Пари на Золушку

1. Первая встреча

Антон

Со всей скорости мчу на байке, опаздывая на пары в первый же учебный день. Я бы и не стал так спешить ради каких-то дурацких занятий, но не хочется расстраивать маму, которая и так многого от меня натерпелась.

А этот вуз, как сказала моя маман, какой-то супер навороченный и элитный. Настолько, что там даже есть своя униформа. Так что, они сто процентов предупредят о моем опоздании.

В общем, полный треш, в котором мне придется учиться минимум четыре года, а может и шесть, если ещё в магистратуру пойду. Не дай Бог, конечно!

Но чтобы управлять компанией моего почившего отца, нужны знания. Заниматься этим мне несильно хочется, но оставить его бизнес, над которым он очень долго и кропотливо работал, на хахаля моей мамы не хочется.

Он, вроде, человек нормальный. Но все равно мне не нравится, ведь является заменой моего папы. А заменить его не может никто, ведь он был самым офигенным и крутым мужиком.

Когда уже заворачиваю на территорию университета, под колеса бросается какая-то девчушка, из-за чего мне резко приходится тормозить, одновременно поворачивая, чтобы не сбить ее ненароком. Почти валюсь с байка, но в последний момент удерживаю равновесие.

Разъяренно смотрю на эту девчонку, которая, округлив от страха глаза, сидела неподвижно на дороге. Видимо, упала от шока.

Ставлю байк на подножку и иду к ней. Беру за костлявую ручку и рывком поднимаю на ноги, особо не напрягаясь. Замечаю, что девчонка мне и до плеча не достает. Ещё школьница, наверное.

— Ты неадекватная что ли?! — ору на нее, слегка тряся. — Кто под колеса лезет?!

— Это ты неадекватный! — отмерев от шока, хмурится и кричит она. — Здесь, между прочим, пешеходный переход, так что я ничего не нарушала. Ты должен был уступить мне дорогу, поэтому это полностью твоя вина.

Я в ахуе. Давно ли школьники такими смелыми стали? Так ещё и на "ты" ко мне обращается! Со мной ещё никто не смел так разговаривать, а тут какая-то шмакодявка!

Оглядываю ее с ног до головы и понимаю, что нихуя она не малолетка, а моя ровесница. На ней та же форма, что и на мне, только женская и висит на ней, как на вешалке, выдавая ее тощую фигурку.

Сама первокурсница очень даже симпатичная. Красивые, глубокие, серые глазки в обрамлении густых ресничек, пухлые губки бантиком и маленький курносый носик, усыпанный веснушками. Смазливая, в общем. Волосы у нее тоже красивые. Длинные, волнистые, слегка рыжеватые. Откормить бы ее хорошенько и была бы самый сок.

Так. Не о том сейчас думаю. Нужно хорошенько проучить эту малявку, чтобы знала, как со мной не следует говорить.

— Слушай сюда, мел...

— Я опаздываю на пары, и ты, по всей видимости, тоже, — оглядывает меня с ног до головы и хмыкает. — Так что отпусти меня и мирно разойдемся.

Сдерживаю грозный рык и разжимаю руку на ее плече, которое она тут же потирает, слегка морщась. Ей больно было? Я ведь слегка совсем сжимал! Видимо, эта девчонка настолько хрупкая, что до нее дотронься, она рассыпется.

Гордо подняв голову, разворачивается и бежит в сторону университета. Смотрю на наручные часы и понимаю, что до начала пары две минуты. Грязно ругаюсь и сажусь на байк.

Проезжая мимо этой незнакомки, с которой столкнулся недавно, решаю для себя, что обязательно найду ее и проучу, как следует. Я не терплю таких выскочек.

Вчера на линейке в честь первого сентября я не видел ее, хотя, может просто не заметил, всё-таки тяжело такую малявку разглядеть. Но то, что она первокурсница — это факт.

В этом университете есть отличительная черта. У первокурсников форма серо-белая, у второкурсников черно-белая и так далее. На ней была именно серо-белая форма.

Конечно, вуз просто огромный и тут дохрена и больше различных специальностей, но я сделаю все, чтобы отыскать эту чертовку. В один день она мне точно попадется.

Припарковавшись, захожу внутрь университета, с трудом нахожу аудиторию и залетаю туда, опоздав на пять минут.

Учитель, который до этого что-то бубнил, прекратил и недовольно на меня уставился. Не стал никак извиняться, а просто прошел внутрь, сев сзади Дикого и Семенова.

Единственное, что меня радует здесь — это то, что мои лучшие с детства друганы тоже будут учиться здесь. Хоть скучать не придется.

Преподавателя особо не слушаю и смотрю по сторонам, отмечая некоторых красивых девчонок, с которыми я обязательно потом развлекусь.

В следующий миг дверь аудитории вновь открывается и внутрь заходит та самая девчонка. Вся запыхавшаяся, растрёпанная и смущенная.

Даже искать ее не пришлось, сама ко мне пришла. И почему только я ее вчера не заметил?

Она извиняется перед преподавателем и оглядывается, ища свободную парту. Но вот незадача, единственное незанятое место со мной.

Натягиваю на лицо ухмылку и надменно на нее таращусь, когда она меня замечает. Она удивлённо приподнимает брови, а потом с отчаянием вздыхает и плетется ко мне. Явно не особо довольна тем, кто будет ее соседом.

Моя новая одногруппница опускается на стул, не поднимая на меня взгляда. Как можно тише достает из потрепанного рюкзака тетрадь и ручку, после чего принимается внимательно слушать учителя.

2. Начало войны

Виолетта

— Виолетта, дрянная девчонка! Почему завтрак до сих пор не на столе?

Морщусь, когда слышу отвратительный крик моей "дорогой" мачехи.

Застегнув последнюю пуговицу белоснежной рубашки, накидываю пиджак и спускаюсь.

На кухне сидят мои мачеха и сводная сестра, недовольно на меня взирая. Закатываю глаза, уже привыкшая к тому, что у них такое выражение лица двадцать четыре на семь.

Натянув фартук и закатив рукава университетской формы, кладу перед ними тарелки с овсяной кашей и фруктами. Все низкокалорийно, как они любят. Наливаю им зелёный чай в дорогой фарфоровый сервиз.

— Почему нельзя все вовремя сделать? — цокает мачеха. — Растяпа!

— Я гладила форму наверху, поэтому немного припозднилась.

— Надо было сделать это вчера! Вечно тебя всему учить надо!

— Вчера я гладила форму моей любимой сестрички, — язвлю я. — И я очень поздно вернулась с работы. У меня банально не было время!

— Это не мои проблемы, — пыхтит она. — Ровно в восемь часов утра на столе всегда должен быть завтрак. Понятно тебе, мерзавка? Запомни это уже наконец!

С силой сжимаю кулаки и поджимаю губы, борясь с желанием ударить эту жестокую женщину, которая обращается со мной, как со служанкой.

Но я сдерживаюсь. Если позволю себе это, то потом у меня будут большие проблемы.

Вместо этого я снимаю фартук и кидаю его на стол, разворачиваюсь и ухожу, игнорируя ругательства моих "родственничков".

Поднимаюсь на чердак, который является моей комнатой, и валюсь на маленькую, старую и скрипучую кровать.

Тяжело вздыхаю, в очередной раз понимая, что жить так не могу. Но мне ничего больше не остаётся.

Сажусь на кровати и беру в руки в рамку с фотографией, которая стоит на большой коробке, служащей мне тумбочкой. На этом фото я, ещё совсем маленькая, стою между родителями, крепко обнимающими меня. Мы задорно и весело смеемся, из-за чего фотография выглядит такой живой и семейной.

Тепло улыбаюсь и нежно провожу по ней рукой. Как же я по ним скучаю.

Когда мне было всего девять лет, моя мама попала в автокатастрофу и скончалась на месте.

Мы с папой тяжело переживали ее потерю. В особенности, мой папа. Он долгое время пребывал в депрессии, но в итоге, собрался с духом, понимая, что у него ещё осталась маленькая дочь, которая нуждается в заботе и любви отца.

Со времён все наладилось. Мы снова смеялись, улыбались, но как прежде уже не было. Мой папа, к сожалению, не смог заменить мне маму. Однако он был самым лучшим отцом в мире.

Он понимал, что я начинаю взрослеть и вот-вот у меня должно было начаться половое созревание. Мне, как никогда, нужна мама, которая мне все объяснит и поможет.

И папа встретил женщину. Мать-одиночку. Она устроилась на работу в фирму моего отца. Начала оказывать ему разные знаки внимания, пыталась понравиться.

Папа решил, что она очень приятный и добрый человек, ребенок которой тоже нуждался в отце так же, как я в матери. Он сделал ей предложение, и она тут же согласилась. После этого моя мачеха со сводной сестрой переехали к нам.

