Паулина. Начать сначала

Глава 1

По моим ощущениям, я спала дольше обычного, в моем возрасте вставать с рассветом стало нормой. Но стоило немного задержаться в царстве Морфея, как срабатывал внутренний будильник, а интуиция криком орала, что я проспала.

Но сегодня она странно помалкивала, а сны мои были такими сочными, красочными, вызывая во мне незнакомые до этого, будоражащие душу эмоции. Быть может, это из-за предвкушения ремонта, который мы с мужем решили сделать в квартире.

С утра мы планировали съездить по магазинам. У меня было столько планов! Поменять кухонный гарнитур, старый мне очень нравился, да я к нему уже прикипела за столько лет. Меня в нем устраивало все, кроме облупившегося фасада и от времени покосившихся, скрипучих дверок.

Но прежде, нам нужно было поменять обои, положить кафель и заказать натяжные потолки. Сменить батареи во всей квартире и в каждой комнате положить паркет, не считая тех же обоев и потолков. В общем трат, как и работы, предстояло немало.

Последние пару лет мы с мужем откладывали каждую копеечку и накопили достаточно денег, чтобы обновить все наше жилище. Наверное, в последний раз. Больше, я буду просто не готова к таким подвигам, на пенсию особо не пошикуешь, да и возраст уже не тот.

Все эти мысли пронеслись в одно мгновение, но стоило мне открыть глаза, крик ужаса застрял в горле. Я ничего не вижу!

Попыталась поднять руки, чтобы потереть ими глаза, но руки меня не слушались! Вот теперь я заорала во все горло. Или не я? Голос был тоньше и звонче моего. Резко оборвавшийся крик, напугал меня еще сильнее.

Снова открыла, сначала один глаз, потом второй. Ничего… Кругом непроглядная тьма. Хотя, «кругом» сильно сказано, голову повернуть у меня тоже не получалось, а значит, я сейчас пялюсь прямо в потолок.

Но, как бы я не присматривалась, потолка не видела, только темень. Непроглядная. Наводящая на меня ужас. Попыталась успокоиться и выровнять дыхание. Как говорит мой муж, во всем нужно искать положительные стороны.

Только где они, эти стороны? И где, черт побери мой муж? После такого крика, он уже должен был прибежать ко мне. Квартира у нас, конечно, большая, но выданные мной децибелы, услышали бы даже на улице.

Никого…

Снова проморгалась и попыталась пошевелиться. Снова выровняла дыхание. И так несколько раз. По моим ощущениям я провела в этом состоянии около часа. Хотя, может и больше, и мысленно сократила время, что бы не пугать себя еще сильнее.

Собрав все свои силы, при этом заорав благим матом, резко поднялась, приняв сидячее положение. Как – то, мгновенно, отпустило шею, пришли в движение руки и ноги, а вот зрение…

Я все еще ничего не могла разглядеть, однако, поднеся к лицу руки, увидела их очертания. Значит, с моим зрением все в порядке. Осторожно покрутила головой и увидела еле заметное, голубоватое свечение слева.

Мне бы посмотреть, что там, да я боялась слезть со своего «ложа». Понятия не имею, куда могу наступить или вовсе провалится. Просидев еще несколько минут и немного привыкнув к темноте, все же рискнула опустить ноги вниз. Вот только никак не могла нащупать ими твердую поверхность. Перевернулась на живот и попыталась спуститься в таком положении. Если что, то у меня хотя бы будет возможность подтянуться и вернуться обратно.

Как бы страшно не было, но пришлось рискнуть. Мне повезло, я, ощутила под ногами твердую, не ровную поверхность. Осталось дело за малым, а именно, дойти до того светящегося проема. Идти на ощупь, это я вам скажу еще тот аттракцион.

Путаясь в длинной юбке, спотыкаясь и падая, я упорно двигалась к своей цели. Мои колени были разбиты и саднили, как и ладони. Голые ступни, кололи мелкие камни, а глаза уже слезились от напряжения.

Ненадолго остановилась, чтобы перевести дух и замерла. Только сейчас до меня дошло, что мое тело легче и гибче, да и кроме израненных конечностей, я не испытывала никакого дискомфорта. А ведь еще вчера жаловалась мужу на боль в коленях и не разгибающуюся спину, это, не говоря уже о давлении, которое вызывало головную боль.

Ничего этого сейчас не было.

Сосредоточившись на своей цели, я больше не замечала ни острых камешков под ногами, ни саднивших конечностей. Я была уверена, что иду к выходу. Там светло, а значит, скоро я выйду из непроглядной темноты и покину это странное место.

К тому времени, как я дошла до света, готова была прыгать от радости, но, каково было мое разочарование, когда я поняла, что это вовсе не выход, а вход… в пещеру. Судя по всему, еще в одну. Потому что, оглянувшись туда, откуда я пришла, увидела темное нутро пещеры, которую с этого места освещал тот самый свет.

Здесь было невероятно красиво. Кристаллы издавали голубоватый, словно неоновый свет. Я даже замерла на мгновение, рассматривая все это великолепие. Кристаллы «росли» прямо из стен и потолка пещеры. На поверхности тоже, то тут, то там, лежали отломившиеся от времени и упавшие вниз, их, не менее яркие сородичи.

Даже не подозревала, что в пещерах может быть так красиво. Ни разу, за всю свою жизнь не была в них. Да и понятия не имела, что в природе бывают вот такие светящиеся кристаллы. Не удивительно, я никогда раньше не интересовалась «устройством» пещер.

Когда первое впечатление спало, мне захотелось разреветься от безысходности и заорать во все горло, но я заставила себя сдержаться. Не хватало еще, чтобы все это великолепие обрушилось прямо на меня.

Усевшись на землю, равнодушно осмотрелась. Мне снова предстояло искать выход. Хотя бы радовало, что я имею теперь представление, где нахожусь. Оставался вопрос, как я здесь оказалась?

Дорогие мои!

Рада приветствовать вас в своей новой истории))

Надеюсь, она вам понравится. Буду благодарна за звезды и комментарии))

Глава 2

Медленно поднявшись на ноги, обошла пещеру, заметив еще один темный проход. Прихватив с собой с земли несколько светящихся кристаллов, неуверенно пошла в его сторону. Моим единственным желанием, было поскорее выбраться на свет божий. А уж потом разбираться с тем, что произошло.

Почему на мне это странное платье, больше похожее на длинную льняную рубаху, подвязанную широким плетеным шнурком. Что я делаю в этих пещерах и как меня угораздило вообще сюда попасть? Но главный вопрос, конечно же, что стало с моим телом?

Молодость – это прекрасно, но разве такое возможно? Точно не в нашем мире!

С такими мыслями я прошла сквозь длинный коридор, подсвечивая себе путь кристаллами и внимательно глядя под ноги. Мало ли, какая живность здесь водится.

А когда подняла взгляд, передо мной раскинулась огромная пещера, в центре которой сверкала и искрилась гладь озера. Здесь не было такой темени, как в первой пещере, но и кристаллов, дающих свет, здесь тоже не наблюдалось.

Однако, прямо над самим озером, под каменным сводом, зияла дыра, ведущая на поверхность. Именно оттуда, дневной свет попадал в пещеру. Мне бы радоваться, но забраться так высоко у меня точно не получится. А летать я не умею…

Следовательно, придется искать выход дальше. Только времени у меня оставалось немного. Навряд ли, воду из озера можно пить, хотя, если не сумею выбраться отсюда, это единственное, что будет доступно, чтобы продержаться какое-то время. Еды – то, я тут точно не найду.

Подойдя ближе к озеру, осторожно тронула пальцами поверхность воды. Она была на удивление прозрачной и то, что там нет никакой живности, я была уверена. Стоило ряби на воде успокоится, в отражении я увидела знакомое лицо. Это была я, но скинувшая лет так сорок, именно такой я помнила себя в молодости, правда, у меня никогда не было такой длинной косы, да и настолько худой я не была. А тут, кожа да кости.

Увиденное настолько меня поразило, что от неожиданности я хлопнула по воде рукой. А потом еще раз и еще… Но сколько бы я не била, на меня все так же смотрела молодая…я.

– Этого просто не может быть! Невозможно! Полька, ты, наверное, спишь и все это тебе просто снится, – попыталась хоть как-то объяснить необъяснимое, вот только не помню, чтобы хоть раз во сне я испытывала настоящую боль.

А мне было больно, руки, стопы, сбитые колени…

Нет, сейчас я просто была не состоянии об этом думать. Мне нужно было выбираться из пещеры, иначе, я сойду с ума от своих предположений, да еще и в полном одиночестве.

И только отойдя от шока, поняла, что вода теплая, хотя в пещерах было холодно и мне, босой и в одной рубахе, было довольно зябко.

Отмыв грязные ладошки, заодно и немного согрев руки, снова прихватила кристаллы, и обошла озеро. Но, к моему огромному огорчению, здесь не было никаких проходов.

– Да, быть такого не может! – возмущенно вскрикнула я, а мой голос эхом разлетелся по пещере и улетел вверх, прямо в зияющую надо мной дыру.

– Ну, как-то я сюда попала. Или не я… Но не из воздуха же появилась? А что если… Ау-у-у-у-у. По-о-о-мо-о-о-гите-е-е-е-е.

Прислушалась, но сверху не раздавалось ни звука, лишь шум ветра и птичий гомон.

– Значит, меня там никто не слышит, – усевшись на землю, знатно приуныла.

Хоть плачь! А толку-то?

– Стоп! Я ведь еще не осмотрела первую пещеру, – вдруг вспомнила и подхватив кристаллы в одну руку, в другую подол длинной рубахи, поскакала обратно.

Черт с ними, с камнями! Выберусь, вылечу свои ноженьки.

Даже не поняла, как быстро мне удалось преодолеть коридор и пещеру с кристаллами. Отдышавшись, осторожно нырнула в ту самую темень. Но, теперь уже, освещаемую голубоватым сиянием.

Эта пещера была заметно меньше, в центре было возвышение, судя по всему, на том самом камне я и очнулась. Даже представить не могу, зачем он здесь.

