Пария

Пролог

Где-то за пределами нашей вселенной.

Срываясь со скалы, шумел водопад, утопая внизу. За кронами высоких деревьев. С темного неба сыпались крупные хлопья снега, застилая собой пожухлую траву, пушистые ветви и покосившиеся гробницы. В склепе, скрытом дикими зарослями плюща, были едва различимы надрывные проклятия женщины. Ее голос тонул в темноте. Вслушавшись, можно было различить лишь обрывки фраз.

— Никогда, никогда! Слышишь, Роин! В этом мире не найти! — женщина хохотала, ее голос сочился ненавистью и отчаянием. — Ничто не разрушит! Необратимо!

— Это твои прощальные слова, ведьма? — голос мужчины пропитан презрением. — Уж я-то найду способ обойти твои жалкие проклятия, Гаяна. Можешь не сомневаться. Я разыщу эту чёртову книгу!

— И даже отыскав ее, ты ничего не изменишь! — хохот женщины был похож на агонию сумасшедшей.

— Увидим. Увидим. — глухо отозвался мужчина.

Послышался испуганный всхлип, а затем что-то хрустнуло. Воздух вокруг загустел и затрещал, словно сейчас ударит молния, а затем осыпался незаметными человеческому глазу искорками. Дверь склепа с протяжным скрипом отворилась, выпуская наружу трёх крепких мужчин. Первый из них, остановившись, кратко бросил через плечо.

— Сжечь тело, чтоб и пепла не осталось. Бросить всё на поиски книги. Землю переройте. Но достаньте мне ее.

— Отец, — заговорил один из мужчин. — В свитках сказано, что ее может отыскать лишь чистая кровь и чистое сердце. Где прикажешь ее искать? Друиды времени даром не теряли. Скрыли. Так, что не достать. Или боги, сейчас уже не разберёшь, чьих рук дело.

— Плевать мне, Аяр! Достать любой ценой. Проклятие ведьмы себя ждать не заставит. Или ты ее не слышал?! — взревел мужчина и направился прочь.

Роин был зол на себя, на ведьму, на весь мир. Он как никто знал ее силу. Знал, что ничего не сможет разрушить ее проклятие. Возможно, даже чистая душа. Впервые в жизни он по-настоящему боялся, чувствовал себя слабым и потерянным.

Двое мужчин остались стоять неподвижными статуями около склепа, провожая спину отца тяжелыми взглядами. А в следующее мгновенье удаляющаяся фигура повалилась набок, словно ее по щелчку отключили. Мужчины рванули вперёд, озираясь по сторонам. Но вокруг было тихо, ни единой души, лишь снег белыми хлопьями.

— Он ранен, Аяр. — произнёс один из мужчин, склоняясь над телом отца, разворачивая его так, чтобы осмотреть рану.

— Это «чёрный дар», брат! — не веря собственным глазам, прошептал.

***

Четыре тысячи лет спустя. В темном овраге, освещенном пламенем ритуального костра, скрытого от посторонних глаз, было трое. Совсем ещё юные парни и мелкая златовласая девчонка. Перед ними на большом плоском камне неподвижно лежал младенец. Он умирал. Его сердце еле трепыхалось. Несчастную малютку ночью бросила в лесу девица из местного борделя, за что сразу же и поплатилась. Утром в нескольких километрах от младенца эта юная троица и нашла ее разорванное тело. Шияр зверствовал, решили они. А после, идя по следам несчастной, они отыскали младенца. Девочку. Пару дней от роду. Она погибала. Ночь прибрала ее к рукам. Подростки решили во что бы то ни стало спасти малютку. Не теряя времени, нашли подходящий овраг с жертвенным камнем. Благо в лесах друидов таких было великое множество. Древняя магия этого рода славилась своей могущественной силой.

До захода солнца они, как могли, поддерживали жизнь в крохотном тельце. А когда поняли, что шансов нет, решили рискнуть и призвать душу погибающего ребёнка обратно. Таких обрядов никто из подростков ещё не совершал. Это было запрещено законом друидов. Нельзя вмешиваться в чужие судьбы, только оставить умирать невинную малышку никто из них не собирался. Все трое ощущали, что это крохотное создание обязано жить. Собрав всю силу трёх, они, раскачиваясь вокруг жертвенного камня с младенцем, напевали заклинание. Непрерывно призывая душу младенца не покидать своё тело, вернуться к жизни, заставляя сердце вновь забиться. Они всё быстрее и звучней напевали лишь им понятные слова. Пока над ними не вспыхнул яркий свет, издав оглушающий звук. От чего мальчишки присели, а девчонка шарахнулась в сторону, перепуганная донельзя. Так они и сидели. Совсем неподвижно, боясь даже дышать. Секунды шли, но ничего не происходило. Тогда златовласая девочка, явно посмелее парней, решила всё же подойти к младенцу, проверить, жива ли малышка.

— О, Боги! Получилось, идиоты! Она жива! Смотрите, крошка дышит и, кажется, совсем здорова. Звонко запищала она, хлопая в ладоши. — Что будем делать? Оставить тут ее нельзя. Нам головы снесут, но и бросить снова ее в лесу мы не можем. — размышляла. — Ну что молчите, придурки. Это ведь ваша идея с заклинанием?! Вы и выкручивайтесь, я из-за вас лишиться своей светлой головушки не хочу! — уже гневно запричитала.

— Отнесём ее на дорогу орков, авось подберут. — пожав плечами, отозвался паренёк. Тот, что пониже.

— Совсем одурел?! — возмутился тот, что выше и худощавый. — Они ее и сожрать могут. Не жалко?

— В долину гномов нести далеко и опасно. Нас тут же поймают древние. Так что остаётся только орочья дорога. И мы все знаем, что орки никого не едят. Это детские байки. — выразительным взглядом обвела парней златовласка.

— А может и не байки... — насупился невысокий парнишка.

— Выбора у нас всё равно нет. Несём к дороге. Или голова с плеч. — развёл руками худощавый. — И будем надеяться, что о нашей проделке никто не узнает.

— Руки сюда! Давайте! — приказала юная друидка. — На крови клясться будем, что никто из нас о случившемся не разболтает. А то знаю я вас, хвастливых павлинов!

Дружно кивая, ребята, надрезав ладони, произнесли очередное заклинание. Вспыхнув, оно погасло, исчезая в их руках, принимая клятву. Теперь никто из них ни слова не расскажет никому, даже написать не сможет. Тайна останется сокрыта навека.

— Ну что, кроха? Готова к путешествию? Надеюсь, ты попадёшь в хорошие руки. Не все орки злые, встречаются и добрые. Я дам тебе счастливое имя! Мята. У нас, друидов, цветы мяты дарят на удачу. Ты ли не сама удача, выжила. — улыбнулась девочка притихшей малютке.

Глава 1. Аврора

Сколько себя помню, я всегда и везде была изгоем. Лишней, белой вороной, отшельником, ненужной, вечно болеющим человеком. Даже родители от меня отказались. Ещё четырехлетним ребёнком отдали в детский дом. Как только узнали о моей неполноценности. Бог посчитал своим долгом наградить меня сразу двумя редкими заболеваниями, которые может и лечатся. Но не в нашей вселенной.

Первой была временная слепота. Каждые три дня я теряла зрение, в буквальном смысле не могла открыть глаза из-за сильных мышечных спазмов. А потом все проходило, словно и не было. К сожалению, врачи ещё не нашли способ лечения от этого недуга. Второй диагноз был не менее утешительным, даже гораздо более печальным и болезненным. Если со слепотой можно было вполне комфортно существовать, то несовершенный остеогенез – хрустальная болезнь. Напрочь лишала меня нормального существования. Мои кости ломались от малейшего удара. Рёбра трещали от кашля, как сухие ветки. А по ночам я боялась ворочаться под одеялом. Под собственной тяжестью я могла переломать всю себя.

Родители сочли меня обузой, уродом, лишним балластом в их жизни. Поэтому сразу же вышвырнули, как ненужного котёнка в детский дом. Правда, оплатив отдельную комнату, приличное питание и регулярно переводили нужные суммы за походы к врачам и лечение. Даже личные деньги и подарки на праздники присылали зачем-то. Деньги у них водились немалые, сами они меня так ни разу и не навестили. Но это и к лучшему. Хотя в тайне я иногда надеялась, что когда-нибудь смогу посмотреть им в глаза, а они попросят прощения. Наивная правда?

Так вот и жила все свои семнадцать лет в детском доме. Сказать, что моя жизнь была похожа на ад, ничего не сказать. У меня никогда не было друзей. Меня никто не любил. Меня никто не жалел, обо мне никто не заботился, кроме, пожалуй, врачей. Если у других полноценных детей был шанс попасть в приемную семью или получить немного жалости от воспитателя, то я была лишена такой возможности. Как только меня сюда привезли. Все, что я получила в этой жизни – это насмешки, презрение и неприязнь. Ну, разумеется, а чего ещё ждать. Люди всегда пытались и будут пытаться добить слабого. Мало кто способен на человечность и сострадание.

В детстве со мной никто не играл. Какие игры с моими то дряблыми косточками. А в подростковом возрасте уже я избегала общения со всеми, кто меня окружал. Чаще всего сидела в одиночестве, заперевшись в комнате. Выходила разве что поесть, в туалет и помыться. И то, иной раз предпочитала остаться голодной, лишь бы меньше контактировать с детдомовскими жильцами. Сами понимаете, добра в этих детях мало, да и в воспитателях тоже.

Моими друзьями и интересными собеседниками были только книги. Я была очень умной, совершенно не по годам. Читать я умела уже в 5 лет и очень любила, чего не скажешь ни об одном другом ребенке в моем возрасте. Поэтому вся детдомовская библиотека была для меня личным храмом. Окном в мир от точной науки до полёта фантазий в несуществующих мирах.

Но время моего восемнадцатилетия близилось, и больше в детдоме я оставаться не могла. Нужно было уходить в свободное плавание. А какой из меня свободный плаватель, если, по сути, я была беспомощным котёнком. Да, по закону мне полагалось жильё и обучение в любом вузе на бюджете. Только кому нужна ущербная калека, вроде меня. На пособия по инвалидности в нашей стране не выживешь, а на работу меня никто не возьмёт. У меня даже парня никогда не будет. Семьи и детей. Голова кругом от осознания, что я обречена на, скорее всего недолгую жизнь и смерть в одиночестве.

Так и скакали в воображении невесёлые картинки моей смерти. Вот моё бездыханное раздутое тело на диване, нашли меня только по разнесшейся вони вокруг, а на могилку и цветов не положат.

Сидя в столовой. За этими невеселыми размышлениями. Я не заметила, что в неё вошла наша отчаянная четвёрка. Четверо парней моего возраста. Они у нас считались детдомовскими главарями, с ними мало кто хотел связываться. Безопаснее для жизни было не попадаться на глаза, если ты не состоишь в их банде. Особенно для меня, особенно в два часа ночи, когда весь детдом спит.

Поняв, как сильно я облажалась, мурашки колючим табуном пробежались по всему телу. Даже показалось, что волоски на голове стали дыбом. Я очень надеялась, что им нет дела до меня, и они вовсе не заметят моего присутствия. Но где я и где везение в моей жизни?

- Аааа... - протянул Кирилл, король четвёрки, - Аврора ты, а я то думал, ты там в своей каморке подохла давно. Так редко в свет выползаешь. - ехидство и ненависть так и сочились в его словах.

- Баааа. Да и точно! Ребята, ходячая рухлядь. Вылезла из своего убежища покушать. А тут и мы подоспели. Какая удача! - подхватил издевку надо мной, Игорь, правая рука Кирилла.

Парни заржали, словно кони. Не иначе. Весело было им, но не мне. Они, словно хищники, приближались к моему столу, окружая со всех сторон, лишая возможности сбежать. Хотя о чем это я. Бежать мне? Уже на подлёте к двери я себе обе ноги переломаю, что упростит им задачу, чтобы они не задумали. А то, что задумали, было очевидно. И полагаю, давно. Уж больно часто Кирилл недобро на меня поглядывать стал. Во время классных занятий.

- Ходит слух фарфоровая, что через три месяца тебе восемнадцать стукнет. - протянул Кирилл,- А ты ещё нами не объезжена. Всех девчонок перепробовали одна ты осталась. Непорядок. Да?- расплылся он в ехидной улыбке.

Парни снова заржали, а меня окатила волна ужаса. Я будто приросла к стулу, забыла, как дышать. Да они же меня убьют, если никто не придёт на помощь! Эту ночь мне не пережить. А на помощь никто не явится. Сегодня воскресенье, кроме нянечки в яслях и старого охранника больше нет никого. Ясли в другом крыле здания. Даже если я стану кричать, меня не услышат. А охранник деда Гриша, как обычно, спит беспробудным сном. Ему хоть война ядерная. Раньше утра глаз не откроет.

Мысли лихорадочно заметались, но я не могла ничего придумать. Как выкрутиться. Давить на жалость? Не поможет. Жалости в этих детях нет. Уж в этой четверке точно! Тянуть время? Тоже бессмысленно. Меня слушать не будут. Они вообще, кроме себя, никого не слышат.

Глава 2. Наури

Не знаю сколько это продолжалось, но казалось, что бесконечно. Этот свет, эта боль и тянущая в свои объятия нежность, а потом все словно по щелчку потемнело, боль исчезла и я открыла глаза.

Первое, что увидела, было звёздное небо и высокие деревья вокруг. Второе, трое подростков странной внешности, явно перепуганных до чертиков. Кого, меня что ли? Третье, то, что я лежу на холодном камне у костра в каком-то овраге. Ну, а четвёртое, самое ошеломляющее, я лежала в теле ребёнка. Ребёнка, блин! Вытянула ручку и мысленно выругалась всеми известными мне словами. Прекрасно! Я кажется ещё и младенец. Чудно! Спасибо! Вот уж точно жизнь начать с нуля, в буквальном смысле. Прям с чистого листа, то есть с грязных пелёнок, моих!

Ну, козел этот мужик. Ну козел! Так и знала, что подлянка будет. Какая дура! Нужно было хоть немного расспросить его, на что соглашаюсь. Аврора, Аврора, балбесина, ничему тебя жизнь не научила! Не новый шанс, а попадалово какое-то с кидаловом! Господи, ну где моё везение? Я надеюсь меня тут не в жертву приносят? А то младенцем сильно не побегаешь. Не так я себе все это представляла, не так... Паника медленно накрывала и я вот-вот грозила пуститься в плачь.

За этими тихими терзаниями не заметила, как ко мне подскочила златовласая девочка, кутая в свою кофту и прижимая к груди. Я не расслышала, что она там парням сказала, они спорили и что-то решали. Порадовал тот факт, что я совершенно точно понимала их язык, но смысл слов не доходил. Я была настолько шокирована ситуацией, что мозг отказывался работать. Единственно, что поняла, это то, что мне дали имя Мята и оно считается счастливым. Угу, ну-ну, где я и где счастье...

Наконец что-то решив ребята меня куда-то понесли. Спросить куда, я разумеется не могла по понятным причинам. Я, что б этого жемчужноглазого, младенец. Однако прокрутив в голове их разговор, поняла, что направлялись мы к дороге, потому что оставить младенца у себя они не могли. Там ещё было что-то про то, что меня могут съесть, но вроде бы это было неправдой. Я очень надеюсь, что все таки попаду в руки к нормальным людям, ну или что-то вроде того.

Шли мы долго, ну как шли, подростки бодро чесали через лес, а я тихо на ручках отдыхала. Лес к слову был прекрасен, несмотря на ночное время. Представляю насколько здесь красиво днём. Деревья какие огромные, похожи на сосны, только намного больше и елочки гораздо гуще, отчего они казались пушистыми и мягкими на ощупь. А небо, небо было космически, просто потрясающе волшебным. Я сроду столько звёзд не видела и Млечный Путь, да не один, а куча! И выглядело это опьяняюще, ни в одном фантастическом фильме такого не покажут.

Природа в этом мире мне уже понравилась и полюбилась. Ситуация в целом – нет. Непонятно куда несут, непонятно кто найдёт и найдут ли вообще, пока меня местные звери за завтрак не примут. В таком лесу опасные хищники не могли не водиться. Но ребята смело так шли, может конкретно тут и не встречаются. Очень хотелось, чтоб так и было, ибо впечатлений на сегодняшние сутки с лихвой хватает. Хотя о чем это я? Скорее всего впечатления с историей только начинаются.

Когда мы вышли к дороге, ребята опасливо заозирались по сторонам, что очень нервировало, в лесу они вели себя уверенней. Девочка достала клочок бумаги, что-то непонятной палкой написала и сунула мне в ручку. Я сжала эту бумагу прям как стодолларовую купюру, которую сроду в руках не держала. Но думаю девочка написала там, нечто важное для меня. Пока вертела бумажку в руке, ребята поспешно скрылись в лесу. Сволочи, обиделась беспомощная я. Все меня бросают, точно как в прошлой жизни, ничего не изменилось. Надула губы, досадно пустив бульбы. А фантазия услужливо подкинула те картинки про психушку, я, стена и слюни бульбами. Бойтесь собственных мыслей!

Обратила внимание на записку, интересно, что там написано и смогу ли я прочесть, учиться всему заново не особо хотелось. И бинго! Я разобрала эти странные символы! «Ее зовут Мята, позаботьтесь о ней»- гласила надпись. Ну и отлично, хотя бы в этом мне повезло, искренне порадовалась такому открытию. Имечко конечно не ахти, но вдруг и вправду счастливое. А то, что в теле младенца, будем считать, что для другой жизни, новые тапочки. Будем привыкать из любой непонятной ситуации извлекать выгоду и положительные стороны.

Вырвал меня из мыслей топот копыт и гомон мужских голосов. Постойте, копыт?! Каких ещё к черту копыт?! Я ж младенец, меня ж сейчас затопчут, не заметят. Тут я резво замахала ручками и ножками, да как заголосила, что есть мочи своим детским звонким голосочком. Хоть бы услышали, хоть бы услышали, молилась я. О том, что это людоеды или кто похуже, я старалась не думать.

Уже совсем рядом со мной, одна из лошадей, та, что неслась впереди всех остальных затормозила. Мужчина восседающий на ней, резко вскинул руку призывая всадников позади остановиться. Затем спрыгнув с коня, подошёл ко мне низко присев.

- Это младенец. Бросили посреди дороги, видимо друиды из лесу притащили, больше ему неоткуда тут взяться. - осведомил мужчина остальных, подхватывая меня на руки, - Задолбали они, все, что не нужно на дорогу таскать! - сплюнул и поднес меня к какому-то всаднику, - Что делать с ним будем, командир? Или это она? - распахнул он кофточку той девочки для проверки моей половой принадлежности. Стыдно то как...

Я тут же захныкала протестующе. Какой конфуз! Какой стыд и позор. Господи боже! Щеки запылали  так, словно их снегом натерли, а на глаза навернулись слезы. Да заматывай уже обратно, идиот! Все  рассмотрел уже и мне холодно, мысленно проорала я ему.

- Застенчивая какая однако!- засмеялся мужчина пеленая мое тельце обратно,- Постой, а что это тут у тебя, дай-ка сюда? - забрал у меня записку, - Ее зовут Мята, позаботьтесь о ней. - вслух прочитал.

Глядя на их рожи, я бы ещё дописала «и не ешьте ее, она заразна»! А морды надо сказать, у них были страшные, жуть, как пить дать людоеды! Массивные лица, узкие глазки, клыки на нижней  челюсти чуть выступают наружу, головы лысые, руки и грудь неестественно волосатые. К кому меня  притащили эти мелкие засранцы друиды? Совсем ошалели поди, младенца то к этим вот?!  Возмущению не было предела!