Отвергнутая жена дракона. Второй шанс для попаданки

Глава 1. Пробуждение

— Госпожа, умоляю, придите в себя, — тоненький голосок доносился откуда-то издалека, словно из глубокого колодца, испещренного стеклом.

Мое сознание, парящее в невесомости, внезапно споткнулось об этот звук. Закачалось обезумевшим маятником и потеряло ориентир. На былую легкость навесили добротное ожерелье из гирь, и оно камнем спикировало вниз. Болезненно шлепнулось в приготовленную ловушку.

Я недовольно поморщилась. Почему нельзя дать мне спокойно полетать? Зачем так бесцеремонно тревожить?

Попыталась пошевелиться. Раз… Второй… Третий… Но ловушка была сколочена на славу.

С губ сорвался смиренный вздох.

Я попробовала открыть глаза, но стоило мне это сделать, как боль раскаленными иглами вонзилась в виски. К горлу подступила тошнота. Тело судорожно дернулось.

Кто-то глухо застонал. И что-то подсказало, что этим «кем-то» была… я.

— Я сообщила хозяину о случившемся, — поспешно затараторил все тот же голос, но теперь он звучал подозрительно близко, без эха колодца.

Повисли долгие пять секунд тишины.

Затем голос шепотом добавил:

— Но господин сказал, что вы, вероятно, нарочно упали. Мол, вы притворяетесь, чтобы заманить его в свои покои.

Секунды текли медленно, как вязкая масса, и каждая из них причиняла телу невыносимую боль.

Заманить в свои покои… - я повертела слова на языке, примеряя их на себя.

Действительно ли они обо мне?

С каких это пор я стала заниматься подобными вещами и кого-то заманивать?

А главное - кого?

Даже бывшего мужа я никогда не заманивала. Почему-то устраивать истерики и лить слезы я не находила зазорным, а вот заманивать… нет. Никогда. Такие методы всегда казались мне постыдными.

Во рту раскинулась пустыня Сахара.

С большим трудом я прошептала:

— Воды…

Собственный голос прозвучал как-то странно. Чуждо. Будто и не мой вовсе.

Короткая вспышка воспоминания прорезалась в сознании полупрозрачной страничкой из толстого потрепанного дневника. За ней по коже промчалась мелкая дрожь - предвестник осознания.

Неужели та женщина не шутила?

Возможно ли, что сказанное ею обернулось невероятной правдой и теперь я - вовсе не я…

Стоило подойти к этой пугающей мысли, как тело вмиг расслабилось. Перестало притворяться деревянным солдатиком. В районе груди вспыхнула горячая точка. Теплые лучи звездой побежали от основания сердца к ногам и рукам.

Глаза широко распахнулись. Головная боль тут же исчезла, будто никогда не намеревалась меня прикончить.

Я резко села, подброшенная невидимой рукой, и, игнорируя небольшое головокружение, с любопытством огляделась.

Меня встретила роскошно обставленная комната.

Огромная кровать с балдахином, на которой я, собственно и пришла в себя, напоминала ложе принцессы. На окнах висели тяжелые дорогие шторы. Стены были оклеены обоями нежного персикового оттенка, которые согревали комнату своим сиянием.

В углу возвышался большой добротный шкаф из темного дерева, похожий на молчаливого стража, хранящего чужие секреты. Туалетный столик, чье зеркало тщательно скрывала накинутая на него белая батистовая ткань, притягивал взгляд. Два мягких кресла стояли возле окна, а между ними - небольшой столик, словно предназначенный для задушевных бесед за чашечкой чая.

— Госпожа… — голос обрел вполне определенные черты и предстал передо мной в образе девушку лет семнадцати-девятнадцати, застывшей у кровати испуганной статуей.

Темные волосы собраны в тугой пучок на затылке. Простенькое синее платье и чистый белый фартучек. Взгляд полон тревоги.

— Пожалуйста, не вставайте. Пускай вас сначала осмотрит лэр Киас. Вы же упали и сильно ударились. — Ее глаза стали похожи на два озера, в которых отражался страх. — Головой…

— Значит, я упала? — медленно повторила я.

Ни о чем подобном я не помнила.

Должно быть, упала вовсе не я, а та…другая хозяйка этого тела. Предыдущая, если можно так выразиться. И мы с ней таким образом поменялись местами. Или что-то в этом роде...

Выпустив из рук тонкий плед, я поднесла ладони к глазам и завороженно уставилась на свои пальцы.

Они выглядели иначе... Тоньше, изящнее. Да и кожа стала намного светлее, чем моя…прежняя.

— Д-да, — с явным испугом подтвердила девушка. — Вы забежали в комнату, когда я наводила порядок в шкафу, как вы и велели ранее, госпожа. Вы были очень рассержены и грозились взять зачарованную керосиновую лампу и сжечь дотла… — она не договорила и с опаской опустила взгляд, — Затем вы вдруг громко закричали и упали на пол. Я поспешила к вам и обнаружила, что вы без сознания. Я попыталась привести вас в чувство, но у меня ничего не вышло. Я очень сильно перепугалась, госпожа! Метнулась на кухню, позвала Корта и Нейра, чтобы они помогли перенести вас на кровать. И послала Мину за лекарем. Но, вы, пожалуйста, не сердитесь на меня! Как только парни положили вас на кровать, я сразу же прогнала их. Затем я осторожно проверила вашу голову. Мой отец говорил, что это первое, что нужно осмотреть при падении. Слава Вантэ, крови или ссадин я не обнаружила. Не зная, что еще можно сделать, я побежала доложить хозяину, но он…

Глава 2. Врач. Осмотр. Зеркало

Местный целитель, лэр Киас, оказался невысоким мужчиной лет пятидесяти, одетым в добротный костюм мышиного цвета.

На его переносице сидели круглые очки, а в руках он держал небольшой прямоугольный ридикюль, сшитый из кожи, отдалённо напоминающей крокодилью.

Осмотр прошёл безболезненно и бесконтактно, и продлился не более пяти минут.

Лэр Киас задумчиво водил руками над моим телом, словно сканируя его. Каждый раз, как он хмурился, мой пульс предательски учащался.

Я все ждала, что мужчина укажет на меня пальцем и крикнет что-то вроде: «Изыди, иномирянка!».

Но, к счастью, такие мысли не посетили его темноволосую голову.

По итогам осмотра он лишь негромко сказал:

— Ваше состояние, госпожа Дарнин, вполне удовлетворительное.

Я облегченно выдохнула, но радоваться было рано.

— Однако есть нечто необычное. — добавил врач, и меж его густых бровей пролегла глубокая складка. — Чему я не в силах найти логического объяснения.

Напряжение холодной змейкой обвило позвонки. Я приготовилась убеждать, что никому в этом мире не желаю зла, как вдруг лекарь задал неожиданный вопрос:

— Вы часом не обжигали себя сегодня утром или, например, вчера вечером?

Мой рот, готовый к объяснениям, вмиг закрылся. Я непонимающе уставилась на лэра Киаса.

О чем это он?

— Госпожа уже три месяца не обжигала себя! — с гордостью сообщила Салли.

Я изумленно посмотрела на девушку.

Что она имеет в виду?

Неужели хозяйка тела занималась самоистязанием? Но зачем? Может быть, она была не в себе?

Или же здесь под «обжигом» подразумевают нечто совершенно другое? Возможно, в этом обществе так называют модную косметическую процедуру, например, лазерную шлифовку?

Мне было крайне любопытно, но я побоялась задавать вопросы при лекаре. Лучше дождаться, когда он уйдет, и тогда можно узнать все у служанки.

— Я тоже не обнаружил новых следов ожогов. — задумчиво кивнул врач, — Но почувствовал, будто госпожа Дарнин выжгла что-то внутри … Внутри своего тела…

Он внимательно взглянул на меня.

Следовало как можно скорее закончить осмотр, пока лекарь не решил устроить для больной новую, более детальную проверку, которую я имела все шансы провалить.

Стараясь непринужденно улыбнуться, я сказала:

— Уверяю вас, лэр Киас, я чувствую себя превосходно. Прошу прощения, если побеспокоила вас из-за пустяка. Возможно, со мной произошел обычный обморок. Благодарю вас за то, что пришли и осмотрели меня.

Мужчина на секунду замер, словно зачарованный, и уставился на меня во все глаза.

— Всегда рад служить, госпожа Дарнин. — произнес он слегка заторможено, — Для меня большая честь служить вашему супругу и вам. Если вам снова понадобится моя помощь, я всегда к вашим услугам. Также я оставлю вашей служанке розовые капли. Знаю, что с их помощью вы легче засыпаете.

— Благодарю вас, лэр Киас.

Лекарь передал Салли небольшую склянку, быстро раскланялся со мной и вышел из комнаты.

Как только он ушел, я решила не терять времени даром. Мне не терпелось встать с кровати и тщательно осмотреться. А также взглянуть на новое тело, в которое я попала.

Салли нервно кружила вокруг, обеспокоенно призывая меня не делать резких движений и по возможности оставаться в постели. Но постельный режим мне не требовался. Я чувствовала себя прекрасно.

Сначала я подошла к распахнутому окну, за которым открывался вид на чудесный сад, в глубине которого скрывалась уютная беседка. Она напоминала тихую гавань среди бушующего моря цветов.

Затем я обошла комнату, восхищаясь красотой мебели. И наконец, остановилась напротив трюмо.

— А почему на зеркале ткань? — спросила я с улыбкой первооткрывателя, жаждущего найти сундук с сокровищами.

— Так вы же сами велите занавешивать зеркала в доме. Особенно в вашем крыле, госпожа…

— Напомни, пожалуйста, причину, по которой я прошу так делать.

Наклонившись, я взялась за край белоснежного батиста, готовая приоткрыть завесу тайны, скрытую за полотном.

Однако девочка молчала. Я обернулась и заметила, что она стоит ни жива, ни мертва, словно выходец с того света.

— Салли, что с тобой? Все в порядке? — с беспокойством поинтересовалась я. — Почему ты так побледнела?

— Вы не очень любите смотреться в зеркала, госпожа. — с ужасом прошептала служанка.

В сердце закралось нехорошее предчувствие, словно змея заползла в нору. Отогнав его, я снова улыбнулась служанке, но она продолжала смотреть на меня, как на восставшее из могилы привидение, у которого ко всему прочему выросли рога.

Надо будет осторожно выяснить, что именно так ее пугает…

Ткань белым саваном упала на пол. Медленно повернув голову, я встретилась в зеркале с чужим отражением. И будто окунулась с головой в ледяной чан. Рука машинально потянулась к щеке. А сама я, непроизвольно вскрикнув, сделала шаг назад, пытаясь отстраниться от моей новой реальности.

Глава 3. Шрам. Прошлое. Воспоминания

На левой щеке зиял уродливый шрам от ожога, захватывавший небольшой участок шеи. Поврежденная кожа напоминала поверхность вспаханной луны. И вся прелесть лица полностью меркла на его фоне.