Плоский, овальный, черный камень, с абсолютно ровной поверхностью. Правда, можно было спокойно спуститься, с другой стороны, где был уклон, а не с той, где пыталась слезть я. Там насыпь была словно обрезана под девяносто градусов.

– Вот, дурында! Нет бы проверить другую сторону, – ругала себя я, обходя по кругу насыпь с камнем, пока не запнулась.

– А тут у нас что такое? – наклонившись над неизвестным препятствием, приблизила к нему кристаллы.

Рядом с уклоном лежала то ли сумка, то ли тряпичный рюкзак, обмотанный веревкой. Осторожно развязав узел, заглянула внутрь.

– Ох, ты же! Получается, девушка пришла сюда сама, – достав из рюкзака оборванную хлебную лепешку, вернее, то, что от нее осталось, произнесла я.

Принюхавшись, поняла, что ее все еще можно есть. Запаха плесени нет, значит не испорчена. Следом достала пару яблок, что-то похожее на вяленное мясо, небольшой бурдюк с водой. За тем, выбросила завядшие зеленые листья, не смогла понять, что это за растение, и нащупала какую-то ткань. Она меня сейчас волновала меньше всего, поэтому я, обтерев о рубаху спелое яблоко, впилась в него зубами.

Рядом с рюкзаком стояла обувь. Ну, как обувь… Что-то типа кожаных балеток, только со шнурком, который стягивал их вокруг и судя по всему, завязывался вокруг ноги. Ну… Какая, никакая, а обувь. Сразу я не стала их надевать, нужно было для начала все же сполоснуть ноги и промыть раны, а для этого, нужно было снова вернуться к озеру.

Но я еще не осмотрела пещеру. Доев яблоко, подняла кристаллы и направилась ко входу во вторую пещеру. Решила начать обход стен именно отсюда, чтобы идти по часовой стрелке. Свет кристаллов, хоть и освещал путь, но все же его не хватало, чтобы видеть окружающее пространство дальше, чем на пару шагов.

Вот если бы в руку помещалось больше кристаллов… Но они были достаточно объемными, поэтому я взяла лишь пару. Медленно шагая вдоль стен, заметила странные рисунки, которые изображали людей, проводивших какой-то обряд.

Почему обряд? Так все рисунки были связаны именно с этой пещерой и тем камнем посередине. Толи, здесь проводили жертвоприношения, то ли похороны усопших… Пока я не могла понять, не видя всей картины.

Глава 3

Не уверена, сколько часов я потратила на осмотр пещеры, пару раз отвлекаясь на отдых и перекус, но так и не нашла выход.

– Ничего не понимаю! Как-то же девушка сюда попала. А если…

Решала начать осмотр сначала, вот только теперь не просто осматривать стены, а прикасаться к каждому выпуклому камню. Не знаю, почему я была так уверена, что выход должен быть именно в этой пещере. Ну, раз уж начала, стоит закончить. Не найду выход здесь, буду искать в других пещерах.

Подошла к той стене, на которой были нанесены изображения. Именно здесь был камень, выпирающий сильнее других. Честно, я сомневалась, что именно он поможет мне выбраться наружу, хотя и приложила не мало усилий, чтобы попытаться сдвинуть его.

Уже собиралась плюнуть и найти другой камень, как этот с трудом поддался, открывая передо мной темное пространство, из которого повеяло свежим ветерком.

Проход был довольно узким, низким и метра три в длину. Протиснувшись в него полубоком, медленно выбралась наружу. Сердце билось словно сумасшедшее, а я вдыхала и вдыхала свежий воздух, осматривая разросшийся плющ, который скрывал вход в пещеру, а мне загораживал проход наружу.

Подойдя ближе, и разведя в стороны плети лоз, увидела за ними зеленый густой лес. Пытаясь пробраться сквозь плотное плетение, вспомнила, что в пещере остались рюкзак и обувь.

– Сначала надо найти здесь брешь, – пытаясь руками нащупать лаз в этих густых насаждениях, которые просто невозможно было отломить или порвать голыми руками.

– Если девушка сюда попала этим путем, здесь должна быть дыра, – пыхтела я, прощупывая каждый сантиметр плюща.

– Есть! – радостно вскрикнула, оглянувшись на пещеру и сожалением поплелась обратно.

Дойдя до озера, откинув длинную косу назад, сполоснула ноги, (раз уж все равно пришлось вернуться), обулась и подхватив рюкзак, покидала в него кристаллы, (мало ли где застанет меня ночь), поспешила наружу.

А вот наружу высовываться было боязно. За время пребывания в пещерах, я уже смирилась с мыслью, что я нахожусь в другом, незнакомом мне мире. Слишком уж необычным было все происходящее, но главное, мое новое, молодое тело.

И неизвестно, что ждет меня там, за крепкими сводами пещеры. То, что мир ближе к средневековому, было понятно по одежде и обуви. Но, кто знает, возможно, этот наряд использовали только для посещения пещеры.

– Вещи! – вспомнила про ткань в рюкзаке и упав на колени, развязала веревки, запустив руки в нутро тряпичной сумки.

Пара нижних рубах, пара льняных платьев вышитых орнаментом точно такого же покроя, как на мне и несколько обычных тряпиц, возможно полотенец.

– Даже не знаю, радоваться мне или начинать паниковать…

Под стопкой одежды, я нашла старый свиток, написанный на незнакомым мне языке, однако, в изображенном на нем рисунке, я без труда узнала те самые листья, которые нашла в рюкзаке девушки и изображенные на стене пещеры.

– Ну, связь явно прослеживается, вот только, каким должен быть результат после их применения, не понятно…

Покидав все добро обратно в рюкзак, завязала веревки и поднявшись на ноги, глубоко вздохнула.

– Ну, с Богом…

С трудом пробравшись через брешь, отряхнулась от листьев и подняв глаза. Передо мной стояла стена густого леса, куда не брось взгляд. Ни дорог, ни тропинок.

Оглянулась на пещеру, которая, как оказалась была расположена в огромной горе и, если бы я только что не выбралась оттуда, ни за что бы не догадалась, что за разросшимся плющом есть вход в пещеру.

С одной стороны, подъем на гору оказался пологим, и я вполне спокойно смогла по нему взобраться на верх. Это единственный способ увидеть все сверху и понять, в какую сторону двигаться дальше. Но, как бы я не всматривалась, кругом были лишь высокие деревья.

– Может по другую сторону есть какой – нибудь город? – поднявшись еще выше, где обнаружилось ровное плато и в котором я заметила то самое отверстие, расположенное в пещере с озером.

В противоположной стороне, действительно, виднелись крыши маленьких домов, возможно, небольшой деревни. Я смогла их увидеть лишь потому, что с этой стороны был склон.

– И не так уж она и далеко, – успокаивала себя, обходя плато и пытаясь увидеть какой -нибудь город. Но место было расположено не так уж и высоко, относительно высоты самих деревьев.

Мне бы радоваться, ведь я смогу выйти к людям, но я не торопилась. Что я им скажу?

Откуда я? Как попала в пещеру? И стоит ли о ней вообще упоминать? А что я знаю о себе?

Да, ничего! Где жила девушка? Как ее имя? Есть ли у нее родители или близкие люди?

Усевшись на высокий валун, тяжело вздохнула. Меня обуял страх. Страх перед будущим.

Мои припасы подходили к концу, а денег в рюкзаке я не видела. Если даже учесть, что бумажных купюр здесь нет, а монеты могли скатиться на дно сумки…

Я развязала веревки и быстро начала опустошать рюкзак. Вытащив сменную одежду, подумала, может стоит переодеться в чистое, то платье, что было на мне, после моих «приключений» в пещерах, нуждалось в стирке.

Однако, я отложила вещи, пока я не готова идти к людям. Мне просто необходимо было все обдумать. Нужно было придумать достоверную «легенду». Но, как это сделать, если я ничего не знаю об этом мире?

– А что, если в той самой деревне я и жила? – вытаскивая из сумки кристаллы, спросила себя и замерла, – Или останавливалась там? Тогда кто-то должен что-то обо мне знать. Хотя бы мое имя…

Чем больше я об этом думала, тем страшнее рисовались картины в моем воображении. А, что, если я проколюсь на чем-то незначительном?

Конечно, это можно списать на удар головой и потерю памяти, но ведь не все. Например, где мой дом? Я ведь даже не знаю названия города или деревни, где родилась.

– Ну, что, судя по всему, ночевать мне сегодня на этом плато, – с сожалением произнесла я, доставая из рюкзака свиток, заметила еще какую-то бумагу.

– А это у нас что такое? – осторожно развернула лист, – Если я не ошибаюсь, это какой – то документ. И печать есть. Еще бы понять, что здесь написано…

Глава 4

А тем временем, солнце уже садилось за горизонт, а я так и не решилась пойти в деревню. Поудобнее устроившись на плато, провожала грустным взглядом тонувшее за верхушками деревьев солнце. И только последние лучи исчезли из виду, как мне вдруг стало страшно.

Кругом была непроглядная темень, на небе по очереди появились две луны, а потом раздались из леса эти странные звуки, напомнившие мне о хищниках. Городской житель, я даже не подумала о том, что в лесу водится кто-то опасный.

Очередной вой, заставил меня подхватить рюкзак и опрометью бросится вниз. Несмотря на потемки, я каким-то невероятным образом быстро нашла брешь в плюще, напрочь позабыв о светящихся кристаллах и ворвалась в пещеру.

– Лучше здесь отсижусь. А утром пойду к людям, – дрожа от страха, быстро приняла решение, разместившись на знакомом камне.

Когда начало клонить в сон, положила под голову рюкзак и вырубилась, несмотря на жесткое ложе.

Всю ночь, мне снились странные сны. Иногда пугающие, иногда интересные. Но лишь утром смогла понять, что видела я отрывки из жизни девушки. Слишком уж сны эти были похожи на реальность. Правда, запомнить я смогла не все, но вот имя ее…

Паулина, так похожее на мое. Но даже этому я сейчас была рада. Главное для меня не попасть впросак именно в обыденных вещах.

Стряхнув с себя остатки сна, побрела к озеру, быстро умылась, переоделась в чистое и по дороге прихватив еще кучку кристаллов, так, на всякий случай, покинула пещеру.

