P.S. Твоя заноза

Глава первая. Поиграем?

POV Волкова

— Малышка, ну куда ты уходишь? — вздыхает вслед надоедливый ухажёр, прицепившийся ко мне у бара.

— Давай до свидания, лапуля, — бросаю ему на прощание и с тремя высокими стаканами с радужными алкогольными коктейлями, украшенными зонтиками и соломинками, протискиваюсь через толпу танцующих.

Ночь, суббота, народу не протолкнуться.

— Эй, Волкова, — окликают меня. Даже по фамилии? Разворачиваюсь в поисках отчаянного и раздражённо выругиваюсь под нос. Да ну чтоб тебя! Какая вероятность встретить местного королевича именно здесь, именно сегодня, именно сейчас? Правильно, с моей хронической везучестью рекордная. — Куда поскакала? Какой несчастный на этот раз уехал на скорой благодаря тебе?

Да было-то всего раз!

— Отвянь, Волков.

Денис Волков — светило нашего скромного универского небосвода. Богатенький высокомерный наглец с телом если не Аполлона, то его младшего брата. И совершенно случайно, он честно этого не планировал, там звёзды сами как-то выстроились в удачный ряд, сынуля владельца крупного холдинга.

В общем, полный набор для эротичных фантазий девчонок первых курсов. Дальше обычно наивные пташки, мечтающие о большой и светлой любви, становятся чуть умнее и зарабатывают против этой ходячей инфекции с модельной мордахой иммунитет.

Казалось бы, вот чего он ко мне-то вечно цепляется? Не первый год всё же знакомы, давно уже обчесали углы и слишком хорошо знаем, что каждый собой представляет.

Да потому, что я тоже Волкова!

Нарочно, блин, не придумаешь.

— А если подумать?

— Подумала. Дважды отвянь.

Денис обменивается снисходительной ухмылкой с друзьями. Половина футбольной команды в сборе. Обосновались за сдвинутыми столиками и, по всей видимости, развлекаются тем, что выискивают тех, кого можно подоставать.

— Ты какая-то злая. Неудовлетворённая?

— Не исключаю.

— Хочешь, помогу?

Делаю вид, словно его предложение реально смогло меня заинтересовать.

— М-м, — и всё же отрицательно качаю головой. — Если имеется альтернатива отравиться фосфорными спичками — выбираю второе.

— Вот поэтому у тебя и нет парня. Ты не умеешь идти на компромиссы.

— Да нет. Всё гораздо проще. Нормальные парни самоликвидировались. Не из чего выбирать.

Заканчиваю этот невероятно познавательный диалог и уже без дальнейших происшествий возвращаюсь к Нике и...

Эм, стоп!

— А Даша куда девалась? — интересуюсь у Ники, белокурой голубоглазой подружки, с внешностью которой впору идти в модельное агентство. А вместо этого она… геймер.

Не, серьёзно. Тусит в наушниках за компом каждую божью ночь, уничтожая то орков, то вражеские танки, то собственные голосовые связки. На эмоциях. Спать порой просто невозможно.

— Мочевой пузырь позвал на подвиги.

— Ясна-а-а... — осторожно ставлю бьющуюся тару на горизонтальную поверхность и уже менее бережно усаживаю собственную тушку на стул.

Дарья-путешественница отсутствует неприлично долго, заставив нас даже начать переживать. А то как ещё белый друг засосёт и где её искать? Может, пора пойти поискать?

Пока выжидаем, прежде чем удариться в панику, продолжаем прерванные невинные женские темы про «все мужики — козлы» и почему «нас таких замечательных никто не ценит», однако выявить ещё не открытые гениальными умами детали не успеваем. Наконец-то, нарисовывается веснушчатый рыжик.

— А мы уж думали спасательную бригаду вызывать, — хмыкаю я.

— Себе вызови, — та суёт мне прямо под нос свой телефон в чехле со стразиками. — Смотри, что засняла.

— Хм, тебе больше не наливать. Чего так криво? — не могу не заметить, разглядывая трясущуюся картинку на видео и срезанный угол.

— Так исподтишка же снимала! Наушники с собой? В этом галдеже ничего не услышишь.

— Мать, ты меня пугаешь.

— Слушай, говорю.

— Ладно, ладно, — достаю что велели из рюкзака и затыкаю уши, включая полную громкость.

По картинке не особо понятно, но, по всей видимости, это какой-то коридор возле туалетов. Сначала кроме шебуршания ничего толком не могу различить, зато улавливаю знакомый голос:

— Ну ты и лох, — Волков, опять ты? Ещё и ржёт.

— Ой, завались, — о, и Жука узнаю, другана его. — Подумаешь, недотрога очередная неприступная.

Кажется, кого-то только что отшили.

— Ты просто не умеешь их готовить. Неприступных нет. К каждой нужен лишь правильный подход. Ты же прямолинейный как кувалда.

— А чё мне ещё делать, зайцем вокруг девки скакать? Да пошла она.

— Не надо зайцем. Говорю же, стратегия — двигатель прогресса. Работает без осечек.

Глава вторая. Тотализатор

POV Волкова

Нет, правда. Уж чего не ожидала, так это того, что Волков порвёт все шаблоны. Нечестно, требую сатисфакцию! Я же уже настроилась! Я же уже приготовилась играть в наивную барышню, томно млеющую от оказанного ей внимания! Так же в Никиных киношках водится?

Там же наивные клуши всегда проходят одни и те же стадии: растерянность, непонимание, отрицание, принятие и, финалочкой, любовь до гробовой щепки. А последнюю стадию мне прям особенно хотелось сыграть, чтобы потом с чувством морального удовлетворения смотреть, как вытягивается физиономия Дениса, когда он поймёт, что всё это время я была осведомлена о споре.

Шиш мне, блин! Все сладкие мечты рассыпались прахом от грёбанной мужской честности.

Хотя погодите-ка…

Собственно, а с какого это шигли-мыгли ему вообще понадобилось мне сознаваться? Совесть замучила?