Что-то внутри болезненно сжалось, заклокотало, завизжало. Потребовало немедленно закрыть зеркало, лишь бы не видеть… Не видеть собственное ненавистное отражение…

Закрыть…закрыть…закрыть…закрыть…срочно закрыть…

Далекий голос, в котором причудливо смешались нотки судорожной истерии, кипящая злость и неистовое страдание, не был моим.

Должно быть, это память тела продолжала подкидывать реакции прошлой хозяйки.

Это, безусловно, очень мило с его стороны, но та женщина меня не предупреждала о подобных эффектах.

Она лишь сказала, что в новом мире… не будет легко. Но все может сложиться намного лучше, чем на Земле.

Именно так звучали слова хозяйки небольшой кондитерской, где я спряталась, убегая от дружков старшего брата, проигравшего меня в карты.

Когда амбалы ворвались в квартиру, первой моей мыслью было, что они ищут Влада. Что он снова, в очередной раз, вляпался в темную историю, и мне нужно немедленно бежать его спасать.

С тревогой спросила у них, где он и все ли с ним в порядке. Заверила, что готова заплатить выкуп, если они назовут сумму. Я ведь уже не раз сталкивалась с подобными ситуациями.

Правда, на этот раз меня пугала мысль, что требуемых денег может не хватить.

Все, что год назад осталось от отцовского наследства, уже полностью испарилось – ушло на долги брата. Но я никогда не жаловалась.

Мы с отцом давно привыкли вытаскивать его из различных передряг, в которые он попадал с пугающей регулярностью.

Старшим из нас двоих был Влад, но я никогда особо не рассчитывала на его защиту или поддержку. Я смирилась с тем, что именно он нуждается в моей помощи.

Папа пытался объяснить Владу, что ему пора взяться за ум. Что именно он должен заботиться о своей младшей сестре, а не наоборот, и стать ее надежной опорой.

Я часто слышала их мужские разговоры за закрытой дверью.

После каждой такой беседы Влад обычно психовал. И исчезал на некоторое время. А потом появлялся с новой проблемой, требующей немедленного решения.

Перед тем, как папы не стало, они с Владом сильно поссорились. Брат ушел, оставив невысказанные обиды, и так и не смог попрощаться с отцом.

Я очень любила своего папу. Он был для меня целым миром. Он заменил мне мать, которую я совсем не помнила. Он был для меня не просто отцом, но еще и наставником, и лучшим другом.

Папа всегда, сколько себя помню, отличался удивительным оптимизмом. Он излучал свет, совсем как маяк, указывающий путь в темноте. Он учил меня, что из любой ситуации есть выход, нужно только как следует его поискать. Он никогда не унывал, не боялся трудностей, он казался мне настоящим героем, чья сила духа была подобна нерушимой скале.

Сколько себя помню, мы не жили в роскоши, не купались в золоте или бриллиантах, но и не испытывали нужды. Наша жизнь была самой обычной, как и у многих других людей.

Папа часто повторял, что счастье не в деньгах. И я всегда соглашалась с ним. А вот Влад мог с ухмылкой добавить: «Верно, бать, не в деньгах, а в их количестве». Его слова каждый раз звучали, как дерзкий вызов.

Папа только качал головой в ответ на такие высказывания сына.

Я хорошо помню, словно это было только вчера, как он улыбался и говорил:

— Никогда нельзя унывать, дочь. Ели ты начнешь грустить, то злая туча сразу же захочет испортить твое красивое платье колючим дождем. Лучше всегда улыбайся и повторяй про себя: «Все обязательно сложится самым лучшим образом». Это очень сильное заклинание, но оно действует, только если верить в него всем сердцем. Если ты будешь повторять его и верить в него, то твоя дорога всегда будет освещена ярким солнышком, и ни одна тучка не посмеет встать на пути.

— Папа, ты же меня не обманываешь? — наивно спрашивала я в детстве.

— Разве могу я обманывать свое любимое солнышко? — отвечал отец, нежно поглаживая меня по голове своей широкой ладонью.

Через пару недель после того, как папы не стало, Влад вернулся в дом.

Все свое имущество отец разделил между нами поровну. Но по какой-то причине брат был уверен, что я что-то от него прячу.

Он с холодной иронией произнёс:

— Наверняка батя оставил своей любимице гораздо больше, чем половину квартиры и жалкие пятьсот тысяч. Ты не думаешь, что ты задолжала мне, Валя? Ведь именно из-за тебя я всегда был у него на вторых ролях, как какой-то забытый пасынок.

Эти обвинения были для меня хуже пощёчин. Они ранили душу, впиваясь острыми осколками стекла.

Я знала, что в них нет ни капли правды. Отец никогда не выделял кого-то из нас, просто Влад часто попадал в неприятности.

Обида душила меня, как петля на шее. Не позволяла нормально вдохнуть. На глаза навернулись слезы. Мне отчаянно хотелось ответить брату, сказать, как он не прав, и как он смеет говорить такое сейчас, когда отец только покинул нас. Но я сдержалась. Ради отца. Ради его памяти и наставлений.

Глава 4. Встреча с мужем

Я медленно шла за служанкой, очарованная великолепием места, в котором оказалась.

Мы спустились по широкой парадной лестнице из белого сверкающего мрамора. Каждая ступенька была отполирована до зеркального блеска. Бесконечные коридоры с каждым шагом открывали перед нами все новые и новые богатства.

Роскошные гобелены, изображавшие сцены из жизни древних королей и героев, напоминали ожившие полотна: ткани переливались всеми цветами радуги, а нити золота и серебра, вплетенные в узор, искрились наподобие тонких драгоценных цепей. Величественные драконы на них будто оживали, начинали двигаться и гордо взмывали в облака.

Стены, украшенные изысканной лепниной, казались сотканными из солнечных лучей. А с потолка спускались каскады хрустальных люстр, играющих бликами и переливами света, будто застывшие водопады.

Салли несколько раз просила меня поторопиться. Но я не могла отвести взгляд от окружающей красоты. Мне хотелось запомнить каждую деталь этого волшебного места.

Иногда я останавливалась у открытого окна, чтобы полюбоваться чудесным садом, раскинувшимся за стенами особняка. Неведомые цветы, которых я никогда прежде не видела в своем мире, очаровывали меня, подталкивали невольно улыбаться.

— Господин подумает, что вы нарочно заставляете его ждать, — с тревогой повторяла девушка. Она то и дело поглядывала в сторону коридора, стараясь ускорить мой шаг.

Неужели одна минута может иметь такое большое значение?

Неужели муж этой несчастной девушки, в чье тело я попала, тиран?

Или… может быть, она раньше нарочно заставляла его ждать себя часами?

Я не стала ничего спрашивать. Поддавшись уговорам, отложила осмотр дома и сада на потом, надеясь, что скоро смогу вернуться сюда одна.

Наконец служанка остановилась перед темной дверью, на которой были изображены два чешуйчатых крыла. Рисунок был выполнен с таким мастерством, что создавалось впечатление, будто крылья живые.

Салли несколько раз осторожно постучала и почтительно произнесла:

— Господин, госпожа пришла, как вы и велели.

— Пусть войдет, — раздался властный голос, показавшийся мне смутно знакомым.

Девушка не стала заходить в комнату. Она лишь придержала дверь, которая тут же закрылась за моей спиной.

В помещении витал аромат дорогой кожи и восточных пряностей, смешанных с едва уловимой ноткой старой древесины.

Массивный стол из темного дуба, казалось был вырезан из цельного ствола дерева. Два кресла из мягкой, почти бархатистой кожи, гостеприимно ждали посетителей. Справа у стены примостился небольшой диванчик, обитый той же роскошной кожей. Книжный шкаф был заставлен книгами. Но я не могла разобрать названия, потому что все корешки были вытерты от времени.

На одной из полок, среди томов в позолоченных переплетах, лежали камни – гладкие, яркие, темные, светлые, самых разных цветов и форм – необычные драгоценные самоцветы.

Очевидно, это был кабинет хозяина дома.

Сам хозяин стоял у окна спиной ко мне. Его мощное телосложение сразу бросалось в глаза. Широкие плечи, мускулистая спина. Мужчина выглядел так, будто был высечен из камня. От него буквально веяло энергией и силой. Но в то же время в его фигуре было нечто завораживающее.

Он был одет в черные брюки и темно-серый бархатный камзол, словно сотканный из самой ночи. Рукава были украшены замысловатыми золотыми рисунками, переливающимися на свету наподобие живого пламени. Темные, как вороново крыло, волосы свободно ниспадали на плечи, обрамляя сильную шею.

Он не обернулся. Никак не отреагировал на мое появление. И я застыла у двери, не зная, должна ли я заговорить первой.

Неужели он не услышал, как я вошла?

Может, у него проблемы со слухом?

Но интуиция подсказывала, что со слухом, зрением и другими органами чувств у него все в полном порядке.

Тогда, не желая показаться невежливой, я тихо сказала:

— Добрый день…?

Он медленно повернулся. Мороз, словно ледяная волна, пронесся по комнате. Меня одарили взглядом чистого раздражения. Но не это поразило меня сильнее всего. Не это стало главным ударом. В его взгляде, как в лезвии бритвы, отразилось мое разбитое прошлое.

Я застыла, окаменев. Сердцебиение заглушило шум собственного дыхания. Каждая мышца трепетала от шока, как натянутая струна. Все мои чувства обострились, переплетаясь в единый клубок ужаса и узнавания.

За исключением незначительных деталей, этот мужчина был точной копией моего бывшего мужа. Те же темно-синие, пронзительные глаза, обрамленные густой шапкой черных ресниц. Тот же упрямый подбородок и нос с небольшой горбинкой, придающий лицу мужественность и хищную красоту.

Я смотрела на него, и мне казалось, что передо мной прошлое. Оно будто восстало из пепла и решило вновь обрушиться на меня ураганом.

Игорь был менее широкоплечим. Да и живот со временем появился… Этот же мужчина – воплощение силы, воин. Но в остальном… сходство било наотмашь, пронзая болезненным воспоминанием.

Мне казалось, мы с мужем прожили вместе счастливые годы. Глупо, как оказалось.

Глава 5. Тело и Магия

Обратно в свои покои я шла без сопровождения. Страх заблудиться пропал сам собой. Как я и предполагала, во мне пробуждалась незримая связь с памятью этого тела. Словно существовал некий тайный код, который я порой могла легко расшифровать.

Я не просто запомнила дорогу из комнаты к кабинету – в прошлой жизни построение маршрутов не было моей сильной стороной, – сейчас я ступала уверенно, точно зная, куда иду. Что-то открывалось внутреннему взору, подобно потайной двери, шуршало, будто перелистываемые страницы толстой книги чужой жизни, рассказывающей мне свою историю.