Утро только-только наступило и солнце еще не взошло полностью, когда я уже шагала в сторону деревни. Нужные мне воспоминания есть, а остальные, надеюсь вспомню со временем.

Но, в одном я теперь уверена, что та самая деревня и была конечным пунктом моего назначения.

Ехала Паулина туда из самого города, да не сама, а по приказу правителя. И пускай, мне были доступны не все воспоминания, но я мельком видела, что это ее наказание за «недопустимое и своенравное поведение», а вот что там произошло и чего она такого натворила – не знаю.

Только помню лица родственников Паулины. Хмурое – дяди и строгое – его жены. Стало быть, они были согласны с решением короля и отправили девушку в дальнюю деревню, где ей и предстояло жить. Ясно – понятно, что не к родне отправили.

Судя по всему, Паулина была из знатного рода и у ее семьи и свои деревни имелись. Но правитель принял решение отправить девушку подальше, где ни она сама, ни ее статус никому не интересен, либо, ее ждет темница.

А это уже совсем другой коленкор. Пятно на репутации семьи, потеря связей и так далее и тому подобное. Родственники, разумеется, не хотели рисковать своей репутацией, согласились решить дело по- тихому. С глаз долой, из сердца вон.

Вот только девчонка - то оказалась с характером и по пути в ту деревню, сбежала от стражи и нашла эту пещеру. Как? Не знаю, но, судя по всему, в этом ей помог тот самый свиток. А вот для чего ей это было нужно, пока не пойму.

И почему у меня такое чувство, что этим самым родственникам только на руку, что правитель принял относительно Паулины именно такое решение. Девушка не доставляла хлопот родственникам, просто потому что редко общалась с ними. Но после смерти родителей, они, а вернее дядя по отцовской линии, как последний старший мужчина рода, взял на себя ее опекунство.

И так ли уж виновата была девушка или ей просто не повезло с родней?

Но, что гадать, мне эта ситуация только на руку. Разумеется, я бы не отказалась в новом мире быть хоть немного подстрахованной в плане жилья и финансов. Однако, мне будет проще приспособиться жить среди простых работяг, чем среди высшей знати, от которой не знаешь, чего ждать.

Голова, руки, ноги на месте, как-нибудь справлюсь. Опыт работы с землей у меня большой, каждый год летом проводила у бабушки, а уж потом, после ее смерти, когда вышла замуж, дом ее с земельным участком приспособили под дачу. Так, что не пропаду.

Одежда. Меня смущала одежда. Судя по всему, здесь нет ни кринолинов, ни корсетов, если уж Паулина ходила в простом льняном платье. Хотя, от простого его отличала дорогая вышивка. Вроде бы такие у нас носили в семье бояр. И если я не ошибаюсь, то правителем здесь выступает не царь, а князь.

Однако, я могу ошибаться, ведь мир другой, об этом я узнала, увидев на небосклоне две луны. А потому утверждать с полной уверенностью о развитии этого мира не могу.

Впереди уже показались крыши домов, той самой деревни. Здесь ведь должен быть старший или староста, наверное, к нему мне и надо. Черт! А что, если я не пойму местный язык? Как мне общаться с местными?

– Голова, ты Полька! А раньше об этом подумать не могла? – замедлив шаг, справа заметила первый дом и решила свернуть именно туда.

Пусть я и догадывалась, что староста живет дальше, но меня почему-то тянуло именно в этот старый, покосившийся от времени дом. К тому же, проверю, понимают ли меня, а уж потом и к старосте можно.

– Хозяева! – открыв скрипучую дверь, крикнула я, – Есть кто дома?

В ответ мне была тишина. По коже пробежал холодок. Внутри, как и снаружи, дом был необитаем. Осторожно переступив порог, вошла в темный коридор или сени, отделяющий входную дверь от жилого помещения.

Словно в исторический музей попала. Все здесь было скромно, мебели практически нет, кроме широких лавок вдоль стен, да деревянного, с затертой от времени столешницей стола. Старая печь, которая уже давно нуждалась в побелке. Рядом с ней полка с разной утварью.

Кринки, чугунки, глиняные тарелки. Да я в последний раз такую посуду видела только у бабушки и то, она ей уже и не пользовалась. Просто оставила, как память.

Окна, которых я насчитала в количестве четырех, вместо прозрачного, привычного мне стекла, были мутными. За печью была еще одна комната, но я не решилась ее осмотреть. Все же я в чужом доме.

На лавке возле входа стояло ведро с водой, в котором плавал деревянный черпак. Зачерпнув воды, поднесла черпак ближе и принюхалась.

Глава 5

– Мама? – тихо спросил малыш, дернув за руку сестру и подняв к ней пытливый взгляд.

– Нет, Альб, это не мама, – с затаенной грустью ответила девочка.

А я могла лишь порадоваться, что все же понимаю их речь, впрочем, как и они мою. И до меня не сразу дошел смысл сказанного мальчиком.

Дети осторожно вошли в дом и у меня дыхание перехватило. Настолько они были худенькие, в чем только душа держится. На чумазых мордашках одни глаза, как блюдца. Одежда висит мешком, при чем шитая перешитая. Местами штопанная, а где-то и вовсе затертая до дыр.

Маленькие, худенькие, взъерошенные, словно два воробышка.

– Барыня, я травки рядом с рекой собирала, – с ужасом произнесла девочка, кивнув на корзинку, – тама не возбраняется. Но ежели нельзя, заберите, токма не наказывайте, – чуть не плача шептала малышка.

– Да я и не собиралась. Да и не барыня я, – растерянно произнесла, наблюдая за настороженными малышами.

– А кто же? Вона вышивка какая на платье, такие токма барыни носют, – осторожно произнесла девочка, стерев со щек набежавшие слезы.

Действительно, кто же я? Дочь боярская, которая решила обосноваться среди крестьян? Да мне не поверит никто, а в лучшем случае, будут стороной обходить, от греха подальше.

Где это видано, чтобы боярские хоромы добровольно променять на покосившуюся деревенскую избу?

– Это подарок, – бросила первое, что пришло на ум, – а где ваши родители?

Быстро сменила тему разговора, слишком уж зоркий глаз у девчушки. Да и вела она себя совсем ни как ребенок. Слишком осторожна с незнакомкой, слишком наблюдательна, для своего возраста.

– Не знаю…– тихо произнесла девочка, прихватив из сеней корзину, поставила ее на стол.

– Не знаешь, где сейчас или… где вообще? – проследила взглядом за мальчиком, который словно обезьянка, забрался на лавку.

По взгляду девочки, которая бросила тревожный взгляд на брата, поняла, что она не готова говорить при нем.

– А с кем вы здесь живете? – осторожно присела на лавку, рядом с малышом и погладила его по головке, почувствовав под рукой нежный, еще детский пушок.

– А вам на кой? – подозрительно спросила девочка, настороженно наблюдая за моими действиями и вытаскивая из корзинки свою добычу.

– Хотела попросится на постой, – пожала плечами, не сводя взгляда с малыша, который смотрел на меня с такой надеждой, а потом и вовсе придвинулся ближе и прижался ко мне своим худеньким тельцем, словно ища ласки.

– Энто к старосте, – резко бросила девочка, нехотя отведя взгляд от брата. Не нравилось ей поведение младшенького.

– А у вас нельзя? – с надеждой спросила я, перебирая пальцами волосики Альба.

– Я вас не знаю.

– Так давай познакомимся. Меня Поля зовут, – черт! Какая Поля? – Это сокращенное от Паулина. А тебя? – дружелюбно улыбнулась девочке.

– Альма… Но я все равно вас не знаю, – нахмурилась малышка, поставив на стол деревянную кадушку, в которой намывала свои травки и коренья.

– Это правда, но быть может кто-то из старших…

– Нету у нас старших, – резко оборвала меня девчушка, – Была бабка, да и та по весне померла.

– Так вы что, вдвоем здесь живете? – сама не веря в то, что говорю, даже голос сел.

– Живем… Пока староста позволяет, – как-то надломлено произнесла Альма.

– Как это… позволяет? Это же дом вашей бабушки? Или я не права? – с ужасом произнесла, даже рука замерла над головой малыша, отчего он поднял на меня свои чистые глазки, не понимая, почему я перестала его гладить.

– Дом – то общины, деревни значится и только староста дает дозволение, оставить нас или в сиротский приют сдать…

– В приют?

Черт! В воспоминаниях Паулины не было никакой нужной мне в данный момент информации. В свое время бабушка рассказывала мне о своей жизни, когда я сама интересовалась. И помнится, раньше, еще до советской власти, если в деревне дети оставались сиротами, их забирали родные или соседи. Всем были нужны рабочие руки, потому и семьи были большие. Работы всем хватало.

– Им не нужон лишний рот, – девчушка бросила взгляд на брата, – Я работать могу, а вот Альб…

Ясно… Решили разлучить малышей.

– Так ты работаешь на старосту? – по-своему поняла ее слова я.

– Почему на старосту? – удивилась Альма, – На общину. Кому в огороде помогу, кому в доме, кому со скотиной…

– И сколько тебе платят? – осторожно спросила я, уже предполагая какой ответ получу.

– Да по-разному… Кто лепешку ржаную даст, кто овощи с огорода. Староста — вот недавно даже две куриных ножки дал, – с восторгом произнесла девчушка и тут же сникла, – Только зимой будет плохо. Работы не будет, – совсем тихо шепнула Альма, а у меня сердце разрывалось, глядя на эту маленькую, но такую сильную девочку.

– А у твоей бабушки разве не было своего хозяйства? – ну не может быть, чтобы женщина, прожившая здесь всю свою жизнь, не обзавелась хотя бы курами.

– Было… Но, когда родился Альб, бабушке пришлось туго. Мама тады сильно заболела, и бабушка продала все, абы поставить ее на ноги. А мама уехала на заработки в город и больше не вернулась… – с тоской произнесла Альма.

– А куда отправилась? Может ее найти можно? Давно ушла-то? – может попробовать ее разыскать, проскочила у меня логичная мысль.

