Панцироносица. Дар Ориона. Книга третья

Вместо пролога...

     Последствия глобального террора всё ещё напоминают о себе - нескольким миллиардам человек грозит массовое вымирание от голода, эпидемий и множества конфликтов регионального и планетарного масштаба. Отряд панцироносиц вынужден вмешаться в ситуацию...

     Вместе с тем внезапная череда странных происшествий в Москве и ближнем Подмосковье указывает на появление очередного кандидата на роль всемирного властителя, призвавшего себе в помощь как волшебство, так и весьма продвинутую иномерную науку, развитую и улучшенную при помощи "благодетелей из Z-измерения" и при активном, вольном-невольном содействии одной из затерявшихся панцироносиц.

     И всё это помимо того, что дедушка одной из панцироносиц готовится заполучить президентское кресло, и сие обстоятельство позволит изгнанникам с Мидгарда и Ванахема активно влиять на внешнюю и внутреннюю политику России...

     Вместо пролога...

     Письмо президенту России В.В.Путину, опубликованное 30 апреля 20.. года на интернет-ресурсе www.brateevo.ru и официальном сайте телеканала G.T.A.Network

     Уважаемый Владимир Владимирович!

     Я не имею обыкновения писать разносные письма к должностным лицам с целью на что-либо пожаловаться или на кого-то донести. Писать Вам даже не думал, но так уж получилось... вместе с приятелями кинул жребий, он выпал мне, а я с младых ногтей приучен отвечать за свои слова и действия.

     Что-то выпрашивать лично для себя или кого-то ещё не намерен. У меня всё складывается отлично(разумеется, в моём понимании слова "отлично"). Готовясь написать сие письмо, я долго думал - что есть такого примечательного, что я мог бы сказать Вам как главе государства? И я решил сказать о некоторых вещах, которые мне кажутся вопиюще странными и нелепыми(заранее предвижу, что для кого-то эти вещи абсолютно нормальны, но, как говорится, право выбора неприкосновенно).

     Я, как и многие мои товарищи, люблю гулять по вечерам. И вот, выходя из дому, я вижу в каждом дворе не менее двух десятков выпивох в возрасте от двадцати до сорока. Примечательно, что можно всю ночь напролёт набирать 02 с жалобами на пьяные компании и даже целые толпы - но никто даже не думает приезжать. И такое происходит не в одном нашем районе, но и в соседних. Однажды меня угораздило попасть на другой конец города, в Дегунино - и там я увидел то же самое.

     Что здесь такого вопиюще-странного? Странно то, что тысячи здоровых мужиков каждые выходные пьют, извините за грубость, до усрачки, и они вовсе не безработные и не маргиналы - они трудоустроены и семейные, но уверен - лет через десять я встречу их в обществе бомжей у Трёх Вокзалов. Странно то, что едва ли не все поголовно на нашем районе считают такое положение дел абсолютно нормальным. И мне непонятно - кто и с какой целью внушал и внушает старшему и нынешнему входящему в силу поколению идею о том, что "не бухаешь - не мужик"? А главное, кому выгодно, чтобы народ вымирал, ибо известно, что второе поколение пьющих людей рождается бесплодным?

     Я не боюсь выходить за порог квартиры. Но ведь это я такой. А сотни людей вокруг меня - не такие.

     Есть ещё одна странность, которая наводит меня на размышления. Совсем недавно я ехал в метро. В вагоне подобралась компания, вовсю ругающая правительство и Вас лично. Предметом ругани были ресурсы и делёжка доходов от их продажи. Ну да это ладно. Меня удивила реакция слушателей. Каждый, кто вставлял словечко, ничуть не был озабочен вопросом, который хотелось задать мне - а что будет, когда продавать станет нечего? Что тогда делить? Общий настрой публики был единогласен - да, нужна делёжка. Мол-де, президент должен уйти, а на его место сядет тот, кто организует делёжку. 

     Я давно заметил, что в народе упорно насаждается(кем и для чего - полагаю, Вам лучше знать) мысль о том, что, мол-де, в наше время "трудятся только полные лохи". Находятся люди, которые с этим вполне согласны, и их, по моей оценке, немалое количество. И я вижу здесь самую прямую связь с ожидаемой предполагаемой делёжкой доходов от продажи ресурсов. В вышеупомянутом вагоне метро мне очень хотелось сказать, что нужно создавать новые ценности, а не заниматься перераспределением того, что создавали и накапливали наши предки, но я ничего не сказал, ибо не был уверен, что особо ретивые ораторы не настучат мне за мой спич по шее.

     У всех до сих пор на слуху прошлогодний огненный шторм. Известно, что сейчас мы не можем продать ни барреля нефти, ни кубометра газа, ибо транспортная система пребывает в отвратительном состоянии, особенно трубопроводная сеть. Может, это и есть тот самый выпавший нам шанс превратиться из полуколонии в товаропроизводителя, особенно с учётом того факта, что несколько наших геополитических конкурентов в настоящий момент озабочены не нашим рынком сбыта, а проблемами собственного выживания(ибо им прошлым летом досталось не меньше)? Может, не стоит ждать, пока эти конкуренты вспомнят, что в России посажен Ходорковский и нарушаются права голубых?

     Но вернёмся к странным и нелепым вещам. Недавно в нашу школу пожаловало одно властьимущее лицо, и меня очень удивило, что взрослый дядя лет пятидесяти, призванный всячески способствовать народному просвещению, называет свою страну не Россией, а рашкой. Последнее слово я умышленно пишу с маленькой буквы, ибо оно для меня - не название страны, а пустой набор букв. Этот случай я оставлю без развёрнутого комментария.

     Идём дальше. Интереса ради я провёл небольшое собственное расследование и выявил любопытный факт - в прошлом году сразу девять выпускников школы номер 5 города Лыткарино обзавелись справками от психиатра. В Молоковской средней школе таковых обнаружилось шестеро, во второй видновской - одиннадцать. Нет смысла задаваться вопросом - в канун какого события были получены эти справки и почему службы правопорядка не сделали надлежащих выводов, ибо тут и так всё ясно. Меня другое удивляет, а именно то, что все те, кто эти справки купил, даже не думают это скрывать. Открыто бахвалятся, всех, кто не стал косить от призыва, называют лохами и не устают напоминать, что теперь, что бы они ни сделали, им ничего за это не будет - у них ведь справка...

