Отвергнутая жена дракона. Хозяйка пекарни

Глава 1

— Я требую развода! — заявляет мой муж и словно бьёт меня наотмашь.

Я едва ли отошла от потери отца, как жизнь подготовила для меня новый удар. Смотрю в его сердитое лицо, и по телу бегут колючие мурашки.

Одетый во всё чёрное, он делает глубокий вдох и прячет руки в карманы брюк. Пробегаю взглядом по сердитому лицу: брови низко опущены, тёмные глаза сосредоточены на мне; скольжу взглядом по выраженным скулам и задерживаюсь на сомкнутых в тонкую линию губах. Его тёмные волосы пребывают в беспорядке, и он снова поднимает руку и проводит ей по волосам. Летто носит бороду, и она делает его намного старше своих лет.

От его острого взгляда у меня кружится голова, вмиг чувствую слабость и словно получаю сильный удар в грудь — отступаю.

В комнате повисает тишина, и сквозь приоткрытое окно я слышу, как по крыше барабанит дождь, а ветер приносит с улицы запах мокрой травы и гари. Мне становится трудно дышать.

Слова мужа звучат неожиданно, словно раскат грома. И, должна признаться, причиняют боль.

— А теперь подписывай, Александра! И убирайся вон из моего дома! — гремит его ледяной голос.

Он кивает на стол, что сейчас разделяет нас. Ловит мой взгляд и заявляет:

— Я больше не желаю иметь с тобой ничего общего.

Прикладываю руку к груди и делаю глубокий вдох, что даётся не просто, качаю головой и опускаю взгляд на бумагу, когда Летто разрывает зрительный контакт.

— Что ты такое говоришь? Что значит развод? В чём я перед тобой виновата? — спрашиваю я.

Смотрю на своего мужа. В груди нестерпимо болит, когда натыкаюсь на холод и безразличие. Я всё ещё страдаю от неожиданной потери близкого человека, а разговоры о разводе должны касаться только нас, но в комнате сейчас моя мачеха Травайна и моя младшая сестра Адель.

Чувствую на себе их острые взгляды. Уверена, что осматривают меня так, словно я грязь на их дорогих сапожках.

— А-то ты не знаешь, мерзавка.

Я слышу голос своей мачехи и перевожу на неё свой взгляд. Понятия не имею, о чём говорит эта одержимая.

Стоит, сложив руки на груди и осматривает меня прищурившись с презрительной жалостью. Кривит губы, не скрывая своего отвращения.

— Если бы только знала, матушка… — говорю я.

Её передёргивает. Сжимается вся от отвращения, её покрасневшее от злости лицо с обвисшими щёками противно трясётся. Она стискивает челюсти, чтобы не сорваться при моем муже. И сильно сжимает в руках чёрного цвета веер.

Так уж сложилось, что моя родная мать умерла при родах, а эта женщина, которую привёл в дом отец, мамой мне стать так и не смогла.

Впрочем, она никогда и не пыталась.

Матушкой Травайну звала Александра, в тело которой я попала после своей трагической смерти. Но Александра делала это оттого, что хорошо воспитана и пыталась угодить своему отцу. А что касается меня, то я делаю это ради того, чтобы увидеть, как её трясёт от злости и отвращения, потому как мне передались воспоминания бедной Александры и я уж точно знаю, как эта дамочка пыталась её, то есть меня, извести, постоянно оскорбляла и унижала.

— Тогда я тебе объясню, — звучит всё такой же ледяной голос моего мужа.

Он снова небрежно бросает на стол передо мной бумаги.

— Несколько дней назад в распоряжение леди Травайны по счастливой случайности попал один интересный документ. И у меня было достаточно времени, чтобы всё проверить и убедится в том, что это правда. И я больше не позволю тебе обмануть меня.

— Я никогда не обманывала тебя, — начинаю я.

Но мужчина резко вскидывает руку, чтобы я замолчала. Он даже не смотрит на меня. Я поражённо гляжу на него, даже теряю дар речи на какое-то время. Летто никогда не вёл себя так со мной и не смотрел, словно я пустое место.

Да, был сдержан и строг, но никогда не был пренебрежителен и не позволял себе обижать меня.

— Ты приёмная, Александра. Это документ о твоём удочерении, — заявляет Травайна.

Пытается сдерживаться, но ликующие нотки всё равно прорываются. Даже прикладывают руку ко рту, чтобы скрыть самодовольную улыбку.

— Никакая не наследница, а девчонка из подворотни. Ты не заслуживаешь всего, что имеешь! Я собираюсь оспорить завещание своего мужа в отношении тебя и части твоего наследства, а после обратиться куда следует с целью лишить тебя и имени, и титула. Я буду биться за то, чтобы забрать у тебя всё, что принадлежит моей дочери по праву рождения, и собираюсь объявить на всю империю, что ты пустышка. Пусть каждый дракон знает, кто ты на самом деле.

— Но это не правда! — взвиваюсь я и чувствую, как в груди зарождается ярость. — Как вы можете лгать о таком?!

— А это не ложь, — возражает мой муж и ловит мой взгляд.

В его чёрных глазах ярость, впрочем она в каждом его движении и словно выходит из него волнами, заполняя каждый уголок этой комнаты.

Глава 2

Скидываю с себя плащ, потому как он полностью промок, пока я выслушивала напутственные слова моей мачехи.

