Папа под Новый год

Глава 1

В боулинг или в бассейн? Там еще хаммам у них есть. Я прислушивался к своему телу, пытаясь понять, чего оно хочет. Но оно молчало, потому что решило изображать из себя обиженное дерево в отместку за стресс.

Так  и понятно. Другие начинают орать, лупить кулаком по столу, шкафу, стене, двери, собеседнику – что первое попадется под руку.

Я же предпочитал стрессы переносить «на сухую», задавливая адреналин внутри себя, поражая окружающих хладнокровием и выдержкой. Как говорят – ни один мускул не дрогнул. И только я знал, чего это мне стоило. Только за рулем расслаблялся, будто переносясь в другое измерение и другую реальность. И сейчас, занимаясь самоанализом, я рассеянно следил за дорогой и постепенно приходил в себя. Легкий хоровод снежинок  видимость на дороге не портил, не напрягал и, наоборот, поднимал настроение. Правда, проезжую часть ощутимо сузил. Видно было, что грейдер прошелся, но по бокам оставил заметные «заборчики», лишив нормальной обочины.

Хотя она, по факту и не нужна. Два автомобиля разъезжаются, правда, в притирку, а пешеходов здесь не должно быть. Как я понимаю, персонал в отель привозят на служебном автобусе, а гости тоже явно не топают ножками, волоча за собой чемоданы.

Я так думал. И от того, что увидел, волосы чуть не встали дыбом. Из-за поворота, скрытого могучими вековыми соснами, буквально в нескольких метрах впереди меня выросла крохотная фигурка. Ударив по тормозам, почувствовал, что по спине заструился ручеек холодного пота, а сердце чуть не выпрыгнуло через горло. Твою ж кошкину мать! От настоящего животного страха горло пересохло так, что вывалившись из машины, я первым делом зачерпнул горсть снега с лобового стекла  и закинул в рот.

Сделав несколько шагов вперед,  окончательно убедился, что это не собака и не неожиданно выросший на дороге пенек. Передо мной стояла девчушка лет шести, насколько я в этом что-нибудь смыслю. Тихо выругался. Понял, что надежды на то, что  мне удастся сегодня контактировать с минимальным количеством людей, рассыпались в прах. Трусливо объехать этот объект – совсем не вариант. На дороге даже за минуту с ней может беда приключиться.

- Не подходите ко мне! – она выставила перед собой ладошку, будто изображая какое-то останавливающее заклинание.

- Почему?! – удивился я.

- Потому что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать. И не стыдно показаться невоспитанной в таком случае, - ответила малявка явно заученным текстом.

- Но мы с тобой уже разговариваем же? Тебя как зовут?

- Не скажу. Вы идите в свою машину и не мешайте мне идти.

Я вообще не помню, чтоб меня когда-нибудь настолько сильно удивляли.

Она вела себя так, будто не стояла одна-одинешенька в чистом поле, насквозь продуваемом ветром, и не вышла только что из леса, а находилась в многолюдной толпе. 

Может, у меня от нервного перенапряжения уже галюники приключились? Или я уснул за рулем, и подсознание кинуло мне такую трешевую ситуацию, чтоб привести в чувство?

Я зачерпнул еще снега и вытер лицо, чтоб стряхнуть морок. Нет. Все осталось по-прежнему.

- Вы почему без шапки? Без шапки нельзя на улице. Заболеете, - профессорским тоном заявила малышка.

- Встречный вопрос. Ты почему без взрослых? Это еще опасней, чем ходить без шапки и заболеть!

- Я дорогу знаю, - твердо ответила девчушка. По всему видно было, что слово «самостоятельность» для нее не пустой звук.

- Окей. А родители знают, что ты здесь?

- У меня нет родителей. У меня есть мама. – Юная путешественница слегка смутилась, и я понял, что мама не в курсе. Но что это за мама, если она не в курсе, что дочь отправилась в опасное путешествие?! Родительских прав таких кукушек нужно  лишать!

- А мама же расстроится, когда поймет, что тебя нет рядом? Так ведь? Давай я тебя отвезу домой. Иначе мама может заболеть от расстройства.

Мне редко приходилось уговаривать ребенка, поэтому «плавал» в терминологии. Нормальная мать не просто заболеть может, а какой-нибудь инфаркт получить. Хотя кто сказал, что она нормальная?!

- Не поймет. Она занята. И она думает, что я сейчас с Сережей, - бесхитростно отвечала малышка.

- А кто у нас Сережа? – осторожно распутываю преступную цепочку. И уже сейчас хочется кое-что этому Сереже выдернуть. Я как представил, что Мишка, мой племянник, чешет один по полю, где а) могут быть бродячие собаки, б)  или волки, в) какие-нибудь уроды могут сбить на машине, г) можно устать и замерзнуть насовсем, так мне чуть плохо не стало.

- Это вожатый. Он с детьми занятия проводит. Игры там всякие.

- Так ты из отеля? – меня снова передернуло. Какого черта заводить детей, если приехав на отдых, мамаши так «заняты», что спихивают детей на непонятных Сереж?! Нет, я понимаю, чем можно заниматься. Но в голове не укладывалось…

- Ага, - она кивнула головой.

- А как тебя охрана пропустила? – чувствуя неслабое раздражение, продолжал я выпытывать детали. И уже начинал жалеть, что выбрал этот отель. Дьявол в мелочах, как любил говорить мой наставник и злой бывший Биг – босс, которому я многим обязан. Я еще не доехал, а уже два вопиющих факта головотяпства выявил.

Малышка хитро улыбнулась.

- Там новые люди заезжали, и охрана была занята. Вот я и вышла.

- Так, хорошо, вижу, у тебя план был разработан. А ты не подумала, что можешь устать и замерзнуть где-нибудь по дороге? К тому же вот сейчас солнце сядет, и ты будешь идти по темноте, заблудишься. Тогда что? – кипятился я. Будь моя воля, и охрану б коленом под зад выпер бы. Козлы! Ребенок мог погибнуть, а они б и не почесались!

- Ну нет же! Я видела куда идти. Почта со станцией рядом. А на станции ждет гостей отеля автобус. Он ездит туда –сюда. И меня б забрал, никуда не делся бы.

- А почему ж ты на этом автобусе сразу не поехала? И туда и сюда? – у меня в голове не укладывалось, как такая кроха разработала почти наполеоновский план.

Глава 2

Забрав на рецепшене ключ, я быстро пошел по расчищенной тропинке и с радостью убедился, что мой коттедж находится достаточно далеко от других. Просто как на заказ – на отшибе. Не будут пьяные соседи приставать – пойдем, бахнем за Новый год! Это еще один повод несильно любить шумные торжества.

Вроде бы мы уже  далеко ушли от романтизации образа «настоящего гусара», который пьет, как лошадь, сорит деньгами (если есть) и при первой возможности пытается на кулаках доказать, что он крутой. Прям как яйца вареного дрозда. Но такой характер живуч, как сорняк. И не только у десантуры, которая там и в фонтан, и майку на груди порвать, и кирпич о голову разбить для устрашения противника. Нет, такие гусары нередко встречается и среди партнеров. Стоит только поехать для обсуждения сделки к кому-нибудь на барбекю, всегда найдется орел, который решит мерять благонадежность партнера количеством выпитого. 
А находить общий язык приходится со всеми. Поэтому, как бы я не развивал дипломатические навыки, на случай форс-мажора приходилось использовать навыки другие - несколько лет посвятил карате. И заткнуть рот буяну где-нибудь в углу вполне мог. На руку играл и мой обманчиво миролюбивый вид – не качок, на носу очки в тонкой оправе, пьет строго дозированно. Интеллигент в чистом виде. И многие решали, что меня можно взять «на слабо». Вот мог поставить на место, применяя грубую силу, но мне было некомфортно. Получалось, что голова недостаточно хорошо соображает, раз не может найти другого решения…

Я шел по дорожке и философствовал.

От порыва ветра с верхушки сосны сорвалась шапка снега и просыпалась на землю сверкающим белым водопадом. Завораживающе. Застучал дятел. И пролился еще один снежный дождь, правда поменьше – это всколыхнула ветки шустрая белка.

Природа всегда на меня действовала умиротворяюще. И выбравшись в этот, пусть и предельно цивилизованный ее уголок, я надеялся получить релакс. Для души, и для тела.

Что-то во мне сломалось. Три недели назад умерла бабушка. Она была не просто бабушкой. Это был мой самый близкий друг. Единственный, от кого не ждешь подвоха. Мудрый и проницательный. Который не лезет в душу, но сделает так, что сам все расскажешь. Естественно, делился я с ней не всем. Ни к чему было давать лишний повод для переживаний.

Хотя она сама о многом догадывалась. Не знаю, как ей удалось, но после первого же знакомства с Дианой, она сразу рассмотрела суть: «Не твоя девушка! Она будет с тобой до тех пор, пока у тебя есть деньги». Тогда я повозмущался. А сейчас  понял, насколько она была права.

На душе было невыносимо тоскливо, поэтому я предложил Диане отказаться от привычного шумного праздника в лакшери – клубе, и поехать какое-нибудь менее пафосное место. Где не меряются толщиной кошельков и суммами, выложенными за новогодний прикид. Где не пляшут вокруг тебя поющие звезды и не веселят публику баснословно дорогие шоу-мены.

Причем предложил не избушку в глухом лесу, как положа руку на сердце, хотелось бы, а вполне раскрученный Шерегеш в Кемеровской области. Или, как вариант, Красную Поляну, куда добираться удобней.

- Там и клубы есть, если уж так хочется, и каток, и трассы, как для чайников, так и сложные. Устроим настоящие каникулы?

В моем представлении уже все сложилось наилучшим образом. Я еще не чувствовал себя стариком, но шумные вечеринки уже стояли поперек горла. А после ухода бабушки вообще невыносима была мысль о «светском» праздновании. Однако понимания я не встретил.