1.

     1

     Николай Николаевич бросил взгляд на часы, с наслаждением потянулся в кресле, распрямляя спину, и встал. Удовлетворённо осмотрел пустой стол, неподшитых и непросмотренных бумаг не обнаружил и неспешным шагом прошёл к окну.

     В Москве буйствовала весна. Небо по вечернему хмурилось, осыпая город мелкой моросью; прячущиеся под зонтами люди сновали по площади во всех направлениях, торопясь занять места в транспорте и поскорее добраться до тёплых квартир. Рабочий день заканчивался. У начальника управления "К" ФСБ России, полковника Приставкина, тоже наступал заслуженный отдых... уже через десять минут.

     Приставкин пребывал в отличном настроении. За прошедшие три месяца его управление отловило и взяло в оперативную разработку столько иностранных агентов, сколько и за все предыдущие десять лет. Уже ходили разговоры, что в самом ближайшем будущем контрразведчику присвоят генеральское звание, и советник президента Геннадий Амантаев в приватной беседе изволил намекнуть, что эти разговоры не лишены оснований.

     "Узнай они все, - усмехнулся про себя Приставкин, - каким образом я обскакал Лэнгли, Форт-Мид и иже с ними - то очень сильно бы удивились..."

     Эта мысль вызвала в памяти тот день, когда в его кабинете появился тот (или та, что более точно), кого его люди разрабатывали почти год - так и не найдя никаких серьёзных оснований для ареста. Капитан Пи, сделавшая ему весьма соблазнительное предложение... Что именно она хотела увидеть на записях следящих приборов, Приставкин до сих пор не мог понять, но её предложение он принял - о чём нисколько не пожалел.

     Иномерница знала иностранную разведывательную кухню куда лучше, чем всё управление "К" в полном составе, и предоставленные ею сведения позволяли арестовывать одних, перевербовывать других, гнать дезинформацию через третьих... словом, если перевести успехи управления в количество предназначенного к распитию шампанского, то его потребовался бы целый эшелон, составленный из сотни самых вместительных цистерн.

     А по другую сторону границ царила тихая паника. После того, как ФСБ отловило семнадцать агентов-нелегалов в одной только Москве, ещё по одиннадцати в Петербурге и Новосибирске - всё руководство американского ЦРУ и АНБ в полном составе вылетело из насиженных кабинетов и очутилось в центре внимания со стороны генерального прокурора и различных комиссий Сената, ибо череду столь громких  провалов можно было объяснить лишь чьим-то предательством...

     Сам Приставкин никому не рассказал о секретах своих успехов - разве только Геннадию Тимуровичу. Советник был единственным человеком в стране, который мог правильно оценить дары иномерницы, ибо его названная внучка тоже имела сомнительное прошлое и была схожа с разыскиваемой на территории СНМ террористкой Корой Ардер...

     Николай Николаевич был благодарен Капитану Пи - и в то же время эта женщина приводила его в страх и трепет. Некоторые странные события, имевшие место в начале минувшего декабря, о которых помнили лишь очень немногие люди, включая и самого контрразведчика, убитого на рабочем месте и неведомо как ожившего - подсказывали Приставкину, что в деле отряда панцироносиц содержится множество белых пятен, из которых так и выпирала разного рода запредельщина.

     Он вспомнил о древнем метро. Люди - в большинстве своём жители ближнего Подмосковья - покинули подземелье сразу же после того, как звездолёт неведомых чужаков убрался восвояси. Кто открыл проходы под землю? Панцироносицы. Они знали много такого, о чём простой обыватель не смел и помыслить.

     Тогда, минувшим декабрём, ответственным за безопасность государства службам пришлось долго и упорно убеждать обывателей, что древнее метро не имеет никакого отношения к полумифической цивилизации, погибшей в незапамятные времена. Что оставалось делать обывателю? - только верить. Ведь в вышеупомянутом метро побывала лишь пара сотен тысяч человек, и среди них было очень мало тех, кто имел высшее техническое образование. Те же, кто мнил себя мозгами нации, не пожелали спускаться в подземелье... звучит абсурдно, но это так. Если капитан Пи рассчитывала, что ищущие спасения люди зарядят общество несвоевременными знаниями - то она сильно просчиталась.

     В других странах власти тоже не хлопали ушами. Правительство США, не мудрствуя лукаво, записало происхождение древнего метро на свой счёт, и не беда, что ни одна военная лаборатория или самые престижные американские университеты не в состоянии воспроизвести хотя бы четверть самых простейших технологий позавчерашнего дня. И кто посмеет обвинять АНБ или Пентагон в сокрытии от общественности важной информации? Недоучки-уфологи с канала Би-би-си? Или зажравшиеся, погрязшие во взятках члены сенатских комиссий, ничего не понимающие ни в электронике, ни в физике твёрдого тела?

     От непростых размышлений его отвлёк звонок по мобильнику. Его вызывал Геннадий Тимурович.

     - Надо встретиться и кое о чём потолковать, - сказал советник, - на обычном месте, как всегда. Вы уже выходите?

     - Сейчас... пара минут, и выезжаю.

     Приставкин облачился в пальто, спустился на стоянку, сел в машину и выехал к "обычному" месту - то бишь, к гостинице "Россия" на Москворецкой набережной.

     Геннадия Тимуровича он увидел сразу  - тот неспешно прогуливался под окнами пустующего здания, рассеянно глядя то на Васильевский спуск, то на возвышающийся чуть дальше Кремль.

     - Прежде всего, - советник пожал полковнику ладонь и едва заметно улыбнулся, - хочу поздравить вас с очередной успешной поимкой... как мне помнится, ваши парни работали в Мурманске?

     - В том числе и там, но прежде всего - в Северодвинске.

     - И как, интересно бы знать, - Геннадий Тимурович больше обращался к самому себе, нежели к собеседнику, - эти болваны объяснили свой повышенный интерес к противолодочным полям и заграждениям?

     Приставкин задумчиво хмыкнул, прикурил сигарету и поплотнее запахнул воротник - с берега сильно поддувало холодным ветром, и ему не хотелось слечь с простудой. Ответ лежал на поверхности - такого рода сведения интересны лишь потенциальному агрессору. Разумеется, нынешнее руководство Эстонии не может быть таковым, а вот их хозяева очень даже могут.

