Парри Готтер и обратная сторона Луны

Мальчик, который упал с крыши и остался жив

Мистер и миссис Мюсли, обитатели дома №2-13 в Пельменном переулке, очень гордились тем, что могут в любое время заявить – у нас всё, слава Богу, не как у людей. Нельзя было и помыслить, что такие люди окажутся замешанными в чем-то обычном, ни на йоту не выходящим из рамок здравого смысла – они терпеть не могли всего того, чем заняты люди обыкновенные.
Мистер Мюсли, маленький лысенький мужчина в самом расцвете сил, работал директором заборостроительного завода, который, помимо всего прочего, производил самые необычные в Великобритании гвозди – гвозди без шляпок. Об этих гвоздях даже сняли документальный фильм и он с небывалым успехом транслировался по кабельному телевидению в самый прайм-тайм целую неделю.
Миссис Мюсли, тучная дама с тройным подбородком и очаровательной улыбкой, никогда не сходящей с ее лица, работала в театре хореографом массовых сцен.
У них было трое детей: тринадцатилетние двойняшки Дарла и Карла, а также маленький сын Бобби по прозвищу Колобок. Собственно, прозвище это совсем не соответствовало его худощавому телосложению, но, по мнению родителей, ни один ребенок еще не был таким желанным для всей семьи, как Бобби. И потому Колобок с самого рождения катался в лучах всеобщей любви и заботы как сыр в масле.
Кроме того, у семейства Мюсли имелась страшная тайна, которую они держали в большом секрете от окружающих. Имя этой тайны было Парри. Парри Мюсли, средний сын мистера и миссис Мюсли вовсе не был их родным сыном.
Когда-то давно, мистер и миссис Мюсли проснулись одной темной безлунной ночью от ужасного детского воя за окном. (Вой был за окном, а не мистер и миссис Мюсли проснулись за окном - Примечание переводчика. )
Все дети Мюсли спали в своих кроватках крепким сном. Поэтому мистер Мюсли, впрыгивая спросонья в свои кашемировые брюки, попутно сделал одно важное умозаключение – плакал чей-то чужой ребенок. Правда, под их, Мюсли, окном.
- Черт знает, что творится в нашем Пельменном переулке! - ворчал он, ползая по комнате в поисках своего любимого черепахового галстука в бабочку.
- Альберт, может быть все не так плохо?.. – успокаивала сама себя миссис Мюсли, надевая пушистые тапочки, и с трудом сдерживая зевок.
Она не договорила, а зевок так и застыл на ее пухленьких губках. Сонный взгляд сфокусировался на не до конца зашторенном окне. А за окном… Миссис Мюсли зажмурилась, встряхнула свою массивную трехподбородковую головку и снова открыла глаза.
Сомнений не оставалось. За окном на самом деле был пингвин. Самый настоящий пингвин (конечно же, миссис Мюсли в своей жизни никогда не встречала настоящих пингвинов, но увиденная картина не оставляла никаких возражений в том, что пингвин был настоящий). И пингвин… читал газету!!! Миссис Мюсли сделалось не по себе, и она опрокинула голову на подушку.
Мистер Мюсли пингвина не заметил – впрочем, случись по-другому, это ровным счетом ничего бы не изменило. «Пингвин, эка невидаль» - подумал бы он тогда, и сделал бы именно то, что сделал сейчас: спустился вниз и зажег свет в прихожей.
Надрывный детский крик на улице не смолкал ни на миг. Альберт Мюсли, осторожно переступая через спящих на коврике домочадцев (огромного пса Холидея и домоправительницы фрау Герхард-Браун, вернувшейся с очередного консилиума «Прогрессивных друзей Р.О.Ж.» изрядно уставшей), пробрался к черному ходу и, накинув на плечи плащ-палатку, вышел во двор.
Одинокий фонарь у самой калитки едва освещал двор, но для того, чтобы определить местонахождение источника детского плача, свет совсем был не нужен.
Ребенок, завернутый в тоненькое серое одеяльце, лежал на широкой дубовой скамейке, прямо под окном спальни и дико верещал.
- Вот тебе и на… - удивился мистер Мюсли, как будто ожидал увидеть во дворе облезлого бабуина или циркового клоуна с охапкой нарциссов. Кого угодно, только не маленького, завернутого в одеяло ребенка.
Сверток в свою очередь отреагировал на появление взрослого человека тоже довольно необычно для маленьких орущих детей. В палисаднике разом воцарилась тишина.
Легкий ветерок, прошелестев листочками тисовых деревьев, здесь и там гнущих свои ветви к земле, пошевелил одеяльце и ринулся на оторопевшего мистера Мюсли. А он, в тщетной попытке собраться с мыслями, переминался с ноги на ногу.
В дверях появилась заспанная фрау.
- Мой герр, я есть страшно разбудить яркий пламень… - она ступила в палисадник и смолкла на полуслове.
Альберт, обрадовавшись появлению домоправительницы в немой сцене, взмахивая руками и мечась между домом и скамейкой, попытался что-то объяснить. Речь никак ему не давалась (впрочем, и в повседневной жизни мистер Мюсли не блистал красноречием).
- Ах какая милый крошка! Герр Мюсслер скрывать от я такой прелесть, - покачала головой фрау Герхард и засуетилась вокруг ребенка. – Совсем замерзнуть! Надо забирать в дом, - постановила она.
Малыш, заагукал, улыбка озарила его личико, а лукавые глазки оценивающе и вполне осмысленно смотрели прямо на Альберта.
- Я так любить маленький детей… Чего же вы стоять как старый антресоль!
Фрау завладела свертком и уже направлялась в дом, когда до «старый антресоль» наконец дошло, что происходит нечто, что не вписывалось в его ближайшие жизненные планы и на что повлиять он уже не сможет.
Вечером следующего дня мистер Мюсли сидел в своем старом кресле в кабинете на седьмом этаже административного здания заборостроительного завода и курил сигару.
Домой он не торопился. Фрау Герхард взяла заботу о новоявленном члене семейства в свои руки, а решение о дальнейшей судьбе ребенка никак не шло в его голову, занятую заботами о внедрении в производство нового вида самозабивающихся гвоздей со сменными шляпками.
А еще эти странные люди, которых он все время встречал по дороге на работу и во время обеденного перерыва в городе. Нет, ничто в жизни не могло показаться мистеру Мюсли странным. Чудачества других лишь скрашивали его жизнь и придавали уверенности в том, что его собственные «необычности» - вовсе не из ряда вон. Но все же…
Как-то нелепо все это. Весь мир как будто вступил в какой-то небывалый досель заговор, а его, директору такого нужного, передового производства почему-то забыли поставить в известность.
По пути на работу ему казалось, что за спиной все шушукаются. В автомобильной пробке водители соседних машин сигналили мистеру Мюсли чаще обычного.
Стоило ему войти в кондитерскую, располагавшуюся на первом этаже заводской конторы, как хозяин лавки срочно завершил свой телефонный разговор и расплылся в понимающей улыбке. А одна незнакомая дама, молоденькая блондинка в старомодном кринолиновом платье, пристально разглядывала его целых пятнадцать минут.
Подчиненные приветствовали его как-то смущенно.
И, наконец, ближе к концу рабочего дня, неизвестный взлохмаченный господин, встретившись с ним в коридоре проектировочного отдела, как-то загадочно подмигнул.
- Эй! – запоздало встрепенулся мистер Мюсли и бросился догонять странного человека. Но того и след простыл.
- Ну и дела… - протянул Альберт и выпустил кольцо табачного дыма.
Мысли о гвоздях совсем улетучились, и он решил позвонить-таки домой, провести дистанционную разведку фронта. Рука уже лежала на телефонной трубке, когда раздался оглушительное дребезжащее «дз-з-з-зыннь!!!».
Он отдернул руку как от горячей кастрюли на плите и несколько секунд набирался храбрости. Наконец, собрав все свое мужество, поднял трубку.
- Мистер Альберт Мюсли?! – вопросила она хриплым мужским басом.
- Д-да… с кем имею честь…
- Мортан Де Вол, партия «Летящие вместе», - представился бас. – Вам, должно быть, известно о наших изысканиях.
Альберт задрожал всем телом. «Летящие вместе», быть того не может» - промелькнуло в голове. Или не в голове. Судя по всему, мистер Мюсли сказал это вслух, потому что в трубке раздался низкий раскатистый смешок.
- Может, еще как может. У меня к вам одна небольшая просьба. Дело чрезвычайной важности и… Секретности.
То, что услышал Альберт в следующее мгновение, многие годы спустя не давало ему спать спокойно…