– Ушла… Мне тады было-то, как нынче Альбу. Бабушка ее искала, даже в город ездила…

Ничего себе! Так получается прошло, как минимум, три года. Страшно подумать, но если за эти годы она так и не вернулась, возможно, ее уже и в живых – то нет.

– Альбу надобно поспать, а то он станет капризничать, – отложив травки, и отряхнув руки, произнесла девочка.

– Так его бы для начала искупать. Где вы моетесь? – я тут же вспомнила про бабушкину баню.

– Вон, в корыте и моемся, – покраснев, кивнула малышка в сторону печки, к которой было приставлено деревянное корыто.

– А воду в бочку носите? – видела я у крыльца закрытую бочку, видимо оттуда и носят.

Глава 6

Платье старушки, которое Альма достала из старенького сундука, стоявшего в маленькой комнате, село на меня, как влитое. Да, уж, старушка была со мной одной комплекции. Старенькое, но вполне чистое льняное платье, или рубаха с длинными рукавами, было низкого качества, в отличие от платьев Паулины.

То, что было на мне и которое я еще не успела загваздать, Альма по -хозяйски спрятала в сундук, но прежде, осторожно провела рукой по вышивке и аккуратно сложила. Второе, я планировала постирать, потому и оставила его в рюкзаке. А вот чистые тряпицы тоже отдала девочке. Пригодятся в хозяйстве.

– Коли спросят, говорите, к бабке Улане приехали. А что померла, только нынче узнали, – давала мне наставления Альма.

Прихватив ведро, уверенно направилась к выходу и лишь, когда закрыла за собой дверь, замерла на миг, пытаясь успокоить быстро бившееся в груди сердце. Я не знала, примут ли меня местные, но в одном была уверена, этих малышей я не брошу.

Колодец, как я и думала располагался в самом центре деревни, хорошо, что видно его было издалека, потому и плутать мне не пришлось. Однако, пока я направлялась к колодцу, успела рассмотреть соседние дома. Некоторые были добротные, видно было, что хозяева ответственно относятся к своему жилищу, но попадались и такие, как у малышей. И все же, практически все были однотипные. Один этаж, дерево и на месте окон мутное стекло.

Надеюсь, зимы здесь не сибирские, иначе с такими окнами все тут давно бы уже замерзли.

Странно, но пока я разглядывала дома, мне по пути не попалась ни одной живой души. Я было подумала, что люди в это время работают в поле или пасут скотину где-то за деревней.

Вот только, как оказалось, часть села собралось у колодца, где меня встретили десяток любопытных взглядов и шепотков.

– Чья это?

– А я -то почем знаю.

– Что-то не припомню, может родственница Ганики?

– Да не-е-е. Ее родственники уж несколько лет к ней глаз не кажут. В городе тапереча, зазнались…

– Можа Расько?

– А можа сама у нее спросишь?

– К бабке Улане я приехала, – опуская ведро в колодец, усмехнулась, когда все притихли.

– К Улане? – подозрительно спросила одна из женщин, – Что-то я не припомню, чтобы видела тебя раньше.

– Верно говоришь, Параська, я тоже ни разу ее здесь не видала, – закивала старушка, стоявшая рядом.

– Чаво раскудахтались, курицы? – раздался за моей спиной зычный мужской бас.

– А вона и староста пожаловал. Здрав будя, Ермей, – задорно поприветствовала старосту одна из женщин.

– Работы что ль у вас меньше стало? – кивнул ей мужчина.

– Не меньше, нежели у тебя, староста, – в тон ему ответила та самая Параська.

– Так чаво собрались? Или сплетни новые узнали? – усмехнулся в усы мужчина и только теперь заметил меня, выливающую воду в ведро.

– Етить! А ты у нас кто такая будешь? – удивленно приподнял кустистые брови мужчина.

– Паулина, приехала к бабке Улане, – выпрямившись, посмотрела прямо на старосту.

– Вона как! И кем же ты ей приходишься? – облокотившись на колодец, бесцеремонно разглядывал меня мужчина.

– Ей никем, – отбросила за спину косу, – А вот внукам ее – теткой прихожусь, – проникновенно врала я.

– Теткой? Энто по какой такой линии -то?

– По линии отца, – уверенно заявила, оглядев притихших селян.

– Ой ли? Нету у них отца - то, – решил поймать меня на вранье староста.

– Не мне вам объяснять, что отец есть у всех. Другое дело, что пропал он, так вот, я тут вместо него, – врать, так до конца.

– Так ты получается, за Альмой с Альбом, что ля явилася? – прокаркала старуха, – Забрать их с собой хотишь?

– Почему сразу забрать? Разве их выгоняют из общины? – подняла пытливый взгляд на старосту.

– Из общины никого не гонят! – рыкнул староста, – Ежели закона не нарушаешь и, по совести, живешь. А ежели нарушил, так на то есть барон Местич, он решает, кого казнить, кого миловать, кого выпороть, а кого взашей прогнать.

– Так почему же вы малышей в сиротский приют хотите отдать? – подняв ведро, отошла чуть дальше от колодца, тут уже очередь за водой собралась. Или не за водой, а просто уши погреть.

– А ты сама – то, как думаешь? Зима у нас хоть и не суровая, да все же зима. Долго ль мальцы -то протянут, а? Ни дров, ни запасов, ни тулупов теплых, вода сама к тебе не придет. Сейчас мы им помогаем, кто чем может, так ведь у нас и у самих голодных ртов полный дом. А община наша еле-еле на барщину Местичу наскребает, самим бы с голоду не окочуриться.

– А что же так? Неужто земля плохо родит? – подозрительно спросила, рискуя вызвать гнев старосты.

– Ишь ты! Земля… Земля хорошая, а вот семена где взять? Прошлой зимой голод был, все, что на посев оставляли, все ушло, ничего не осталось. Рожь, да овес, да те крохи, чем огород засеять, вот энто и будем есть.

– А разве нельзя попросить о помощи Местича? – удивилась я.

– Ты погляди -ка на нее! Умная кака. Ежели было можно, думаешь мы бы от голоду пухли? – похлопал себя по поджарому животу мужчина.

– Ой, меня же малыши ждут… Ермей, мне бы с вами пару вопросов обсудить, чуть позже, – быстро произнесла, подхватив ведро.

– Ну, раз надо, приходи вечером, обсудим, – согласно кивнул мужчина, а я замерла.

– Нет, уж лучше вы к нам, – не получится у нас с ним приватного разговора при его семье.

Я, конечно, не в курсе, насколько у него большая семья, но любопытных взглядов мне и у колодца хватило.

– Уснул, – когда я вошла в дом, тихо шепнула Альма, кивнув на печь, где мирно посапывал малыш.

– Ты знала, – перелила колодезную воду в большой котел, который стоял на печи, чтобы согреть ее вечером, – Знала, что я не успею.

– Догадывалась, что вас тама разговорами задержат, – пожала она плечами, складывая в одну из мисок порезанную травку.

– И для чего? Ну, помыли бы мы Альба, что плохого- то в этом? – не понимала я.

– Ничего… Нету у нас дров, абы печь топить, – ошарашила меня девчушка.

Глава 7

– Как можем…– философски заметила малышка.

– А где же вы берете дрова?

– Так у боярина и покупаем, – девочка с изумлением взглянула на меня, словно это она была здесь взрослой, а я несмышленым ребенком.

– Покупаете? За деньги? – полный улет!

– Ага.

Вот ведь жучила этот Местич! Лес кругом, да я пока до деревни шагала, по пути только насчитала штук пять заваленных, сухих деревьев.

– И бабушка ваша покупала? – подозрительно спросила я.

– Да, мало, но покупала. Токма энтой зимой последние сожгли. А по весне остались одни. Ни бабушки, ни дров…

– Так, а где она брала деньги? – знаю, вопрос звучит подозрительно, но ведь мне нужно понимать, откуда плясать.

– Летом на огороде выращивала зелень, репу, а по осени собирала ягоды на болоте. Это далече, она туды одна ходила. А опосля ездила с подводой в город и продавала. Немного получалось, но на дрова хватало.

– Так у вас есть огород? – надо бы мне оглядеться, а то я даже не знаю, где здесь туалет. А у них и огород имеется.

– Есть… Только мне тапереча там садить нечего, – грустно всхлипнула девочка.

– Альма, слушай, тут такое дело, – потерла нос, чтобы скрыть подкатившие к горлу слезы, – Я сказала, что вы мои племянники. Ну, то есть дети моего покойного брата.

– На кой? – девчушка распахнула удивленные глаза, да так и застыла с ножом наперевес.

– Послушай… Я планирую остаться в деревне, но мне негде жить. А вас, без взрослых отправят в приют. Если же ты мне позволишь остаться с вами, то у нас может получиться вместе перезимовать.

– У вас… нет дома? – снова удивленно моргнула девочка.

– Можно сказать и так, – пожала плечами я, может и хотела бы объяснить ей всю ситуацию, да только сама еще была ни в чем не уверена.

– А староста…

– Со старостой вопрос я решу. Мне нужно твое согласие. Если ты против, я пойму, – тихо произнесла я, не сводя взгляда с малышки.

– Мне сложно… Раньше рядом была бабушка…

Задумчиво дорезая корешки, Альма складывала их во вторую миску.

– Если позволишь, теперь, рядом буду я, – осторожно произнесла.

Я действительно не собиралась пользоваться детской доверчивостью, жилье найти не проблема, рабочие руки нужны всем, а домов здесь много, я даже еще не видела и половины села. Но мне хотелось защитить малышей, наверное, сейчас мне нужно было чувствовать рядом тех, кто придаст мне сил для устройства в новом, неизвестном мне мире.

А малыши были точно такими же потеряшками здесь, как и я сама.

– Просто доверься мне, – с надеждой попросила я.

– Мне страшно… Очень страшно, – она подняла на меня свои огромные, мокрые от слез глаза.

– Мне тоже…– нисколько не соврала я, – Но вместе мы справимся.

Пока Альма занималась нашим обедом, да, вот такой у нас будет обед из травы и корешков, я достала из рюкзака остатки лепешки, яблоко и вяленое мясо, которое так и не попробовала.

– Можно? – подняла на меня изумленный взгляд девчушка, увидев мясные пластинки.