Вряд ли вся память Ванессы ограничивалась дорогой от кабинета мужа до ее покоев. Наверняка существовали способы увидеть все эти записи прошлого, но в тот момент попытки не приносили ничего кроме мучительной головной боли, сжимающей череп.

Один раз, когда я попыталась сосредоточиться, лодыжку обожгло невыносимым жаром, словно под кожей вспыхнуло адское пламя. Мне пришлось опереться о стену, а потом медленными шагами доползти до ближайшей кушетки.

Я заставила себя успокоиться. Сделала дыхательные упражнения, которым меня научил отец, и повторяя про себя: «Все хорошо, я жива и здорова. Все хорошо», - почувствовала, как боль отступает.

Обжигающий огонь в лодыжке утих, голова прояснилась, как безоблачное небо после бури. Я забеспокоилась: не исчезнет ли таинственная карта маршрута из моей памяти? Но, к счастью, она осталась на своем месте, как верный ориентир. И я почти торжествовала, вступая в свою комнату и закрывая за собой дверь.

Я чувствовала дикую усталость, проникающую в каждую клеточку моего тела, и голод. Возможно, именно поэтому мои попытки проникнуть в чужие воспоминания не увенчались успехом.

С мужем я вроде бы прояснила ситуацию. Можно было на мгновение позволить себе расслабиться. Забравшись на просторную кровать, я положила голову на мягкую, словно облако, подушку и уставилась в высокий потолок, расписанный причудливыми узорами.

Несмотря на усталость, меня распирало от любопытства. Неведомая сила тянула меня вперед. Тяготила жажда познать, как можно больше об этом новом мире, полном загадок. Но, видимо, сегодняшних открытий для моей психики было более чем достаточно.

Я почувствовала, как сон тянет меня в свои объятия, и понимала, что стоит лишь на миг прикрыть глаза, как я уже точно не смогу подняться до самого утра. Но прежде я мечтала принять освежающую ванную. Потому, собрав воедино остатки моральных и физических сил, я заставила себя подняться с кровати и направиться в ванную комнату.

Войдя в ванную, я с радостью отметила, что и отдельная ванна, и душевая кабинка похожи на земные, словно их создали по образу и подобию. Только вместо привычного крана и металлических ручек здесь были белоснежные, как мрамор, полированные камни, при легком нажатии на которые из потолка начинала струиться чистая вода.

Однако трудность заключалась в том, что в ванной комнате было темно, как в самой глубокой пещере, ведь здесь не было предусмотрено ни одного окна, через которые мог бы проникнуть хотя бы слабый луч света.

Мне не хотелось принимать душ с открытой дверью, выставляя себя на всеобщее обозрение, если бы кто-нибудь вдруг решил заглянуть в спальню, поэтому я оставила маленькую щель и кое-как справилась в этом полумраке, стараясь приспособиться к новым, непривычным условиям.

Пока я принимала душ, мои пальцы ощутили множество странных неровностей на новой коже. Пугающее предчувствие шипом немедленно вонзилось в душу, но я постаралась не поддаваться панике раньше времени. Решила не присматриваться к новому телу, отложила его изучение до тех пор, пока не выйду из ванной.

Закончив принимать душ, наспех вытерлась мягким полотенцем, нащупав его на одной из полок. Накинула на плечи длинный халат, висевший на крючке. Словно ведомая интуицией, я нашла его практически на ощупь, так как дверь каким-то образом успела захлопнуться.

Наконец, я вернулась в комнату.

Прежде чем подойти к гардеробной, с гулко бьющимся в груди сердцем и затаившимся страхом я направилась к трюмо, чье зеркало снова было предусмотрительно прикрыто белой тканью.

Хоть мне уже и довелось увидеть свое новое лицо. Но разглядеть его как следует не было возможности. Мне хотелось вновь взглянуть на эту незнакомку, которая отдаленно напоминала меня. Только у меня никогда не было шрамов, а в последние пару лет я, забросив любимые танцы, слегка прибавила в весе.

Не буду скрывать, что новое лицо меня немного напугало. Но смысла терзаться по этому поводу я не видела.

Выдохнув и переборов возникшее внутри сопротивление, я взялась за ткань, закрывающую зеркало. Пальцы сжались от напряжения. Тело будто противилось, не желая приблизить меня к неизведанному.

Тряхнув головой и набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в бездну, я одним резким движением сорвала ткань.

Видеть обезображенное лицо было все так же больно – и эта боль была не моей, это все еще бурлило эхо чужих эмоций, – но все же того замешательства и оцепенения, что я испытала прежде, уже не было.

Взявшись за пояс халата, я сбросила его на пол и в ужасе вскрикнула.

Мой крик, полный ужаса, не остался незамеченным среди бесчисленных комнат дома, в котором я невольно оказалась. Через пару минут Салли вихрем ворвалась в мои покои и уставилась на меня, широко распахнув глаза.

Глава 6. Внезапные ночные полеты

Сон в эту ночь не спешил ко мне. Он обходил меня стороной, щедро одаривая долгожданным отдыхом других, менее тревожных жителей этого мира.

Я ворочалась под шелковым одеялом, то и дело касаясь пальцами шрамов. Несколько, похожих на отпечатки тонких клинков, украшали запястья; еще парочка опоясывала щиколотки, словно грубые подделки драгоценных браслетов, наложенные безжалостной рукой. Они не радовали глаз, а пугали своей историей, напоминая о чужой боли.

Я недоумевала, отчего не заметила их раньше.

«Всему виной длинные платья, — милостиво шепнула догадка. — Они скрыли эти печальные отметины от твоего внимания»

Попытка расслабиться и закрыть глаза тут же обрушила на меня новый груз реальности. Словно каменная глыба придавила меня к земле.

Когда я, убегая от бандитов, согласилась на странную сделку, я не ожидала ничего подобного. Откровенно говоря, я вообще ничего не ожидала. Я лишь желала каким-то чудом спастись от предательства брата.

Надеялась ли я, что добрая хозяйка булочной предложит мне спрятаться в подсобке или вызовет полицию? Теперь это уже не имеет ни малейшего значения.

Я тогда с недоверием отнеслась к ее невероятной истории о другом мире и втором шансе. Но отступать поздно – я уже здесь.

Меня окружает холодная ночь, новоиспечённый муж открыто изменяет с любовницей, а моя душа, словно пленница, заключена в этом чужом обожженном теле, как в темнице.

Теперь я понимала, почему та, кого я невольно заменила, велела занавесить зеркала в доме. Ей было невыносимо видеть собственное искалеченное отражение.

Интересно, он женился на ней до или после того, как на ее лице возник этот жуткий шрам?

Я наивно размечталась, что книга воспоминаний вновь откроется и я смогу найти ответы на свои вопросы. Но, в отличие от меня, она, должно быть, уже спала и видела сладкие сны.

На душе стало тоскливо. Темная туча нависла над головой. И в лодыжке снова чиркнули спичкой. На мгновение меня посетило нездоровое любопытство, чьи лукавые глаза поблескивали в окружащей тьме. Оно не настаивало открыто, но завуалированно намекало на пользу от знания того, каково это - «быть обожжённой» …

Но я только тряхнула головой, прогоняя незваного гостя и стараясь успокоить скакнувшее сердцебиение.

Целенаправленно практиковать самосожжение участков собственного тела точно не входило в мои планы. И добавлять его туда ради эксперимента не имело ни малейшего смысла. Нет уж, достаточно тех следов, которые уже украшают мою кожу, совсем как печальные письмена, написанные огнем.

Закрыв глаза, я полностью сосредоточилась на дыхании.

Какая-то глубинная часть меня отчаянно тосковала по дому и миру, который я знала. Он манил меня знакомыми пейзажами и призрачными образами знакомых мест. Но смотреть в то окно означало усилить эту невыносимую печаль и зажечь новую спичку. Поэтому я усилием воли закрыла ту дверь. Нашла первый попавший под руку замок и спешно нацепила его

Прохладный ветерок ворвался в окно. Я поежилась, с головой зарываясь в одеяло, и, наконец, провалилась в густой сон, дребезжащий от пульсирующих воспоминаний, как разбитый хрусталь.

Но каким бы крепким ни был замок, последней, блеснувшей в голове мыслью перед сном был родной дом. Дом, куда хотелось вернуться…

Холод. Неистовый, внезапный, как вспышка молнии, пронзил меня, словно когти дикого зверя, и скользнул внутрь упитанной змеей.

Да, именно так ощущался холод, когда я открыла глаза и ахнула. Но звук застрял у меня где-то в горле, не в силах вырваться на свободу.

Я инстинктивно выставила руки перед собой, опасаясь падения, но так и осталась висеть в воздухе, упираясь спиной в потолок, как потерянная марионетка.

Ужас, подобно ледяным объятиям, сковал все тело, когда я увидела на кровати мирно спящую… себя.

Что это? Безумный сон, в котором я, как нелепый акробат, решила подпирать спиной потолок?

Но если это сон, то бояться глупо - нужно просто проснуться. Ущипнуть себя, чтобы убедиться в нереальности происходящего…

Но ущипнуть себя никак не получилось. Я во все глаза смотрела на свои руки, ставшие прозрачными. Они выглядели белесыми, как мрамор, с нездоровым синим отливом.

Призрак, — пронеслось у меня в голове леденящим шепотом. И если бы я могла похолодеть еще сильнее, то сделала бы это незамедлительно.

Вот бы закрыть глаза, открыть их и оказаться дома, в теплой и уютной комнате, где нет ни страха, ни боли…

Эта мысль, как сладостный нектар, манила меня, и я неожиданно почувствовала, как проскальзываю сквозь потолок. Странное, безболезненное, но крайне пугающее ощущение.

А что, если, это никакой не сон?

Что, если я сейчас улечу куда-то вверх, сначала к облакам, потом перемахну за стратосферу, пронзая небесную ткань, и помчусь к звездной пыли, брошенная скитаться в бескрайнем космическом пространстве?

Астрономия и далекие планеты привлекали меня своей загадочностью еще со школьной скамьи, но, оказавшись в столь щекотливом и отчаянном положении, я внезапно осознала, что пока не готова к такому незапланированному космическому путешествию.

Только бы вернуться в тело на кровати. Только бы вернуться… Вернуться в спящее новое тело…

И вдруг, словно повинуясь моей мольбе, я немного опустилась ниже. Моя прозрачная оболочка, казалось, подчинялась моим желаниям. Значит…я и была ее невидимым кукловодом.

Глава 7. Утро в новом мире, привет

Проснулась я с рассветом, будто сама луна разбудила меня своим нежным прикосновением. Это привычка, видимо, сохранилась с прошлой жизни. Меня никогда не требовалось будить, в отличие от Игоря, который любил подольше понежиться в постели, наслаждаясь каждым мгновением сна. Я же всегда вставала с петухами, торопясь навстречу новому дню и никогда не залеживалась под одеялом.

