Пари для босса

Пролог

Свобода горчила разбитыми мечтами.

Неоновые огни мерцали, отражаясь в бокале, который дрожал в ее руке. Едкий привкус предательства все еще жег горло сильнее, чем алкоголь.

Что делает женщину счастливой? Любовь? Успех? Свобода?

Она задавала себе этот вопрос, глядя на ту незнакомку, что отражалась в зеркальной стене за спиной бармена. Ее рука скользнула по волосам, все еще не привыкшим к внезапно обретенной свободе. Пряди, каждое утро укрощаемые в тугой пучок, сейчас рассыпались по плечам непокорными локонами. Они щекотали шею. Путались в сережках. Падали на лицо.

Такие же мятежные, как их хозяйка этим вечером.

Глаза, обычно спрятанные за дымчатыми стеклами очков, сегодня смотрели на мир по-новому. Умелый макияж придавал взгляду глубину. Один взмах ресниц — и в отражении опять мелькнула незнакомка.

Та, кем можно было бы стать, если бы не годы, проведенные в попытках соответствовать чужим ожиданиям.

Платье цвета спелой вишни обнимало тело, подчеркивая изгибы. Пальцы то и дело теребили подол, выдавая легкое смущение. Непривычная легкость ткани заставляла поправлять бретельки, словно она пыталась удержать не только платье, но и остатки прежней жизни.

Мир вокруг казался нечетким.

Без очков, оставленных дома вместе с другими атрибутами прошлого, ощущалась странная уязвимость. Но в этой уязвимости таилось волнующее, почти забытое чувство свободы.

— Ещё, – она подняла пустой бокал, подзывая бармена. Пусть весь мир катится к чертям.

Сегодня она будет другой. Дерзкой. Свободной. Незнакомой даже самой себе.

Сегодня хотелось забыть. О предательстве. О грядущем одиночестве. О ледяной пустоте в груди там, где когда-то жила любовь.

Внезапно кожа вспыхнула, словно от прикосновения горячей ладони. Девушка вздрогнула, ощущая, как по обнаженной спине пробежали мурашки. Медленно, будто во сне, она обернулась.

Время остановилось.

Мужчина, ожегший взглядом, стоял в нескольких шагах от неё.

Его лицо словно было вырезано из камня каким-то безумным скульптором. Острые углы скул, прямой нос, упрямый подбородок. А глаза... Они напоминали черные дыры — затягивали, не оставляя шансов на спасение. Шрам, рассекающий бровь, казался последним штрихом, превращающим просто красивое лицо в произведение искусства. Он двигался, как большая кошка в джунглях — плавно и с затаенной угрозой. Каждый его жест был наполнен той небрежной грацией, которую не купишь ни за какие деньги.

Время остановилось. Он был как запретный плод — ее тело заныло от томления и само потянулось к нему, как цветок к солнцу. Она знала, что не должна, но ничего не могла с собой поделать. В голове пронеслась дурацкая мысль: "Вот оно, мое персональное стихийное бедствие".

Он улыбнулся.

Сердце пропустило удар, а затем заколотилось с бешеной скоростью. Воздух вокруг нее словно сгустился, стал тяжелым и вязким. Каждый вдох давался с трудом.

А потом она почувствовала аромат.

Терпкий аромат сандала, нотки чего-то цитрусового и что-то неуловимо мужское, присущее только ему. Этот запах окутал ее, проникая в каждую клеточку тела, заставляя голову кружиться. Острое, почти болезненное влечение накрыло с головой. Все мысли о прошлом, о предательстве, о разбитом сердце – всё исчезло. Остался только он. Его глаза. Его порочная улыбка. Его запах.

Она качнулась навстречу, как мотылек, летящий на огонь. Понимая где-то на краю сознания, что это опасно, что она может обжечься. Но ей было всё равно.

Мир сузился до точки. До него. Незнакомца, который одним взглядом разбудил в ней чувства, о существовании которых она даже не подозревала.