Первое время я очень дулась и обижалась на отца. Грубила своей мачехе и сводной сестре, хотя те были очень милы со мной. Но потом смирилась и приняла то, что они теперь тоже часть нашей семьи.

Какое-то время мы жили так. Но в наш дом пришла беда. Мой папа серьезно заболел. У него был рак сердца.

Я не люблю вспоминать то время. Мой отец, когда-то здоровый и сильный мужчина, весь иссох и облысел. Он был очень слаб и почти все время лежал в кровати.

Мы тратили все деньги на его лечение, пробовали лучшую медицину, но всё было бесполезно. Уже ничего не было способно спасти его. Все, что нам оставалось — проводить с ним последние деньки его жизни.

Когда мне было четырнадцать, прямо в мой день рождения, папы больше не стал. Он умер у меня на руках, так и не сумев поздравить с днём рождения.

Я помню, как горько рыдала и буквально кричала. Не могла поверить, что моего доброго папы больше со мной нет.

Я трясла его, просила, чтобы он встал, перестал притворяться. Но он меня, естественно, не слышал.

Оттащить меня от его уже холодного тела смогли только полицейский и врач, приехавшие по звонку моей матери. Я сопротивлялась, требовала, чтобы меня отпустили. Но они меня не слушали и просто увели из комнаты. Доктор вколол мне снотворного, из-за чего я почти сразу уснула.

Когда проснулась, думала, что все произошедшее просто дурной сон. Но, к сожалению, это была суровая реальность, которую мне необходимо было принять.

Следующие несколько месяцев я помню очень смутно. Похороны папы, мои вечные страдания и бесстрастное лицо моей мачехи, которая ни слезинки не проронила.

Смерть папы я переживала тяжелее, чем смерть мамы. Тогда я была ещё совсем ребенком и точно знала, что у меня есть любящий отец, который ни за что меня не оставит. А теперь я осталась совсем одна.

Мачеха оформила на меня опеку, и если я думала, что у нас будут такие же отношения, как раньше, то я глубоко ошибалась.

3. Пари

Антон

С огромным усердием тру свое лицо, пытаясь отмыть художество, которая мне нарисовала эта малявка. Но ничего не отмывается! Додумалась же использовать перманентный маркер. Идиотка!

Смотрю в зеркало, понимая, что почти ничего стереть не удалось. Злобно бью по раковине кулаком и, забив на это творение, выхожу из уборной.

Нахрен я только к ней на лекции подсел? Хотел ведь поиздеваться над ней, но из-за вчерашней вечеринки и монотонного бубнежа преподавателя, вырубился как младенец. А эта сучка воспользовалась этим и разрисовала мне все лицо!

Ну ничего, я так просто это не оставлю. Совсем скоро ей прилетит ответочка.

Уже прошло больше года, как мы враждуем с этой чертовкой. Наша война с каждым днём становится все жёстче и жёстче, никто не хочет уступать.

Но мне это даже нравится. Делать всякие подлянки этой девчонке и смотреть на ее забавную реакцию доставляет мне огромное удовольствие. А потом ждать, что она придумает на сей раз. Без этого я уже не представляю свою жизнь и уверен, что не повздорь мы в первый же день, я бы даже не заметил ее, а моя университетская жизнь была бы скучной и однообразной.

Все смотрят на меня, улыбаются и перешептываются, но ничего в лицо сказать не решаются. А наткнувшись на мой свирепый взгляд, и того замолкают, уткнувшись в пол. Всё-таки в этом университете моя репутация не подлежит никаким сомнениям.

— Ты что, в мольберт лицом упал? — ржёт Ник, увидев меня.

— Да нет, он просто художником решил стать, холста с собой нет, вот и тренируется на своем лице, — довольно ухмыляется Дикий.

Закатываю глаза на их издёвки. Только эти двое не бояться и не трясутся передо мной. Ну и ещё Кравцова, с которой мы ведём кровожадную войну.

— Закройтесь нахрен, — цокаю я. — Маркер перманентный, не отмывается.

— Слушай, Мороз, вовсе необязательно рисовать именно на своем лице. Если у тебя такая тяга к творчеству, то ты всегда можешь купить нужные для этого вещи, — серьёзно произносит Макс, похлопав меня по плечу.

Семёнов прыснул от смеха ещё больше, раздражая меня. Вот же идиоты. Могли бы поддержать меня, а не смеяться, словно я клоун какой-то.

— Да пошли вы нахрен, — огрызаюсь я. — Заебали вы уже со своими издевками. Лучше б оттереть помогли.

— Зачем? Тебе очень подходит, — лукаво улыбается Никита.

Вновь закатываю глаза и разворачиваюсь, собираясь оставить этих клоунов наедине. Бесят они меня.

— Эй, Мороз, подожди ты, — тормозит меня Дикий. — Мы с Ником собраться все вместе сегодня хотим. Ты как?

— Я всегда за, — пожимаю плечами.

— Отлично. У кого тогда?

— Можно у меня, — предлагаю я. — У меня приставка новая появилась.

— Решили тогда. Вечером будем у тебя. Я пошел, меня Лера ждёт.

— А меня Рина.

После этого друзья развернулись и ушли. Вот же твари. Променяли друга на баб своих. Настоящие подкаблучники.

Что один, что другой — оба с ума посходили по своим девушкам. Я не спорю, девочки очень красивые, хорошие и милые, но вообще не понимаю, почему они так помешались на них. Они же совершенно обычные!

Ладно, мне этих влюбленных идиотов никогда не понять. Я в любовь не верю и ни за что никого не полюблю. Все, кто заслуживает моей любви — это моя мама, которая вырастила и воспитала меня.

— Не получилось отмыть? — слышу ехидный, тоненький голос и оборачиваюсь на него. — Ты ацетончиком попробуй, глядишь получится.

— Мелкая хулиганка, — цежу я, надвигаясь на нее. — Тебе это с рук не сойдёт.

Она тут же начинает пятиться назад, зная, на что я бываю способен. Но не успевает она убежать от меня, как я хватаю ее за талию и с лёгкостью закидываю на плечо.

— Эй, Морозов, какого черта? — шипит она и бьёт меня своими маленькими кулачками. — Быстро поставил, откуда взял. Немедленно!

— Размечталась, Кравцова, — слегка подбросил ее и поморщился, когда ее тазобедренные косточки больно ударились об мое плечо. — Ты бы ела побольше, одни кожа да кости.

— Не твое дело, — пыхтит малявка, не оставляя бесполезных попыток выбраться. — Быстро поставил!

— Не-а, — протягиваю я. — Теперь настало время для моей мести.

Несу ее к пустой аудитории и захожу внутрь. Оглядываюсь, думая, что можно сделать с этой тушкой.

— Морозов, отомстишь потом, мне на работу нужно! — кричит она. — Не время для твоих игр!

— Раньше думать надо было, — невозмутимо говорю я и подхожу к огромному шкафу в углу.

— Морозов, ну пожалуйста, — с трудом произносит последнее слово. — Мне правда на работу нужно! Если не приду, меня уволят!

— Не мои проблемы.

Покрепче и удобнее хватаю ее за талию и закидываю ее на этот шкаф, из-за чего она визжит и пинается, но все тщетно. Теперь она свирепо взирает на меня сверху вниз, скрестив руки на груди.

— Спусти меня! — просит Кравцова. — Немедленно!

4. Аллергия или он явно что-то задумал

Виолетта

Сгораю от стыда, когда в аудиторию, где я сижу на верхушке шкафа, заходит группа технарей, состоящая только из парней.

Сперва они впадают в ступор, увидев меня, а потом начинают смеяться и свистеть, словно я стриптиз перед ними танцую.

— Вы не могли бы помочь мне слезть? — неловко прошу я, понимая, что так больше сидеть не могу.

Через полчаса у меня начинается смена в ресторане, а мне ещё доехать до туда нужно. Если опоздаю, то тираничная начальница оштрафует меня, а это мне совсем не нужно.

— Конечно, можем, — говорит самый рослый из них и подходит ко мне. — Ты как туда забралась, малышка? — с лёгкостью поднимает меня за талию и опускает на пол.

— Надо мной просто одногруппник неудачно пошутил, — злобно цежу я.

Как вспоминаю лицо этого гада, появляется нестерпимое желание расцарапать его.

Оставил меня одну на пыльном и старом шкафу! Все тело теперь из-за него болит, так ещё и на работу опаздываю! Придурок!

— Ясно, — усмехается тот. — Не ладите с ним?

— Ни капельки, — верчу головой. — Спасибо за помощь, но мне нужно бежать! — вспоминаю про то, что спешу и тороплюсь к выходу.

— Увидимся ещё, малышка! — кричат мне вслед, но я это лишь игнорирую.

Выхожу из университета и добегаю до метро, захожу в только что подъехавший, переполненный людьми поезд.

Как только доезжаю до нужной станции, выбегаю и мчусь в ресторан, который находится недалеко на этой улице.