– Конечно, – кивнула я, – если хочешь, можно порезать его прямо в эту… траву. Так, наверное, будет вкуснее.

– Да, я порежу энту пластинку, а ту оставим на завтра, – и в ее голосе было столько непередаваемой радости, словно я целого кабана домой притащила, а не две жалких пластинки мяса.

Бедный ребенок! Я своих в свое время не могла накормить, а уж мясо у нас никогда не переводилось. А тут столько радости. Господи, как жалко то их.

Пока Альма занималась обедом, я таскала воду в бочку для хозяйственных нужд, прежде с трудом ее ополоснув. Пусть будет, мало ли что, я ведь тоже не бессмертная, вдруг заболею. Нет, нет! Даже думать не смей, Полька. А вот за водой для еды все одно нужно будет бегать к колодцу.

До колодца с пустым, от колодца с полным. Хороший фитнес, вот только по сравнению с моим прошлым телом, это не нуждалось в физических нагрузках, тут не сбрасывать вес, а скорее набирать надо.

А еще эти любопытные взгляды, видимо разнеслась весть о моем прибытии, вот и повылазили все поглазеть на новопришиленку.

– Давай, краса, помогу, – стоило мне остановится и отдышаться, рядом оказался добрый молодец.

Косая сажень в плечах, темные кудри, лукавый взгляд…

– Да я уж, как -нибудь сама, – окинув его оценивающим взглядом, снова подхватила ведро и на трясущихся ногах поплелась в сторону дома.

– Тяжко ведь, – задумчиво произнес парень, судя по всему, не ожидал моего отказа.

– А ты только сейчас понял, что мне тяжело? Не десять ведер назад? – усмехнулась я.

Неужели эти лбы думали, что я не приметила, как они «забивались» на спор у соседского забора?

– Так можа…

– Половину мне, – снова остановилась я. Хотя, сомневаюсь, что спорили на деньги, их тут, по-моему, ни у кого не водится.

– Половину чаво? – изумленно взглянул на меня парень.

– На что забились? – напрямую спросила я, некогда мне тут политесы разводить.

– Так на бутыль первача, – улыбнулся парень, а я снова окинула его взглядом.

Одет лучше своих дружков и сапоги вон из мягкой кожи и рубаха не заношена, да и штаны не штопанные.

– Выиграешь спор, отдашь мне полбутыля, – с вызовом улыбнулась и оглянувшись, заметила, как ржут его дружбаны.

– И чаво ты с ним делать - то будешь? – заржал добрый молодец.

– А это не твоего ума дело, – пропустила его укол мимо ушей. В хозяйстве все пригодится, даже самогон. Для растирания, например.

– Так это… мы ж на всех опосля… – поняв, что я не шучу, задумчиво почесал макушку парень.

– Тогда принесешь мне по горстке всех семян, что у матери твоей есть и вязанку дров, – если я не ошибаюсь, в этой семье точно не голодают. И от одной вязанки не обеднеют, а мне детей сегодня купать, да и постирать не мешало бы.

– И откеда ты такая взялась? – прилип взглядом к моим губам, – По рукам.

Я отошла от ведра и рукой указала на него парню.

– Когда долг - то нести? – игриво поинтересовался он и я даже не сомневаюсь, о чем он сейчас думал.

Глава 8

А после обеда мы пошли осматривать огород… и не только. Знакомая мне будка туалета стояла не далеко от дома. А вот огород был небольшим, не знаю, как у соседей, может здесь и не положено было иметь много земли в личное пользование. Однако, порадовало, что здесь росли плодово – ягодные кусты и даже несколько яблонь.

– Перекопать надо, – вслух подумала, осматривая землю.

Грядок здесь не было, судя по всему, садили все друг рядом с другом. Хотя, что садили-то? Репу да зелень?

Если я не ошибаюсь, то сейчас еще не поздно посеять семена. Их бы прорастить, но времени уже нет. Если тот парень… Черт! Я же даже не спросила его имя! Да и ладно. Если он принесет мне семена, можно лишь понадеяться на удачу, авось, что – то и взойдет.

Так же, на заднем дворе имелся курятник, стайка для скота и сарай. Правда, сейчас все это пустовало, ну, кроме сарая, там хранились какие-то инструменты, необходимые в хозяйстве. Вилы, лопаты, топоры…

В общем, я не приглядывалась, есть, да есть и то хорошо, может и пригодятся когда. Хотя, по словам Альмы, в общине или селе, все одно, есть и кузнец и плотник и как ни странно, именно их семьи живут немного лучше других. Оно и понятно, им точно есть, что вести в город на продажу.

Пока Альма мне все рассказывала и показывала, Альб носился рядом, словно маленький ураган. Что с него взять, ребенок. Даже несмотря на все тяготы, детский оптимизм и умение радоваться самым, казалось бы, обычным вещам, внушал надежду и уверенность в завтрашнем дне.

Потом я внимательно осматривала дом снаружи, прикидывая, с чего начать ремонт. Залатать крышу или утеплить стены. А когда Альма отвела меня в погреб, я с любопытством принюхивалась к разным травкам, которые висели здесь повсюду.

К сожалению, кроме них в погребе ничего съестного не было, кроме травки, кореньев и последней полоски мяса, лежащей на глиняной тарелке и заботливо прикрытой чистой тряпицей.

– Это осталось от бабушки? – понюхав очередной пучок и повесив его обратно, повернулась к девчушке.

– Нет… Энто я собираю, – смущенно произнесла Альма.

– Ты? Так ты разбираешься в травах? – удивленно спросила я.

– Да. Та, что вы нюхали, от горячки. А вона та, с голубыми цветами, от больной головы. А вона сладкие корешки, как высохнут, я в ступке растолку.

– А в общине знают о твоем даре?

– Даре? – задумалась над странным словом девчушка, – Нет, я токма в энтом году стала травки собмрать. Без бабушки… Альб зимой уж очень болеет, а на лекаря нет денег, бабушка продуктами расплачивалась, а нынче и их нет… А я опосля ее смерти, почувствовала странное, будто каждая травинка говорит со мной..

– Это и есть дар. Ты молодец. А скажи в общине есть лекарь? – у меня уже созрел план.

– Нет, вы чаво! Токма из города приезжает, да и то не всегда.

– Скажи, есть ли уже травы, которые можно собирать сейчас? – надо бы запастись всем, чем можно. Зима-то длинная.

– Да, вот ведь, я ужо насобирала. Ежели бы сходить за горбушку…

– За ту гору? – это она, наверное, о том месте, где я очнулась.

– Да. Но одна я туды ни за что не пойду. Бабушка говорила, там очень опасно.

Ну, была бы я на ее месте, еще бы и не то наговорила. Понятно же, что переживала старушка за внучку, вот и рассказывала страшилки, чтобы не дай бог она туда нос сунула.

– И правильно. Одной туда ни ногой. А вот все вместе, как-нибудь сходим, на разведку, – подмигнула я.

– На разведку? – уставилась на меня Альма.

– Ну, да. Разведать местность, присмотреться к лесу… – уверенно произнесла я, а потом вспомнила волчий вой.

Все же одним нам туда нельзя. Нужен кто-то из мужчин, пока он будет отбиваться от хищников, мы по-быстрому слиняем. Ха-ха…

– А…

Все время, я мысленно ставила себе галочки, что нужно еще сделать до зимы. Жаль, здесь нет писчих принадлежностей, чтобы все записать, могу лишь надеяться, что память у Паулины на «девичья» и я смогу все и так запомнить.

Только я даже не представляла, что писчие принадлежности — это малость, по сравнению с которой отсутствие других нужных вещей, действительно, приносят неудобства.

Время до вечера пролетело незаметно, я успела вскопать часть огорода и сделать три грядки, в надежде, что тот самый, добрый молодец, помимо семян принесет и дров. Иначе спать мне грязной.

Уставшая, но довольная, как слон, зашла в дом и офигела… На дворе еще было светло, а в доме, еще немного и совсем будет ничего не видно.

– Альма, а где у вас свечи, – девчушка снова накрывала на стол тот самый салат и часть оставшейся лепешки.

– Свечи? – даже несмотря на сумрак дома, я заметила удивленно распахнутые глазенки.

– Ну, чтобы светло в доме стало, – даже не знаю, стоит ли объяснять, если она даже не понимает, о чем я. Странно, пасека есть, пчелы, мед, а о воске они не слыхали, что ли?

– А… Лучина, – догадалась малышка и побежала в маленькую комнату, принесла оттуда лучину, зажгла кресалом и поставила на стол.

Да… Толку от нее, конечно, никакого. Черт! У меня же есть кристаллы! Я бросилась к рюкзаку и нащупала пару кристаллов.

Стоило лишь вытащить их из сумки, как комната озарилась мягким голубым светом. Не люстра, конечно, но как торшер или бра. И то не в потемках.

– Чаво это? – коснувшись одного кристалла, спросила Альма, а ее брат тоже был тут, как тут, с улыбкой рассматривая необыкновенное чудо.

– Кристаллы. Ты такие не видела? – ну пещера же рядом, неужели никто не знает о кристаллах, которые растут в ней не один десяток лет, а то и столетия.

– Нет, – отрицательно мотнула головой малышка, – Тапереча не темно и совсем не страшно.

Еще немного полюбовавшись кристаллами, мы сели за стол и умяв все сто было, услышали стук в дверь. Альма вздрогнула, а Альб метнулся ко мне под бок и обнял руками.

– Не бойтесь. Староста пришел, я просила его к нам зайти, – успокоила ребят, когда в пороге появилась крепкая фигура мужчины.

Глава 9

– Я чаво пришел -то? О каком разговоре была речь? – нехотя отложив кристаллы, посмотрел на меня староста.

– Да хотела получше узнать ваши… правила и законы. Как вы сказали: «Не накажут, ежели закон соблюдаешь». Вот и я не хочу, чтобы за незнание закона меня привлекли к ответственности, – села напротив и внимательно взглянула на мужчину.

– Эт ты верно сказала. Да все просто. У соседей не воровать. В боярском лесу ничего не брать, даже то, что лежит на земле и вроде ничье. Люди у нас обычные, да разные все…– намек на стукачество я поняла и даже не удивилась. Прав, люди разные, потому, нужно быть осторожной.