— Потанцуем? – его голос, низкий и бархатистый, прозвучал как обещание. Обещание хотя бы на мгновение почувствовать себя желанной, живой.

— Почему бы и да, — улыбнулась она, чувствуя, как лед внутри пошел трещинами.

Горячая рука коснулась ее талии. Мир вокруг исчез.

Они танцевали, не замечая ничего вокруг. О чем-то говорили. О чем? Неважно. Он притягивал ее все ближе. Шептал комплименты. Голова кружилась — от виски, от его близости, от собственной дерзости. Лёд, сковавший сердце, таял, уступая место чему-то новому, пьянящему.

— Уйдём отсюда? – тихо попросил он, его дыхание щекотало ухо.

Она на мгновение замерла. В голове промелькнули образы: заплаканное лицо в зеркале, чемоданы в прихожей, лед одиночества. Нет. Хватит.

Она кивнула не раздумывая.

В такси неуверенность вновь потянула ее на дно самоедства. Но рука прикоснулась к руке, и внутренний голос умолк.

Двери лифта разъехались, открывая вид на роскошный коридор. Он вёл ее за руку, уверенно и нетерпеливо. Сердце билось где-то в горле.

Едва закрылась дверь люкса, как реальность взорвалась фейерверком ощущений.

Его губы нашли ее в жадном, почти отчаянном поцелуе.

От прикосновений огонь вожделения заполыхал, как лесной пожар. Руки скользили по телу, оставляя за собой дорожки мурашек и пробуждая каждый нерв. Она выгнулась навстречу, прижимаясь ближе, желая раствориться в его объятиях и забыть обо всем на свете.

Шорох. Платье упало. Шёлк растекся по полу, словно дорогое вино.

Пиджак последовал за ним – тяжело, решительно. Прохлада. Кожа. Мурашки.

Его руки – огонь, плавящий воздух и реальность, скользили по её телу, каждое прикосновение было как искра, зажигающая новый очаг пламени в глубине её существа.

Он поднял её. Легко. Невесомо.

Мир закружился в головокружительном танце, цвета и формы слились в калейдоскоп ощущений, где единственной константой оставались его глаза – два омута, затягивающие в порочные глубины.

Их губы слились воедино, не желая разлучаться, в поцелуе, который, казалось, мог остановить время и заставить вселенную вращаться вокруг этого момента, этой комнаты, этой кровати. Вкус – терпкий виски и сладкая тайна. Постель приняла их в свои объятия, мягкие простыни ласкали кожу, создавая контраст с жаром их тел, сплетающихся в извечном танце страсти.

Глава 1. Алиса

Я нервно одернула блузку, стоя перед массивной дубовой дверью кабинета начальника. Мысленно приказала себе «Соберись!» и, глубоко вздохнув, постучала.

— Войдите, — раздался низкий, чуть хрипловатый голос Виктора Сергеевича.

Кабинет начальника аналитического отдела дышал холодной прагматичностью цифр и графиков. Массивный Г-образный стол, словно бастион, возвышался в центре комнаты. Его идеально чистая поверхность была усеяна строгими рядами папок и распечаток, выровненных с почти маниакальной точностью.

Приглушенный свет сочился сквозь жалюзи, отбрасывая на пол тени, похожие на прутья клетки. Воздух был пропитан резким запахом антисептика, смешанным с нотками дорогого, но слишком навязчивого одеколона. На столе красовалась табличка «Время — деньги». Единственным намеком на человечность была небольшая фоторамка, повернутая экраном вниз, словно напоминание о чем-то, чему здесь не место.

Виктор Сергеевич оторвался от бумаг и поднял на меня глаза. Его взгляд, внимательный и цепкий, скользнул по моей фигуре. Серые глаза под тяжелыми веками, казалось, видели меня насквозь, считывая малейшие нюансы моего настроения.