Напутственные.

Горько усмехаюсь своим мыслям и привлекаю внимание Агнес, которая возится со свёртком, что принесла мне Миланья. Его я сразу сунула ей в руки. Позже я обязательно посмотрю, что там внутри. Сейчас слишком сердита и возбуждена.

Глухой стук по карете даёт старт нашему движению, и я чувствую в груди неприятную, тянущую боль.

Экипаж, покачиваясь, увозит меня прочь от места, которое, признаюсь вам, я уже успела полюбить, как свой дом.

За время нашего недолгого брака с Летто я вложила в это место, пожалуй, даже больше, чем было нужно.

Но я ни о чём не жалею.

В окне мелькают огни проплывающих мимо домов, дождь барабанит по крыше, а грузные тёмно-серые тучи низко опущены, словно вот-вот с грохотом повалятся на землю.

На дворе уже глубокая осень, и на этот раз она пахнет неспелыми яблоками, пожелтевшими листьями, мокрым асфальтом и чабрецом. В воздухе стоит аромат гари, едкого дыма от костра и прелой травы.

Откидываюсь на мягкую спинку сиденья, прикрывая глаза.

Вспоминаю тот момент, когда впервые оказалась в этом мире и в теле Александры.

После своей трагической смерти на Земле я вдруг снова открыла глаза.

Тёплый ветер коснулся моего лица, а ноздри заполнил аромат сладкой выпечки и яблок.

Златовласый мужчина с острыми чертами лица и большими голубыми глазами, одетый в чёрный, похожий на военный мундир, — первое, что я увидела.

— Жива! — воскликнул он.

Его голубые глаза засветились радостью.

— Жива моя красавица, моя малышка!

Затем он прижал меня к своей груди, крепко обнимая. Мужчина аккуратно поднял меня с земли и, взяв на руки, передал лекарю.

Морган Ревин.

Отец Александры, той, что на утренней прогулке неожиданно для всех упала с лошади. Бедняжка.

— Я разберусь, как такое могло произойти, и навещу тебя, — пообещал он.

И видела, как ярость окрасила черты его лица.

И ведь не обманул, потому что, и в самом деле, любил свою Александру всем сердцем. И меня.

В день, когда я думала, что потеряла жизнь, на самом деле обрела гораздо больше. Семью, отца, который поддерживал меня, гордился и восхищался мной.

Морган был первым и единственным советником императора драконов. И мне пришлось сказать, что падение не прошло без последствий, чтобы я могла хоть как-то объяснить своё замешательство и растерянность.

Мне нужно было время, чтобы изучить и попытаться понять место, в котором я очнулась.

Драконья империя.

А Александра, точнее теперь уже я, была здесь одной из самых завидных невест. Начитана, умна, хорошо воспитана и прекрасна: блестящие тёмные волосы, что волнами ниспадали на плечи, мягкие черты лица и медового цвета глаза, впрочем внешностью мы с ней очень похожи.

Лучшие женихи империи, герцоги из важных семей пытались завладеть моим вниманием, но я поняла, что отец уже выбрал для меня жениха и будущего мужа на второй день своего волшебного пробуждения. Когда впервые увидела его.

Летто Дракмонд. Герцог западных земель.

Высокий и красивый он примчался откуда-то из поездки, обеспокоенный моим неожиданным падением. Широкоплечий, узкобёдрый. Тёмные волосы аккуратно уложены, широкий лоб, острые скулы. Борода, что добавляла ему несколько лет, и тяжёлый, тёмный взгляд.

Герцог навещал меня каждый день до нашей свадьбы и приносил с собой украшения и сладости. Мы какое-то время прогуливались в саду, и он всегда пытался поддерживать беседу. Иногда касался меня и даже позволял вольность: поцелуй в лоб. Но при этом он всегда был сдержан и спокоен. Иногда он рассказывал смешные истории, и тогда улыбка окрашивала его лицо, делая потрясающе красивым мужчиной.

— Барышня, — зовёт меня Агнес.

Я открываю глаза.

Выглядит моя служанка взволнованной: щёки порозовели, глаза блестят. Подаётся вперёд и всматривается в одно окно, а затем бросается к другому. От её эмоций воздух вокруг нас становится тяжёлым.

В груди зарождается тревога, и я пытаюсь привлечь её внимание.

— Агнес, ну что ты?..

— Что там… — Она кивает в сторону моих коленей. — …у вас в этих бумагах написано, моя госпожа? Куда нас герцог Летто определил?

Женщина так взволнована, что я замечаю, как её тело бъёт мелкая дрожь.

— Я… — Я теряюсь и опускаю глаза. — Небольшой дом на границе западных земель. Всё ещё его территория…

— Моя госпожа, — испуганно перебивает меня Агнес. — Мы какое-то время назад покинули земли семьи Дракмонд!

Ахаю и хватаюсь за сидение, потому что наш экипаж резко останавливается, и я чудом не валюсь вперёд.

— Что-то не так, — шепчет Агнес.

Я поднимаю на неё свой взгляд. Она выглядит бледной, кажется, что вот-вот грохнется в обморок от волнения и страха, а затем вскрикивает, когда дверь резко распахивается.