Живот скручивает от голода, а бок колет из-за внезапной пробежки. Но ни на еду, ни на отдых времени нет. А всё из-за одного напыщенного идиота!

Прихожу за пять минут до начала смены. Опускаюсь на лавку в раздевалке и жадно хватаю ртом воздух. Голова кружится, а в глазах темнеет из-за того, что я и крошки в рот сегодня не брала.

Немного переведя дыхание, шустро переодеваюсь и прохожу в зал с гостями, принимаясь за работу.

Сначала выполню свои обязанности, а потом чем-нибудь перекушу.

Через несколько часов упорной работы устало стягиваю с себя униформу и переодеваюсь в университетскую форму. Собираю все свои вещи и выхожу из ресторана. Медленно плетусь к остановке и жду автобус.

Сегодняшний день был очень долгим и суматошным. Ещё и этот Морозов! Бесит меня!

Как же не хочется возвращаться домой и терпеть лица этих двух стерв, что опять будут язвить и всячески унижать меня.

Хотя за пять лет такой жизни я уже успела привыкнуть, но все равно неприятно, когда ко мне так обращаются.

Иногда я настолько сильно устаю от этого всего, что просто не хочется жить. Но я продолжаю это делать, ведь мои родители желали для меня только самого лучшего.

Ради них я готова бороться за свое место под солнцем и чего бы мне ни стоило, но я добьюсь успеха, и в будущем уже сама буду унижать этих змеюк.

Нужно просто немного потерпеть.

***

Прохожу мимо кучки молодежи, которые просматривают на меня, указывают пальцем и хихикают.

Упорно игнорирую их, делая вид, что не замечаю этого.

С сегодняшнего утра почти все студенты то и дело смеются надо мной, подкалывают и наглядеться не могут. А причиной тому ненавистный мне Морозов! Убить его готова!

Оказывается, этот идиот выложил мои фотографии, сделанные им вчера, в социальные сети. Теперь весь универ гудит об этом!

Ну ничего, я ему ещё покажу! Отомщу за эту проделку! Сделаю так, что все люди в вузе будут смеяться над ним.

Хотя, это, конечно, предел мечтаний, ведь нашего "супер крутого" Морозова слишком уважают и бояться, чтобы посметь что-то вякнуть.

Но я все равно что-нибудь придумаю!

Сейчас у нас большая перемена, и я выхожу на улицу, чтобы перевести дыхание и перекусить булочкой, купленной впопыхах рано утром. Ладно, хоть сегодня голодной не останусь, ибо вчера я была на грани обморока.

Нашла тихое местечко, где сейчас никого не было и присела на лавочку под деревом. Достаю булочку и наслаждаюсь своей трапезой в тишине и спокойствии.

Так как уже приближался декабрь, студенты редко выходили на улицу из-за пробирающего до костей мороза. Но я холода не боялась, ведь успела привыкнуть к нему за все годы, прожитые на не отапливаемом чердаке.

— Эй, Кравцова! — слышу голос, от которого лицо непроизвольно кривится, а аппетит пропадает.

— Чего тебе опять надо, Морозов? — тяжело вздыхаю. — Дай хоть поесть нормально, — оборачиваюсь и вижу в руках Антона огромный букет красных роз, на которые у меня аллергия.

Морозов, как обычно, разодетый в дорогие шмотки и небрежно поправляющий свою шевелюру, выглядит завораживающе. А алые розы делают его образ более горячим и сексуальным. И повезло же этому козлу с такой безупречной внешностью родиться!

Мотаю головой, отгоняя лишние мысли подальше от себя. Нечего мне такое про заклятого врага думать!

Он движется ко мне, а я от него. Не хочется мне расчихаться и прослезиться из-за его цветов, которые он наверняка подготовил для своей очередной девушки на одну ночь, ну или же для моей сводной сестры.

5. Тяжёлый день

Виолетта

— Морозов, ты из ума выжил? — цежу я. — Какое, блин, свидание? Отстань от меня, наконец!

Отворачиваюсь от него, пыхтя от недовольства и злости. Ускоряю шаг, чтобы оторваться от него, но меня быстро нагоняют.

— Цветочек...

— Хватит. Меня. Так. Звать! — четко проговариваю я, перебивая его. — У меня есть имя и фамилия. Я тебе не цветочек!

Продолжаю путь до корпуса, в котором будет проходить пара по экономике. Антон молча следует за мной, напрягая своим присутствием.

Боковым зрением осматриваю его профиль и вновь завидую тому, как можно быть таким красивым.

Ровный нос без какой-либо горбинки, полные губы, идеальная форма бровей и завораживающие карие глаза с очень длинными ресницами.

Помимо прочего, Морозов высокий и имеет офигенное телосложение, которое он никогда не забывает продемонстрировать на физкультуре. Так ещё и одевается он очень стильно! Неудивительно, что многие девочки на него ведутся.

Признаться честно, если бы не его мерзкий характер, я бы тоже повелась и была бы просто без ума от него.

— Нравлюсь тебе? — довольно ухмыляется.

Жутко краснею, когда понимаю, что последние две минуты смотрела на него без зазрения совести. Отвожу взгляд, нахмурившись. Нельзя дать ему понять, что его внешность сводит меня с ума.

— Вот ещё, — фыркаю я. — Просто смотрю на тебя и думаю, как можно быть таким тупым бараном.

Думаю, что сейчас он разозлится, и мы вновь начнем обмениваться колкостями, как обычно, но нет. Он лишь кротко смеется.

— Забавная ты, Цветочек, — так искренне улыбается Антон. — А ещё колючая, как ёжик, — открывает дверь передо мной, приглашая зайти.

Становлюсь смущенной от этой его потрясающей улыбки и джентльменских действий. Но быстро придаю своему выражению маску невозмутимости и захожу внутрь вуза.

— А что ж не кактус сразу? — язвлю я. — Шпала недоделанная, — уже тише произношу.

— Что ты там мямлишь?

Не отвечаю ему и вбегаю в аудиторию, которая уже переполнена студентами. Ищу свободное место и нахожу его рядом с одногруппником Ильёй Мироновым. Быстро занимаю его, ведь боюсь, что если сяду на полностью свободную парту, то Морозов приземлится со мной.

Перевожу на него взгляд и вижу, как он поджимает губы, увидев, куда я села и садится на свое место.

С облегчением выдыхаю. Ну хоть на одну пару меня в покое оставит.

В аудиторию заходит преподаватель и объявляет о начале семинара.

Отбрасываю все ненужные мысли и сосредотачиваясь на учебе.

***

С белой завистью смотрю на девочек, которые надевают спортивный костюм, состоящий из короткого топа и шорт. А сама натягиваю на себя мешковатую толстовку со спортивными брюками.

Надеть что-то короткое и открытое я себе позволить не могу. Такая одежда подчеркнёт мою болезненную худобу, так ещё и не скроет синяки, которые я часто получаю на работе ну или от своей любимой мачехи.

Выхожу в спортивный зал, слегка потягиваясь. Последняя пара и можно будет идти домой. Сегодня у меня нет смены в кафе. Даже не знаю радоваться этому или грустить.

Задумавшись, не замечаю, как сталкиваюсь с кем-то очень огромным, из-за чего почти лечу на пол, но меня успевают словить.

Размыкаю глаза, которые закрыла, ведь думала, что упаду и вижу перед собой вчерашнего парня, спустившего меня со шкафа.

— Ну вот снова и увиделись, — улыбается он и аккуратно отпускает меня, убедившись, что я твердо стою на ногах. — Ты чего по сторонам не смотришь? Такую малышку, как ты, могут не заметить и зашибить.

Сдерживаю себя от порыва закатить глаза. Бесит, что каждый второй считает нужным указать на мой маленький рост.

— Задумалась просто. Спасибо, что не дал упасть.

Благодарю его и собираюсь уходить, но он ловит меня за руку, останавливая. Морщусь оттого, что он схватил именно за то место, где у меня синяк.

— Я тебе уже два раза помогаю, — хмыкает он. — Не хочешь мне как-то отплатить?

Приехали, блин. Ему ещё нужно что-то.

— Не знала, что ты такой корыстный, — фыркаю я. — Чего же ты хочешь?

— Было бы неплохо узнать твое имя, — говорит он. — А ещё сходить с тобой на свидание.

Ещё один! Что сегодня с ними со всеми творится-то?! Откуда такой выросший интерес к моей скромной персоне? Раньше меня вообще никто не замечал, и это меня вполне устраивало!

— Зовут Виолетта, на свидания не хожу, — отрезала я. — Все. Я свободна?

Услышав мой ответ, впадает в ступор и глупо хлопает своими карими глазами с длинными и густыми ресницами. Эх, вот бы мне такие реснички иметь.

— А может ты хорошо подумаешь?

Тяжело вздыхаю и отворачиваюсь от него, собираясь подойти к своей группе, но он снова мне не даёт этого сделать.