Седина на висках и выбритый до синевы подбородок придавали ему солидности, подчеркивая природную харизму. Дорогой костюм сидел безупречно, обрисовывая фигуру, еще хранящей следы былой подтянутости, но уже начинающей уступать намечающейся полноте.

От его оценивающего взгляда по спине пробежал неприятный холодок. Стекло. Битое стекло, холодное и бездушное — вот что мне напомнили эти серые глаза.

— Алиса Михайловна, чем обязан? — спросил Виктор Сергеевич с едва заметной улыбкой, обнажающей идеально белые зубы.

— Виктор Сергеевич, могу я уйти сегодня пораньше? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — У меня зуб разболелся, нужно к стоматологу.

Начальник откинулся на спинку кресла, не сводя с меня глаз. Кожа скрипнула под его весом.

— Зуб, значит? — протянул он. — И сильно болит?

Почувствовала, как краска приливает к щекам. Я не привыкла лгать, даже если это ложь во спасение.

— Да, довольно сильно, — ответила, стараясь звучать убедительно. — Боюсь, если не пролечить сейчас, потом будет хуже.

— Хм, — Виктор Сергеевич задумчиво выбил дробь пальцами по столу. Золотой перстень на его руке тускло блеснул в свете настольной лампы. — А как же отчет по квартальным продажам? Вы ведь знаете, насколько он важен.

— Не беспокойтесь, Виктор Сергеевич, — сказала я твердо, чувствуя укол вины за свою маленькую ложь. — Я уже почти закончила его. Осталось только внести последние правки. В понедельник утром он будет у вас на столе, даже если придется поработать дома.

Виктор Сергеевич помолчал, явно оценивая ситуацию. Я почувствовала, как по спине стекла капелька пота, впитываясь в шелковую подкладку пиджака.

— Ну хорошо, — наконец сказал он, слегка кивая. — Раз уж это так важно для вашего здоровья... Можете идти.

— Спасибо большое! — с облегчением выдохнула я. — Обещаю, отчет будет у вас вовремя.

— Постарайтесь лучше следить за здоровьем, Алиса Михайловна, — добавил Виктор Сергеевич, когда я уже повернулась к двери. — И еще. Давайте как-нибудь вместе пообедаем. Обсудим ваши карьерные перспективы.

Я замерла на мгновение, чувствуя, как внутри все сжимается. Его интерес ко мне становится все более очевидным, и это пугает.

— Хорошо, Виктор Сергеевич, — ответила, стараясь, чтобы голос звучал как можно более нейтрально. — Я подумаю над этим.

Выйдя из кабинета, прислонилась к прохладной стене коридора и закрыла глаза. Чувство вины за небольшую ложь смешалось с радостным предвкушением вечера. «Ничего, — подумала я, — это того стоит. Игорь заслуживает самого лучшего сюрприза».

Мысль об Игоре заставила меня улыбнуться. Представляю его удивленное лицо, когда он увидит накрытый стол и свечи. Мы так давно не баловали друг друга простыми маленькими радостями. Да, ради этого стоило слегка покривить душой.

Я выбежала из бизнес-центра, полная надежд и предвкушения, как воздушный шарик, готовый взлететь в небо. Три года семейной жизни с Игорем, казалось, должны были увенчаться чем-то особенным. Интересно, чем он меня порадует? В последние дни он такой загадочный. Наверняка готовит что-то грандиозное. От этой мысли в животе порхали бабочки, а сердце сладко замирало.

Минут через тридцать Марина, моя заклятая подруга и по совместительству лучший стилист города, усадила меня в кресло и принялась колдовать над прической, превращая привычный строгий пучок в стильную укладку. Её ловкие пальцы уверенно работали с моими волосами, то и дело хватая нужные инструменты с подноса рядом. Изящные серебряные серьги-капельки в ушах Марины мягко покачивались в такт её движениям, придавая ей вид сосредоточенной, но элегантной волшебницы.

