Партизан. Защитник Государства

Предисловие

Дисклеймер № 1: 

В книге присутствует ненормативная лексика, сцены ультранасилия (не сексуального), а так же сцены секса.

.

Дисклеймер № 2:

Несмотря на все цели, что ставил перед собой автор данной книги, он далеко не всегда одобряет действия своих персонажей. Даже положительных.

.

Художник обложки — Анна Ямщикова (https://vk.com/id175574931)

.

Военный консультант — Эльчин Юсубов

.

Эта книга рождалась долго — с середины 2019 года и по ноябрь 2021 года. Рождалась достаточно тяжело, приходилось бороться попеременно то с ленью, то с отсутствием вдохновения, то с ещё какой–то фигнёй. Пока я писал, мысли, высказанные мной в книге, то теряли актуальность, то вновь её набирали. Сейчас, в конце 2021 года, мне кажется, всё актуально, как никогда раньше.

Изначально книга задумывалась как небольшой рассказ, страниц на тридцать, причём в формате стрима, снятого в настоящем времени, от первого лица, одним дублем. Но я не умею писать так, как задумал. Строго говоря, у меня все довольно плохо с фантазией и писать я не умею. Пишут мои руки. Можно сказать, что делают они это сами, без моего участия, периодически сильно меня удивляя. Изначально я не планировал появления Ляйсан, да и Юля должна была фигурировать только в самом начале, в трёх строках. Но руки написали вот так. Мои руки над клавиатурой живут своей жизнью, периодически вызывая у меня оторопь, как от сюжетных ходов, так и от неожиданных черт уже вполне понятных героев.

Идея была написать руководство для молодых мужчин и их боевых подруг. Поговорить про персональную ответственность каждого человека за окружающую действительность, и рассказать, как быть готовым к определённого рода неприятностям. Нечто вроде того, что в своё время сделал Андрей Круз в своей «Эпохе мёртвых», только используя для примера не абстрактные опасности типа зомби, а вполне реальные, более чем возможные в нашем мире. В сравнении с которыми голодная нежить покажется совершенно нестрашной. Но родившись, персонажи стали жить своей жизнью. Совершать аморальные, нелогичные, а порой и просто глупые поступки. Потому что они тоже люди. Так что задумка не удалась. Или удалась не в полной мере, и даже концовок стало две. Но тем не менее я хочу сказать очень важную вещь. Можно сказать, в качестве третьего дисклеймера.

Мои земляки легко узнают в Городе — город Пермь, в Реке — Каму, а в ОВД «Сосновый бор» — ОВД Индустриального района г. Перми что, на улице космонавта Леонова. Правда они наверняка удивятся сильно исказившейся географии родного города. Но тем не менее Город — это не Пермь. Вернее не только Пермь. Это любой город нашей страны. Уфа, Саратов, Новосибирск, Иваново, Калининград, Пенза, Ростов, Кострома, Владивосток… Это ТВОЙ город, читатель. Город в котором живёшь лично ТЫ. Книга написана от первого лица, но это не потому, что автор на бумаге пытается самоутвердиться, а потому главный герой книги — ТЫ, читатель. И именно в ТВОЙ дом пришёл враг, пусть пока ещё на страницах этой книги. Но это может произойти и в реальном мире, если ТЫ ему это позволишь. Описанные в книге события — не просто плод фантазии больного параноика, это вполне возможный вариант развития событий. По крайней мере, я старался описать его максимально правдоподобно, хоть и не обошлось без роялей в одних кустах, и натягивания совы на глобус — в других. И то, что описанные события ПОКА ЕЩЁ не произошли — лишь результат работы наших спецслужб. Благодаря нашим чекистам, у тебя, читатель, есть время и возможность подготовиться.

Так же хочу заметить, и это четвёртый дисклеймер, последний, что определить время, в которое происходят события так же невозможно — в книге есть отсылки к событиям происходившим с 2015 по 2019 годы, и ни к одному не получится привязаться. Это не баг, это фича такая. Но совершенно точно можно сказать, что события происходят уже ПОСЛЕ начала операции наших войск в Сирии, и ДО начала пандемии COVID‑19. И, соответственно, до появления варварских поправок в закон «Об оружии», вступающих в силу с 1 января 2022 года.

Приятного чтения!

Внимание! Книга некоммерческая и распространяется абсолютно бесплатно (за любую рекламу книги и канала – не +1, а целых +999 к виртуальной карме). Однако автор находится в очень трудной жизненной ситуации и будет рад даже минимальным донатам. В качестве благодарности, за пожертвование от 200 рублей щедрый благотворитель получит:

А) Удобный для чтения файл в формате fb2 с обложкой, оглавлением, всеми сносками и обеими концовками (и да, я не дебил, и понимаю, что максимум после третьего раза он окажется в открытом доступе).

Б) Версию для печати в формате pdf.

В) Пошаговую инструкцию по печати и сборке бумажной книги

Г) Автограф автора, в виде фотоизображения. Чтобы распечатать мои каракули и вклеить на форзац книжки. Вдруг кому-то это надо😁

Реквизиты для донатов: 5536 9140 3350 2638 (Тинькофф Банк)

Скриншот сюда – https://t.me/KirillKash

Либо сюда – https://vk.com/id636589394. Ответ – в течении суток

День первый. Шашлыки (1)

Посвящается не человеку Андрею Хамидулину, но памяти писателя Андрея Круза

В Городе вторую неделю продолжались митинги «оппозиции». Я даже не вникал против чего или за что. Как всегда — «за всё хорошее, против всего плохого». В беспорядки толпа ещё не переходила, но было уже на грани, и это напрягало. Площадь возле дома Советов превратилась в палаточный лагерь, центральные улицы большую часть дня были перекрыты человечьим стадом так, что на общественном транспорте передвигаться было почти невозможно. А меж тем — на носу сессия. Весенний семестр подходил к концу, и сложности с проездом ни фига не добавляли спокойствия в и так нервную жизнь последнего полугода.

Из окна больницы была видна забитая под завязку, обычно тихая, улочка — из–за невозможности проехать по центральному проспекту все машины и автобусы пытались протиснуться здесь. Я отпил из пластикового стаканчика и закусил коржиком. Сок не разбавлен, коржик — свежий. Казалось бы, что ещё надо? Тем не менее всю эту неделю я плотно сижу на измене: хоть за пределами нескольких центральных улиц всё шло как обычно, но обстановка в самом центре всё сильнее напоминала Киевские события конца 2013 года, а то и что похуже. Ладно, сейчас надо доесть, немного повтыкать ещё в окно, пока перерыв и снова топать на занятие. Может и обойдётся ещё…

— Юр, привет! — я обернулся: за спиной стояла Юля — девочка из Якутии с параллельного потока, с которой меня связывали добрые, дружеские, ни к чему не обязывающие отношения интимного характера.