Раздражённо цокаю и недовольно на него смотрю. Что ему ещё от меня надо? Я же уже все сказала! Что непонятного-то?

6. И почему я такой идиот?

Антон

Смотрю вслед Кравцовой, которая окончательно выйдя из себя, ушла подальше от нас.

Перевожу взгляд на урода, клеящевшегося к мелкой и злобно щурю глаза.

Быков Влад.

Ненавижу его всеми фибрами души. Бесячий, вечно думающий, что он самый лучший, хотя сам из себя толком ничего не представляет.

Хоть мы и играем в одной баскетбольной команде, с самого первого курса враждуем.

Он не выносит меня, а я его. Даже не помню, из-за чего именно началась наша война.

Просто при каждой встрече мы сцепляемся. Даже на тренировках и во время командных игр. Конечно, нам за это прилетает от тренера и капитана. Но просто спокойно находиться в обществе друг друга мы не можем.

Теперь этот идиот решил, что может подкатывать к моей игрушке.

Когда увидел его и улыбающуюся Кравцову, ярость забурлила во мне. Хотелось подойти и хорошенько въебать Быкову, да и мелкой не мешало бы взбучку устроить за то, что разговаривает с таким, как он.

Сам не знаю, почему, но я очень из-за этого взбесился. Хотя, казалось бы, Виолетта для меня просто жертва, над которой забавно поиздеваться. Из-за чего же я мог так выйти из себя?

Возможно, дело в том, что она разговаривала именно с моим врагом. Если бы вела диалог с кем-то другим, то мне определенно было бы похуй.

— Вечно ты все портишь, Морозов, — цедит бычара. — Не стоило тебе сюда лезть.

— Что ты, блядь, сказал? — в миг прихожу в ярость. — А ты не охуел ли тявкалку свою открывать, бычара?

Быков тут же краснеет от злости и сжимает свои руки-кувалды. Я тоже просто так не стою и уже готовлюсь к тому, что он на меня набросится с кулаками.

Потасовки у нас часто бывают, так что я уже наготове. А люди, столпившиеся вокруг, только этого и ждут. Достали свои смартфоны и уже записывают на камеру. Потом это видео, наверняка, появится в университетскую группу. А там и к декану в руки попадет. Мне этого совсем не надо.

Маму расстраивать своими вечными драками я не хочу. Я и так за тот месяц успел сцепиться аж пять раз. Так что, надо успокоиться и выкрутиться из этой ситуации другим способом.

— Вот нахрена было мешать мне именно сейчас? — шипит он. — Так позлить меня хочется? На драку нарываешься?

— Делать мне больше нечего, — хмыкаю я. — Просто не нужно было шары катить к Виолетте. Ещё раз увижу тебя с ней — сделаю из тебя отбивную.

— А она для тебя вообще кто? — злобно произносит он. — Жена? Любимая девушка? Насколько я понял из вашего разговора, она тебя ненавидит. Так ведь?

Молчу, ведь понимаю, что он прав. Мелкая действительно не переваривает меня, что и неудивительно, учитывая, сколько дерьма я ей сделал чуть больше, чем за год.

Ну и она тоже не промах! Такое творила, что я до сих пор с содроганием вспоминаю. Но всё-таки я иногда поступал, как настоящий мудак. Взять хотя бы тот случай со шкафом.

Но ничего поделать с собой не могу. Не получается прекратить эти шутки. Слишком уж она забавная и даже милая, когда злится. Мне нравится видеть Кравцову в подобном состоянии.

— Нет, не так. Просто обиделась на меня, вот и шарахается, — на ходу придумываю я.

— Ну-ну.

— Тебе стоить запомнить раз и навсегда — Кравцова моя! С этого дня не смей даже на шаг к ней приближаться, иначе тебя ждут очень плохие последствия.

— Уже дрожу от страха, — усмехается Быков.

Его издевательская усмешка становится последней каплей. С силой сжимаю кулак и замахиваюсь. Вижу, как бычара встаёт в стойку и готовиться принять удар, но сделать его я не успеваю.

— Что вы опять тут устроили, Быков и Морозов?! — рявкнул наш физрук и по совместительству тренер по баскетболу. — Опять драться удумали, щенки?! Ну-ка быстро отошли друг от друга на сто метров минимум! Если ещё раз увижу подобное — вышвырну из баскетбольной команды и завалю на сессии!

Мы оба цокаем и отдаляемся друг от друга, не решив как-то огрызаться с Палычем. Он мужик взрывной, бывший военный. Если пререкаться вздумаем, он нам та-а-акую сладкую жизнь устроит!

Потихоньку толпа рассасывается, и мы встаём в шеренгу. Услышав от физрука, чем мы будем заниматься сегодня, всем потоком бежим десять кругов.

Глазами ищу Кравцову, которая движется в самом конце прямо за девушкой Дикого. Обе так медленно плетутся, пыхтя как паровозы. Словно к их спинам привязали тяжёлые вагоны.

Посмеиваюсь от этого зрелища и уже второй раз обгоняю их, подмигивая Виолетте, которая показательно меня игнорирует и общается со своей подружкой.

Закончив бег, мы проводим небольшую разминку, после чего Палыч удаляется по своим делам и говорит, что мы можем поиграть в волейбол или баскетбол.

Ну и тут начался спор. Половина хочет волейбол, другая настаивает на баскетболе.

Я в этой дискуссии не участвую, потому что хорош и в том и в другом. Так что мне было абсолютно плевать, во что играть. Моя команда все равно победит.

— Малыш, — слышу противный голос и отвратительное прозвище, из-за чего недовольно морщусь. — А ты чего снова с Быковом ругался? И почему рядом с вами была эта замухрышка? Она снова что-то учудила, да? — глупо хлопает своими ресницами, обвивая руками мое плечо.

7. Несправедливость

Виолетта

Устало мою посуду, в мыслях вновь и вновь возвращаясь к тому моменту, когда этот идиот поцеловал меня. Украл мой первый поцелуй.

Я просто не понимаю, чего он хочет этим добиться! Так нравится ему издеваться надо мной?! Унижать меня перед всеми?!

Раньше он часто измывался надо мной, собственно, как и я над ним. Только тогда это было намного безобиднее. Это было что-то вроде войны, которая нам обоим нравилась.

Но теперь он перегибает палку. Переходит все допустимые границы!

Мало того, что унизил перед всеми, так ещё и вцепился в меня, словно хищник в свою добычу.

Когда Морозов совершил нечто подобное, я была в полнейшем ступоре, а потом пыталась вырваться из лап этого животного. Не хотелось окончательно потерять свою честь.

Его поцелуй был такой грубый и болезненный. Совсем не такой, как я себе его представляла, когда была помладше. И совсем не тот человек, с которым я бы хотела поцеловаться в первый раз.

На глаза снова выступили злые слезы, но я их быстро смахнула. Нечего мне сопли размазывать! Этот идиот того не стоит!

Больше ни за что и никогда я не позволю ему подойти ко мне! Ни за что не заговорю с ним!

Стараюсь больше не думать о его наглой, но весьма красивой, морде и быстро протираю посуду. Мне ещё нужно закончить уборку на втором этаже и сделать домашнюю работу, так что нет времени на эти страдания.

— Ты до сих пор на кухне возишься? — в комнату входит мачеха, как всегда, недовольна. — Ну какая же ты черепаха! Ужас просто! Не можешь даже посуду помыть! Бесполезная тварь! И зачем я тебя только в своем доме держу? Выгнать бы тебя взашей!

Сжимаю челюсть и кулаки, пытаясь сдержать свою злость. Знаю, что если сорвусь, то будет только хуже.

Но как же порой хочется поставить эту тварь на место. Хорошенько объяснить, что это не ее дом и никогда им не был!

Вместо этого я просто злобно на нее смотрю и выхожу из кухни, игнорируя ее проклятья, кинутые мне вдогонку.

Захожу в ванную и беру все принадлежности для влажной уборки.

Нахожу свои дешёвые проводные наушники и подключаю их к разбитому, еле живому телефону, включаю музыку на полную громкость и отключаюсь от этого мира.

Около двух часов убиваю на уборку всех комнат и наконец со спокойной душой могу идти к себе на чердак и делать домашнее задание. Больше меня никто не посмеет сегодня потревожить.

Но не тут-то было. Только я понадеялась на то, что смогу спокойно провести время наедине с собой, как застаю свою сводную сестричку у себя в комнате.

— Что ты здесь делаешь? — тяжело вздыхаю я. — Уходи. Мне нужно делать домашку.

Она брезгливо морщится, когда видит меня и окидывает презрительным взглядом с ног до головы, а потом кивает, словно делая какие-то выводы. Встаёт с моей скрипучей кровати и подходит, возвышаясь на целую голову надо мной.

Надо признать должное — Кристина неописуемая красавица! Длинноногая, стройная, фигуристая с ухоженными светлыми волосами и отличным стилем. Да и мордашка у нее довольно-таки смазливая. Не зря на нее ведутся столько парней из университета.