Открыв глаза, я вначале, как слегка обезумевшая, лихорадочно ощупывала каждую клеточку собственного тела. Словно проверяя его подлинность. Пыталась окончательно удостовериться в его реальности.

Определенно, легче было бы убедить себя, что все произошедшее ночью - лишь дурной сон, мимолетный кошмар, нелепая игра моего воспаленного воображения. Но я знала, что это не так. Истина, как клеймо, отпечаталась в памяти нестирающимися чернилами. И мне никуда от нее не деться.

Я прекрасно помнила, как, каким-то непостижимым образом, вылетела из тела и парила под потолком, словно потерявшийся призрак из старой, страшной сказки. И мне совершенно не хотелось повторять этот пугающий опыт вновь.

А вдруг душа вылетит из тела не во сне, а наяву? И что тогда? Кричать «караул» точно не эффективно. Страшная мысль ледяной иглой пронзила сознание, заставляя на миг содрогнуться. Но я отмахнулась от нее, как от назойливой мошки.

Нет, никаких вылетов больше не планируется!

Тело на ощупь казалось вполне нормальным. Но все же существовала настораживающая странность, как если бы в идеально сшитом платье был пропущен стежок. Мои ноги и руки были намного холоднее, чем другие части нового организма. Как будто они были сделаны из другого материала и не принадлежали мне, а были пришиты недобросовесным мастером, использующим грубую нить.

Я потерла ладони друг о друга, пытаясь согреть их своим дыханием. Встала с кровати, как резвая пружина, готовая к действию. Сделала небольшую разминку, рассчитывая разогнать кровь. Но нужного результата не достигла. Тело откровенно сопротивлялось моим усилиям.

Тогда я пустилась в пляс, желая забыть обо всех своих проблемах.

И начала весело напевать себе под нос одну из бесчисленных песенок моего старого плейлиста, чьи слова я знала плохо, так как никогда не утруждала себя изучением арабского языка. Но меня такая мелочь ни разу не останавливала.

Эх, вот по чему я точно буду скучать, так это по моему любимому плейлисту.

Вдоволь размяв тело и хорошенько подняв себе настроение, я направилась в ванную. И не заботясь о том, нужно ли в этом мире платить за горячую воду, простояла под теплыми, ласкающими струями не меньше получаса. Я чувствовала себя так, будто принимаю очень эффективное лекарство от всех болезней.

Выйти из этой согревающей процедуры меня заставил тихий голос Салли.

Когда я предстала перед ней в длинном шелковом халате и с полотенцем на голове, она огорченно вздохнула, будто увидела что-то неладное.

— Госпожа, простите, что сегодня вы снова принимали ванну самостоятельно. Я не решилась беспокоить вас раньше. Вы же обычно не встаете раньше десяти утра, — робко добавила она.

Значит, владелица этого тела, любила поспать.

— Все в порядке. — мягко улыбнувшись, я сняла с головы полотенце и начала сушить им волосы, но Салли тут же, как по команде, бросилась мне помогать. — Я намереваюсь изменить свой распорядок дня, поэтому начну вставать раньше.

— Хорошо, тогда я буду приходить раньше, — тут же отозвалась служанка. — Завтра я точно не опоздаю, и сама вас искупаю. — добавила она с такой решимостью, словно купание было ее самой важной обязанностью в жизни.

— Нет, — с улыбкой, но твердо остановила ее я, — Не нужно меня купать, — мои слова явно удивили девушку, — Я поняла, что предпочитаю принимать ванну одна. И одеваться я тоже могу самостоятельно, так что тебе не стоит беспокоиться. Лучше посвяти это время себе.

Лицо девушки побледнело.

— Я… я что-то сделала не так, госпожа? Вы хотите меня… разжалобить…? – ее голос дрогнул совсем как струна, готовая оборваться, а в глазах застыл испуг.

— Нет, почему ты… Давай так, я буду сама купаться и одеваться, а ты будешь приходить и помогать мне укладывать эти длинные волосы, хорошо? — я постаралась успокоить ее, как могла, словно гладила испуганного котенка.

— И все? А как же подготовить вас к завтраку?

— Подготовить к завтраку? Эммм…А как я обычно завтракаю?

— С господином. И…другими гостями поместья.

— А как много сейчас гостей в поместье?

Салли выразительно покраснела и опустила глаза, как будто я спрашивала о чем-то непристойном.

— Только одна гостья, госпожа. — прошептала она.

Наверное, она говорит про любовницу супруга, ту самую Алдею. Завтрак с новоиспеченным мужем и его будущей женой мне ни к чему. Как и их общество.

— А позавтракать в своей комнате я могу?

— Конечно, если пожелаете. — ответила она с явным удивлением.

— Отлично. Тогда как закончим одеваться, принесешь мне завтрак сюда?

— Конечно, госпожа. — с готовностью отозвалась Салли.

Глава 8. Немного информации от Салли

Может, зря я так быстро согласилась на это поместье и нужно было попросить огласить весь список имеющихся опций. Не покупать кота в мешке. Вдруг – это даже не поместье, а сарай, и я собираюсь поселиться в хлеву?

Эдакая будка для собаки-волкодава, которого попросят подвинуться, и вряд ли он этому сильно обрадуется.

Тряхнув головой, я постаралась утихомирить свою резко разыгравшуюся в черных тонах фантазию, и как можно более спокойно обратилась к служанке, силясь скрыть волнение за маской невозмутимости.

— А ты, должно быть, знаешь о поместье Ветерфей?

— Конечно! — кивнула девушка, словно подтверждая очевидное. — Я там проработала первый месяц службы на господина.

— И… как там? — мой голос звучал ровно, но внутри колыхалась небольшая буря. Я чувствовала себя так, будто задавала вопрос, от которого зависело мое будущее.

Салли открыла было рот, явно намереваясь произнести целую разоблачительную речь, но какая-то тень сомнения мелькнула на ее лице. Что-то удержало ее от масштабного ответа, и она лишь тихо и учтиво произнесла:

— Прекрасно. — причем, прозвучало это так, будто она читала с листа, на котором был написан единственно верный ответ.

— Салли, пожалуйста. — я взяла ее руку в свою. — Мы здесь вдвоем, нас никто не услышит. И твои слова останутся между нами. Только скажи мне, прошу тебя, правду.

Минуту она молчала, борясь с сомнениями, которые определённо терзали ее душу, а потом со вздохом опустила плечи и признала:

— Там очень холодно, госпожа. Не как здесь, в Нейсине, где всегда тепло и ласково светит солнышко.

— Круглый год – зима? — предположила я, поддаваясь мрачной картине, которую виртуозно прорисовывала моя неугомонная фантазия.

— Нет, что вы! — она в ужасе округлила глаза, будто я сказала немыслимую глупость, противоречащую всем законам природы, и тут же спешно пояснила. — Просто ветрено. Это же Дулемис – город ветров. Как говорят, там ветер гуляет сам по себе, подобно вольному зверю. Оттого там можно продрогнуть до самых косточек. Там холод такой сильный, что проникает в самую душу! — она даже поежилась от воспоминаний.

— Получается, в доме тоже холодно? — осторожно уточнила, проверяя свои мрачные предположения.

— Нет. — поспешила заверить Салли, стремясь развеять мои опасения. — В доме тепло. В нем много камней-силвей, которые согревают поместье получше любых печей. Но управляющий все время находил для меня какую-нибудь работу вне дома, словно хотел меня оттуда выжить. А рядом же забвенный лес Гриафей. И мне все время было не по себе. Словно сам лес дышал мне в спину.

— Это опасный лес? Там, должно быть, много диких зверей? — заинтригованно поинтересовалась я.

— Про зверей точно не знаю, — уклончиво ответила Салли, — Но говорят, что в том лесу когда-то было заточено древнее зло, а сейчас он и вовсе проклят. — ее голос дрогнул при этих словах.

— Проклят? — не сумев скрыть небольшой скепсис уточнила я.

— Да. — с жаром подтвердила Салли, словно она сама была очевидцем случившихся там событий. Ее речь была пропитана суеверным ужасом, — Ходят слухи, что люди, вошедшие в Гриафей уже никогда из него не выходят. Зло поселяется в их сердцах и обрекает их на вечное скитание, превращая в бродячие души, лишенные надежды на возвращение.

— А сама ты в тот лес ходила? — с нарастающим любопытством спросила я.

— Нет, конечно! Убереги Светлая Вантэ! — воскликнула Салли. — В Дулемисе никто и близко к нему не подходит! — добавила она, как если бы это было негласное правило, которое все беспрекословно соблюдали. — Слава богам, там все было довольно спокойно и ни один житель не пропал, пока я там жила!

— Следовательно, — задумчиво произнесла я, размышляя вслух и пытаясь найти рациональное зерно в ее рассказе, — Если даже учесть, что этот лес проклят, если не входить в него, то с тобой ничего плохого не случится?

— Получается, что так, госпожа. — согласилась Салли, но тут же добавила, — Но я все равно боюсь, — Ее страх был сильнее всяких доводов и жил своей собственной жизнью. — Вдруг кто-то из скитальцев схватит и утащит в лес!

Это заявление несколько не сочеталось с тем, что эти скитальцы якобы никогда не находят дороги обратно домой, но я не стала на этом акцентировать внимание.

— Ясно… — протянула я, стараясь скрыть улыбку. И, решив перевести тему, спросила, — А сам дом большой?

Салли отрицательно покачала головой. И разросшийся было в моей голове сарай, подобно карточной постройке, снова уменьшился в размерах.

— Если сравнивать с этим поместьем, то… он крошечный. — расстроенно выдохнула служанка, не скрывая собственного разочарования, написанного на ее лице. — И само поместье в запустении. Там же небольшой штат прислуги. Не то что здесь, у нас, — с гордостью заключила она.

— Ничего страшного, если дом небольшой. — улыбнулась я. — И даже если он в запустении. То это легко можно исправить. Но, как я понимаю, у тебя нет никакого желания возвращаться в поместье Ветерфей, верно?

Признаться, я рассчитывала, что она поедет со мной. Но по тому ужасу, который отразился на ее лице, поняла, что мне придется искать кого-то другого или, что вероятнее, ехать одной.

Глава 9. Незапланированная встреча в библиотеке

Библиотека оказалась поистине огромной. Она напоминала завораживающий исполинский лабиринт, выстроенный из высоких стеллажей, которые уходили ввысь, теряясь в полумраке, и были доверху заполнены книгами. Это завораживало, но в то же время несколько затрудняло мои поиски, превращая их в настоящее испытание. Но, как говорил мой мудрый отец, «преждевременно отчаиваться – удел слабых».

Так что, мысленно засучив рукава и собрав волю в кулак, я ринулась на исследовательскую миссию, готовая разгадать тайны, сокрытые в этих древних фолиантах.