— Здравствуй, Юленька, какие планы на сегодняшний вечер?

— Пока никаких. А есть предложения? — восточные глазки хитро подмигнули.

В кармане вжикнул телефон.

— Одно мгновение, сударыня…

Коржик зажимаю между средним и указательным пальцем левой руки, правой лезу в карман халата, за телефоном.

Сообщение от абонента «Илья»:

«Ты не забыл? Четырнадцатого едем на шашлыки, на базу «Динамо» с тебя шампуры, одноразовая посуда и кетчуп»

Это сообщение вызвало две разнонаправленные реакции: сначала в животе похолодело, а мошонка испуганно съёжилась. Но спустя секунду — я расслабился. С плеч свалилась гора, а в голове вдруг стало кристально чисто и ясно. После мук неизвестности настала определённость. Я посмотрел на часы: 12:30.

— Прости, Юльчонок. Сегодня точно уже не получится.

Я развернулся и быстрым шагом направился в аудиторию, оставляя северную красавицу Юлию обижено дуть губки. Прости, девочка. Но такова жизнь…

Стоп!!! Ты, тварь, совсем охуел что ли?! Поворачиваюсь на пятках, возвращаюсь к любовнице.

— Юль, у тебя деньги с собой есть?

— Ну сколько–то есть, а сколько надо? — вопрос застал девушку врасплох, она потянулась к сумочке.

Лезу в карман за бумажником, выгребаю из него все деньги, оставляя себе только на такси. Собственно не так уж и много там получилось…

— На́, держи. Теперь слушай внимательно, повторять не буду. Прямо сейчас, слышишь, прямо сейчас ты бросаешь всё, все дела по боку. Одеваешься и бегом бежишь на автовокзал, здесь два квартала. Сразу же садишься на автобус до города Красного, там заселяешься в любую гостиницу и смотришь новости по ящику не менее трёх дней, или пока я не дам о себе знать. Ясно?

— Ничего не ясно! Что за бред? Зачем всё это?

— Ещё не знаю. Но спроси себя: я когда–нибудь зря панику поднимал?

— Нет, — Юля слегка ошалела.

— Тогда повтори что я сказал, и выполняй! — я уже почти кричу, хотя это совсем не в моём стиле.

Губы у девушки дрожат, она мнётся. Надавливаю сильнее:

— Ну?!

— Прямо сейчас иду на автовокзал и еду в Красный, снимаю номер в гостинице на трое суток и смотрю новости, — однокурсница на грани истерики, но ещё держит себя в руках.

Я обнимаю её, прижимаю к себе — никогда мы с ней не обнимались на людях, в институте, но сейчас не до конспирации.

— Молодец, — негромко говорю я ей в ухо. — Только не идёшь, а бежишь, ломая каблуки. Всё, давай скорее. Я тебя скоро найду.

Девушка отстраняется и быстрым шагом идёт к лестнице, оборачивается: мне остаётся только кивнуть ей и отвернуться.

Времени — мало, можно сказать, совсем нет. Аппетит пропал, так что едва надкушенная сладость отправилась в урну, а яблочный сок был выпит залпом. Первым делом запускаем телефонное дерево: СМСка… Переслать другим пользователям… Группе контактов… Отправить… Набить ответ Илье: «не забуду». Удалить все цепочки… В больших коллективах один человек оповещает двух–трёх, и так далее. В нашем случае проще всем оповестить всех.

По пути в кабинет я снимаю халат и скручиваю его вместе с шапочкой в бесформенную кучу. Староста копалась в своём айпаде.

— Соф, мне нужно срочно уйти, придумай Михалне отмазку какую–нибудь, — говорю я, запихивая в рюкзак врачебное облачение, всерьёз раздумывая над тем, чтобы кинуть его на хер тут, забрав только пару вещей из содержимого.

Так, стоп. Отставить панику. Рюкзак недешёвый, да и учебники казённые, так что возьму всё с собой, эти пять килограмм сейчас погоды не сделают.

— Ладно… — она не отрывается от экрана, — ну ты на лекцию то хотя бы придёшь? Я хотела, чтобы ты меня сегодня прикрыл…

Угу, как и вчера, и позавчера, и в субботу… Вечно она только про себя думает, нет, чтобы озаботиться тем, куда я посреди учебного процесса намылился. За что я её только люблю?… Наверное, не за что–то, а наоборот — не смотря на…

— Нет. И ты не придёшь, — на этой фразе её серые глаза наконец отрываются от купертиновского гаджета и смотрят в мои. Сейчас опять выёживаться будет. Фигли я с ней так разговариваю, фигли за неё решаю… Не давая открыть ей рот, я продолжаю: — мне пришла СМС. Мы с тобой приглашены на шашлыки. Сегодня.

— Что? Кто это «мы»? — скандальный тон. Она не поняла, что я сказал и начала выёживаться. Бля… Я оглядываюсь — одногруппницы в аудитории, уже обратили внимание на нашу беседу, а привлекать внимание не хочется… Выделяю голосом.

— НА ШАШЛЫКИ, Софья. Помнишь, разговор у нас с тобой был по осени? НА ШАШЛЫКИ едем СЕГОДНЯ. — Наконец на породистом лице мелькает понимание, а и без того светлая аристократичная кожа бледнеет. Слава те хосспади… — Сейчас ты дождёшься конца пары, осталось всего минут сорок, сядешь в машину, осторожно, по второстепенным улицам доедешь до дома, соберёшь вещи и будешь ждать меня. Ясно?

Серые люди (2)

За пару сотен метров я остановился, типа передохнуть возле угла дома, посмотрел на часы. Без десяти два, я вовремя. Ну и отлично! Даю на аварийной частоте два тональных щелчка – этот звук отправляет рация, когда нажимаешь на кнопку передачи. Удобно – не надо ничего говорить, выдавать себя – кто вообще обратит внимание на движения пальцами в перчатке?

Ответ пришёл почти сразу – длинный щелчок, потом два коротких. Ну и хорошечно. Па-писто-фааали, как говорят наши прибалтийские небратья.