2.

     2

     Село Хотеичи расположилось возле Егорьевского шоссе, в шестидесяти с лишком километрах от столицы. Этот ничем не примечательный населённый пункт, как и сотни его собратьев в разных уголках Подмосковья, всё ещё имел отметку на картах лишь благодаря большому количеству летних дач и особняков, возведённых преимущественно жителями больших городов. Собственное население Хотеичей состояло из пары десятков строжилов - более молодые и амбициозные селяне давно разъехались по более перспективным и оживлённым местам.

     Едва наступали весенние дни и начинала держаться более-менее тёплая погода, как тут же улицы села наполнялись жизнью. Горожане приводили в порядок пустующие по зимней поре дома, возились в садах и огородах, а главное, всяческим образом отдыхали от городской суеты.

     Александра Антоновна Яковлева, она же майор Хлоя Пи, была одной из таких приезжих. Участок в Хотеичах, записанный на её имя, шёл довеском к старой квартире в Нагатинском Затоне, и женщина, едва наступили майские праздники, отправилась на осмотр своих владений. Не то чтобы ей сильно был нужен этот участок - но кто знает, какие сюрпризы преподнесёт и без того суматошная жизнь? Отправиться за город и принять участие во всеобщей дачной лихорадке стоило хотя бы для того, чтобы разгрузить голову от уроков грамматики, литературы... да и просто чтобы глотнуть чистого лесного воздуха, благоухающего сосновой смолой, сырой землёй и свежей, едва распустившейся листвой.

     Хлоя вела машину не спеша, не совершая обгонов и прочих лихаческих выходок. Куда ей торопиться? Ей казалось, что она поневоле проникается местным ритмом жизни. Её родной Мидгард, при всей непохожести на считающиеся более развитыми иные планеты, был очень быстрым миром - миром высоких скоростей и мгновенно принимаемых решений.

     А в России... здесь всё происходит медленно, не спеша. Впрочем, и остальная часть Земли живёт ничуть не быстрее.

     Хлоя свернула у указателя на выезд, прикидывая, как покороче проехать на нужную улицу. Было бы проще свериться с вызванной через оптический блок "Панциря" картой, но просто не хотелось давать команду.

      Неожиданно в памяти всплыли события прошлого года. В лесу, совсем недалеко отсюда, в пяти-шести километрах к востоку, по приказу Киры был перебит почти весь личный состав "Чёрного отделения" вместе с его незадачливым главарём Виктором Штюрпаном.

     "Интересно, - подумала майор Пи, - только ли я и девочки помним об этом? Выглядит странно и комично, что мы помним много такого, что начисто стёрлось из памяти большинства..."

     Воспоминания нахлынули Ниагарским водопадом. Армия лже-Сифа, состоящая из озлобленных на весь свет подростков... его звездолёт... ядерная война... и ещё много чего такого, что хотелось бы позабыть навсегда и с концами. 

     Хлоя остановила машину впритык к старому, нуждающемуся в починке, а то и замене, забору. Вышла, с наслаждением распрямляя спину и растирая затёкшие запястья. Прошлась вдоль ряда старых, обрезанных в виде уголков досок, постучала ноготком по тронутому ржавчиной почтовому ящику, из которого выпало истлевшее осиное гнездо и издохший по осени паук. Отворила держащуюся на честном слове калитку и удручающим взором осмотрела свои двенадцать соток.

     Кругом сплошной разгром. Небольшой, крытый позеленевшим шифером, сколоченный из вагонки домик с двумя комнатами и крохотной кухонькой был предоставлен всем ветрам и дождям. По углам громоздились кучи хлама - проволока, битое стекло, утыканные ржавыми гвоздями доски и коробки от нескольких телевизоров, да ещё ржавый остов стиральной машины.

     - Хорошо, что я не взяла сюда Некахуал, - сказала себе Хлоя. Оно и верно - на этой помеси дачного участка со свалкой маленькой глухонемой девочке делать совершенно нечего.

     Женщина прикинула объём работ, необходимый для превращения этого места в нормальное человеческое жильё. Сумма получалась немаленькая, и с зарплаты педагога её не собрать. Может, пришло время несколько облегчить созданную из воздуха панцироносную кассу? Хотя бы на пару тысяч долларов...

     Но прежде следовало очистить участок от мусора. Всё ненужное, что может гореть - сжечь. Крупногабаритный хлам снести до отведённого для мусора контейнера, а всё остальное выкинуть в старый выгреб под туалетом. Хлоя недоуменно осмотрела туалет - узкий, высотой в два метра, побитый дождями и прочими прихотями скверной погоды, со старыми осиными гнёздами под шиферной крышей, с щелями шириной в ладонь и закрывающейся на вертушок дверью... Интересно, как люди в нём умещались? Хлоя принесла из машины старый джинсовый костюм, который не жаль было запачкать и порвать, переоделась на погружённой в пыльно-паутинно-мусорное уныние кухоньке и взялась за уборку.

     Расчищен один угол, второй, третий... В последнем углу обнаружился колодец - старый, с подгнившим срубом, такой же замусоренный, как и весь участок. Можно ли будет его починить? Воды видно не было, но из ямы тянуло сыростью и мхом. Даже при централизованной подаче воды грех зарывать такое сооружение, рассудила майор Пи, и улыбнулась - ей вспомнилось, как Надя Благодатская, будущая эстрадная знаменитость, помогла устроить такой же колодец в Дроздово, на участке Мирослава. Её "Цепь любви" могла вычерпать какой угодно объём грунта... "Стало быть, придётся и мне её позвать, - решила женщина, - если я начну выпускать туда "Быструю агонию" - будет только хуже..."

     Хлоя никогда не жаловалась на недостаток сил и выносливости, но от работы вилами, граблями и секатором даже у неё с непривычки заныли руки и поясница. В годы отрочества её семье не был нужен дачный участок - все они кормились дарами Средиземного моря. К тому же Солнце перевалило за полдень и начало ощутимо припекать.

     Она присела на завалинку. Кто-то из проходивших мимо старожилов - лысоватый старичок лет шестидесяти пяти - замедлил шаг, мельком глянул из-под очков на незнакомую жиличку, но желания познакомиться не изъявил.