Глава 3

Делаю глубокий вдох, и мой нос заполняет аромат свежих цветов и спелых фруктов. Улыбаюсь и поднимаю голову к небу, подставляя своё лицо яркому солнцу.

Как же здесь красиво.

Дом хоть и небольшой, но в два этажа и с большой террасой. Цветы здесь повсюду, куда не упадёт взгляд, они растут даже у лестницы, что ведёт в дом, а некоторые обвились вокруг перил и тянутся до самых резных деревянных дверей, наполняя своим нежным ароматом небольшой коридор.

В солнечном свете трава кажется ярко-зелёной, как и листья некоторых плодовых деревьев.

Все они посажены так, чтобы между ними можно было прогуливаться.

В глубине сада я обнаружила ароматную яблоню. Плоды её уже густо попадали на траву и стоящую неподалёку деревянную лавочку. Там я и устроилась удобно, рассматривая плетёные корзинки, что сложены одна в другую, и небольшую деревянную лестницу.

Не знаю, сколько времени я провела в саду, осматривая каждое дерево и каждый куст. Прислушиваясь к звукам птиц, жужжанию пчел, я как будто в самом деле почувствовала себя дома.

Сжимаю в руках ароматное яблоко и прикладываю к носу.

Утром, когда Агнес разбудила меня и потащила вверх по лестнице, я решила, что всё ещё сплю.

Но это оказалось правдой.

На втором этаже в библиотеке она увидела картину, и не одну. И с каждой из них на нас смотрела моя мама.

Я узнала бы её из тысячи: тёмные волосы ниспадают блестящей волной на её плечи, белоснежная кожа, милая улыбка и горящие жизнью, янтарного цвета глаза.

В нашем доме даже после появления мачехи было много картин с её изображением. Должно быть, сейчас Травайна избавилась от всех ненавистных вещей. И не только вещей.

Дальше мы с Агнес обошли весь дом и нашли в столовой несколько семейных портретов, сделали вывод, что этот дом и сад принадлежали семье моей матери.

— Аля…

Я вздрагиваю и резко вскакиваю от неожиданности.

Осматриваюсь, потому что была уверена, что в саду совершенно одна, а ещё потому что чувствую в груди укол острой боли от нахлынувших чувств и эмоций.

Алей меня называл только отец.

— О, милая, простите, я не хотел вас напугать. — Кайрон сокращает между нами расстояние и наклоняется, чтобы поднять моё яблоко.

Протягивает его мне и склоняет голову набок, пытаясь поймать мой взгляд.

Как и вчера, он выглядит хорошо. Но сегодня на мужчина строгий костюм тёмного цвета и белоснежная рубашка.

Его длинные волосы собраны в тугой хвост на затылке, а губы растягивает безмятежная улыбка.

— Но вы меня напугали, — отзываюсь я и принимаю яблоко.

— Я встретил вашу служанку, и она позволила отыскать вас в саду, — говорит он, словно это должно что-то изменить. — Я рад, что вы осваиваетесь, и должен признаться, что наблюдал за вами какое-то время. Вы очень подходите этому месту, герцогиня.

— Зачем вы привезли меня сюда? — спрашиваю и делаю шаг назад, потому что от его энергии и запаха перехватывает дыхание.

Колючие мурашки снова пробегают по позвоночнику.

— Потому что это ваш дом, — отвечает мужчина и словно приходит в себя, наконец прекращает так пристально на меня смотреть.

Двигается и протягивает мне какие-то бумаги. А затем широко улыбается, демонстрируя идеальные зубы.

— Здесь документы. Ваши документы на дом, так как вы единственная наследница. Дом и его земля полностью принадлежат вам. Когда я вчера увидел вас разбитой и потерянной, сразу вспомнил о нём. Мне захотелось помочь вам.

— Мне ничего от вас не нужно, Кайран, — выдаю я и делаю глубокий вдох.

— Но это не от меня. Дом ваш, а я просто за ним присматривал, — выдыхает он и делает шаг вперёд.

Жадно осматривает моё лицо, а затем протягивает руку и снова пытается коснуться.

— Я многим обязан вашему отцу, и я рад, что могу хоть как-то ему отплатить.

Между нами повисает тишина, и мужчина всё же касается моей щеки костяшками пальцев.

— Прошу вас, зовите меня Кай, Александра. В прошлом вы так и поступали, и это были поистине счастливые моменты.

— Пожалуй, я откажусь, — глухо произношу я и на деревянных ногах отхожу.

Чувствую, что Кайрону не нравится моя реакция.

— И прошу вас впредь обращаться ко мне по имени. Я Александра.

— О, я понимаю. Должно быть, вам всё ещё нестерпимо больно из-за тяжёлой потери. Когда я бывал у вас в доме, мне часто приходилось наблюдать, как отец относится к вам. Я слышал это обращение и надеялся, что однажды и мне выпадет честь называть вас так.

Он вскидывает руку, опережая мои возмущения.

— Простите меня, если я нарушил ваши личные границы. Просто я восхищался вашим отцом, — делится мужчина. — Поэтому помочь вам для меня честь. Согласитесь, Александра, в доме вашей матери вы будете чувствовать себя лучше, чем там, куда собирался отправить вас герцог Дракмонд. Здесь вы в безопасности. На моей территории вам ничто не угрожает, даже если начнётся война.