И вскоре, к моей радости, я обнаружила на стеллажах таблички, искусно вырезанные из дерева, указывающие тематику каждого ряда. Поиски сразу же стали проще, будто передо мной сама собой открылась заветная тропа.

Оставшись одна, я позволила себе осмотреть зал, окидывая его величественные масштабы и нашла нужные мне ряды, которые выстроились, словно стражи, охраняющие древние секреты. Однако трудности никуда не делись, и я чувствовала, как их тяжесть опускается на мои плечи.

Я хотела взять пару книг по истории этого мира, о культуре и обычаях местного народа, географии, законах и магии, стремясь поскорее утолить свою жажду неизвестного. Но на каждую тему были отведены целые стены книжных шкафов, напоминающие неприступные крепости. Выбрать наиболее подходящие фолианты, которые могли бы стать моими верными проводниками в новом мире, казалось непосильной задачей. Передо мной будто появилась гора, которую было невозможно покорить в первом же походе.

Медленно проходя мимо рядов с историческими книгами, я заметила, что все они начинались словами «История древнего…», за которыми следовало название какого-нибудь дома. А таких домов было великое множество. Тьма-тьмущая. Они манили к себе, обещая раскрыть чужие тайны, но каждый том виделся лишь обрывком огромной мозаики, которую я так отчаянно пыталась собрать воедино.

Когда я уже почти отчаялась, мой взгляд вдруг упал на толстый том, притаившийся на одной из полок. Надпись на истертом корешке, еле различимая под слоем времени, гласила: «История времен». Автор не потрудился указать, каких именно, но то ли память тела подсказала мне, то ли моя слабость к раритетным изданиям взяла верх - руки сами потянулись к книге, словно привлеченные невидимой силой.

Книги стояли так тесно, что вытащить толстый фолиант с первой попытки мне не удалось. Пришлось извлечь несколько более тонких книг, чтобы освободить заветный экземпляр.

Вместе с книгой на меня обрушился вихрь пыли, отчего я неожиданно громко чихнула и тем самым нарушила уютную тишину библиотеки. Испугавшись, что привлеку внимание, я на минуту замерла, затаив дыхание. А затем, нежно прижимая фолиант к груди, словно драгоценный дар, отправилась на поиски книг по географии.

Там удача сразу оказалась на моей стороне и в руках довольно быстро появился экземпляр с картами некоего Верд Артена. На других книгах, которые я рассматривала, отдельной отметки про картографа не было, так что я мысленно понадеялась, что этот Верд действительно знает толк в своем деле.

В отделе по праву удача преобразилась в капризную леди и отвернулась от меня, показав язык. А я, кажется, совершенно потеряла счет времени, блуждая среди множества книг, как в запутанном лабиринте.

Создавалось впечатление, что в этом мире только и делали, что утверждали законы, а потом их тут же меняли.

По итогу, после долгих и мучительных поисков, я вроде нашла небольшой, но на удивление увесистый том: «Кодекс Предков. С самыми важными дополнениями». Во всяком случае, именно так самонадеянно значилось на обложке.

Перейдя в отдел книг по магии, я сразу отметила, что на полках в великом множестве красовались тома по общей маги. И большое количество других, специализированных, в зависимости от направления.

Я не знала, интересует ли меня какое-то определенное направление, с учетом необычных способностей моего нового тела. Но меня жгло любопытство, и я была уверена, что общие сведения точно не помешают, а послужат хорошим фундаментом в моих изысканиях.

На этот раз я не стала выбирать потрепанный экземпляр, как с историей, а остановилась на новенькой книжке с надписью: «Хроники Магических Искусств. С дополнениями».

Кажется, именно фраза «с дополнениями» сыграла решающую роль.

Том был меньше остальных книг, но по весу ничуть не уступал им, как будто в нем таились не только знания о магии, но и несколько килограммов свинца. Потому путь к следующей полке я продолжила с ощутимой тяжестью в руках. Чувствуя, как мои тонкие руки не справляются с бременем знаний.

Надо срочно набрать вес…

Когда я почти дошла до следующего заинтересовавшего меня раздела, дверь резко хлопнула. Я вздрогнула, и книги предательски выскользнули из моих рук, больно ударив о пальцы ног.

— Ай! — непроизвольно вырвалось у меня.

Звуки шагов, твердые и уверенные, как барабанный бой, предвещали, что нарушитель моего книжного рая направляется прямо ко мне. Он двигался так быстро, что я даже не успела нагнуться за упавшими книгами, которые брошенными солдатами остались лежать на полу.

В следующую секунду за спиной раздался холодный и властный голос:

— Что ты здесь делаешь? — тон был требовательным и не терпел возражений.

Я непроизвольно поежилась.

Глава 10. Новый мир

Взяв с кровати пару больших мягких подушек, я с комфортом устроилась на широком подоконнике, совсем как кошка, свернувшаяся клачиком на теплом солнышке, и погрузилась в чтение, с головой нырнув в таинства новой вселенной.

Книги, с их тяжелыми кожаными переплетами и страницами, пахнущими пылью и временем, манили меня, как запретные сокровища.

Здешний мир, как оказалось, следовал строгим патриархальным устоям, где женщины в большинстве своем занимали подчиненное положение. И если автор книги не врал, то высшими слоями общества являлись драконы.

Сначала я подумала, что «драконами» именуют определенный слой общества, например, зажиточных аристократов, крупных землевладельцев или даже королей... Но для таких непонятливых, как я, автор сделал пометку, пояснив, что драконами называли тех, кто обладал двумя ипостасями.

То есть…неужели такое возможно?

Мысль ошеломила меня, заставив отложить книгу. Неужели все эти сказки и мифы, которые я так любила в детстве, здесь были реальностью?

Я несколько раз перечитала описание драконов, будто пыталась найти разгадку, как вдруг в памяти всплыли вертикальные зрачки, которые я недавно заметила у хозяина этого дома, Иэрона.

Память тела не стала вредничать и подтвердила мою догадку о его способности оборачиваться в чешую и, взмахнув мощными крыльями, взмывать в небо...

Это открытие вызвало смешанные чувства, как если бы в тихой гавани моей души взметнулась буря эмоций. Восторг напоминал яркую вспышку на солнце, он ослеплял и будоражил, но вместе с тем рядом с ним скользила темная опасливая тень. И к ним примешивалось разочарование…

Жаль, что у нас с ним не самые лучшие отношения. А то я бы попросила Иэрона обернуться драконом и покатать меня на спине, как сказочную принцессу на крылатом коне. Вздохнув, я понадеялась, что он не последний дракон в этом мире и у меня еще будет возможность рассмотреть этих величественных рептилий вблизи, а может даже, подружиться с кем-то из них. Вернувшись к чтению, я вновь погрузилась в мир старого фолианта.

На первой ступени иерархии, как на вершине неприступной горы, восседали магически одаренные драконы, обладающие не только силой чешуи и огня, но и мощью колдовства. Ниже расположились просто драконы, не обладающие волшебной искрой. Они были лишь бледной тенью своих собратьев, безмолвно подчиняющиеся законам сильных.

Оказывается, магия в здешнем мире была привередлива, совсем как вредная красавица, чье благосклонное внимание доставалось не каждому. Далеко не в каждом создании распускался колдовской цветок, именуемый искрой. Магия отбирала самых достойных, однако, кажется никто не знал, каким именно списком требований она руководствовалась, и как угодить ее прихотям.

А в самом конце драконьего списка были все те же драконы, только не пробудившие в себе зверя и не обладающие искрой. Автор, как мне показалось, писал о них с некоторой брезгливостью, считая их недостойными членами общества, которых следовало загнать в самый темный угол пещеры, куда-нибудь в небытие, где, по его мнению, им самое место.

Ниже драконов на иерархической лестнице находились люди, обладающие магией (отмеченные цветком на теле, как символом избранности). Однако здесь существовало четкое разделение обязанностей и статусов, поскольку люди обладали разными способностями к колдовству - от низших, чья маги напоминала крайне слабый огонек и едва тлела, до тех, кто почти приравнивался к сильным мира сего, способным управлять стихиями.

Фэсперитами («властителями каменных сердец», сокращенно - фэсами) называли людей, которым была подвластна драконья магия. Редкий дар, подобный найденной жемчужине. Они были единственными в своем роде, кто мог управлять сперитами – радужными камнями, обладающими множеством магических свойств, и являлись самой ценной частью общества после драконов.

И кто же я в этом мире? – пронеслось в голове, пока я медленно переваривала информацию. Не дракон, и не фэса…

Далее автор щедро приводил небольшую легенду.

Давным-давно тридцать сильнейших драконов вложили свои силы в тридцать огромных кристаллов, рожденных озером Сильер в пещере Морим. Но вскоре двое из этих драконов, погрязшие в гордыне и алчности, разгневали хранительницу мудрости этого мира, Иллид. В отместку она наказала не только их, но и весь драконий род, лишив их возможности напрямую использовать силу сперитов. Отныне способность управлять тридцатью различными навыками, заключенными в кристаллах, была дарована только одаренным фэсам.

Огромные кристаллы, словно осколки разбитой надежды, были расколоты на множество маленьких камней и разбросаны по всему Эйвеллену, то есть, здешнему миру. Потому фэсы, по словам автора, были очень ценны для драконьего мира – на мой взгляд, попахивало шовинизмом и циничным расчетом.

Далее в иерархической цепи шли люди-маги, которые тоже обладали способностями, но не могли управлять силой сперитов.

Следующим звеном выступали простые люди – без магии, самые обычные жители, часть огромной реки жизни, со своими радостями и горестями.

А последними в этой причудливой пищевой цепочке значились лимены, из чего следовало, что они были наименее значимы в этом обществе.

Лименами называли тех, кто получал дар хранителя в виде цветка, но раскрывал его не во внешний мир, а внутрь себя. Описание очень походило на то, что практиковала хозяйка тела…

Глава 11. Встреча в саду

Сначала я взяла в руки вторую книгу с атласом, который ассоциировался у меня с путеводителем по неизведанной земле, и даже дошла с ней до двери, но потом вернулась, оставила громоздкий фолиант на столе и решила продолжить свои изыскания после того, как вернусь с прогулки.

Небольшие неприятные эмоции - не повод бросать чтение. Ведь знание – это сила, даже в этом странном мире. Но, услышав мнение служанки о моем отношении к чтению и увидев реакцию мужа на выбор книг, думаю, лучше лишний раз не мелькать с книгой в руке.

Я могла бы позвать Салли, чтобы она проводила меня к саду, но мне хотелось самостоятельно изучить это место. Я совершенно не боялась заблудиться в бесконечных коридорах и не найти выход, оттого не видела смысла беспокоить служанку. Не хотела, чтобы она воспринимала меня, как беспомощную.

В последний раз проверив, плотно ли сидит на лице зачарованная повязка, я улыбнулась своему новому отражению, довольная тем, как она скрывает следы чужого прошлого, и вышла из комнаты. Спустилась на первый этаж, свернула направо и уверенно зашагала к цели.