Диана презрительно хмыкнула.

- Ага, уже бегу такая, волосы назад! Я, по –твоему, зачем в Милан летала? Чтобы в новом платье перед Йети там щеголять? Ни за что!

- Ты себя слышишь, Ди? Вообще –то я тебе не доставщик пиццы, чтоб разговаривать со мной в таком тоне, - холодно осадил я. – Да и с доставщиком пиццы так разговаривать – это дурной тон.

- Извини, но ты меня просто сразил! Это совершенно невозможно. Все друзья будут, а мы нет? Такое веселье раз в год бывает! И лететь к черту на кулички, чтоб покататься на лыжах? А я по-твоему, что на ватрушке с горки должна там кататься? Уволь, я из детсадовского возраста уже выросла. Я не хочу никуда ехать! И мне очень больно, что ты не хочешь прислушиваться к моим просьбам. - В голосе Дианы зазвенела театральная скорбь, которая меня уже порядком начинала тихо бесить.

- То есть поездка в Милан за шмотками – это была не твоя просьба? На какую сумму я там не прислушался, напомни?

- Милый, ну нельзя же так! – осознав, что палку перегнула, Диана снова превратилась в кошечку. – Ты сам помнишь, какую сумму я потратила, чтоб у тебя была самая красивая и модная девушка на этом празднике. Я же твоя визитная карточка. И там будут все партнеры твои – что они подумают? Что Морозов экономит деньги?

- Я не собираюсь устраивать дискуссии с тобой. Поэтому если хочешь, иди. Но без меня, - отчеканил я и взялся за мышку, давая понять, что время на общение заканчивается. Но Диана редко проигрывала. И сейчас ее никак мой ответ не устраивал.

- Ты не можешь так со мной поступить! – надула свои пухленькие губки она. В таких случаях я понимал, что легче что-нибудь объяснить телеграфному столбу, чем Диане. Потому что она в принципе не признавала слова "Нет".  Прямым буром, нежной кошечкой или ласковым теленком, но она всегда получала то, что хочет.

Поэтому, пришлось просто съехать с темы.

- Ди, ты превращаешь наши отношения в игру в одни ворота, - я уткнулся лбом в кулак, показывая, что лимит терпения уже исчерпан. – Дай мне поработать. У меня через полчаса совещание, а я еще отчеты не просмотрел.

- То есть вот так?

- Что вот так? Тебе не нравится, что я зарабатываю деньги?

Ясен пень, это-то как раз нравится, поэтому ей пришлось обиженно поджать губы и, вильнув упругой попой, удалиться.  

Я снял очки и потер переносицу, пытаясь справиться с негативом. Ну ладно еще бы она приглашала отпраздновать в кругу семьи. Ее или моей. Я бы смирился, несмотря на то, что при редких встречах ее родители не упускают случая намекнуть, что пора бы уже нам определиться, а им и внуков нянчить.  В теории я был с ними согласен. На практике – всегда находилось много «но». Сейчас вот уход бабушки. Явно в ближайшие месяцы фееричный праздник я устраивать не буду. А значит, надо отсюда скрыться.

Глава 3

Открыв дверь коттеджа, прислушался к себе. Первое, что подкупило, это запах. Настоящего дерева со свежестью качественной уборки. Второе, что пошло огромным плюсом - обстановка. Уютный холл с камином. Угловой диван и пара кресел. Небольшой столик по центру. Отсюда дверь в маленький закуток типа кухни. Приготовить кофе, чай или сделать заготовку для тех же шашлыков. Набор посуды. Все сверкающее, практически новое. Здесь же, на первом этаже санузел, а комнаты, судя по всему, уже на втором.

Бросив сумку на кресло, я закрыл глаза и растянулся на диване. Странное чувство, которое точно не должно было появиться здесь, затопило мое сознание. Хотелось крикнуть: "Я дома! " Вопреки здравому смыслу, который покрутил пальцем у виска. Ага- ага! Дома!

Но стальные обручи, постоянно державшие мою душу в капкане всевозможных "надо", "надо было вчера" и крайний вариант "кровь из носу", стали лопаться один за другим, давая возможность облегченно вздохнуть. Телефон я отключил, чтоб он не взорвался от неотвеченных звонков и бьющихся в истерике смс-сок "Ты где?!"

Получив полную свободу, я ошалел, не зная, как ею распорядиться. Просто, по-пенсионерски прогуляться или покататься на лыжах? Выбрал второе. Все-таки зря я на зал забил. Физические нагрузки реально помогают сбросить стресс и напряжение. Без труда нашел пункт проката инвентаря и выбрал снаряжение.

Скользя по накатанной лыжне, я напрочь отключил мозг и наслаждался ощущением полета. Когда земное притяжение будто теряет власть над телом и ты чуть ли не паришь. И усиливают это впечатление сгущающиеся сумерки, придавая впечатлениям фантастический колорит. Кайф в чистом виде.

Накатавшись до дрожи в коленях, я ввалился в свой домик. Принял душ и растянулся на диване, решая, где буду ужинать. Заказать сюда? Сервис позволял не вливаться в толпу постояльцев, голодными чайками кружащих над "шведским столом". Или оторвать зад и пойти в ресторан? Никто меня здесь не знает. В вязаном свитере, джинсах, взъерошенный, я сойду за какого-нибудь айтишника – одиночку, который приехал покататься на лыжах. Ни с кем не надо будет раскланиваться и тянуть рот до ушей, как пришлось бы на традиционном нашем празднике. Никто от меня ничего не будет хотеть и приставать со всякой ерундой, которая прямо горит.

После лыжной пробежки градус моей мизантропии реально снизился, и я уже не воспринимал людей как нечто враждебное. В конце концов, когда я последний раз был в демократичном кафе, где еду накладываешь себе сам?

Эта мысль меня воодушевила, и я, накинув куртку и сунув ноги в ботинки, отправился по дорожке, освещенной круглыми фонарями. Приветливо мигавший огоньками главный корпус обещал ту самую приподнятую атмосферу праздничной расслабленности, за которой люди едут из дома.

Невероятно, но настроение уверенно ползло вверх. Правда, недолго. Оставив куртку в гардеробе, я поленился топать по лестнице на второй этаж, где находился ресторан, и поплатился.

Собираясь выйти из лифта, я столкнулся со стихийным бедствием в виде мамаши Ладушки. Вернее, это я уже потом понял, а сначала меня чуть не сбила с ног пирамида из коробок в ее руках. Верхняя не удержалась и свалилась на меня.

В кино за таким казусом непременно последовало бы знакомство геров. В жизни меня опять ждала неприятность.

- Черт! – девушка досадливо вскинула голову, пытаясь без помощи рук убрать с глаз выпавший из хвоста локон.
- Нет. Я Антон. Или это такой эквивалент приветствия, извинения и благодарности? – холодно спросил я.

- Ну если вы все понимаете, к чему сотрясать воздух словами? - прошипела она, и я заметил, как краска залила ее лицо. Интересно. Это от злости она краснеет или как?

Поскольку она уже втиснулась в двери, выйти я не мог. Отведя глаза, она попыталась посторониться, чтоб выпустить меня. Картонки на вид хоть и были нетяжелыми, но объемными, и щемиться между ними и стенкой мне не улыбалось. Тем более нужно было еще перешагнуть через две коробки на полу кабинки. Как джентльмен, я мог бы их поднять и примостить туда, где они были, но помогать такой хамовитой барышне желания не было никакого.

- Сдайте назад, и мы с вами спокойно разойдемся, - спокойно предложил я, сделав вид, что не расслышал ее очередной колкости. Не хватало еще портить себе настроение из-за посторонней девахи.

Не хватало, но хватило. Неприятный осадок остался. Я вышел из лифта, и не оглядываясь пошел вперед, надеясь, что запах еды вот-вот проявится и я не заблужусь в этих переходах.

А потом сообразил, что усиливало неприятность - не прочитал письмо девчушки, а время- то тикало. Завтра тридцать первое. Вдруг курьеры решат устроить выходной? Быстренько поужинать и разобраться с запросом малышки!

Нюх меня не подвел. Я нашел ресторан, а в нем любимую пюрешку. Кинул еще на тарелку парочку котлет и соленый огурец и уселся за свободный столик. Немного отпустило. Вот примерно так выглядел лучший обед в летнем лагере, куда бабуля меня сдавала каждый год. На месяц. Потом месяц жил у нее, а еще один проводил с родителями.

Все-таки прошлое имеет над нами огромную власть. Кто -то из великих сказал, что человеку не дано вернуть прошлое, надо идти, продолжать свой путь, и бесполезно оглядываться назад…

Я бы поспорил. Порой воспоминания придают силы. Прошлое – это эмоции, и всколыхнув их, ты и в настоящем можешь почувствовать прилив энергии. Вот сейчас отправляя в рот пюрешку, я словно подпитываюсь беззаботным пофигизмом детства. Да Бог с ней, этой ненормальной!

Но она не выходила из головы. Куда тащила коробки больше собственного веса? Неужели расщедрилась и решила побаловать дочку подарками? И сейчас прячет где-то их, чтоб потом обернуть в яркую бумагу и сделать вид, что принес Дед Мороз.

Версия так себе. Судя по ее виду, она вряд ли осилит больше одной куклы. Растянутый свитер, потертые от старости джинсы, кроссовки – ветераны. Да и эта загнанность на лице, будто она вагоны разгружала, а ей не заплатили. Одни глаза удивительного малахитового цвета с карамельными крапинками цепляли взгляд, завораживали. Хотя остальное тоже вроде ничего. Остренький аккуратный носик, губы вполне себе. Да, и еще волосы, которые снова были растрепаны. Степка-растрепка какая-то…С запахом карамельки. Я не люблю карамельки от слова совсем, но исходящий от нее легкий сладковатый аромат дразнил, забирался в ноздри и, на удивление, не раздражал.