– Вона у реки, тама да, можно собирать и хворост, и валежник. Но не далече, чем на двадцать шагов в сторону леса. Токма желающих много, все быстро подчищают, – вещал староста, а я прикинула, двадцать шагов, это где-то двадцать метров, плюс минус, ноги – то у всех разные.

– А река? Ну, рыбу тоже можно в реке ловить? Много ее там? – рыба тоже хорошее подспорье.

– Да много. Токма течение ужо очень сильное, да и вода стылая, даже наши мужики в ту реку не суются. Токма сети портить, да с горячкой слечь, – отмахнулся староста и зря.

Если течение сильное и вода холодная, то река горная, а это значит, что и рыба в ней может быть из лососевых пород. А это уже совсем другой коленкор. Речную – то на зиму не засолишь, а вот красную….

– А что с дровами? – меня волновал еще один вопрос, – Неужели, Местич и правда заставляет покупать у него дрова?

– Пошто, заставляет? Хочешь бери, не хочешь, езжай в дальний лес, да сам руби.

– В дальний лес? – переспросила я.

– Ага, за горбушкой, – повторил он слова Альмы.

– А там чьи земли? – подозрительно спросила, мало ли, не попадешь под гнев своего хозяина, так тамошний накажет.

– А почем я знаю. Да только хозяина им нет сколько себя помню. Но не всяк сунется туда, нехорошее то место. Правда, али нет, но слышал еще от своей бабки, что духи там обитают злые. Много в том месте людей пропало. Некоторые наши ездят туда за дровами, да за хворостом. Пройдут по краю и быстро назад вертаются. Пока, вроде, все живы.

Ну, этими байками меня не запугать. Была я на той стороне и ничего. Даже ночь, правда, в пещере провела. А может и не одну. Сколько там до меня Паулина чалилась. Да и через лес она ведь, как – то шла.

– То есть там можно и охотиться и хворост собирать. А что на счет бревна? Где вы берете брус на постройку домов? – продолжила я свой допрос, не оставляла меня мысль о бане.

– Ишь какая шустрая! Вопросы из тебя льются, как из той кадушки вода. У соседей, тама боярин лесом торгует, так вот у него и берут, коли надо. А деньги – то у тебя есть, на брус тот? – усмехнулся в усы староста.

– Будут, – уверенно произнесла я, – а сколько на небольшой дом бруса надо? И денег? – я же совсем не знаю ничего о денежных единицах. Купюры или монеты, достоинства, да и соотношение цен…

– Небольшой, как… этот? – огляделся староста, – Чуть меньше двух злотых …

– Два золотых, – повторила я и расстроилась. Ну и что мне дает это знание? Если я понятия не имею сколько стоит, например, хлеб или молоко или…

– Да, а чаво ты хотела, брус, работа, плотники, кровельщики… Не сама же будешь дом ставить, – продолжал староста, заметив мою задумчивость

– Дом? – растерянно повторила, совсем потеряв нить разговора, за своими мыслями.

– Так про дом же вроде говорили, – растерялся староста.

– Нет, про баню…– задумчиво проронила я.

То есть баня выйдет дешевле. Дом у малышни хоть и небольшой, но баня будет в половину меньше.

– Баню? А энто, чаво за невидаль?

– Баня, помывочная, купальня… – равнодушно пояснила я.

– Етить! Купальня… Где слов – то таких набралась? Чай не в боярских хоромах живем, откеда у нас купальни? – захохотал староста.

– А, что, в боярских хоромах есть купальни? – с любопытством спросила, что- то не припомню, чтобы у Паулины купальня была. Хотя, была небольшая комнатка… с тазом. Ну, понятно. Такая купальня и у нас имеется, вон, у печки стоит.

– Ермей, а за сколько можно купить кринку молока? – решила зайти издалека, правда, сомневаюсь, что это поможет.

– Так, медяка хватит. Токма чаво покупать, можно же и на продукты сменять. Вон, у Параськи корова, а у Ганики куры, так одна молоко, а другая ей яйцев. Мало у кого здесь деньжата-то водятся. Но и такие, мал-мала имеются.

Здорово! Вот только мне не на что выменять ни молоко, ни яйца.

– А в город часто ездите? – мне бы все-таки в город, там я точно смогу разобраться с ценами, а иначе, туго придется.

– Так вот послезавтра и поедем Симон свой мед повезет, Талан железяки свои а, Парун табуретки, да столы, Мод корзины плетеные, а Гору свои горшки, да посуду.

– А можно мне с вами? – осторожно спросила, только бы не отказал.

– А чаво ж нельзя? Товар ты не везешь, отдельная телега табе не нада, а одна место много не займешь…

Не успел староста произнести последнее слово, как в двери снова появился гость. Я оглянулась на малышей, которые на протяжении всего нашего разговора тихонечко сидели рядом со мной, но стоило новому персонажу появиться, Альб снова прижался ко мне.

– Паулина, – тихонько позвал меня добрый молодец, но стоило ему войти, как увидев старосту, замер на полпути.

– Торин, а ты никак избой ошибся? Хороший первач у Расько, – заржал староста.

А вот парень в лице изменился. Расстроился, наверное, бедный, не ожидал увидеть здесь старосту.

– Принес? – я подошла к нему и взяла из рук узелки.

– Печь там, будь добр, помоги растопить, мне детей помыть нужно, – ласково улыбнулась застывшему истуканом парню, а сама к столу, первый узелок развязала… а там, в самодельной деревянной коробочке разные семена, разделенные ячейками. Здорово придумали.

– Ты мне что, все что было принес? – испугалась я, решив, раз в коробке они хранились, так он ее всю и прихватил. Не хватало мне только разнос от его родителей получить, а что хуже, еще и в воровстве обвинят…

Глава 10

Утром проснулась голодная, как Бобик. Малыши еще спали, а я, зачерпнув ковшом воды, напилась и проверила вещи. За ночь, благодаря теплу от печи, они высохли. Боярское платье сложила и убрала в сундук, обрядилась в чистую рубаху, доставшуюся мне от Уланы и подхватив неглубокие тарелки с семенами, которые мы с Альмой после ухода гостей немного замочили между тряпицами и четыре кочерыжки, побежала на огород.

Вернулась за ведром, набрала воды и пролила все грядки. На ближайшей грядке посадила кочаны капусты, рядом, прочертив пальцем углубления, засыпала семена моркови. Может и не моркови, но мы с Альмой были уверены, потом увидим, если вырастет.

Под огурцы, выбрала грядку рядом с плетнем, когда пойдут усы (оптимистка, блин), им будет проще подниматься вверх, цепляясь за опору.

А последнюю грядку забила всем остальным. Посадила несколько проросших луковиц, репу, свеклу и пару рядов кабачков и тыквы.

Немного уставшая, но довольная шла в сторону дома, размахивая пустым ведром. Из-за угла услышала детский плач и бросив ведро помчалась на голос Альба.

– Миленький, что случилось? – подхватив на руки малыша, стоявшего на крыльце рядом с сестрой, у которой тоже глаза были на мокром месте.

– Альма…– даже голос пропал.

Меня не было всего ничего, что могло случиться?

– Ты не ушла…– всхлипнула девчушка, неожиданно обратившись ко мне на ты.

– Да вы что?! Куда я от вас? Я на огороде была, – целуя в макушку малышей по очереди, пыталась успокоить, чуть сама не разревелась от страха.

– Ты не уйдешь? – все еще всхлипывая, поднял на меня заплаканные глаза Альб, но за шею держал крепко, не желая отпускать.

– Никогда. Я никогда вас не брошу, честное пионерское, – стирая мокрые дорожки со щек малыша, произнесла я.

На одной руке удерживая Альба, а второй, прижав к себе Альму, повела детей в дом.

– Вы почему еще не завтракали? – опустив Альба на пол, увидела на столе салат и нарезанные мясные пластинки.

– Табе ждали, – смущенно ответила девочка, разливая оставшийся взвар по стаканам.

– Спасибо, моя хорошая, я только взвар выпью. А вы ешьте и пойдем к реке.

– На разведку? – усаживаясь рядом с братом, вспомнила новое слово Альма.

– Точно. На разведку. А я пока в сарай, нужно взять корзины, и кое-что по мелочи, – подмигнула малышам и вышла из дома.

Устало опустившись на крыльцо, закрыла руками лицо и тихо заплакала. Боже мой, не много ли я на себя беру? Нет, я ни в коем разе не жалела, что «присвоила» себе малышей. Но смогу ли я вытянуть всех нас из нищеты?

А если мои чаяния не оправдаются? Если посадки так и не дадут плодов? Лето пролетит быстро, а что будем делать зимой? Ни еды, ни денег, ни дров, ни теплых вещей…

Зло стерев со щек слезы, встала и пошла к сараю, по пути подобрав пустое ведро. Ни сетей, ни других рыболовных снастей не нашла, прихватив две корзины, вернулась в дом. К тому времени малыши уже перекусили и ждали моего возвращения.

– Ну, что, готовы к путешествию? – наигранно бодро спросила я.

– Да! – весело крикнул Альб.

– Готовы, – улыбнулась Альма.

До «свободной» территории у реки, мы добрались довольно быстро. Правда, иногда мне приходилось нести Альба на руках, а Альме тащить две корзины больше ее самой.

У реки, где мы собирали сладкие корни, те самые, которые здесь использовали вместо подсластителя, я заметила знакомую ботву…

– Да ладно! – я потрогала листья и села на корточки, когда меня остановил тревожный голос Альмы:

– Энто плохое растение! – девочка подбежала ко мне и со страхом взглянула на мой рот, – Не надо… Не трогай…

– Детка, да я и не собиралась, просто хотела проверить догадку, – кивнула на землю, где в разрытой мною земле действительно лежали клубни картофеля.

– Чаво энто? – потрогав один из клубней, подняла на меня глаза, судя по всему, ее дар снова сработал, – Ее можно есть!

– Точно! Это можно и нужно есть. Но не вершки, а корешки. А еще, это очень вкусно, – разгребла очередную лунку и пододвинув к себе корзину со сладким корнем, бодро накидывала в нее картошку. Пусть она была еще мелкой, но нам сейчас не до жиру.