На пути мне встретились две служанки. И, не зная, как себя вести, я бодро поздоровалась с ними. Их лица удивленно вытянулись, словно они заметили привидение. Они ответили с явной запинкой и уставились на меня так, будто видели впервые. Или, что еще хуже, будто я вела себя совершенно не так, как принято в этом доме.

Шестеренки в моей голове задвигались. Я вспомнила все реакции Салли и даже визит того целителя. Если в моей душе и были какие-то эмпатические способности, то они снова подсказывали мне крайне нелестный вывод о бывшей хозяйке моего нового тела, будто старые, скрипучие качели покачивались, передавая шепот сплетен. Возможно, эту девушку несколько опасались…не без причины.

А если вспомнить, что она грозилась все здесь сжечь… в припадке ярости, то, быть может, характер у нее был взрывной и опасались они не напрасно.

Мы с ней определенно были противоположностями. Я всегда предпочитаю искать компромиссы и, сколько себя помню, упорно избегаю конфликтов. Словно каждый раз прячусь от бури под надежным навесом. Папа с одной стороны, хвалил меня, но при этом говорил, что отстаивать свою точку зрения тоже нужно уметь. Что нельзя постоянно прятать голову в песок. Иначе однажды ты станешь пешкой в чужой игре, без права голоса. И никто не станет относиться к тебе с уважением. Не будет тебя ценить.

Он всегда давал мудрые советы, которые хранились в моем сердце. Только вот я не всегда была достаточно сильной, чтобы следовать им.

В груди снова вспыхнула надежда, что в этом мире отец этой девушки может быть двойником моего папы. И он может быть здесь жив. Следовало это обязательно выяснить.

Именно с такими мыслями, полными надежды и решимости, я подошла к задней двери поместья, которой чаще всего пользовались слуги. К счастью, никто больше не попадался мне на пути. Я смогла беспрепятственно добраться до цели и с предвкушением покинула дом.

Солнце стояло в зените. Его игривые лучи, похожие на золотые нити, причудливо переплетались на садовой лужайке, создавая неповторимую игру света и тени. Как только мои ноги коснулись аккуратной дорожки, ведущей в самое сердце сада, в нос ударил сладкий запах роз. Меня будто окутало душистое облако, нежное и пьянящее.

Было бы здорово, если бы в поместье, куда я скоро отправлюсь, тоже имелся такой вот прекрасный сад. Пусть и не столь роскошный, но по-своему очаровательный. Где можно укрыться от суеты и поразмышлять о жизни, наблюдая за течением времени. Я бы с радостью сама позаботилась о нем, с любовью и вниманием. Только вот суровый климат тех мест, о котором рассказывала Салли, вряд ли будет способствовать созданию сада, аналогичного тому, который я вижу сейчас.

Прежде чем направиться к беседке, я решила немного пройтись, размять затекшие конечности и осмотреть территорию. Оценить, так сказать, масштабы.

Тело, в которое я попала, определенно не жаловало физические нагрузки. Оно было изнеженное и явно забывшее о радости движения. Это я тоже со временем собиралась исправить. Раньше, до того, как Игорь ушел, оставив пустоту в моем сердце, я три раза в неделю ходила в фитнес-клуб и почти каждый день занималась танцами – я освоила множество направлений. Будто стремилась познать все грани движения.

А еще был период, когда я любила побегать по утрам, чувствовать ветер в волосах и радость свободы. Это потом я себя забросила и набрала вес.

В таком длинном платье вряд ли получится побегать. Надо будет разузнать, носят ли здесь женщины брюки. А если нет, то проявлю маленький акт новизны и сошью их для себя. Шокировать людей на улицах я не собираюсь, мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому месту, но ходить по дому в брюках будет более комфортно и практично.

Насладившись ароматом роз и видом аккуратно подстриженных кустов, словно налюбовавшись картиной, написанной природой, я, наконец, удовлетворила собственное любопытство.

С чувством выполненного долга решила вернуться к беседке, как моим глазам открылся маленький прудик квадратной формы, обрамленный голубым камнем и украшенный водяными лилиями, подобно россыпи жемчуга на лазурной глади, с фонтаном в виде счастливой рыбки. Из ее открытого рта, как из волшебного крана, струилась прозрачная вода, переливаясь на солнце всеми цветами радуги.

Я зачарованно наклонилась, желая лучше рассмотреть чешуйки рыбки, как за спиной раздался мягкий голос, обволакивающий, как густой мед:

Глава 12. Воспоминание

Спускаться к ужину я не собиралась. Это было последнее, чего бы мне хотелось.

Приглашение Алдеи, возможно, и могло выглядеть искренним и дружелюбным жестом для кого-то другого, но не для меня.

Перед моим мысленным взором слишком ясно встал тот разговор с подругой, из прошлой жизни. Старые обиды, словно потревоженные призраки, поднялись из глубин памяти.

В тот день я узнала правду: оказывается, это я изначально увела у Дианы Игоря, став виновницей ее страданий. Человека, о котором она мечтала с детства. Которого по-настоящему любила, но боялась признаться даже себе. А я вероломно явилась на ее день рождения, бесстыже потрясла задницей, подобно дешевой кукле, и коварно умыкнула Игоря прямо у нее из-под носа. Украла ее мечту, растоптав все ее светлые чувства.

Ее слова тогда поразили меня, словно лезвия ножей, вонзившиеся в самое сердце. Я чувствовала себя растерзанной и униженной, облитой помоями. Прежде, чем ответить, мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями.

Диану я знала еще с университета. Подруга всегда была ослепительно красива. Она притягивала взгляды окружающих, подобно яркой звезде и никогда не знала недостатка в поклонниках. Мужчины падали к ее ногам, как спелые плоды под тяжестью собственного желания.

В отличие от меня, Диана виртуозно плела паутинки двухнедельных романов, расставаясь без тени сожаления и слез. Я же часто оказывалась той, кого высмеивали из-за глупых убеждений. Ведь я оставалась пленницей наивной веры о необходимости глубоких чувств и родства душ в отношениях. Диана не понимала меня.

— Существует еще и секс, Валька. — хитро улыбалась она, — И он полезен для здоровья! А любовь – всего лишь детская забава.

О существовании Игоря я узнала случайно. Дианина оценка была скупой и безразличной. Она упоминала его редко, бросая короткие фразы: «Знакомый с детства. Слегка занудный тип. Ничего примечательного.» – именно такой была характеристика. Холодной, отстраненной, лишенной всяких эмоций.

Как я должна была понять, что он — ее первая и единственная любовь? Этот секрет навсегда останется для меня загадкой.

Помню, как однажды мы сидели в кафе. Напряжение, словно предгрозовой воздух, сгущалось вокруг нас. Диана вдруг, с неожиданной злостью, швырнула телефон на стол и раздраженно выдохнула:

— Вот же козел, снова отказался от встречи! — ее голос был полон отчаяния, которое она тут же попыталась скрыть.

Я оторвалась от соломинки в своем сладком латте — в тот день я получила высшую оценку на экзамене, и мой мир был наполнен безмятежной радостью — и вопросительно подняла брови, желая узнать, что произошло, и кто осмелился обидеть мою лучшую подругу.

Тогда-то и выяснилось, что речь шла о друге детства, о котором она редко упоминала, будто он был запретной темой. Но Диана не стала вдаваться в подробности. Лишь махнула рукой и тут же переключилась на веселый рассказ о новом поклоннике, ежедневно осыпавшем ее цветами.

А год спустя, на ее дне рождения, я познакомилась с Игорем. Это была роковая встреча, перевернувшая наши судьбы. Помню, как при первом же взгляде на него мой пульс участился. Сердце в груди встрепенулось испуганной птицей.

Игорь был в темном костюме, безупречно сидевшем на его статной фигуре. Подчеркивающем его мужественность. Определение «ничем не примечательный» никак не вязалось с его образом. Оно было, как чужеродная заплата на дорогой ткани. Фальшивое клеймо, не соответствующее реальности и крайне неуместное.

По поводу «нудноват» мне было сложно судить. Он был подобен тайне, которую я страстно желала разгадать. Но в его облике читалась отстраненность от мирских забав, словно развлечения были ему чужды.

В ресторане, помимо меня, присутствовали родители Дианы, родители Игоря и двоюродная сестра именинницы. Я чувствовала себя чужаком в их тесном кругу.

Разглядывать Игоря открыто я не могла. Но мой взгляд, ведомый неведомой силой, то и дело возвращался к нему. Он словно магнит притягивал меня.

Когда мы с Дианой оказались наедине в женском туалете, она вдруг с раздражением воскликнула:

— Как же меня бесит его постная рожа. Раздражает! Терпеть его не могу. Как будто ему давно наскучил весь мир.

— Да? — спросила я, пытаясь скрыть смущение, пока мыла руки. — Но зачем ты его пригласила, если он тебе так не нравится?

— Ну…я просто хотела порадовать родителей. — ответила она, словно оправдываясь, — Они давно не общались с семьей Дорониных. Раньше у нас всегда было принято ходить друг другу в гости. Не могла же я пригласить его родителей, а его – нет. Это было бы невежливо

— Понятно. — я потянулась за салфеткой, отчего-то не желая продолжать этот разговор.

Вечер тек размеренно. И мне было невдомек, что это затишье перед бурей.

Я украдкой бросала взгляды на часы, с нетерпением ожидая момента, когда смогу уйти. Как вдруг в зале появился певец. Внезапная смена обстановки оживила вечер. Зазвучала живая музыка, наполненная восточными мотивами. Мелодии унесли меня в иной мир, и на моих губах сама собой расцвела улыбка.

Диана, уже под воздействием хмеля, хихикнула, подобно озорной девчонке, и заявила:

— А Валька, кстати, увлекается восточными танцами! И танцует, как настоящая Шахерезадка!

Глава 13. Воспоминание

Танцы с раннего детства были моей страстью. Своеобразным тайным языком души, выражаемым телом. Правда, я всегда предпочитала предаваться этому волшебному занятию в одиночестве или на занятиях, где с радостью оттачивала каждый жест до совершенства.

Нельзя сказать, что у меня имелась боязнь сцены или нечто подобное, но воспоминание о выступлении в начальной школе, где я затерялась в бурлящем потоке других танцоров, словно песчинка в океанской пучине, раз и навсегда убедило в том, что публичные выступления – не моя стихия. Поэтому даже на школьных вечерах или студенческих встречах я предпочитала оставаться в тени, никогда не стремясь к яркому свету рампы.

С того дня, как Диана посетила мой первый пробный урок, прошло несколько лет. Восточные ритмы уже успели смениться на грузинские напевы, но навык остался во мне.

На мне были черные атласные брюки, расклешённые книзу, и рубашка цвета густых сливок. Ботинки на каблуках казались оковами, они сковывали бы движения, поэтому я сняла их и аккуратно убрала под стул.