Глава 4

Отто жестом указывает мне на свободный стул и ждёт, когда я присяду, снова поглядывая на вчерашние булочки.

— И кого же, по-вашему, я покалечила, мистер Отто? — спрашиваю я, хотя точно знаю ответ на свой вопрос.

Но Отто не спешит отвечать и ведёт себя неприятно. Сначала осматривает комнату, склоняет голову набок, разглядывая шторы, которыми я только что занималась, взобравшись на небольшую деревянную лестницу.

Переводит взгляд на меня, протягивает руку и указательным пальцем проводит по одной из булочек, а затем отправляет его в рот и причмокивает.

Я шумно выдыхаю и пытаюсь поймать его взгляд, но он снова проделывает это, наслаждаясь сладким вкусом, потом и вовсе принимается щупать каждую булочку. В конце концов, хватает одну из них и принимается есть.

— Ну так жешь Ревера Эппл-ярда, — произносит мужчина с набитым ртом, едва не давится. — Герцогиня... ээ…

Прекращает жевать и смотрит на меня.

— Всё ещё Дракмонд или как? — спрашивает Отто.

В его вопросе я улавливаю насмешку.

— Я лично видел его ранения, да и одежду вы ему разорвали. А я всегда думал, что вы, милочка, хорошо воспитаны, — бросает он и зыркает на меня, пока снова давится испечённой мной булочкой.

— Всё из того, что вы сказали, — неправда. Я не нападала и тем более не портила его одежду. Это клевета, — говорю я строго и вздёргиваю подбородок. — Ревер Эппл-Ярд оскорблял меня и мою служанку Манук.

— Манук ваша служанка? — Мужчина округляет глаза. — Признаюсь, что удивлён, так как решил, что вы не можете себе позволить подобного. Мне показалось, что у вас нет на это средств.

Денег у меня, может, и нет, но их всегда можно заработать. А что делать, если нет совести и чести?

— Вы ведь совсем недавно здесь, милая леди, но, позвольте, я кое-что вам объясню. Мы все в городке как одна большая семья. Помогаем друг другу, оберегаем покой. У меня нет никаких оснований считать, что Ревер солгал, и он, и его мать — уважаемые здесь всеми, и я сам часто обедаю у них в таверне, — тяжело вздыхает он, наконец расправившись с булочкой, и неприятно, причмокивая, облизывает пальцы. — Вам следует извиниться.

— Что? — Я поднимаюсь и жду, когда Отто последует за мной.

Но тот вдруг мило улыбается и кладёт передо мной на стол какие-то бумаги. Бросаю на них мимолётный взгляд и снова смотрю в его пожелтевшее лицо с обвисшими щеками. Становится не по себе, когда замечаю в его глазах странный блеск.

— Вы ведь совсем одна здесь, Александра, — вдруг замечает мужчина и собирает документы, демонстративно перекладывая на край стола. — Без денег и, я так полагаю, совсем без поддержки.

Кажется, он говорит что-то ещё, но я уже не слышу его слов, потому что грудь сдавливает тупая боль, щёки вспыхивают, а в висках стучит злость.

Передо мной лежит газета, где мне совсем не разобрать слов, зато я прекрасно вижу фотографии своего мужа.

Поправочка, бывшего мужа.

Летто улыбается в объятиях моей младшей сестры на императорском званом ужине.

Несколько раз моргаю и делаю глубокий вдох, чтобы прийти в себя. Мне кажется, будто меня ударили в живот. Поднимаю свой взгляд и вижу, что Отто наслаждается моими эмоциями.

— Это не ваше дело, и вы не можете судить о моём положении по одной фотографии в газете.

— Ошибаетесь, дорогая. Я как раз могу, — сально улыбается он.

Отто снова тянется к булочкам, елозит по ним пальцами, собирая сладкую карамель, а затем отправляет в рот и снова причмокивает.

— Ваш отец был свирепым драконом, Александра, но его больше нет. Я вижу, что вы и поддержки вашего мужа лишились. Отсюда бегут молодые драконицы, используя для этого любые возможности, а вы, как очевидно для меня, в отчаянном положении. Потому будете жить и действовать по правилам, которые мы с Равеной вам продиктуем. Теперь-то ваш отец оттуда…

Он сжимает голову в плечи и поднимает указательный палец к потолку.

— На меня не порычит. — Отто снова указывает мне на то, что отца больше нет, и усмехается. — Вот такие дела, милочка, — добавляет мужчина и наконец поднимается.

— Я передам Равене, что вы, Александра, сожалеете и собираетесь принести извинения Реверу. И настоятельно рекомендую вам больше не поступать так с ним. Уж лучше вам быть приветливой и обходительной.

— Я не стану перед ним извиняться, будьте уверены, — заявляю я.

Мы какое-то время смотрим друг на друга.

Воздух вокруг становится тяжёлым, ноздри снова заполняет тошнотворный запах нафталина и валерьяны.

В груди клокочет от злости и обиды на бывшего мужа, а теперь ещё и на наглеца Ревера.

— Тогда, милочка, ждите проблем, — сообщает он.

Затем кивает и разворачивается, чтобы покинуть мой дом.

Шумно выдыхаю и сжимаю кулаки, чтобы скрыть дрожь. Морщусь и делаю шаг назад, даже трясу головой, чтобы прогнать от себя этот тошнотворный запах нафталина, который повис вокруг и неприятно липнет к телу.