Глава 4

Я наслаждался свободой. Проснулся, правда, как обычно, около шести. Я-то думал, что накопившееся раздражение связано с недосыпом, ан нет. Вот, кажется, кто не дает? Спи – не хочу! А тут и получилось – не хочу. Лыжи я вчера не сдал, так что сейчас вполне себе можно сделать хороший забег. Правда, только по огороженной территории. В лесу темно. И хоть я волков не опасался, но ноги переломать не хотелось. Отставил.

Немного покопался в документах и завис. Получу от курьера подарки для Ладушки. А как ей вручить? Раз отель позиционирует развлечения для детей и взрослых, значит, для детворы «ёлка» должна быть отдельная. И хорошо, если она не в девять утра. Решил, что лучшим вариантом будет местный Дед Мороз. Попросить, чтоб девчушка прямо на утреннике получила? Тяжеловато старичку будет в мешке увесистую коробку таскать, но приплачу, чего уж там.

Однако здесь меня ждала полная неожиданность. Сначала я нашел того самого Сергея, от которого, как колобок от зайца, сбежала Ладушка. Он выдал, где искать исполнителя главной новогодней роли. Оказалось, в зале. Он инструктор, но из-за производственной необходимости и Дедом Морозом попляшет. Зовут Игнатом.

Не думая, что невинная просьба передать ребенку подарок может доставить неприятности, я шагнул в царство здорового духа и тела. Игната увидел сразу, потому что мужчина был один на весь зал. Качал трицепсы, отжимая штангу узким хватом. А неподалеку пыхтели на тренажерах несколько тетенек, бросавших на него заинтересованные взгляды.

- Мое почтение! Игнат?! – я поднял руку в приветственном жесте.

- Он самый! Покачаться зашли? – не сбивая дыхание, отозвался тот. – Две минуты, ок?

- Да, подожду, конечно, - кивнул я и понял, что наплевательски отношусь к своему телу. Что выросло, тем и пользуюсь. А вот Игнат… Прям хоть анатомию изучай. Рельефные мышцы сокращались, превращаясь в бугры, ритмично, будто не живому человеку принадлежат, а биороботу.

Но все две минуты я не стал пялиться, а то еще заподозрит в нетрадиционных наклонностях.

Убрав штангу, Игнат легко поднялся.

- Ну, так над чем будем работать? – он критично оглядел меня, давая понять, что этой самой работы – поле непаханое.

- Нет, я не за этим. Игнат, по-братски, выручи. Ребенку хочу подарок сделать, и хочется, чтоб хоть чуть волшебством пахло. На утреннике вручишь? Неудобства я компенсирую. Пару косарей устроит?

- Да как два об асфальт, - гоготнул он. – Тащи в зал прямо, я там и одеваюсь, потом детей запускаем. Без десяти одиннадцать. Что за карапуз, как узнаю?

- Девочка Лада. Ей лет шесть с хвостиком. Рыженькая.

На скулах Игната заиграли желваки.

- А ты ей кто? – мрачно зыркнул на меня Мистер Качок.

Не чуя подвоха, я ответил по-честному.

- Дед Мороз, который подарки несет.

- Слушай сюда, Дед Мороз. Не смей соваться к этой девчонке!

Да что ж такое?! И я наивный думал, что меня уже трудно чем-то удивить. Определенно, поездка сюда оказалась неплохим решением. Вот придется вспомнить школьные годы, когда нужно было отстаивать свое право быть независимым ботаном. Взбодрить навыки выживания, хотя ехал сюда явно не за этим. Я непроизвольно улыбнулся.

- Ты не понял? - Игнат выпятил грудь, точь-в-точь бойцовский петух. Или разозленный бычок, который сопли пузырем.

- Честно сказать? Нет, - ответил я максимально вежливо, а про себя подумал, что вечер перестает быть томным.

- А я думал, ты умный, вон и очки надел, - приняв меня за безопасного червячка, Игнат расслабился. – Не надо подарков Ладке.

Прямо, как в кино – "а еще очки надел, изобретатель, интеллигент несчастный". Ситуация откровенно забавляла. До физического контакта, думаю, не дойдет, его ж за такое сразу уволят, хотя он тут, как мне кажется, ходячей рекламой зала работает. Ценный кадр. Но отказаться от удовольствия позлить его не могу.

Видно, я настолько заржавел со своим бизнесом, что просто превратился в автомат для зарабатывания денег. А в жизни не осталось ничего, что вызывало бы драйв. Все корпоративные мероприятия и неформальные встречи с партнерами были продиктованы необходимостью. На них нельзя расслабиться, потому что нельзя терять контроль. С некоторого времени и более тесный круг общения стал напрягать. Институтские друзья все больше напоминали жадных воронов, которые выглядывали, чем бы поживиться – новыми связями, выгодными предложениями или халявными тусовками. Хотя никто из них не голодал.

А сейчас мне прямо «свезло». Проведя ночь в гордом одиночестве и в доме моей мечты (которую кто не дает воплотить?), я почувствовал то самое волшебное состояние, когда идиоты не бесят, а веселят. Неприятный осадок от вчерашнего инцидента с рыжеволосой фурией исчез. И вот этот бугай, который роет копытом землю и не знает, как лучше меня растоптать, меня забавляет. Поэтому поддерживаю имидж бесхребетного интеллигента.

- Нет, это ты не понял. Я уже обещал. Поэтому без подарка никак! – я бесхитростно улыбнулся и развел руками. А на лбу Игната прямо засветилась бегущая строка «Ты реально идиот?» Я не нарывался, не предлагал меряться хвостами и никак не отреагировал на явную угрозу в его голосе. Очевидно, он решил, что я блаженный, и пояснил вполне миролюбиво.

- Ладкина мать – моя баба.

Почему -то это заявление неприятно царапнуло душу. Хотя понятно почему. Ладушке бойфренд матери не по душе. Недаром она отважилась на такой марш-бросок по зимнему лесу! И то, что он девчушку называет Ладкой уже говорит о многом. Снова почувствовал раздражение. Теперь ясно, чем мамаша могла заниматься, пока ребенок подвергался опасности. Жалко Ладушку. И если эта гора тестостерона откажется наотрез помогать с подарком, то я и не знаю, как быть. Только переубедить его.

- Игнат, вот поверь, на твою бабу, - произнося это слово, я чуть не поморщился, - я не претендую совсем. Своя есть. Просто вручи подарок. От Деда Мороза. Если подумает, что ты сам позаботился – тебе ж лучше.

Мда, выгоду все любят. «Дед Мороз» изобразил работу мысли на лице и небрежно согласился.

Глава 5

- Милка! Слушай! Кажется, джекпот! – едва успев переодеться, Верочка кинулась ко мне.

- Ты что, в покер начала играть? – спрашиваю на автомате. Потому что все ее утренние, а также в течение дня пятиминутки взрыва моего мозга не несут никакой ценной информации.

- Ой, ну какой покер! В двенадцатый коттедж заехал ценный экземпляр. Один! Я у девчонок спросила, они подтвердили, что забронировал весь коттедж. Понимаешь?! Холостой! И вполне себе ничего. Я уже с теть Зиной поменялась, буду у него убирать. Я с обеда задержусь, если кто спросит, скажи, после детишек зал убираю и помогаю тебе. Ну пожалуйста, пожалуйста!

Она состроила умильную рожицу и «сломанные птичьи лапки» прижала к подбородку.

- А на самом деле ты куда? – даже не надеюсь, что последует адекватный ответ, но все ж интересуюсь.

- Я к Раде поеду. Туда с нашим автобусом, до станции, а обратно на такси. Пусть она мне расскажет, что он любит, чем его привлечь можно.

И видя мою изумленно взлетевшую бровь, насупилась.

- А что?! Тебе хорошо! Ты и замужем побывала, и дочку родила. И мужики за тобой ухлестывают. А мне, между прочим, замуж пора!

- В дурку тебе пора, - не выдержала я. От ее «Хорошо тебе!» меня чуть в дрожь не бросило. И что самое поганое – не от нее одной я слышала вот это «Хорошо тебе!»

Прошлое, как электронные кандалы для преступников, не выпускало из-под своей власти. Кажется, утонешь в работе, забудешься, возясь с Ладушкой, и оно отступит. Разожмет свои мерзкие щупальца и отпустит… Но нет. Оно возвращается ночными кошмарами, душит появляющуюся радость на корню. Мешает жить. От одного слова «Прошлое» тут же начинает раскручиваться лента ушедших лет.

И первое, что вспыхивает яркой картинкой потрясения – оглушительная пощечина…

- Шлюха! Потаскуха! Как ты посмела мне лгать! – доносилось сквозь пелену боли.

Как маленький зверек, я отползла к спинке кровати и инстинктивно сжалась, глядя расширенными от ужаса глазами на любимого мужчину.

- Матвей! Что ты делаешь? – хотела крикнуть я, но вышло какое-то сипение.

А муж меня не слышал. Выкрикивая грязные ругательства, он обежал широкую кровать и схватил меня за волосы.

- Смотри на меня! Сколько у тебя их было? Отвечай! Шваль подзаборная!

- Ты с ума сошел! Что ты несешь?! Ты у меня первый мужчина! – захлебываясь слезами, я пыталась опровергнуть чудовищные обвинения. Я решила, что Матвею что-то подмешали в воду или еду. Не может человек так разом двинуться. Или это на него так близость подействовала, что он съехал с катушек. Я осторожно взялась за руку, державшую мои локоны, как гриву дикой лошади. Пытаясь подавить всхлипы, тихо попросила:

- Матвей, пожалуйста, отпусти. Мне больно. Приди в себя! Это же я, Мила!

