Падишах

1.

Внимательно смотря под ноги, чтобы не поскользнуться, я крепко прижимала к груди пакет с продуктами и быстро шагала в сторону дома. Всё тело требовало отдыха, спать хотелось настолько сильно, что даже в уголках глаз жгло, будто песок попал. Еще бы! Три месяца подряд вставать в пять тридцать утра. Тут уже не только спать захочется, но и умереть. Нет. Умирать мне никак нельзя. Семья не позволит, да и дочку поднимать, растить нужно. Собственно, только из-за Анечки я здесь, на заработках, а не в родном городке, где нищенская зарплата, куда не подайся.

Мороз больно щипает щеки и нос. Плотней кутаюсь в шарф и не сбавляю шаг. Дутые штаны, которые я постоянно надеваю на рынок, шоркают при любом, даже самом малейшем движении. Обычно, я не обращаю на это внимания, а сейчас почему-то приглушенный шоркающий звук немного нервирует.

Знаю причины своего предельно заведенного настроения, но всячески пытаюсь их подавить в себе, опустить на самое дно, чтобы даже не смели всплывать. Но как ни старайся, а от правды не скроешься. Всё дело в моем муже. В Артуре. Сегодня мы должны были работать вместе, но он быстро отпросился у моей старшей сестры, собственно, которая являлась нашим непосредственным начальником и куда-то ушел. Весь товар мне пришлось раскладывать самой, потом же вечером в одиночку всё нереализованное обратно упаковывать и отвозить на склад. А в промежутках между этими довольно трудными процессами стоять на морозе и торговать. Мне кажется, что волчий холод уже въелся в кости и отогреться, теперь никак не получится. Хоть лезь в ванну с кипятком.

Зато мой благоверный вряд ли сегодня поднял что-то тяжелее ложки и меня это злит. Злит то, что я должна впахивать за троих, хотя вроде бы не у меня яйца между ног. Злит то, что я откладываю деньги, чтобы, когда мы вернулись домой, можно было купить достойную квартиру и обеспечить Анечке хорошую жизнь. Злит то, что Артур вообще ни о чем не думает, кроме гулянок. Он не был таким безответственным до того, как мы сюда приехали. Здешнее окружение быстро его испортило, но и Артур уже давно не ребенок, должен понимать, что хорошо, а что плохо. Должен. Но не понимает. Хотя нам всего-то по двадцать три года. Какие там взрослые люди!

Как только начинаю обо всём этом думать, сразу же становится больно и тяжело на душе. Мы ведь поженились не от большой и светлой любви. Просто и я, и Артур стремились поскорей избавиться от родительского ярма. Артур со своей матерью не мог ужиться, уж слишком похожи их характеры. Я же не могла ужиться со своей матерью, потому что, мы слишком разные, а отчим не стал для меня близким человеком, хоть я его и уважаю. Но если так посудить, то и родители от нас тоже хотели избавиться, как бы это жестоко не звучало. Мои целиком и полностью заняты воспитанием моей младшей сестры, родившейся от отчима. Мать Артура себя видела исключительно в работе, а не в семье.

Потом, когда мы уже поженились, я прониклась к Артуру нежными чувствами, любовью и ревностью. У нас родилась прекрасная дочка и она единственная, из-за чего я не жалею о своем раннем замужестве. Но чем дольше я живу с Артуром, тем больше убеждаюсь, что он совершенно не создан для семьи, серьезных поступков и вряд ли когда-то уже созреет для них. Это удручает меня. Сама росла без отца, и такой же участи для Анечки мне хотелось меньше всего. Я делаю всё, чтобы наша семья не распалась, но чувствую, что сил уже никаких просто не осталось.

Чуть не упав прямо на входе в подъезд, тихо ругаюсь про себя. Ну, неужели так трудно посыпать дорожку солью или песком? Стоит раз самой забыть сделать это, так никто не пошевелится, хотя непременно каждый на замёрзшей луже вытворяет всякие пируэты, прежде чем попадет в дом.

Мы снимали комнатушку на первом этаже у одной доброй старушки по имени Шура. На что-то большее денег просто не было. Вернее, они есть, но всё откладывается для других более важных целей. Тетя Шура оказалась очень порядочным и хорошим человеком, иногда она помогает мне, например, сидит с Анечкой, когда я работаю. Так мне спокойней, когда знаешь, что ребенок под присмотром. Старушка Аню и накормит, и на прогулку выведет, и спать уложит. Правда, сегодня она и сама работает. Я надеялась, что Артур побудет с дочерью, но открыв входную дверь, я наткнулась на вполне себе очевидную картину. Анечка бежит меня встречать, вся растрепанная, неумытая и непричесанная.

- Мамочка! – радостно кричит и обнимает за ногу.

- Привет, малыш, - ставлю пакет на пол и принимаюсь расшнуровывать ботинки. – Ты одна? Где папа?

- Папы нет. Не приходил еще, - для своих трех лет Аня говорила очень четко и вообще достаточно быстро смекала некоторые трудные вещи. Это у нее определённо от Артура. Он у нас человек, читающий и знающий всё на свете. Всё, кроме того, что трёхлетнюю дочь не стоит оставлять одну на целый день.

- Понятно. Сейчас будем кушать. Потерпишь несколько минуток?

- Да, - дочка улыбается мне и помогает донести продукты до кухни.

Меня всю распирает от злости, но я пытаюсь выглядеть беззаботной перед Анечкой, чтобы не волновать ее. Вопрос касательно того, где сейчас шатается Артур иглой засел в голове. Стараясь не накручивать себя раньше времени, быстро переодеваюсь и готовлю ужин. Пока Аня с аппетитом уплетает макароны с сосками, я звоню мужу. Один. Второй. Третий раз. Сбрасывает звонок, а затем вообще отключает телефон. Как здесь можно оставаться спокойной? Ладно, я уж как-нибудь сама могу справиться с товаром, но дочка… На дочку ведь наплевал. Интересно узнать, ради чего?

Пока заваривала чай и мыла посуду, с работы вернулась тетя Шура. Как всегда, улыбчивая и с пакетом конфет. Она любит сладкое на пару с Аней.

- Здравствуйте, - произношу я, пряча вымытую посуду в шкафчик.

- И вам не хворать, - тетя Шура протянула Анечке лакомства. – А где благоверный твой? – ей Артур с первого взгляда не понравился, старушка обозначила моего муженька «ненадежным человеком».

2.

Домой Артур ворвался, будто ураган, всё сметая на своем пути. Я тихо прикрыла за собой дверь, бросила куртку на тумбочку, а вслед за ней сняла и свою. От грохота в коридор тут же выбежала тетя Шура, закутываясь в свой заметно поношенный халат.

- Чего шумите? Я только недавно Анечку уложила спать, - шепчет старушка.

- Вот только вы не лезьте, - психованно пробормотал Артур, стаскивая обувь и уходя на кухню.

- Всё настолько плохо? – осторожно интересуется у меня тетя Шура.

Я ничего не ответила, только пожала плечами, потому что, и сама абсолютно ничего не понимала. Когда всё стало настолько плохо? Было ли вообще хорошо? И что мне с этим всем делать? Справившись с верхней одеждой, я ушла на кухню, так как оставлять Артура в покое не собиралась.

Он стоял у открытого холодильника и лазил по кастрюлям и сковородкам, выискивая что-нибудь поесть. Я с силой захлопнула дверцу прямо у носа своего мужа. Он раздраженно глянул на меня, выпрямился и принялся искать что-то съестное в кухонных шкафчиках.

- Ты ничего не получишь, пока мы нормально не поговорим! – я перегородила путь Артуру.

- Отвали! – он больно схватил меня за плечи и увел в сторону, освобождая для себя пространство.

- Сколько ты проиграл?

- Тебя это ебёт? Проиграл! Да, я проиграл! Всё что взял, всё проиграл! – Артура трясло от злости, будто бы это я была во всём виновата. – Ни копейки не осталось! Ни копейки! – его глаза лихорадочно заблестели.