В засранном цоколе давно заброшенной стройки было уже довольно людно – я пришёл шестым. «Серые люди» переодевались, становясь «Зелёными человечками». Да, мы не десантники двести семнадцатого гвардейского парашютно-десантного полка в Крыму, весной 2014го, а что делать? Если не мы, то кто? Я бросил сумку на пол и наконец снял перчатки. Махнул рукой присутствующим, получил приветствия в ответ. Утираю с рожи пот. Уффффф… Ничего, это ещё не жарко. Жарко будет позже. Скидываю толстовку, а затем, подумав, снимаю и джинсы, предварительно освободив карманы от всякого.

Первым из баула извлекается карабин, откидываю приклад, и ставлю оружие в сторону, к стене: его очередь – последняя. «Сайга» с обвесом и примкнутым магазином патронов весит около четырёх кило.

Снизу сумки вытаскиваю маскировочный камуфляжный костюм – штаны и куртка с капюшоном из лёгкой ткани. Весит всего грамм шестьсот, и по идее – надевается поверх одежды, однако теперь уже май, солнышко припекает по-взрослому и если на мне будет цивильная одежда, маскировочный костюм, бронежилет, разгрузка и каска – есть все шансы охуеть. Так что штаны я натягиваю на голые ноги, а куртку – поверх старого, как говно мамонта, броника – тот мало того, что старый и неудобный, так ещё и тянет на десять килограмм.

Наколенники, четыреста грамм – обязательно, без наколенников – никуда, надеваю сразу.

УМБТС 6Ш112 с некоторыми личными доработками – универсальная модульная боевая транспортная система – или просто разгруз. Вместе со штатным однодневным рюкзаком эта штука весит три с половиной кило. В подсумках на жилете сейчас будет три килограмма патронов – в магазинах и пачках, четыре дымовые шашки по сто-сто пятьдесят грамм, ППИ [1] со жгутом (вместе с полноценной коробчонкой таблеток, анестезии и шовным материалом из рюкзака – в лучшем случае кило). На левом плече рукояткой вниз висит нож – Мора 2000 о двустах граммах, к левому бедру пристёгнут пустой подсумок под сброс магазинов, к правому – травматический пистолет МР-461 «Стражник», он дешёвый, эффективный и весьма лёгкий – около полу кило вместе с кобурой. Да, против человека в хоть какой-то броне, или на дистанции более семи метров от него толку – ноль, но на критический случай – хоть какая-то вторичка.

В рюкзаке – несколько пар носков, футболка, трусы, нессер с мыльно-рыльным скарбом – килограмчик. Котелок, ложка, кружка, таблетки для обеззараживания воды, сухой спирт, источник огня с растопкой – полкило. Верёвки разные, плетёная леска, скотч (незаменимая штука) ещё два кг, пончо-тент и поджопник из пенополиуретана – кило. Добавим к этому двухлитровку гречки, литр мяса, восемь стограмовых сникерсов и два литра воды в мягкой фляге – почти пять килограмм. Сникерсы я, конечно же, ссыпаю в сухарную сумку на заднице 6Ш112, но остальная еда грузится в рюкзак.

Башку защитит каска СШ-60 – морально устаревший полуторакилограмовый сынок Стального Шлема образца 1940 года, в котором мой прадед Берлин брал: внешне неотличимый, но с радикально улучшенным подтулейным устройством, которое, я, к слову, ещё и допилил до вменяемого состояния и сшил маскировочный чехол. Прорвёмся в общем…. Ну не было у меня возможности выкроить сто баксов на новую лёгкую и всю из себя замечательную композитную каску «вежливых людей». За неимением горничной, совокупляться приходится с дворником, увы…

Сколько получилось? Два пуда с лихуем, ведь не учтены всякие вспомогательные мелочи, типа самопального глушителя к карабину, бинокля и сапёрных принадлежностей. Впрочем, почти пятнадцать кило из наименее востребованного снаряжения – в рюкзаке, а он по большей части будет лежать в машине.

Осталось надеть на шею бесшовную бандану и поверх неё (пока) поликарбонатные противоосколочные очки с жёлто-коричневой линзой, тактические перчатки и можно набивать магазины.

Закидываю карабин за спину, примкнутый к нему магазин у меня с пулями под «парадокс» – «ганзовский» [2] рецепт – отрезок алюминиевой трубы 10 мм диаметром, залитый свинцом. Неплохой аргумент для любого врага до ста метров. Ещё один магазин набиваю такими же. Два оставшихся – картечью. Гильза дробовика калибра 410 маленькая, много туда не помещается, но три свинцовых 8 мм картечины входят нормально, превращая один выстрел в некий аналог короткой очереди из пистолета-пулемёта. Магазин с пулями в подсумок слева от застёжки, два с картечью – в правый. Пустые магазинные подсумки забиваю пачками с оставшимися патронами – вряд ли нам сегодня вообще придётся стрелять, и тем более – ощутить на себе ответный огонь, но лучше уж пуля попадёт сначала в металлическую гильзу, а уже потом в броник.

Ох, тяжела ты, шапка Мономаха! Но в общем, к бою готов! Скатываю одежду в рулон, запихиваю освободившийся баул, и прячу в дыру в стене – когда всё закончится – вернусь, а пока всё это дело таскать негде, да и лишний вес… Огляделся – остальные тоже или готовы, или уже заканчивают. Командира нет, но его и не должно быть. Иду на второй этаж – там наблюдательный пункт – НП. Этот недострой хорош тем, что к нему нормально подъехать можно только с одной стороны, ещё с одной – подойти, но так, что тебя за полкилометра видно будет. А со второго этажа можно наблюдать за обоими направлениями.

Илья Никитич сидел на кирпичах и наблюдал. Сайга-5.45 лежала у него на коленях – единственный нарезной ствол в нашей команде. Мы поздоровались за руку, не снимая однотипных перчаток.

- Да, хреновые дела, когда сюда ехал – слышал стрельбу дважды. Не знаю, что там было в центре, но второй раз точно чистили «эшников» МВД.

Софья (3)

Хлопнули дверцы машин, и мини-колонна двинулась в путь. Бронированный УАЗ с шестью бойцами ехал головной машиной, а под её прикрытием шла более мобильная «Нива» с остальными. В случае огневого контакта мы в головной машине связываем противника боем, прикрытые бронёй, давая возможность экипажу Нивы спешиться, сманеврировать на местности и поддержать нас огнём с фланга.