Не знала, что она у него есть. Думала давно где-то профукал. В ломбард тот же сдал за ненадобностью. Ладно. Пока не буду вскрывать все карты и оставлю за собой кое-какие козыря.

— Поспорил. На меня, — актриса из меня не ахти какая, но всё же стараюсь изобразить удивление.

— Ага.

— И так просто сообщаешь об этом? Сломанного носа не боишься?

— Именно поэтому заручаюсь твоей поддержкой сразу. Потом бить будешь больнее.

— Серьёзно? — выразительно выгибаю недавно выщипанную бровь. — Так тебя только это смутило? Опасность повредить модельную моську?

— Нет, конечно. Тратить время тоже не особо хочется. Да и отношения наши портить.

Отнош...

Кхм, простите. Даже в мыслях ком в горле встал от этой просто феноменальной непосредственности.

Подаюсь вперёд, впериваясь в него ледяным взором.

— Волков, ты придурок, — тихо шиплю я. — Ты. Поспорил. На. Меня. И, ещё не стесняясь, сообщаешь об этом. Я, по-твоему, что, от такого благородства растечься должна? Благодарить? В ноги упасть?

— Не поверишь, на такой вариант я и не рассчитывал, но если прям не терпится — всегда рад, — моя реакция срабатывает на опережение, залепляя сидящей напротив наглой мажорской морде звонкую пощёчину.

Стоит отдать должное, Денис принимает её достойно.

— Согласен, — работая челюстью кивает он. — Заслужил. Ну так что? Поможешь?

— Помогу... в чём?

— Пустяковая мелочь. Пару неделек сымитируй маломальскую заинтересованность когда я буду появляться в зоне твой видимости. Если начну приобнимать, не кусайся. Ну и поцелуев пару-тройку придётся потерпеть на публику, да. Не без этого.

Ну и ну.

— Сдаётся мне, длительные занятия футболом плохо влияют на и без того скудное количество серой жидкости в твоей черепушке. Скажи честно, часто получаешь по мозгам?

— Не особо. Так что? Ты в деле? Не безвозмездно, разумеется. Готовь рассмотреть встречные условия.

Встречные условия, блин! Я его сейчас об руль приложу, отвечаю.

— Есть одно.

— Весь во внимание.

— Пошёл к чёрту.

— Это значит, нет?

— Это значит, готовься к позорному проигрышу. А я посижу в первых рядах с попкорном и с удовольствием понаблюдаю за твоим провалом, — берусь за ручку двери, но замираю, озадаченная его слишком уж довольным голосом.

— Огонь. Правила игры только что стали ещё интереснее.

Недоумённо моргаю.

— Что, прости?

— Ну согласись, начни я ни с того, ни с сего тупые подкаты — это смотрелось бы странно, — Денис как ни в чём не бывало заводит машину, поворачивая в замке ключ зажигания. — Давай будем откровенны: ты не шестнадцатилетняя дурёха, чтоб вестись на сопливую романтику, я не приторный Ромео из сказок Шекспира. У нас с тобой другой уровень. И теперь, когда ты в курсе, я могу с чистой совестью действовать в своём стиле и на своё усмотрение, — Волков смеряет меня ехидной усмешкой, при виде которой хочется взять молоток и с одного удара раскрошить всю его белоснежную зубную поликлинику. А заодно всмятку расхреначить корону победителя, которую он на себя слишком рано напялил. — Тебя подвезти или ножками до метро сама дотопаешь? Впрочем, тебе полезны пешие прогулки. Заодно жопец подкачаешь.

***

— Урод. Размозжить бы твою тупую башку об бетонную стену.

Слова залетают в квартиру раньше, чем я сама успеваю в неё зайти. Ключи гневно летят на обувную тумбу, а скинутые кроссовки с приглушённым стуком впечатываются в стену.

На грохот ленивыми пельмешками вытекают сожительницы в чисто домашнем тренде: пижамы, пушистые тапки-валенки и увлажняющие маски на лицах.

— Где пожар? — помахивая ещё невысохшим маникюром интересуется, сонно потягиваясь, Ника.

— Хамло мажорское. Я не только станцую на твоих костях, но и сварю из них бульон, — шиплю себе под нос, стаскивая прилипшую к мокрой рубашке куртку.

Глава третья. Можно я тебя полечу?

POV Волкова

Настроение, которое слегка приподняла маленькая девичья пакость, сдулось воздушным шариком печально быстро. Буквально через пару часов, когда пришло сообщение от разлюбезной мамаши:

М: «Подъедь сегодня. Нужно померить наряд на субботу»

Да ну твою ж...

Я: «Я плохо себя чувствую»

М: «Ты всегда плохо себя чувствуешь, когда я тебя о чём-то прошу. Жду к четырём».

Приехали. Не отвертишься, иначе потом такой ушат грязи выльется, что под душем ночевать придётся. Последние пару лет с матерью у нас сложные отношения. После развода её крыша знатно поехала. Хотя тут, может, и кризис среднего возраста ещё неудачно наложился. Поверх всплывших измен отца.

В общем, мы перестали друг друга слышать, понимать, а каждый разговор теперь заканчивается скандалом. Плюс одно мерзотное существо окончательно разрушило всё, что осталось от кровных уз. Его терпеть рядом с собой у меня уже не хватило никаких нервов.

Потому и съехала.

Изначально я собиралась отдельное жильё снимать, папаша ежемесячно высылает мне алименты, решив, видимо, что этим может искупить прощение, но Ника с Дашей предложили пожить у них. А отцовские деньги пока откладываются: к выпуску как раз накопится на собственную квартиру. Если девчата раньше не попросят, надумав ячейки общества лепить.

Короче, к обозначенному часу такси подъезжает к высоким кованым воротам, за которым возвышается белый коттедж с открытой трассой на втором этаже и личным бассейном. Не один Волков «голубых» кровей. Я девочка тоже не промах. Была. И остаюсь по сути, но прежней вседозволенностью уже не обладаю и джакузи из шампанского устраивать тоже больше, увы, не могу.