- Стерва, прикинулась ангелочком! Ну и как они? Есть с чем сравнивать? – оттолкнув меня, продолжал выплевывать гадости Матвей.

Опасаясь, что он снова меня ударит, я подскочила с кровати и, схватив покрывало, валявшееся на полу, прикрылась им. Я собиралась сбежать, потому что эта необъяснимая ярость могла пойти на второй круг.

- Ты чего молчишь? – желая вытрясти из меня какую-то неведомую правду, Матвей чуть ли не одним прыжком оказался возле рядом. Вырвав из моих рук покрывало, он грубо толкнул меня в спину, и я полетела на кровать. Мне стало по-настоящему страшно – я находилась во власти обезумевшего человека.

- У меня никого не было! О чем ты говоришь! Опомнись, Матвей! – придушенным голосом я пыталась привести его в чувство.

А он снова схватил меня за волосы и начал, как нашкодившего щенка совать носом в простыню.

- Никого не было? Да? А где тогда то, что должно быть после первой близости? Где?

Он потянулся к выключателю. И яркий верхний свет сначала ослепил меня, а затем поверг в еще больший шок – простыня была девственно белой, без единой капельки крови. Только небольшое мокрое пятно, которое жаркой влагой вылилось из меня. И я была уверена, что это и есть кровь. Иначе откуда была та острая боль, пронизавшая меня?

- Не-е знаю, - заикаясь, ответила я. На тот момент это все казалось какими-то происками дьявола, решившего меня уничтожить. Как и Матвей, я считала, что кровь – это обязательно. Меня трясло от нервного напряжения. Каких-то пять минут назад я была самой счастливой девушкой на свете. У меня был самый замечательный на свете муж.

И вот я уже сижу в одной простыне на крыльце его дома, куда он меня выкинул, как ненужного котенка. У меня нет ни единой возможности ни уйти куда-то, ни позвонить – глубокая ночь на дворе. Спасибо, что лето. Слезы высохли, нервное напряжение ушло, лишив меня всех сил.

В голове билась одна мысль – за что? Что я сделала плохого?

Это намного позже, открыв интернет, я прочитала, что процентов десять девушек могут попасть в такую же дикую ситуацию.

А тогда я сидела и все надеялась, что проснусь, и этого кошмара не будет. Ну не бывает так! Не бывает, чтобы заботливый и нежный мужчина в один миг превратился в монстра! Перед глазами проносились картинки счастливого прошлого.

Мы познакомились на Дне города. Я, в стилизованном народном костюме, продавала поделки наших мастеров из Дома Культуры, куда устроилась на работу сразу после окончания школы. Учиться очно денег не было.

Мама получала пенсию по нетрудоспособности, хотя ее жизни и здоровью особо ничего не угрожало. А отец не всю зарплату приносил домой – иногда уходил в запой. Поэтому содержать мое проживание в областном центре у родителей возможности не было. Или желания. Ведь на мне, по сути, держалось все домашнее хозяйство. Я успевала и в школу ходить, и есть приготовить, и поубирать – мама чуть что – ложилась на диван со страдальческим видом.

Понятное дело, отпускать от себя Крошечку – Хаврошечку, которая все делает, родители не хотели. Тем более я была им жизненно необходима, как повод поругаться. Так выражалась их любовь – пробивать друг друга на эмоции. Получала я тройку по математике – мама начинала меня склонять, отец заступался, и дальше уже шло по накатанной – с переходом на личности. Не успела к приходу отца хлеб купить или на кухне убрать – начинал партию он, а мама вступалась за меня. Когда отец напивался, мое присутствие уже не требовалось. Они начинали швырять друг другу упреки, претензии, срываясь на дикий ор и ненормативную лексику.

Глава 6

Но сколько я ни старалась, семья, о которой всегда мечтала, так и оставалась в мечтах. И даже в родительских скандалах я видела больше тепла, чем в отношениях с мужем. От их разборок летели искры. Но раз ругаются, значит, хотят еще друг от друга чего-то.

Гораздо хуже чувствовать себя бессловесной тенью. Ходить по стеночке, чтоб не потревожить покой супруга. А он относился ко мне как к маленькому невидимому домовенку, который занимается хозяйством. Практически не замечал.

В хорошем расположении духа расщедривался на подарки. Наставники поощряли тех, кто дарит украшения своим женам. И я получала дешевенькие серебряные браслетики, сережки, колечки.

- Вот, держи, глупенькая. Хочу, чтоб ты у меня была красивой. Стараюсь, - с важным видом, будто дарил бриллианты, протягивал очередную безделушку.

Я не меркантильная. И мне было бы приятно получать знаки внимания, но если это было с душой.

А «глупенькая» теперь стало наивысшей похвалой, к которой я сама привыкла. Ну да, глупенькая. Умной быть от меня не требуется. Даже в магазине сдачу считать не нужно – все операции по карте без участия владельца совершаются. А дома все по заученному алгоритму – руки точно знают, сколько чего взять, чтоб получилось нужное блюдо.

Жизнь моя потеряла всякий разумный смысл. Муж по выходным ездил на какие-то собрания. Но даже туда меня не брал. Без объяснений. Или же напоминал про непосаженные семь розовых кустов. Он "заботился" о том, чтобы я не стала ленивой и не потеряла свою женскую суть.Хотя я хотела бы посмотреть на людей, которые для Матвея являлись авторитетом. И пообщаться с женами его единомышленников. Своими глазами увидеть тех женщин, которые уже достигли счастья своим служением мужу.

От слова «забота», повторяющегося изо дня в день в уродливо вывернутом контексте, меня начинало потряхивать. А ведь в какой красивый фантик заворачивает настоящее дерьмо?! Ругает меня – значит, заботится о том, чтобы я стала лучше.

Однажды так "позаботился", что меня стошнило. Причем в буквальном смысле слова. И я его возненавидела окончательно.

- Ты что-то совсем тощая стала, как корова старая. Кожа да кости. Совсем не ешь сладкого? Нехорошо. Женщина должна заботиться о своем теле. И меня не балуешь вкусненьким. Сделай –ка торт к моему приходу.

Не чуя подвоха, я соорудила пышное великолепие на жирных сливках. Летала, как пчелка Майя. Может, и правда, сладкое смягчит его!

Встретив мужа, помогла ему раздеться, усадила в кресло, помассировала плечи – это ж почетное право так проявлять свою любовь. Покормила его и поставила чайник на плиту, готовясь подать десерт.

- Ты торт испекла?

- Да, ты же просил.

- Я не нищий, чтобы просить. Я сказал, что нужно сделать, - резко осадил меня он. – Неси.

Принесла. Поставила на стол. Разрезала. Достала блюдца и только собралась положить мужу кусок, как он меня остановил.

- Нет. Сначала сама.

Он поднялся со стула, взял большую тарелку и вывалил туда почти половину торта.

- Ешь! – приказал он. – Не думал, что и в этом вопросе тебя придется контролировать.

Я съела немного и отодвинула тарелку.

- Матвей, давай я чай поставлю. Я ведь для тебя готовила.

- Ты давно не ела сладкого, давай наверстывай. Садись и ешь.

Он стоял рядом, и я послушно глотала, опасаясь, что, если откажусь, то он затолкает этот торт в меня насильно. Хотя сейчас это и было самое настоящее насилие. Слезы катились по щекам, меня уже тошнило, но Матвей крепко держал меня за плечи. У меня появилось странное желание стать гусем, которого откармливают для фуагра. Ему хотя бы через трубку вливают убийственно калорийный корм прямо в желудок, минуя процесс осознания – «не хочу есть».

- Матвей, пожалуйста! – с трудом сдерживая рвотный порыв, взмолилась я. – Я все поняла. Я буду есть сладкое.

Рука мужа разжалась, и я метнулась в туалет, чтобы меня не стошнило прямо здесь.

На тот момент слабо представляла, что вообще когда-то захочу есть.

На помощь пришла беременность. Малышка словно хранила меня от гнева мужа, и я стала есть, как не в себя. Правда, не сладкое.

Я надеялась, что что –то изменится с рождением ребенка, но напрасно. Меня ждало еще большее потрясение. Оказывается, у мужчины нет детей, у него есть женщина, у которой есть дети. И у мужчины есть долг перед богом заботиться о женщине, у которой есть дети.

И когда я родила дочку, она не вызывала у Матвея никаких эмоций, кроме раздражения.

- Долго она орать будет? Что ты за мать, если не можешь утихомирить ребенка? – рявкал он, и я хватала малышку и убегала на улицу, если позволяла погода. Или забивалась в самый дальний угол, если лил дождь.

Я утешала себя, что вот как только Ладушка подрастет, закончатся животики и всякие другие проблемы, и мужу станет интересно общаться с ней.

Но чуда не произошло. И когда я попыталась намекнуть, что дочке отцовского внимания не хватает, получила по полной. Он меня ударил. Вернее, позаботился о том, чтобы из меня дурь вышла, происки демона какого-нибудь.

Иногда я и, правда, думала, что в меня вселилась какая-то сущность, которая поработила и уничтожила мою личность, превратила в бесправное и бессловесное существо. Я была согласна с тем, что женщина должна быть мягче и где-то уступать, но потом сделать так, как нужно. Известно же, что мужчина – это голова, а женщина шея. То, чего нельзя добиться требованием и уль.тиматумом, можно получить обходным путем. Но в моем случае это правило не работало. Муж был головой, но похоже без шеи. Его мое мнение не интересовало, и после того, как он озвучил свое, диалог прекращался, не успев начаться.