Маршрут номер три подразумевал эвакуацию из точки «Динамо» (равно равнудалённой и от лыжной базы, и от одноимённого стадиона) по контуру Мрачный – Аргон – Абзац (Я) – Накопитель. Затем Сидор – Ландыш – Заяц-Леди – накопитель. Ну и третьим рейсом Бамбук – Окта – Степан – накопитель. Такая конфигурация маршрутов была избрана сугубо исходя из расположения жилищ наших близких. Мрачный сегодня выпал из плана, жена и дочь Мрамора жили в шаговой доступности от объекта «Накопитель» – капитального кооперативного гаража, арендованного группой в одном из спальных районов Города, недалеко от высотки, в которой жил Илья. Там располагалась наша база, практически детский «штабик» для взрослых дядей. Была там печь, запас дров, пополняемый поддонами из ближайшего супермаркета, газовая плитка, пара пятилитровых баллонов с пропаном, надувная мебель, мангал, электроинструмент, немного медикаментов, продуктов и посуды. Естественно гараж запирался изнутри. К тому моменту, когда мы привезём первую партию эвакуированных, там уже будет гореть свет, надута мебель, и кипеть чайник. Была бы зима – ещё бы и печь натопили.

Первый пункт нашего маршрута располагался недалеко – проехать километр по дамбе, по которой я ехал сюда, в обратную сторону, пара кварталов и на месте. Это почти центр, но протестами и не пахнет. В Городе даже понятие «центр» очень растяжимое. Очень.

Машины остановились у забора, преграждавшего въезд во двор. Аргон на соседнем сиденье включил телефон – трубка увидела сеть и через полторы минуты в УАЗик плюхнулась хрупкая рыжая девочка с рюкзачком из дермантина и полугодовалым детёнышем, завёрнутым в слинг. Спортивную сумку, которую она бросила возле дверцы, Аргон быстро закинул на крышу и прижал резиновой сеткой. Он коротко, но крепко обнялся с женой, жаркий поцелуй и мы двинулись дальше. Прямо сцена из мелодрамы. В пути Катя качала Савву и лишь изредка, украдкой посматривала на нас – друзей мужа, которых она видит впервые в жизни, и которые, тем не менее, везут её и ребёнка в безопасное место. Сам Виктор нервно смотрел в окно, внимательно наблюдая за происходящим на ставших внезапно почти безлюдными улицами, постоянно совершая над собой усилие, чтобы не смотреть на жену.

Следующий пункт нашего маршрута располагался близко, но проблема была в том, что нужный нам дом был непосредственно в эпицентре протестов, причём на другую сторону Проспекта, именно того, где сейчас должны были бить витрины ювелирных магазинов и жечь машины. Мы ехали по узким второстепенным улочкам параллельно-перпендикулярной застройки шестидесятых годов, объезжая области, уже давно перекрытые «кирпичами» в яндекс.пробках. Сделав кружок в два километра, мы наконец оказались у цели. Встали у ворот номенклатурного ещё по временам СССР двора. Обычно в это время во дворе машин почти нет, а в песочнице играют дети под присмотром мам или гувернанток. Сейчас большой и шумный двор будто вымер, отгородившись от мира десятками дорогих тачек. Отцы семейств бросили дела и ломанулись домой, к жёнам и детям. Пройдёт несколько часов, ситуация накалится, и они так же стадом начнут ломиться из города в сторону аэропорта. Но будет уже поздно.

Включаю трубку. Телефон увидел сеть с большой задержкой, очень слабо, а интернета не увидел вовсе. Электричество отключено, вышки дорабатывают заряд аварийных аккумуляторов и дохнут. Ну, родная, вывози!

Звоним контакту «Семёнова»… телефон будто специально мотает нервы, но всё же соединяет. Вместо гудков играет проигрыш песни «Этот город» группы «Браво» – у меня она почему-то ассоциируется с Сонькой, и пару недель назад, когда наши отношения сделали ещё один крошечный шаг, любовь всей моей жизни решила поставить эту композицию на гудок. Просто так, «мне понравилась эта песня», хотя глазёнки аж искрились разглядывая исподтишка моё счастливое лицо. Софья Игоревна – высокомерная, самовлюблённая аристократичная сука, но и её барьеры наконец прорывает… а сейчас я молюсь чтобы всё было в порядке. На звонок наконец ответили, но из динамика раздался только треск.

- Спускайся! – говорю я в китайскую мобилу, – в ответ только помехи. Мля…

- Сонька, давай вниз! – кричу я в микрофон, – невнятное бульканье, обрывок слова… бесполезно. Отключаюсь. Нервы, нервы, нервы… Пишу СМС. Не отправляется… твою-то мать! Начинаются проблемы…

В этот момент справа раздаётся автомобильный гудок. Я поворачиваю голову. Во я мудак! Серебристая «Камри» стоит в глубине двора, под старой липой, полузакрытая чёрным «Лэнд ровером». Соня за рулём, нервно оглядывается. Конечно же. Она не знает, что за машины въехали во двор: она их ни разу не видела, но по ценовой категории двору они никак не соответствуют. Я зажимаю тангенту.

- Мрамор – Абзацу. Объект справа, выхожу с Бамбуком на сопровождение. Приём.

- Мрамор – Абзацу. Подтверждаю.

Пересекаемся взглядом с Бамбуком. Киваем друг другу. Всё следует делать быстро, как всегда, в общем. Товарищ поворачивает ручку, выскакивает из машины и садится возле машины на колено. Я выскакиваю следом и быстрым шагом иду через двор. Бамбук следует за мной, прикрывая сзади. Пока ещё в этом нет необходимости, чисто тренировка и капельку понтов. Оглядываюсь – двор такой же вымерший, опускаю карабин, до того прижатый к груди. Снимаю большой палец с предохранителя. Поворачиваюсь обратно к Тойоте – Софки за рулём уже нет – с ужасом на лице она спиной отползает на пассажирское сиденье. Понятно всё… Очки поднимаю с лица на каску а бандану наоборот, сдёргиваю с носа на подбородок. Наклоняюсь и стучу костяшкой в водительское стекло.

- Соф, хватит бояться. Чип и Дейл прибыли на помощь – я широко улыбаюсь в стекло и на лице Софьи наконец появляется узнавание. Она достаточно быстро берёт себя в руки и вылезает из машины с пассажирской стороны. Мы встречаемся у капота и обнимаемся. Это третий или четвёртый раз за всё время нашего знакомства, когда она первая обнимает меня. И второй – когда целует. Мммм… как хорошо то! Да я сейчас всех врагов двумя плевками перехерачу!