Набираю нужный код на панели калитки и захожу на территорию. Деревья стремительно осыпаются, но жёлтой листвы на плиточной дорожке практически нет. И желтеющий газон идеально подстрижен. Чисто картинка из риэлтерских журналов в осенних декорациях. Идеально, обезличено, искусственно и никак.

Стеклянная входная дверь привычно открывается ключом, впуская меня в филиал музея. Всё белое и стерильное. После стольких месяцев обычной сталинской двушки, где пыль вытиралась сугубо по настроению, находиться здесь даже неуютно. А ведь раньше я и не обращала внимания на всю эту лепнину, принимая её как данность.

— Маман, я пришла, — громко кричу на всю зал-гостиную, венчающую себя декоративным камином.

Со стороны лестницы слышатся шаги, вот только это не родительница. Блин. Я надеялась, он где-нибудь шляется. Или сдох.

— О, Кристи, — смеряет меня с ног до головы оценивающим взором Альберт, мамашин ухажёр. Чуть ли не мой ровесник. На несколько лет всего старше, но пытается выглядеть солидней, скрупулёзно отращивая свою убогую редкую бородёнку. Высокий, худой, женоподобный, поразительно скользкий и ещё более омерзительный. Змея, которую пригрела на шее выжившая из ума брошенка. — С каждым разом ты выглядишь всё более...

— Бомжевато? — подсказываю я.

Потому что мой свитер рядом с его дорогим костюмом от Армани, пошитым на заказ, смотрится обычной половой тряпкой.

— Иначе, — уклончиво отвечает тот. — Куда подевались сексуальные платья?

— Сдала в комиссионку. В них не особо удобно трястись в метро. Находятся индивиды, обожающие без спросу лапать хорошеньких девушек. Впрочем, тебе ли этого не знать.

Я не бедствую и совсем уж на барахолке не одеваюсь, статус не позволил бы, однако стараюсь не шиковать. Всё что у меня есть в сбережениях — взятки отца. Потому что от денег матери я давно отказалась. После череды неприятных обстоятельств.

— Жаль. Они тебе очень шли.

Фу. На физическом уровне ощущаю этот липкий взгляд, словно рентгеном сверлящий сквозь одежду. Помнит, дрянь, что там и как.

— Где маман?

— Наверху. Разговаривает с портнихой.

— Благодарю, — хочу проскочить, но тот ловит меня под локоть, тормозя.

— М-м, — нюхает он меня. — Зато пахнешь всё так же вкусно.

— А вот ты так и смердишь тухлятиной, — вырываю руку, отталкивая его и спешу к лестнице. Две минуты в родном доме, а мне уже хочется сбежать. И никогда впредь не переступать его порог.

Поднимаюсь на второй этаж и сворачиваю по широкому коридору налево, идя на голос. Нахожу кого искала в моей бывшей комнате. Портниха с булавками колдует над вечерним платьем в пол, надетым на безголовый манекен, а маман раздаёт команды. Как всегда.

— Подол нужно ушить ещё на пару сантиметров. Но кант оставить. И пустить на рукавах кружева как на талии. И что это за непонятная свисающая сопля на горловине? Убрать.

— Сделаем, — покорно кивает та с иголками в зубах.

Мамаша замечает меня в отражении стационарного трельяжа и оборачивается, показывая миру выкрашенные в блонд кудри и замученное многочисленными инъекциями лицо. Если её дружок пытается стариться, то она наоборот — всячески молодится. Чтобы их разница в возрасте не так сильно бросалась в глаза.

Глава четвёртая. Ваш ход, королева

POV Волков

Башка трещит от кальянного кумара, музыка долбит по барабанным перепонкам, но вместо того, чтобы сделать потише, народ пытается её перекричать. От чего децибелы становятся ещё больше. Если говорить откровенно, я хочу домой и спать, а не это всё. Но всё-таки приехал.

Думал, отвлекусь, но что-то не получается.

— Эй, брат, — Жук падает рядом со мной. Пружины дивана едва справляются с массивными габаритами нападающего. — Ты всё грузишься? Расслабься, выпей.

— Нет настроения.

— Брось. Нашёл от чего париться. Будто первый раз с батей срётесь.

— Да не в этом проблема.

— А в чём?

С отцом у нас реально постоянные контры. Начиная с того момента, когда я заявил, что не собираюсь поступать в институт, который тот успел для меня выбрать, и заканчивая скандалами по тому направлению, которое я предпочёл.

Он-то рассчитывал, что я пойду по его стопам и займу место в совете директоров его компании, а меня только от одной мысли об этом мутит. Финансы, бизнес, тендеры — не моя тема. Вообще.

Я хочу играть в футбол.

На профессиональном уровне.

Но для отца это детский сад, пустая трата времени и сплошное разочарование отпрыском. О чём он не устаёт напоминать. Каждый приезд в гости домой — игра на и без того расшатанных струнах нервной системы. Хорошо, что живу отдельно.

Мама хоть и поддерживает мои убеждения, но даже вдвоём мы бессильны против нескончаемых нотаций. Которые и её успели достать, потому что на днях меня огорошили очередной сенсацией. Именно она последние несколько дней и давит на мозги.

— Предки разводятся, — впервые вслух решаюсь озвучить невесёлую истину, но получаю совсем не ту реакцию, какую стоит в таких случаях ожидать.

— Да и класть, — равнодушно пожимает плечами Жук. — Ты уже большой мальчик. Делить как имущество тебя не будут.

— Огонь. Зря не добавил: на Новый Год подарки будут в двойном размере. Спасибо за поддержку. Ты настоящий друг, — здесь табличка «сарказм», если кто не уловил по интонации.

Потому что кое-кто точно не уловил.

— Да ну а чё такого? Все разводятся. Статистику посмотри.