Однако за этим красивым личиком скрывается глупая, жестокая и беспощадная девушка, не имеющая никаких моральных принципов и нравственных ценностей.

Она ни раз ужасно измывалась надо мной, поднимала руку и делала все, чтобы испортить мою жизнь.

— Домашку ей делать нужно, вы посмотрите, — цокнула Царева. — Сейчас я тебе такую домашку устрою, сучка!

Я знаю, из-за чего она зла и ожидала, что рано или поздно Кристина придет ко мне с этой претензией.

Она замахивается своей изящной рукой с длинными ногтями, собираясь ударить меня, но я ловлю ее за руку. Однако Крис с лёгкостью вырывается и всё-таки ударяет меня по щеке.

Недоедание, недосыпание, стресс и переработка сказались на моем физическом состоянии. Я очень слабая и, наверное, с трудом бы смогла дать отпор ребенку, что уж тут говорить про взрослую и здоровую девушку.

От удара в глазах вспыхнули искры, а голова закружилась. Я слегка покачнулась и появилось дикое желание уснуть.

Приложила руку к саднящей щеке, на которой наверняка остались царапины от ногтей сводной сестры.

— Какого черта ты целовалась с моим Антоном, а?! — схватив меня за волосы, кричит она. — Мне все рассказали, тварь ты чертова! Как ты полезла к нему с объятиями, тупая шлюха!

Казалось, что она сейчас вырвет мне волосы со скальпелем. Мне очень больно, но я терплю, не проронив ни слезинки и не издав ни звука. Я не должна показывать этой мрази свою слабость.

— Ни к кому я не лезла, дура! — сквозь боль шиплю я. — Он сам меня поцеловал! Я сопротивлялась и вовсе этого не хотела!

Пытаюсь оправдать себя, ведь знаю, что эта стерва не остановится, пока не доведёт меня до обморочного состояния.

— Да конечно! — визжит та и снова ударяет меня по щеке, только уже по другой. — Ещё скажи, что он тебе в любви признавался! Сучка! — она снова берет меня за волосы и кидает на пол. — Я тебе покажу, как на чужих парней засматриваться!

8. Один лишь шанс

Виолетта

Затаила дыхание и с опаской гляжу на Морозова, ожидая его следующих действий. Он внимательно смотрит мне прямо в глаза, периодически опуская взгляд на маску.

— У тебя красивые глаза, — шепчет Антон. — Такие глубокие и серые, словно облака в пасмурный день.

Чувствую, как щеки начинают гореть от этого комплимента. Можно ли вообще считать это комплиментом, если его сделал Морозов? Может это его новый способ издевательств?

Но как бы то ни было, мне всегда приятно, когда упоминают, что у меня очень красивые глаза. Ведь они в точности такие же, как были у моего папы когда-то.

— Спасибо, — холодно произнесла я, вернув себе невозмутимое выражение лица. — Что-то ещё? Если нет, то уходи отсюда. У меня нет никакого желания с тобой разговаривать.

Он лишь закатил глаза, недовольно цокнув. Отстранился от меня, наконец, и зачем-то сел рядом со мной. Придвинулся так близко, что его широкая и накаченная нога касалась моей худой коленки, обтянутой в черные, капроновые колготки.

— Ну и почему ты такая вредная?

— Ты ещё спрашиваешь после того, что сделал? — резко говорю я и поднимаюсь с лавочки. — Как я, по-твоему, должна была реагировать на это? Обрадоваться?!

— Ну любая другая так бы и поступила, — протянул он.

Фыркаю и разворачиваюсь, не желая больше вести диалог с этим идиотом, но он не даёт мне этого сделать. Тянет меня за руку и вновь усаживает на лавку.

— Ну прости меня, — говорит он. — Я правда не хотел этого делать, но не смог удержаться.

— Морозов, я понять не могу, что с тобой твориться?! Откуда такой повышенный интерес к моей персоне? Что за глупые подкаты? — спрашиваю то, что не даёт покоя мне уже несколько дней. — Почему ты просто не можешь вести себя, как раньше?

— Я бы и сам хотел, но не могу, — вздыхает он. — Я многое понял и больше не хочу вести себя подобным образом. Мне теперь не в кайф издеваться над тобой, и я сожалею обо всех глупых шуток, — искренне произносит он. — Я желаю наладить с тобой общение, узнать поближе, провести время вместе.

Честно говоря, я немного обескуражена и совсем не знаю, как на это реагировать. Кажется, что он говорит очень искренне и действительно раскаивается обо всем, что совершил. Но с другой стороны, это ведь Морозов! Он все делает лишь для того, чтобы хорошенько надо мной посмеяться!

Долго ничего не отвечаю. Раздумываю над его словами и пытаюсь понять, как действовать дальше.

— Я не верю тебе, — уверенно произношу я, смотря прямо ему в глаза. — Ты лжешь мне, ведь преследуешь иные цели, не так ли?

Я в этом абсолютно убеждена. Ну не может человек, который буквально два дня назад измывался надо мной, так резко поменять свое отношение. Этого просто не бывает!

— Я понимаю тебя, — кивает он. — Я бы на твоём месте тоже не верил, но дай мне лишь шанс. Вот увидишь, ты поменяешь свое мнение! Я докажу тебе, что правда хочу наладить контакт.

— Ну и как ты собираешься это доказать?

— Всего одно свидание и ты поймёшь, что была не права.

— А если ты снова меня обманешь? Пригласишь куда-нибудь, а потом подставишь там, то что потом?

— Я готов на все. Можешь предложить какое-нибудь свое условие, при котором согласишься.

Размышляю несколько минут над его предложением. В принципе, попробовать стоит. Если он действительно хочет положить конец нашей войне, в чем я очень сомневаюсь, то я только за. Ведь, признаться честно, каждый раз ждать от него какой-нибудь подлянки — капец, как напрягает!

— Ты набьешь себе татуировку, — коварно улыбаюсь. — Прямо на лбу. С изображением лиц своих лучших друзей.

Антон неприятно морщится, представив это. Не могу сдержать смех, ведь выражение лица у него очень забавное. Всё-таки мало кому понравится ходить всю жизнь с двумя мужиками на лбу.

— Ладно, — обречённо кивает он. — Я согласен. Все равно этого не произойдет.

— Посмотрим, — усмехаюсь я и поднимаюсь. — Мне пора идти на пары, а ты как хочешь.

Он поднимается вслед за мной, и мы в тишине добираемся до нужной нам аудитории. Наверное, это впервые, чтобы мы шли куда-то вместе в полной тишине.

— Так зачем ты маску нацепила? — вновь спрашивает Морозов, когда мы заходим внутрь кабинета.

— Приболела немного, — вру я. — Так что, держись от меня подальше, иначе заражу своими бациллами.

— Зараза к заразе не липнет, — подмигивает он.

Улыбаюсь и прохожу к своей парте. Никогда не было такого, чтобы после диалога с Морозовым остался приятный осадок и хотелось широко улыбаться. Но сейчас словно все поменялось.

И такие изменения мне очень нравятся, хоть и пугают.

***

Повторяю заказ посетителя с дежурной улыбкой на лице. Когда он говорит, что все верно, удаляюсь на кухню, чтобы объявить о заказе. Снова возвращаюсь в зал и оглядываю его в поиске новых гостей.

Сегодня настоящий хаус. Нескончаемое количество посетителей, которые все приходят и приходят. Не дают отдохнуть ни на минутку. Хотя это и неудивительно, учитывая, что сегодня воскресенье.

9. Он просто играется со мной

Виолетта

Ошарашенно смотрю на внезапно появившегося Морозова, который злобно дышал и разъяренно таращился на Быкова, испачканного в классическом чизкейке. Морозов-то здесь откуда взялся?

Влад медленно поднимается из-за стола и глядит на моего одногруппника совсем не добро.

Они оба ведут себя так, словно сейчас накинутся друг на друга и разорвут на куски, как хищники какие-то. А этого мне совсем не надо! Ещё не хватало, чтобы меня уволили с работы из-за двух идиотов!

— Какого х.. черта ты творишь, ублюдок? — сдержался Влад, скосив на меня взгляд. — Совсем смелым себе почувствовал, раз позволил сделать нечто подобное? Думаешь, что тебе это сойдёт с рук?

Влад закатывает рукава рубашки, будто готовится сейчас ударить Антона, а тот лишь насмешливо на него поглядывает и стоит так небрежно и расслабленно, словно это типичная для него ситуация. Хотя, это так и есть, учитывая то, какой Антон драчун и хулиган.

— Боюсь-боюсь, — издевательски тянет Морозов.

Это становится последней каплей для Быкова, и он, громко рявкнув, замахивается на Морозова. Испугавшись, что сейчас начнется самое настоящее побоище, встаю прямо перед Владиславом. Заметив меня, он останавливается, видимо, не желая причинить мне какой-либо вред.