База (4)

Наконец мы вырвались на оперативный простор, если можно конечно так сказать – добрались в тихий спальный район новых высоток. Петляем дворами, и вот, наконец, гаражный кооператив, сейчас – абсолютно тихий и безлюдный. Он напоминал по форме букву «Е», у которой средняя горизонтальная палочка была отделена от вертикальной небольшим проёмом. Вся фигура была «двойной обводки» - длинные гаражи из кирпича, разделённые на боксы стояли в два ряда, «спинами» друг к другу, с небольшим, буквально сантиметров семьдесят, проходом между ними. Весь комплекс был обнесён полутораметровым забором из сетки-рабицы – чисто от честных людей. Ворот, как таковых, не было – так, две арки напротив проёмов между «горизонтальными палочками», и одна – с противоположной стороны, по середине «вертикальной». Тормозим у бокса с цифрами «27». Илья посылает тональный запрос по рации, мы получаем подтверждение и выгружаемся. Я помог выйти Софье, а Аргон легонько, будто пушинку вынул жену с малышом из машины и поставил рядом с собой. Она улыбалась, а я смотрел на них и любовался. Мне бы так… в реальность я вышел только когда Софья положила мне руку на плечо, рядом с ножнами.

- Халик, что теперь? Ты говорил, что привезёшь меня к отцу, а на деле чуть не убил моего соседа и привёз в какой-то гараж!

- Теперь, моя милая, ты с Катей и Саввой запрёшься в этом гараже и будешь ждать нас, пока мы не привезём остальных. А уже потом мы повезём всех за город. Пойдём.

Я приобнял одногруппницу за талию, и повёл внутрь. Это был самый обыкновенный капитальный гараж, с железными воротами крашенными в бордовый цвет, четыре на шесть метров. Сразу возле ворот стоял верстак с кучей инструмента и стеллаж с припасами, а за ним – надувной диван, несколько старых стульев, самодельный большой стол из ДСП и печка. Всё это было неплохо освещено ртутными лампами на потолке.

На столе стоял длинный ряд стеклянных кружек, от одного из брендов растворимого аспирина. Целую коробку таких списали с одного склада после того как тот слегка подтопило в ураган. На самом деле тогда много чего списали: и плитку, стоящую на столе, и чайник закипающий на ней, и магнитную доску с фломастерами, висящую на стене, и целую кучу канцелярии. Даже два арбалета для развлекательной стрельбы, валяющиеся в углу фатально пострадали от затопления. Бамбук вообще добытчик от бога. Ему бы прапорщиком быть!

- Знакомьтесь, девочки. Кристина и Даша – жена и дочь Ильи. – я подвёл Соню к приятной хрупкой шатенке средних лет, с помповым ружьём в руках и двенадцатилетней худенькой девочке с такой же «Сайгой» как у меня. – Катя и маленький Савелий у неё на руках – супруга и сын Вити – девушка кивнула, качая ребёнка на руках. – А это – я переложил руки на плечи старосте – Соня. Моя… - я замялся…

Кто она мне? Да никто, в общем-то – одногруппница, с которой я пью капучино в кофейне для хипстеров между парами, несколько раз целовался… а ещё я хочу дочь с её глазами. Впрочем кто она мне – я знаю. Кто ей я? Вот главный вопрос.

Повисла неловкая пауза, превышающая приличия, наконец сама Соня пришла мне на помощь:

- Подруга – Софа слегка натужно улыбалась и кивнула остальным.

Вошёл Илья, обнял своих женщин:

- Докладывай, маленькая – это он жене. Кристина старше его на четыре года, но для мужчины его женщина – всегда маленькая девочка.

- Ой, опять ты со своей военщиной… - на лице Крис мелькнуло недовольство, однако далее последовал доклад по сути – База расконсервирована, готова к приёму постояльцев. В округе относительно спокойно, была слышна отдалённая стрельба и взрывы. Связь отсутствует полностью, электричество пока есть. Генератор наготове, топлива хватит часов на десять при нормальном расходе. Когда мы уходили из дома, на оптовой овощной базе началось какое-то оживление. Доклад окончен.

- Умница – командир снова облапил жену как медведь. – Продолжайте. Введите новоприбывших в курс дела и ждите нас. Мы поехали. Расчётное время возвращения – плюс один час с текущего момента, контрольное – три.

Оптовая овощная база под боком это конечно проблема. Настоящий таджикско-узбекский анклав на выезде из города. Узел, через который в Город приезжает весь героин, и существенная часть других наркотиков. Даже после девальвации рубля в конце 2014 года и массового исхода гастарбайтеров из России, это место всё ещё остаётся весьма криминогенным. Собственно диверсанты, полностью или частично, тоже, скорее всего, прибыли через неё. А уж оружие и взрывчатка – точно оттуда, к гадалке не ходи. Если в одной сраной фуре с арбузами легко спрятать и почти невозможно найти сто кило героина, то в пятидесяти машинах с луком и чесноком ввезти пару рот с полным вооружением – вообще не вопрос. А сколько таких большегрузов проходит через базу в день? Сотня? Две?...

- Общий – Мрамору. По коням! Выезжаем через минуту. Приём.

- Окта – Мрамору. Принято, готовность минута, – водитель головной машины получила приказ, а значит остальным отчитываться не надо.

Напоследок встав на цыпочки (ну да, я гном – 165 см против 173 у дамы сердца, и что?) клюнув Софью в щёку, я вышел из гаража.

Внимание! Книга некоммерческая и распространяется абсолютно бесплатно (за любую рекламу книги и канала – не +1, а целых +999 к виртуальной карме). Однако автор находится в очень трудной жизненной ситуации и будет рад даже минимальным донатам. В качестве благодарности, за пожертвование от 200 рублей щедрый благотворитель получит:

А) Удобный для чтения файл в формате fb2 с обложкой, оглавлением, всеми сносками и обеими концовками (и да, я не дебил, и понимаю, что максимум после третьего раза он окажется в открытом доступе).

Б) Версию для печати в формате pdf.