— Ну-ка, выпрями спину и расправь плечи! — скомандовала она, слегка хлопнув по спине. — Ты у нас секс-бомба или «мышка-норушка»?

Я выпрямилась перед зеркалом, невольно отмечая, как блузка вдруг обрисовала контуры тела, которые я так долго игнорировала. Мой взгляд остановился на отражении — кто эта женщина с едва заметным блеском в глазах? На мгновение показалось, что я вижу в своих чертах отголоски красоты матери.

Внезапно нахлынули воспоминания, яркие и болезненные, словно свежая рана.

Кабинет отца. Десять лет назад.

Тяжелые шторы приглушают дневной свет, создавая полумрак. Запах кожи и старых книг. Массивный письменный стол, за которым отец, настоящий полковник, кажется еще более внушительным и неприступным. На столе разложена косметика, которую отец обнаружил в моей комнате.

Его голос режет воздух, жесткий и непреклонный, словно наждачная бумага: «Алиса, запомни раз и навсегда. Успеха добиваются мозгами, а не внешностью. Красота пройдет, а ум останется».

Я съеживаюсь под его пронизывающим взглядом, чувствуя, как каждое слово впивается в кожу. Сердце колотится где-то в горле, а в голове бьется одна мысль: «Только бы не расплакаться».

Глава 2. Алиса

Часы на стене показывали 20:17. Прошло всего два часа с того момента, как я выставила Игоря и его... пусть будет «музу» за дверь, но казалось, будто прошла целая вечность. Я сидела в полумраке гостиной, механически перелистывая каналы телевизора. Не то чтобы я что-то смотрела – просто нужно было чем-то занять руки, чтобы не начать крушить всё вокруг.

Внезапно тишину квартиры разорвал звонок в дверь. Я вздрогнула, но не сдвинулась с места. Если это Игорь, пусть катится к черту. Звонок повторился, на этот раз настойчивее, а затем послышался знакомый голос:

— Алиса! Открывай немедленно, иначе я устрою тревогу на весь дом!

Подруга. Чёрт.

Вздохнув, я поднялась и направилась к двери. Стоило повернуть ключ, как дверь распахнулась, и в квартиру ворвался ураган по имени Марина.

— Та-да! Спасательная бригада прибыла! — провозгласила она, протискиваясь в дверь с двумя огромными пакетами. — О боже, да у тебя тут темнее, чем у негра подмышкой.

— И везде-то ты успела побывать, — не без сарказма отметила я.

Марина рассмеялась и прошествовала в гостиную, цокая каблуками по паркету. Щелкнул выключатель, комнату залил яркий свет, от которого я невольно сощурилась.

— Марина, — начала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — я ценю твое...

— Нет-нет-нет, — перебила она, поднимая руку. — Даже не начинай этот «я в порядке» бред. Ты только что застукала парня с другой. Ты не можешь быть в порядке. И знаешь что? Это нормально!

Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Нет, я не собиралась плакать. Хватит с меня слез.

— Ладно, — сказала я, скрестив руки на груди. — И что теперь?

Марина окинула меня оценивающим взглядом.

— Для начала, мы избавимся от этого траурного образа, — она кивнула на мою длинную черную футболку. — Серьезно, Алиса? Черный? Ты что, на похороны своих отношений собралась?

— А что не так с черным? — я почувствовала, как губы дрогнули в слабой улыбке. — Он стройнит.

— О, дорогая, — Марина закатила глаза, — тебе не нужно выглядеть стройнее. Тебе нужно выглядеть сногсшибательно! — Она начала выгружать содержимое пакетов на диван. — Мы устроим небольшое преображение. Этот козел должен кусать локти, когда увидит, кого потерял!

Я наблюдала, как Марина раскладывает какие-то яркие тряпки, косметику и... бутылку текилы?

— Э-э-э, Марин, а это зачем? — я кивнула на бутылку.

