Падение звезды

«Под звездным небом: Разговоры о чувствах»

Новая глава моей жизни теперь связана с трио. Но ради любимой девушки приходится чем-то жертвовать, хотя я уверен, что в итоге она кого-то одного выберет. Невозможно одинаково любить двух мужчин, в конце концов, отношения должны развиваться, а многомужество, к моей радости, пока что незаконно.

Своим расставанием с Дан я очень удивил Карину. Она думала, что я буду тянуть, не в силах решиться, раз она имеет двух мужчин, а у меня, якобы, отсутствуют моральные принципы и ничего не мешает "трахаться со всем, что движется".

Возможно, меня потянет назад, я не исключаю, но на данный момент я хочу быть полностью с ней. Да и надо как-то соответствовать Максону, я не совсем в выигрышной позиции по сравнению с ним. Он пока не накосячил, в то время как мой список минусов превышает список плюсов.

"Привет, Писюлька. Я сегодня подумал, надо бы родителям сообщить. Они не в курсе, что я больше не сын, хах, звучит странно, конечно. Отпишись, когда сможешь, чтобы я скорректировал свои дела." Отправляю ей SMS, предполагаю, что ответа не дождусь. Она часто избегала таких серьезных тем, хотя это не в её характере. Она, наоборот, заебет, допытав и вынудив все вскрыть, даже то, чего не хотел разбалтывать. Она так часто колола меня в новых отношениях с девчонками, серьезно ли там или так, просто развлекаюсь.

Мой задумчивый и залипший взгляд буравит пространство. Посторонние звуки просачиваются сквозь пелену размышлений с опозданием.

«Родион Олегович, у нас тут… небольшое недоразумение с клиентами. Пыталась разрулить сама, но… настаивают на встрече с вами». – Ксения Сергеевна, моя правая рука, профессионал до мозга костей, но даже в её голосе слышится тень сомнения. – «Родион Олегович, всё в порядке?»

Усмехаюсь про себя. "В порядке" – это когда всё под контролем. А контроль – это моя вторая натура.

«Ксения Сергеевна», – мой голос, как удар хлыста, возвращает её в реальность, – «вы знаете, что я ценю вашу инициативу. Но если кто-то хочет видеть меня, значит, на то есть причина. В чём суть проблемы?»

После общения с недовольными клиентами, быстро и чётко разруливаю ситуацию. Моё время – деньги. Хватает пары фраз, чтобы урезонить зарвавшихся типов. Еду проверять остальные точки. Доверие – это валюта, которую я не разбрасываю. Чтобы получить его, нужно заслужить. За много лет работы в бизнесе никто не подвёл. Даже женщины, уходящие в декрет, находят мне достойную замену. Я не терплю предательства и не прощаю ошибок. Но если человек работает честно, я буду стоять за него горой.

Да, я в работе – зверь. Серьезный, как налоговая проверка, строгий, как учительница первого класса. Но иногда, чтоб не сдохнуть от скуки, позволяю себе сарказм, шуточки, красноречивые выражения недовольства. Новички, конечно, в шоке. Девчонки ревут первое время. Но терпят, никуда не уходят. Чувствуют, видимо, мою справедливость. Или мазохистки.

Одна даже, когда уезжала с мужем в Мухосранск, позвонила через полгода, говорит: "Родион Олегович, я без вашего мата жить не могу! Все по делу, все справедливо. Пусть и не всегда приятно". Так и взял ее на удаленку. Пашет, как проклятая. Идеально.

Спросил ее как-то: "Что тебя тут держит, кроме денег? Я ж тебя, как сидорову козу, деру". А она мне: "Ну, вы так… с изюминкой. Зато честно. И коллеги-мужчины вовремя предупредили, что у вас харассмент под запретом". Польстила, чертовка. Приятно, что девочки меня хотят, но на работе – никаких интрижек. Если и были женщины, то вне офиса. Некоторые приходили ко мне, чтобы воплотить свои фантазии о "боссе и подчинённой". Иногда я подыгрывал, но чаще всего мне не приходилось играть роль. Власть – это самый сильный афродизиак.

Прибыл в салон. Что сказать, порядок - мой фетиш. В зале кипит работа, каждый клиент под присмотром, никто не ждет, словно забытая вещь. Даже закуски подносят вовремя. "Отлично работаете, парни," - бросил я, оценивая их профессионализм. Нет ничего хуже хаоса и некомпетентности.

Не задерживаясь, выдвигаюсь дальше. Следующее место – та же четкость, тот же отлаженный механизм. Я не терплю сбоев.

А теперь – дело, скажем так, для души. Бизнес – это святое, но и мои увлечения не терпят пренебрежения. За мной тянется кличка "Джокер" и она даже оправдана, я сумасшедший! Не в том смысле, что нужен контроль психиатра и смирительная рубашка, а в том, что я "украшаю" своё тело. Многим не понятна моя тяга до такого количества татуировок, ведь большая часть забитых мест, это точки боли и моё стремление, эти точки стимулировать, не понятны людям. Так же я из тех людей, кто не видит ничего предвзятого, чтобы дополнить пирсингом, где только я не прокалывал и сейчас пополню ещё одним проколом, но к нему я подошел основательно. Изучил много информации, проконсультировался не только у мастера, но и у врачей, чтоб наверняка. Я подготовился к последствиям и достаточно длительной процедуре заживления.

Добираюсь до салона, меня встречает девушка администратор, предлагает чай воду, отказываюсь от всего. Просит немного подождать, в кабинете заканчивают.

«Еще пару минут, обработают кушетку и можно будет проходить» - достаточно нежным голосом сообщает девушка администратор.

В дверях показывает девушка мастер Александра. Очень симпатичная девушка. Глаза изумрудные, цвет волос рыжий, но не такой насыщенно лисий, а больше с добавление желтого, даже сказал бы цвет колосьев, такого же цвета брови. Волосы убраны в высокий хвост, но длинные, доходят до талии: "Расположиться бы сзади и накрутив на кулак, натянуть их на себя, целуя в губы"

Над верхней губой у неё пирсинг медуза, также известный как филтрум-пирсинг, представляет собой прокол впадинки между верхней губой и носовой перегородкой, называемой под носовым желобком или филтрумом. Сережка в форме полумесяца подчеркивая её пухлые губки, покрашенные в темно-бордовую помаду, матового цвета. Так же в носу пирсинг, точнее крыле носа, небольшое колечко и в завершение микродермал на скуле. Не считая в ушах стандартных и не только пирсинга/сережек. На её теле тоже есть татуировки. "Ар… Красотка", — проносится в голове.