В) Пошаговую инструкцию по печати и сборке бумажной книги

Г) Автограф автора, в виде фотоизображения. Чтобы распечатать мои каракули и вклеить на форзац книжки. Вдруг кому-то это надо😁

ОВД "Сосновый бор" (5)

Снова хлопнули двери, и внедорожники зашуршали шинами по асфальту. Наш путь лежал в соседний район – тоже спальный, отделённый сейчас от нас парком. Ну как парком… лесопарком. Если ещё точнее – просто не очень запущенным сосновым лесом немалой площади, который просто называется парком. Да, на его опушке стоит парк аттракционов, есть несколько благоустроенных пешеходных дорожек пересекающих его по нескольким направлениям, но это ЛЕС. В нём водятся грибы и ягоды, живут белки и ежи, и даже небольшое болото имеется, с положенными по штату лягушками и клюквой.

Въезд в лес преграждал неподвижный шлагбаум, сваренный из стальной трубы. Легковушка не проедет, для того и сделано. Но мы-то на танке, фигли! Ломая молодую сосновую поросль и весело перепрыгнув через высокие бордюры, машины объехали препятствие и двинулись по просёлку. Да, можно было бы зацепить этот шлагбаум тросом и вывернуть из земли, или вообще выбрать другую дорогу, но наш вариант – кратчайший. Кто знает, что сейчас происходит со старушкой-женой Лёхи-Степана, с дошкольником Ушаковых, с женой и двумя детьми Аркаши? И чем скорее мы прибудем, тем скорее наших бойцов отпустит напряжение за близких. Это я, с Ильёй и Витей слегка подрасслабили булки, хотя ничего ещё не кончилось, а остальные? Скрипят сейчас зубами и переживают.

К тому же именно этот маршрут имел ещё одно стратегическое значение: выезд из леса находился в конце улицы Терешковой, рядом с ОВД «Сосновый бор», что позволит уточнить фактическую обстановку. 

Увиденное нам не понравилось издалека.

- Мрамор – Окте. Наблюдаю дым на одиннадцать часов. Приём.

- Окта – Мрамору. Дым вижу. Снизить скорость, за пятьдесят метров до поворота остановиться. Абзац, Аргон, Сидор – разведать обстановку возле здания, времени не более двадцати минут. Ведущий – Абзац. Остальным выставить охранение. Как поняли? Приём.

- Окта приняла. За пятьдесят метров остановиться, высадить десант, выставить охранение. Приём.

- Абзац принял. Разведать обстановку возле здания ОВД, вернуться и доложить, двадцать минут. Приём. 

По телу прошла лёгкая дрожь, адреналин пошёл! Разведрейд – это важно. Это потеря времени, но это залог того, что мы вообще доедем до места назначения. Скручиваю с карабина насадку «парадокс» и скидываю рюкзак. Вытаскиваю из бокового кармана банку масляного фильтра. В фильтр вкручена массивная стальная втулка-переходник, купленная на «ганзе», а с противоположного конца – просверлено отверстие. Накручиваю эрзац-ПБС на ствол карабина. Те же действия проделывают Витя и Влад. Из клапана большого отделения извлекается дешёвый китайский бинокль ультракомпактных габаритов, о восьми кратах и вешается на шею. Степан протягивает мне китайскую копию «Go-Pro», в противоударном чехле. Пригодится. Киваю, включаю её и креплю на груди. Машина останавливается, мы выгружаемся. Смотрю на ребят: 

- Готовы? – молчаливые кивки.

- Попрыгали! – все делаем по пять прыжков на месте. Поправляю камеру: она не гремит, но болтается. Подтягиваю крепление и прыгаю снова. Норма.

- К бою! – карабины снимаются с предохранителей, досылаются патроны в патронник и включаются прицелы. – Я – направляющий, Сидор – замыкающий. Пошли!

Мы растворяемся в лесу. Хотя как в лесу? До опушки тридцать метров. Их мы и проходим цепочкой. Шоссе Гагарина забито. Причём не просто забито, это искусственный затор. Машины стоят в обе стороны, многие разбиты, людей нет. Подробностей с этой точки не видно: мы находимся в довольно глубоком кювете, к тому же прикрытые отбойником. От здания отдела видны только два верхних этажа. Мда. Придётся лезть на дерево, но не мне.

- Сидор, на дерево, - я передаю другу камеру и бинокль.

- Не подссыкай, Халк, - пользуется засранец нашей дружбой. Ненавижу эту погремуху. Ну и что, что она созвучная моему имени? Я не зелёный хуеплёт в трусах, у которого кулак больше головы!

Влад закидывает свой карабин за спину, цепляет на себя камеру и хватается за сосну. Лезет быстро, ловко, как обезьяна. Две минуты, и он на высоте десяти метров. Спрятался за стволом, выставил только приборы. Мы сидим и ждём, пока наблюдатель внимательно осматривает окружающую обстановку. Наконец Влад оказывается рядом с нами, возвращает оптику и докладывает:

- Пожар кончился, коптят только несколько окон второго и третьего этажа. Здание выглядит необитаемым: все окна выбиты, дверь нараспашку, движения внутри нет. Зачистили и ушли, судя по всему. Окружающее пространство будто вымерло. Возле крыльца три сожжёные машины ППС – УАЗ и две Лады. Как минимум в «козле» есть как минимум один труп. В остальных не видно. Через дорогу в дом на Терешковой уткнулся пожарный «Урал», в кабине видны трупы. Улица Терешковой свободна, по крайней мере, до проспекта Мира. Только возле самого здания на боку лежит реанимобиль «Соболь», молча моргает маяками. Доклад окончен.

Смотрю на часы. Прошло семь минут, осталось тринадцать. Решение.

- Броском преодолеваем Гагарина, заходим в здание, осматриваемся, возвращаемся. На всё восемь минут, плюс две запасные. Смотрим под ноги – наступать только на нетронутый бетонный пол, двери открываем только верёвками, трупы не трогаем.

- Ну да, я бы заминировал однозначно – кивает Витя. 

Дорогу мы преодолели без происшествий. Пролезли под отбойником, чтобы не привлекать внимания возможных наблюдателей картинными прыжками, попетляли, пригнувшись, между машинами и метнулись к зданию. Тридцать метров – расстояние небольшое, но на мне под двадцать кило снаряги, включая броник, да на майском солнышке в разгар дня – упариться можно. Постояли, успокоив дыхание, протёрли рожи от пота: ладно хоть линзы сохранили прозрачность: спасибо фирме за незапотевающее покрытие.