— Для храбрости, конечно! — она подмигнула. — Не волнуйся, мы не будем напиваться. Так, по чуть-чуть, чтобы расслабиться.

Я хмыкнула:

— Знаешь, а ведь я почти не плакала. Странно, да?

Марина на секунду замерла, а потом подошла и крепко обняла меня.

— Ох, милая, — прошептала она. — Ты сильная, гораздо сильнее, чем думаешь. Но помни: быть сильной не значит не чувствовать боли. Просто... не держи всё в себе, хорошо?

Я кивнула, чувствуя, как глаза предательски щиплет. Нет, я не буду плакать. По крайней мере, не сейчас.

— Так, а теперь, — Марина отстранилась, хлопнув в ладоши, — мы устроим небольшую вечеринку мести!

— Вечеринку мести? — переспросила я, приподняв бровь.

— Именно! — она вытащила из пакета платье насыщенного винного цвета. — держи, это тебе. Разбавим цветом твой монохромный гардероб. Алиска, мы сейчас тебя в такую красотку превратим, что все мужчины в радиусе километра попадают к твоим ногам штабелями. А потом... — она загадочно улыбнулась, — потом мы отправимся в клуб.

— В клуб? — я почувствовала, как внутри всё сжалось. — Но… Марин, я не уверена...

— Никаких «но»! — она решительно протянула мне платье. — Сегодня мы будем праздновать твою свободу. И поверь мне, — она подмигнула, — к концу вечера ты будешь благодарить судьбу, что избавилась от этого недомужика.

И впервые за этот безумный день я почувствовала, как внутри разгорается искра. Не радости, нет. Но чего-то... нового. Возможно, надежды?

— Ладно, — вздохнула я, беря предложенное подругой платье и скептически его рассматривая, сомневаясь, что эта крохотная тряпочка в принципе способна налезть на меня. — Но если мы окажемся в полицейском участке, моему папе будешь звонить сама.

Марина расхохоталась:

— Договорились! А теперь, дорогая, приготовься к самому незабываемому вечеру в твоей жизни!

Я почувствовала, как уголки губ дрогнули в слабой улыбке. Возможно, Марина права. Возможно, эта ночь действительно станет началом чего-то нового.

Следующий час пролетел незаметно. Руки Марины порхали вокруг моей головы, слегка покалывающее тепло от стайлера приятно расслабляло. Подруга без умолку болтала, рассказывая последние сплетни и анекдоты. Её звонкий смех, казалось, наполнял комнату светом. Незаметно для себя я начала улыбаться и даже смеяться в ответ.

— А теперь, — торжественно произнесла Марина, — финальный штрих!

Она извлекла крошечный флакончик духов. Стекло холодило пальцы, когда я взяла его в руки.

— Держи. От сердца отрываю. Это особый аромат, — подмигнула она. — Говорят, он меняется в зависимости от настроения. Хотя, по-моему, это все маркетинговые уловки. Но пахнет божественно!

Легкий цветочный аромат с нотками чего-то свежего и бодрящего наполнил воздух, щекоча ноздри. На языке, казалось, появился легкий привкус жасмина, мяты и цитрусов.

— Та-дам! — торжественно провозгласила Марина, добавляя последний штрих к моему макияжу. — А теперь, дамы и господа, встречайте новую Алису!

Она отступила, позволяя мне взглянуть в зеркало. Сердце замерло, а потом забилось чаще. Из отражения на меня смотрела незнакомка. Нет, не так. Из отражения смотрела я, но такая, какой я себе никогда не позволяла быть.

Волосы, обычно собранные в скромный пучок, теперь струились по плечам мягкими волнами, отливая теплым каштановым блеском. Макияж, который я обычно ограничивала лишь тушью и бальзамом для губ, теперь подчеркивал каждую черту, чудесным образом преображая лицо. Дымчатые тени сделали взгляд глубоким и загадочным, а губы, покрытые сочным красным, буквально притягивали взгляд.