- Зачем ты это сделал? Ты ведь прекрасно знаешь, что мы сюда приехали не гулять, а зарабатывать деньги! Для нас, для нашего ребенка! Что же ты делаешь?! – к горлу снова подкатил комок слез, он был вызван злостью, которая начала обретать всё новые и новые масштабы.

- Еще заработаем, в чем проблема? Всё отвали, не еби мне мозги, - Артур достал из холодильника пачку сосисок, нашел хлеб в шкафчике, и как ни в чем не бывало, ушел к нам в комнату.

Если бы не было тети Шуры и Ани, я непременно устроила драку, несмотря на то, что сама стопроцентно получила в ответ. Внятных слов, чтобы описать свои чувства и ситуацию в целом, просто не было. Всё кипело внутри меня и казалось, я сейчас вот-вот разорвусь на части. Воздух едва проходил в легкие, дышать получалось через раз и то рвано.

Как же у Артура всё просто! Просто не нужно ебать ему мозги. Всё! На этом проблема, по его мнению, решена. А деньги? А будущее? А на что нам жить? Глотая слёзы, я пошла в прихожую, взяла свою куртку и вернулась на кухню, чтобы зашить порванный рукав.

Слёзы тихо капали на руки, но я не обращала внимания. Кое-как продев нитку в иголку и при этом, поколов себе все пальцы, я принялась исправлять то недоразумение, которое сотворил Артур. Во мне сидело много обид, много боли, но поделиться этим совсем не с кем. Как-то, когда я еще жила дома, пожаловалась маме, просто, чтобы она пожалела меня, дала дельный совет. Вместо этого услышала лишь упрёки, мол, плохая я жена, раз муж неверный и нечего плакать, о материальном положении думать надо. Всё. На этом я запретила себе вообще что-либо рассказывать матери.

- Давай я помогу, - тётя Шура бесшумно вошла в кухню и осторожно забрала у меня куртку с иголкой и ниткой.

Я не стала сопротивляться. В душе царило полное опустошение. Всплеск злобы и обиды забрал у меня остатки сил. Разболелась голова. Хотелось просто лечь, прикрыть глаза и побыть несколько минут в полной тишине.

- Жаль мне тебя, деточка, - тётя Шура принялась ловко зашивать дырку на рукаве. – Хорошая ты. Воспитанная. Нежная. Мамочка замечательная. А он, - старушка нахмурилась. – Дурак он. Не понимает, что если потеряет тебя, жалеть будет.

- Иногда мне кажется, что он вообще меня не любит, даже самую каплю, - тяжело вздохнув, я спрятала лицо в руках.

- Не надо было вам так рано жениться. Разные вы слишком.

- Знаю, но он прежде не был таким.

- Люди не меняются, значит, ты просто его не знала.

- И что мне делать? – я устало посмотрела на тетю Шуру. – Как быть?

- Здесь чужие советы не помогут. Нужно делать так, как подсказывает сердце и ум.

- Не хочу разрушать семью. Сама без отца росла и знаю, насколько это трудно. Для Ани это может стать большим ударом. Но Артур… Каждый раз он удивляет меня всё больше и больше… Думаю, сколько еще я смогу терпеть, прежде чем наберусь смелости и разорву отношения? Я так тяжело работаю… А он, - я всхлипнула. – Видеть его не могу.

- Иди в мою комнату, - предложила старушка. – Иди-иди. Анечка там. Тебе нужно поспать. Отдохнуть. Умаялась вся.

- А как же вы?

- Я пока с курточкой твоей разберусь, да и спать не хочется совсем. Если что, потом тихонько лягу в кресле.

- Нет, тёть Шур, я так не могу. Всё-таки мы квартиранты. Неправильно это.

- Авророчка, ты так похожа на мою дочку, - старушка нежно улыбнулась, и я заметила в уголках ее глаз слезинки. Она как-то рассказывала мне, что дочка умерла. Машина сбила. – Мне не о ком заботиться, а ты хорошая. Иди. Возражений я не принимаю. Утро вечера мудренее.

Я не стала спорить. Умылась и тихонько легла рядом с мирно спящей дочкой. Поправив одеяло и обняв Анечку, я провалилась в сон практически мгновенно.

Последующее несколько дней я с Артуром намеренно не разговаривала, но, похоже, его это не особо сильно заботило. Деньги я перепрятала в комнату к тёте Шуре, готовить стала только на себя и на Анечку. Наладить отношения муж даже не собирался, правда, на работе стал появляться регулярно.

Сегодня была очередная торговая смена. Выходной день, людей по-особенному много. Желающих приобрести хорошую кухонную утварь просто немерено, даже сестра пришла на помощь. Копаясь в картонных коробках в поисках сковородок с антипригарным покрытием, я чуть не выронила товар, когда случайно увидела неподалёку от нашей палатки того самого незнакомца, с которым я несколько дней назад столкнулась в дверях казино. Что он здесь забыл? Такие люди вряд привыкли делать покупки на рынках.

3.

Сидя на кухне и помешивая в кружке чай, я в очередной раз убеждалась в собственной глупости и неуместной отходчивости. Артур себя повел как последняя свинья, а я всё равно простила его. Ну, вот не дура? Пытаюсь себя успокоить тем, что нельзя вот так рубить с плеча, нельзя рушить семью. А есть ли вообще эта самая пресловутая семья? Так… Просто двое взрослых людей, которые существуют в приделах одной жилплощади.

На днях разговаривала с матерью по телефону. Она меня отчитала как школьницу и заявила, что надо тянуть лямку и ребенка поднимать, а не ходить и дуться. Мама в нашей семье человек особенный и очень трудный. Она тот тип женщин, который хочет всё контролировать, командовать и играть далеко не последнюю роль в личной жизни всех своих детей. Я ее люблю, беспокоюсь за нее, но порой, совсем не понимаю. Она вроде бы и жалеет тебя, а затем этим же и упрекает. В общем, всё очень сложно. Я с детства ее боялась. Света никогда не молчала, всегда отстаивала свою точку зрения, у меня же так не получалось. Потом, я просто устала от тотального контроля и тихо вышла замуж. Хотя сама виновата, и нечего кого-то винить в своем опрометчивом поступке.

- Привет, - на кухню зашел Артур и поцеловал меня в щеку.

Несмотря на то, что мы помирились, я всё чаще начала ловить себя на мысли, что прикосновения собственного мужа не вызывают во мне никакого отклика, который был раньше. Вроде бы проблема исчезла, но обида всё равно сидит во мне и это ужасно гнетет. Мы не решаем конфликт, просто делаем вид, что его нет. А это неправильно.

- Привет, - отвечаю.

- Что есть пожрать? – Артур заглядывает в холодильник.

- Всё на плите. Аня спит?

- Ага.

Сегодня у нас выпал первый, а главное настоящий выходной. Ну, как у «нас», скорей у меня. Было как-то странно просто сидеть, пить чай и отдыхать. Кажется, я разучилась бездельничать и вряд ли это хорошо.

- Тётя Шура уже на работе? – Артур начинает завтракать прямо из кастрюли. Мне никогда не нравилась его эта привычка, но сейчас она особенно остро взбесила.

- Может, ты как нормальный человек с тарелки поешь? – мой голос прозвучал ровно, без каких-либо криков, но с ощутимой нотой раздражения.

- Чего ты сразу ерепенишься? – Артур облизывает ложку и переводит свой хитрющий взгляд на меня. – Кажется, я знаю, в чем дело, - улыбается.

- Интересно узнать.

- Мы давно не трахались.

Его это «трахались» звучит уж очень грубо и совсем не возбуждает. Да, признаюсь, мне больше по душе «занимаемся любовь» или «занимаемся сексом», но уж точно не это пошлое в самом плохом смысле, слово. Как будто какие-то животные, которые призваны лишь плодиться.