— Виолетта, отойди, — рычит тот. — Я покажу этому идиоту его место.

— Да, Цветочек, посторонись, совсем не хочу задеть тебя, когда пропишу этому ублюдку промеж глаз, — холодно произносит он, слегка отодвигая меня.

— Нет! — сопротивляюсь я. — Если отойду, то вы здесь поубиваете друг друга, мне такого счастья не надо! Из-за вас меня могу уволить! Хотите драться — идите на улицу! — указываю им рукой на выход. — А вы чего сидите, как болванчики какие-то?! Вы должны были удержать своего дружка!

Срываюсь на друзей Влада, которые все это время молча наблюдали за этим шоу, никак не вмешиваясь. Ну что за придурки!

— Отличная идея, — хмыкает Морозов. — Как раз там и решим, кто будет покупать тебе чизкейки.

Они оба выходят из ресторана, а я лишь отчаянно качаю головой. Я для них приз какой-то?! Кто победит в драке, тому и достанусь! Ну что за бред, блин? Какой сейчас век, что они ведут себя подобным образом?! Словно из средневековья сбежали!

— Лучше пойдите и разнимите этих дураков, — рекомендую друзьям Влада. — Если они подерутся, то тренер их за это по головке не погладит.

Они кивают и выходят на улицу, а я остаюсь на своем рабочем месте и убираю чизкейк, из-за которого и началась вся эта ссора.

Привожу столик в полный порядок, после чего вновь бегаю по залу, раздавая и принимая заказы.

В душе радуюсь, ведь кажется, никто не заметил этой потасовки. Если бы заметили, то мне был бы трындец.

Персонал здесь очень недружелюбный. В особенности, они не добры со мной, ведь я один из лучших работников заведения. Поэтому они выискивают все косяки, которые я совершаю и сразу докладывают обо мне начальнице, точащей зуб на меня.

Я работаю в этом заведении уже больше года и всегда выполняю свои обязанности очень добросовестно, ведь деньги мне, как никогда, нужны. Вот мои коллеги и обозлились на меня и теперь ищут любую возможность, за которую могут зацепиться. Они уже несколько раз сдавали меня, когда я уснула из-за усталости и нахамила гостю, пристающему ко мне.

После этого Елена Владимировна, администратор нашего прекрасного ресторана, с меня глаз не спускают и готова уволить за любую мелочь.

Спустя полчаса возвращается Антон. С разбитой бровью, губой и стесанными костяшками на руках. Но при этом выглядит таким довольным, словно кот, объевшийся сметаны.

Закатываю глаза и, не обращая на него никакого внимания, продолжаю выполнять свою работу.

— Ну приветик, Цветочек, — подходит ко мне и крепко-крепко обнимает.

Теряю дар речь на секунду, ведь до этого он никогда не делал ничего подобного. Выйдя из ступора, начинаю сопротивляться и прошу, чтобы отпустил меня. Не пристало официантке обниматься с гостем. Ладно хоть встал в незаметном для посетителей месте.

Но честно признаться, его крепкие объятья такие согревающие и приятные. В них я чувствую себя умтротворенно и защищено. Так, словно мне все по плечу. И не страшны мне ни какие злобные мачехи со сводными сестрами, измывающиеся надо мной в любой удобный момент.

А ещё его руки такие сильные, а сам он такой большой и широкий, что я чувствую себя Дюймовочкой, полностью затерявшись в его обхвате.

— Морозов, немедленно отпусти меня, — шепчу я, покраснев до кончиков волос. — Я на работе.

— Разве ты не должна хвалить своего храброго рыцаря, который одержал победу в поединке с нелицеприятной личностью? — хвастливо заявляет он и отпускает меня.

— Какой рыцарь, Морозов? Вы выглядели, как два быдла, не способные решить проблему словами, — укоризненно замечаю я. — В особенности ты, который по-детски кинул в него чизкейк! Кто вообще бросается едой?!

Он выглядит озадаченным. Так, словно я только что говорила не на русском языке, а на китайском.

— Разве девчонкам не нравится, когда за них дерутся?

10. Навстречу новому и необычному

Виолетта

— Что ты вообще делал в том ресторане? — задаю вопрос Антону.

— Пришел, как и все люди, туда поужинать, — хмыкает он. — Лучше ты скажи, зачем тебе там работать? Разве ты не из обеспеченной семьи?

Отвела взгляд, не зная, как ответить. Ведь выросла-то я в обеспеченной семье, но сейчас так сказать не могу.

Мачеха не даёт мне ни копейки, лишь оплачивает мою учебу, да и то потому, что этого хотел мой отец.

Вот и приходится работать, чтобы на что-то жить. Только как это объяснить Морозову? Он ведь наверняка считает, что я при деньгах, учитывая, что учеба в нашем вузе стоит очень дорого, а бюджетных мест на этом направлении нет.

Хотя по моему внешнему виду можно сделать вывод, что я явно не особо богата. Но все равно, говорить это Морозову, мажорчику, у которого есть все, совсем не хочется.

— Да, но просто не хочется висеть на шее свое мачехи, — лгу я, закусывая губу. — Она и так для меня слишком много сделала, — натягиваю фальшивую улыбку.

Да, очень много. Настолько, что я убить ее хочу.

— А твои родители? — осторожно спрашивает он. — Они...?

— Мы ещё в не настолько близких отношениях, чтобы обсуждать это, — холодно отвечаю я.

Говорить об этом сейчас не хочется. Я вообще не очень люблю вспоминать о том, что родителей больше нет в этом мире, ведь всегда начинаю плакать. Да и люди, которым я говорю о том, что сирота, сразу начинают жалостливо на меня смотреть и сочувствовать.

А меня это лишь раздражает, ведь их сочувствие не вернёт моих родителей к жизни, а жалость заставляет чувствовать себя ущербной.

— Как скажешь, — тяжело вздыхает он и смотрит так, словно понимает всю ту боль, что мне пришлось пережить. — Тяжело, наверное, совмещать работу и учебу?

Безумно тяжело. А ещё работать дома служанкой.

Совсем не та университетская жизнь, о которой я мечтала в детстве, смотря сериалы для подростков.

— Я привыкла, — пожимаю плечами.

— Говори адрес, я отвезу тебя домой.

Назвала ему адрес, но не своего дома, а рядышком. Он часто приезжал к нашему дому, чтобы забрать Кристину или же довезти ее. Поэтому если назову настоящий адрес, то поймет, кто моя мачеха. Не хочу, чтобы хоть кто-нибудь знал о том, что мы с ней сводные сестры.

Едем в полной тишине. Ощущение, словно он собирается что-то мне сказать, но не решается. Я же не имею никакого желания общаться хоть с кем-либо после тяжёлого рабочего дня.

Спустя двадцать минут мы прибыли на место. За все это время не сказали друг другу ни слова.

— Спасибо, что довёз, — устало улыбаюсь я. — По...

— Завтра после пар я тебя краду, и мы идём на свидание, — резко выпаливает он.

Удивлённо хлопаю глазами, не совсем понимая, что он сказал. Какое такое свидание?

— О чем ты?

— Забыла уже? — усмехается тот. — Ты обещала, что мы сходим с тобой на свидание. Все эти дни я подготавливал его.

Удивлённо приподнимаю брови, когда слышу это. Все то время, что он не появлялся в университете и никак не давал о себе знать, я думала, что Морозов давно перестал гореть этой идеей.

— Хорошо, — вздыхаю я. — После этого ты ведь от меня отстанешь?

— Цветочек, после завтрашнего, тебе не захочется, чтобы я отставал, — самодовольно ухмыляется тот.

— Посмотрим, — фыркнула я. — И хватит меня уже так называть!

— Не могу, тебе слишком подходит это прозвище, — смеётся Антон.

Закатываю глаза, понимая, что бесполезно просить его об этом ещё раз. Этот подлец ни за что меня не послушает и будет делать по-своему.

— Ладно, мне пора. Пока.

— Постой, — тянет меня за руку, когда я собиралась открывать дверцу автомобиля. — У тебя есть ещё аллергия на какие-либо цветы, кроме роз?

Призадумалась, пытаясь вспомнить что-нибудь подобное. Но так ничего и не пришло на ум.

— Вроде нет, а что такое?

— Какие тебе нравятся цветы? — серьезно спросил он. — Лилии, пионы, может хризантемы?

Покраснела от смущения, когда осознала, зачем он этим интересуется. Но в то же время было приятно, ведь цветы я любила, а получать их в качестве подарка ещё больше!

— Вообще, я больше люблю полевые цветы. Всякие васильки, ромашки. Но из магазинных я обожаю гипсофилы!

— Гипсо... что? — он непонимающе хмурится. — Это что ещё за заклинание?

— Морозов, это не заклинание, а очень красивые цветы, — закатываю глаза. — Ничего ты не понимаешь! — качаю головой. — Все, мне уже пора.