Мои надежды на то, что все поправимо, все непременно станет лучше – надо только разобраться, поработать над собой, «начать с себя», "измениться", «осознать, что во всем исключительно моя вина», что «я во всем виновата», «провоцирую его», «не достаточно вдохновляю», потому что я «недоженщина», «недомать», «недохозяйка», никак не оправдывались. Я стала бояться, что вот так просто умру от осознания собственного ничтожества, а моя малышка пропадет, зачахнет с таким отцом. Если он еще не сдаст ее в приют.

Глава 7

Но, к сожалению, так далеко наука не шагнула. А это значит, что нужно свыкнуться с тем, что долгое время придется носить в себе эту память, такой своеобразный «пояс верности», защищающий от новой боли.

Сказали поплясать вокруг хозяйского малолетнего «паука», значит, попляшем. Все равно Ладушка уже настроилась на то, что помогает веселить деток и поэтому она здесь главней всех. Так что не огорчится. Моя понимающая малышка.

Переварив одну мелкую неприятность, я думала, что до вечера мой «дзен» никто не нарушит. Ага-ага.

Только я зашла в зал, чтоб еще раз окинуть взором оформление, как Игнат опять сел на своего ишака. Опять ему показалось, что я кому-то благоволю. И не понимает идиот, что мне вот вообще не до романов. Плавали, знаем. А если уж когда-нибудь и найдет на меня какая «проруха», как на старуху, то это точно будет не он. Даже если останется одним – единственным мужчиной на планете.

Хотя ему что-то объяснять, это как собаку говорить учить.

- Игнат, пожалуйста. Давай без вот этого всего. Мы с тобой работаем и на этом точка. Я не обязана тебе ни в чем отчитываться. Понимаешь? Мы коллеги. И точка! Остальные мужчины – здесь гости, для которых я организую мероприятия. И здесь точка! Понимаешь, точка!

Как я ни пыталась говорить спокойно, под конец меня уже вздернуло, и я повысила голос. Ожидаемо, задела тонкие струны нежной души альфа –самца, не знающего отказа.

- А мне кажется, ты для кого-то сделала исключение, маленькая железная леди, - саркастическая усмешка появилась на его губах.

Господи, сколько ж я буду дергаться? Вот сейчас от сравнения с железной леди хотелось забиться в темный чулан и зажмуриться. Потому что опять волна жалости к себе обожгла душу. Знал бы кто здесь, как эта железная чуть ли не с поклоном накрывала на стол мужу, потупив глаза, молча глотала унижения. Я выдохнула, пытаясь избавиться от призраков прошлого. Но этот Кинг-Конг с тестостероном вместо мозгов понял по-своему.

- Что скривилась, правда глаза колет? Просто так что ль Ладке подарки тащат?

- Да черт тебя подери, Игнат! – мои нервы не выдержали такого груза идиотизма, и я взвизгнула. – Что ты несешь? Какие подарки?

- Ой, не строй из себя девственницу-невредимку. Не знает она! Вот сейчас придет, тогда посмотрим, что запоешь!

«Спокойно, Мила! Пожалуйста, спокойно! Если будешь от каждого идиота биться головой о стену, голов не напасешься!»

И только я это подумала, как Денис, рабочий по ремонту, просунулся в дверь и протянул Игнату пакет и две зеленых купюры.

- Вот! - торжествующе заявил тот. – Что теперь скажешь? Это Ладке!

- С какого перепугу?! – он меня так достал, что я едва успела заменить ругательное слово, просившееся с языка на более пристойное. – Игнат, пожалуйста, не доставай меня. И так хватает. С чего ты взял, что это Ладе?

Я почти простонала. Нервы уже, кажется, побелели от злости, как нити накаливания в лампочке.

- Так этот хлюпик сам ко мне подошел и попросил, чтоб я на утреннике подарил твоей дочке.

- Какой еще хлюпик? – мой мозг не мог придумать логического объяснения этой сцене из театра абсурда.

- Ой, только не делай вид, что ты не в курсе! Очкастый ботан в бабушкином свитере. Небось, денег до получки занял, чтоб к тебе подкатить, - самодовольно поиграл мускулами Игнат.

- Стоп! – я выставила вперед ладони, словно пытаясь остановить поток глупости. – Кто тебя о чем попросил?

Я переспросила, потому что услышанное никак не укладывалось в рамки логичности.

- Ну ты даешь! Ботан в очках и бабушкином свитере подошел и попросил вручить подарок. На утреннике.

Я бы подумала, что он головой о штангу приложился, поэтому и несет какую –то чушь. Но пакет в руках и две тысячи рублей не могли быть плодом больной головы. Теперь она стала и у меня больной. Какого черта ему нужно от моего ребенка? Спасибо, подобрал и привез. Но так бы сделал любой нормальный человек на его месте. Но дальше дружба, а тем более подарки нам точно не нужны! Жар прилил к щекам, и я стала похожа на взбесившийся помидор.

Я выхватила пакет и деньги и метнулась из зала. Один плюс один быстренько сложился, и я поняла, что это тот самый Джекпот Верочки из двенадцатого коттеджа. Молясь, чтоб он оказался где-нибудь в зоне досягаемости, я накинула пуховик и понеслась на поиски. Внутри все клокотало от напряжения. Мало мне глупостей от Игната, так еще и это непонятно что!

Выскочив на улицу, я немного выдохнула. Знакомая куртка мельтешила между сосен. Времени было в обрез – вот –вот начинать утренник, а я еще не в образе. Ладно, пусть минут пятнадцать будут водить хоровод и кричать: «Снегурочка! Снегурочка!»

Мысли галопом неслись в голове, пока я сама, тоже галопом, скакала за странным типом. Вот когда я пожалела, что не занималась спортом – дыхание сбилось, и я догнала «ботана», уже изрядно запыхавшись.

- Подождите! – выкрикнула я.

Джекпот резко развернулся.

- Вы мне? – спросил на автомате, и тут же досадливо поморщился, как от зубной боли. Я буквально прочувствовала, с каким трудом ему удалось удержать раздраженное: «Это вы?»

«Да-да! Это я! Я здесь работаю, так что придется смириться с тем, что буду попадаться на глаза!»

- Не надо строить из себя благородного рыцаря! Вот, держите ваш подарок! Нам ничего не нужно! - выпалила я и протянула пакет и деньги. И чуть не присела, осознав, какую глупость сморозила. Господи, при чем тут « строить благородного рыцаря»?! Он порядочный человек. Привез мою непоседу, которой вздумалось прогуляться по лесу. А я вместо «спасибо» наехала на него, как хабалка. В лифте повела себя, как идиотка! И сейчас вместо я его практически оскорбила. У меня не хватило сил по-человечески объяснить, что Ладушку не нужно прикармливать. Надо было сказать, что он уедет, а дочка будет расстраиваться, что появившийся добрый дядя тут же забыл про нее. Эти мысли пролетели со скоростью метеорита. Но сожалеть поздно. Слово не воробей, и оно уже вылетело. И сейчас мне прилетит что-то в духе анекдота:

Глава 8

И как на грех, вскоре нашелся повод. Я уже начала опасаться, что как-то не глядя проглотила магнит, притягивающий неприятности. Иначе, почему они после некоторого затишья снова посыпались на меня?!

Наезд Верочки все –таки сделал свое дело. Я чувствовала себя выжатой, как мочалка. Или лимон, после того, как из него выдавили последние капельки жизни. Ватное нечто, у которого не было сил не то что веселить других, но и самому собрать себя в кучу. В ушах стоял какой-то противный звон, на глаза накатывала пелена, а голова казалась совершенно пустой. Очевидно, давление упало. Или эти вампиры высосали из меня всю энергию. Я решила спуститься к автомату и выпить кофе, чтобы хоть как-то разогнать кровь и привести себя в чувство.

Автоматы стояли возле каждого лифта и, соответственно, выхода на улицу. И здесь же была организована небольшая зона отдыха, чтоб не тащиться с чашкой куда-нибудь и не пить стоя. Уютные диванчики позволяли насладиться ароматным напитком и полюбоваться восхитительным зимним пейзажем сквозь стекло, выполняющее роль стены.

Я уже представила эту сладостную передышку, как тут же , выходя из лифта, нос к носу столкнулась с Антоном, который неожиданно повился из перехода. Я снова поймала его огорченный взгляд, в котором явно читалось: «Ну как так-то? Опять?»

Сделать вид, что мне срочно понадобилось бежать назад, было глупо. Тем более, что от стыда кровь ударила в голову, и я могла просто навернуться. Сглотнув жаркий комок, распиравший горло, я набрала воздуха и решительно сказала:

- Антон, простите, пожалуйста. Понимаю, что в ваших глазах я выгляжу как олицетворение Вселенского зла и мне, действительно стыдно. Я очень благодарна вам за то, что поймали Ладушку, пока она далеко не учесала. Я чуть с ума не сошла от страха. А то, что вы захотели сделать ей приятное, было просто неожиданно. Непривычно. А тут еще некоторые люди сделали выводы более чем странные. И меня укрыло. Я постараюсь больше не доставлять вам неприятностей.

Я виновато улыбнулась и тут же ляпнула:

- Я кофе спустилась выпить. Можно?

Конечно, я хотела сказать, что понимаю, как в свете последних событий может выглядеть мое общество и быть для него неприятным. А спросила по-детски. «Можно мне попить кофе?» Теперь он точно решит, что у меня проблемы с головой. Но он неожиданно улыбнулся.

- Ну если вам для этого нужно мое разрешение, то можно.

Бумс! И все! Словно тяжеленный валун, придавливавший меня, свалился и разлетелся на мелкие куски. На душе стало так легко, что я тоже не удержалась от улыбки.

- Спасибо.

- Обращайтесь. Помогу, чем смогу.

Он пропустил меня к автомату, а я, как по заказу, не смогла просунуть купюру в щель. Вернее, туда просунула, а зловредный автомат презрительно выплюнул ее обратно. Можно подумать, этот принц Гаццкий принимает денежные знаки исключительно только-только полученные в банке.