Глава 5

— А-а-ах, — наигранно протягивает незнакомка. — Так и не Дракмонд уже, судя по всему, отверг тебя твой дракон. Да отправил подальше, — посмеивается она и осматривает собравшихся, которые словно замерли.

Затихли в ожидании представления, вокруг стоит такая тишина, что, если бы где-то поблизости упала иголка, мы непременно услышали бы.

— А это, — говорю я так, словно мы беседуем о погоде. — Совсем не ваше дело. Госпожа?

Женщину, что обращается ко мне, я не знаю, но без труда могу догадаться, кто передо мной.

Она невысокая и грузная, одета в тёмно-серый плащ из плотной ткани, расшитый каким-то узором. Под плащом я замечаю платье из светлой ткани с кружевами на груди и рукавах.

Её рыжего цвета волосы заплетены в тугую косу, которую незнакомка перекинула через правое плечо, а на лицо и глаза упали несколько прядей. Широкий лоб, идеально выщипанные брови и большие тёмно-синие глаза, точно как у Ревера. Тонкие губы и обвисшие щёки. Я даже вспомнила свою мачеху.

По возрасту они как раз ровесники, вот только эта намного крупнее.

В руках у неё что-то, похожее на трубку, и женщина, осмотрев меня, с пренебрежением подносит её ко рту и делает затяжку. После небрежно бросает трубку в сторону, совсем не озаботившись своей вещью, и, выпуская струю сизого дыма, проходит вперёд.

— Эпл-Ярд, — бросает она и останавливается рядом со мной.

От неё пахнет жжёным сеном и дымом.

— Меня зовут Равена Эпл-Ярд, и я здесь уважаемая драконица. И этот город, дорогуша, принадлежит мне, — заявляет она. — Тебе здесь не место, а если уж появилась, то существовать тут будешь по моим правилам.

Равена опускает взгляд на корзинку в моих руках, где ещё некоторое время назад лежали мои булочки, и зло прищуривается.

— Если вздумаешь вставлять мне палки в колёса, то я укажу тебе на твоё место. Говорят, что ты не только отвергнутая, но и пустая. А я, милочка, настоящая драконица, и сил во мне столько же, сколько и огня, который несёт разрушения, — угрожает женщина и дарит полуулыбку, вскидывает с важным видом подбородок.

— Перед вами герцогиня Ревин-Дракмонд, — говорю я громко и твёрдо.

В груди горит от эмоций.

— Дочь главного советника императора, проявите уважение, а если не знаете, что это такое, то просто смените тон и больше никогда не позволяйте себе разговаривать так со мной. А ещё прекратите мне угрожать.

Равена смотрит на меня так, словно я ударила её по голове, будто никто до этого момента никогда не отвечал ей. Не сразу находится с ответом, но всё-таки продолжает:

— Всем известно, что твоего отца больше нет, а твой драгоценный муж выставил тебя вон — пропадать в наших землях.

Да что она заладила?

И что дальше? Умереть мне теперь от горя, если меня отверг дракон?

— А с чего вы решили, что я не смогу прожить без милости и поддержки моего мужа? Моё имя и титул остались при мне. И я не нуждаюсь ни в защите, ни в поддержке дракона.

Чувствую, как ярость закипает во мне. Обжигает кончики пальцев, простреливает позвоночник и затылок.

Вижу, что Равене не нравится моё поведение. Она сжимает руки, словно едва сдерживается, а её обвисшие щёки становятся красными от эмоций.

Сильнее сжимаю в руках ручку от корзинки, затем корзинка и вовсе падает у моих ног, и собравшиеся ахают.

Шёпот волной прокатывается по узкому переулку, заполняя пространство вокруг, но тут же затихает, стоит Равене сделать шаг назад и опустить голову.

Признаюсь, что мне требуются все мои силы, чтобы не удивиться вместе с ними тому, что я только что испепелила ручку от моей корзинки.

— Я буду жить здесь и заниматься выпечкой, а вас попрошу оставить в покое меня и моё поместье, — сообщаю я.

Затем, перешагнув через остатки корзинки, прохожу мимо Равены.

Домой возвращаюсь с головной болью, а ещё меня трясёт.

Манук молчит, но я вижу, как она встревожена, и, кажется, слышу, как девушка обо всём рассказывает Агнес.

Переходит на шёпот, когда говорит, что Равена ни за что не оставит меня в покое.

Но я её не боюсь.

Может быть, Александра и была хорошо воспитанной, покорной до костей и осторожной, точнее пугливой, но я не из таких.

Равена бесчестная, привыкшая добиваться своего любой ценой, и, признаюсь, за время пребывания здесь я ещё не встречала таких наглых и откровенных в своих намерениях и угрозах.

Мы с Равеной из разных миров.

В самом деле, из разных. Если бы не чувствовала себя настолько плохо, то даже усмехнулась бы собственным мыслям.

И она ошибается, если думает, что отказ мужа и лишение его защиты вдруг смогут меня сломить. Да они могут попытаться забрать у меня всё, я не пропаду.

В прошлом я не была окружена любовью и чьей-то защитой.

Я была сиротой. Одиночкой.

Мне ничего не доставалось легко и просто.

Глава 6

— Что происходит? — спрашивает Кай.

