P.S. Навсегда твоя

Плейлист

Allie X - Devil I Know

Revel Day - Baby it's you

j-hope - Killin' It Girl (feat. GloRilla)

Минаева - Шоколадка

Ofrin - Make It, Break It

Шура Кузнецова - Молчи и обнимай меня крепче

Two Feet - Nightmares

Natasha Blume - Black Sea

Jung Kook - Standing Next to You

Minnie Riperton - Lovin' You

Black Atlass feat. Jessie Reyez - Sacrifice

Maroon 5 - This Love

Bruno Mars - That's What I Like

Billie Eilish - LUNCH

Omido, Kae - THE RIDE

George Michael - Careless Whisper

Welshly Arms - Hammer

Mattis - Into the Night

Doja Cat - So High

TAEMIN - WANT

BAEKHYUN - Ghost

Seafret - Be My Queen

ZOLOTO - Дома

Ваня Люленов - Она звезда

Justin Timberlake - Cry Me a River

Britney Spears - Gimme More

DNCE feat. Nicki Minaj - Kissing Strangers

MONATIK, Надя Дорофеева - Глубоко

Andy Grammer - My Own Hero

Ex Habit, Omido - ALL I WANTED WAS U

Пролог

– А-а-а-а!

– Да-а-а-а-а!

Женщины вокруг словно с цепи сорвались, крича на всю округу от восторга, или что там у них в сердцах происходит.

Вероника всегда знала о существовании данного концепта выступлений и порой была очень даже не против на такое попасть. Но никто ведь не предупреждал, что на ЭТО приходит посмотреться ВСЯ женская половина человечества.

Старушки, встречающие свою вторую молодость вдали от мужей, спящих в номерах отелей. Женщины за сорок, разочаровавшиеся в сайтах знакомств и ищущие себе интрижку на вечерок, а может и дольше. Барышни немного помоложе, практически ее возраста, и совсем еще юная молодежь, едва перешедшая границу восемнадцатилетия, решившаяся поглазеть на молодые сочные тела парней-красавчиков, захватывающих сердца девушек в плен.

Нет, ее мама не в счет. Она женщина замужняя, своего партнера безумно любит, и вроде личная жизнь у них еще о-го-го, если верить картонным стенам их арендованного домика и абсолютному нежеланию слышать, как ее родители заигрывают друг с другом в соседней комнате. Но даже она не смогла пройти мимо стенда с ярким красочным постером ночного выступления незнакомых, но невероятно привлекательных молодых людей.

«Бери билет, беги сюда… Этой ночью все будет только для тебя» – гласит здоровенный лист с подмигивающим, раздетым по пояс смуглым мужчиной, смотрящим карими глазюками ей словно в самую душу.

Ох, уж Ника знала, что это за «Только для тебя» такое, насмотревшись видео в социальных сетях, и мысленно настраивалась на жарко проведенную ночь где-нибудь на берегу с одним из парней, с которым у нее обязательно промелькнет искра. Но кто же знал, что сейчас ее мысли будут разбегаться так же стремительно, как и глаза? Почему на этом гребаном постере ее никто не предупредил, что от количества бушующего и свежего тестостерона на сцене у нее будут жутко потеть ладони и пересыхать в горле?!

Это преступление, против которого Вероника никогда не пойдет! Да кто она такая, чтобы противиться женской природе желать глазами, а не только ушами? Кто вообще придумал этот бред про то, что мужик должен быть лишь чуть красивей обезьяны?! Она в корне не согласна и сейчас увиденным в очередной раз подтверждает свои догадки.

Когда на невысокой импровизированной сцене в разные стороны из распылителей начинает литься теплая вода и со сладким грохотом на нее выбегает около пятнадцати парней, у нее даже язык не поворачивается сказать кому-то из них «нет».

Да, да и еще раз да!

Сейчас она станет похожа на кричащих вокруг женщин. Будет размахивать платочком, как бабульки позади, и присвистывать, стоит пиджаку первого красавчика полететь куда-то в толпу. Возможно, даже посоревнуется за него с более шустрыми, чтобы поглубже вдохнуть желанные аромат терпкого мужского парфюма и соленого моря, шум волн которого слышен даже сквозь оглушающие басы заводной мелодии.

Офицер, пожарный, офисный работник, охранник, повар, даже доставщик… Боже, сколько же сексуальных профессий они решили собрать в одном месте? У оного в руке рация, у другого – лопаточка, у третьего – волшебная палочка в полоску…

– Это жезл, – прошептала мама ей на ушко, видимо заметив, как долго та хмурилась, разглядывая предмет.

Но Нику не интересует название сего орудия. Куда интересней то, что он может этим «жезлом» делать. Ух, что-то ее снова бросило в жар!

Обмахиваясь ладонями, Егорова следила за каждым их действием. Запоминала, куда летит одежда. Сколько кубиков пресса каждый из них пересчитывает на своем теле, мысленно проходясь пальчиками следом. Облизывала взглядом каждый и предвкушала веселую ночь с самым симпатичным. Тем, который решил избавиться от белоснежной рубашки на самом краю и швырнул очки подальше, оставаясь в приспущенных брюках и выглядывающей резинке алых боксеров.

А затем все внезапно смолкло. Свет отключили, и пространство вокруг погрузилось в неожиданную темноту и тишину, пугая раззадоренных женщин.

Неужели это все и они решили оборвать выступление на самом интересном? Не верю!

И правильно делает. Ведь уже через мгновение их вновь осветили яркими огнями и включили медленную, специально подобранную мелодию, представляя на сцене лишь одного, но какого…

Кажется, Вероника сдалась. Прямо в его руки, которыми он потягивается в стороны, показывая трепещущим и визжащим девчонкам всю силу литых мускулов, над которыми работал не год.

Возможно, Ника бы выбежала на сцену прямо сейчас. Возможно, она бы наконец забыла того, кто испортил ей последние годы ее прекрасной жизни. Возможно, это был бы самый лучший за все ее двадцать четыре года охренительный секс. Если бы не одно очень красивое и слишком знакомое НО.

– Господи… – вырвалось из ее уст, и руки тут же ухватили сиденье кресла, на котором она чуть не растеклась от предвкушения.

– И не говори, – прошептала мама, обмахивая ладонями горящие щеки и сдувая прилипшую ко лбу челку.

– Да нет же! Там… Никита?!

Глава 1

Когда-то один умный человек сказал, что в три часа ночи жизнь только начинается. В это время стирается грань между вымыслом и реальностью. Тени сгущаются и исчезают, одновременно отпуская ночь и протягивая руки к восходящим лучам. Именно в это время жизнь ощущается по-другому. Так, что хочется вдохнуть полной грудью и отпустить все обиды и недомолвки, выбирая лучший путь для своего будущего.

Вот только какой же это бред собачий.

Стоя голыми ступнями на открытой веранде и глубоко вдыхая прохладу ночного воздуха, в сердце не теплится надежда на новое утро и исчезновение всех проблем. Собственные ладони не перестают обнимать плечи, медленно растирая покрытую крупными мурашками кожу. Короткое платье, едва доходящее до линии начала ягодиц, больше не волнует своей подвижностью и плавным движением оказываясь выше. Высокие каблуки не ломят ноги, так же, как и не натирают плотные ремешки на щиколотках. А длинные светлые локоны не ощущаются лишним атрибутом на губах и щеках, совершенно не волнуя, как было пару часов назад.

Кажется, сейчас Вероника поймала свой «дзен». Нашла точку соприкосновения вселенского спокойствия и возможности не накладывать руки на раздражающих личностей, как бы сильно не хотела недавно начать убивать за нелепое поведение и обиду. Сейчас нет желания накричать или ударить. Не хочется даже смотреть в его сторону и понимать, что она не удостоена ни одного его пронзительного взгляда невероятно хитрых глаз, измывающихся над ней большую часть жизни.

Есть необходимость лишь дышать. Втягивать свежесть ночи легкими, выпуская блеклые клубы пара через рот. Возможно, даже закурить…

Небольшая сумочка, что спокойно висит на плече, оказывается под рукой быстрее, чем Ника успевает подумать. Как назло, лежащий все это время мертвым грузом телефон разрывается от уведомлений, приходящих со скоростью света.

Нет, сегодня он останется проигнорированным, кто бы чего не хотел от нее добиться.

Ключи с яркими брелоками, аккуратный кошелек, подаренный подругой на всемирный женский день с бумажным долларом «на удачу», и пачка необходимого вишневого Marlboro – и плевать, что в их веке они считаются чисто мужским брутальным атрибутом, – с яркой розовой зажигалкой рядом в виде разбитого сердца, сразу же оказывающаяся в ладони.

Все было бы прекрасно, попробуй она хоть раз в своей жизни затянуться. Видя остальных, Ника всегда представляла, какого это – вдохнуть ядовитый дым и выпустить из легких удушающий аромат табака, наслаждаясь минутным освобождением и легкостью. Но она ни разу так и не решилась попробовать, боясь привыкнуть, уже в тысячный раз раздумывая, зачем купила этот набор одинокой одиночки в круглосуточном супермаркете возле дома. Ей хватило с полна одного пристрастия к мужчине, которого она когда-то любила, а сейчас люто ненавидела, видя в центре комнаты с кучей обворожительно смеющихся девчонок.

Больше она не наступит на одни и те же грабли.

Руки подрагивают, и тоненький фильтр ломается между пальцев, словно подавая знак не совершать роковую ошибку. Но Егорова слишком упряма, чтобы отказаться от единственной возможности расслабиться этим вечером. Если уж мужика не может себе завести для минутного удовольствия, то хотя бы потравит себя приторной вишней, которую так обожал ее бывший.

– Черт!

Он все еще здесь. Нет, не в здании и даже не в комнате на первом этаже. Он все еще полноправно владеет всеми ее мыслями, показывая голову из-за угла на каждом ее шагу и хитро щурясь с ехидной фразой:

– Не избавишься!

Чем бы она ни занималась, его хмурый образ всегда проникал в мысли самым первым, не пропуская никого дальше порога Вероникиного сознания. Ранним утром говорил привет и дарил сладкий, полный нежности поцелуй, стоило ей взглянуть на пустующую половину постели. Нежно обнимал за талию, притираясь пахом к оголенным ягодицам, пока она заваривала кофе на двоих и долго наблюдала за наполненной и дымящейся кружкой напротив. А сегодня…

Да она теперь даже в душ спокойно сходить не может, все время представляя его голодные и широкие ладони на своем теле! А сколько одиноких и совершенно не ярких оргазмов она пережила за последнее время? Поток бурлящих мыслей сбился на тридцатом, а дальше думать Егорова просто отказалась, грузно наклоняясь вперед и укладывая локти на холодные перила открытого балкона.

Зарывшись ладонью в светлые волосы, что давно изображали на ее макушке воробьиное гнездо, девушка обреченно всхлипнула и зло скинула со второго этажа сверкающую в лунном свете зажигалку и пачку сигарет, которые так никогда и не попробует.

Этот парень портит все своим существованием. Возникает из ниоткуда. Пытается всеми возможными способами влезть в ее личную жизнь, не делая никаких шагов навстречу. Да она уже даже не помнит, по какой причине они расстались, а он все не отстает, продолжая ласково и прилюдно называть ее Егоркой и трепать мягкой ладонью по волосам, нежно переходя на щеку.

Ну ладно, возможно, насчет потери памяти она преувеличивает. Может, Ника и помнит каждую секунду душащих душу слез в тот момент, когда видела все своими глазами. Может, ревность до сих пор застилает ее взгляд, заставляя с каждым днем все больше его ненавидеть…

Но Егорова старается всеми правдами и неправдами об этом не думать.

На самом деле не думает. Не плачет в подушку по ночам, завывая раненым зверем, словно ей оторвали ноги, руки и половину души. Словно по ней не проехался двадцатитонный каток, размазывая по свежему асфальту в виде сплющенной жизнью несчастной девчонки.

Нет, она всего этого не чувствует, даже когда вспоминает свое детство, проведенное рядом с ним.

Например, свои мелкие семь лет, когда единственным увлечением было как можно дольше играть с подружками в куклы и строить отношения с соблазнительным Кеном, влюбляющим в себя каждую проходящую мимо девчонку. Накачанные мышцы, смазливое личико, прилизанные блондинистые локоны на макушке… Вероника никогда не отдавала его кому-то в руки, кроме своей лучшей подруги. С ней-то она могла разделить не только одного мужчину на двоих, но и всю свою жизнь.

Глава 2

– Никуси-и-ик! – пропела влетевшая в комнату слишком счастливая для этого тяжелого утра женщина. – Встава-а-ай! Мы выезжаем в десять, папа просил тебя поторопиться.

Какой папа? Какое выезжаем? Ну почему ей просто не дают нормально поспать и еще чуть-чуть насладиться приторно сладкими снами? Всего семь утра! Она же вернулась только под утро…

И тут перед глазами веселой каруселью пролетает прошлый вечер со всеми подробностями и нежеланными чувствами. Как Вероника пришла на день рождение какого-то парнишки после защиты диплома, имени которого теперь даже не помнила. Как она мечтала развлечься и отомстить бывшему, а затем увидела входящего в дом Солнцева собственной персоной. Как после пристально наблюдала за его танцами с незнакомыми девчонками и пила один коктейль за другим, все еще желая отомстить то ли ему, то ли самой себе.

Этот парень на ее глазах впервые вырвался из своего кокона занудности и весь вечер маячил перед лицом, словно специально показывая, как умеет веселиться без нее. Без Вероники. Плясал от души под ненавистную им попсу девяностых. Пел вместе с ребятами песни, провожая взглядом каждую короткую юбку. А еще пил. Так много, что бескостный язык стал еще больше развязываться, выливая на присутствующих кучу бесполезной информации о трудах Толстого во всем мире и правилах преподавания, только забавляя пьяную толпу.

Он словно провоцировал ее. Флиртовал с другими, мягко задирая чужие юбки под радостные возгласы незнакомых девчонок, долго строящих ему глазки. А Вероника не могла его узнать.

Кто был этот парень? Когда успел так вымахать в плечах, когда она всю жизнь считала его задохликом, шутливо жалуясь подруге на жесткие косточки при объятиях? Ради кого он уложил гелем волосы, делая причудливый пробор на одной стороне? Почему смотрел своими темными глазищами на всех, кроме нее?

Кажется, в тот момент Егорова почувствовала ту жуткую пустоту в сердце, которую старалась не замечать все это время. Она смотрела на него издалека, пусть между ними и было всего пара метров, но все желания тут же исчезали. Она впервые испытала это отвратительное чувство.

Отчаяние.

Она смотрела на него и не могла оторвать взгляд, понимая, что подойти не хватит духа, и делала так себе лишь больнее. Мазохистка? Возможно. Никогда не отрицала подобного и дальше не будет, ведь когда-то любила его больше всех. Верила на слово, внимала каждой букве, слетавшей с любимых губ. Жадно целовала ночью, отдаваясь в руки самого дьявола, и нежно обнимала по утрам, проходясь кончиком языка по колючему подбородку.

Как они докатились до этого? Как мужчина, ставший у нее первым и ласково называющий Егоркой с детства, смог так легко отказаться от нее?

Усердная мыслительная деятельность прекратилась сразу же, стоило ей принять сидячее положение и упереться головой в согнутые колени. Она гудела и разрывалась на части от бившего не только по мозгам, но и сердцу похмелья. Старалась проглотить подступающий к горлу ком, боясь не добежать до туалета, но вовремя увидела на прикроватной тумбе любезно оставленную матушкой таблетку, бурлящую в стакане с водой.

Схватив спасительную водицу, Ника осушила стакан одним махом, вернула его на место и вновь завалилась на спину, прикрывая глаза руками.

Вот она, святая женщина. Никогда не бросит в беде, подстебнет в критичной ситуации и шутливо подставит перед лучшими подругами, вспоминая о веселье на каждом семейном празднике. Она ей не мама. Она как лучшая подруга, что появляется раньше остальных и остается до конца, никогда не бросая в беде.

Ее не нужно проверять временем, ведь судя по ее поведению, это она проверяет тебя. К ней не нужно искать подход, ведь если ты делаешь что-то не так, она прямо говорит о том, как сильно ты тупишь. А если видит твои едва скрываемые слезы, никогда не задает вопросы, ожидая, когда созреешь и выложишь все сама.

Да, Таисия Сергеевна – ее лучший друг, которого не сравнить ни с кем. Она – первая помощь, первая ссора и первое прощение. Она та, кого Вероника всегда будет боготворить и на кого будет равняться. Кому будет продолжать петь оды через двадцать лет и запишет свой альбом, слушая его на повторе день за днем.

Ладно, с альбомом она все-таки погорячилась. Но все остальное – чистая правда, которую она никогда ни от кого не скрывала, и будет дальше говорить об этом с ладонью на сердце. Ведь это она сегодня утром провожала ее чуть ли не волоком до комнаты, стараясь не разбудить отца. Хотя он, скорее всего, был в курсе происходящего и просто смирился с вечным шумом в своей жизни. Слишком уж любит, чтобы запрещать своей жене мелкие шалости. А после того, как появилась Вероника, так вообще стал ММС, – Магистром мирового спокойствия, – закрывая глаза на бушующий в квартире ураган.

Но сейчас, вспоминая все это, она не хочет в очередной раз улыбаться. Возможно, если бы не встретила Солнцева, то была бы сейчас в самом лучшем расположении духа. Но она пила, а сейчас страдает от похмелья и навязчивых мыслей о том, где ночевал этот подлец. Наверняка у какой-нибудь очередной юбки, которую подцепил.

Фу! Ей даже думать об этом противно и подступающий к горлу ком – прямое тому доказательство.

– Вероника-а-а! – вновь раздается за прикрытой дверью крик матери, и ей приходится откинуться одеяло с ног, чтобы не запутаться и не полететь лицом вниз.

Да, трястись в машине больше пяти часов с разбитым носом точно не входило в ее планы. Поэтому, быстро бросив взгляд на пустую спортивную сумку у порога, куда еще нужно было кинуть вещи для поездки, Ника вышла из комнаты и направилась в ванную. Ей точно необходимо освежиться, чтобы немного прийти в себя.

Душ помог, как и всегда помогал в таких ситуациях, а приятные ароматы поджаренных сосисок и яичницы провоцировали желудок скручиваться в спазме и ругательствах на собственную хозяйку из-за проснувшегося аппетита.

За столом царит приятная атмосфера тепла и уюта. Мама смеется над утренними новостями, видя их каждый раз забавными и нелепыми, тихонько потягивает свежесваренный кофе и уминает вчерашние блинчики, которые Вероника так и не съела, пусть и обещала. А Папа с упорством мелкого школьника елозит затупившимся ножом по яичнице в тарелке и в очередной раз причитает о том, что стоило их давно наточить.