Я повторила действие, чертыхаясь про себя. И снова бумажка была возвращена обратно.

- Вы и с автоматом успели испортить отношения? – беззлобно засмеялся Антон.

- Нет, вот видите. Я на самом деле белая и пушистая, а он первый начинает, - поймала я шутку и, слава Богу, не выдала ничего оскорбительного.

- Давайте я вас угощу, иначе ваша война с машиной может затянуться.

- Нет-нет! – я испуганно пискнула. Мое маленькое, скукоженное чувство собственного достоинства не позволяло уподобляться Верочке. Это она считала, что чем больше мужик потратит на нее, тем крепче привяжется. Может, она и права. Но я боюсь, что и чашка кофе может быть поводом для претензий. Матвей после свадьбы как-то посчитал, во сколько обошелся конфетно-букетный период, когда он меня баловал. Так что быть хоть на каплю чем-то обязанной я не хотела. Хотя чего это я? А подарок дочери, который пришлось принять? Хоть и с помощью Верочки.

Ну как тут не станешь суеверной, когда в этот же момент Верочка и нарисовалась , как черт из табакерки. У меня все похолодело внутри. Страшно представить, что сейчас начнется. Вернее, потом.

- Ой, а я тоже захотела кофе попить. Любимый напиток. А в хорошей компании – вдвойне вкусней.

Она окинула Антона обволакивающим, манящим взглядом.

- Ну если вы уверены, что наша компания хорошая, то приятного аппетита, - как всегда, невозмутимо ответил Антон.

- Конечно, хорошая. Вы же настоящий волшебник! Решили ребенку подарить маленькое чудо. Это так мило! – проворковала Верочка, а потом сделала удивленные глаза: - Но мы же даже не познакомились! Это ж такое счастье – иметь знакомого волшебника. Вероника, - подруга «сделала» лицо голливудской дивы и сунула ему чуть ли не в живот свою ладонь.

Я буквально кожей прочувствовала, как Антон едва не застонал от такой навязчивости.

- Ну раз волшебник, то Гудвин, Волшебник Изумрудного города, - представился он и быстро пожал протянутую лапку. Хлебнув кофе, начал искать взглядом, куда бы вылить. Видимо, он трепетно относился к приему пищи и особенно напитков и не любил, чтоб его напрягали в такие моменты.

Что было очень разумно. В народе верили, что через еду и питье можно нанести вред человеку. Порчу, приворот и простые неприятности. И тут я очень соглашусь. Во-первых. Когда человек испытывает неприятные ощущения от общества кого-либо, пищеварительная система не настраивается на прием еды, не выделяются нужные ферменты, и съеденное падает в желудок комом, чужеродным агентом. Ну и соответственно не пойдет на пользу. А если так будет постоянно, то и до гастрита недалеко. А во-вторых, это способность любой жидкости и особенно воды запоминать информацию. Недобрый взгляд, ругательное слово способны изменить структуру и тот, кто выпьет, получит порцию негатива.

Как бы то ни было, Антон решил завершить кофепитие и просто поставил чашку рядом с урной, чтоб уборщица сама придумала, куда деть.

- Доброго дня, девушки, - сухо сказал он и ушел, оставив меня на растерзание Верочке, которая неожиданно превратилась в Веронику. Хотя по мне, Вера не менее благозвучное имя. К тому же короткое, легко выговариваемое и звучит красиво.

Глава 9

- Ну хорошо, - согласилась Мила. И обернулась к Ладушке. – Солнышко, ты только от Антона никуда не уходи. А то кто-нибудь пьяный еще испугает тебя.

Она нежно поцеловала в щечку малышку, поправила шапочку и требовательно посмотрела в глаза, ожидая обещания быть хорошей девочкой.

- Ой, мам, да не переживай ты. Я сама кого хочешь испугаю! – заявила эта деловая колбаса. – Вот смотри! Пусть только кто погонится!

Малышка вытащила из кармана шубки несколько маленьких разноцветных стеклянных шариков.

- Вот! Брошу под ноги, а он как наступит, как поскользнется и ка-а-к испугается!

- Ты где их раздобыла? – шампанское, от которого на лице Милы растекалось расслабленное блаженство, сейчас, кажется, мигом выветрилось. Понятное дело, когда у ребенка появляется что-то, чего он не покупал, сразу возникает куча вопросов.

- В кабинете релаксации старый аквариум поменяли на большой, и шарики хотели выбросить – они были зеленые все. А я попросила, отмыла и вот. Средство самообороны. А может, тому, что тебе платье испортил, под ноги кинем, а? Ты же знаешь, кто злодей?

- Мое сокровище! Не надо никому ничего кидать!

Мила присела на корточки перед дочкой и требовательно посмотрела ей в лицо. Платье при этом задралось, обнажив коленки, на которые мой рациональный мозг отреагировал совершенно неадекватно. Он послал странные импульсы по телу, от которых пересохло во рту и стало тяжело дышать. Я так засмотрелся, что чуть было не упустил нить разговора, в котором Мила излагала свою жизненную позицию.

- Человек, который делает пакости другим, наказывает сам себя. Он не умеет радоваться, потому что ему хорошо только тогда, когда кому-то плохо, и он, как вампир, не может жить без того, чтоб кого-то не укусить и не напиться крови. Он пропитывается злобой, и, в конце концов, непременно ею отравится. Так что нужно только посочувствовать! И к тому же, очень часто получается, что гадость, которую тебе сделали, приносит большую пользу. Согласна?

Малышка важно кивнула. Но тут же вопросительно захлопала глазками.

- А куда же мне их пристроить?

- Вот как будет у нас свой дом, тогда обязательно купим аквариум и украсим его этими шариками. Я побежала? Не скучайте!

Ладушка чмокнула в щечку маму, и та убежала, оставив меня в странном состоянии. В душе снова защемило – «когда у нас будет свой дом». Каково без собственного жилья? Знать, что в любой момент могут дать коленом под «филей»? А Мила ничего, любит малышку, работает и учит быть доброй. Хотя явно не от избытка чьей-то доброты они оказались здесь.

И фразу «очень часто получается, что гадость, которую тебе сделали, приносит большую пользу» сегодня можно сделать цитатой дня. Ведь если бы ей не испортили костюм, мы бы не встретили Новый год втроем.

Ловлю себя на мысли, что общение с этими девочками - большой и маленькой - мне идет на пользу.

Я сбежал сюда, интуитивно чувствуя, что должен передохнуть и много чего переосмыслить. Например, чему научит моих детей Диана? Сплетничать? Дружить против кого-то?

Раньше я воспринимал разговоры о том, какая- нибудь Рената - стерва и деревенщина, как щебетание птичек в тропическом лесу. Залипаешь на мелодичности хорошо поставленного голоса и релаксируешь, не думая ни о чем.

Сейчас я понял, что не хочу связать свою жизнь с говорящей куклой.

- А ты тоже так считаешь? Что не стоит наказывать злодеев?

Я чуть не поперхнулся. В бизнесе так нельзя. Если не ответить адекватными мерами на козни конкурентов, то прогоришь в два счета. Но и опровергать точку зрения матери тоже не хочется. И я решил отвлечь девчушку от таких глобальных вопросов.

- Давай я тебе еды принесу, а потом обсудим. Кто же решает серьезные вопросы на голодный желудок? Тебе что принести? Рыбку, колбасу или сыр?

- Я все люблю. И особенно конфеты, - Ладушка опять состроила забавную рожицу, смешно сморщив свой носик.

- Будут тебе конфеты, - улыбнулся я.

Наложив на тарелку еды, прихватив сладостей, я быстренько вернулся.

- Вот, держи!

- Спасибо, я чего-то, правда, проголодалась. Не ела аж с прошлого года! – она запихнула в рот пару кусков колбасы и откусила хлеб. А потом спохватилась: - Ой, а тебя не заругают?

Перестав жевать, она уставилась на меня.

- Не заругают, - улыбнулся такой заботушке. – Я заплатил за банкет. Причем немало.

- Заплатил и хотел уйти? – Ладушка перестала жевать и уставилась на меня, очевидно, соображая, что со мной не так.

- Ну если б вы мне не составили компанию, то ушел бы.

- Чтобы одному – одному быть?

- Да я сюда и ехал, чтоб побыть одному. Надоело шумное общество.

- Получается, что ты ни по кому не скучаешь? У тебя вообще, друзья есть? – малышка, словно психотерапевт, задавала очень правильные вопросы.

- Получается, не скучаю. И с друзьями, кажется, вышла незадача, - я только развел руками. – Ты ешь давай, а то сыр с колбасой в ледышку превратятся.

Но Ладушка решила, что есть вещи более важные, чем еда. Облизав пальцы, она потерла висок, делая какие-то умозаключения.

- Знаешь, вообще считается, что если у человека нет друзей, то он сам нехороший человек. Но ты же хороший?!

- Может, мне просто не повезло? Помнишь про Чебурашку? «Мне не везло сначала, и часто так бывало…»?

- Ко мне на день рожденья никто не приходил! – тут же подхватила Ладушка, снова удивив меня. Мишка мой ни фига не знает советских мультиков. – Точно! Тебе просто не везло. Хочешь, стих расскажу про одиночество? Он вот прямо про тебя. Если сначала не везет, то потом точно повезет. Уже повезло. У тебя есть мы с мамой!

Малышка взяла еще кусочек сыра и, прожевав, начала выразительно декламировать стихотворение про одинокого брошенного котенка, которого подобрала такая же одинокая душа.

Горячий ком застрял у меня в горле, мешая дышать. Без анестезии, на живую, девчушка вскрыла мою душу, полоснув острым лезвием жалости к себе. От захлестнувших эмоций хотелось обнять малышку, прижать к себе, как родного человечка. Но я сдержался. Нельзя. Не положено. И тут же ранящие своей очевидностью мысли понеслись галопом в голове.