- Потому что, ты ведешь себя не самым лучшим образом, - сообщаю на случай, если Артур уже забыл о своем проступке.

- Ну не начинай, - он откладывает ложку, подходит ко мне, становится за спиной, массирует мои напряжённые плечи. – Аня спит, тёти Шуры нет, - воркует на ухо. – Думаю, минутка для наших потребностей нам не повредит. Снимем напряжение.

Минутка… Просто минутка. Боже, что я вообще делаю рядом с этим человеком? Я противна сама себе.

- И что же ты хочешь успеть за минутку?

- Уложить на стол и трахнуть, - у меня от этих слов мурашки по коже прошлись и далеко не от возбуждения, а какого-то необъяснимого страха и отторжения.

Я чувствовала себя очень странно и не так, как обычно. Такое ощущение, что я уснула одним человеком, а проснулась совершенно другим, будто я узнала какую-то многовековую тайну и мой мир отныне никогда не станет прежним.

- Прости, но не сегодня.

- Почему? – Артур запускает свою ладонь под мою футболку и больно щипает за сосок.

- Не надо, - пытаюсь увернуться.

- Да что с тобой такое? – психует. – Обычно раз-два и ты уже на всё согласна. Эти дни, что ли настали?

- Ну, считай, что теперь моего согласия будет трудно добиться, - резко встаю из-за стола. – И эти дни у меня идут без перерыва, - я вылила недопитый чай в раковину и ушла в комнату.

Следующие несколько дней мы провели, снова не разговаривая друг с другом. Обычно миссию «сгладить острые углы» я брала на себя, искала нужные слова, правильный подход к Артуру. В этот же раз я отказалась быть миротворцем. Должна же и у меня быть гордость. Я не хочу, чтобы меня имели как какое-то животное только потому, что этого вдруг захотел муж. Не настолько он идеален, чтобы на все его промахи безропотно закрывать глаза.

Очередной рабочий день. Время близиться к новогодним праздникам, поэтому теперь ажиотаж на рынке творится не только по выходным. Как всегда холодно и я еще совсем некстати заболела. Но делать нечего, нужно же отбить всё то, что Артур проиграл.

Света рано утром уехала за товаром, поэтому сегодня я за главную. Отпустив покупателей, я присела всего лишь на несколько секунд, чтобы дать возможность ногам отдохнуть. Нос забит и меня как-то странно лихорадит. Похоже, моя легкая простуда начинает набирать серьезные обороты. Голова трещит по швам, а в желудке кроме местного рыночного чая и нескольких таблеток аспирина больше ничего нет.

Несмотря на то, что меня лихорадило, я всё равно мерзла. Спрятав руки в карманах дутой куртки, я уткнула нос в шарф и попыталась унять нездоровую дрожь в коленках. Ко всему этому я еще жутко переживала, что Артур сейчас дома с Аней. Кто его знает, что ему в голову стрельнет. Нет, конечно, тётя Шура тоже вроде бы как в отпуск ушла, но я же не могу постоянно чужого человека нагружать своими проблемами.

- Добрый день, - спокойный бархатный голос заставил меня от неожиданности встрепенуться.

Подняв голову, я увидела Саида. Он стоял передо мной в своем красивом черном пальто. Маленькие снежники путались в его густых черных волосах, а затем таили. На секунду я подумала, что из-за температуры у меня случилась галлюцинация, ведь другого объяснения, почему этот человек здесь, попросту не было.

4.

- Мамочка? – Аня заглянула мне прямо в глаза и осторожно коснулась моих волос. – Мамочка, ну поиграй со мной, - дочка помахала перед лицом своими куклами, наряженными в блестящие платьица.

- Не подходи слишком близко, - нежно проговорила я, чихнув в платок. – Еще не хватало, чтобы и ты заболела.

- А я не заболею, - Аня села на свою кровать и усадила кукол себе на коленки. – Буду очень осторожной. Давай поиграем.

- Хорошо, - в конце концов, сдалась я.

Дочка торжественно мне вручила свою игрушку, я улыбнулась, а у самой на душе кошки скребли. Муж – полный неудачник и ко всему прочему еще и трус, решил по-быстрому свалить на меня всю тяжесть своей ответственности. Если бы у нас не было Ани, вряд ли я согласилась разгребать проблемы Артура. А так… Где гарантия, что Ане ничего не угрожает? Может, в любой момент сюда ворвутся люди в масках и потребуют денег. Я столько всяких подобных передач по телевизору смотрела и то, что там рассказывали страшно даже представить в действительности. У меня просто сердце разорвется, если кто-то захочет причинить вред моему ребенку. Поэтому я собственно и согласилась на эту авантюру.

Что касательно Падишаха… То я даже не знала, что и думать. Он хочет меня видеть. Такая правда и пугает меня, и в то же время заставляет затаить дыхание от странного приятно щемящего чувства в душе. Страха перед встречей с этим человеком у меня не было. Не похож он на морального ублюдка или насильника. Думаю, я смогу с ним поговорить, объяснить ситуацию и попросить отсрочку. А там… Там уже посмотрим, что делать дальше.

Раз Саид выходец из бандитских кругов, ему совсем ничего не стоит ворваться к нам в дом и доходчиво «объяснить», что и к чему. Нет. Вместо подобного ужаса он предлагает разговор и это уже говорит о нем, как о человеке цивилизованном, воспитанном.

- Мамочка, - Аня нахмурила свои бровки. – Мы же играем.

- Да? Прости, пожалуйста, - я попыталась мысленно себя успокоить. Всё будет хорошо. Мы просто поговорим. Тогда отчего всё внутри так странно дрожит, а сердце стучит, будто сумасшедшее? Это всё простуда, и никак иначе.

В обед к нам в комнату заглянула тётя Шура, чтобы позвать к столу на чай с оладушками. Покормив Аню, я отправила дочку играться, а сама осталась с хозяйкой.

- Слышала вы сегодня ругались, - проговорила тётя Шура, дожарив последнюю порцию оладушек.

- Да, было дело, - я отправила в рот ложку с яблочным вареньем и запила его чаем. – Никак ужиться не можем.

- А на Новый год что будете делать?

- Не знаю. Ничего. Может, с Аней к сестре пойду, но за одним столом с Артуром я сидеть точно не собираюсь, - мой ответ прозвучал твердо. Мы и раньше ссорились, но такой непоколебимости, решительности я в себе не ощущала, теперь же всё изменилось.

- На самом деле, это ужасно, когда семьи распадаются. Неважно по какой причине, это всё равно маленькая трагедия. И почему всегда так сложно двум людям найти компромисс? – тётя Шура тяжело вздохнула и отправила сковороду в мойку.

- Я и сама бы хотела знать ответ. Слишком поспешили мы с браком, но теперь поздно жалеть о чем-то. Я пыталась, чтобы между мной и Артуром всё наладилось, но он как специально не хочет этого. А мне не хочется всю жизнь потратить на то, чтобы взрослого мужика направлять на путь истинный, особенно, если мужик сам этого не хочет. У меня дочь растет, я должна ее воспитывать, а не взрослого человека в чувства приводить.

- В чем-то ты и права, Аврора. От ошибок никто не застрахован. Главное, чтобы вы спокойно разошлись, чтобы Анюта не переживала.

- Иногда с Артуром невозможно иначе. Он не понимает обычного языка. Пока не накричишь, не поймет ведь. А чаще всего еще обернет всё так, что виноватой оказываюсь я.

- Эх, деточка, - тетя Шура подошла ко мне и обняла за плечи. – Такая наша бабская доля – терпеть этих мужиков.

- И без них нельзя, и с ним трудно, - я задумчиво посмотрела на свои руки. – Мне сегодня вечером нужно будет уйти, я понимаю, что не имею права вас просить об этом, вы и так помогаете. Но всё-таки… Не могли бы вы присмотреть за Анечкой, я Артуру не могу доверять.