«За гранью агрессии: Борьба с ревностью»

«Родь, ну, где ты? Давай увидимся, дела же не вечные, хоть пол часика выдели. М?»

Кариха, похоже, словила беспокойство, и моё оправдание ей кажется неправдоподобным. "Ну а что я могу поделать?" Если мы увидимся, всё дойдет до ожидаемой кульминации. Какой бы у меня ни был контроль над собой, у всего есть предел, и мой предел – в лице Карины.

Максон, то ли чтобы держать в курсе, либо же чтобы поддразнить меня, оповещает о их прогрессе в отношениях.

"Охуенно, блять, но ничего, как восстановлюсь, посмотрим, кто кого".

Первое время я передвигался как сумоист, любое прикосновение окатывало ледяной водой, передёргивало. Я думал, у меня невозможно, чтоб хуй не стоял, как же я ошибался. Эта боль всё превышала. Секса не хотелось от слова совсем.

После расставания с Дан я съехал на съёмную квартиру и могу позволить себе ходить голым, чтобы уменьшить трение. Она, кстати, тоже питает надежду всё же вернуть, похоже, я переборщил с ванильностью и будто по новой её влюбил.

Расположившись на диване перед телеком, залип в телефоне. "Сука, как же эти новости об их отношениях меня злят. Он и так лучший, я где-то позади тащусь, а тут ещё "подарил" хуеву тучу дней. На, дорогой Максимка, завоёвывай Кариху, я, как шкаф, подвинусь. Пиздец! Как я буду нагонять. Думай… думай". Зарывшись в волосах, не замечаю, как кто-то у края дивана стоит.

Краем глаза замечаю движение:

«Какого хуя?!» - не испугался, но лёгкое сжатие очка словил, - «Вы как тут, кто?»

«Извиняюсь, но вы за две недели заказывали клининг, оставили ключи. Я Ирина. Я, пожалуй, начну с ванны и туалета», - быстро тараторит и скрывается со своими приборами где-то там.

"Я что-то про гостеприимство писюльки говорил, а сам тут в чём мать родила сижу. Срань! Как мог забыть?" Лечу в комнату, быстро натягиваю самые широкие шорты и иду извиниться.

«Извиняюсь, что в таком виде предстал перед вами, из головы совершенно вылетело, что заказывал клининг».

«Да ничего, всякое бывает. И не такое встречается. Я приступаю к уборке, будет лучше, если вы какое-то время проведёте вне дома. Удобно вам?» - произносит, смотря огромными карими глазами на меня.

«Ну вообще я люблю смотреть, как убираются, я не помешаю», - произношу, слегка улыбаясь.

«Вы что, из этих… фетишистов? Ваш вид был специально такой? Извращенец? Этот… Как его… Ах точно - эксгибиционист, да?» - её несёт не остановить, глаза метаются, на лбу появились испарины, руки никак не могут найти покой, теребят тряпку.

«О Господи. Успокойтесь! Навыдумывали столько всего. Я всего лишь люблю смотреть, чтобы что-то можно было самому убрать и сделать это правильно. А вы тут… Я буду в комнате, если что, позовёте». И ухожу в комнату, надеюсь, ей неловко. Хотя я не прочь был бы посмотреть, трахаться нельзя, а так хоть пофантазировать, чертовка лишила возможности.

Захлопнув дверь, прислушиваюсь. Слышно, как Ирина что-то бормочет себе под нос, и судя по интонации, явно не комплименты в мой адрес. "Ну и ладно, зато хоть какая-то движуха, а то совсем тухляк". Включаю фильм, но мысли где-то далеко. Образ Ирины с ее огромными глазами и перепуганным видом всплывает в голове, тоненький халатик, через который просвечивает нижнее бельё.

Через час она стучится: «Всё готово. Примите работу». Выглядит она уже спокойнее, но все еще держит дистанцию. Осматриваю квартиру. Идеально. Даже придраться не к чему. «Отлично, спасибо. Вот оплата и чаевые». Протягиваю деньги, она берет их, стараясь не касаться моей руки.

«Спасибо. До свидания». И быстро уходит. Остаюсь один в идеально чистой квартире. Тишина давит. "Может, стоило попытаться разговорить ее? Или это действительно было бы слишком?" Отгоняю мысли. Пора заняться делом. Нужно придумать план, как вернуть Кариху и обойти Максона.

Вечер пролетает в размышлениях и попытках анализа ситуации. Ничего путного в голову не приходит. Засыпаю на диване, укрывшись пледом. Утро начинается с осознания того, что я все еще в глубокой заднице. Но что-то внутри подсказывает, что выход есть. Нужно просто его найти.

«Неудержимое стремление»

Дни тянулись мучительно долго, словно резиновые. Максим был рядом, в отличие от Родиона, ставшего призраком прошлого. Казалось, жизнь налаживается, как вдруг он снова ускользает, тонет в пучине «дел», как он это называет. Но я чувствую фальшь, ощущаю кожей, что за этим кроется нечто иное, и тревога, словно змея, сжимает сердце.

Короткие ответы, а чаще – ледяное молчание. Его стремление открыть правду родителям понятно, но я не готова обрушить на них этот ураган. Они лелеяли надежду, что мы с Родей когда-нибудь найдем общий язык, а он предлагает одним махом перечеркнуть все их мечты, сообщить, что больше не сын, не брат, а просто – парень. Это безумие! Вряд ли они будут рады такому откровению. Да и я… В любой другой ситуации я нашла бы слова, а когда дело касается моей жизни, я превращаюсь в беспомощную куклу: хочется спрятаться в кокон, чтобы никто не трогал, не ворошил прошлое, не вытаскивал скелетов из шкафа.

Максим, чуткий к моему настроению, почти каждый день рядом. Старается вытащить из этой тоски, развеять мрак. Сегодня вот пригласил в кафе. Работа у меня сейчас удаленная, огромный проект, и вся жизнь – в экране ноутбука и телефона.

Кафе оказалось уютным, с приглушенным светом и ароматом свежей выпечки.

Аромат кофе с корицей и ванилью, словно нити невидимой магии, окутывал уютное кафе, сплетаясь с приглушенным светом кованых люстр, отбрасывающих причудливые тени на стены. Тени играли, словно вторя тревоге, поселившейся в моей душе, пустив глубокие корни. Максим сидел напротив, его взгляд, наполненный теплом и пониманием, пытался растопить лед отчаяния, сковавший меня. Он рассказывал смешные истории, стараясь вытащить меня из этой бездны мрачных мыслей, но слова мои словно застревали в горле, а улыбка получалась натянутой, как струна лука, готовая оборваться в любой момент.

Мысли мои вились вокруг Родиона, словно мотыльки, безрассудно летящие на пламя. Он превратился в тень, в ускользающее воспоминание, в призрак прошлого, который никак не отпускает. В дальнем углу кафе, за столиком, укрытым тенью высокой пальмы в глиняном горшке, я увидела его. Он был чужим, отстраненным, словно принадлежал другому миру. Расслабленно откинувшись на спинку стула, он говорил по телефону, его голос доносился до меня лишь обрывками фраз, лишенных конкретики, но пропитанных какой-то скрытой силой, тайной властью. Девушки за соседним столиком украдкой бросали на него взгляды, ловя каждое движение, каждую полуулыбку, словно очарованные его мрачной красотой. Он был похож на хищника, дремлющего в засаде, опасного и притягательного одновременно.

Сердце бешено заколотилось в груди, словно испуганная птица, когда мой взгляд случайно встретился с его взглядом. В его глазах промелькнуло что-то, что я не смогла разгадать – то ли вызов, то ли презрение, то ли жалость… Максим заметил мое замешательство, настороженно спросил, что случилось. Я не могла больше молчать, и слова, словно прорвав плотину, хлынули наружу, сметая все преграды. Я говорила о страхе, сковавшем меня цепями, о паутине лжи, в которой мы запутались, как мухи в липкой сети, о надвигающейся буре, которая грозит смыть все на своем пути, оставив лишь руины. Я рассказала о его стремлении открыть правду родителям, правду, которая может разрушить их мир, их надежды, их мечты, и о своем нежелании быть причиной этого разрушения. Максим слушал, не перебивая, лишь крепче сжимал мою руку, давая понять, что я не одна в этом шторме, что он будет рядом, чтобы помочь мне выстоять. Я знала, что должна что-то предпринять, что нельзя позволить этому кошмару поглотить меня, но страх парализовал волю, словно змея, обвившая мое сердце. А Родион продолжал говорить по телефону, не замечая ничего вокруг, словно я была всего лишь призраком, тенью, проходящей мимо. И это безразличие жгло больнее всего. Что он скрывает? Какие тайны прячет за маской равнодушия? И какую роль я играю во всем этом?

Эти вопросы сводили меня с ума. Я шепнула Максу, что, кажется, заметила Родиона. Он повернул голову в его сторону, наши взгляды встретились. Макс поднял руку и сделал жест приветствия. Родион ответил ему улыбкой и таким же жестом, но подходить не собирался.

«Что с ним не так?» — спросила я, чувствуя, как внутри всё кипит. «Почему он держится на расстоянии?»

«Может, ему просто нужно время», — мягко ответил Макс. Его голос, как всегда, был полон тепла и участия. «Хочешь заказать десерт?»

Я кивнула, но в душе всё ещё бушевала буря. Мне хотелось уйти, скрыться от этого невыносимого напряжения, но знала, что не могу. Не сейчас.

Родион продолжал разговаривать по телефону. Его голос звучал грубо, даже дерзко. Он говорил с кем-то, кого я не видела, но его слова были наполнены такой силой и энергией, что казалось, он мог бы покорить весь мир.

«Он всегда такой?» — спросила я Макса, наблюдая за Родионом.

«Такой, как сейчас?» — переспросил он, улыбаясь. «Думаю, да, но с тобой он другой».

«Что ты имеешь в виду?» — я нахмурилась, чувствуя, как его слова задевают меня.

«Ничего», — он поднял руки в знак капитуляции. «Просто… Ты особенная для него».

«Особенная?» — я попыталась скрыть улыбку, но не смогла. Его слова были как бальзам на душу.

Родион закончил разговор и медленно направился к нам. Его шаги были уверенными, но взгляд оставался холодным и отстранённым. Он остановился в нескольких шагах от нас и посмотрел на Макса.

«Привет, свидание?» — спросил он, скрестив руки на груди. Его голос был грубым, почти рычащим.

«Привет, Родион», — ответил Макс, сохраняя спокойствие. «Рад тебя видеть».

Родион хмыкнул и перевёл взгляд на меня. Его глаза были холодными, но в них промелькнуло что-то, что я не смогла понять.

«Кариш», — произнёс он, его голос был низким и хриплым. «Ты выглядишь… Потрясающе».

«Спасибо, Родь», — ответила я, чувствуя, как краснею. Его слова были неожиданными, но приятными.

«Макс держит меня в курсе всего. Я знаю, что моё предложение поговорить с родителями тебя беспокоит», — продолжил он, его взгляд стал мягче. «Я здесь, если тебе нужно поговорить».

«Домашний зверь: между нежностью и страстью»

«Булочка, ты чего такая грустная? Что случилось?»

Максим встречает меня в дверях. В его глазах беспокойство. Он обнимает меня, и я тону в его объятиях. Чувства вырываются наружу слезами.

«Почему с ним так тяжело? Почему он не может быть чуть более открытым? Почему постоянно какие-то тайны?» — вопросы риторические, но они помогают мне немного успокоиться.

«Ты была с Родей? Дай ему время. Думаю, ему так же тяжело, как и тебе. Он тоже боится быть отвергнутым, если покажет себя настоящего. Будь рядом, и он станет рядом с тобой, как котёнок. Не требуй, а принимай без отдачи. Сейчас у него какие-то проблемы, не мешай ему их решать. Как только он освободится, он придёт, и мне, похоже, придётся немного подвинуться».

Максим говорит убедительно. Он такой рассудительный и мудрый. Мне всегда нравилась его способность видеть ситуацию с разных сторон.

Мы как будто находимся на поле, а он выше и видит всю картину сразу.

«Так классно, когда ты рядом! Давно дома?» — пытаюсь отвлечься.

«Да, уже достаточно. Я тебе звонил, хотел узнать, что ты хочешь на ужин. Приготовил на свой вкус. Будешь? Или, может, йогурт и в ванну?»

"Какой же он заботливый! Настроение почти всегда понятное, почти всё предсказуемо. Но не скучно, а наоборот — стабильно, и это успокаивает. Я не жду подвоха".

«Йогурт и вместе в ванну, согласен?» — с лукавой улыбкой спрашиваю я.

«Как я могу отказаться от такого предложения, Лисица?» — отвечает он, подхватывая мой игривый настрой.

Он выглядит невероятно домашним и сексуальным. Шорты обтягивают его там, где нужно, торс обнажён, мышцы проработаны идеально, рельеф чётко очерчен, тени красиво ложатся на линии. Его руки накачаны, мышцы соблазнительно играют, вены, словно рисунок жизни, очерчивают их. Слегка взъерошенные волосы идеально дополняют его домашний образ.

Но когда он поворачивается спиной, чтобы пойти на кухню, я буквально залипаю. Его объёмные ягодицы, узкая талия и широкая спина с плечами, развитые от плавания, вызывают у меня эстетический оргазм.

«Уф, какой же ты хорош! Всегда бы так. Тебе идет домашний образ, я хочу тебя, медведик», - заигрываю с ним, вынуждая слегка засмущаться.

«Хах, вот лиса. Думала меня смутишь? Не дождешься. Иди сюда, сладкая попочка», - берет на руки так, что мои ноги обхватывают его талию в замок.

«Ммм, ты пахнешь как мужчина», - принюхиваюсь и закатив глаза закрываю их.

Он смеется от души, запрокинув голову, его смех музыка для моих ушей.

«Ты очаровательна, люблю, когда ты в настроении», - прижав к себе, целует в шею, сжав одной рукой ягодичку.

«Ахх...Мужчина, полегче, а то у меня сейчас проснется другой аппетит», - стреляю взглядом в него.

«Я совершенно не против утолить оба голода, моя нимфоманочка».

Лежу в теплой ванне, ощущая, как пар окутывает мое тело, а вода нежно обнимает каждую линию. Максим рядом, его мускулистое тело отражается в слабом свете, пробивающемся сквозь занавеску. Его руки, сильные и уверенные, скользят по моей коже, оставляя след из мурашек.

«Как же приятно! И такое у тебя со всеми девушками было?» - спрашиваю без претензий, чисто из любопытства.

«Пару раз было. Это же приятно вместе поваляться. А ещё приятнее, когда руки гуляют по телу. Вот прям как сейчас». Пальцы сжимают мою грудь, катая сосочки, слегка зажимая их, вызывая сладкую боль, которая пробегает по всему телу.

«Ауч... Не дразни меня». Я закрываю глаза, наслаждаясь этим моментом, чувствуя, как мое сердце бьется в такт его прикосновениям.

«А то что? Нападешь и изнасилуешь? Хах, угрозы от тебя так себе, а вот я... Кое-что да могу сделать» - его голос звучит заговорщически, с озорством, и смотрит он с вызовом.

«Ты плохо меня знаешь, милый. Я умею "развлекаться"». Надо будет как-нибудь показать ему, на что я способна.

Моя рука, словно сама собой, скользит под воду, находя его опавший член. Он мягкий, но от моего прикосновения быстро наливается, принимая боевую готовность. Я чувствую, как его яички перекатываются, работая над восполнением спермы, готовясь к бою. Мое дыхание становится тяжелее, а тело напрягается в ожидании.

«Ты такая красивая! Твои мягкие, нежные ручки... Сводят с ума», — шепчет Максим, его голос глубок и хрипловат от возбуждения. — «Хочу тебя прямо сейчас».

Я улыбаюсь, открывая глаза и встречая его взгляд. Его светло-голубые глаза искрятся озорством, а легкая небритость придает ему неподдельный мужской шарм.

Переворачиваюсь на живот и беру его член в рот. От него исходит невероятно возбуждающий запах, смесь наших ароматов, которые сливаются воедино. Мои губы обволакивают его, язык скользит по поверхности, вызывая стон, который вибрирует в моей груди.

«Було...чка», — его голос прерывается, когда я углубляюсь, чувствуя, как он наполняет мой рот. — «Ты вызываешь во мне самые первобытные желания».

Максим придвигается ближе, сажает меня к себе лицом, просунув руку, между нами. Его пальцы скользят по моему клитору, проникая в отверстие, вызывая стон, сорвавшийся с губ. Я чувствую, как мое тело напрягается, готовясь к взрыву. Он проникает членом внутрь, начинает насаживать меня, но в ванной особо не разгуляться. Стены близко, а вода ограничивает движения, но это только добавляет остроты моменту.

«Давай выйдем», — шепчет он, его дыхание горячее на моей шее. — «Хочу тебя на машинке трахнуть».

Я киваю, чувствуя, как он обхватывает меня за талию, поднимает и выносит из ванной. Мы мокрые и возбужденные, вода стекает по нашим телам, оставляя следы на полу. Максим сажает меня на стиральную машинку, не отпуская; его руки крепко держат меня за бедра. Я чувствую, как его член все еще внутри меня, и это возбуждает еще сильнее.

«Ты такая горячая и узкая внутри», — шепчет он, его губы скользят по моей шее, оставляя след из поцелуев. — «Хочу увидеть, как ты кончаешь от меня».

Я прижимаюсь к нему, обнимаю за шею и придвигаюсь ближе. Его руки скользят по моей спине, сжимая ягодицы и притягивая меня ещё ближе, как будто членом недостаточно внутри заполнил и нужно ещё глубже. Я чувствую, как он начинает двигаться, насаживая меня на себя, его член скользит внутри, вызывая волны удовольствия. Мое тело напрягается, стоны срываются с губ, а руки вцепляются в его широкие плечи.

«Сердце в лабиринте»

Я ехал с каким-то непонятным чувством. Внутри было столько противоречий! «Ну что за дебил, зачем так резко отреагировал? Ну съехались они с Максом, и что с того? Я же сам решил проколоть, и теперь надо воздерживаться. Зачем психовать, ревновать? Но всё равно завидую, представляю, как у них там всё проходит».

Беру телефон, ищу номер. Вот он, гудки...

— Привет, Маришка, ты на работе? Заеду?

— Давно тебя не слышала, какие люди! Конечно, заезжай, поболтать захотелось?

— Есть такое, сейчас буду.

Сбрасываю и еду в массажный салон. С Маришкой я познакомился недавно, но она потрясающе делает массаж. Раньше я думал, что так размять тело может только мужик. А после её сеанса она всех мужиков на колени поставила, меня в том числе. После её массажа я чувствовал себя легче пёрышка, звучит смешно, но это единственное подходящее сравнение.

У Маринки есть талант: слушать молча, не пытаясь вставить свои нравоучения и видение ситуации, якобы "с другой точки зрения". Другая точка зрения на хуй ничего не видит, поэтому слушать мнимого психолога мне не надо. В этом плане она меня понимает и просто даёт высказаться. Иногда я даже находил точки соприкосновения и решения.

«Привет, красота. Я не понял, что за зелья ты принимаешь?» - смотрю слегка прищурившись, уголком губ в легкой улыбке.

«Привет, мой самый любимый клиент. Какое ещё зелье, от чего?» - она улыбается, глаза горят. Слегка озадачена.

«Ну как какое? С последней нашей встречи ты как будто лет пять потеряла. Так похорошела, свеженькая, прям сдобушка, которую хочется вкусить. Ведьмочка», - не скрываю своих эмоций, улыбаюсь уже во весь рот, рассмеявшись.

«Ахаха, господи, ну ты и льстец. Но всё же приятно! Иди сюда, чертенок, поцелую и разомну тебя», - ее губы мягкие, горячие, обжигают щеку.

Раздеваюсь до трусов и располагаюсь на кушетке.

«Ого, как ты напряжен, все мышцы каменные. Чего раньше не приходил, совсем запустил. Сегодня я успею только спину или ноги. Что выбираешь?» - как-то озабоченно она говорит.

«Да на твой выбор, я больше поболтать и да, там ниже полегче», - вовремя вспоминаю, а то она без проблем до слез довести может.

«Травмировался что ли? Мне лучше подробнее скажи, а то ж навредить могу», - пытается узнать подробности.

«Типа того, пирсинг сделал, заживает. Думаю, лучше спину проработать, она больше ног беспокоит».

«Прям там, где я думаю?» Похоже, всё-таки заинтересовал.

«Да, проколол уздечку, всё та интересно. Любопытная какая», - произношу игриво.

«Мы как встретились, по тебе сразу было понятно, что ты не такой, как все, но что прям до такого дойдет. Рисковый ты парень. И как там? Болит или уже прошло? Уже пробовал на деле, ах, подожди, сказал, заживает. А сколько будет заживать?» - её понесло, не остановить.

«Стоп, погодь, понеслась фурия. Я тут поговорить пришел, а в итоге как на допросе. Как опробую - расскажу, а пока там нечего знать и смотреть тоже, заживает ещё. Это если вдруг глянуть попросишь», - пытаюсь наперед её прочитать и остановить.

«Молчу, молчу, но ты тоже пойми меня. У меня такое впервые, хочется у первоисточника узнать. А ты хорош, умеешь женщину заинтриговать и, подкидывая минимум информации, поддерживать интерес. Я ж теперь буду фантазировать, как там, бессердечный ты!» - говорит, как будто расстроилась, но я знаю, что играет, балуется.

«Да потом, может, покажу, пока не решил. Посмотрим, как себя вести будешь». Знаю, я перегибаю, но она понимает мои подколки.

«Ауч... Ты это, специально? Так сильно давишь. Мариш, ты же понимаешь, что это не то поведение..., чтобы я показал...» - забавляюсь, и она принимает мою игру.

«Да что ты, а я думала, ты любишь боль», - говорит и смеется.

"Вот чертовка, мне нравится. У неё получается отвлечь от мыслей"

«Я хотел спросить. Вот если бы за тобой ухаживало два парня. Абсолютно разных по характеру, внешности, поведению. Ты бы могла одинаково любить каждого, или всё же к кому-то было бы больше внимания?»

«Сложный вопрос, но думаю, предпочтения всё же рано или поздно возьмут верх, и кто-то будет в выигрыше, любимчик. Лично у меня так было бы».

«Ты, наверное, думаешь: чего он сомневается, терзает себя, все и так у его ног, угадал?»

«Почти, но я ещё думаю, что и с таким большим выбором девушек тебе по факту выбирать из нечего. Их привлекает твоя внешность, то, как ты с пренебрежением, может, даже с равнодушием, на них реагируешь. За этим всем настоящего нет», - а она оказывается проницательной женщиной.

«Да, отчасти ты права. С момента полового влечения и по сегодняшний день я только к одной относился бережно, слышал её, хотел быть рядом. Её присутствие не напрягало, и даже когда она злилась, кричала, мне не хотелось покрыть матом и съебаться на поебушки. Мне впервые не всё равно, кто её трогает, трогает не тело, а душу. Кому она ещё может довериться, и меня это пиздец как злит. Почему так больно, я не какой-то там собственник, ревнивец. Пока нет кольца и штампа, вольна делать, как угодно, лишь из своего желания иногда прислушиваться, но и то не обязана. Так от чего мне на душе так херово?»

Изливаю душу, не требуя ответов, и Маришка это знает. Порой молчание о большем говорит, чем красивая речь или же жалкие попытки показаться вежливой, участвуя в диалоге.

«Ты когда высказался, я ощутила, как твоё тело стало податливым. Слишком тяжелый груз ты носишь. Много внутри сидит», — не пытается навязать мнение, лишь излагает факты с профессиональной точки зрения. Всё-таки руки чувствуют.

«Я тут вспомнил. В прошлый раз ты делилась, что кто-то появился. Ну как? Хороший, не обижает мою ведьмочку?»

«Да разбежались, мудаком оказался. Сразу подавай секс, каждый день разные блюда, чистоту, порядок, а потом и квартиру. Не хватало только ему ножки свесить, а Мариша паши, как конь, содержи бездельника! Пошел он!» — она очень эмоционально говорит, даже с какой-то ненавистью начала меня мять. Жалею, что поднял эту тему, теперь моя спина и руки отдуваются.

«Вечно запасной»

♪ «Космос - IWM»

Дорога пустая, мелькают огни. В воздухе прохлада, ощущается приближение осени. Холод словно одеяло океана, ласкает иголками кожу, а я горю. Казалось бы, простой поцелуй, а довёл до раздрая. На душе черти отплясывают лезгинку, хочется совершать действия в своём репертуаре. Раньше бы я не остановился, нагнул и выебал бы на месте, и было бы абсолютно насрать, что кто-то может заметить. Маринка легко отделалась. Хотя были мысли запустить руку ей в пизденку, чтобы она долго вспоминала об этом, о возможном развитии событий. Тело в напряжении, закуриваю, быть может, полегчает. Чертовски давит желание, похоже, прокол зажил, но убедиться в этом стоит.

Телефон пиликает уведомлением о сообщении от Писюльки. Открываю диалог в соцсети, а там фотка. Да не абы какая, а где она в позе наездницы, её пизденка крупным планом, с проникающим членом, но суть не в этом. От её внутренних бедер тянутся нити «любви», её смазка! Эта сучка растеклась, как последняя...шлюха. И она ещё осмелилась дразнить: «Нахуя?» — «Вот, блять, неужели думает, что таким грязным методом я решу свои «проблемы» быстрее, наивная?

Мой ответ краток: «Ахуенно».

Тут же приходит: «Тебя только не хватает»

Отвечаю: «Со мной бы в твою голову не пришла такая «умная» идея запечатлеть это, не говоря уже о то, чтобы кому-то слать».

На экране мигает: «НАБИРАЕТ СООБЩЕНИЕ».

Не дожидаясь ответа, дополняю: «Мне льстит, что в такой момент я нахожусь у тебя в голове и не только. Камень, сама знаешь, в чей огород. Хах».

Одновременно приходит от неё: «Максим был инициатором такой идеи. Даже больше, приказал твоё фото открыть, чтобы смотрела, а он трахал. Так что, благодари его, что не дает тебе отойти на второй план».

Я закурил, но сигарета не успокоила. Мой разум метался, как заяц под выстрелами. Сообщение от Писюльки взорвало мой мозг. "Максим? Этот чертов Максон!" — вырвалось у меня сквозь зубы. Я представил, как моя фотка лежит перед ней, пока Макс вгоняет в неё свой член, и моя рука сжала руль до скрипа.

В квартире я бросил ключи на стол и сел, закинув ноги на диван. "Чёрт! Нахуя я дергаюсь? Это же игра, и я в неё влез по уши." Моя рука потянулась к штанам, но я резко отдернул её: "Не сейчас. Сначала надо собраться."

Я встал, мои глаза горели решимостью. "Игра только начинается, дружок. А приз — она. И я заберу её." Мои зубы сверкнули в полумраке. "Давай, Максон, давай. Я тебя обыграю."

Тем временем Карина лежала рядом с Максом, её ноги всё ещё дрожали.

«Может, мы переборщили с провокацией?» — спросила она у Максима. — «Ты же видел, какой он темпераментный, не хватало ещё, чтобы начали соперничать».

«Он взрослый мужик, как-нибудь переживет свои эмоции. И ты же не изменила, чего переживаешь? Он явно знает, что мы тут не крестиком вышиваем. Два половозрелых человека, и это нормально, а его подраконить иногда можно. Как решит свои дела, сам получит это же, уверен, ты не меньше него рада будешь!» — говорит спокойно, но она чувствует, как ему сложно даются последние слова. Рука, которая массировала её стопу, на последних словах куда сильнее сдавила, мимолётная импульсивность, но она обратила внимание.

Разверзнется ли земля под ногами Максима от ревности Родика? Или она, как истинная роковая женщина, останется в стороне, наблюдая за тем, как два мачо меряются… "амбициями"?

Одно ясно наверняка: спокойной ночи здесь не предвидится! И ставки в этой игре подняты до небес. Похоже, назревает битва титанов, где призом станет не только её сердце (и другие части тела), но и доказательство собственного превосходства. Запасаемся попкорном, шоу начинается! Блин, даже кофе не успел глотнуть, придется после салона заскочить, а то на работе буду на всех рычать.

Сегодня решил не париться насчет выпендрежа, но это не значит, что выйду как бомж. Остановился на костюме-тройке из тонкой шерсти темно-серого оттенка. Пиджак сидит идеально, выделяя плечи и талию, а брюки сшиты безупречно и сидят как влитые. Никаких ярких прибамбасов – только строгие линии и отличный пошив.

Под пиджаком – шелковая водолазка цвета мокрого асфальта. Никаких рубашек и галстуков, это тоска. Водолазка нежно облегает шею, прикрывая часть тату, но не прячет их полностью. Пусть немного видно – это часть меня.

На ногах – начищенные до блеска черные кожаные оксфорды. Классика вне времени. Ремень из той же кожи, простая пряжка из матового металла. Никаких кричащих лейблов и вычурных украшений.

Из аксессуаров – только мои татуировки, серебряная цепочка под водолазкой и большие часы из черной стали на руке. Ничего лишнего, что могло бы отвлекать.

В общем, образ получился сдержанным, но с изюминкой. Дорого, стильно и немного опасно. То, что надо. Знаю, что выгляжу как с обложки, но мне все равно на мнение других. Важно, чтобы мне было комфортно. И в этом костюме я чувствую себя именно так.

В салоне расслабляюсь по полной, откинувшись в кресле, место с атмосферой, располагающее к себе. На стенах фотки пирсинга – от простых сережек в носу до чего-то более экстремального.

"Пирсинг-салон "Игла"" – звучит как намек на перемены. Как тихий бунт, живущий внутри каждого. Здесь, в полумраке, среди этих стальных игл и стерильных инструментов, рождается новая идентичность.

Дверь открывается, и выходит она, Настена: пирсинг в носу, над губой, руки забиты татухами – прям мой типаж, зависаю, улыбка сама собой появляется на лице. Ее взгляд оценивающий, ухмыляется: «Родион?» – голос с хрипотцой.

«Иду».

В кабинете пахнет чем-то медицинским и ментолом. Лампы светят прямо в глаза. «Раздевайся, показывай красоту», – с нетерпением говорит Настена.

Стягиваю штаны, и она склоняется надо мной. Горячее дыхание обжигает, член сразу встает. Рассматривает все внимательно, её прикосновения невесомые, нежные, если бы ещё без перчаток...

«Ну, что я могу сказать… зажило отлично. Ты молодец, ухаживал, как положено. Выглядит эстетично, ты у меня первый с таким проколом. Не против будешь, если зафоткаю результат?».

«Выручай, Родь!»

Черт бы подрал этого Никитоса! Вечно он влипает в какие-то дерьмовые истории, а мне потом расхлебывай. «Родь, выручай! Там это… я случайно…». Да какое, к черту, "случайно"? Знал ведь, на что идет, когда трахал чужую бабу. Теперь этот отморозок, у которого, видимо, с чувством юмора совсем туго, жаждет крови. Ладно, раз уж ввязался, придется вытаскивать этого идиота. "Последний раз, Никитос! Слышишь? Последний!"

Набираю номер Костяна. Он у меня по части информации – как Google в человеческом обличье. «Костян, здорово. Слушай, тут один хрен нарисовался, говорят, беспредельщик. Имя – Артем. Чем дышит, с кем спит, кто крышует – мне все выложи, как на духу. Срочно».

Пока жду ответа, затягиваюсь сигаретой. Дым кольцами поднимается к потолку моего кабинета в автосалоне. Тихо здесь, спокойно. Контраст с тем, что, возможно, ждет меня вечером, просто дикий. Я предпочитаю решать вопросы словами. Кулаки – это для тех, у кого мозгов не хватает. Но если этот Артем окажется принципиальным, то придется говорить на его языке.

Костян перезванивает быстро: «Рон, узнал всё. Артем… кличка "Бес". Торгует грязью по-мелкому, но держит в страхе полгорода. Связи в полиции есть, но не особо крепкие. Крышует его… никто. Он сам себе крыша. Жесткий, безбашенный, принципов ноль. Слышал, людей калечил просто так, для развлечения».

Вот дерьмо. Значит, мирно договориться вряд ли получится. Придется давить на жалость, если она у него есть, или показывать силу, если он понимает.

Сажусь за стол, достаю бумаги. Нужно хоть немного отвлечься. Бизнес есть бизнес, он ждать не будет. Но мысли все равно возвращаются к предстоящей встрече. Как лучше поступить? Давить на то, что Никитос был пьян и не понимал, что делает? Предложить деньги? Вряд ли Беса это устроит. Ему нужна сатисфакция. А какая сатисфакция может быть у отморозка, которому плевать на закон и порядок?

Решение приходит внезапно. Я знаю, чем его зацепить. У Беса есть слабое место. Он любит тачки. Дорогие, быстрые тачки. А у меня их целый салон.

Я набрал номер, короткие гудки резанули слух, словно предвестники бури. Договариваясь о встрече, я старался, чтобы голос звучал ровно, без тени сомнения или колебания. Но внутри бушевал ураган. Я отбросил телефон в сторону, словно пытаясь избавиться от тяжести предстоящего разговора.

Вечером, у входа в автосалон, я стоял, словно каменная глыба, непоколебимый и неприступный. Сумерки сгущались, окутывая город пеленой таинственности и опасности. В тени, чуть поодаль, застыли мои ребята, верные тени своего лидера. Они были моей семьей, моей опорой, моей броней. За них я готов был стоять горой, даже если это означало запачкать руки в грязи.

Я достал сигарету, прикурил. Первый глубокий вдох опалил легкие, словно пытаясь выжечь изнутри клубок противоречивых чувств. Состояние – хуже не придумаешь. Не страх, нет, страха я не испытывал. Скорее, всепоглощающая усталость. Усталость от бесконечной череды проблем, сваливающихся на мои плечи. И ладно бы это были мои личные проблемы, но ведь нет, это проблемы моих людей. А значит, и мои проблемы тоже.

Я затянулся еще раз, выпуская струйку дыма в сгущающийся мрак. Решать приходится всегда тому, кто может. А кто может, если не я? Вот и приходится быть твердым, жестким, даже жестоким. Один раз дашь слабину – и тебя сомнут, растопчут, превратят в ничто. Здесь, в этом мире волчьих законов, мягкость – это слабость, а слабость – это смерть.

Я провел рукой по волосам, нервный жест, выдающий моё внутреннее напряжение. Внешне я был спокоен и уверен, но внутри все кипело. Мне предстояло встретиться с моральным уродом, с человеком, лишенным каких-либо принципов и моральных ориентиров. Этот ублюдок, чью девушку посмел тронуть Никитос, был готов на все, чтобы отомстить.

Никитос… Этот сорвиголова, вечно влипающий в неприятности. Он был словно, как младший брат, которого нужно оберегать и защищать. И вот теперь из-за его безрассудства на кону стояла его жизнь.

Я понимал, что мне придется играть роль переговорщика, хладнокровного и расчетливого. Я должен найти слова, которые смогут убедить этого морального урода пойти на попятную. Я должен обезвредить эту бомбу замедленного действия, пока она не взорвалась, унося с собой жизни невинных людей.

Я снова затянулся, пристально глядя вдаль. В груди нарастало тягостное предчувствие. Сейчас начнется…

Чёртов Бес припёрся собственной персоной. Знал ведь, сука, что я его встречу. Гелик его вонючий прямо передо мной встал, как кость в горле. Вылез этот шкаф, рожа красная от злости. Два громилы за ним, как телохранители. Никитос, крыса, отсидеться решил. Правильно сделал, что не приехал, иначе бы я ему эту его смазливую морду начистил.

«Ты, чё, Рэмбо доморощенный, за шавку свою впрягаешься?» – рычит этот Бес. Голос звучит как у медведя.

«Для тебя - Рон», - отвечаю спокойно, словно это обычный день. Бычок под ноги и каблуком растёр. «Артем, ёпта. А может, поговорим по-нормальному? В салоне, например?»

Бес этот зыркает на меня, как волк голодный: «Чё, думаешь, тачками меня купишь? Хуй там плавал! Этот выблядок должен ответить!»

«Я понимаю, дружище, ты взбешён. Но я предлагаю компромисс. Никитос – мудак, это факт. Уже понял, что перегнул палку. Но я готов тебе кое-что предложить. У меня тут одна машинка стоит… Думаю, тебе зайдёт. Koenigsegg Agera RS. Слыхал о такой?»

У Беса в глазах аж искры загорелись: «Koenigsegg? И чё с того? Думаешь, я на эту хрень поведусь? Этим его косяк не загладишь!»

Да пошёл он на хер этот Никитос! Вечно за ним дерьмо разгребать приходится: «Koenigsegg Agera RS… Просто посмотри на неё. За руль сядь. Прокатись. А потом уже будешь пиздеть про вину и искупление. Чувствую, мнение у тебя поменяется».

Бес этот смотрит на меня, как на кусок мяса. Но я вижу – загорелся. Хочет тачку, аж трясётся. И я этим воспользуюсь.

«Ладно», – бурчит он наконец. – «Показывай свою игрушку. Но если это разводка, тебе пиздец».

«Истинная ценность любви»

Звоню. Гудки тянутся мучительно долго. "Блять! Чем эта сучка занимается? Надеюсь, не на нём снова, пусть я буду не прав".

Снова набираю. Отвечает… странно. Развязно.

– Карин? Ты где?

– Ооо кто объявился, Родичка. Я так рада тебя слышать, милашек.

– Ты где?

– Я на работе, у нас тут корпоратив. (Шепот: Тшшш, я с Родиком говорю, уходи).

– Я сейчас буду, никуда не уходи!

Сбрасываю. Напилась. Еле говорит. Черт знает, что там может произойти. Рукой сжимаю руль, костяшки побелели. Давлю на газ, скорость совершенно не ощущаю, мчусь под огни города. Надо успокоиться, эмоции – плохой советчик. Что я сделаю, когда приеду? Ворваться? Снося всё на своем пути? Через это мы уже когда-то проходили. Тогда, правда, клоповник чей-то был, подростковая тусня. Но тут уровень другой, ничего не ограничивает. Думай… Думай…

Карина… Моя Карина. Блондинка с россыпью веснушек на щеках и небесными, сейчас наверняка затуманенными, глазами. В носу – дерзкий пирсинг, а на шее – тонкая цепочка с кулоном Лисицы, который подарил Максон.

В ее дизайн-фирме, в этой безумной вакханалии корпоратива, она наверняка выделяется. Платье, вероятно, что-то струящееся, но не вычурное, подчеркивающее ее юность и легкость. Возможно, изумрудного или сапфирового оттенка, оттеняющее ее светлую кожу. На ногах – изящные лодочки, не для танцев, а для того, чтобы казаться выше и грациознее. И, конечно, легкий макияж, акцентирующий ее природную красоту.

Буду лучшей версией себя. Да таким, чтобы все желающие её, заткнулись своими же хуями. Идеально. А для женского коллектива на несколько дней, чтобы я стал "новостью дня". Коварство – моя стихия. Но где Максон? Почему отпустил ее одну?

В зеркале заднего вида оцениваю себя. Костюм сидит идеально. Водолазка нежно облегает шею, прикрывая часть тату, но не прячет их полностью. Пусть немного видно – это часть меня. На ногах – черные кожаные оксфорды. Классика вне времени.

Мой внешний вид позволял вписаться в это "мероприятие". Захожу в их фирму, охрана особо не заморачивается, прохожу без проверки, в лифте поднимаюсь на нужный этаж. Когда створки открываются, я охреневаю от движухи и весёлого настроения практически всех.

Надо найти мою мадам...

Этот запах… Ваниль и дерзость, как всегда. Ни с чем не спутаешь. В этом аквариуме из офисного планктона, она — глоток свежего воздуха. Карина. Моя Карина. В платье цвета морской волны, будто русалка, случайно попавшая на сушу. И какой-то пижон, пытается ее очаровать. Смешно.

Прохожу сквозь толпу, как нож сквозь масло. На лицах девиц читается нескрываемый интерес, а взгляды мужчин… Зависть? Возможно. Мне плевать. Я здесь за другим.

Заметив меня, Карина слегка дергается, но в глазах загорается узнаваемый огонек.

«Прошу прощения, господа», – говорю, окидывая взглядом эту стаю гиен. «Похоже, я ошибся дверью. Думал, тут конкурс красоты, а это всего лишь корпоратив. Впрочем, победительница уже определена».

Беру Карину за талию, притягиваю к себе. Ее тело вздрагивает от неожиданности, но она не сопротивляется. Наоборот, прижимается ближе.

«Родичка? Вот так сюрприз! Я думала, ты где-нибудь мир спасаешь», – произносит она, слегка заплетающимся языком. Алкоголь играет в ее глазах, делая ее еще более беззащитной и желанной.

«Мир подождет, когда его принцесса в беде», – отвечаю, целуя ее в висок. Этот приторный тип с прилизанной прической сглатывает и ретируется, поджав хвост.

«Ты сегодня прям галантный», – шепчет она, прижимаясь щекой к моей груди.

«Стараюсь соответствовать», – усмехаюсь. «Только не привыкай. Иначе потом разочаруешься».

«Я не привыкну. Просто… рада тебя видеть. - В ее голосе звучит искренность, которую не заглушить никаким алкоголем.

«Я тоже рад», – говорю, беря ее руку в свою. Пальцы переплетаются сами собой. «Устал от этих разговоров ни о чем, от этих фальшивых улыбок. Поехали отсюда?»

Она смотрит на меня, и в ее глазах я вижу ответ. Кивает. И мы, словно воры, укравшие сами у себя немного счастья, пробираемся сквозь толпу к выходу.

На улице свежий воздух обжигает легкие. Карина делает глубокий вдох, и я замечаю, как она дрожит. Обнимаю ее крепче, притягивая к себе.

«Холодно, рысенок?» – спрашиваю, хотя знаю, что дело не в этом.

«Немного. Ты меня впервые называешь так, это мило», – шепчет она, прижимаясь ко мне втягивая аромат.

«Согласись, тебе подходит!», - целую её в макушку.

Доходим до моей машины. Открываю перед ней дверцу, помогаю сесть. Она откидывается на сиденье, прикрывая глаза.

«Куда едем, красавчик?» – спрашивает она. В голосе только предвкушение.

«Увидишь, писичка», – отвечаю. «Главное, что подальше от этого цирка».

Завожу мотор, и мы уезжаем, оставляя позади корпоративные интриги и назойливые взгляды, вышедших перекурить. В зеркале заднего вида вижу, как несколько пар глаз провожают нас. Пусть перешептываются. Пусть гадают, кто я такой. Карине это льстит, я знаю. А мне… А мне все равно. Главное, что она рядом. И сегодня я намерен сделать все, чтобы она забыла обо всем, кроме меня. Даже если для этого придется примерить маску галантного кавалера. Хотя бы на один вечер.

В салоне машины царит напряжённая тишина, наполненная её ароматом и моим желанием. Я невероятно хочу её, прямо здесь, в машине. Мысли о том, что мой пирсинг на уздечке члена наконец зажил, будоражат меня. Хочу увидеть её реакцию, когда она увидит это украшение. Моя рука уже тянется к её колену, скользя по гладкой ткани платья. Карина открывает глаза, её взгляд встречает мой, и в нём читается молчаливое согласие.

«Останови машину», — шепчет она, её голос дрожит от предвкушения.

Я поворачиваю на обочину, паркуясь под тенью высоких деревьев. Сердце стучит так бешено, что, кажется, вот-вот вырвется из груди. Карина наклоняется ко мне, её губы едва касаются моих, прежде чем она отодвигается, оставляя после себя сладкое томление.