3.

     3

     Школа по случаю майских праздников была почти пуста, но отсутствие уроков не являлось для Хлои поводом пренебречь своими обязанностями. Пусть она никогда не планировала стать педагогом, да ещё и на чужой планете, но любое порученное ей дело следовало выполнить до конца и на совесть - так уж Хлоя была воспитана. Поэтому по возвращении из Хотеичей она привела себя в надлежащий вид, приоделась, отправилась в школу, засела в учительской и погрузилась с головой в написанные учениками сочинения и эссе.

     Для человека из иного слоя Мироздания это было не только работой, но и способом проникнуть в образ мышления иных людей... разве что с точки зрения аналитика всё, что написали ученики 998-й школы, являлось грудой бесполезного хлама, из которого следовало выуживать редкие алмазные зёрна.

     Ещё год назад Хлоя обратила внимание на одну странность в преподавании литературного материала, а именно - почти никто из местных педагогов не ставил задачи заставить учеников размышлять и анализировать. Всё изучение литературного наследия сводилось не сколько к разбору "Мёртвых душ" или "Преступления и наказания", сколько к конспектированию наиболее растиражированных в советскую эпоху критических статей. Ученику не вменялось в задание думать над тем, что желал донести до читателя Гоголь или Достоевский. Зачем напрягать лишний раз извилины, когда можно просто кратко изложить, что по тому или иному вопросу думал Белинский, Добролюбов, Чернышевский и им подобные?

     Оно и понятно - если дети будут приучены думать, то мало ли чем начнут интересоваться? Мало ли что придумают?

     Так что пусть лучше не думают вовсе.

     А потому большая часть ученических тетрадей напоминали Хлое один и тот же нелепый лозунг, размноженный на тысяче плакатов, отличающихся лишь цветом палитры, размером букв и с не меняющими сути перестановками частиц и предлогов.

     "Не очень-то многих я заставила-таки размышлять и анализировать," - с сожалением подумала майор Пи, откладывая стопку тетрадей своего класса. Думающие ученики, как и следовало ожидать, оказались в меньшинстве - человек девять. Всезнайка Ромчик Юмашев оказался среди них. Кира с Эммочкой - тоже, но их наличие в этом коротеньком списке легко объяснить... во всяком случае, для Хлои.

     Но всё-таки эти сочинения и эссе будут представлять огромный интерес для специалистов... если таковые будут когда-либо востребованы, поэтому женщина пересняла каждую страницу и отправила снимки сжатым импульсом в банк памяти Третьей базы.

     "Было бы интересно взглянуть на школьные сочинения молодых гриллотавров или крокианцев, - подумала Хлоя, - хотя... пишут ли они сочинения? Есть ли у них свои Достоевские и Мельниковы-Печёрские? Даже не знаю. Эти две расы живут в столь непривычных условиях, что наблюдение за их обществом сильно затруднено..."

     Она вспомнила недавний разговор с Кирой... что-то о письме президенту. Его написал Ромчик, и это письмо сейчас висит на Братеево-ру. Как оно там оказалось? Впрочем, не важно. Хлоя придвинула ноутбук и перешла на привольные-раздольные, анонимно-безнаказанные просторы Рунета.

     Вот и искомое письмо. Ромчик, будучи более умным и грамотным, нежели большинство сверстников, никогда не опускался до площадной брани в адрес тех, кто никогда на сию брань не ответит, но всё равно - затронутые им темы и вопросы таили в себе немало колючек... Имён он не называл, но Хлоя быстро распознала в его изложении одно знакомое лицо.

     "...Меня очень удивило то, что взрослый дядя лет пятидесяти, призванный всячески способствовать народному просвещению, называет свою страну не Россией, а рашкой..." Этого дядю, то бишь, заведующего РОНО Ивана Николаевича Удодова, Хлоя успела узнать достаточно хорошо, и на прошлой неделе он приезжал в 998-ю школу с очередной пышной, как обычно бестолковой инспекцией, которую не интересовало ничего, кроме пьянки в школьной столовой.

     Написал Ромчик и о купленных справках. И хотя он называл чужие школы,  Хлоя быстро припомнила имена нескольких оболтусов из 998-й среднеобразовательной, обзаведшихся "белыми билетами". Кое-кто из них учился в прежнем девятом-В. Тот же Пашка Долуда, что сейчас сидит по гаражам и портит печень дешёвым пивным суррогатом. "Однако, Рома, накличешь ты на себя бед, - подумала Хлоя, - у нас в стране - демократия, а не автократия. Ты хоть и культурный человек, но, увы, не большинство..."

     Писал он и о многом другом. Общий тон письма выражал недоумение автора о смысле и целях существования общества, сложившегося в постперестроечные годы. Затронул он тему прошлогодней волны террора, намекнув, что гибель трубопроводных сетей в некотором смысле пойдёт стране на пользу - может, хоть теперь будет повод задуматься, не стоит ли начать превращать ресурс в продукт, вместо того, чтобы попусту его транжирить? А под конец и вовсе заявил, что нисколько не верит в систему всенародного волеизъявления.

     "Давно бы пора провести ряд кардинальных перемен... - подумала словесница. - Да только кто позволит превратить страну из колонии в метрополию-товаропроизводителя? Для этого надо стать намного сильнее других... и опять же - кто позволит?"

     - Надо будет приглядеть за Ромой, - решила майор Пи, - хоть он и выглядит тихоней, но не молчит и умён не по годам, а Долуды-Дзюбаны и прочие Еслики таких не любят...

     Она вспомнила недавний вызов Ромчика в директорский кабинет. Несговорчивый мальчишка попался на том, что нисколько не верил в галлюциногенную природу гигантского НЛО, посетившего Землю в начале минувшего декабря-месяца. Разговор с директором мог бы кончиться плохо, не вмешайся в дело майор Пи.

     Женщина выключила ноутбук и откинулась на спинку стула. "Хотелось бы знать точно, - думала она, - все ли события прошлого оказались стёрты после Кириного вмешательства? Вряд ли... уже одно то, что Хайди наткнулась на убитого Ахмета Радиковича..."

4.