— Ещё лучше мотивация. Иди-ка ты к своим близняшкам-гимнасткам. А то убегут к другому.

— Тебе оставить одну?

— Не надо. Лучше домой поеду.

— А как же твоя гордая волчица?

Бросаю беглый взгляд на высвечивающееся на дисплее айфона время.

— Почти двенадцать. Полагаю, не придёт.

Хотя, на самом деле, был уверен в обратном. Не зря ж подзуживал. Женская психология ведь как работает: пойдёшь, когда просили не приходить — повелась на провокацию, но если не пойдёшь окажется в сто крат хуже: ведь получается, что послушалась. А кто такое допустит? Девушки же всегда правы. Последнее слово непременно должно оставаться за ними. Это, типа, их негласная политика.

Но, по всей видимости, Волкова решила оказаться умнее. Даже не знаю, расстраиваться или гордиться ей, ведь сюда я приехал только из-за неё. Все эти шуточки про групповушку не более чем шуточки. Так, замотивировать её вредность. Чтоб наверняка захотела почтить своим присутствием сей скромный «клоповник» в центре Питера.

Просто мне сейчас нужно развеяться и отвлечься, а она умеет делать это как никто. Вон, вчера по костяшкам так приложила, что до сих пор болит. Я не мазохист, но мне реально по кайфу с ней зубоскалиться.

Это проще, чем пытаться соответствовать её завышенным стандартам, потому что девочка она избалованная. К ней без соответствующего списка качеств можно даже не соваться. После нашего единственного не очень удачного свидания это стало очевидно.

Потому и второго не было.

— М-да, — прицыкивает Жук как никогда довольный. Догадываюсь, почему. — Судя по всему, кто-то скоро будет прощаться с тачкой. Ну да подумаешь, новую купишь, правда? Эй, Светулёк, — выуживает он блондинку из топчущихся неподалёку симпатяжек. — Дэна неплохо было бы развеселить. А то у парня что-то чёрная полоса невезухи пошла.

— Сделаем, — обворожительно улыбается та, подплывая к нам грациозным лебедем. Так же грациозно лебедь присаживается по другую сторону от меня, кокетливо покусывая соломенную трубочку, прыгающую в стеклянной бутылке. — Чем займёмся? Хочешь, замутим массаж?

— Если что, моя спальня свободна, — хитро подмигивает нам друг.

— Не в этот раз, — знакомый голос заставляет всех подзависнуть. Выглядываю поверх укрытого белыми кудряшками плеча и чувствую, как ментальная шкала настроения с сектора «всё дерьмово» резко подскакивает до уровня: «вечер определённо стал лучше».

— У-у-у, королева-таки почтила нас своим присутствием, — Жук торопливо делает ноги. Боится, наверное, что получит по роже за спор. Он же стал зачинщиком. — Пойду-ка я... утюг проверю.

— Правильное решение. Ты бы тоже последовала мудрому совету, — зелёные глаза Волковой, подведённые чёрной подводкой, хищно щурятся, взяв под прицел Свету. А снятая кожанка небрежно швыряется на подлокотник, открывая боевой прикид.

Глава пятая. Креветки с продолжением

POV Волкова

Сидим друг напротив друга в месте, которое выглядит как... спорт-бар. Стандартный спорт-бар, каких раскиданы по городу в бессчётном количестве. Тёмная отделка, столики, подвесные телики, в дни матчей транслирующие понятно что, сейчас же просто крутящие без звука музыкальные клипы.

Перед нами стоит огромная лоханка креветок, пенное в исконно мужских кружках и закуски. С хрустом надкусываю чесночную гренку. Будет потом во рту вонять, но мне же сегодня ни с кем не целоваться. Наверное.

Пауза затягивается.

— Ну и? Так и будешь любоваться? — не выдерживаю.

— А почему нет? — Волков сидит, сцепив руки в замок, и реально молча таращится на меня.

Соединённые большие пальцы касаются подрагивающих губ. Губ, которые, кстати, весьма неплохо...

Так. Стоп.

— Что, вид хороший попался?

— Симпатичный, не отрицаю. И согласись, на этот раз ты как нельзя кстати вписываешься в интерьер.

Само собой. Джинсы — это же не коктейльное платье, что было на мне надето тогда.

— Так какой план? — взмахиваю гренкой как волшебной палочкой. — Стандартное анкетирование? Разговоры по душам? Томные переглядки? Попытка проехаться по ушам отрепетированным враньём?

— Как насчёт: просто выпить и расслабиться?

— А что, так было можно? Разве у нас не переигрывание провалившегося свидания?

— Такие свидания остались позади. Пора выходить на новый уровень.

— И что он подразумевает? — откидываюсь на спинку узкого диванчика, для удобства устраивая локоть на деревянной балке, заменяющей изголовье.

— Вот давай это и выясним. Отложим на пару часов твою ко мне неприязнь и сделаем вид, что я тебе хоть малость привлекателен.

— У меня нет к тебе неприязни, Волков. Ты мне безразличен. Как человек, парень, сексуальный партнёр. В принципе как отдельно взятая личность.

— Не вопрос. Если тебе так удобней, ради бога. А я, если не против, пока придержу нейтралитет.

Да уж чувствовала я его упирающийся в меня на вчерашней вечеринке нейтралитет. Так чувствовала, что сама нечаянно успела завестись. Пришлось поспешно с него спрыгивать.

— Главное, больше не засовывай язык мне в рот. И мы поладим.

— Брось. Тебе ж понравилось.

Понравилось. Но ему об этом знать не обязательно.

— Ага, — охотно киваю. — Воплю от восторга и трепещу от счастья, разве не видно? Это был лучший поцелуй в моей жизни и всякое такое. Так тебе обычно говорят? — дребезжащий на столе телефон высвечивает очередное сообщение от маман. Пятое за последние полчаса. — Да чтоб тебя. Когда ж ты отстанешь? — раздражённо смахиваю с экрана оповещение, не читая. И так знаю, что там.

— Надоедливый ухажёр?

— Надоедливый ухажёр выжигает сейчас рядом со мной кислород и тырит мои сырные шарики, а это пиявка похуже. Мама.

— О, — озадачивается Денис, подзависнув с зажатой в зубах закуской. — Какие у вас высокие отношения.

— Закачаешься.

— Разладился коннект?

— Не может разладиться то, чего нет. Мы никогда не слышали друг друга, а когда отец свалил, её и вовсе переклинило.

— И у твоих всё по швам? Мои предки тоже разводятся.

Ого, в его гадюшнике тоже не всё ладно? Кошмар. А существуют они вообще, нормальные крепкие семьи?

— Паршиво. Смотри теперь в оба. Не успеешь глазом моргнуть, а маман уже найдёт себе нового хахаля. Который, пока та будет занята омолаживающими процедурами, полезет тебе в трусы. В твоём случае, между прочим, это будет совсем трешово, — на меня смотрят как на больную. — Что? И такое бывает, прикинь. Но самое обидное знаешь, что? Когда из-за такой мрази приходится съезжать из собственного дома.

Вижу как до него доходит, что чёрный юмор на деле не совсем и юмор.

— Да ладно?!

Ладно-прохладно. Тайны из этого я никогда не делала. Мне-то стыдиться нечего. Наоборот, давно подмывает заявиться на какое-нибудь светское чаепитие и растрепать по большому секрету всем благородным дамочкам бальзаковского возраста нездоровые сексуальные наклонности мамочкиного альфонса.

Останавливает только одно — страх, что мать такого позора уже точно не выдержит. Какая бы не была, она всё равно моя родительница. И, пускай по-своему, но я её люблю. Той детской любовью, что осталась со мной в более ранних воспоминаниях. Когда мы хотя бы пытались изображать счастливое семейство.

— Лучше жить на шее у подруг, чем просыпаться по ночам от того, что он себе наяривает, сидя рядом, — мне нравится наблюдать за тем, как вытягивается лицо Дениса. Настоящие эмоции. Я ценю это куда больше заезженных подкатов и липовых комплиментов.

— А мать знает?

— Знает.

— И?

— Цитирую: «сама мужиков провоцируешь. Меньше оголяться надо, а то разоденется и ходит с голой жопой».

Глава шестая. Рокировка

POV Волкова

— Эй, истребительница машин! — среди звона ложек, играющего радио и трескотни обедающих, слышу голос Дениса.

Во даё, нашёл же! И это при всём многообразии столовок в ближайшем радиусе универа. Долго, интересно, бегал? А в туалеты женские тоже заглядывал, чтоб наверняка проверить?

— Наука на будущее: не пускай девушек за руль в нетрезвом состоянии, — равнодушно пожимаю плечами, продолжая прерванное занятие — набирать бюджетный обед. Винегрет, мясо в кашеобразной панировке, пюреха и прочий гастрономический ужас, что на удивление стойко принимает мой отважный организм.

— Не трезвом? Да ты единственную кружку даже не допила!

Естественно. Потому что эту бормоту только алкаши бы и осилили. На вкус складывалось впечатление, будто кто-то моющего средства добавил. Ради пены.

— А мне много и не надо. Организм молодой, не привыкший к дешёвому пойлу. Пожинай плоды.

— И кто теперь морду мне чинить будет?

— Пластический хирург? Хотя твоей морде уже ничего не поможет... А, ой, — насмешливо взираю на него через плечо. — Ты не про себя. Ну ничего, отремонтируешь. Для этого специально обученные люди вроде есть.

Разумеется, речь идёт о машине, потому что именно её передок теперь знатно помят. После того как с моим невинным «у-упс» бэха вписалась в фонарный столб. Там же, недалеко от бара.

Сама не поняла — специально я или нет. Всё произошло слишком быстро. Хотя, наверное, больше намеренно. Не знаю. В общем, пока матюкающийся водитель ждал гайцов, я свалила на такси, закончив наше свидание.

Ну а что? Неужели он рассчитывал на продолжение банкета и кофеёк у него дома под отблеск свечей? Пусть спасибо скажет, что не всмятку расфигачила тачку. Жалко было, я ж не совсем зверюка. А вот чуток подпортить товарный вид...

— Э, нет. Не пойдёт так, родная, — он грубо разворачивает меня к себе, вцепившись в запястья и вынуждая вжаться поясницей в металлическую реечную стойку, по которой обычно катаются подносы. — Ты мне теперь должна.

— За ремонт платить не собираюсь. Я на мели, сам знаешь.

— Да плевать на ремонт. По-другому отдашь, — мало того, что лапает, так Денис ещё и нависает надо мной, решив, видимо, сверху сесть и ножки свесить. Уже и так стою, выгнувшись назад, но дальше не получается. Витрина мешает.

— У тебя секс во всём обменная валюта? А в банке как расплачиваешься?

— Не вали с больной головы на здоровую. Я не про секс.

— Ещё увлекательнее, — вежливо отодвигаю его, касаясь кончиками пальцев мягкой ткани красной толстовки. Шмотка недешёвая, разумеется. — Не мог бы выдерживать дистанцию? Если мы ели из одной тарелки, это ещё не значит, что я согласна посягательству на своё личное пространство, — морщу нос, в котором неприятно щекочет. — И зачем так ядрёно заливать себя одеколоном? Свой природный запашок тебе всё равно не отбить.

— О, это не я. Все претензии к водителю такси и его ароматическим ёлочкам. Мне ведь пришлось ехать сегодня в универ своим ходом.

— Бедненький. Сочувствую. На метро ещё не катался, не? Попробуй. Освежает.

— Твой рот точно надо занять чем-то. Много болтает.

— Оставь свои фантазии при себе, окей? И отойди на пару шагов, — щекотка в ноздрях достигает пика, но даже почесать переносицу не могу. Кисти в капкане.

— Зачем? — сам виноват. Ответом становится мой громкий чих. Громкий влажный чих прямо ему в лицо. Ржу в голос, глядя на неподражаемую мимику Волкова. Зато мои руки, наконец, оставляют в покое. — Ладно. Понял, — признает он, вытирая щеки и подбородок. — Будь здорова.

— Голубки, может в другом месте помилуетесь? Очередь задерживаете, — с досадой торопят нас. И правда. Человек пять стоит и ждёт, когда мы продвинемся вперёд.

— Ног нет? Инвалид? — грозно зыркает на вякнувшего пацана Денис. — Обтекай. Не видишь, здесь серьёзная беседа.

— Козёл, — бурчит тот, но послушно хватает поднос и спешит к скучающей у кассы буфетчице.

— Чего-чего сказал? Очень дерзкий? — набычивается Волков, но теперь уже торможу его я, хватая за рукав. Нечего мне здесь устраивать разборки.

— Угомонись. И вообще вали. Не порть аппетит своим видом.

— Как скажешь. Но ты мне должна. И должок я скоро заберу, — поразительно покорно соглашается тот, а в следующую секунду я уже стою с всунутой мне в зубы булкой, позаимствованной из корзины на стойке.

Заткнул-таки рот.

Пока отплёвываюсь от мака, который терпеть не могу, Денис успевает свалить, оставив после себя лишь раздражающий обоняние запашок ароматизированных ёлочек.

***

— Треш. Полный треш, угар и содомия. Я похожа на зефир.

— На зефир, который выблевал единорог, — подсказывает Даша и, наверное, это самое верное определение финальному варианту платья, что я по требованию маман сегодня забрала из дома. Буквально за несколько часов до мероприятия, потому что тянула до последнего.

Глава седьмая. Бал не по канонам

POV Волкова

Он? Мне в пару? На целый вечер? Ну...

Впрочем, почему нет? Такой вариант точно лучше Руденко. И я даже не хочу спрашивать, каким боком и как Волков здесь нарисовался. С его связями это не проблема, а удочку я сама же ему и подкинула. Случайно, да кто ж знал?

М-м... Как-то долго мы торчим на проходе, никому не кажется? Первый шок проходит, интерес у консервативной публики медленно рассеивается, но я пока всё ещё в эпицентре внимания. И буду какое-то время. Народу ж надо пообвыкнуться. Пошушукаться. Подготовить плодотворную почву для сплетен на ближайшую недельку.

— Мой жених, надеюсь, жив? — беру Дениса под локоть.

— Не переживай, целёхонький. Где-то у запасного выхода торчит. Пыхтит и нос окровавленный зажимает.

О.

— Ты разбил ему лицо?

— Да ну тоже скажешь! Не разбил. Он просто случайно упал на кулак. Такой неуклюжий увалень.

— Зачем?

— Отдавать тебя не хотел. Говорят: ля-ля, мне папочка обхаживать её велит. А я ему: тебе папочка, а у меня, может, зов сердца! Слово за слово, он оступился, ну и... Выглядишь шикарно, кстати.

— Я старалась, — проходим к центру зала, где и решаем притормозить. — Как машинка?

Прикол, но прошло три дня с нашего последнего разговора в столовке и с того момента мы больше не пересекались. Он, очевидно, и не искал встреч, а уж я подавно. От чего вдвойне странно его видеть сейчас.

— Как новенькая, — Волков утаскивает с подноса проходящего мимо официанта канапе с сёмгой. — Пришлось доплатить за оперативность.

— Салон пропылесосил? — я же выбираю среди морских деликатесов устрицу. Боже, сто лет их ела, запивая попутно прихваченным шампанским.

— Зачем? — опустевшая от содержимого шпажка превращается в зубочистку, которую тот зажимает в уголке рта, пожёвывая.

— Ну как же, скоро тачку придётся отдавать победителю. У тебя осталось всего ничего, и срок пари истечёт.

Пауза.

— Откуда ты знаешь?

— Что?

— Что на кону машина?

Ой, блин! Язык мой — враг мой.

— Я знаю о вашем пари ещё раньше, чем ты сознался.

Ну а что? Да, можно было играть в дурочку, но разве есть смысл? Карты на стол и всякое такое.

— Откуда?

— Даша засняла вас с Жуковым в баре.

— Даже так? Интересно.

— Очень. И да, ты тоже не последний XBox, чтобы терять от тебя голову.

Денис непонимающе моргает. Вспоминает.

И расплывается в широкой улыбке.

— А тебя задело.

— Ревела всю ночь, честное слово.

— Зря. Лучше бы просто позвонила мне, — острым кончиком вынутой изо рта шпажки, он как бы ненароком проводит плавную линию от моей шеи и ниже вглубь декольте, замирая у крайней точки выреза, которая едва ли на ладонь выше пупка. — Я бы утешил.

Казало бы, ничего особенного, но так приятно, чёрт возьми. Почти до мурашек. Вот где аукается долгое отсутствие мужской ласки.

— Ещё секунда, и она воткнётся тебе в глаз, — вежливо предупреждаю.

Кожа теряет контакт с какими бы то ни было сторонними касаниями.

— Да-да, — импровизированная зубочистка беззаботно отправляется на насиженное место. — Мы все помним того несчастного чувачка с разбитой головой, укатившего на скорой. Ты барышня у нас серьёзная. С тобой шутки плохи.

Боже, неужели мне будут припоминать тот случай до конца моей жизни? Да, было дело. Да, не выдержала. Да, последствия могли быть многим хуже, но благо обошлось. Того придурка лишь зашили и отправили домой трезветь. Да он наутро и не вспомнил бы ничего, если бы умные люди видосов с той вечеринки не наснимали!

Эти ролики долго ещё потом блуждали по сети. И ведь, зараза, ни на одном нет момента, когда этот козёл приставать ко мне начал. Словесно я ещё терпела, а вот когда он полез с диким перегаром мне ухо слюнявить, уже не выдержала.

— Кристина, — о, вот и маман. Разумеется, недовольная. Впрочем, в другом настроении я её уже давно не видела. — Можно тебя? На минутку.

— Зачем? Хочешь высказать своё «фи»? Не стесняйся. Давай при свидетелях.

— И всё же лучше наедине.

Увольте. Не хочу я в очередной раз выслушивать про то, что я позор нашей фамилии.

Кстати, о фамилии! Раз он здесь, пускай хоть пригодится для благих целей.

— Зачем? У меня от Дениски нет секретов, — пристраиваюсь к нему под бочок, томно вскидывая на Волкова глазки. — Правда, любимый?

«Любимый» знатно приошалел. Приходится незаметно ущипнуть его, чтоб не тупил.

— А, ну да, — оживает тот, сгребая меня в охапку и прижимая ещё сильнее. Для надёжности закрепляя результат поцелуем в висок. Эй, вот это лишнее. — Одна постель на двоих, одна зубная щётка, один секрет.

Глава восьмая. Побитый альфонс

POV Волкова

Вот только ещё одного озабоченного бабуина мне и не хватало для полного счастья!

— Последние мозги растерял? — взбешённо отпихиваю от себя Альберта. — Или виниры не жалко?

Лощеная сушёная вобла, а своей худобой и ростом он реально её напоминает, ехидно скалится, красуясь липовой белоснежной улыбкой.

Про виниры, если что, я не шутила.

— Не буянь. Ты ведь умеешь быть покладистой. Я видел.

— Что ты видел, придурок?

— Ваши страстные поцелуи с.... кто он тебе там? Женишок? Позволишь поздравить с помолвкой? — да что ж такое, опять лезет! Когда ты уже импотентом-то станешь?

Меня всегда поражало отсутствие хоть каких-то извилин в его черепной коробке и то, как даже без них он умудряется вот уже который месяц пудрить мозги моей матери. Впрочем, наверное, здесь дело не в его умении, а в её нежелании принимать действительность. Ведь куда удобнее делать вид, что всё хорошо, чем снова остаться одной.

— У тебя фетиш не только на спящих передёргивать, но и подглядывать за другими?

— Всего лишь оказался в нужном месте. В нужное время.

— Это так теперь называется? Огорчу, у врачей для этого целый диагноз есть.

— А ты не изменяешь себе. Всё такая же дерзкая. Это мне в тебе и нравится. Это заводит.

Фу. Фу, фу и десятки раз сверху многократное фу.

Никогда ещё и никто не вызывал у меня такого отторжения как этот тип. Двуличная склизкая жаба, которую мамины «подружки» мнят порядочным джентльменом. А этот порядочный джентльмен в это самое время натягивает их несовершеннолетних дочерей в подсобках. После чего возвращается с улыбкой к гостям и сыпет направо и налево комплиментами.

Знаю, потому что лично стала свидетелем одной такой увеселительной забавы. Потому что однажды тоже оказалась не в том месте и не в то время. После чего, собственно, поползновения начались и в мою сторону.

Видимо, Альберт решил, что я тоже поддамся на его, чтоб тебя, чары обольстителя. А, может, хотел таким образом просто заткнуть мне рот, боясь, что я его сдам. Не знаю. Знаю, что после это уже переросло в принцип. Мол, как так? Мне и не дала? Не понял. Я же обаяшка. Молодой, красивый, богатый. Тьфу!

Не знаю, как его похождения до сих пор не вскрылись. Слухи-то ходят. В нашей песочнице они сродни воздуху: витают везде, всегда и всюду. Однако за отсутствием прямым доказательств ничего не стоят. Так устроена политика элиты. Пока выгодно закрывать на проблему глаза — они будут закрываться.

Все и закрывают. В этом мире каждый сам по себе и преследует личные мотивы. Я же тоже молчу, не желая растоптать имя матери. Пока молчу. Но рано или поздно пределы могут рухнуть.

— Проваливай, пока тебя не хватились, — брезгливо отстраняюсь, но вкрадчивыми медленными шажками Альберт всё напирает и напирает.

— Беспокоишься за меня?

— Хочу как можно скорее избавиться от твоего общества.

— Чем же я тебе так не мил?

— Не мил? Уважаемый, ты мне омерзителен.

— Так давай это исправим. Уверяю, я смогу добиться твоего расположения.

— Предпочитаю засунуть голову в духовку и включить газ.

— Зря. У тебя предвзятое отношение, Кристи. Я ведь никогда не делал тебе ничего плохого.

Ничего плохого? Ну да. Кроме нескончаемых домогательств и ушата дерьма про меня, что он скормил маман. Обиделся как-то на очередной отказ и решил проучить, изящно извратив правду. Да так, что от лжи её было не отличить.

Мать и не отличила. За мной всегда водились грешки самого различного характера, включая и толику беспутства, так что Альберту она поверила безоговорочно. Последняя капля, переросшая в грандиозный скандал, после которого я и сбежала.

— Ты жалкий никчёмный альфонишка, который ничего не стоит. Таких надо гнать взашей и лиш... — конец предложения обрывается вскриком. Моим вскриком, когда Альберт заряжает мне пощёчину. Такую, что челюсть щёлкает, а в ушах начинает звенеть.

Мгновение застывает в зале, превращаясь в терпкую желейную массу. Стараюсь держаться особняком, хватаясь за пылающую щеку, но скулы предательски подрагивают, а на глазах наворачиваются слёзы. Не столько от боли, сколько от унижения. Я в жизни своей получала по лицу лишь однажды. От матери. И то, тоже по его милости.

— Прости. Ты вынудила, — Альберт вроде бы спокоен, но я улавливаю испуг. Он тоже не ожидал, что потеряет контроль.

— Вот ты где? — вздрагиваю от знакомого голоса. Волков жизнерадостно вылетает к нам из-за угла. — А я тебя везде ищу. Что с лицом? Зубы болят?

Поспешно отнимаю ладонь, делая вид, что ничего не произошло.

— Пломба, наверное, отлетела.

— Надо, значит, лечить. Поехали.

— Куда?

— Домой отвезу. Только ща, ван сек, одно незаконченное дело осталось, — подмигивает мне Денис и... с разворота врезает Альберту.

А затем ещё раз. И ещё.

Глава девятая. Незапланированное рандеву

POV Волков

— Волков, ты оборзел? — шипит Кристина.

Ля, ну гляньте. Опять ей всё не так, и не сяк, и не эдак. Не угодишь королевишне.

— Обоснуй претензию, а то я не поспеваю за темпом твоих недовольств.

— Спрашиваю: ты как, нормальный? Завезти меня в гостиницу в глуши — это такой план, чтобы добить пари?

— Да что ты заладила всё: пари да пари, — обидно, вообще-то. Я ж из лучших побуждений привёз её в свой любимый загородный сектор. Отвлечь хотел, дать возможность передохнуть. Про секс почти не думал. Хотя после того, что между нами было, вообще-то, имею полное право. — Природа, шашлыки, бассейн с подогревом на свежем воздухе. Что тебе не нравится?

— Вот это, — она недовольно тычет на кровать.

— А с ней что не так? — размер евро, бельё выстирано и выглажено. Вроде всё гуд. — Или у тебя фетиш на продавленные койки на кухнях?

— Я спать с тобой не собираюсь. В прямом и переносном смысле.

— И что предлагаешь? Постелить мне на полу? Да щаз, — демонстративно заваливаюсь на постель, играясь со схваченным с тумбочки пультом от телевизора. А не, это от кондея. — Я тебе кто, собачонка на коврике ютиться?

Знал, что так будет, но всё равно намеренно арендовал самый маленький коттедж на двоих. Преспокойно мог и большой двухэтажный взять, мы там обычно с ребятами останавливались, но три спальни — это перебор. Слишком много свободного пространства девушкам не положено, а то они имеют привычку прятаться и хлопать дверями. Фиг потом выкуришь.

— Я тут не останусь. Отвези меня домой! — одних не выкуришь, других не заставишь остаться. Откуда только терпелку брать, чтобы выносить этих строптивых мамзелей?

— Тебе надо, возвращайся сама. У меня оплачено до воскресенья. Раньше я отсюда не рыпнусь.

— Какое воскресенье? Завтра пары!

— Ну прогуляешь денёк, во беда. Сама ж не хотела тащиться на лекции.

Волкова молча достаёт телефон, намереваясь вызвать такси в приложении. Прытко подскакиваю к ней, отбирая смартфон. На что та каменеет, натурально превращаясь в Медузу Горгону.

— Я не собираюсь с тобой спорить. И оставаться тут тоже не собираюсь, — Кристина говорит тихо, но, как показывает практика, именно тихих и надо бояться. Так же тихо они могут и топорик тебе между лопаток всадить.

— Да чего ж ты такая упрямая?! — раздражения в моём голосе получается больше, чем планировалось. — Устрой себе выходные. Перезагрузись. Неужели самой не хочется себя побаловать? Здесь есть СПА, массаж, солярий, маникюр и этот... как его там? Для ног который. Всё за мой счёт. Это ж ваш бабский рай, разве нет? Что тебя не устраивает?

— За удовольствия надо платить. Тем более, когда они оплачены другими.

Во блин, загнула. Долго придумывала или это её так от бедной жизни плющит?

— Да не буду я до тебя домогаться. Слово даю. Хочешь, на мизинчиках поклянусь?

— И смысл тебе тогда изгаляться?

А-а-а… Она порой меня так бесит! Да скажи ты уже «спасибо» и просто чеши пилить свои ядовитые когти! Разве это сложно?

— Тебя порадовать, бестолочь! Твоя жизнь — сплошное дерьмо, так дай возможность сделать её хоть немного приятней. Безвозмездно, — не, правда. Я, конечно, знал, что у неё там гадюшник, но чтоб до такой степени. Мать — меркантильная истеричка, отец просто конченый. Ещё и это... чмо, которое непонятно из какой помойки вылезло. — Короче, поступай как знаешь. Я тут перед ней распинаюсь, ношусь как с писаной торбой, а меня ещё и мордой тыкают.

— Брось. Мы ведь оба понимаем, для чего ты это делаешь.

Опять двадцать пять? Снова всё к сексу привязывает? Хотя она, наверное, о споре в принципе. Но спор-то ведь был на секс…

Ладно, согласен. Она имеет право сомневаться в чистоте моим порывов. А уж то, что она и сама уже не против продолжения с десертом благоразумно опустим. Хочет вредничать, пожалуйста.

Только пусть не думает, что я не чувствовал, как у неё крышу снесло во время поцелуя. Я мальчик большой, ложных иллюзий не питаю и понимаю, что это реакция не конкретно на меня, а на близость в принципе.

Вывод: ей нужен человек, желательно мужского пола, который просто поможет снять накопившееся в ней напряжение. Так почему бы им не стать мне? Чем я плох? И ей хорошо, и я свою малышку сберегу. А то Жуку мне её отдавать не очень хочется.

— Ладно, давай, знаешь, как сделаем? — медленно и очень осторожно, словно занозу из лапы льва достаю, возвращаю ей телефон. — Ты иди в душ, поигнорируй меня там, позлись, обложи матом, если легче станет, а я пока организую ужин. Идёт? Давай просто попробуем поймать волну и обойтись без расцарапанных лиц? Не получится, отвезу тебя домой. По первому требованию. Добро?

Предложение ожидаемо встречается без энтузиазма. Понимаю, что сравнение попахивает тавтологией, но Волкова смотрит на меня как волчица на скачущего поблизости тушканчика. Которого жрать как бы и не хочется, но бесит надоедливая блоха так, что не грех и психануть.

Она смотрит на меня.