Затем, стараясь ни с кем не встречаться глазами, особенно с одним человеком, чей взгляд намеревался проткнуть меня насквозь, я поднялась и направилась к небольшой танцевальной площадке.

Она была пуста, как и сам ресторан. Лишь за несколькими столами виднелись силуэты людей. И я мысленно поблагодарила за это вселенную.

Сделав глубокий вдох, я попыталась сосредоточиться, настроиться на мелодию, но музыка внезапно смолкла, и зазвучала та самая песня, ради которой я, собственно, когда-то и записалась на восточные танцы.

Я увидела на YouTube танцовщицу, чьи завораживающие движения заставили меня, раскрыв от восхищения рот, пересматривать ее выступление бесконечное количество раз. А на следующий день я, с глазами, горящими подобно безумным факелам, записалась к инструктору.

Этот танец я разучивала вместе с Аидой, нашей танцевальной феей. Мы с ней успели немного сблизиться, и я в порыве откровенности рассказала ей о своем восхищении танцем той известной, как выяснилось впоследствии, танцовщицы.

Аида с улыбкой выслушала меня и проявила себя, как добрая волшебница. Она с искрящимся энтузиазмом предложила нам разучить этот танец. Моему восторгу не было предела. Особенно я была довольна собой, когда в конце обучения она осыпала меня похвалами. Помню, она еще тогда пошутила, что этот танец непременно покорит сердце шейха и пленит его воображение.

Тогда я лишь отмахнулась от этих слов. Ни шейхов, ни других мужчин в белоснежных одеждах в моей жизни и в помине не было. Папа, брат, директор Юсупов - женат, с тремя детьми - и сосед, дядя Сережа, – вот и весь мой мужской мир.

Из дома я мчалась на работу, а вечером - на фитнес или танцы, где находила спасение от монотонности будней и восполняла запасы энергии. А потом голодным зверем заваливалась домой. Одним махом съедала ужин и, смыв усталость теплой водой, погружалась в глубокий сон.

Но на дне рождения Дианы в моей голове мелькнула дерзкая, немного стыдная мысль: а вдруг именно ради этого момента, ради этой встречи с ним, я и ходила на танцы? Чтобы предстать перед этим хмурым другом Дианы, чье бесстрастное лицо не выходило у меня из головы. Что если я смогу пробить его непроницаемую броню? Ведь как я ни стараюсь, никак не могу заставить себя перестать думать о нем.

Собственные мысли разозлили меня. Смутили. Заставили нахмуриться.

Какое мне дело до него? Никакого! Я станцую для подруги. Для нее, потому что она попросила. И я надеюсь, мой танец искренне ее порадует.

С первыми звуками мелодии мои ноги и руки, ведомые незримой силой, пустились в пляс. Тело стало податливой глиной, плавно движущейся в унисон с музыкой. Мир вокруг растворился в небытии. Исчез. Остались лишь я и музыка, сплетающиеся в едином танце.

В каждый свой танец я вкладывала всю свою душу, всю свою суть, растворяясь в нем без остатка. В этом всегда было для меня нечто магическое, нечто глубоко личное, сокровенное, чем я стеснялась делиться с миром. Стеснялась быть увиденной сильнее, чем сама желала себя показать.

Но в тот день все внутренние преграды надломились и я, подобно беззаботной лани, перепрыгнула через них, оставив позади все свои страхи. И очнулась лишь тогда, когда музыка затихла.

Я открыла глаза, возвращаясь из тайного мира грез на землю. Осознавая, что мои ноги снова стоят на полу, что я все еще в зале ресторана, а вокруг царит пугающая тишина. Тишина, которая в следующее мгновение рухнула и взорвалась шквалом аплодисментов.

Вся легкость вмиг развеялась, и мое тело наполнилось привычным чувством стыда и неловкости. Я ловила на себе восхищенные взгляды окружающих, как чей-то громкий голос крикнул из-за дальнего стола: «Великолепно!».

Смущенно опустив взгляд, я направилась обратно к столу именинницы, скользнув взглядом по ее лицу. Усевшись на свой стул, я поспешно обулась. Диана улыбалась, но при этом она одна не произнесла ни слова, когда я вернулась на место.

Ее родители, кузина и родители ее друга рассыпались в комплиментах.

Но нет… Она была не единственной, кто хранил молчание. Молчал и тот, на кого я инстинктивно боялась посмотреть. Боялась обжечься. Боялась, потому что каждой клеткой чувствовала на себе его пристальный взгляд. И в конце концов я не выдержала.

Робко бормоча «спасибо», мельком взглянула на Игоря и замерла. Замерло все: тело, пульс и само время.

В его темном, слегка надменном взоре вспыхнуло нечто, похожее на языки пламени, и меня, словно околдованную, в ту же секунду толкнуло упасть в этот огонь. Он смотрел прямо, а я чувствовала, как сгораю, и мой прах кружит вокруг этого стола.

Глава 14. "Вас сегодня ожидают к ужину"

Громкий стук в дверь развеял мои воспоминания. Они растворились, как призрачная дымка, оставив лишь осколки горькой правды. Рассыпались крохотными снежинками – точно такими же, какие кружились в тот день, когда Игорь сделал мне предложение...

Не я по итогу оказалась его той самой, единственной, предназначенной судьбой… Не я. И с этим болезненным открытием я сумела смириться. Сумела простить и отпустить, подобно птице, отпускающей на волю ветер.

А здесь просто люди, похожие на них. Но не они сами. Не Игорь с Дианой, а лишь их двойники.

Тряхнув головой, отгоняя навязчивые образы, я ответила:

— Войдите.

В следующий миг дверь открылась и в комнату вошел тот же мужчина, который ранее сообщал о приглашении в кабинет.

На этот раз слуга чинно подошел к креслу, в котором я сидела, положил на стол передо мной какие-то бумаги, перевязанные лентой, и, склонив голову, сухо прокомментировал:

— Хозяин просил вам передать. А также велел напомнить, что вас сегодня ожидают к ужину.

«Ожидают» было подчеркнуто особой интонацией. Из чего следовало, что мои собственные желания не столь важны. Мне ясно дали понять: хочу я того или нет, а на ужин придется спуститься. Что ж, если они надеются испортить мне аппетит, то жестоко просчитались. Я решительно настроена набрать хотя бы пару килограмм.

— Благодарю. — с улыбкой промолвила я.

Брови слуги на мгновение удивленно взметнулись вверх, но он быстро вернул лицу прежнее непроницаемое выражение и бесшумно удалился.

Как только дверь за ним закрылась, я поспешно потянулась к бумагам. То был брачный договор, заключенный прежней хозяйкой при вступлении в брак с Иэроном. Написан он был мелким шрифтом на нескольких листах, но я быстро пробежала глазами по строкам, жадно впитывая каждое слово. И если этот документ подлинный, то Иэрон говорил правду.

В случае развода я останусь нищей, как церковная мышь, ободранная лисой. Но еще больше меня поразило другое: вступая в брак с Иэроном, я добровольно и безвозвратно отрекалась от своего рода Грэмм, тем самым лишаясь защиты и покровительства отца.

Неужели она действительно могла подписать такое? Что заставило ее пойти на это?

Голову на миг пронзила острая боль, в ушах эхом разнесся жесткий властный голос: «Если ослушаешься меня, неблагодарная девчонка, дорогу в мой дом можешь забыть!»

Боль схлынула, оставив лишь пустоту и обрывки чужих неясных воспоминаний. Как я не старалась, не могла вспомнить ничего больше. Лишь ощущение холода и отчуждения осталось в моем сердце.

Чтобы не дать мрачным мыслям завладеть моей душой, я вновь обратилась к книгам. Я хотела верить, что смогу затеряться в словах и забыть о навязчивом прошлом.

Перелистнув очередную страницу старинного атласа, я убедилась - ветер в тех краях, куда я направлюсь, не просто погодное явление. Его там ласково называли «Дыханием Дракона». Он был почти живым, наделенным собственной волей. Говорилось, что в штормовые ночи можно услышать его шепот среди скал. Наверно, поэтому мне еще сильнее захотелось туда. Сбежать от призраков прошлого, вдохнуть полной грудью вольный воздух.

Я не заметила, как время унеслось вперед. Обед остался без внимания. Очнулась, лишь когда чья-то тень упала на страницу, заслонив от меня карту.

— Не желаете ли выбрать наряд для ужина, госпожа? — тихий голос Салли заставил меня вздрогнуть и вернуться к реальному миру.

Оторвавшись от чтения, я наконец взглянула на предложенный ею наряд и содрогнулась от ужаса.

Передо мной словно расцвел ядовитый цветок – платье из атласа цвета запекшейся крови, с жемчужным кружевом на груди, напоминающем паутину. С рукавами, расшитыми тончайшими узорами, похожими на морозные письмена. Пояс был украшен стеклярусом, сверкающим, словно роса на могильных цветах. А подол искрился бусинами, как звезды в ледяном небе.

Мои глаза расширились от ужаса. В таком наряде могла предстать перед миром лишь та, кто жаждала восхищения, требовала его и отчаянно нуждалась во внимании.

Это платье подошло бы разве что актрисе из бродячего театра, возводящей в культ безвкусицу. Стремящейся продемонстрировать свое мнимое богатство и, судя по откровенному вырезу, пышность форм, которых здесь явно не хватало. Это тело нуждалось в добром десятке килограммов, чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь привлекательно.

Те редкие проблески воспоминаний, которые милостиво открыло мне тело прежней хозяйки, рисовали ее как глубоко несчастную женщину.

— Что это? — вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела его обдумать, выдавая мое неподдельное удивление.

— Платье, госпожа. — с легким недоумением в голосе подтвердила Салли и, словно желая оправдаться, торопливо добавила. — Одно из ваших любимых. Я подумала, раз сегодня у вас ужин с господином, вы захотите надеть именно его.

Я напрягла память, отчаянно пытаясь вспомнить, действительно ли, она отдавала предпочтение подобным фасонам, гремящим бусами, стеклярусом, расшитыми фальшивыми самоцветами и развевающимися на все лады рюшами. Но память снова стала капризной феей и противно играла в молчанку.

Не верить Салли у меня не было ни малейших оснований. Но облачаться в этот кошмар я точно не собиралась. Поэтому, сохраняя приветливую мину, я произнесла:

— Хорошо, Салли. Спасибо. Но давай посмотрим и другие наряды.

Лицо служанки слегка вытянулось, но она тут же послушно бросилась к огромному шкафу и устроила настоящую феерию шелка и кружев. Насколько мне подсказывали ее небольшие реплики, она выбирала очередность нарядов, исходя из моих прежних предпочтений.

Глава 15. Приготовления к ужину

Платье цвета крепко заваренного чая не изобиловало блестящими орнаментами из бусин и кричащими украшениями. Лишь тонкие нити, будто сплетенные из лунного света, изящно оплетали манжеты, придавая ему особый, почти магнетический шарм. Несмотря на свою простоту, наряд выглядел утонченно и элегантно. Дорогая и плотная ткань, теплым бархатом струящаяся по фигуре с лихвой компенсировала недостаток рюш и вычурных элементов. И я была вполне довольна своим выбором.

Смущало лишь слишком откровенное декольте. Оно подчеркивало грудь – которой, увы, из-за моей худобы откровенно недоставало, – и от этого я чувствовала себя неловко, то и дело поправляя ткань. Мои пальцы невольно задерживались у выреза, пытаясь его прикрыть.

К сожалению, подобным недостатком, как я успела заметить, страдали все показанные мне наряды, так что я решила не придираться, а отнестись к этому с долей юмора.

В конце концов, вряд ли местный муж не видел свою жену обнаженной и имеет лишь весьма смутное представление о том, как она сложена. Одна совместная ночь, если верить чужим воспоминаниям, у них точно была. И подкладывать под платье ватные подушечки я не намеревалась.

— Госпожа, — произнесла Салли, — Позвольте сделать вам прическу.

Я критически осмотрела в зеркале аккуратно собранные по бокам волосы, которые еще с утра были уложены с большим старанием, и не нашла в них ни единого изъяна.

— Мне кажется, и так хорошо. — задумчиво проговорила я.

В зеркале перехватила ее недоуменный взгляд. В глазах Салли читалось не просто изумление, а скорее глубокое непонимание.

— Мне достать украшения? — с надеждой в голосе спросила служанка, словно предлагая мне последний шанс на исправление ситуации. На то, чтобы я соответствовала ее представлениям о «надлежащем» виде.

Но…

Я не могла понять, зачем они могут мне понадобиться сейчас.

Я же собираюсь спуститься на ужин к Иэрону и Алдее, а не иду на важный светский раут?

К чему бессмысленные сложности и напрасные усилия?

Эти двое, кажется, спят и видят, как бы поскорее сослать меня в дальние края, подальше от их глаз и «грехов», чтобы я не мешала им наслаждаться счастьем. Вряд ли ради них стоит наряжаться, как павлин перед важной охотой. Да и, честно говоря, я не люблю излишеств и показной роскоши.

— Обойдемся без них. — ответила я с неприкрытой иронией.

Брови девушки от моих слов совершили комичный прыжок вверх и практически дотянулись до корней волос.

— А зачарованную повязку вы теперь снимете? — обреченно предположила она.

— Зачем же? — я с легкой улыбкой покрутила головой, вглядываясь в свое отражение и мысленно восхищаясь талантом местных колдунов.

Повязка творила настоящие чудеса. Ткань была невесомой, нежной, как крыло бабочки, и удивительно гладкой. Настолько легкой, что ее присутствие на коже ощущалось лишь едва уловимым прикосновением. Казалось бы, простой круглый кусок материи, но стоило приложить его к шраму, как он волшебным образом начинал менять свою структуру, плотно прилегая к телу, скрывая все недостатки и даря уверенность в себе.

Да, на вид это все еще была просто ткань, но она смотрелась намного лучше, чем уродливый шрам, напоминающий выжженное на моей коже клеймо лимена.

Я никак не могла понять, почему Ванесса до этого их не использовала, ведь они могли легко скрыть этот ужасный дефект. Что-то глубоко внутри, за наглухо заколоченными дверями чужой памяти шептало, что дело было не в простой вздорной прихоти или женской лени, а в чем-то еще. В какой-то тайне, которую я пока не могла разгадать.

— Признаться, вам так хорошо с повязкой, — радостно одобрила мое решение Салли. — Вы с ней просто красавица, глаз не отвести.

Я задумчиво встретилась с ней взглядом в зеркале, все еще погруженная в свои мысли. И вдруг заметила, как искрящиеся восхищением глаза служанки начали медленно тускнеть. А затем… на ее лице отразился неподдельный страх.

— Простите меня, госпожа! — пролепетала она, вся дрожа.

Я не успела и слова сказать, как она рухнула на колени и, словно одержимая, начала скороговоркой причитать, моля о прощении:

— Глупая я, глупая! Я не так выразилась... Вы всегда красивы! Всегда! Умоляю, не наказывайте меня! Не сердитесь, прошу!

В груди зародилось дурное предчувствие.

— Встань. — спокойно и сдержанно сказала я, не желая показывать, как меня тревожит это внезапное изменение в ее поведении.

Служанка подчинилась, но поднять голову не решалась, продолжая с нескрываемым ужасом смотреть в пол.

— Салли, ты опять за свое… Я не собираюсь тебя наказывать. — заверила я ее мягко, стараясь успокоить.

Два испуганных глаза, напоминающих двух маленьких зверьков, очень медленно и с большой долей опасения, словно боясь подвоха, покосились на меня.

— Спасибо, госпожа. — с облегчением прошептала она, и ее тело слегка расслабилось. — Но раньше… раньше вы поступили бы иначе…

— Получается, раньше я тебя наказывала?

Этот вопрос тревожил меня. И, честно говоря, я боялась узнать ответ. Боялась приоткрыть эту дверь в чужую темную комнату, где меня могло ждать что-то нелицеприятное. Но пребывать в неведении и дальше, перебирая, словно порванные бусы, свои смутные догадки, больше не могла.

Какие методы воспитания использовала прежняя хозяйка? Применяла ли телесные наказания? Или ограничивалась лишь словесными оскорблениями?

Глава 16. Ужин в тесном «семейном» кругу

Войдя в просторный зал, более уместный для королевского бала, чем для скромного семейного ужина, я увидела только Алдею. Она одиноко восседала во главе длинного стола из черного дерева, как королева, отвоевавшая себе трон.

Мимолетного взгляда в ее сторону хватило, чтобы с тоской осознать: к званому ужину в этом доме наряжалась не только Ванесса. Однако, в отличие от нее, любовница мужа обладала безупречным вкусом и чувством меры. Она не уподоблялась попутавшим берега попугаям, сверкающим, словно новогодняя елка в разгар лета.

Платье из темно-зеленого бархата облегало стройную фигуру, а светлые волосы были искусно уложены в высокую прическу, украшенную мерцающими кристаллами.

Я мгновенно попала под микроскоп ее внимания. Алдея окинула меня по-женски оценивающим и даже несколько хищным взглядом, дотошно изучающим каждый изгиб моей фигуры.

Я готова была поклясться, что в первую секунду в ее ангельски-прекрасных голубых глазах, цвета ледяных озер, промелькнуло недовольство и даже едва уловимая злоба. Но это мимолетное выражение тут же исчезло. И Алдея, будто лебедь, скользящий по водной глади, подплыла ко мне с гордой осанкой и безупречной грацией. Ласково взяла под руку, как старую подругу, и с улыбкой, блестящей, словно полированный кинжал, произнесла:

— Как чудесно, что ты наконец спустилась, дорогая. Скажи, пожалуйста, ты правда больше не сердишься на меня из-за того... недоразумения? — в ее голосе было столько приторной сладости и наигранной нежности, что у меня засосало под ложечкой.

Возможно, у настоящей Ванессы и имелись веские претензии к той, кто бесцеремонно залезла в постель к ее мужу и, видимо, наслаждается своим положением. Но я давно смирилась с ситуацией еще в прошлой жизни. В этом же мире я решила смотреть на них, как на совершенно незнакомых мне людей. Случайных попутчиков в моем путешествии, с которыми меня ничего не связывает.

Во всяком случае, ни я, ни моя душа прежде не имели с ними дел и отношений, и каких-либо чувств.

А значит, кто с кем спит и кого сделают первой или десятой женой меня абсолютно не касается. Это параллельная вселенная, до которой мне нет никакого дела.

— Не сержусь. — мой голос прозвучал спокойно и уверенно.

— Значит, мы сможем восстановить нашу прежнюю дружбу? — спросила Алдея и у меня создалось впечатление, будто она протягивает мне отравленное яблоко. С виду прекрасное и румяное, но внутри – полное гнили и червей. В ее глазах я увидела не искренность, а лишь холодный расчет и желание убедиться в моей покорности.

Я не успела ответить «нет». Дверь отворилась, и в комнату вошла третья фигура. Как раз та, которая с такой легкостью планировала взять себе новую жену и отослать подальше старую, как ненужный хлам.

Брови Иэрона не смогли скрыть удивления и даже некоего замешательства, когда он увидел нас. Его взгляд замер на наших руках. Видимо, такого рода близость между подругами была давно позабыта.

— Милый, ты пришел. — промурлыкала Алдея с приторной сладостью.

Она тут же отпустила мою руку и с кошачьей грацией бросилась навстречу своему любовнику.

Мое присутствие в этот момент ничуть ее не смутило. Я превратилась в мебель. Она почти повисла у него на шее, обвив его сильную шею руками и вскинула свою прекрасную голову, демонстрируя пухлые губы. Прося немедленно утолить ее жажду поцелуев.

Как бы я не старалась абстрагироваться, все равно остро ощущала себя лишней на этом грязном представлении.

Тот, кто являлся супругом доставшегося мне тела, тоже не сгорел в пламени смущения, как можно было ожидать от приличного человека. Наоборот, с небрежной фамильярностью, он по-свойски поцеловал ее в присутствии законной жены, как если бы это было в порядке вещей.

Я по-прежнему демонстрировала бесстрастность. Но почему-то в самую последнюю секунду, когда их губы соприкоснулись, я вдруг резко отвернулась к окну. Словно меня поразила невидимая игла.

Странно.

Они - чужие. Абсолютно чужие. Я это знала, как знала то, что дважды два – четыре. Они не имели ко мне никакого отношения. Не он когда-то являлся моим настоящим супругом. Не она была подругой, с которой я делилась секретами и чьи слезы утешала. Но при этом по сердцу больно ударяло что-то острое. Осколок льда пронзил плоть.

Мне захотелось отряхнуться от этого чувства, но я не могла. Боль сковала плечи. Пришлось притворяться, будто я рассматриваю пейзаж за окном.

— Милый, мы с Несси забыли все обиды. — проворковала Алдея своим нежным голоском. Это послужило мне знаком, что момент их близости наконец закончился. И теперь я могу смело обернуться, не страшась стать свидетельницей их ласк.

Иэрон неторопливо перевел свой внимательный взгляд с нее на меня, будто оценивая что-то, а потом легким кивком указал на стол, приглашая приступить к трапезе:

— Садитесь.

На огромном столе стояли три тарелки из тончайшего фарфора, расставленные с нарочитой театральностью. Кто-то отчаянно желал продемонстрировать всем мое унизительное положение, будто расставлял фигуры на шахматной доске перед началом решающей партии.

Одна тарелка - во главе стола, вторая верной служанкой стояла по левую руку от хозяина. А третья сиротливо ждала в другом конце.