Манук переводит на него испуганный взгляд, а затем снова смотрит на меня и снова сжимает в кулаках свой фартук. Вся растрёпанная и взволнованная.

— Я сейчас подойду, — говорю я спокойно и прохожу вперёд,.

Но останавливаюсь, точнее меня останавливает Кай, схватив аккуратно за руку выше локтя.

— Всё хорошо. Останьтесь здесь, я сейчас разберусь и вернусь к вам. Манук, — обращаюсь я к своей служанке, — поухаживай за герцогом, предложи ему чай.

Глаза Кая темнеют, и он нехотя разжимает руку, не разрывая зрительного контакта, я судорожно вдыхаю, потому что кожей чувствую исходящее от него напряжение.

Признаюсь, что успокаиваю себя тем, что Манук уж слишком осторожна и как-то слишком пуглива.

Наверняка просто пришли узнать обо мне или моих булочках.

Сжимаю руки в кулаки, так как тело всё же начинает бить мелкая дрожь. Торопливо покидаю столовую и направляюсь во двор, к воротам. Волнуюсь так, что каждый шаг отзывается в груди.

На мгновение у меня перехватывает дыхание, и по телу пробегают холодные мурашки, когда открываю дверь.

Даже вдох не удаётся сделать от того, что открывается передо мной.

Манук была права, когда говорила о толпе, и теперь я совершенно точно уверена, что пришли они не за моими булочками.

Спускаюсь на крыльцо, а затем медленно с высоко поднятой головой преодолеваю расстояние между мной и собравшимися по кирпичной дорожке и стараюсь не споткнуться.

Сердце бьётся так, что причиняет боль, а страх царапает спину. За хлипкими воротами моего поместья собралось не менее пятнадцати хорошо одетых, крупных мужчин моего возраста и немного постарше. И, стоит мне поймать взгляд хоть одного из них, я отчётливо понимаю намерения нашей встречи.

— Доброго дня, — начинаю я твёрдо, изо всех сил стараюсь показать, что этот сбор меня не только не взволновал, но и не испугал.

В воздухе стоит сильный запах дыма от костра и гари. Небо заволокло тёмно-синими тучами, а кое-где его прорезают вспышки молний. Словно погода подстроилась под настроение горожан. Чувствую едва уловимый запах жжёного сена и вспоминаю Равену. Неужели её послание?

— Чем могу помочь?

— Какая культурная, — с отвращением бросает один человек из толпы и делает шаг вперёд.

Молодой дракон с прищуром осматривает меня так, что я борюсь с желанием прикрыть себя руками. Хочется стряхнуть с себя его тяжёлый, липкий взгляд, когда он поднимает глаза и смотрит мне в лицо.

— Так у нас не выражаются, чужачка, — продолжает мужчина. — Но мы с ребятами с удовольствием попробуем тебя на вкус, — усмехается незнакомец и оборачивается, ища одобрения у толпы.

Получает его с лихвой, когда те, кто пришёл за ним, начинают говорить обо мне всякие мерзости, оценивая меня через ткань. Посмеиваются.

— Мы пришли сюда, чтобы рассказать, как у нас тут всё устроено, — говорит кто-то ещё.

— Мы не любим чужаков, милочка. — Ещё один голос. — Особенно тех, кто кажется нам подозрительным, пытается вести себя неуважительно к нашей системе, угрожает важным горожанам и даже калечит молодых драконов.

— Забирай свои булки, — снова произносит тот, кто стоит ближе всех ко мне.

Нас разделяет лишь невысокий деревянный забор.

— И проваливай отсюда. Нам не нравится твоё появление и твоя магия. Ходил слух, что ты пустышка, отвергнутая, но на рынке ты устроила то ещё представление. Мы в курсе, что вокруг неспокойное время, и не хотим знать, за каким проклятьем тебя сюда отправил Дракмонд. Убирайся, или мы тебе поможем.

— Прекратите мне угрожать и покиньте мою территорию! — велю я.

Но голос мой уже не такой уверенный.

Всё, чего я хотела, — это зарабатывать на жизнь и жить в доме своей матери, но бороться с разъярёнными горожанами в мои планы не входило.

— А иначе что?

Мужчина наклоняется, и в его глазах появляются всполохи огня.

— Позовёшь на помощь? Будешь кричать? Так это я люблю. За этим я и пришёл, — снова усмехается мужчина. — Уж больно захотелось тебя проучить и отправить вон из города. Тебя ведь сюда сослали с беспомощной старухой, которую мои ребята запрут в твоём подвале, пока мы будем наслаждаться твоими криками. А после ты попросишь прощения за неудобства у Равены, извинишься перед Ревером и свалишь прочь из нашего города, — говорит и похабно улыбается, даже облизывается наглец.

Затем протягивает руку, чтобы меня коснуться, но замирает, потому что воздух вокруг вспарывает рык Кайрона.

А затем ещё один, словно хлыст бьёт того, кто тянулся ко мне, и он отшатывается с диким ужасом на лице, когда переводит взгляд мне за спину.

Остальные, кто пришёл вместе с ним, замирают. Запах их удивления становится ощутимым. Даже я, не будучи драконицей, способна это почувствовать.

Вокруг стоит тишина, и лишь резкие и громкие шаги Кайрона разрезают её. Ярость герцога сильна, она обжигающими волнами выходит из него, липнет к телу так, что кожа начинает гореть.