Вот так! Утритесь все! Мы больше не будем голодать! Да я даже подумать не могла, что буду так счастлива при виде обычной картошки!

Наполнив корзину, выпрямила спину и огляделась. Здесь было полно кустов, только ходи, да собирай и клубни один к одному, чистенькие, беленькие, скорее всего из-за песчаной почвы.

– Нужно будет потом еще вернуться. Посадим у себя на огороде, пусть растет, – выдала я, поднимая тяжеленную корзину. Потом подумала и оставила ее на месте.

Пусть стоит, пока мы к реке сходим. А река и вправду оказалась горной. Шумной, стремительной и очень холодной. Я прошлась вдоль каменистого берега, приглядывая место для верши.

Староста упомянул Мода, который плетет корзины на продажу, вот его и попрошу сплести для меня эту рыболовную снасть. В детстве, с деревенской малышней мы частенько ловили рыбу такой своеобразной снастью.

Меня даже пытались научить ее плести, но мне тогда был интереснее сам процесс рыбалки, а не плетение той странной корзинки. Вот только Моду нужно будет заплатить, не деньгами, так продуктами. Тоже проблема.

– Ладно, возвращаемся домой, – примерное место я уже нашла, главное запомнить, да и Альб уже зевает.

Добравшись до корзины с картошкой, с трудом подняла ее и мы пошли в сторону тропинки, которую протоптали задолго до нас. С остановками, потихоньку, слишком уж жадной я оказалась.

В очередной раз остановившись, чтобы отдышаться, случайно заметила рядом с выпирающими над землей корнями огромного дерева, разрытую землю, а в ней…

– Яйца! – удивленно вскрикнула, упав на колени и руками отгребая от ямы землю.

Неужели перепелки? Выбрала из гнезда уцелевшие пятнистые яйца, в количестве десяти штук и передала Альме, которая аккуратно сложила их в корзину. Кто-то решил полакомиться ими в отсутствие матери? Или ею тоже закусили?

Глава 11

Дотащившись домой, хорошо, хоть дом стоял у края деревни, первым делом переложили яйца в глиняную миску и Альма унесла их в подпол, пока я умыла Альба и укладывала спать. Потом Альма взялась чистить сладкие корешки, я поставила кипятить воду и накидала часть картофеля в ведро, для посадки, а оставшуюся промыла и пересыпала в чугунок.

Разделав тушку перепелки, окунула ее в кипяток, чтобы избавиться от перьев, за тем, закинула в котелок, залила водой и поставила на печь, которую для меня уже растопила Альма. Рядом уместила чугунок с картошкой, вытащив из него пяток на суп с перепелкой. Остальную решила просто отварить на второе.

Жаль нет масла, но надеюсь заправка из травок Альмы тоже пойдет. Спустилась в подпол, где оставила пару кристаллов, чего каждый раз их сюда таскать, зато всегда будет светло. Прихватила горсть сушеных ягод и сладких корешков на взвар. Им уже занялась Альма, я только наблюдала, да на ус мотала, сама в это время резала картошку на суп.

Дождавшись, когда птица немного поварится, забросила к ней почищенный и нарезанный кубиками картофель, подсолила и накрыв крышкой, пошла копать лунки под картошку.

Закончив с первым рядом, ко мне присоединилась Альма, быстро сориентировавшись, подхватила ведро и стала бросать в лунки клубни. Вдвоем мы управились быстро. Было бы что сажать, там картошки – то не полное ведро вышло. Нужно завтра снова наведаться к реке.

– Ой… Завтра же я в город еду. Черт! Ладно, один день погоды не сделает, – махнула рукой.

Можно было бы попросить помощи добра молодца, то есть Торина, но я пока не хотела светить свою находку. Слишком любопытны местные, того и гляди, останусь ни с чем.

Ах, да перепелки. Видела в сарае старое ведро, которое вполне пригодится для ловушки на перепелок. А еще там было несколько сломанных черепиц, тоже пойдут в дело. Но этим я решила заняться после обеда.

А на обед у нас получился целый пир. Наваристый ароматный мясной суп, на второе отварной картофель с зеленью и свежий взвар. Альб проснулся, как только ароматы коснулись его маленького носика.

Теперь я была точно уверена, что дети сыты, да и мой желудок наконец успокоился, перестав донимать своим голодным урчанием.

Альма разморившаяся после обеда, все порывалась мне помочь, но я настояла, чтобы малышка поспала. Да и Альб толком не спал, так что, уложив ребетню, сама пошла в сарай.

Вот только не успела спустится с крыльца, как наткнулась на хмурого Торина.

– О, привет. Какими судьбами? – спустившись с крыльца, подошла к парню.

– Ты меня обманула, – буркнул он.

– В чем обманула? – удивилась, хотя уже догадалась, что он хочет мне предъявить.

– Ты сказала прийти, как стемнеет, – укоризненно взглянул на меня парень.

– Верно. Разве я закрыла перед тобой дверь? Или не пустила на порог? – изумленно изогнула бровь.

– Нет. Но там был Ермей…

– Тоже, верно. Мы обсуждали с ним важные вопросы, – согласно кивнула я.

– Но я думал…

– О чем? – прикинулась я глупой овцой.

– Ты и я… Мы…

– Нет никаких мы. Я помогла тебе выиграть спор. Ты принес то, на что мы договорились. Все, финита ля комедия.

– Чаво? – насупился парень.

– Говорю, никто никому ничего не должен. Ни ты мне, ни я тебе. Так понятно? – дружелюбно улыбнулась, пытаясь хоть немного смягчить свой завуалированный отказ.

Надеюсь, он не настолько глуп, чтобы не понять.

– Понятно, – не сводя с меня пытливого взгляда, согласился парень.

– Тогда мне пора за работу, – уже направилась в сторону сарая, когда он снова меня окликнул.

– Паулина, может помощь какая нужна? – поинтересовался, засунув пальцы рук за пояс, словно чувствовал себя не очень уверенно в моей компании.

– А разве у тебя нет своих дел? – в деревне всегда и всем найдется работа. А я не хочу настраивать против себя его семью, которая будет недовольна отсутствием рабочей пары рук.

– Со своими делами успею разобраться, – твердо заявил парень.

– Ну, раз так… Идем, есть мужская работа, – махнула ему рукой и пошла в сарай.

Вытащив оттуда старое деревянное ведро, нашла к нему крышку и протянула ведро Торину.

– Вот, надо в этом месте вырезать отверстие. Примерно вот такого размера, – обвела пальцем предполагаемый контур.

– Это ведро, – с улыбкой произнес парень, – зачем в нем дырка?

– Много будешь знать, плохо будешь спать. Если вызвался помогать – помогай. А нет, так я и без тебя справлюсь, – попыталась отнять у него ведро, но он держал крепко.

– Да сделаю я, чаво сразу злишься, – весело произнес, нежно взглянув на меня.

А вот этого мне не надо! Еще не хватало! У меня и без того проблем выше крыши, уж точно сейчас не до внимания парней. А уж тем более таких, как Торин. Уверена, родители его уже приглядели невесту, и я точно не подхожу под их критерии.

А плохая слава мне ни к чему. Еще не известно, сколько мне тут жить. Может всю жизнь придется.

– Ну, вот и делай, – скомандовала я, – вечером принесешь, поставь у сарая.

Не такая уж и сложная там работа, если бы у меня был нужный инструмент, сама бы вырезала. Ну, не «Дружбой» же мне пилить ведро.

– Да, и в бочку воды бы натаскать, – после полива огорода воды в ней сильно поубавилось, а раз у него полно времени, вот пусть и займется.

В общем, заняться мне было нечем, дети спали, ведро отдала в хорошие руки… А завтра в город…

Подхватила корзину и пошла к реке. Хотела прихватить с собой лопату, но побоялось, что это будет выглядеть странно, поэтому снова буду копать руками. Чего время зря терять.

В общем, вторую корзину картошки перла уже из последних сил. И только подходя к дому, вспомнила, что не предупредила детей о своем уходе. Рванула к дому со всех ног, откуда только силы взялись.

Уже приготовилась к плачу…

– Ты снова пропала, – грустно посмотрела на меня Альма, когда я ворвалась в дом.

– Прости. Вы спали не хотела вас будить. Я там снова картошки принесла, – устало опустилась на лавку, стараясь успокоить дыхание и бешено стучавшее у самого горла сердце.

Глава 12

Встав рано утром, приготовила завтрак. Часть отварной картошки почистила, потолкла и добавив в нее несколько перепелиных яиц, сделала лепешки. Обжарила их на чугунной сковороде до румяной корочки.

Единственное, что мне не нравилось, топить печь в доме, чтобы что-то приготовить или разогреть. Сейчас лето и в доме, где нет окон, а тем более, нет возможности их открыть, слишком жарко. Нужно с этим что-то делать.

Накрыв на стол, достала рюкзак и вытащив из него бумаги переложила их в сундук. А вот на кристаллах зависла… Может попробовать продать их в городе? Отложила несколько штук в сундук, а в рюкзак закинула парочку, вместе с боярскими нарядами и бурдюком с водой.

Ребятня проснулась, только почуяв запах ароматной еды. Судя по довольным моськам, мой завтрак пришелся всем по вкусу, даже мне.

– Вот, возьми в дорогу, – я уже собралась выходить, когда ко мне подошла Альма, протягивая узелок, – Там картошка отварная и лепешки.

– Спасибо, моя хорошая, – искренне поблагодарила я, сама ведь даже не догадалась взять с собой перекус.

– Ты не беспокойся, с нами все будет хорошо, – заметив на моем лице тревогу, заверила малышка.

Я бы могла попросить их быть осторожными и не уходить далеко от дома. Но ведь жили они без меня, да и Альма вполне разумный ребенок.

Я вышла на крыльцо, а там… стояло ведро с аккуратным отверстием, точно с таким, как я и просила. Заглянула в бочку, а она была наполнена под завязку.

– Вот и славно, – подхватив ведро, сунула его в сарай и помчалась к дому старосты, а точнее к колодцу, где мужики уже загружали последний товар в телеги.

– А, вот и Паутинка наша, – пробасил староста.