Глава 10

Проводив своих новых знакомых до их комнатки, я почувствовал какой-то юношеский драйв. Какую-то внутреннюю дрожь зарождающихся отношений. . Когда тебе нравится девочка, и ты не знаешь, ответит ли она на твои ухаживания. И это было так волнующе, словно, правда, удалось усмирить внутреннего циника. Он-то уверен, что сейчас практически любая ответит на ухаживания, это только вопрос цены. Или же сама начнет забрасывать соответствующими знаками внимания.

Наверно, я с Дианой еще и поэтому. Надоело уворачиваться от сетей вот таких Верочек, которые прут напролом, считая, что надо проявлять инициативу. Диана лучше любого телохранителя бережет меня от посягательств.

Но сейчас что-то идет не так. Хочется душевного тепла, а не постоянной готовности кому-то что-то доказывать. Приходить домой и не опасаться, что тебя встретят обиженно поджатые губки и укоризненный взгляд. Ах да! Я не ответил на смс-ку с поцелуйчиком! И по фиг, что у меня переговоры.

Настроение сразу слегка присело, но сказочное сияние звезд, тихое потрескивание веток и смачный хруст снега под ногами быстро вернули меня в Здесь и Сейчас. В уютное тепло коттеджа пока не тянуло, и я еще немного побродил по дорожкам, вдыхая морозный воздух. Зато потом просто провалился в сон, едва натянув на себя одеяло.

Правда, будильник на всякий случай завел , справедливо опасаясь, что многолетняя привычка вставать ни свет ни заря может не сработать в условиях полной перезагрузки.

Позавтракав, я помчался к прокату снаряжения, где мы договорились встретиться. Мила с Ладушкой слегка запаздывали, и меня снова окунуло в ощущения подростка, с нетерпением ожидавшего девочку на первом свидании. Или у меня от переизбытка кислорода совсем кукуха поехала? Но как бы то ни было, я чувствовал настоящую эйфорию.

- Простите, - запыхавшись, Мила кинула смущенный взгляд на меня. – Пришлось задержаться.

- Для меня пребывание на свежем воздухе в удовольствие. Так что ничего страшного. Не на самолет опаздываем.

Я заулыбался, наслаждаясь моментом. И не сразу заметил, что Ладушка как-то странно смотрит на меня. Будто порывается что-то сказать, но стесняется при маме.

Заговорщически подмигнув малышке, я скомандовал:

- Ну что, дамы, готовы покорять склоны?

- Мы-то готовы, главное, чтоб отдыхающие подольше спали! А то я боюсь, что могу посбивать всех, кто на пути встретится, - сдерживая улыбку, ответила Мила. На что я ответил успокаивающе.

- Я буду ехать впереди и кричать: «Па-а-аберегись!»

В ответ в ее зеленых манящих глазах отразился настоящий восторг. Да мне и самому просто в кайф было нести всякую чушь, хохмить, не чувствуя удавки светских условностей.

- У вас не получится! Вы же обещали Ладушку научить кататься! – тут же напомнила Мила.

- Я ее быстренько научу, и мы будем с ней вдвоем ехать впереди и кричать: «Па-а-аберегись!»

Но Мила только прибеднялась. К моему удивлению, она довольно неплохо держала равновесие. Двигалась уверенно, и ее лыжи не наезжали одна на другую.

Правда, мне любоваться было некогда. Предстояло поработать тренером для малышки. Но перед началом урока малышка робко посмотрела на меня, словно на что-то решаясь.

- Ладушка, ты что-то хотела спросить?

Она кивнула.

- Ну спрашивай, - опрометчиво разрешил я и понял, что попал.

- А Дед Мороз – это ты?

- Ну я еще не дед, но да, Морозов – это я, - попытался выкрутиться.

- Это же ты мне подарил все такое классное на Новый год? – не мигая, малышка уставилась на меня, ожидая правдивого ответа. – Ты что, мое письмо прочитал?

Ложь, конечно, часто бывает во благо. Но сейчас был не тот случай.

- Не совсем, - осторожно начал я. – Я же тебя предупреждал, что времени до Нового года осталось немного, и если бы Дед Мороз не успел письмо получить, я бы мог его в чем-то подменить. Действительно, мне пришлось попросить тетю - почтальона показать мне письмо. Я посмотрел на него через лампу и в общих чертах понял, о чем ты его просила. И решил, что Дед Мороз пусть занимается поисками папы, а я от его имени сделаю подарок тебе. Ты же хорошо себя вела? Да?

- Хорошо, - кивнула девчушка. – Но я теперь не узнаю, есть ли он на самом деле или нет.

- Я знаю точно, что чудеса случаются. Если в них верить, - обтекаемо ответил я. - Ты же веришь?

- Верю, - тихо сказала она и добавила: - Спасибо тебе за подарок. Мне все очень – очень понравилось.

К счастью, дети способны быстро переключаться, и мне удалось отвлечь ее от проблемной темы.

- Давай учиться. Присогни колени, спину держи ровно, но корпус наклоняй немного вперед, чтоб не потерять равновесие. И главное, не бойся. Лыжи – они почти как крылья! Позволяют почувствовать полет, получить почти сверхспособности. Ведь без лыж по снегу человек далеко не уйдет.

И Ладушка принялась старательно выполнять мои указания. Потом меня сменила Мила, и я нарезал пару широких кругов и несколько раз спустился со склона, как мальчишка, козыряя хорошей техникой. То, что за мной наблюдали мои девочки, буквально окрыляло.

Накатавшись в удовольствие, я пригласил своих лыжниц согреться и продегустировать глинтвейн в стилизованной избушке возле проката. Я искренне надеялся, что нам никто не помешает в этот раз насладиться согревающими напитками - Ладушке пришлось ограничиться горячим шоколадом.

Мила, чего и следовало ожидать, начала сопротивляться, отговариваться тем, что боится захмелеть, но я отчетливо понимал, что она опять элементарно стесняется принимать от меня угощение.

- Мила, я помню про вашу кондицию. Как почувствуете, что она на подходе, так и отставите в сторону. Честное слово, мне очень приятно вас угостить. И к тому же у меня есть тост.

Раздав девочкам их стаканы, я приподнял свой и торжественно сказал.

- Предлагаю перейти на «ты» и закрепить наш дружеский статус.

Ладушка осторожно поставила свой стаканчик на стол и радостно захлопала в ладоши.

Глава 11

Что и говорить, своей породистостью, элитностью она заставит всех сворачивать шеи, провожая взглядом. Ярко-голубой комбинезон подчеркивал цвет ее глаз. И гладкие, шелковистые волосы цвета платины смотрелись очень выигрышно на его фоне.

Очень красивая, знающая себе цену, она могла бы украсить собой обложку любого модного журнала. Но я в свое время потребовал, чтобы она ушла из модельного бизнеса. И тем самым загнал себя в ловушку. Если я не женюсь на ней, вся Москва будет знать о том, какой я подлец. Испортил карьеру и выбросил на помойку.

Я невольно сравнил Диану и Милу. Мила, в своем негламурном пуховичке, в спортивных черных брюках, в вязаной шапочке, с помпоном из ниток, смотрелась на склоне более органично, чем экипированная по лучшему каталогу Диана. Наверно, главную роль в этом играла искренняя радость, сверкавшая в глазах Милы. Неподдельное удовольствие.

С моей невестой же сейчас начнется «театр одного актера».

«Ой, а как это застегивать?!» , «Ах, на что ни пойдешь ради своего любимого!», «Антоша, держи меня, а то я сейчас уеду!» Ну и бесконечный смех и улыбка.

- Тох, ты где витаешь?! Мы реально тебя обыскались. Потом узнали, что ты арендовал коттедж на четырех человек, и намек поняли. Как оно тут?

Как и Диана, делая вид, что уверен в моем желании всех видеть, Егор улыбался, демонстрируя великолепную работу своего дантиста.

- Оно тут нормально.

Таки хотелось добавить «Было, пока вы не явились, дорогие друзья!»

- Ну Антон, веди нас уже скорей. Хочу упасть в кресло и выпить кофе. Надеюсь, кофе принесут? – томно прочирикала Марго. – Мы так долго ехали!

- Здесь возле каждого выхода автомат с кофе, сбегай выпей, мы подождем, - я уже начал потихоньку выпускать зверя, который не кролик.

- Вот ты сейчас серьезно? Я … буду пить кофе из автомата и стоя, как лошадь? – Марго все еще не могла поверить, что ее заманили в «такое ужасное место».

- Насчет автоматов - серьезно. А если хочешь, чтоб прямо к креслу принесли, то придется ждать, пока сварят, пока донесут, - я развел руками. – Идите, вон двенадцатый коттедж. Держите ключ. Не терпится кофе, звоните, все вам будет.

Я вложил ключ в руку Антона и показал пакетик с орешками.

- А мне надо белочек покормить.

И кроме белочек, мне нужно было собраться с мыслями.

- Я тебя с прошлого года не видела, а ты предпочитаешь моему обществу каких-то незнакомых белочек?!

Диана не наезжала. Она лишь вопросительно посмотрела, напоминая, что у меня есть кое-какие обязательства перед ней.

- Я белочкам обещал, что буду один, - я нацепил извиняющуюся улыбку. – А вы пока осваивайтесь. Скоро уже обед.

Если говорят, что при появлении сомнений начинает грызть какой-то там червячок, то мою душу терзал червячище размером с анаконду. Кажется, получил то, что хотел – моя девушка приехала ко мне. В лес. Туда, где нет клубов. Кажется, радуйся, желание исполнилось. Правда, не на Новый год.