Батя (6)

Трассу мы преодолели на удивление быстро: зацепили, подтянули, толкнули и переехали через шоссе. Дальше двигались дворами, в них царило оживление. Люди общались между собой, у кого был транспорт – готовились к отъезду и уезжали, остальные готовили на мангалах еду – в основном мужчины: выстрелы и взрывы слышали все. Некоторые даже были вооружены – по большей части охотничьим гладкостволом.

Преодолев пару километров, мы оказались возле обычной панельной пятиэтажки о шести подъездах. Эта пятиэтажка не была ничем примечательна, кроме того, что в ней я прожил пятнадцать лет, а Влад – и того больше. У меня слегка защемило сердце. Не хотел я сюда заезжать. Не хотел… Потому что выбор сделал… Бодро сгрузившись на ходу, мы с Сидором вбежали в подъезд. Десять пролётов бегом – и мы, вспотевшие и запыхавшиеся у цели.

- Мама! Открывай!!! – замолотил друг руками в дверь.

Наконец дверь отворила женщина средних лет, в джинсах и свитере, со свечой в руке.

- Владик? Юра? Что случилось? В Городе стрельба, взрывы, отключили электричество и воду.

Трубач сгрёб мать в охапку, прижал к себе, стукнув слегка лбом о грудную бронепластину армейского броника – она как раз находилась на одном уровне с её головой. Сердце защемило ещё сильнее.

- Тётя Полина, вы собрали вещи? – в разговор вступил я, а то эти родственные охи-ахи могут затянуться надолго.

- Да, Юра.

- Машина внизу, выходите. Дядя Костя дома? Ваша «Калина» на ходу?

- На ходу…

- Значит поедете на ней, в колонне. Давайте скорее. Я пока к своим забегу, – и пустился бежать вниз.

Соседний подъезд, третий этаж… Сначала был лай собаки, потом старик открыл дверь. Он был всё так же толст, сед и коричнев. Я же пошёл цветом кожи больше в мать, и по этому параметру практически не отличался от слегка загорелого русского.

- Ну как ты, отец?

- Всё так же, Халик. Держусь. Немного одиноко, но мы с Гердой не унываем, – я потрепал за ухом старую алабаиху с обвисшими сосками, ткнувшуюся мне в ладонь и виляющую хвостом. Ей было уже двенадцать лет, её Кай умер больше полугода назад – Ты давно не заходил, сын… Пройдёшь?

Старика не смутил мой вид, он выглядел очень уставшим. Он и правда устал. От жизни. Война в Таджикистане, побег в Россию с маленьким сыном на руках, где он брался за самую дерьмовую работу: на Урале не очень нужны учителя русского языка для нерусских школ. Отец говорил почти без акцента, что конечно выделяло его из числа приезжих, но всё равно было очень тяжело. Работал в школе физруком за копейки, провернул какую-то схему и смог преподавать ещё и историю. Потом потеря любимой жены, запой, потеря работы, кодировка… Много чего было в его жизни. Когда между нами пробежала чёрная кошка? Вернее, это была не чёрная кошка, а Рыжая Сука и Старая Вобла. Лет восемь тому назад отец нашёл тут одну разведёнку с прицепом, с которой мы друг друга сильно невзлюбили, что и понятно, собственно. Однако дело ограничивалось вооружённым нейтралитетом. Воспринимали друг на друга как предмет интерьера, да и всё. А потом мне исполнилось шестнадцать, и я привёл домой первую девушку, чтобы запереться с ней в комнате. Потом вторую, третью… Старая Вобла на них смотрела, видела их восхитительную молодость, красоту, а потом смотрела на своё мерзкое рыло в зеркало и источала сотни ненависти. Впрочем, обычно дело заканчивалось ничем, разве что сами девушки, существа гораздо более чувствительные чем я, удивлялись и говорили, что им не по себе от того, что на них смотрят не просто как на мебель, а как на тумбочку, караулящую любимый мизинец. Отчасти поэтому никто надолго не задерживался. Но так было до поры.

Когда в длинной череде девушек попалась Рыжая Сука – произошёл взрыв. Сама девица ничего особенного из себя не представляла – ни поражающей воображение красоты, ни умопомрачительных сисек, ни мозгов. Только излишняя эмоциональность, граничащая (тогда) с истеричностью. По каким-то причинам, очевидно обусловленным теорией вероятности, она задержалась чуть дольше остальных. В итоге между двумя марамойками произошла ссора на бытовой почве, едва не закончившаяся вцеплянием друг другу в волосья.

Отцом мне был поставлен ультиматум: или Рыжая Сука уёбывает, или мы с ней уёбываем вместе, на все четыре стороны. Как это трактовать? Рыжая Сука на самом деле мне на хрен никуда не упёрлась, но как бы то ни было – это было НАПАДЕНИЕ НА МОЮ САМКУ. На ТАКОЙ вызов ЛЮБОЙ самец – будь он хоть соловушкой [1], хоть сусликом, хоть обезьяной (к числу которых, как ни крути, относятся люди) обязан ответить. Утереться – значит перестать уважать себя, и яйца свои отныне хранить в серванте.

Естественно, мы съехали через несколько дней. Отец помогал деньгами, пытался проехать мне по ушам типа бла-бла-бла да бла-бла-бла, это не был выпад против тебя и всё такое. Деньги я брал – ибо работать, учась нормально в меде, было тяжело, но болтовне не верил, ибо абсурдно это, тем более что, когда я уведомил отца о своём решении, он сказал: «Хорошо. Решил значит решил. Надеюсь, что нам не придётся возвращать всё назад». Как это можно трактовать? Только как «не возвращайся» …

Спустя несколько лет наевшись истерик досыта, я выгнал поганой метлой Рыжую Суку, а отец – Старую Воблу вместе с её подкидышем. Но отношения с батей полностью не восстановились, и домой я не вернулся. Мы по-прежнему общались, я помогал ему со здоровьем и техникой, он мне – деньгами.

В мобплан можно было включить всего один адрес, и полюбив Софью я, не колеблясь, вписал в список живых её. Даром, что взаимности почти не было. Справедливости ради, стоит заметить, что везти его, в случае чего, было некуда. Сейчас, когда я увидел своими глазами то, что происходит в Городе, меня корёжило. Нажимаю кнопку передачи.

- Абзац – Сидору.

- На приёме.

- Спроси у своих, у них есть в машине место для ещё одного человека и одной собаки? Приём.

- Даже спрашивать не буду. Есть. И на даче найдётся. Это вообще не вопрос. Давай быстрее только, мы уже спускаемся. Конец связи.