Поворачиваюсь и открываю дверцу автомобиля, в этот раз точно выходя из машины и оставляя Антона в полном замешательстве.

Он ещё стоит пару минут, после чего его машина срывается с места. А я не спеша иду домой, в мечтах представляя завтрашний день. Как же волнительно!

И о чем я только думаю?! Слегка ударяю себя по щекам, чтобы прогнать глупые мысли из головы.

11. Свидание на утесе

Виолетта

— Ну и куда мы поедем? — заинтересовано спрашиваю я, когда мы садимся в машину.

— Это пока сюрприз, — улыбается Морозов. — Потерпи немного и все сама увидишь.

Недовольно надуваю щеки и соплю из-за нетерпения. Сюрпризы я не очень любила, ведь могло меня ждать что угодно. От побоев мачехи с сестрой до генеральной уборки всего дома.

Но сегодня сердце подсказывает мне, что этот сюрприз будет очень хорошим, и он обязательно мне понравится. Поэтому я в огромном предвкушении и не могу спокойно сидеть на месте из-за этого!

Антон едет незнакомой мне дорогой и, кажется, выезжает за город. Но куда мы, он мне так и не говорит.

Погода, несмотря на конец ноября, сегодня шикарная! Солнечно, тепло и свежо! Все так, как я люблю!

Спустя часик спокойной езды мы останавливаемся на обочине у какого-то леса и выходим из автомобиля.

Морозов подходит ко мне с какой-то черной повязкой в руках и слегка приподнимает ее. Вопросительно на нее смотрю, не понимая, что он от меня хочет.

— Нужно завязать глаза, — говорит он. — Чтобы ты раньше времени не узнала о моем сюрпризе.

— Господи, Морозов, ты меня уже пугаешь, — нервно смеюсь я и поворачиваюсь к нему спиной, позволяя закрыть глаза. — Ты ведь не задумал что-то плохое? — спрашиваю я.

Сердце учащенно бьётся, а ладошки потеют. Мне становится страшно, ведь я не знаю, что Антон задумал. Я боюсь, что это может оказаться вовсе не хороший сюрприз, а очередная его подлянка. Боже, ну зачем я на это подписалась?! Сидела бы сейчас дома и все!

— Успокойся, Цветочек, не собрался ничего такого с тобой делать, — закатил глаза он. — Вот увидишь — тебе только понравится!

— Ну я надеюсь, — буркнула я.

Как только перед глазами появилась кромешная темнота, стало ещё страшнее, и я крепко ухватилась за руку Антона, боясь упасть. Он осторожно придерживал меня за талию и вёл куда-то. В один момент ему, видимо, надоело так медленно идти, и он просто подхватил меня на руки.

— Ты чего?! — завизжала я от неожиданности. — Поставь на место!

— Такими темпами мы только к вечеру доберёмся, — ворчит тот. — Так что, расслабляйся и наслаждайся тем, что к тебе относятся, как к королеве.

Шепчет прямо в ухо, из-за чего по коже табуном пробегают мурашки, а щеки начинают пылать от непозволительной близости.

Находиться в сильных руках, которые крепко держат тебя и ни за что не дадут упасть так приятно и волнительно. Хочется всегда ощущать эту стальную поддержку.

— Долго ещё идти? — спросила, когда мы шли уже более пяти минут.

— Немного осталось, — говорит Антон, удобнее меня перехватывая.

— Не тяжело тебе?

— Не смеши меня, Кравцова, — хохочет тот. — Уж на такую худышку, как ты, сил хватит!

Смутилась, ведь поняла, какой глупый вопрос задала. Очевидно ведь, что такому громиле, как Морозов, донести такую, как я, проще простого.

Спустя несколько минут Антон поставил меня на ноги и слегка придержал, когда я покачнулась от внезапной смены позиции. Он развязал повязку и моему взору предстало нечто прекрасное.

Поле, сплошь усыпанное различными полевыми цветами. Такое яркое, красивое и большое! Но изюминкой этого места было то, что оно находилось на утесе и открывало вид на синюю речку.

— Как красиво! — восхищённо восклицаю я.

За все годы своей жизни я никогда не видела ничего более прекрасного!

— Это ещё не главная фишка этого вечера, — ухмыляется Антон и, схватив меня за руку, снова куда-то ведет.

Подводит меня к небольшому, богато накрытому столику с огромном букетом гипсофил на нем и двум стульям с мягкой обивкой. Отодвигает один стул для меня и приглашает сесть.

— Присаживайтесь, милая леди, — галантно произносит он. — Что будете пить: вино, шампанское?

Глаза разбегались по столу с различными закусками и вкусно пахнущими блюдами, от которых исходил пар. Я была жутко голодной и совсем не хотела ничего пить, а только есть, тем более такие изыски я уже давно не пробовала.

Мой живот, видимо, решил ответить за меня и громко заурчал, из-за чего я очень смутилась и покраснела, отведя взгляд.

— Кажется, леди сначала хочет поесть, — смеётся Морозов. — Что тебе положить?

Вновь окидываю стол взглядом и понимаю, что хочу съесть все, что тут лежит, но чувство стыда не даёт мне решимости попросить всего и по чуть-чуть, поэтому я останавливаю выбор на утке по-пекински. Ее я ела последний раз ещё когда отец был жив. После его смерти чаще всего я питалась всякими булочками, быстро завариваемыми кашами и лапшой.

Антон накладывает мне приличную порцию утки и ещё тушенных овощей. После чего обходит столик и садится за него, предварительно наложив и себе еды. Разливает по бокалам безумно дорогое вино и поднимает его.

— Выпьем за наше первое свидание, — с улыбкой на лицо говорит он. — Надеюсь, что таких ещё будет очень много.

Чокаюсь с ним и отпиваю совсем чуть-чуть. Морщусь от кислого и неприятного вкуса, делая вывод, что вино явно не мое.

12. Откровенный разговор

Виолетта

Антон испытующе смотрит на меня. Я же старательно избегаю его взгляда и игнорирую. Совсем не хочется ему отвечать.

— Не расскажешь? — вздыхая, спрашивает он. Отрицательно качаю головой. — А если я расскажу про свою семью, то поделишься?

Раздумываю пару минут. Узнать, в какой семье вырос Морозов, мне очень хочется. Я желаю понять то, почему он с таким пониманием смотрел на меня, когда я сказала про свою мачеху. Может ли быть такое, что он пережил то же, что и я?

— Хорошо, — соглашаюсь, в конце концов, я. — Ну и что ты собираешься рассказать?

Он не отвечает мне несколько минут. Раздумывает над чем-то. Смотрит куда-то вдаль, мимо меня. Так, словно меня и нет.

От нетерпения и нервов начинаю постукивать пальцами по столу. В голову лезут сотни различных мыслей, но я их отгоняю.

— Мой отец умер, когда мне было четырнадцать, — наконец, говорит он. — Сейчас я живу с мамой и отчимом. И я так понимаю, что ты пережила то же самое, так ведь?

Пораженно замираю, когда слышу это. Не могу поверить в такое совпадение.

Его папа умер в то же время, что и мой.

Округлив глаза, шокировано гляжу на Антона и понимаю, что от разгильдяя и шутника Морозова не осталось и следа. Он серьезный, а на лице проглядывается тень грусти, когда он говорит об этом.

Его глубокие, карие глаза наполнены болью и скорбью. Нет того игривого огонька, который у него бывает обычно.

Он искренне опечален потерей отца, которого когда-то очень любил. Антон переживает те же эмоции, что и я.

Слезы подступают к глазам, но я их смаргиваю. Нельзя плакать сейчас. Я должна оказать поддержку Антону, а не рыдать, как маленький ребенок.

Ведь слова поддержки так важны. Очень жаль, что когда у меня случилось подобное горе, не было никого, кто бы мог меня подбодрить.

— М-мой п-папа, — заикаюсь от рвущихся наружу всхлипов. — тоже умер, когда мне было четырнадцать.

Глаза Морозова округлились от удивления. Не выдержав, я громко всхлипнула и заплакала. Антон тут же подошёл ко мне и крепко обнял, даря тепло и чувство защищённости. Он нежно поглаживал меня по спине, пытаясь успокоить.

— Прости, — прошептал Антон, когда я немного пришла в себя. — Не стоило мне заводить этот разговор.

— Все нормально, — говорю я, утирая слезы. — Просто мне до сих пор сложно говорить о его смерти, хотя нужно бы уже отпустить это, но не получается.

Морозов ласково погладил меня по щеке, убирая остатки мокрых дорожек. Он смотрел на меня с такой теплой и понимающей улыбкой. Его взгляд будто бы был наполнен любовью ко мне.

— А твоя мама? — осторожно спросил он.

— Погибла, когда мне было всего девять лет, — вымученно улыбнулась я. — Теперь я живу с мачехой и сводной сестрой.