Глава 7

Я чувствую себя хорошо.

Делаю глубокий вдох, проходя через террасу, чтобы попасть в сад. Оттуда доносятся голоса и смешки.

Останавливаюсь в дверях и какое-то время просто наблюдаю, даже не пытаясь скрывать улыбку.

На улице пасмурно: небо заволокло серыми тучами, и сквозь них едва пробиваются лучи солнца. Прохладный ветер, что обдувает моё лицо, приносит с собой аромат яблок и запах пожелтевших листьев.

С появлением людей Кайрона дом полностью преобразился снаружи. За прошедшие пять дней они отремонтировали крышу, починили двери и теперь занялись ступеньками и кухонным столом.

А ещё

Кайрон делает для меня и Манук прилавок. Складной такой, на колёсиках, чтобы я не думала, где можно остановиться, когда завтра окажусь на рынке. Привезу его с собой и встану туда, где мне захочется.

Больших трудов стоило объяснить ему и его людям, что я хочу, но, хвала Высшему дракону, меня поняли и даже почти завершили работу.

Кай меня поддерживает. И в желании отправиться на рынок, и в том, чтобы я продолжала печь.

Он даже упомянул, что я могла бы открыть пекарню на площади.

Ах, мечты…

— Барышня, идите сюда скорее.

Я вздрагиваю от неожиданности, когда Агнес замечает меня и машет, чтобы привлечь внимание.

— Вы только посмотрите, какую лестницу сделал для меня Долтон. Я теперь смогу собирать для вас яблоки и груши. Те лакомые кусочки, что на самой верхушке дерева, — сообщает мне счастливая, словно ребёнок, женщина.

Кай разворачивается ко мне и поднимается. Кивает, не сводя с меня глаз, а его губы растягивает лёгкая улыбка.

Признаюсь, что такого герцога видеть очень непривычно.

На нём простая серая рубашка, которую он уже испачкал опилками и землёй. Он стряхивает землю со своих штанов, а затем проходит вперёд и останавливается напротив меня.

Улыбаюсь, пока мужчина рассказывает мне о том, что у них получилось для моей завтрашней вылазки на рынок.

Я благодарна Каю за всё, что он в последнее время для меня делает, особенно за то, что помог мне подружиться с магией.

В тот день Кайрон повёл меня в сад и усадил на скамейку, а сам присел на корточки напротив меня.

Агнес наскоро перевязала своё обожжённое запястье и отправилась с нами. Она хотела увидеть, что следует сделать, если мне снова станет плохо.

— Я поражён, Александра, что магия обрушилась на вас таким сильным потоком, когда должна была приходить постепенно, чтобы вы могли принять её, — сказал тогда Кай и тяжело вздохнул.

— Не причина ли того сладкий липовый чай, что по утрам приносила вам липовая матушка? — хмыкнула себе под нос Агнес.

Но уверена, что Кай её услышал, хоть и остался невозмутим. В конце концов, это не его дело, чтобы он реагировал.

После этого я глубоко и часто дышала, прислушиваясь к Каю, и в итоге отпустила себя, позволила магии меня наполнить.

Должна признаться, что в этом было мало приятного. Горячая волна растеклась по телу, наполнила меня до краёв, заполнила каждую клеточку, и на мгновение мне показалось, что меня вот-вот разорвёт от боли, но, перетерпев, я поняла: на месте жара остаётся приятное тепло, которое словно заполняет пробелы, делая меня целостной, самой собой.

Когда открыла глаза, то уже мало что соображала.

По ощущениям могла вот-вот свалиться без чувств — это я, в общем-то, и сделала, а после проспала почти два дня.

Но хорошо помню, что, перед тем как я смогла потерять сознание, Кай взял мою руку и приложил её к своему плечу.

Там была рана после разборок с моими «гостями». Я хотела отдёрнуть руку, но Кай не позволил.

— Вы удивительная, Александра, — прошептал он, не сводя с меня восхищённого взгляда. — Когда вы восстановитесь и сможете сами управлять своей магией, то будете не только разрушать, но и лечить... — поделился он и отнял мою руку от себя, чтобы показать мне, что рана затянулась и остался лишь розовый шрам.

— Я собрала для вас яблок, госпожа, — прерывает молчание между мной и Каем Манук и бросает на него быстрые взгляды. — Как вы и просили, — добавляет девушка и протягивает мне корзину.

Затем быстро ретируется, потому что уже призналась мне, что герцог её пугает больше всех остальных.

— Если вы будете что-то печь, могу я принять в этом участие? — спрашивает Кай.

Я осматриваю его.

— О, я это исправлю. — Он указывает на свою рубашку. — Если я не могу быть частью процесса, то мне хотелось бы остаться наблюдателем, — добавляет мужчина и склоняет голову набок.

Смотрит так, что мне трудно ему отказать, к тому же его глаза становятся светлыми и будто оживают, а сам Кайрон вдруг напоминает мне игривого мальчишку.

— Хорошо, — киваю я и поджимаю губы, потому что мне хочется улыбнуться. — Приводите себя в порядок и приходите ко мне на кухню. Попробуем испечь яблочный пирог, — уточняю я и делаю шаг назад.

Глава 8

С силой сжимаю записку от Летто в кулаке и разворачиваюсь к Агнес.