     4

     Утреннее Солнце, показавшись из-за домов-коробок на Паромной, заглянуло в Кирину комнату. На часах было без нескольких минут восемь. Кира не спала и давно могла бы  подняться, но поскольку сегодня не нужно было идти на занятия, то почему бы не поваляться в постели чуточку подольше? Можно улечься поудобнее, подремать под едва слышное шкворчание сковородки и прочие соблазнительные кухонные звуки, подставить тело тёплым солнечным лучам...

     Кира легла на живот и спустила плед, позволив золотистому световому потоку коснуться спины.

     - Как хорошо... - прошептала она, обнимая подушку. - А если кое-кто будет ковыряться ножницами в задвижке, я это сразу услышу...

     Она улыбнулась, припомнив те немногие ночи, что ей удалось выкроить для ночевья на Третьей базе. Там можно укладываться так, как вздумается, ничего не опасаясь. Припомнила она и ту ночь в последнюю мартовскую неделю, когда Мирослав на выходных отправился вместе с Сифом и Хлоей на Луну. По какой надобности - девушка помнила смутно, но она мудро распорядилась отсутствием парня, проведя ночь в его квартире, на том диване, где он обычно спал или что-нибудь читал по вечерам. Ей хотелось прочувствовать это место и это жильё. Хотелось быть чуточку больше готовой к тому, что рано или поздно с ней произойдёт.

     Стоило только мельком подумать о близости, как эта мысль отозвалась ворохом искр чуть ниже живота, а тут ещё и дверь начала открываться... "Господи, да я ведь забыла задвинуть эту треклятую задвижку!" - едва не воскликнула Кира, моментально напрягаясь и готовясь спрятаться под пледом. Впрочем, она тут же взяла себя в руки - сказался немалый опыт переживания стрессовых ситуаций, к тому же в комнату вошёл не проныра и хитрец Сашка, а всего лишь мама.

     - Ну как спится моей девочке? - тихо сказала она, присаживаясь у изголовья. - Можешь не притворяться, всё равно не проведёшь. Случайно так раскрыться нельзя...

     - Хорошо, - хихикнула Кира. Она всё-таки подтянула плед повыше. 

     - Ну-ка дай руку... - женщина осторожно ощупала Кирин бицепс, предплечье, затем  спину - в том месте, где у каждой второй девочки должны находиться лопатки. За год дочь сильно изменилась. Её спина стала плотной и тугой на ощупь, словно покрышка от колеса. Что сподвигло её уделить крепости мышц столь много внимания? Не иначе сказалось влияние словесницы Яковлевой, которая, если верить народной молве, без особых усилия валяла по спортзалу четырёх здоровенных мужиков из СОБРа.

     - Крепенькая ты у нас, - улыбнулась Анна Павловна и слегка поворошила её растрепавшиеся со сна волосы, - так, а зачем я к тебе пришла? Сейчас мне звонили двое. Первым был Серёжа...

     - И что ему нужно? - Кира оторвалась от подушки, села на пятки и накинула на плечи халатик. Прекрасное расположение духа в одно мгновение как ветром сдуло.

     - Какой-никакой, а всё-таки родственник, - женщина чуть сморщила носик, и это означало, что участившиеся Серёжины визиты ей так же не доставляют большого удовольствия.

     - И всё равно, - вздохнула Кира, - не нравится мне всё это... особенно вчера, когда он с папой разговаривал о Раином отчиме.

     Анна Павловна лишь усмехнулась. По городу уже несколько дней гуляли слухи - мол-де, панцироносный отряд расправился с местечковым олигархом Сафуановым. Озабоченная на почве НЛО соседка из квартиры напротив, заскочившая минувшим вечером на чашку чая, выразилась по адресу неведомых народных мстителей ещё более категорично - мол, вот бы они Кремль взорвали...

     - Что у тебя запланировано на сегодня? - спросила она у дочери. - Пойдёшь к Славе?

     - Пойду погуляю, пока Серёжа кушает... - скривилась Кира и пошла в ванну.

     Анна Павловна посидела у изголовья ещё немного. Её вниманием завладел некий предмет, упавший между спинкой кровати и матрасом. Это был рисунок Гриши Листикова - портрет неизвестной женщины, чем-то похожей на Киру. Та же форма лица, те же глаза, и даже пара хвостиков на голове...

     Рисунок был вставлен в рамку и забран под стекло. Кира тщательно заботилась о сохранности этой вещи. Одно время рисунок стоял на тумбочке рядом с той фотографией, на которой Кира снялась с Мирославом. Анна Павловна успела хорошо изучить каждую чёрточку на листе...

     "А кто сказал, что эта женщина всего лишь похожа на Киру? - подумала вдруг она. - Но позвольте... я не раз говорила с Гришиными родителями, и..."

     Ну конечно. Когда она сказала им о способностях их сына - это привело их в крайнее изумление. Они никогда не замечали за Гришей таланта к живописи. Когда им был показан рисунок, они просто поверить не могли, что его автором является их сын.

     И оснований сомневаться в их искренности ни у кого не было.

     То, что на портрете может быть нарисована настоящая Кирина мать, Анне Павловне даже не приходило в голову. Во всяком случае, раньше. А сейчас...

     "Он нарисовал портрет слишком хорошо, причём ухитрился ни разу нигде не блеснуть своим талантом... может, его талант не был разработан в ходе многолетней практики? А может, и таланта у него не было? Может, это то самое автописьмо, которое наблюдается у душевнобольных? А если так, то была ли необходимость дарить рисунок Кире?"

     Вопросов было много, как и различных версий, но ничего путного из этого пока не складывалось.

     А ещё она отметила странную деталь. Глаза незнакомки смотрели несколько левее и чуть вниз... так было прошлым летом, ещё в Заборье, когда Сашка выудил рисунок из-под Кириной кровати. А сейчас глаза чуть повернулись, и женщина смотрела прямо на Анну Павловну.

     - Абракадабра! - тихо сказала она, поспешно кладя рисунок на прежнее место и стараясь уложить его так, как он и лежал. Она прошла на кухню; почти сразу за ней проследовала чисто вымытая и посвежевшая Кира.

     - А кто ещё звонил, кроме Серёжи? - поинтересовалась она, усаживаясь за стол.

5.

     5

     - Вызывали, Владимир Григорьевич? - осведомилась Хлоя, проходя в кабинет директора 998-й школы.

     - Усаживайтесь, - кивнул на стул хозяин кабинета - невысокий плотный человек с большой залысиной. - Не желаете ли кофе?

     Женщина села и взяла предложенную чашку, стараясь отгадать причину своего вызова "на ковёр". Говоря по правде, список причин был короток; для его перечисления хватило бы и пальцев на руке... "Меня уволят, - решила Хлоя, - не иначе предложат уйти по собственному желанию..."

     - Может быть, - начал директор, - вы сами дадите мне совет - что с вами делать?

     Тон собеседника не был ни раздражённым, ни злым. Скорее, усталым. Владимир Григорьевич погряз по уши в ворохе дел и забот, количество которых превосходило его возможности по их улаживанию.

     Хлоя выжидающе глянула на директора, и тот продолжил:

     - На меня давят со всех сторон, - признался он, - требуют, чтобы я избавился от вашего, как выразился один из просителей, удушающего присутствия.

     - Проситель недоволен прочерком в табеле успеваемости своего ненаглядного чада? - уточнила женщина.

     - Угадали. Скольким ученикам вы отказали в аттестации за третью четверть?

     - Тридцати восьми. Причина очевидна - по изучаемым предметам они абсолютно ничего не знают.

     - Насколько я помню... - директор встал и прошёлся вдоль стола. - У Лиды Зандберг аттестовывались все...

     - Зандберг была нужна только чистая статистика и минимальное количество вызовов в кабинет начальства, - едва заметно улыбнулась Хлоя, - не тяните, Владимир Григорьевич. Если вы хотите, чтобы я написала по собственному...

     - Нет, нет... - директор сел и внимательно посмотрел на странную - более чем странную! - собеседницу. - Я бы защищал вас как мог, но сейчас... всё это очень странно. Недавно мне позвонили и настойчиво попросили не мешать вам. Заметьте - не повысить в должности, не подсидеть кого-нибудь с этой целью, а именно что не мешать. Вы отказали в аттестации тридцати восьми ученикам - я это принял. За второе полугодие вы отправили на комиссию ПДН восьмерых - я опять это принимаю. Принимаю... - это слово он старательно подчеркнул. - Хотя новый завроно Удодов - вы ведь наслышаны о нём? - готовится меня сожрать. Скажите - что именно я делаю? Для чего я создаю эти прецеденты?

     - Кто знает... - хмыкнула Хлоя. - А кто именно вам звонил?

     - Вы его знаете не хуже меня. Полковник Чудесов. Он добавил, что если я кому-нибудь расскажу о нашем разговоре, то... но вот вам я рассказал. Что теперь?

     Хлое потребовалась вся её железная воля, чтобы удержать в узде своё изумление. Чудесов... чего ради он снова полез в дела 998-й очень средней школы?

     - Хотелось бы знать, сколько вам лет на самом деле? - поинтересовался директор. - Вы похожи на нашего физкультурника - думаю, вам известно, что он побывал и в Афганистане, и в Косово... вы конторщица? Я угадал?

     - Не знаю, чего именно хочет Чудесов, - сказала Хлоя, - но я не конторщица. Я всего лишь человек, который старается любить отечество через свои действия, а не через болтливый язык. Да, меня угораздило поцапаться кое с кем из местных в прошлом году, но интерес Чудесова к моей особе для меня полная загадка.

     - Ну ладно... - директор несколько стушевался. - Бог с ним, с Чудесовым и вашими с ним танцами. В конце концов, никто бы мне не лез с такими звонками, будь вы и всамделишным агентом под прикрытием. Скажите лучше, что там за история с письмом президенту на Братеево-ру?

     - Не знаю. Я не слежу за Ромой, и его личная жизнь с перепиской мне не интересны. Он отлично учится, не вляпывается в сомнительные истории и не терроризирует малышей. Захотел и написал, что тут особенного?

     - Может, и ничего, а вот мне опять мылят шею. Требуют, чтобы я перестал совершать наезды и гнать волны, хотя я здесь тоже не при делах. Вы знаете, что после открытой публикации этого письма по нашему району пошла плясать прокуратура? Заведены дела на двадцать шесть уклонистов и до кучи - на психиатра Аркашу Королькова. Тридцать пять человек потеряли группы инвалидности и вскорости тоже перейдут в разряд подсудимых... вместе с врачами. В лучшем случае у них опишут барахло...

     - Так это же замечательно, - сказала Хлоя, - или Удодов считает, что покупать справки, да ещё и принародно бахвалиться этим в порядке вещей?

     - Да если бы всё было так просто! - фыркнул директор. - Уже пошли разговоры, что началась ежовщина... то, что этих фокусников взяли за хобот - это хорошо, но сколько их всего? Четверть всей Москвы? Чую я - грядут большие перемены, а я уже далеко не молод...

     - Но ведь вы, в отличии от Удодова, не покупали своим сыновьям справок?

     - Бог миловал - не покупал. И запускать руки в казённые деньги не приучен... равно как и совать нос в закулисье, поэтому, наверное, до сих пор работаю.

     - А я? Вы ведь вызвали меня сюда потому, что...

     - Предупредить хочу, - директор понизил голос, - остерегайтесь Удодова. Он вам многое припомнит, и не только потому, что вы горой стоите за ученика, из-за письма которого его сынок может загреметь. Что-то в нём нечисто. Недавно я видел его за одним столиком с Гробаном и его шестёрками... думаю, вы и про него много чего знаете. Хоть вы и обладаете способностью выходить победительницей из схваток с так называемыми авторитетами, но всё равно держите нос по ветру.

     - Только этим и спасаюсь, - улыбнулась Хлоя.

     - И вот ещё что. Сегодня мне позвонили с области... в общем, один из ваших бывших учеников убит. Его нашли в лесу с ранением живота и головы. И не его одного там убили...

     - Кто таков?

     - Сёма Дзюбан. Если вы и впрямь можете что-то такое, чего не могут другие, то...

     - Я знаю подростковую среду и все поветрия, что в ней циркулируют, - кивнула Хлоя, мысленно ставя галочку возле странного события в Подмосковье, - и постараюсь разобраться... если ещё найду - в чём.

6.