- О чем речь, дорогая? Конечно, посижу, даже не переживай по этому поводу. Мне не сложно. Аня девочка замечательная, послушная.

- Спасибо вам.

С приближением вечера всё трудней было оставаться спокойной, ко всему прочему еще и температура поднялась. Ни одно жаропонижающее уже не помогало. Голова, словно раскалывалась на части, вдохнуть полной грудью не получалось, тут же начинал душить кашель и сопли текли рекой. Но деваться некуда. Всё еще трудно поверить в то, что это происходит со мной.

Чтобы не выглядеть в глазах Падишаха совсем уж ничтожной, я надела самое лучше платье, которое у меня только было. Черное, под горло и с длинным рукавом. Немного строгое, но зато теплое. Плотные колготки и высокие сапоги на небольшом каблуке. Волосы собрала в хвост, а синяки под глазами кое-как скрыла под тонким слоем тонального крема.

Если честно, то я уже и забыла, каково это быть женщиной. И дело здесь не только в работе, а и в том, что рядом с Артуром я себя таковой никогда не чувствовала. У меня и так комплексов с детства предостаточно, а муж их только укреплял. Грудь у меня недостаточно маленькая, видите ли ему нравится крошечная женская грудь, а второй размер с половиной для него уже уродство какое-то. Бедра мои не нравятся и талия тоже. Короче, для него я не человек, а ходячее недоразумение. Поэтому я не очень люблю смотреться в зеркало.

А сейчас, стоя в прихожей, я глянула на себя и вдруг не нашла того уродства, о котором так часто твердил Артур. Я, конечно, не модель, но и не отвратительная уж совсем.

- Уже уходишь? – меня вышла проводить тётя Шура.

- Да, - я надела куртку. – Не знаю, когда буду. Постараюсь не задерживаться, но лучше ложитесь спать без меня.

5.

Мы ехали по ночной, расчищенной от недавно выпавшего снега, дороге. Вдвоем. Водитель Падишаха уже хотел преступить к своим прямым обязанностям, когда мы покинули ресторан, но Саид дал своё твердое «нет». Не знаю, зачем он это сделал. Разве не проще, когда всё делают за тебя? Но как бы там ни было, а домой мы ехали одни.

Мне стало немного лучше, но палящее ощущение, что температура даже не думает спадать без вспомогательных средств, никуда не делось. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, я наблюдала за мимо проносящимися огнями города. Трудно было поверить в то, что я еду в нездорово дорогой машине с мужчиной, о котором я знаю только с обрывок фраз и который даже не прикасаясь ко мне, возбуждает странное щемящее чувство где-то по центру груди.

С Артуром у меня такого никогда не было. Нет, определенные чувства я к нему, конечно же, испытывала. В конце концов, у нас совместный прекрасный ребенок. Но вот так, чтобы сердце сходило с ума и тяжелое дыхание распирало грудную клетку – нет. Хотя я знаю Артура уже достаточно долго. А Падишаха… Боже, да я вообще его не знаю! Но это незнание никак не мешает мне навязчиво думать о его губах и маленьком, едва заметном шраме над левой бровью, что я умудрилась рассмотреть, пока мы сидели в ресторане. Да и наглых мужчин я на дух не переношу. Поэтому даже здесь еще один балл в пользу Саида.

- А как зовут твою дочь? – внезапно спросил он.

- Аня.

- Сколько ей?

- Три.

- Должно быть, она такая же красивая, как и ее мать? – Падишах глянул на меня и улыбнулся.

- Нет, она вся в Артура. Папина дочка.

- Знаешь, что я понял, просто немного поговорив с тобой?

- Что?

- Ты настолько сильно неуверенная в себе, и настолько не любишь себя, что даже неуютно становится. Нельзя ведь так.

Я ничего не ответила. Да и что я могла сказать? Несмотря на странное и сильное влечение к этому человеку, рассказывать ему обо всех своих жизненных проблемах и трагедиях, я совсем не спешила. Все, с кем когда-либо знакомилась, дружила, постоянно твердили о том, что я чересчур зажатая, стеснительная, неуверенная. И это правда. Я согласна с таким вердиктом на сто процентов. Более того, такое поведение мешает мне в жизни, но я ничего не могу с этим поделать. Похоже, что-то у меня в голове еще в детстве сломалось и вряд ли теперь починится. Всё ведь доходит до такой степени ненормальности, что я даже есть в присутствии постороннего человека не могу.

- Прости, если обидел тебя, - произнес Падишах, заметив, что я поникла, уйдя с головой в мрачные размышления. – Просто я действительно впервые вижу красивую молодую женщину, достаточно смелую, чтобы отстоять честь своего мужа, но которая патологически не уверена в себе.

- Неужели настолько заметно?

- Это чувствуется, причем достаточно хорошо, чтобы не делать вид, будто ничего не замечаешь.

- Прошу, - я осеклась на секунду, - не нужно изучать меня.

- Хорошо, как скажешь.

Остаток дороги прошел в молчании. Быть открытой книгой для чужого человека – крайне унизительное чувство. Будто голая стоишь и даже прикрыться нечем. Со стороны же себя не видишь. Всё кажется, что никто ничего о тебе сказать не может, а оно вот как получается.

Автомобиль плавно остановился у моего подъезда. Я так хорошо согрелась в салоне, что совсем не хотелось выходить на мороз. Но нужно это сделать. Меня ждет дочь и еще миллион причин, чтобы попытаться избавиться от навязчивого голоса в голове, который требовал хоть раз в жизни отбросить все комплексы, страхи и сделать то, что по-настоящему хочется. А чего я собственно хотела? Благополучия для Ани, полной свободы для себя. И эта свобода заключается не только в расторжении брака, а в обычной свободе быть самой собой. Без вечного давления и тяжелого груза ответственности, что лежит только на моих плечах.

- Подумай над моим предложением, Аврора, - ну, почему Саид так сладко и с особым произношением выговаривает мое имя? Чётко с придыханием. Это уже не по правилам. – На днях я сам тебя найду, чтобы узнать окончательный ответ. Уверен, что он будет положительным.

- Почему вы так думаете? – я повернулась к Падишаху и тут же столкнулась с бирюзой его глаз, что мгновенно утянула меня на самое дно Марианской впадины.

- Потому что ты и сама этого хочешь, - Саид приблизился ко мне, и я увидела в неярком свете маленькие темные крапинки в бирюзовых радужках. Ровное теплое дыхание коснулось моей кожи. – Хочешь, но боишься и это вполне нормальная реакция, Аврора, - взгляд Падишаха опустился чуть ниже, сосредотачиваясь на моих полуоткрытых губах. Дышать совсем не получалось, будто кто-то перекрыл кислород.

Мне действительно было страшно, еще и голова гудела, но сопротивляться не хотелось. Насколько бы безрассудно это не звучало. Я практически ощутила прикосновения губ Саида, их вкус, но тишину между нами нарушил телефонный звонок. Падишах медленно отстранился от меня, на секунду прикрыл глаза, как бы пытаясь справиться с самим собой и только после этого ответил на звонок.

- Да? Без проблем. Буду на связи.

Я тоже пыталась прийти в себя, но получалось с трудом. Неправильно это. Неправильно, но слишком привлекательно.

- Мне пора, - тихо заявила я и вышла из автомобиля.

- Я буду ждать ответа, Аврора, - Падишах завел двигатель и быстро покинул приделы моего двора.

Голова шла кругом, сердце всё еще трепыхалось в груди, будто протестуя. Дома уже все спали, когда я тихонько закрыла за собой входную дверь. Сняв куртку и разувшись, я прошла на кухню и обессиленно села, положив горячую голову на гладкую холодную поверхность обеденного стола.

- Ты трахнулась с ним, да? – раздался недовольный голос Артура у меня за спиной.

- Что? – я выпрямилась и обернулась, награждая пока что еще своего мужа непонимающим и презрительным взглядом.

6.