Кем себя возомнил этот дракон? Какое мне дело до его состояния? И почему он позволяет себе называть меня своей жёнушкой?

— Герцог Летто разгневан? — спрашивает Агнес и сцепляет пальцы в замок.

— Да пусть он хоть лопнет от своей ярости! — почти кричу я. — Какое мне дело до того, кто меня предал?

— Я не собиралась читать, моя барышня, ни за что не стала бы, — говорит Агнес. — Но записка ваша упала, а мне её поднимать пришлось. Приедет скоро ваш бывший герцог…

— Пусть явится, — перебиваю я и сжимаю руки в кулаках.

Запах цветов наполняет мой нос и кажется мне сейчас приторным до тошноты.

— С большим удовольствием выгоню его за порог!

Глубоко вдыхаю и выдыхаю, какое-то время смотрю на цветы, а после поворачиваюсь к Агнес, которая будто застыла со странным выражением лица.

— Выбрось это! — командую я и указываю на цветы. — И комнату проветри, чтобы и запаха от этого куста в комнате не осталось!

А после выхожу из комнаты, злость и обида клокочут в груди, воспоминания о том, как Летто обошёлся со мной, режут словно острые ножи.

Присаживаюсь на кровать в своей комнате, переодевшись в удобное платье и умыв лицо холодной водой.

Вот только злость моя от этого меньше не стала. Пытаюсь обуздать свои эмоции и не позволить Летто даже на расстоянии меня раскачать.

Погода за окном становится хуже: ветер нещадно треплет молодую яблоню, что растёт у дома, и её ветки царапают стекло, вызывая раздражение неприятным скрежетом. Капли стучат по стеклу, а в комнате становится сыро.

Прикрываю мамину брошь ладонью, я переколола её на домашнее платье и укладываюсь на кровать, закутавшись в тёплое одеяло, которое пахнет порошком и свежестью.

Не замечаю, как проваливаюсь в сон, и открываю глаза уже совсем в другом месте.

Огромная комната залита светом, что ослепляет.

— Алиша… — произносит мужчина, привлекая моё внимание.

В его голосе столько нежности и восхищения.

Протягивает руку и пропускает пряди моих волос сквозь свои пальцы, а я вижу его словно в тумане. Ничего не разглядеть, только янтарного цвета глаза. Будто не сон это, а воспоминание, а я в нём совсем ещё маленькая девочка.

Даже запахи вокруг такие знакомые, словно бывала в этом месте не раз, но никак не вспомнить сейчас.

— Моя маленькая красивая драконица... — шепчет он и крепко прижимает к груди.

А я вырываюсь в надежде заглянуть ему в лицо. Мужчина смеётся, сильнее сжимая в объятиях.

Мы оба вздрагиваем, когда сбоку от нас с грохотом открывается дверь, и следом от стен отскакивают звуки шагов.

— Я тебя искала... — Сломленный женский голос звучит так, словно его хозяйка несёт на своих плечах тяготы двух миров. — Я тебя искала... а ты здесь. Ты...

— Морган приехал сегодня со своей малышкой. Он занят, а я вызвался её развлечь. Ну разве...

— Даже после смерти! — надрывно перебивает она. — И после своей смерти она снова стоит между нами! — вскрикивает незнакомка.

Её боль ранит и меня тоже.

— Я тебя ищу! Я нуждаюсь в тебе, а ты здесь качаешь на руках дочь Моргана и этой потаскухи! Ненавижу тебя! Ненавижу её! И эту девчонку! — кричит женщина и, кажется, бросается вперёд.

А меня ослепляет вспышка боли. Слышу крики, шум, мир словно трескается пополам, а я ни пошевелиться, ни закричать не могу.

Спустя время в мой слух врезается шёпот, полный страха и мольбы:

«Святые небеса и отец наш, Высший дракон, забери все блага мои и здоровье моё, попроси у меня для себя любую жертву, но спаси моей дочери жизнь…

Вскакиваю и делаю глубокий вдох.

Не сразу понимаю, где нахожусь, всё ещё под впечатлением от моего странного сна или воспоминания.

За окном пробиваются первые лучи солнца, и я понимаю, что проспала всю ночь.

Привожу себя в порядок, всё ещё прокручивая в голове сон. Так жаль, что многие детали уже ускользнули от меня с пробуждением.

— Доброго дня, милая барышня, — приветствует меня Агнес, когда я спускаюсь, и мы садимся за стол.

Цветов в столовой я не нахожу и рада, что она последовала моему приказу и выбросила их.

Завтракаем мы в полной тишине, а когда заканчиваем Долтон и Манук отправляются в сад.

На улице пасмурно, а в доме прохладно и сыро.

Агнес ведёт себя странно, и, когда я собрав посуду, отправляюсь на кухню, понимаю, почему моя служанка такая.

— Почему они всё ещё здесь? — спрашиваю я и в сердцах кидаю посуду на стол.

Агнес вздрагивает, когда я оборачиваюсь к ней.

Цветы стоят на кухне.

— Мне так жаль, барышня, — отзывается она. — Но разве букет в чём-то виноват? Такие красивые цветы, а сколько вложено в них ваших сил и труда. Пусть герцог провалится сквозь землю оттого, что обидел вас, но букет ведь ни при чём.