     6

     В первые секунды своего пробуждения Кира не сразу поняла, где она находится, но груда книг в углу комнаты и календарь с Энией Бреннан на стенке объяснили всё - Мирослав перенёс её в комнату к умной ученице. Она вспомнила те последние минуты, когда она уснула на Борисовских прудах, уютно устроившись под тёмно-зелёным пиджаком...

     Кира села на постели, поискала одежду, накинула на плечи заботливо приготовленный хозяйкой халатик в мелкую полоску. На часах было четверть десятого. Судя по включенному на кухне приёмнику и ряду сопутствующих звуков, Эммочка занималась готовкой.

     - Ну как? - осведомилась умная ученица, отрываясь от сковородки и оглядывая растрёпанную подружку. - Хорошо спалось после вчерашнего?

     - Просто отлично, - Кира выбрала из-под стола стул и села возле окошка, - сколько я здесь лежала?

     - Слава принёс тебя где-то в пять. Кстати... - Эммочка наморщила носик. - Мне тут звонила Лена. Ругалась вовсю... типа, за что Слава треснул по рёбрам её дорогого папика.

     - И что ты ей сказала?

     - Известно что. Не знаю, не видела, не слышала... и вот что, Кирка. Я тут успела переговорить со Славой, и он посоветовал тебе при случае сделать то же, что и я - прикинуться поленом. Вроде как он ничего тебе не говорил о конфликте с этим... поросёнком Борькой. Вот, наливай чаёк, - она придвинула заварной чайник и достала из шкафчика ложечку.

     Кира налила чаю, взялась за сахарницу и невольно покосилась на хозяйку. Умная ученица стояла к ней спиной; по пробуждении она нарядилась в узкие, почти прозрачные трусики на завязках и цветастый топик-ночнушку на тоненьких бретельках.

     - Знаешь, что бы сейчас сказал Гриша? - заговорщицким тоном молвила Кира. - Он бы сказал - "как я, глядя на всё это, сижу и спокойно ем?"

     - Это как это? - удивлённо обернулась Эммочка... и тут до неё дошло,  насколько соблазнительно сейчас смотрятся её бёдра с ягодицами. - Ах вот ты про что... ну не знаю. Скажи, Кирка, как ты думаешь - смогу ли я попу поднакачать до размеров... скажем, как у Нади?

     - У тебя и так весьма аппетитная попа, - фыркнула Кира, - и тебе не так много лет. Мышцы ещё нарастут. А вообще размер попы зависит от скелета. Чем крупнее и тяжелее кости и чем шире они поставлены, тем больше получается попа.

     - Просто я хочу к Гришиной демобилизации подправить свои... - Эммочка замялась. - В общем, габариты.

     - Ну так у тебя почти полтора года в запасе. А Гриша что? Пишет?

     - Я недавно была у него... - умная ученица опустила голову. - В Моздоке.

     Смущённый Эммочкин вид и чуть порозовевшие щёки говорили сами за себя - отношения у парочки развиваются куда как стремительно, и Кира предпочла закусить язычок - слишком уж бестактные вопросы на нём вертелись... а вводить подружку в ещё большее смущение ей не хотелось. Умной ученице было присуще, если того требовали обстоятельства, чувство такта, и она заслуживала бережного отношения к своим сердечным делам.

     - Он хочет после армии идти в Бауманку, - сказала наконец Эммочка. - Отцовский бизнес его как-то не влечёт.

     - Неплохо, - ответила Кира, - Слава тоже предполагает в Бауманку идти... скорее всего, именно туда. А скажи, Эмка... что-нибудь слышно про Сёму? Ну, что он делал в лесу, есть ли подозреваемые? Ведь не просто так ему сначала в живот пальнули, а потом в голову. Может, мстили за что-то?

     - Да уж... - скривилась Эммочка. - Ему-то есть за что мстить. Ну а вообще... что-то с этим убийством не так. Там, кроме него, ещё два трупа нашли - старуху-цыганку и лоточника с какого-то рынка в Измайлово. Ума не приложу, где они пересеклись, если их вместе в лес вывезли? И у этих двоих тоже ранения в голову. Кроме того, вся поляна вокруг них была истоптана так, как будто там сотня человек побывала.

     - А кто вообще нашёл трупы?

     - Вертолёт с одной из частей пролетал мимо Молокова, и с него заметили огромную стаю воронья. Сама понимаешь, на какие ароматы вороньё слетается. Доложили на вышку, там связались с лесниками, и вот пожалуйте вам - три трупа.

     - Сплошные загадки... - скривилась Кира. - Помнишь, как мы Баженова подозревали в том, что он сектант-педофил из сериала?

     - Угу. А ты уже что-то придумала?

     - Даже не знаю. Но мне не нужно Райкиного сверхчувствительного к занесённым кулакам носика для того, чтобы понять, что дело пахнет керосином.

     - Соглашусь, что керосином, а то и чем похуже, - кивнула Эммочка, - старая цыганка, парень с Молдавии и наш дурной на оба полушария Сёма. Что-то за всем этим стоит... такое-этакое.

     - Хлоя уверена, что в скором времени мы столкнёмся с каким-то новым противником, - и Кира рассказала о пуле, извлечённой из Димкиной Энергоматрицы.

     - Кто знает... - пожала плечами отличница. - Но, скорее всего, убийство Сёмы - это не наш профиль. У него крутизна лезла отовсюду, вот он и нарвался на того, кто покруче...

     В этот момент обе девушки ощутили вибрацию браслетов-передатчиков на своих запястьях. Их, а так же Стешку и Надю, вызывала Раяна, и пятеро молодых панцироносиц оказались на одном канале.

     - Долго говорить не могу, - "золотая" девочка говорила из здания МГИМО, - здесь много желающих в тубзик попасть, так что... в общем, девчонки, сегодня к четырём я всех вас жду в своих родных краях. Есть одно дело, да и просто прогуляемся. Так что готовьтесь...

     - А твоё дело точно не может подождать? - осведомилась Надя. - Я думала посидеть за нотами... у тебя что-то насчёт Ахмета Радиковича появилось?

     - Нет, но всё равно это слишком важно. В общем, жду всех. Поняли?

     Девушки поняли. Раяна слишком уж категорично настаивала на общем сборе, и это было явно неспроста.

     - Наверно, что-то по поводу дедушки, - предположила Эммочка после окончания разговора, - или того, чем он занимается.

7.

     7

     Два человека, одетые в ничем не примечательную, несколько поношенную одежду, какую обычно носят берегущие каждую тряпку селяне, стояли на обочине Егорьевского шоссе и разглядывали зелёную стену соснового бора, среди которого змеилось ответвление просёлка.

     - Здесь они свернули, - сказал тот, что был самым молодым и высоким, - сразу не определить, сколько машин у них было, ясно только, что ехали от Москвы... что уже странно.

     - Потому что дорога здесь разве что для тракторов, и то не для всех, - добавил его спутник, - тем более за пять часов до убийства в этом районе прошёл дождь.

     - Верно. А раз так, то у них были ой какие серьёзные причины тащиться в лес по такой грязи.

     Мирослав и его отец, Сиф Ваден, сошли с обочины и неспешно зашагали в лес, держась несколько в стороне от просёлка. В это утро они выполняли Хлоино поручение - осмотреть окрестности деревни Молоково на наличие чего-то... пока нельзя было сказать, чего именно. Километрах в трёх от шоссе произошло тройное убийство, и едва ли майор Пи стала бы им заниматься, но среди убитых находился Сёма Дзюбан, что являлось тревожным знаком. Не менее интересным было то, что на месте преступления и в окрестных деревнях побывали госбезопасники, и теперь Мирославу и Сифу предстояло прогуляться по лесу в поисках каких-нибудь других, никем не распознанных следов.

     Перед выездом в зелёную зону они побывали ещё в нескольких местах - у родителей Сёмы, у родственников убитой цыганки и незадачливого парня с Молдавии, заглянули на рынок в Измайлово, где последних двоих видели живыми в последний раз. Все эти визиты ничего полезного не дали. На рынке Сёму никто никогда не видел, за остальными убитыми тоже не нашлось ничего примечательного...

     - Здесь, недалеко от Куровского, девочки накрыли базу Штюрпана, - сказал Мирослав, - здесь же рядом находится Хлоин участок, и загородный дом Беляковых...

     - Точка пересечения, - кивнул Сиф, - кстати, ещё с обочины я видел машину Беляковых. Они ехали как раз в сторону Соболева.

     Мирослав вспомнил недавний разговор с Кирой. С её слов было известно, что Александр Васильевич на несколько дней вывез жену на свежий воздух - мол-де, она неважно себя чувствует...

     - Ага... - парень остановился и подошёл к колее. - Здесь след протектора. У них была "Газель".

     Сиф присел, желая рассмотреть след получше. Затем отошёл на десяток шагов и сказал:

     - "Газелей" было две. Ещё один такой же след, но с другим рисунком... - он едва заметно улыбнулся. - Вот ведь как всё непросто в этом мире. Скажи мне кто лет двадцать назад, что я превращусь из короля в подобие Шерлока Холмса или лейтенанта Коломбо - такое даже просто для смеха нельзя было вообразить.

     - Особенно с учётом того, что никто из наших бывших знать не знал, кто такой Коломбо.

     - Надо ещё раз осмотреть всё возле дороги. Вдруг кто выкинул на ходу окурок или жвачку?

     Мирослав кивнул. Сейчас его "Панцирь" был развёрнут, а поверх него была включена умная голограмма, придававшая ему вид несколько потрёпанного жизнью сельского работяги. Он задействовал сканирующие функции оптического блока, но на протяжении всего пути не нашёл ни свежего окурка, ни любого другого предмета, который мог бы считаться уликой. Несколько извлечённых из-под прошлогодних листьев и хвои обгоревших спичек уликами быть не могли - их могли бросить и год назад, и два... да и следственная группа не раз просмотрела этот участок поверхности по обе стороны от дороги.

     - Мне кажется, - сказал Мирослав, - что Сёма всего лишь доигрался, строя из себя крутого. Мне много чего рассказывали про него. Тупой мальчик наехал на какого-то серьёзного дядю и сильно его разозлил...

     - А остальных двоих куда денешь?

     - Они могли перейти дорогу кому-нибудь ещё, а Сёму оставили здесь, скажем так, для украшения батальной композиции. Совпадение чьих-то интересов - только и всего.

     - И всё-таки первый выстрел пришёлся ему в брюхо, - заметил Сиф, - а такие выстрелы просто так не гремят. Больше похоже на месть по женской части... впрочем, нет, это не то. Тогда бы стреляли чуть ниже. Есть и кое-что другое - почему они бросили тела открыто? Их могли бы сжечь на свалке или прикопать под кустиком, и мы вообще ничего бы не узнали.

     - Поди пойми их... - сказал Мирослав. - А ведь до кучи к нам привалило Ахмета Радиковича со своим заместителем. В том случае мокрушник тоже наверняка уверен, что следов никто не отыщет...

     Они вышли на прогалину, где имело место странное преступление. Сиф сразу обратил внимание на то, что в ту ночь здесь находилось четыре автомобиля - три "Газели" и одна легковушка, модель которой определить не удалось.

     - Столько транспорта ради троих приговорённых... - пробормотал он. - Нелепо как-то...

     - И вот ещё что, - добавил Мирослав, - Сёма не был избит так же, как остальные, хотя и получил незадолго до этого ногой по физиономии.

     - Верно. Непродуктивная трата сил и средств. Другое дело, если бы здесь было гораздо больше народу - человек двадцать-тридцать. Но их нигде нет. Здесь ничего не сжигали и захоронений не устраивали. Очень похоже, что мы и впрямь разыскиваем чёртову бабушку.

     Они осмотрели прогалину повнимательнее, обошли ближайшие рощицы и заросли кустов. Не так давно то же самое проделали работники местной и столичной милиции - и так же без успеха. Злоумышленники не оставили ничего стоящего - ни пуговицы, ни сигаретной пачки, ни обгоревшей спички. Даже следы чьих-либо ног, будь то жертв или их палачей, не поддавались идентификации и какому-либо осмыслению, причём большая их часть пришлась либо на траву, либо на прошлогоднюю листву.

     - В одном легавые не ошиблись, - сказал Сиф, - две другие жертвы стояли на коленях, когда в них стреляли.

     - И ещё, - Мирослав указал в сторону леса, - здесь была женщина, вышедшая на поляну в компании четырёх или пяти человек...