Паутинка, значит, ну -ну…

Мужики поглядывали на меня недоверчиво, но мне все равно, я – то их тоже пока не знаю, даже вон староста пока не вызывает у меня доверия.

Четыре полных телеги, управляемые мужиками, двинулись в путь. Я села в ту, которой управлял староста, судя по запаху, он вез в город на продажу солонину и еще, какие-то продукты.

– А долго до города ехать? – спросила, оглядываясь по сторонам, когда мы проезжали мимо той части деревни, где я еще ни разу не была.

– Ежели в дороге ничего не случится, то к полудню будем уже тама, – понукая лошадку, бросил староста.

– А не поздно, к полудню? – я же хотела еще пройтись по лавкам или что там у них есть.

– А чаво поздно? До вечеру торгуют, да и покупатели обычно ближе к полудни тянутся. Любят они тама поспать. Город – не деревня, – лаконично произнес Ермей.

– А лавки там есть? – уже прикидывая, куда зайти первым делом, спросила я.

– Лавки! Посидеть чёли где? – повернулся ко мне староста.

– Да, нет. Где готовыми изделиями торгуют. Ну, одежда, обувь…

– Лавки, хм-м, не слыхал. Все с телег, да повозок. Продал, да уехал. А одежу и обутки искать надоть. Можа у старьёвщиков поспрошать. А ежели новое, так искать надо или самой шить, да у баб заказывать.

– А старьёвщики эти… они принимают старую одежду? – если нет лавок, может им сдать платья.

– Принимают. Токма жадные они до жути. Надо уметь с ними торговаться. А ты чаво такого сдать-то хочешь? – с любопытством поинтересовался мужчина.

– Да одежду старую, может монетку удастся за нее выручить, – пожала плечами, заметив на себе прищуренный взгляд.

– А… Ну, попробуй, можа и выйдет чаво из твоей затеи.

Запахи, долетающие до моего носа из прикрытых корзин, будоражили обоняние и вызывали аппетит. Развязав рюкзак, достала узелок и вытащив одну лепешку, стала уплетать, глазея по сторонам. Мы выехали на главную дорогу, ведущую в город.

Я даже не подозревала, что она такая… оживленная. Хотя дорога -сильно сказано. То яма- то канава. Я только наклонила бурдюк, собираясь хлебнуть воды, как на первой же кочке, чуть не подавилась, а вода теперь стекала с моего хоть и старенького, но вполне себе чистого платья.

– Ты бы поаккуратнее, – пытаясь сдержать смешок, бросил староста, – с водой.

– Ничего, не сахарная – не растаю, – стряхивая остатки воды с груди, буркнула я.

– Сахарная… Эка. Слова у тебя мудреные, – покачал головой староста.

– А тут всегда так оживленно? – наблюдая за телегами, спросила Ермея.

– А то ж. Завсегда. Дорога -то одна от столицы и до самого моря…

– Здесь и море есть? – удивленно захлопала глазами, провожая «богатую» повозку, поравнявшуюся с нами. Это была та же телега, только немного улучшенная, с облучком для кучера и с сидениями для пассажира. На экипаж не тянет, но очень близко.

– А как же! Ты откеда явилась, что про море – то не знаешь?

– Да, издалека, – махнула рукой.

– То-то я гляжу, говор у тебя не нашенский, – хмыкнул староста.

– А столица далеко? – поинтересовалась на всякий случай.

– Далече… Почитай, два города проехать надо. Вот Данск, куды мы едем, а тама еще и Онай…

– Ермей, что-то я не видела ни одного постоялого двора, сколько мы уже в пути, – раз дорога одна и такая оживленная, то по любому должны быть и гостиницы.

Ну, ладно сейчас тепло и можно на полянке возле костра переночевать. А зимой как же?

– А эт еще чаво? Чаво за двор такой? – с любопытством спросил мужчина.

– Так постоялый… Ну, где останавливаются путники, – изумленно произнесла.

Во дела!

– Так в каждой деревне почитай такой имеется.

– И у вас? – что-то я там не видела ничего подобного или просто не проезжала мимо.

– Так в любом дворе останавливайся, везде дадут кров, ежели постоялец звонкой монетой платит, – усмехнулся староста.

– А, скажи мне дядька Ермей, если я надумаю у вас строиться, у кого разрешения просить? – посетила меня одна очень здравая мысль.

– Так дом же есть, куда тебе еще-то? – повернулся ко мне староста.

– Да не совсем мне… Ну, вот гляди, если построить у дороги постоялый двор, там будут останавливаться путники, так?

– Ну… будут. Кто их знает, – пожал плечами мужчина.

Глава 13

– Тогда тем более, нужно использовать каждую пядь земли, – задумчиво произнесла я.

– Дело говоришь. У нас поля пустуют, нечем засевать. Земли хорошей, вона сколь, а толку-то, – покачал головой мужчина.

– А фруктовые деревья у вас есть?

– А то! И яблони, и груши, толку с них?

– То есть сад есть, – надо бы мне на него взглянуть.

– Какой, такой сад? Во дворах у всех они растут.

– Нет. Я имею ввиду большой фруктовый сад. Где много деревьев и урожай в одного не соберешь, – они вообще тут темные, что ли?

– Да кто ж его садить будет, тот сад? У всех своей работы невпроворот, – отмахнулся староста.

Это он прав, но можно нанять работников, а это уже деньги. Значит, нужно для начала заработать денег.

– И мы снова возвращаемся к постоялому двору…

Тут я была полностью уверена, что вложения в строительство и обустройства, быстро окупятся. Слишком много по дороге ходят обозов, телег и даже вон, знатных особ в дорогих повозках. Они -то точно не откажутся отдохнуть с удобствами.

– А чаво к нему вертаться, ты мне так и не ответила, кто им заниматься-то будет? Не говоря уж о деньгах на постройку…

– Ну, с этим, что-нибудь решим. А заниматься… Сколько дворов в общине? – подняла взгляд на дорогу.

– Ну, почитай больше сорока, – задумчиво почесал макушку староста.

Неужели грамотный? Хотя, как-то же он перед боярином отчитывается.

– Как думаешь, многие ли согласятся на дополнительный доход? – по-моему ответ очевиден.

– Спрашиваешь! Сама-то, как думаешь? Почитай, никто не откажется, – хмыкнул мужчина

– Если не нанимать работников, и сэкономить деньги, то от каждого двора нужен будет работник. Семья может заменять одного на другого. Допустим, сначала сын в конюшне, потом отец, брат, сват… Ну, примерно понял. Так же и с женскими обязанностями. Потом я подсчитаю, кого сколько нужно, но уверена, людей хватит...

– А ежели кто откажется в этом участвовать? – подозрительно спросил, повернувшись ко мне.

– Возможно. Значит, будут платить свою часть барщины сами, как и раньше. А могут быть и такие, кто захочет работать там постоянно. Тогда нужно будет платить им за работу.

– Эка у тебя в голове мыслей сколь. И откеда чаво берется токма? – удивился староста, – Все ладно, говоришь, но сначала-то все-таки деньги на постройку найти надобна. Тут, как по-мне, проще сады фруктовые посадить. Саженцы куда дешевле выйдут.

– Верно, дешевле. Только и плодоносить они начнут не сразу. Сколько нужно времени, чтобы получить первый урожай? То-то и оно. Кстати, об урожае… Что вы еще выращиваете на полях? Кроме злаковых.

– Чаво? Зла…

– Ржи, ячменя, овса, – пояснила я.

– Так… их и выращиваем.

– А капуста, кабачки, свекла… – судя по тому, что огороды у всех не больше нашего, там много и не вырастишь. Как им на большие семьи только хватает того урожая?

– Говорю же тебе, семян нет, купить было не на что. Ржи в этом годе даже половину поля не засеяли, – угрюмо произнес староста.

Да, плохи дела. Такими темпами и зимой будет нечего есть, не говоря уже о весне, когда сажать снова будет нечего.

– Что, совсем, совсем ни у кого лишних семян нет? – Торин вон принес же мне, немного, но если с каждого двора…

– Ты мне, чаво, предлагаешь по дворам ходить да жменьками собирать? – возмутился староста.

– Хоть и жменьками, да все в дело будет. Огороды – то небольшие, а на поле места много, – строго одернула мужчину.

Надо же, с голода они пухнут! А сами в закромах семена хранят. На черный день, что ли? Так у них каждый день черный. А так с большого урожая и семена будут.

– Энто ты пойди вона им расскажи. Кто ж захочет свое добро другим отдавать? – хмыкнул Ермей.

– Да почему другим-то?

С одной стороны я понимала прижимистость людей, которые уже давно не уверены в завтрашнем дне, а с другой, нужно как-то убедить их, что, если не рискнуть, ничего не изменится, так и будут голодать зимой.

– А делить потом как? – подозрительно поинтересовался мужчина.

– Зачем делить? Каждый получит дополнительный участок земли. Одни капусту посадят, другие морковь, третьи еще что-то. И урожая больше и с соседями меняться будет чем.

– Не думал я об энтом. Да и не просил никто землю-то.

– А это странно. А скажи, у всех одинаковые огороды или у кого-то больше?

– Да, почитай у всех одинаковые, было бы что сажать. А сажать, значиться, нечего. Вот и получается, что хватает всем земли-то.

– Мне не хватает. Я прошу. Дашь? – прямо спросила.

– Отчаво ж не дать. Дам. Только чаво ты сажать -то там станешь?

Эх… Придется выкопать у реки всю картошку, на семена. Жаль, конечно, вдруг не успеет вырасти. Или все же не спешить и выкопать часть, а уж там будет видно, если приживется – хорошо.

– Вот и славно. А чего сажать, разберусь. Ладно, к этому вопросу вернемся по возвращению, может как и мне, не всем хватает. У людей надо поспрашивать. Чего впустую воду в ступе толочь?

– Чаво? Воду… в ступе…Ха-ха-ха, – эт ты точно подметила, – заржал староста.

А еще меня интересовал вопрос кристаллов. К кому можно обратиться в городе? И спросить не знаю, как, чтобы не вызвать ненужного интереса. Но, спросить придется, сколько я буду искать иголку в стоге сена. