Озеро горных духов. Кукла наследника

Пролог. Не надо слов ….

Не так уж важно, что вы выросли, и лето перестало означать каникулы, священное ничегонеделание, книги под яблоней и полное отсутствие страхов перед завтрашним днем. Лето осталось. Черную смородину никто не украл. Драконы все так же живут на чердаках. Просыпаться рано утром и ловить солнечных зайчиков на подушках, сложенных уголком, не запрещено ни возрастом, ни законом.
Меняться не страшно, страшно перестать видеть волшебство.

Открываем глаза на раз, два, три?

совсем-не-тетя Хель.

Я люблю барахолки. Всегда любила.

Нравится мне всё, что связано со старыми вещами. Люблю в них копаться и брать в руки. Мне кажется, так я прикасаюсь к истории и могу почувствовать тех людей, что уже давно покинули этот мир. Вот так, представляя, через сколько рук прошли эти старые вещи.

‒ … рептилоиды! ‒ ­ донеслось до меня сбоку.

‒ Да, Зинаида Мафусаиловна, разумеется. Во всём виноваты рептилоиды! ‒ привычно подтвердила я и продолжила путь.

Только вот времени и сил ходить на барахолки становилось всё меньше и меньше с каждым годом. И если с нехваткой сил и времени ещё как-то можно было бороться, то что делать с постепенно пропадающим желанием к этому моему единственному оставшемуся удовольствию, я не знала.

‒ … технологии пять джиии!

‒ Верно, Зинаида Мафусаиловна, и это тоже зло! ‒ привычно подтвердила я.

Да, увы. Приходилось признавать, что с каждым днём у меня пропадает даже это желание. И если бы не открывшийся почти рядом с моим домом магазинчик, вообще не знаю, как бы я умудрялась хоть немного радовать себя. Нет, не могу сказать, что я была старой. Вот Зинаида Мафусаиловна, она и в самом деле была старой. Хотя нет. Наверное, она была древней. Как её отчество. Я уже сто раз слышала про Мафусаила, одного из праотцов человечества и деда самого Ноя. Да-да, того самого Ноя, что собрал в своё время огромный непотопляемый фрегат с кучей тварей. Кто вообще способен назвать ребёнка Мафусаилом? Нет, даже если делать скидку на то, что отец Зинаиды Мафусаиловны родился в прошлом веке. Или позапрошлом? Здесь ведь и не угадаешь.

‒ … летающие тарелки!

‒ Я не била в последнее время! А-а-а-а, ‒ потёрла я лоб. ‒ Да! Инопланетяне тоже зло!

Так вот, этот самый Мафусаил прославился тем, что прожил неприлично долго. Даже по тем временам неприлично. Да и по нашим. Да в любые времена это было неприлично долго! Он считался старейшим из людей, и его имя стало нарицательным для обозначения долгожителя. Довольно известное выражение «мафусаилов век». Хотя кого я обманываю? Кому известное? Мне? Так у меня соседка Зинаида Мафусаиловна, которая, видимо, решила перещеголять этого самого прародителя.

‒ Даже на картинах Себастьяно Майнарди есть летающие тарелки! А он жил в эпоху Возрождения!

‒ Так разве не Доменико Гирландайо? Ему же вроде бы все время приписывали эту мадонну с летающей тарелкой за спиной? ‒ неосторожно спросила я.

‒ Не морочь мне голову, Марина. Что я, Майнарди от Гирландайо не отличу? ‒ фыркнула Зинаида Мафусаиловна.

Я вот не отличу, подумала я, но вовремя прикусила язык. Только лекции об искусстве эпохи Возрождения мне и не хватало. Я юрист, а не искусствовед. Но Зинаида Мафусаиловна считала, что эти знания необходимы всем. А я с ней не спорила. У меня в голове много своих тараканов и чужих я старалась не пугать. В конце концов, сама же Зинаида Мафусаиловна всегда любила повторять, что у каждого свои проблемы. У кого-то хлеб черствый, а у кого-то брильянты мелкие. И там, и там скрыта трагедия и неудовлетворенность жизнью.

‒ … масоны!

‒ Верно, Зинаида Мафусаиловна! Ещё иллюминаты и тамплиеры!

‒ Да господь с тобой, Мариночка! Ну какие тамплиеры? Хотя да! Ты права! Проклятье старого главы ордена Тамплиеров Жака де Моле, которое он произнес на костре, наверняка всё ещё действует! Так вот… ‒ сказала она таким тоном, как будто лично была знакома со стариком Жаком, или сама поджигала его костёр.

Магазин, в который мы двигались, медленно, но верно приближаясь к своей цели, продавал не совсем антиквариат. Но и по-настоящему старинные вещи там иногда попадались. Просто часто так бывало, что продавались квартиры с вещами бывших владельцев. Или умер пожилой человек, и куда всё это девать родственникам, порой было совершенно непонятно. А чаще в бешеном ритме большого города новым владельцам с этим и не хотелось возиться. Сумасшедшая скорость обязывала и навязывала свои реалии. Мало кто мог приспособиться. Это только кажется, что большой город ‒ это много возможностей. На деле же выдержать могли единицы, а остальных он перемалывал. Так и с вещами. Легче нанять ребят, которые приедут и все заберут. А потом рассортируют и то, что можно, ещё и продадут. Ну например, вам совершенно не нужен старый бабушкин хрусталь из серванта. А для кого-то он будет к месту. Я вот перебила половину рюмок. А в том магазине совершенно случайно нашла такие же две штуки. Кто-то, видимо, тоже разбил. Я принесла рюмки домой, отмыла и быстро стало непонятно, где мои и где купленные.

‒ … подземные жители! Все эти люки!

Дорогие читательницы!

Рада приветствовать в своей новой книге. Это будет сказка про попаданку. У меня впереди мой обычный переезд в деревню и затевать что-то серьезно вот совсем нет сил. Поэтому будет сказка. Немного хулиганистая и возможно не очень стандартная. У нас впереди будет серьезный детектив, к которому я собираюсь подойти очень серьезно: «Юрта Ворона. Варенье из одуванчиков». Да и новый исторический роман тоже планирую ближе к лету. Поэтому вот пока эта веселая как мне кажется история. Не уверена, что юмор у меня получился. Но вот так как уж вышло. Мне было интересно это писать, и я надеюсь постоянным моим читателям понравится.

Книга будет БЕСПЛАТНО в процессе. Я не буду открывать подписку.

Девочки если книга не зайдет, я вот не расстроюсь. Она вот такая немного сумасбродная.

Еще один момент. На книге стоит 18+. Но вы же знаете, что у меня в книгах не бывает неприличных слов, мои герои ругаются вежливо и аккуратно. Героиня в этой книге будет поминать богиню Фемиду по делу и нет. Она юрист. Не будет и сильно горячих сцен, я это тоже не часто включаю в книги. Но все же они будут. Не будет курения и наркотиков, но вот про алкоголь героиня порассуждает. Но мы решили, что лучше поставить 18+ от греха подальше, опять-таки во избежание. К тому же я, например, привожу в пример в первых главах одну из моих любимых актрис Софико Чиаурели, не думаю, что тем, кому меньше 18 знакомы с ее творчеством)))) Я шучу)))

Девочки, я очень рада что вы открыли мою новую книгу и добрались даже до конца главы. Счастлива что вы у меня есть, дорогие читатели!

Ваша Оля Дез.

Глава 1. Одно слово. Смеркалось….

‒ Срочно нужен тот, кому можно крикнуть: «Нафаааааняяя!»… И он придет и всё разрулит.

— Ой бяда, бяда. Разорение. Вот беда-беда, огорчение!

Запасы не меряны. Убытки не считаны. Разоримся, по миру пойдем.

‒ Это что, сказка такая?

‒ Это жизнь такая.

Из просторов интернета. Автор в розыске.

Непосредственные ощущения были очень диковинные.

Ничего не понять, если проще!

Я будто бы существовала в мареве и непонятно было, где моё тело начинается, а где оно заканчивается. И вообще, есть оно, это самое тело? А ещё верные глаза. Я безрезультатно пыталась открыть глаза, чтобы понять, где я и что я.

Только вот адекватно оценить, открыты они у меня или нет, я не могла. Потому что мрака не было. А имелась в наличии серость. Похожая на плотный туман или на грязный дым, в который меня неожиданно макнули.

Но, как ни странно, первое, что я поняла, так это то, что мне холодно, и ещё что меня качает на волнах. Или это не волны? А что тогда? Центрифуга у космонавтов? Ну такая, что учит тело находиться в невесомости. Потому что мне сейчас казалось, что я нахожусь именно в невесомости. Парю в вакууме? Но только в вакууме не может быть звуков. А я начала отчётливо слышать шум воды.

Качка продолжилась, и я изо всех сил постаралась открыть глаза. И какого же было моё удивление, когда я поняла, что они открыты. Понять я это смогла по набежавшему ветру, который разогнал серый грязный туман и мне открылся просвет, в котором мелькнул кусочек неба, усыпанного звёздами.

Когда я удостоверилась, что глаза открыты, стало немного полегче. Но вскоре паника поднялась с новой силой, потому что я поняла, что мало того, что не чувствую свое тело, я даже глаза повернуть вбок не могу. Они смотрели чётко вверх и, сколько бы я не пыталась скосить их вбок, у меня ничего не получалось.

Только я была упрямая и упёртая. Если я точно знала, что ссылка ведёт к «указу», а не к «уставу», я буду биться за это до конца. Так и сейчас, я пыталась и пыталась. Я сосредоточилась и пробовала посмотреть в сторону и увидеть что-то, кроме неба над головой.

Когда мне удалось чуть-чуть сдвинуть взгляд в сторону, мне показалось, что я БАМ в одиночку отстроила. Если бы я чувствовала своё тело, то решила бы, что с меня семь потов сошло. Но увы. Тела не было. Хотя после того, как я сумела переместить взгляд чуть вбок, дальше дело пошло несколько легче.

Я сумела скосить глаза, чтобы увидеть под собой воду. Значит, я не ошиблась. Меня и в самом деле качало.

Вокруг было тёмное небо, густая тёмно-синяя вода, белые куски тумана, чернота и больше ничего.

Я, видимо, снимаюсь у Кэмерона в его «Титанике». Я дублёрша той актрисы, что умудрилась весь фильм тонуть, но не утонула. После того, как Лео все же замерз, а она осталась на двери плавать в холодной воде. И, наверное, режиссёр так увлёкся, что забыл про меня, и я уплыла в океан куда-то очень далеко.

Ну… просто это самое разумное объяснение, которое мне сейчас приходит в голову. Других пока нет.

Последнее, что я помню, это то, что я сижу на маленькой кухоньке и пью чай со своей соседкой. А потом почему-то полный провал.

И вот теперь я плаваю на… двери? Посреди чего? Кто его знает, где я?

Может быть, я умерла? Ну не то чтобы мне было много лет, но смерть, она как та Аннушка. Взяла и разлила масло. И случиться она может в любой момент. Только откуда тогда вода и звёзды над головой? Вообще, про смерть думать не хотелось. Поэтому я постаралась закрыть глаза и дождаться утра. Оно же будет, это утро? Закрыть глаза оказалось снова очень сложно. Глаза закрываться не хотели. Я вообще, по-моему, не моргала, хотя понимала, что это в принципе невозможно.

В итоге, только когда по моим подсчётам прошло несколько часов, с глазами стало получаться. Я умудрилась их закрыть. И тут же испугаться, что не сумею их открыть. Но видимо то, что я однажды освоила, у меня получалось. Только не вышло бы, как с тем медведем в цирке, которому не дают впадать в спячку, иначе он забудет все приобретенные цирковые навыки и, проснувшись, больше не сможет кататься на велосипеде.

Итак, что мы в итоге имеем?

Тело я не чувствовала. Ни рук, ни ног. Из ощущений только холод. Приподнять голову и понять, где я нахожусь, тоже не получалось. Но у меня есть слух и зрение, это уже кое-что.

Можно было бы предположить, что у меня тяжелая травма позвоночника, только я совершенно не помнила, как ее умудрилась получить. И потом, разве после травмы позвоночника я не должна была очнуться в палате, утыканная иголками и опутанная проводами и трубками? А не посередине водной глади?

Так что, может быть, не все так плохо?

С этой светлой, позитивной мыслью я постаралась отключиться и подремать. Всё равно ничего хорошего не происходило.

Я и в самом деле заснула, и снилась мне Зинаида Мафусаиловна. Она нависала надо мной, наклонялась ко мне и настойчиво убеждала, что так будет правильнее. Что я нужнее не здесь. Что больше тянуть было нельзя. Что у меня всё получится, и я со всем справлюсь.

Вопросов было больше чем ответов, но почему-то я твёрдо уяснила, что я не умерла.

Глава 2. Два слова. Ад пуст.

Сказки нужны не для того, чтобы верить в драконов, когда тебе пять. Они нужны, чтобы помнить, как с ними справляться, когда тебе за тридцать, монстры сменили клыки на костюмы, враньё и тишину, которая слишком долго молчит в ответ.

А драконов рядом не наблюдается.
Но я верю в то, что светлая будет полоса.

Хель

Ну что могу сказать за свой возраст? Не девочка, принца на белом коне уже давно не жду. Но к цокоту копыт ещё прислушиваюсь. Это я к тому, что в своей жизни я видела многое, но вот брюхо дракона, который несет меня в своих лапах, мне видеть не приходилось.

Самое обидное, что я с гораздо большим удовольствием рассмотрела бы, что подо мной. Потому как летели мы долго, а кроме равномерно покачивающихся крыльев дракона и его довольно объемистого животика, мне и видно ничего не было.

Вот интересно, дракон толстый? А человек? Человека-то я и не увидела. Меня прямо с прозрачной крышкой подхватили в когтистые лапы и взмыли в воздух. Учитывая, что я глаза так и не научилась поворачивать, не говоря уже о шее, то и видно мне кроме животика, покрытого чешуей, и не было ничегошеньки.

Дракон, как его называли, был из правящего Огненного дома. Не могу сказать, что его чешуя была вот прямо огненной. Красная и красная. Где они тут огонь нашли? Или может, я докапываюсь? По мне огненный дракон должен был пылать. А не вот это бледно-красное, или скорее уж розовое брюхо. Вот скажите мне, где вы видели у огненного дракона такой неподобающий розовый живот? И мне совершенно все равно, что драконов до этого я не видела. Не должно быть, и точка!

Одно радовало. Крышка, в которую он меня упаковал, и в самом деле была довольно прочной, но самое главное, защищающей от холода. А вот звуки! Звуки было слышно. Я различала и шум ветра, и взмахи могучих крыльев. Но и в этом были свои минусы. Я отчетливо услышала, как дракон взял и пукнул! Вот принято считать, что это единороги естественные нужды справляют радугой. А драконы, как я была свято уверена, из всех мест изрыгают огонь. Ага! Счаз! Миазм был такой, что я чуть было не задохнулась. Ну еще бы, с таким вот животом! Может, он газами мучается? Но мне почему-то животинку было совсем не жалко. Ну не внушал он мне с его газами и объемистым розовым животом ни чувства страха, ни умиления. Только брезгливость. Какой-то неправильный мне дракон попался. Жирный, противный и вонючий.

А вообще, я как-то начала смиряться с ролью куклы. И даже вспомнила стоящих в магазине упакованных красавиц из моего детства. У них коробки были из картона, но вот лица были открыты. Иногда там даже пленка была. А еще были такие сумочки. А в них спереди прозрачные кармашки, в которые я девочкой засовывала куколок-пупсов. Кармашки были полностью прозрачными, и я теряла пупсов и засовывала туда уже других. Иногда пупсы не подходили по размеру и были или больше, или меньше, что меня, девочку, очень расстраивало.

Вот я сейчас была как тот пупс из сумочки за прозрачным кармашком.

Состояние мне это очень не нравилось. Они, казалось, делали все, чтобы я забыла, что я личность. Что я гражданка! Что я человек! Что я Марья Афанасьевна Колыванова! Тьфу ты, господи! И имя мне изменили, и волосы эти дурацкие синего цвета, как у куклы Мальвины из театра Карабаса-Барабаса. Но надо как-то попытаться выруливать из этой сложной ситуации и не поддаваться. Поэтому я половину полета пыталась наладить связь с собственным телом. Получалось плохо.

Периодически я проваливалась в сон и будила сама себя словами старой песенки про памяти туман, сон и дельтаплан, который мне поможет. Спала я при этом с открытыми глазами, потому что панически боялась, что если они закроются, то открывать мне их никто не станет. Той сердобольной девчушки рядом больше не будет.

Когда мой дельтаплан… ну в смысле, огненно-красный дракон, пошел на посадку, я была этому несказанно рада, потому как смотреть на его брюхо мне порядком надоело. И вот опять это не мои чувства. Мне вообще не свойственно пресыщение и нетерпение. Я могу по двадцать раз перечитывать один и тот же текст, пока не получу полного удовлетворения от прочитанного. А тут мне приелся вид из окна? Даааа. Что-то явно не то со мной происходит.

И тут, когда шум крыльев стал реже и дракон явно пошел на посадку, этот… чешуйчатый паразит взял меня и бросил.

Вот нарочно разжал лапы, и я полетела вниз. Если бы могла, то я непременно бы заорала. Но все же эмоций я отхватила. Ударившись о землю, моя коробка подпрыгнула, и я успела увидеть довольно симпатичный, типично средневековый замок с большими стенами и круглыми башнями. Замок был окружён буйной растительностью всех цветов. Видимо, цвело сразу много плодовых деревьев. А потом я рухнула, перевернулась и теперь лицезрела круглую гальку дороги.

Я отчетливо услышала шум приближающихся шагов, а потом меня принялись переворачивать, и мужские голоса стали озабоченно переговариваться:

‒ Зачем он так?

‒ Мог бы аккуратно поставить.

‒ Так не будет же с ней ничего.

‒ Ну все равно. Нехорошо!

‒ Не своё… Ему куклу не отдадут. Вот и швырнул.

Меня аккуратно перевернули, и я увидела рыжих мужиков с бородками и конопушками. Лица у всех были благодушные и простые. При этом круглые лица выражали искреннюю озабоченность.

‒ Вот от такого отношения они и сгорают за месяц. Слышали? Ходят слухи, что Вулканический наследник свою спалил. Это уже вторая за год.

Глава 3. Три слова. Автоответчик Калашникова сбоил.

Паша любил Лену. А она его игнорировала. Женщины вообще боятся мужчин с фантазией. Стоит раз поцеловать ручку ее двери, заглянуть ночью в окно или украсть туфлю, чтобы было, с чем спать в обнимку ‒ сразу убегают. Женщины трусят настоящих чувств, вот что я вам скажу.

Слава Сэ

Я стояла на возвышении и с удовольствием рассматривала тронный зал драконов. А посмотреть было на что. Огромные окна. В такие, если их открыть, и в самом деле мог бы влететь целый дракон.

Потолок был как в лучших борделях Лондона и Парижа. Нет, вы не подумайте, я никогда не была в борделях Лондона и Парижа. Да я в принципе не бывала в борделях. Но если бы я там побывала, то уверена, что потолок у них был бы такой. Зеркальный и с золотыми голыми нимфами по углам. Обнаженные девушки и натягивали этот зеркальный потолок, как простыню после первой брачной ночи на башне средневекового замка. Чтобы все, так сказать, насладились видом.

Смотрелось это, скажем так… весело. Стены тоже не подкачали. И зеркала, и позолота. И голые нимфы. Или тут этих обнаженных девушек зовут как-то иначе? Ну, не суть. Не подумайте, что я имею что-то против золота и зеркал. Нет. Я видела и то, и другое и в Петербурге, и в Москве, и в Лувре, да мало ли в моем мире было дворцов и парадных залов? Но тут все кричало о безграничной пошлости и разврате, и кроме как с борделем, никаких других ассоциаций у меня не возникало.

Хотя, как я поняла по разговорам слуг, в этой парадной зале они и занимались продажей и покупкой женских тел. И сегодня я была главным лотом. Моя коробка стояла на небольшом возвышении, с которого мне все было хорошо видно. Не только залу, но самое главное, особей, что сейчас в ней находились. Самцов, так сказать. Ну потому что это были не люди. Драконы мужского пола. Самцы! Чтобы их богиня юриспруденции Фемида наградила по заслугам.

Смотрю на них и понимаю, что у драконьего бога хорошее чувство юмора. Как говорится, чем дальше в лес, тем злее дятлы.

Драконы собирались группами, переговаривались и поглядывали на меня. Но все же большинство на меня внимания не обращало. Нет, как только они входили в залу, то первым делом направлялись ко мне. К моему постаменту вело несколько ступенек. Некоторые поднимались и рассматривали меня очень пристально. Но большинство просто окидывало взглядом и дальше шли общаться с себе подобными, не удостаивая меня вниманием.

Чтоб они пустыню пылесосили в свободное время!

Когда на меня смотрели пристально, я старалась не двигать глазами, хотя очень хотелось. Я выбрала себе точку на гладком начищенном и сверкающем полу и старалась смотреть только на нее. Надеюсь, мне это удавалось. Если не приглядываться, то сложно заметить, что глаза у меня то и дело стреляют по сторонам.

А посмотреть и в самом деле было на что. Драконы были красивыми. Все как на подбор высокие, мускулистые, холеные и сильные.

Но мне пока ни один не приглянулся. Не то чтобы я выбирала. Мое мнение тут явно не учитывалось, тем более что и высказать я его не могу. Но все равно было лестно и грело самолюбие. Все эти здоровенные мужики меня хотят себе присвоить. Приятно же, когда столько самцов стремятся тебя заполучить. Со мной отродясь такого не случалось.

Почему-то я думала, что сумею понять, кто из них кто. Ну по шевелюре, которая была у всех длиннющая. Вот так выглядели незабвенные рок-музыканты моей молодости. Как подгадали эти драконы, знали, что мне подобное понравится. Но увы. Понять, кто есть кто, было совершенно невозможно. Между тем я уже знала, что все драконы делаться по семьям, и у каждой семьи свое название. Впрочем, все названия так или иначе были связаны с огнем.

Как я поняла из общения слуг и разговоров самих драконов, что мне удалось услышать, всего этих семей было семь ‒ Лавовые, Искровые, Пламенные, Вулканические, Жаровые, Световые и правящая семья Огненные.

И совершенно было непонятно, кто к какой семье принадлежит. Хоть бы на кучки разбились, что ли? Были тут и брюнеты всех оттенков, и блондины, и даже рыжие. На любой вкус и цвет.

Когда в зал вошли два брата наследного дома, меня передернуло от отвращения. После того, как я услышала те роковые слова младшего наследника о том, что он хочет меня себе, ничего ужасного так и не случилось.

Братья еще посмеялись и пошутили на эту тему, а потом старший хлопнул младшенького по плечу и предложил расслабиться. И они укатили в неизвестном направлении, и больше ничего интересного не происходило.

Слуги приходили убираться в спальне, но и только. Сам наследник ночевать так и не явился.

Я же, решившись, все же закрыла глаза и заснула, когда за окном окончательно стемнело. Что удивительно, у меня был только сон из всех доступных потребностей. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни, извиняюсь, посетить белого друга. Вот совершенно. Я и спать-то решилась только потому, что все одно ничего интересного не происходило. Видимо, весь мой организм и в самом деле был поставлен на паузу. И как из этого выбираться, я не представляла.

Утром меня разбудили голоса слуг, и первое, что я сделала, это открыла глаза. И у меня получилось! Более того, у меня получилось и смотреть в разные стороны, и даже скосить глаза вниз, в попытках разглядеть собственное тело. Выходило из рук вон плохо. Очень уже хотелось начать шевелить хотя бы шеей.

А слуги между тем, обсуждая все больше вопросы урожая плодово-ягодных культур, нацепили на меня чехол и потащили вот сюда, в этот веселый тронный зал. Водрузили торжественно на постамент, и теперь я только и делаю, что внутренне хохочу во все горло, давая прозвища драконам, что пришли меня заполучить. По большей части нелестные прозвища.

Глава 4. Четыре слова. Лучшее алиби ‒ быть жертвой.

Мы недавно с Игорем приехали к моей бабушке, чтобы оставить у неё дочь.
Бабушка сказала ‒ я наделала сосисок в тесте, возьмите.
Игорь сказал ‒ о, они жареные, я не буду. Я сказала ‒ нет, ну я такое вообще не ем.
Бабушка сказала ‒ хорошо, положу вам шесть штучек.
Мы с Игорем понимающе переглянулись. Мол, конечно, положи, но мы все равно их есть не будем. Мы не такие. Мы ограничиваем белки, жиры и углеводы.
Мы худеем, и вообще дома нас ждут протеиновые батончики, руккола и много других полезных слов, в которых нет ничего про тесто и сосиски.
Спустя двадцать минут с того момента, как мы вернулись домой, Игорь вздохнул и сказал ‒ ладно, давай я попробую одну малюсенькую сосиску в тесте, бабушка же старалась, готовила…
‒ Игорь, не надо, не иди через себя. Тем более я их уже все съела.

Автор Женщина и прочие неприятности

Я стояла за шторой и зажимала непослушными руками рот. Делала я это сразу из двух соображений. Важно было скрыть даже любой намек на дыхание и колыхание этой самой шторы. Вернее, штор было на самом деле сразу три. Прозрачная кружевная, потом не очень плотная, и самая плотная. В моем мире она называлась блэкаут. Это когда ну совсем ни черта не видно. Вот и я уповала на этот блэкаут, потому что стояла аккурат за ней.

Ну а вторая причина того, что я прижала обе руки ко рту, это потому что я отчаянно боялась захихикать. И мой смешок донёсся бы до правящего Огненного дракона Тормода III Илдрейджа. Папочки двух великовозрастных оболтусов Тангниостра и Тангриснира Илдрейджа. Да и не хотелось мне отвлекать почтенного дракона, потому что как же он орал! В голос. Смачно. С кучей эпитетов в сторону дрожащих и голых отпрысков, что сейчас, судя по звукам, пытались судорожно найти свою разбросанную по всей спальне одежду.

Ага! Счаззз! Я ее сложила и аккуратно спрятала в шкаф. Меня мама учила заботиться о вещах.

Пока у меня все получалось, хотя руки и ноги слушались очень плохо. Ходила я с большим трудом, но все же сейчас у меня вполне выходило прятаться за шторой.

‒ Она не протянула у вас и месяца! ‒ в который раз орал правящий дракон.

«Он повторяется. Он уже, по-моему, это раз десять повторил», ‒ весело пронеслось у меня в голове.

На самом деле мальчики не такие уж и плохие. За прошедшие две с половиной недели мы даже поладили. Ну, почти! Все дело в том, что оба братца-козлика и в самом деле меня не трогали. А если и трогали, то это вызывало у меня стойкое отторжение и волну неконтролируемых отрицательных эмоций. Меня буквально коробило от любого приближения этих двоих. И это, надо сказать, очень способствовало моему выходу из стазиса.

В самый первый раз, когда братец до меня дорвался, я отчетливо почувствовала, как палец, на котором было надето мое кольцо с жемчужиной, пошевелился. Ну или дернулся, вернее. А дальше я постаралась закрепить успех, сосредоточившись именно на нем. И в самом деле, у меня получилось им шевелить хотя бы чуть-чуть.

Дальше было несколько легче. Я научилась двигать и головой, и руками. С ногами было хуже. Ноги отказывались ходить, но я упорно тренировалась, потому что отчетливо поняла чуть ли не в первую ночь, что меня собственно говоря ожидает.

‒ Папа, но еще вчера она была цела и стояла в коробке, ‒ проблеял Тангнир.

‒ Может, ее похитили? Я думаю… ‒ присоединился к брату Тангрис и попытался что-то там пропищать.

‒ Вы не способны думать! Оба! ‒ вызверился на них правящий отец.

«О да! Это и в самом деле так. Им вообще больно, когда в голову приходят мысли. Болезные они оба!» ‒ съехидничала я.

Так вот. В первую же ночь братцы устроили оргию. Я ни в каком месте не ханжа, но то, что вытворяли эти двое с тремя молоденькими служанками, даже меня, взрослую тетку, заставило закрыть глаза. Уши, к сожалению, закрыть не получилось. Но я бы и к этому спокойно отнеслась, если бы… Если бы не кукла. Да. У старшенького она имелась. Кукла была в меру красивая. С густыми длинными волосами, вьющимися в мелкую стружку. Ее кожа была смуглого оттенка, и я бы сказала, что она из какого-то африканского племени, если бы не длинные уши, почти как у эльфов, и еще у нее был хвост. Да, да. Самый настоящий длинный хвост с кисточкой на конце. Может быть, и рожки имелись, но рассмотреть их в этой гриве волос было невозможно. Так вот… Кукла в оргии принимала самое непосредственное участие. И я от одной мысли, что и мне будет уготована такая участь, пришла в дикий ужас.

Кукла не шевелилась. Ее глаза были закрыты, и мне показалось, что она и в самом деле пустая внутри. Возможно, ей и было все равно, что с ней вытворяли эти двое, но вот я пустой точно не была!

Надо сказать, что такая наглядная демонстрация моей участи послужила серьезным толчком. Я старалась спать как можно меньше. Я только и делала, что слушала разговоры братьев, слуг, изредка, когда мною хвастались, и молодых друзей двух братцев.

Когда же оставалась в спальне одна, я старательно шевелила конечностями, ни на что не отвлекаясь. Даже ночью я тоже старалась двигаться, прекрасно понимая, что мой единственный шанс ‒ это обрести подвижность в ногах и сбежать уже отсюда.

Я не представляла, что меня ждет за пределами этой спальни, потому что так ни разу и не побывала нигде. Но я твердо знала, что бежать просто необходимо.

Глава 5. Пять слов. Пешеход всегда прав. Пока жив.

На мгновение морда Гаспода обрела смущенное выражение.
– Гордость – это, конечно, здорово, – объяснил он, – но колбаса есть колбаса.

"К оружию! К оружию!" Сэр Теренс Дэвид Джон Пратчетт

Вы когда-нибудь тащили пьяного мужика по лестнице вверх, притом ноги у вас у самой работали плохо, руки были не так уж и сильны, а мужик и выше, и тяжелее вас в два раза?

Нет, я знаю, что это возможно. Что женщина может почти все. А уж для настоящей женщины вообще невозможного мало. Но вот мне не приходилось. Ну честно. Ни разу.

Я и коня на скаку останавливать тоже ни разу не пробовала, и в избу горящую не заходила. Мне всегда казалось, что это лишнее. Пожарами должны заниматься специально обученные люди, и нечего делать мне в горящей избе.

И мужиков я ни разу на себе никуда не тащила. Мой муж был интеллигентом до мозга костей и никогда не позволял себе прийти домой на бровях. Нет, может быть он и напивался в своей жизни до «состояния нестояния». Но я его таким ни разу не видела. Что касается других мужчин, то я отродясь не впрягалась кого-то чужого на себе таскать. Это вообще вредно для женского организма, поднимать тяжести. Я всегда снимала шляпу перед женщинами, которые все это могут. Я про непарнокопытного и пожар. Но мы все разные. И я не могла. Ни разу. В прежней моей жизни… Но сейчас пыталась изо всех своих сил, и у меня пока получалось.

Каждый шаг давался с трудом. Он был гораздо выше меня, хотя и у меня рост был выше среднего. В моем мире, кстати, было не так. Мой рост был обычным. Не высокая, но и не низкая. А с высокими каблуками скорее стройная и модельная. Мой рост мне никогда не мешал и «жердью» меня в детстве не дразнили. Но это в моем мире. Тут же все было иначе. Я была по меркам этого мира высокой. Во всяком случае, все остальные в трактире были ниже меня и вот его.

Мало того, что он был жутко высоким и тяжелым, так еще и ноги его не слушались. Ставились ноги у нас обоих совсем не туда, куда хотелось бы. Переставляли мы их с большим трудом, а он и вовсе только после моих понуканий. Поэтому, когда мы добрались до коридора второго этажа, я очень сильно обрадовалась. Почти возликовала!

Так же точно я возликовала, когда вывалилась из драконьего замка на солнечный свет, и тут же рванула к ближайшему цветущему дереву. Я обняла ствол и втянула в себя свежий воздух, не глядя на то, что происходит вокруг. В тот момент мне было все равно.

Но потом я все же осмотрелась, чтобы понять, что на меня никто внимания и не обращает. Я, как мне показалось, вышла с черного хода для слуг. А у слуг была работа. И им было глубоко плевать на молодого парня, с перепоя обнимающегося с деревом.

А мне снова стало плохо. Уставала я быстро. Да и напрягало меня то, что не было аппетита. Есть не хотелось от слова совсем. Видимо, внутри у меня так все и не заработало. Хотя не могла сказать, что и руки-ноги меня так уж хорошо слушались.

Поэтому я побрела, пошатываясь и подволакивая ноги, вглубь сада, что был разбит вокруг дворца правящих Огненных драконов.

Когда мне показалось, что я отошла на приличное расстояние, я не выдержала и повалилась в траву. Рядом росли какие-то кусты, и я закатилась под них, уповая на то, что ветки скроют мою скрюченную фигуру. Мне нужно было поспать. Видимо все же куклы большую часть своего времени проводят во сне.

Проснулась я, когда солнце уже светило не так ярко и явно собиралось закатиться за горизонт. Встала с трудом и поняла, что если хочу убраться из замка, мне срочно нужен транспорт. Сама я, приходилось признать, на это не способна.

Поэтому я не спеша побрела обратно к виднеющимся башням. Благо отошла я, как выяснилось, не так и далеко. Я прислонилась к дереву так, чтобы меня не было видно, и принялась ждать. На мое счастье удача меня не покинула, и скоро ко входу подъехала крытая повозка, из которой слуги проворно начали доставать ящики с провизией.

Телега была довольно большая, слуги забирались в нее и вытаскивали ящики. А потом принялись ставить внутрь пустые. Я засунула свой узелок под мышку, запахнула куртку, надвинула на самый лоб берет, взяла пустой ящик и с трудом влезла в телегу.

Ящик я поставила, а сама постаралась шмыгнуть в угол в надежде, что меня не заметят. И снова никому не было до меня никакого дела. Слуги работали и при этом старались не задавать лишних вопросов, не смотреть по сторонам и не лезть, куда их не просят.

Я сидела на полу старой повозки для овощей и с ужасом понимала, что меня опять тянет в сон. Но я не могла позволить себе снова вырубиться. Поэтому постаралась сосредоточиться на том, куда мы, собственно говоря, едем. Но даже это меня не сильно волновало. Странная апатия и пустота. Кукла как она есть, во всем своем великолепии. Отсутствие чувств и эмоций. По сути, и интереса к жизни. С ужасом поняла, что все это время держалась только потому, что была цель выбраться из замка и сбежать от братьев. И вот цель достигнута, а новой не появилось. И меня все время тянет в сон…

Умом я понимаю, что это может плохо кончиться, и встаю. Подхожу к краю телеги, совершенно не представляя, где мы. Как только она останавливается, тут же спрыгиваю и отхожу в сторону, оглядываясь.

Телега привезла меня на шумную многолюдную рыночную площадь. Что, в принципе, было закономерно. Куда еще может ехать пустая телега?

Я осматриваюсь, понимая, что многие уже начинают закрывать свои лавки. Дело движется к вечеру. Я иду вдоль рыночного ряда и рассматриваю еду. Многое мне не знакомо. Но круглые фрукты похожи. Яблоки, как их не обзови, и есть яблоки. Вот почему девушкам всегда так сложно определиться, что они хотят съесть? Да потому что прошлый их выбор, тот самый первый, привел к проклятью рода человеческого. Вот с тех пор мы с меню и осторожничаем.

Глава 6. Шесть слов. В Шотландии за юбками не бегают.

Запомни и не перепутай:

Чёрный чай с бергамотом ‒ для размышлений.

Зелёный ‒ для самоконтроля.

Ромашковый ‒ если кто-то написал «У тебя есть минутка поговорить?».

тетушка Хель

Хотя последний, пожалуй, это который с коньяком.

‒ Басма?

‒ Нет, это листья индигоферы красильной.

‒ Листья индиго и есть басма. Еще хна?

‒ Это деревце лавсония. И ее листики.

‒ Это и есть хна. Тогда понять не могу.

‒ А это вообще похоже на листья березы!

‒ Не знаю, что такое береза! Это Бетула пендула.

‒ Сама ты пендула! Это и есть береза! А вот это живучка ползучая.

‒ Сама ты живучка! Это ползучка живучая.

‒ Ну вот тут не возражаю. Есть такое. И в самом деле, и ползучка, и живучка. Одно не понятно. Почему если тут одни листики, то так противно воняет?

‒ Так еще же гуано.

‒ Тааак. Ты намазала на мою голову какашки с травками?

‒ Ты сама хотела сделать цвет темнее! Кто вопил, что не желает быть «девочкой с голубыми волосами»? Смесь должна помочь. Наверное…

‒ То есть как «наверное»?

‒ Как будто…

‒ Иными словами, ты не пробовала?

‒ Ну… Да. Именно вот такой состав не пробовала. Но уверена, что подействует!

­‒ Всё! Смывай!

‒ Марика! Интересно же!

‒ На моих волосах дерьмо, а ей, видите ли, интересно!

‒ Смесь должна помочь, и будет темно-синий благородный оттенок.

‒ Как из дерьма и листиков может получиться нечто благородное? Смывай немедленно!

«И почему я в последнее время постоянно влипаю? Вот ничего же не предвещало?» ‒ пронеслось у меня в голове, и я вздохнула.

... Хотя с самой собой можно быть откровенной и не врать так уж неприкрыто. Предвещало, еще как. Уже тогда, когда я влезала в тележку бродячих артистов. Нет… Наверное, тогда, когда предпочла театр каравану? Нет, когда на вопрос того трактирщика: «Вам быстро и интересно, или с комфортом и безопасно?», ответила «Быстро и интересно».

Выяснилось, что караван уходит в земли Вулканических драконов только через три дня. Ползет долго и заезжает во все крупные города.

Но уже утром в сторону Вулканической столицы отбывает труппа бродячих комедиантов. У них три кибитки, и наверняка за плату можно найти место в одной из них.

И почти сразу же я пошла договариваться на рыночную площадь, где и обнаружился бродячий театр. Даже искать долго не пришлось. Они давали вечернее представление, как раз заканчивали. Я умудрилась договориться о месте в кибитке, и мы условились, что я вернусь утром.

Я вернулась в трактир, чтобы переночевать в комнате с драконом. Рядом с ним было тепло и безопасно. И самое главное, я была уверена, что проснусь. И хотя Лиля Брик, возлюбленная Маяковского, говорила, что лучше всего знакомиться в постели, я все же не рискнула. И едва только на небе появились первые лучи солнца, я встала с пола, где все это время лежала, и направилась к двери, прихватив свой узелок.

На полу я лежала не из чувства стыдливости или из ложной скромности. Вовсе нет. Я бы с удовольствием прижалась к теплому боку дракона, ни на минуту не усомнившись в верности этого решения. Но увы. Дракон был большой и тяжелый. И на узкой кровати он и сам-то помещался с трудом. Его руки свисали, и я не поместилась бы там при всем желании. А уложить его на пол мне совесть не позволила. Я и так у него… взаймы взяла. Но я мысленно пообещала вернуть, как только, так сразу.

Я даже попрощалась, когда уходила. Ну, мысленно пожелала им удачи. Аккуратно выскользнула из комнаты и сбежала вниз по ступенькам, чувствуя удивительную легкость. Даже ноги слушались, как ни странно, довольно хорошо. Я сама залезла в кибитку, отстегнула один золотой за первые сутки пути и не спала, пока мы выезжали из города.

Да и потом с удовольствием смотрела на яркие и красочные деревья вдоль дороги, на приятные деревеньки и домики. А когда над нашими головами зашумели крылья четырех драконов, я даже подняла голову к небу и с удовольствием смотрела за их полетом. Летели они в ту же сторону, в какую двигались и мы.

И только когда драконы скрылись из виду, сон снова меня одолел, и я вырубилась, положив голову на свой узел с одеждой.

Разбудили меня голоса, и я попробовала пошевелиться. Получалось плохо, но все же я сумела поднять саму себя, буквально вытащив за волосы из болота сна, как знаменитый барон.

И первое, что мне бросилось в глаза ‒ ярко-голубые волосы. Я судорожно подняла плохо слушающуюся руку к голове и убедилась, что мой берет все еще на месте. Потом сфокусировала взгляд чтобы убедиться, что волосы маячат передо мной и они совершенно точно не мои.

‒ Проснулась? Ну и горазда же ты спать. Ты не заболела?

Глава 7. Семь слов. “Вы ошиблись номером”, — ответил хорошо знакомый голос.

Вечером вышел на балкон покурить. По карнизу крадется соседский кот — явно разорить воробьиное гнездо. Я притаился и как заору:
— А ну, брысь отсюда! Что ты тут паршивец, делаешь?!
На месте остался только кот!
Подпрыгнув, с места сорвалась бабка срывающая какие то семена с цветков под балконом, паренек пьющий пиво сидя на трубе, свалился с нее и бросился бежать, деваха вешающая объяву на двери подъезда, мгновенно слиняла…
А кот, презрительно и нецензурно на меня посмотрев, продолжал медленно красться…

Игорь Серов

По огромной зале замка пронеслось:

‒ Сигурд! Останься!

‒ Нет! ‒ прогрохотало грозное.

‒ Это не обсуждается! Повинуйся! Пока еще я тут главный! Это приказ!

‒ Они не справятся! Я не дам тебе их сгубить!

‒ Сигурд! Это приказ! Я тебе не позволю!

‒ Я уже давно не подчиняюсь твоим приказам!

‒ Тогда подчинись здравому смыслу! Своей гибелью ты их не спасешь, а лишишь последнего шанса на жизнь!

Дальше был скрип зубов, который услышала даже я, находясь в самом углу залы. Меня отделяла от места действия толпа слуг. За этой толпой меня видно не было, но минус в том, что и я почти ничего не видела, несмотря на мой высокий рост. Да-да, люди, населявшие земли Вулканических драконов, были чуть выше, чем в других землях, что мы проезжали. И вот сейчас я что-то могла различить, только если встать на цыпочки, но я и так себе эту сцену прекрасно представляла.

...Тогда у озера, едва услышав имя наследника Вулканических драконов, что прошептала Сольвейг, я бросилась одеваться. Все же предстать голой перед драконом мне совершенно не улыбалось. Сольвейг, впрочем, тоже поспешила на берег. Когда мы уже выходили, нас догнала довольно высокая волна, дошедшая нам до колен. И сзади был сильный плюх, буль, шмяк и шлёп. Это видимо наследничек прямо в драконьем облике нырнул в озеро.

А потом послышался еще более громкий всплеск. Как будто пушечное ядро выстрелило. Я оглянулась, но на поверхности были только большие круги. Сначала приводнился, а потом нырнул? Эх, нужно было посмотреть! Ладно. В другой раз. И я поспешила к своей одежде.

Мы поспешно одевались и я, перекинув волосы через плечо, заплела их в подобие неровной косы. Мокрые волосы кажутся почти черными, и может, меня не опознают? В конце концов, я же сгорела? Да и там, на аукционе, когда я стояла неподвижно в коробке на возвышении, драконы больше были заняты друг другом, а не мной. Меня никто особо не разглядывал. В глаза бросались мои голубые волосы, отвлекая внимание от неподвижного почти мертвого лица. А теперь у меня нормальная живая мимика, и волосы черного оттенка только слегка отливают синевой, как крыло у ворона.

Но на всякий случай я отошла Сольвейг за спину. И мы вместе наблюдали, как постепенно успокаивается водная гладь. Дракон нырнул в воду и пропал.

‒ На глубину пошел. Жарко ему, бедному. Горит весь. Без куклы ему тяжело. Но новой ему не видать в ближайшие полгода. Не представляю, как он справится, ‒ в голосе Сольвейг не было участия или жалости, я бы даже сказала, что она немного злорадствует.

‒ Он же твой брат? ‒ удивилась я.

‒ И что? У меня их шестеро. Они меня никогда за равную не принимали. Да и остальных сестер.

‒ А сестер много?

‒ Папочка ни одну служанку не пропускает, что ему глазки состроит. Там у него очередь! Выстраиваются в постель к родителю! Он каждой, кто от него беременеет, приданое дает. Так что поверь, желающих много, ‒ пожала Сольвейг плечиками.

‒ А жена? ‒ вскинулась я.

‒ Жена удрала. Давно уже. Родила двух законных сыновей, Сигурда и младшего, Свана, и удрала с любовником. Сигурду было двенадцать, а Свану около года. Совсем крошка. Он ее и не помнит. Больше ее никто не видел. Прихватила с собой казну и все драгоценности, и сбежала. Наверняка живет припеваючи где-то. Не в этом же борделе, гордо именуемом замком Вулканических драконов? С вечно изменяющим с каждой юбкой мужем?

‒ Кошмар, ‒ покачала я головой.

«Огненные ‒ извращенцы, и эти, похоже, ничем не лучше. Из огня да в жерло вулкана. Везет мне. Но тут меня скорее всего могут и не опознать. А рядом с драконами мне лучше, и не сплю постоянно, это я уже твердо уяснила. Так что выбора особенного и нет. Просто буду держаться от любвеобильных драконов подальше», ‒ подумала я, выжимая волосы.

‒ Казны там было много, ‒ продолжила мысль Сольвейг. ‒ Куклу Вулканические себе позволить еще долго тогда не могли, ‒ пояснила она.

‒ Ее искали? Вдруг ее убили за эти деньги? ‒ поднял во мне голову бывший юрист.

‒ Кто посмеет обидеть жену дракона? Или дочь дракона? Ты чего? Вот ты все время спишь. И у тебя до сих пор никто твое золото не умыкнул. Да и кольцо с жемчугом цены не маленькой не сняли с пальца же? Обидишь дочь или жену дракона, и прилетит к тебе злой ящер. Мало тогда не покажется. Так что кто рискнет? ‒ удивилась Сольвейг.

‒ А если куклу?

‒ Что куклу?

‒ Ну, если куклу обидишь?

Сольвейг звонко расхохоталась.

‒ Ты чего? За это дракон уничтожит не только тебя, но и всех твоих родных до десятого колена, уничтожит всех мужчин, а если впадет в ярость, то и женщин не пощадит. Дураков нет. Сами они своих кукол не сильно ценят, но вот других готовы порвать за них.