Сорока (7)

Дальше наш путь шёл вдоль Юго-Западного Объезда – новой широкой трассы, огибающей половину Города. Почему вдоль? Да потому что если она сейчас не стоит – то это будет офигенный просчёт интервентов, к каким они явно не склонны. Так что мы поедем по старому шоссе, которым давно практически не пользуются. Оно узкое, разбитое и проходит через промзону, станцию Город-Товарный – в общем то, что надо. Альтернатив ему не было, но недостаток имелся: зона «38 попугаев», исправительная колония особого режима №38, для ранее судимых, она же «полосатый второход». Там содержались преступники ПОВТОРНО совершившие особо тяжкие преступления. Убийцы, насильники, наркоторговцы, разбойники – вот, в общем-то, почти полный перечень преступлений, за которые отбывал наказание тамошний спецконтингент. Встречались, конечно, ещё рецидивисты по более лёгким статьям, но это скорее исключение: нужно постараться, чтобы попасть на особик. Зона славилась своим лютым режимом и озлобленными зеками. Если враг поступит так же, как поступил в «Эпохе Мёртвых» Андрея Круза, то батальон отпетых уголовников уже вооружился, организовался, и отправился на разбой. А люди, организовавшие диверсию подобных масштабов едва ли тупее известного писателя. Их задача – устроить конец света в отдельно взятом городе, посеять панику и спровоцировать свалку «все против всех». Зомби-вируса для этих целей у них конечно же нет, но их роль прекрасно сыграют беглые зеки, гопники, местный криминалитет, гастарбайтеры, националисты… да все маргиналы Города. Их мало – два-три процента едва ли наберётся, но много ли надо отаре овец, у которой зарезали пастуха, перегрызли всех овчарок, а бараны забыли, как пользоваться рогами?

Так что когда мы выехали на шоссе, в наушниках раздалась команда:

- Всем максимальная готовность! Въезжаем в опасную зону. Максимум внимательности! 

- Окта приняла.

- Сидор принял, – он пересел в «Ладу», на пассажирское сиденье, в качестве радиста.

Я взялся за бинокль. Картинка прыгала и тряслась на разбитой трассе, но то, что на виднеющихся вдалеке вышках отсутствуют девочки-автоматчицы, я разглядел.

- Мрамор – Абзацу.

- На приёме.

- 38 попугаев ушли в побег. Охраны на вышках нет.

- Понял тебя. Внимание колонна! Увеличить скорость до шестидесяти километров в час. В случае обстрела – поднять до восьмидесяти.

- Окта приняла.

- Сидор принял.

Шестьдесят километров в час на этом шоссе – сойдёт за новый способ родовспоможения. Ежа против шерсти рожать можно. Можно ли здесь развить восемьдесят – хз. Может и можно. Но развить, и оставить подвеску в сохранности – вряд ли. Однако если выбирать между «убить подвеску» и «получить пулю» – выбор очевиден.

За очередным поворотом рация ожила снова. 

- Мрамор – Окте!

- На приёме.

- Мы уткнулись блокпост! Торможу. Приём.

Я выглянул на дорогу через лобовое. Путь перегородил КамАЗ, возле которого стояло шесть человек с автоматами. На двоих справный, давно обмятый камуфляж, городской расцветки «серый камыш», с какими-то нашивками, сидел так, как должна сидеть военная форма, оружие – старенькие АКС-74 были продолжением рук, разгрузки были подогнаны по фигуре. Нормальные, справные воины в общем. А вот остальные четверо были из другой публики. Форма была новой, с иголочки, стандартная армейская «цифровая флора», но сидела она как на корове седло, автоматы они держали как палки – совершенно чужеродные предметы в руках, разгрузки отсутствовали вообще.

На оценку этой ситуации у меня ушла секунда. Бля! В рацию:

- Контакт! Два спеца, четыре мяса! Тридцать три! – в боевой ситуации переходим на числовой код. «Тридцать три» равняется «слушай мою команду». – Военспеца берём живым. Хотя бы одного! 

Лязгнули затворы карабинов. Я очень резко перекинул магазин на картечь. В стволе патрон есть, с пулей.

- Сорок шесть – команды записаны в таблицу, десять на десять клеток, данная команда означает «дым». – После – пятьдесят три! 

Арьергард пойдёт на обход под прикрытием дыма. Гражданских вытащить и затолкать под машины они догадаются сами. Кричу без рации:

- Боевое отделение! Выходим через задние двери! Окта и Степан! Прижмите их огнём сквозь двери!

Когда передние двери серой «таблетки» открылись, оттуда вылетели две дымовые шашки и по бандитам стали стрелять, они среагировали по-разному: двое наёмников поступили относительно правильно: мгновенно упали и начали искать укрытие, О КОТОРОМ НУЖНО БЫЛО ПОЗАБОТИТЬСЯ ЗАРАНЕЕ. Остальные поступили по-разному, но одинаково неверно: один попробовал садануть по нас длинной очередью от пояса, но потерпел фиаско: автомат стоял на предохранителе. Когда он сдёрнул его вниз до упора, там, где одиночный огонь, снова ничего не получилось: патрон дослать враг забыл. Исправить эту ошибку ему не дала Окта: раскатисто грохнул двенадцатый калибр, и новый камуфляж вскипел кровью в районе живота: дробь четыре нуля почти в упор – точно хана. Другой застыл как истукан, в панике крутя головой и прячась за автоматом, тоже почти сразу получив заряд картечи в колено. Отлично: один говорун у нас есть. Третий и четвёртый поступили вообще смешно: бросили автоматы на асфальт и кинулись в разные стороны. Я бы засмеялся, если бы не был занят и увидел это, но в эту секунду я выскакивал в облаке дыма через заднюю дверь. Меня занимали вовсе не урки картонные, которых израсходовали ещё до того, как дали в руки оружие, а два реальных бойца, которые могут сильно испортить нам жизнь. За те секунды, что прошли с момента начала боя, они успели закатиться под КамАЗ и укрыться за тяжёлыми внедорожными колёсами. Дробь такое не возьмёт, картечь – тоже вряд ли. Но Окта и Степан размеренно молотили по ним, не давая поднять башку, выигрывая мне, Аргону, Бамбуку и Ландышу время на то, чтобы рассыпаться в стороны. Мрамор и Заяц сейчас по дуге заходят к наёмникам с левого фланга, а наша задача – связать противника огнём.