— Они, — слегка замялся он. — плохо к тебе относятся?

Да. Отвратительно просто. Они издеваются надо мной, как только могут.

Но я никогда и ни за что тебе об этом не скажу, ведь это только мои проблемы, с которыми я должна справиться самостоятельно.

Я сильная и обязательно переживу это в одиночку.

— Нет, они очень милые и добрые, души во мне не чают, — беззастенчиво лгу я. — Но они все равно не заменят мне моих родителей.

— Никто и ничто в этой жизни не сможет заменить нам родителей, которые вырастили нас, — тяжело вздыхает Антон. — Мой отчим — классный мужик. Он хорошо ко мне относится, мою маму буквально на руках носит, но я все равно не могу его принять, ведь это не мой родной отец, — заправляет прядь моих рыжих волос за ухо и мило улыбается. — В этой суровой жизни случается дерьмо. Все люди когда-то умрут, ведь никто не застрахован от смерти. Только кто-то раньше, а кто-то позже. И к большому сожалению, наши родители рано распрощались с нами. Но знай, что они всегда рядом, несмотря ни на что.

Слова Антона помогли мне успокоиться, принять произошедшее со мной горе.

Я никогда и подумать не могла, что такой дурачина и идиотина, бабник и клоун, может на самом деле оказаться таким глубоким и умным человеком, готовым поддержать в любой момент и найти нужные слова.

Я действительно плохо знала Антона Морозова и сегодняшний день показал его другую сторону. Ту, которая очень симпатизировала мне и даже восхищала.

Возможно, он и впрямь решил перестать играться со мной, захотел наладить наши отношения и даже, может быть, нашел меня интересной.

— Так, — бодро поднялся на ноги, лучезарно улыбаясь. — Хватит киснуть, у нас ещё плотная программа на сегодня.

Он потянул меня за руки, заставляя подняться со стула.

— Антон, спасибо тебе за этот разговор, — долго не могла решиться, но всё-таки неловко обняла его за торс. — Мне стало намного легче.

Ещё никто и никогда не поддерживал меня после смерти папы. Все лишь соболезновали и жалели меня. Но Антон смог найти нужные слова и успокоил, ведь и сам пережил такое горе.

Его мускулистые руки обхватили меня, прижимая ближе к нему. Уткнувшись носом ему в грудь, почувствовала его приятный и терпкий запах. Чем-то похож на запах моего почившего отца.

13. Рыбка клюнула на крючок

Антон

Несколько дней назад

Пронзительно звоню в дверь своего друга, Максима Дикого. Нервно притоптываю, потому что этот идиот не открывает уже пять минут.

Дверь, наконец распахивается, являя моему взору потрепанного Дикого. Тяжело дышит, с голым торсом и на шее засос. Ясно, чем он тут занимался и почему не спешит меня впускать.

— Бля, Морозов, не до тебя сейчас, — недовольно произносит он. — Съебывай отсюда, потом увидимся.

Собирается закрыть дверь, но я не даю, засунув в проем ногу и руку.

— У меня срочный вопрос! — цежу я, борясь с ненормальной силой Макса, который вот-вот закроет дверь. — И не к тебе, а к Лере.

Лицо его тут же ожесточается, а и без того черные глаза становятся на несколько оттенков темнее. Смотрит на меня так, словно я сказал, что потрахался с его девушкой.

— Какие такие вопросы у тебя могут быть к Лере? — почти рычит он. — Мало тебе Кравцовой, решил ещё и ее до белого каления довести?

Боже, да сдалась мне его девчонка! Просто посоветоваться с ней надо.

— Я ещё жить хочу, — усмехаюсь я. — Надо кое-что у нее спросить, — Макс подозрительно щурится, не веря ни единому моему слову. — Не бойся, ничего неприличного и тупого спрашивать не буду.

Дикий раздумывает ещё пару секунд и, тяжело вздыхая, впускает меня внутрь. Победно ухмыляюсь и захожу в особняк отца моего друга.

— Подожди пока в гостиной, — кидает мне, поднимаясь наверх. — Испортил, бля, всю малину! — ворчит тут.

Посмеиваюсь на его слова и иду по уже давно запомнившемуся маршруту. Присаживаюсь на диванчик и ожидаю своих одногруппников.

Спустя пятнадцать минут они заходят в комнату. Лера держит в руках поднос с различными сладостями, а Макс, уже одетый, три кружки горячего чая, да ещё с таким видом, будто его заставили.

— Привет, Антон! — лучезарно улыбается Авдеева и ставит на журнальный столик вкусности. — Угощайся!

Здороваюсь с ней и благодарю за теплый прием. Вот нравится мне эта девчонка. Хорошенькая, общаться легко и ненавязчивая. Повезло Дикому конкретно!

Первые десять минут общаемся, не спеша попивая чай. Потом Макс злится и торопит меня, ведь я отвлек их от очень важного дела! Усмехаюсь на уже привычную вспыльчивость и агрессию. Лера же лишь закатывает глаза на его выпад.

— Прости за этого дурака, — качает головой Лера.

— Да я уже привык! — смеюсь я.

— Может мне вообще выйти, и вы вдвоем мило побеседуете? — злится Дикий.

Боже, этот идиот со своей дикой ревностью с ума меня сведёт.

— Было бы неплохо.

— Размечтался!

— Ладно уж, перейду к делу, а то Макс взорвется.

— Пошел нахер, — посылает он меня, сверля злобным взглядом.

— Так что ты хотел? — заинтересованно спрашивает Лера, полностью игнорируя моего друга.

— Я хотел поговорить насчёт Виолетты.

— Виолетты? — удивлённо приподнимает брови. — А что с ней?

— Она мне уже давно нравится, и я бы хотел с ней сблизиться, — беззастенчиво лгу я. — Только не знаю как.

Лица обоих вытянулись от шока. Они переглянулись, недоуменно глядя друг на друга, и снова посмотрели на меня.

— Нравится? — переспросил Дикий. — Ты ведь ее терпеть не можешь. Вы при каждой встрече друг другу глотки перегрызть готовы, а недавно ты ее вообще на шкафу в пустом кабинете оставил.

— Да, нравится, — уверенно отвечаю я. — Я это все делал лишь потому, что я люблю ее реакцию на все мои подлянки, — улыбнулся я, вспоминая все эти моменты. — И я просто не знал, как привлечь ее внимание, но сейчас понимаю, что это неправильно, и такое поведение только отталкивает, — наигранно грустно вздыхаю.

— Ты снова задумал что-то? — подозрительно щурится Авдеева. — Опять планируешь сделать Виоле какую-то гадость? — хмурится она, скрещивая руки на груди. — Я не собираюсь тебе помогать в подобном.

— Да не задумал я ничего! — цокаю. — Мне правда нравится Виолетта, просто я это долго отрицал и не признавал.

— Ты точно не врешь?

Может быть совсем капельку. Ну или не капельку.

— Не-а.

— Так это же здорово! — восклицает Лера, хлопая в ладоши. — Вы же так...

— Мороз, кончай пиз...врать, — перебивает Дикий. — Говори, что задумал. Не может быть такое, что ты так резко решил сблизиться с Кравцовой. Наверняка ведь все не просто так.

Блядь, до чего же Макс пронырливый! Бесит аж.

— Я не вру, — в который раз сообщаю я. — Если бы лгал, то зачем мне было бы спрашивать, как с ней сблизиться? Для чего бы я интересовался тем, что ей нравится? — приподнимаю правую бровь.

— Макс, прекрати быть таким недоверчивым, — осуждающе смотрит на своего возлюбленного. — Было с самого начала видно, что Антон неравнодушен к Виолетте.

И с чего она это вообще взяла? Напридумывала себе что-то. Однако сейчас мне это только на руку.

Авдеева начинает во всех красках и очень воодушевленно рассказывать о том, что нравится Виолетте и то, какое свидание можно для нее организовать. Когда советует мне все это, она активно жестикулирует руками и подробно описывает то, как все должно пройти. Выглядит очень забавно и мило.

Боковым зрением замечаю то, как друг наблюдает за своей девушкой. Перевожу на него взгляд и вижу, что Макс смотрит на Леру так... влюбленно? И восхищённо.

Так, словно она какая-то неземная нимфа. Будто бы он зависим от нее и не может и дня прожить без любования своей любимой.

Ловлю себя на мысли, что хотелось бы также смотреть на Кравцову. С такой же любовью и возвышенностью.

Но я быстро отгоняю эту мысль. Этого дерьма мне ещё не хватало!

Виолетта Кравцова — просто раздражающая девчонка, над которой можно забавно подшутить и не более.

Выиграю этот спор и раз и навсегда отстану от нее. Будут избегать ее любой ценой.

Ведь такие мысли, которые у меня были ранее, до добра не доведут. Они сделают меня слабым и уязвимым. Превратят в гребанного нарика, который и часа не может прожить без дозы своей возлюбленной.