Тётя Шура уложила Анечку спать и позаботилась о том, чтобы дочка ни о чем не беспокоилась. Вообще я очень благодарна нашей хозяйке за то, что она помогает мне, заботится как о родной. Не думаю, что без тёти Шуры я бы одна совсем смогла справиться.

Артур домой не спешил возвращаться, забрал какие-то вещи, деньги и ушел куда-то. Честно, это было самое лучшее, чего можно было пожелать. Видеть его рожу не хотелось и вряд ли уже когда-нибудь захочется. Пусть катится на все четыре стороны, теперь мне нет до него никакого дела. Я посмотрю, как он самостоятельно сумеет выпутаться из проблем с Падишахом.

Время близилось к рассвету. Тётя Шура услужливо разместила меня в своей комнате, чтобы мы Анечке не мешали. Я лежала на боку, свернувшись калачиком. После пары таблеток жаропонижающего и еще одной обезболивающей, мне стало значительно легче, правда, только в физическом плане. В душе творился какой-то непроходимый кавардак.

- Его надо в полицию сдать, - заявила тётя Шура, принеся мне чашку свежезаваренного черного чая с ломтиком лимона. – Насколько я знаю, насильников в тюрьме не очень-то жалуют. Пусть ему там устроят «сладкую» жизнь.

- Нет, - тихо ответила я, принимая чашку. – Не хочу.

- Отчего-же? – старушка присела на край кровати и удивленно посмотрела на меня. – Боишься его что ли?

- Нет… Или да. Я не знаю. Просто не хочу, - чай немного обжег губы, но всё же согрел меня. Я почему-то вдруг начала замерзать.

- Нельзя такому козлу спуску давать. Пусть поплатится за то, что совершил.

Тётя Шура была абсолютно права, но только вот сил нет, ни физических, ни душевных. Я просто хотела, чтобы Артур оставил меня в покое, исчез из моей жизни на веки-вечные.

- Он всегда был к тебе несправедлив, - продолжила старушка. – Это, конечно, дело ваше и я не имею права встревать, но, поверь, со стороны многое видно.

- Знаю, - я отставила чашку и закуталась в одеяло. – Артур просто изначально понял какая я и удачно пользовался этим. А я была идиоткой, которая близко к сердцу воспринимала любую его критику, упрёк.

- А как же твои родители? Неужели они ничего не видели? Не защитили?

- Мать выдала меня за муж и сказала к ней не потыкаться. Раз выбрала себе мужа, то и сама должна отвечать за свой выбор.

- Так и сказала? – брови тёти Шуры от удивления взметнули вверх.

- Да. Она не препятствовала браку и не поощряла его. Отчим твердил, что я слишком долго сижу на их шее, а раз работать уборщицей на местной почте не хочу, то должна выйти замуж. Когда впервые услышала такое заявление, мне едва восемнадцать лет исполнилось. - Говорить о подобных личных вещах, о такой сокровенной боли мне было немного стыдно, да и раньше я не делала этого. Однажды пожаловалась Артуру потому что не могла всю ту обиду, что красной нитью тянулась с самого детства сдержать в себе. Так он тут же обратил это против меня, упрекнув в том, что я собственной матери не нужна. И это чертовски прискорбная правда. – Я ведь Аню хотела у родителей оставить, - отчего-то продолжила, а тут иначе бы и не получилось, раз вспомнила одно, за ним мгновенно последовало и всё остальное. – Думала, что так будет проще. Аня ходила бы в садик, я могла бы высылать родителям деньги, а через год вернуться уже с приличной суммой и обустроить свою жизнь. Но мать отказалась, аргументируя свой отказ тем, что раз я родила, значит мне и нянчиться с ребенком, а она с отчимом для себя пожить хочет.

- Да как же это так? – тётя Шура всплеснула руками. – Аврора, деточка, ну что же это такое в жизни-то творится? – старушка тяжело вздохнула, видимо, приняв слишком близко к сердцу мое небольшое откровение.

- Нормально всё, - я вяло улыбнулась, будто это могло что-то изменить.

- Где уж там, - фыркнула тётя Шура. – Может, ты хотя бы сестре позвонишь? Я ведь завтра в обед уеду к знакомым готовиться и справлять Новый год. Пригласили. Если бы знала, что всё так обернется, отказалась.

- Ну что вы. Ненужно. Вы и так много чем мне помогли. Хотя от таких квартирантов, как мы, лучше сразу избавляться.

- Ты брось эти глупости, Аврора, - строго произнесла тётя Шура. – Я ведь тоже человек, тоже любила, тоже в разных трудных жизненных ситуациях бывала. Ну куда я тебя с ребенком выгоню? На улицу? Нет. А вот муженька твоего я здесь не потерплю. Так и знай. Придет сюда я сдам его в отделение полиции. Хватит. Он достаточно крови попил. Пусть возвращается к себе домой. А ты отдыхай, - старушка заботливо поправила одеяло. – Но сестре обязательно позвони, так будет лучше и я беспокоиться не стану.

- Хорошо, - на глазах навернулись слёзы, но не от боли, а от щемящего чувства радости, что хоть кто-то пожалел меня, позаботился.

Я не спала, а скорей находилась в каком-то полусне. Голова была тяжелой, и общая слабость в теле изматывали меня, угнетали. Только под утро, кажется, я крепко заснула, но ненадолго, так как настойчивый телефонный звонок не собирался смолкать.

- Алло? – слабым голосом спросила я, прижимая холодный мобильник к воспалённой щеке.

- Аврора, что за дела? – тут же набросилась сестра. – Где Артур? Где ты? У вас всё нормально с головой? – Света не кричала, но я прекрасно чувствовала те негативные вибрации, что рождал ее слегка грубоватый голос.

Слова застряли где-то в глотке, будто бы мне туда гвоздей ржавых насыпали. Поджав губы, я продолжала выслушивать нападки Светы и в итоге расплакалась. Навзрыд. Как маленький ребенок.

- Аврора? – тон сестры тут же смягчился. – Аврорка, ты чего? Ты это из-за меня? Ну извини, родная. Работать нужно, а вы меня так подставляете.

Я всё равно ничего не смогла ответить. Слёзы душили меня, изводили и казалось, что этому нет ни конца, ни края.

- Что-то случилось? – Света насторожилась.

7.

Пока моя голова смутно пыталась сложить два и два, сестра огорошила меня еще одной новостью:

- Я дала ему твой номер телефона. Надеюсь, ты не против? Хотя он был очень настойчив, так что я никак не смогла бы ему отказать.

Меня бросило в жар. При всей моей симпатии к Саиду, я боялась сейчас с ним говорить и уж тем более видеться. Раз уж Артур скрылся в неизвестном мне направлении, то Падишах перестал быть моей проблемой. От такого заключения стало совсем плохо, ведь по сути, весомых причин, чтобы хоть как-то контактировать с Саидом у меня отныне нет.

- Аврора? Ты меня слышишь? – доносится настороженный голос сестры.

- Да, извини. Хорошо. Дальше я уже разберусь сама. Поцелуй от меня Анечку.

Едва я успела завершить звонок, как на экране телефона загорелся незнакомый мне номер. Я сразу поняла, кому он принадлежит. По телу пронеслась странная приятная дрожь. Не без опасения я приняла вызов и поднесла мобильник к уху.

- Здравствуй, - голос Падишаха прозвучал спокойно, непринужденно, а это как раз то, что мне сейчас отчаянно было нужно.

В моей душе покой давно ужиться никак не может, да и тётя Шура на пару со Светой переживают. И среди всего этого аккуратно, изящно вклинился всегда такой уверенный и расслабленный Саид. Думаю, именно поэтому он богатый и стопроцентно влиятельный человек. Неврастеникам и неуверенным в себе людям, типа меня, вряд ли удастся достичь ошеломительного успеха.

- Доброе утро, - тихо пробормотала я, пальцами вцепившись в коленку.