Однако радости я не чувствовал, как ни пытался в себе копаться. Скорей, наоборот. Одно то, что я не поведу своих гостей в скромно обставленную библиотеку, сохранившую до сих пор первоначальный облик профсоюзного санатория, уже нервировало. Чихать я хотел, что они скажут. Но вот как быть с Милой? Мне совсем не хотелось, чтоб она знала о существовании Дианы. Как и наоборот. Диана точно не должна знать, что для меня Мила представляет определенный интерес.

Самым логичным и не мужским поступком сейчас было бы бегство, пока Миле ничего не наобещал. Вернее, пока не разобрался с Дианой.

Голова шла кругом. Как же все это не кстати!

Но я не подумал, что это «не кстати», только цветочки. А ягодки, вернее, ягодка уже была у меня в коттедже.

Отворив дверь, я чуть не застонал. Вот только ее не хватало для полного счастья!

- Здравствуйте, Антон! С Новым годом! – расплылась в улыбке Вероника. – Я сейчас быстренько уберусь. Как хорошо, что к вам гости приехали. Не скучно будет!

Черт бы подрал это панибратство! Но чувство неловкости не покидало. Как- никак она помогла разрулить ситуацию с подарком. Правда, если бы потом не решила, что я дичь, и на меня можно охотиться…

- Антон, объясни девушке, что мы не гости, - ледяным тоном потребовала Диана. По ее взгляду я понял, что мне нужно еще и указать, что она моя невеста. От досады я, кажется, скрипнул зубами. Я не сноб. Но объяснять что-то обслуживающему персоналу вот вообще не вижу резона. И тем более, что эта подруга подколодная тут же побежит к Миле и доложит все, что увидела. И не сомневаюсь, еще и добавит красок для полноты картины.

- Вероника пришла убирать, а вовсе не объяснения слушать, - я попытался успокоить дракона ревности, который проснулся в Диане, но сделал это весьма неловко.

- Ах, она еще и Вероника?! – вскочив с кресла, Диана вперила в меня гневный взор.

- Ты считаешь, что если девушка работает горничной, то у нее имени по определению быть не должно? – выдохнув, я попытался сохранить невозмутимость. - И что тебя так задело?

- То, что ты горничных знаешь по имени, и то, что они себя ведут весьма фривольно.

- Вероника, давайте сегодня без уборки, - поспешил я выпроводить девушку.

А сам уже не в первый раз задумался – на кой мне это счастье?

Вероника, презрительно фыркнув, как разозленная кошка, удалилась, обдав каким-то ядрено – кисло-сладким ароматом, будто напичканном феромонами.

- Нет, ну как это понимать?! Она пришла и вертит здесь хвостом! Я же за версту чувствую тех, кто норовит в постель к тебе запрыгнуть. Спасибо, что выставил. Все, Антон. Теперь я тебя не отпущу одного никуда. Не хватало еще, чтоб моего любимого охмурила какая-нибудь поломойка!

Я не готов был к выяснению отношений. От слова совсем. Два дня на природе полностью обнулили весь негатив, с которым я приехал. Я уже радовался как ребенок всему, что меня окружает. Немалая заслуга в этом, конечно, Ладушке и Миле. Они всколыхнули мое эмоциональное болото. И вот теперь от меня опять требуется сдержанность и налет пофигизма.

Глава 12

Чем ближе я подходил к развлекательному корпусу, тем больше во мне крепла уверенность в том, что по –старому не будет. Да, будет Мега-скандал, но все решаемо. Правда, не всегда решения бывают комфортными.

Как только я переступил порог боулинга, Диана тут же заметила меня и, привлекая внимание тех, кто еще не оценил ее красоту, громко крикнула:

- Антон! Мы здесь!

И помахала рукой.

В общем-то, это было лишним, потому среди десяти дорожек я вряд ли мог заблудиться и не увидеть своих друзей. Но Диана знала свое дело.

Она поспешила мне навстречу, гордо неся свою неотразимость. Черные шелковые брюки облегали ее стройные бедра и дальше внизу уже свободно, будто живые, разлетались в такт движению. Топ, из того же черного шелка, спереди имел абсолютно целомудренный вид, закрывая горло воротником- стойкой. Зато сзади открывал все спину, чуть ли не до копчика. Черные мягкие лодочки обеспечивали удобство. Казалось бы мрачноватый «лук», как сейчас модно говорить, получился. Но декоративный, плетенный из серебряных нитей пояс, сидевший чуть ниже талии, и роскошные, сверкающие в искусственном освещении волосы делали Диану неотразимой.

- Ну где ты запропастился? – мурлыкнула она и легко, чтобы не смазать помаду, поцеловала меня в щеку. И уже тихо, чтоб никто не слышал, прошипела: - Антон, ну что на тебе надето? Я думала, ты пошел переодеваться. Здесь хоть и нет людей нашего круга, но в интернет фотки могут слить. Меня все-таки многие узнают! Да и мне в инстаграм нужны приличные кадры. А ты как инструктор по лыжам!

- То есть тебе со мной стыдно? – подытожил я, пристально глядя в глаза своей пока еще невесте.

- Ну не передергивай! Я знаю, что Марк Цукерберг, владея ста миллиардами долларов, практически всегда ходит в серой футболке и джинсах. Но…

- Но я не Цукерберг?

Чем больше мы разговаривали, тем больше во мне крепло убеждение, что я все решил правильно.

- Ты лучше Цукерберга, - тут же завиляла хвостиком Диана. И я понял, почему мы с ней уже два года. Она не давала разгореться пламени ссоры. Высказывала свое «фи» и тут же ласковой кошечкой сглаживала напряжение.

Гнев тут же сдувался, словно проколотый шарик. Для жены очень ценное умение. Особенно по сравнению с Марго. Избалованная папина дочка редко признавала свою неправоту, и по отношению к Егору частенько допускала некорректные высказывания.

Но, несмотря на виляющий хвостик Дианы, решение расстаться с ней не исчезло. Правда, «вот прям щас» сделать это будет проблематично. Я не камикадзе.

И после боулинга на ночь глядя тоже не ахти какой вариант. Надо было чей-нибудь мастер- класс по расставанию посетить, чтоб сделать все правильно. Одно дело при увольнении сказать: «Мы в ваших услугах больше не нуждаемся!» И то только тем, кто реально накосячил. Диана не провинилась. Она такая, какая есть. И наверняка составила бы хорошую пару тому, кому нужна только визитка. Красивая кукла без права голоса. Которая занимается своими женскими делами и о которой вспоминают только тогда, когда нужно выйти в свет или исполнить супружеские обязанности. Да и то. В постели хочется чувствовать своего человека, зарываться носом в локоны, бормотать всякие милые глупости…

А Диана в своем стремлении к совершенству долго после секса не задерживается. Душ, маски, крем, и сразу чувствуешь свою второстепенность.

Вот так по ниточке я разматывал клубок под названием «Что не так». И выплывали все новые и новые детали.

В рассеяности я пару раз криворуко отправил шар по самому краю, вызвав торжествующую улыбку безупречного Егора.

Улыбайся, улыбайся, друг! На какой козе ты теперь будешь к Марго подъезжать, когда не будет наших совместных мероприятий?

Хотя Марго, возможно, для себя все уже решила. Как там у классика? Муж-мальчик, муж-слуга? Не завидую Егору. Но каждый выбирает для себя…

Я еле дождался, пока мои компаньоны наиграются. Правда, они хотели еще в баре посидеть, но я решительно отказался. Марго поддержала меня, и Диане с Егором пришлось нехотя присоединиться к нам.

- Антош, ну что ты такой бука! - По дороге к коттеджу Диана пыталась растормошить меня, отчего мне становилось еще гадостней на душе. Нелегкая это работа – расставание. Я понял, что до утра просто не дотерплю, меня разорвет. Поэтому, когда Марго с Егором отправились в свою спальню, я позвал Диану в гостиную, предварительно заказав из ресторана кое-чего расслабляющего для амортизации.

- Ди, выслушай меня, пожалуйста, и не перебивай. Мы с тобой свободные люди и имеем право выбора. Скажу банальность, но в нашем случае она прямо в точку. Ты очень красивая, умеешь себя подать в наиболее выигрышном свете. А я.., - я развел руками. – Вот, в бабушкином свитере. И мне комфортно. Знаешь, Цукерберга мы вспомнили не зря. Я тоже хочу не заморачиваться со всеми этими дрес-кодами, светскими условностями и прочей лабудой. Ты в этом – как рыба в воде. А мне хочется выходные проводить за городом. В тишине.

- То есть ты меня вот так обтекаемо бросаешь? – в глазах Дианы мелькнули недобрые огоньки.

- Нет, - честно глядя в ее вмиг подернувшиеся коркой льда глаза, ответил я. – У тебя есть право бросить меня самой.

- Ты еще издеваешься? – тонкие крылья носа Дианы нервно дрогнули, выдавая весь огромный запас тротила, который мог рвануть в любую секунду. И я почувствовал себя факиром, который играет на дудочке, гипнотизируя кобру. Пока он играет правильную мелодию, она дремлет, как только мелодия остановится, вмиг готовится наброситься.

- Даже не думал. Я бизнесмен, и мне проще оперировать фактами, а не завуалированными намеками. А факты таковы. Я больше ни на одну тусовку не пойду. Если буду жениться, то это точно будет не свадьба твоей мечты. Без подружек невесты, одетых в одинаковые платья, без толпы людей, которые готовы меня съесть, но вместо этого улыбаются, как родному. Моя жена не будет устраивать дома всякие суаре и пати. Ну и далее по списку. Сама видишь, что муж-лапочка из меня не получится. Понимаю, что для тебя это полная неожиданность, поэтому я компенсирую материально твои моральные затраты. Давай выпьем, чтоб как –то нейтрализовать болезненность этой информации.