- Я не застал тебя на работе, пришлось прибегнуть к помощи твоей сестры, Аврора, - всякий раз, когда Саид произносит мое имя в своей неподражаемой манере, у меня всё внутри переворачивается и воздух как-то уж совсем сбивчиво покидает приделы легких.

Мне мое имя никогда не нравилось. Ну кто так называет детей? Ни ласково не назовешь, ни сокращённо. Порой мне кажется, что мать на подсознательном уровне пыталась держать меня где-то в стороне, оттого-то и дала такое дурацкое имя. Есть Света, есть Альбина и есть Аврора. Совсем уж типичный выбор. Но то, как ко мне обращается Саид, заставило пересмотреть свои взгляды.

- Да, я уже знаю, - губы вдруг пересохли, а пальцы грозились разодрать коленку до крови.

- Отлично. Ты подумала над моим предложением?

- Нет, - да куда уж там думать об этом, когда моя жизнь превратилась непонятно во что?

- Почему? – кажется, Падишах искренне удивлен.

- Были некоторые проблемы, - уклончиво ответила я.

- Что-то с дочкой?

- Нет-нет, с ней всё хорошо.

- У меня сейчас есть немного свободного времени, мы могли бы встретиться, выпить кофе.

- Я… Я не знаю.

- Я хочу увидеть тебя, Аврора, - такое откровение выбило из меня остатки воздуха. Прямолинейность Падишаха буквально оглушила. – Если ты, конечно же, не против. Могу заехать за тобой прямо сейчас.

Окинув комнату задумчивым взглядом, я словила себя на мысли, что стены сдавливают меня, угнетают. Хотелось выбраться наружу, чтобы вздохнуть полной грудью, иначе я с ума сойду. Впервые в жизни я решила наплевать на всё и сделать именно то, что хочет мое сердце.

- Как ты кстати себя чувствуешь? – вдруг спросил Падишах.

- Не очень, - честно призналась я, потому что лгать этому человеку не получалось.

- Нужна помощь? – тон серьезный.

- Нет. Я буду готова через час.

И ровно через час шикарная машина Падишаха уже стояла около моего подъезда. Я нервничала, причем настолько сильно, что мне не по себе стало. Неужели я действительно интересна такому человеку, как Саид? Ну кто я такая? Простушка. Невзрачная, теперь уже мать-одиночка.

Как только я вышла на улицу, Падишах тут же встретил меня. Улыбчивый, красивый и какой-то уж совсем нереальный. От него приятно пахло. Весь такой непринужденно-сногсшибательный.

- И снова здравствуй, - Саид слегка приобнял меня, будто старую подругу и поцеловал в щеку.

- Здравствуйте, - сбивчиво проговорила я, не зная куда деть свой стыдливый взгляд.

- Прошу, давай на «ты», - Падишах отступил чуть назад, возвращая мне мое личное пространство.

- Да, хорошо, - я сглотнула.

- Ты выглядишь очень грустной, Аврора, - темные брови Саида сдвинулись на переносице. – Тебя кто-то обидел?

Ответить не получилось, потому что внезапно образовавшийся ком больно сдавил горло. Глаза обожгли слезы, но я каким-то чудом сумела сдержаться, хотя уже было поздно – Падишах заметил.

- Ладно, - решительно произнес он. – Давай для начала выберем место, где можно позавтракать и выпить кофе, а после ты мне расскажешь, кто тебя обидел.

Когда мы ехали, я старалась смотреть в окно, чтобы скрыть ту часть лица, по которой меня ударил Артур. Пусть я и попыталась скрыть проступивший синяк тональным кремом, а ссадину на губе помадой, но если хорошенько присмотреться, то всё сразу же станет понятно. Хотя Саид не привык избегать прямых взглядов и сам частенько ими одаривал, поэтому…

- Можешь не прятаться, - вдруг строгим голосом проговорил Падишах, плавно заезжая на небольшую стоянку кафе. – Я и так всё прекрасно рассмотрел.

У меня сердце чуть куда-то в желудок не провалилось от такого заявления. И вдруг как-то неловко стало, будто бы меня на лжи словили, словно девчонку. Хотя, учитывая, что пользоваться косметикой я умею на слабую троечку, было странно, если бы Саид ничего не заметил.

- Идем, - он заглушил двигатель и вышел на улицу. Мне кажется, или Падишах сейчас рассержен?

Я тихонько покинула машину, мы зашли в кафе. Здесь чертовски приятно пахло выпечкой и кофе. Люди преимущественно стояли у кассы, расплачиваясь за утренние напитки. Судя по всеобщей суете, каждый посетитель отчаянно спешил на работу. Всё-таки Новый год на носу, а нужно еще многое успеть сделать.

8.

Новый год, как я и планировала, мы решили встречать у Светы. Дом уже был полон гостей, так как сестра просто не представляет, как можно отмечать праздники по-другому, где нет людей и царит тихая уютная атмосфера. С другой стороны, в силу того, что в детстве мы не особо были балованы подарками и весельем, по причине недостатка денег в семье, Света может хотя бы сейчас наверстать упущенное.

Я быстро нарезала салат на кухне, пока сестра относила уже готовые закуски в зал, где собственно, и стоял праздничный стол. Аня сидела рядышком со мной, перебирая в маленьком блестящем мешочке сладости, которые ей подарили Светины друзья. Несмотря на это и то, что я подарила дочери куклу, о которой она уже грезила последние несколько недель, Анечка всё равно была грустная, даже конфеты не ела, просто шуршала ими. Конечно, я прекрасно понимала, почему она такая и это сильно давило на меня. Куда проще поговорить со взрослым человеком, чем найти нужные, а главное - правильные слова для ребенка.

- Котёнок, ты почему носик свой повесила? – осторожно спросила я, продолжая нарезать сладкий перец.

- Когда папочка придет? Его всё нет и нет, - дочка глянула на меня, и я ощутила себя самой ужасной матерью на свете. Как я могу объяснить трёхлетнему ребенку, что ее отец чудовище? Как сказать, что он просто сбежал от ответственности, от своих же ошибок?

За всё это время Артур так и не появился. Не то что бы я его ждала, но черт побери! Страх оказаться в тюрьме куда сильнее желания увидеть собственного ребенка. Ну да, свой зад ведь куда ближе. Наворотил дел и в кусты. Это так по-мужски и так в духе Артура.

- Солнышко, - я отложила нож в сторону и присела перед Аней на корточки, чтобы наши лица находились на одном уровне. – Папа был вынужден уехать на некоторое время. Он сейчас дома.

- Там, где бабушка и дедушка? – Аня так крепко сжала несчастный мешочек с конфетами и с таким глубоким доверием посмотрела на меня. Какой же Артур всё-таки козёл! Вот так бы поставить перед ним ребенка и посмотреть, как бы он выкручивался.

- Да, золотце. А мы пока что побудем здесь. С нами тут и тётя Света, и тётя Шура. Думаю, не заскучаем, правда же?

- Наверное, - Аня пожала плечиками.

- Скоро ведь праздник, а на праздниках грустить нельзя, а то желание не сбудется.

- А если веселиться? – оживилась Аня.

- Думаю, есть все шансы на его осуществление.

- Хорошо, - бодро проговорила дочка. – Мам, а ты конфету хочешь?

- Давай.

Аня выбрала лакомство на свое усмотрение, развернула обёртку и вложила шоколадный шарик мне в рот.

- Вкусно? – интересуется дочка.

- Очень, - я выпрямилась и продолжила заниматься салатом.

- Мамочка, а какое ты загадаешь желание?

Я немного растерялась, потому что уж слишком серьезно задумалась над этим вопросом. Было у меня одно тайное желание, но, боюсь, дочке лет до восемнадцати о таком знать не стоит.

- Чтобы у нас всё было хорошо, - я поцеловала Аню в макушку.

Когда все последние приготовления были окончены и куранты пробили заветные двенадцать раз, мой мобильник ожил практически сразу же. Я даже не успела глотнуть шампанского. На экране загорелся знакомо-незнакомый номер. Наверное, следовало бы какое-то имя дать контакту, но я не решилась. Конечно, нелепо звучит, но это уж слишком ответственно и серьезно – как-то обозначать человека, который одним своим взглядом отнимает возможность нормально дышать.

Пришлось выйти в коридор, чтобы громкая музыка и всеобщий смех не мешали. Руки немного подрагивали, будто Саид сейчас не звонил, а находился в опасной близости. Черт, мне даже почудилось призрачное прикосновение его губ.

- Да? – робко ответила я, привалившись спиной к стене, коленки отчего-то вдруг задрожали. Как школьница…

- С Новым годом, Аврора, - голос Падишаха творил со мной какие-то нечеловеческие вещи. От одного его звука уже всё внутри начинало бурлить, оживать.

- И тебя с наступившим, - я попыталась успокоиться, но, кажется, уже поздно. Мои ладони вспотели, рваное дыхание участилось. Никогда бы в жизни не подумала, что моё тело, мой разум могут настолько остро реагировать на мужчину. Видимо, никто прежде НАСТОЛЬКО не привлекал меня.

- Празднуешь у сестры? – на заднем фоне слабо слышался звук двигателя.

- Да. А ты?

- Едва унёс ноги с небольшой вечеринки, - смеется и смех этот такой до невозможности заразительный, красивый.

- Почему? Неужели скучно стало?

- Потому что я хочу увидеть тебя, Аврора. И никакой праздник или еще что-либо не станет для меня помехой, - тон голос вдруг посерьезнел, Падишах абсолютно не шутил, хотя мне казалось, что всё это про похищение в новогоднюю ночь – только красиво сложенные слова. – К тому же, - продолжил Саид. – Я подготовил для твоей дочери подарок. Надеюсь, ты не против?

- Не стоило, конечно, но думаю, Аня будет в восторге. Правда, она сильно скучает по Артуру, - я тяжело вздохнула.

- На твоем месте, я бы забыл о нем, - отрезал Саид.

- Что? О чем ты? – я встрепенулась. – Ты что-то сделал с ним? Ты ведь обещал…

- Аврора, - Падишах произнес моё имя с некой ноткой повеления. – Я держу свое слово. Просто недавно имел возможность разговаривать с ним.

- Зачем?

- Хотел понять, на какую еще низость он готов пойти. И знаешь, он бы готов обменять тебя и твою дочь на свою свободу. За что собственно и получил в рамках воспитательных мер, - Саид говорил настолько спокойно, будто всё это было в пределах обыденности. – Прости, не хотел портить тебе праздник.

- Ты его и не испортил, - быстро ответила я. То, что Артур в очередной раз доказал свое наплевательское отношение к нам, не стало полной неожиданностью. Только вот Аня не заслужила того, чтобы ее отец был таким ублюдком.

9.

(LOBODA – В зоне риска)

Было между нами что-то болезненное. Я не сразу это ощутила, поглощенная своими чувствами, эмоциями и тем бесподобным впечатлением, что вызвал во мне Саид своей загадочной персоной. Уже позже, когда мы пьяные от близости друг друга кое-как добрались к дому, который явно принадлежал Падишаху, что-то неприятно отозвалось в груди. Еще снег так красиво хрустел под ногами и мороз приятно пощипывал кожу, пока мы торопливо выходили из машины и направлялись в сторону входной двери. Тогда-то я и почувствовала что-то так странно сквозящее болью.

Саид быстро открывал дверь интересным сенсорным ключом, нетерпеливо припадая к моим губам. Способность здраво рассуждать не то что бы отключилась, скорей это я всё спустила с тормозов. Только вот ощущения не обманешь и женскую интуицию тоже. Если прежде во взгляде глаз цвета густого тумана я видела влечение, озорной блеск и харизму, от которой практически невозможно убежать, то сейчас… Сейчас в них скользнула тень чего-то болезненно-одержимого, пугающего, нездорового. Нет, Падишах не хотел меня обидеть ни физически, ни морально. Просто сложилось такое впечатление, что он хочет забыться. И это маленькое потенциальное открытие неожиданно больно кольнуло меня в грудь. Но ведь и я хотела забыться. Может, не так рьяно, не так открыто, но где-то под коркой тлело желание отключить голову и, хотя бы однажды позволить себе выпасть из временами тяжкой реальности.

- Проходи, - Саид подтолкнул меня вперед и сам перешагнул порог дома.

В коридоре было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть, во всяком случае, размытый силуэт Падишаха я способна рассмотреть. Как только входная дверь тихо закрылась, Саид помог мне избавиться от куртки и резко прижал к первой попавшейся стенке. У меня свитер немного задрался, и я голой поясницей коснулась холодной плитки. Это был такой странный контраст – горячего Падишаха спереди и холодной стены сзади.

Ноги слишком быстро отказались меня держать как следует. Коленки зашлись уже в привычной дрожи, подгибаясь всякий раз, когда требовательные губы Саида целовали мою шею. И поцелуи эти были такие, от которых кричать хотелось и плакать, настолько они нежные, чувственные и приятные. Когда Артур хотел секса, он целовал меня пару раз куда попадется и быстро принимался за дело. Но Саид… Он будто пробовал меня на вкус, как человек, который наслаждался каждым глотком какого-нибудь хорошего вина. Не думаю, что я могу сойти за роль изысканного напитка, но ласки Падишаха наталкивали именно на эту бессовестную мысль.

И всё же что-то между нами непреодолимо переменилось. Конечно, мы и так не настолько сильно были близки, чтобы вот так, без слов ощущать и принимать незримую перемену, но она определенно существовала. Саид внимателен и аккуратен, а еще смотрит так… будто сквозь меня, будто видит кого-то другого. Именно это и напугало меня.

- Всё хорошо? – тяжело дыша, спросила я, только сейчас осознав, что крепко сжимаю широкие плечи Саида. А ведь иначе никак, если отпущу, то упаду.

- Да, - выдохнул он мне в губы, осторожно убрав мои руки и пригвоздив их над головой. Чувство незащищенности немного сбило меня с толку, но губы Падишаха быстро вернули равновесие.

Мы целовались до какой-то животной потерянной страсти, до онемения в губах, до обжигающей лавы, что заструилась по венам, распаляя без того чувствительную кожу. Как-то по-дурацки всё это выглядело. Я, он, мы в коридоре, будто подростки.

Падишах стряхнул с себя пальто, не разрывая поцелуя и буквально вжал в стенку, опуская руки ко мне на талию. Голова закружилась, а внизу живота всё стянулось в горячий узел, от которого хотелось выть. Боже! Я уже и забыла, что такое обычный нормальный оргазм. Безумие какое-то!

Саид подхватил меня на руки, так легко и непринужденно. Есть ли хоть что-то, что ему не под силу? Я обвила руки вокруг его шеи, прижимаясь щекой к щеке. Такой теплый… Падишах отнёс меня в комнату, что находилась на втором этаже. Дом казался большим, во всяком случае для одного человека. И зачем столько площади? Одна только комната была размером с квартиру тёти Шуры, без учета кухни и ванной.

Саид поставил меня на ноги, провел руками по волосам, при этом не прерывая зрительного контакта.

- Ты очень красивая, Аврора, - шепчет с какой-то новой ноткой в голосе. Не могу разобрать что это. Искренний восторг? – Даже не знаешь, насколько ты красива. Я научу тебя это видеть, чувствовать в себе, - он поцеловал меня, перемещаясь к шее, касаясь руками моей обнажённой поясницы.

От прикосновений Саида становилось невыносимо жарко, даже горячо. Сама не заметила, как мои пальцы потянулись к ряду пуговиц на белой рубашке. Я справилась слишком быстро с каким-то нервным вожделением и через секунду Падишах отбросил рубашку в сторону. У него было красивое тело, идеальное, пропорциональное. Широкие плечи, узкие бедра. Кажется, это лучший образец мужской фигуры. Я не удержалась и коснулась губами ключицы, что так идеально ровно проступала под смуглой кожей. Саид обнял меня, зарылся носом в мои волосы.

Всё это было запредельно странно, потому что я совсем иначе представляла наше уединение. Мы будто сто лет уже знакомы, трепетно влюбленные, разлученные и вот снова нашедшие друг друга. Не бывает так, чтобы сходу с такой болезненной нежностью, в смысле не с человеком, которого почти не знаешь и когда страсть хлещет через край, будто Падишах видит во мне другую.

- Ты такой странный, - прошептала я, запрокинув голову, чтобы лучше видеть Саида. Он очень высокий и рядом с ним я чувствую себя меньше, чем есть на самом деле.

Падишах ничего не ответил, он увлек меня в поцелуй, затем резко снял мой несчастный свитер и швырнул его куда-то в сторону. В глазах блеснуло что-то нехорошее, необъяснимое. Саид, не сводя с меня взгляда, сел на край кровати и протянул мне руку. Я приняла ее, и он тут же усадил меня на колени и завел мои ладони за спину, открывая полный доступ к груди. Сжимая одной рукой мои запястья, другой Саид расстегнул застёжку на лифчике, что располагался спереди и припал губами к уже давно затвердевшим соскам. Я охнула и выгнулась, зажмурившись от острого чувства наслаждения. Падишах крепко меня зафиксировал и теперь игрался с моим сосками, облизывал их, посасывал, несильно прикусывал. А я не могла сдержать стона и бедра будто сами собой принялись раскачиваться. Было и хорошо и даже чуточку больно, словно играли на оголенных нервах.

10.

Принять действительность… Эти два слова эхом звучали у меня в голове, пока я пыталась прийти в себя. Что же это получается, мне теперь с дочерью здесь жить? Всё это выглядело уж очень странно и тон Падишаха… Такой твёрдый, уверенный. Действительно решил, что я вот так с ходу соглашусь жить с ним? А как же работа и комната у тёти Шуры? Мысли внезапно зароились в голове, и я не сразу вспомнила о том, что еще Саид сказал. Не могу выходить без его ведома… Вот это уже звучало по-настоящему устрашающе. Думает, что я соглашусь? Не знаю, какие там порядки на Востоке, но золотой клетки мне не надо.

Прогоняя преждевременную панику, я быстро нашла свои вещи, оделась и вышла из спальни. Дом большой, где искать Падишаха – чёрт его знает. Пришлось какое-то время поблуждать по коридорам, еще и свет не везде горел. Саида я нашла случайно, мы просто столкнулись на повороте. Уже одетый и явно куда-то собрался.

- Я не хочу жить у тебя, - выпаливаю, всё равно прелюдия сейчас будет лишней.

- Твое мнение не требуется, - вся мягкость в голосе Падишаха будто выветрилась. Нет, он не говорил грубо, тон скорей стал сдержанный, деловой, бесстрастный.

- То есть как не требуется? – в голове царил какой-то невыразимый бардак.

- Вот так. Мне ехать нужно, отойди в сторону, - Саид быстро застегнул пуговицу на пиджаке, а я осталась стоять там же, где и стояла.

- Это шутка такая? – всё еще хотелось верить, будто это не всерьёз.

- Нет, - отчеканил Падишах. – Ты с этого момента в моей полной власти. Ребенка твоего определим в какой-нибудь частный садик, ты будешь при мне, когда это необходимо. Любой каприз – выполню.

- Безумие какое-то! – я тряхнула головой. – Саид, я не вещь. Нельзя вот так взять и забрать себе человека.

- Можно, - твердо ответил он. – Более того, твой паспорт уже у меня. Не знал, что ты не из нашей страны. Удивительно, как тебя полиция еще не заприметила, они любят вылавливать людей без прописки. Так что дёргаться бесполезно. Слёзы и протесты твои меня мало будут интересовать, только свое здоровье повредишь. Позже приставлю к тебе охранника. Привыкнешь. Все привыкают.

- Ты с ума сошел? – я попятилась и уперлась спиной в стену. – В рабство решил забрать? Типа наложницей сделать?

- Можешь называть это как хочешь, - на лице Саида не мелькнуло ни единой эмоции. Это выглядело так чужеродно. – Я силой тебя не брал. Очевидно же, что нравлюсь. Да и получше мужа твоего буду.

- Получше? – у меня глаза от удивления, наверное, стали по пять копеек. – Так ты сейчас проявляешь такое же насилие, как и он в свое время! Чем же ты лучше? Почему нельзя всё было сделать нормально?

- Тебя это не касается и не обсуждается. Мне идти надо, утром мой человек привезет продукты, - Саид спокойно пошел вперед, но я его оставлять не собиралась.

- Выпусти меня! – я ухватила Падишаха за руку.

- Нет, - он сказал это так безапелляционно и с долей раздражения, что мне по-настоящему стало страшно. В бирюзовых глазах блеснуло нечто нехорошее. – И во избежание порчи моего имущества, в частности, окон и дверей знай, на всех выходах стоит сенсорный ключ и иначе их не открыть. Ну а окна бронированные. Поэтому повторюсь, просто прими действительность и всё будет хорошо, - Саид высвободил свою руку. – Я тебе давал право выбора, ты его сделала в мою пользу, спор окончен.

- Но я ведь не знала, - мой голос сорвался.

- Не имеет значения, - Падишах спокойно ушел, оставив меня одну в этом огромном доме.

Сюрреализм, вот что, первое пришло мне в голову, когда звенящая тишина затопила собой пространство коридора, в котором я некоторое время стояла, боясь пошевелить даже кончиками пальцев. В голове билась, не уживалась мысль о том, что меня вот так с размаха и прямо об асфальт впечатали. А я-то думала… Но ведь Саид так убедительно играл роль галантного и вежливого кавалера. Я и предположить не могла, что он окажется таким… Ненормальным собственником.

То, что двери открыть никак нельзя, а окна не разбить, я усвоила на собственном опыте. И это было, пожалуй, самое горькое и болезненное разочарование. Как ненормальная, до последнего надеялась, что Саид просто врёт, оказалось, что говорит правду. Ну, хоть в чем-то не солгал…

Кое-как нашла свою сумку, сразу стало понятно, что в ней уже побывали чужие руки – вывернутая наизнанку. Ни паспорта, ни телефона я, конечно же, не нашла. Какая-то бешеная, рвущаяся наружу паника, почему-то отсутствовала. Может, просто всё дело в шоке? Именно он еще блокирует эмоции? Я отчётливо понимала, что попала в настолько нетипичную ситуацию, что найти выход из нее, вот так сходу никак нельзя. И всё так по-дурацки получается. Меня ведь запер не какой-то совершенно незнакомый человек, а мужчина, который сумел вот так запросто заставить меня думать о нем и мечтать о встречи с ним. Пожалуй, это пугало больше всего, потому что одним махом вся эта издёвка собственных чувств и сердца никуда не делась.

Я попыталась найти хотя бы домашний телефон, ведь должен же он быть в таком большом доме. Но ничего подобного я не обнаружила. Некоторые комнаты вообще были заперты, поэтому везде провести инспекцию мне не удалось.

В конечном итоге не без труда я вернулась в ту спальню, в которую меня раннее привел Саид. Смятые простыни, как бы издеваясь, напоминали о том, что здесь происходило еще пару часов назад. Лечь на эту кровать не хватило смелости, да и чувство омерзения к самой себе не позволило.

Непроходимая идиотка! У меня ребенок, а я кинулась в объятия мужчины, который запер меня, как какую-то зверушку. И о чем я только думала? Похоже, что ни о чем. Хотелось надеяться на то, что Саид не окажется уж законченным деспотом и действительно привезет Аню. Всё же, когда дочка будет рядом со мной, я смогу спокойней, рациональней размышлять, не захлёбываясь страхом, что с ней что-нибудь случится.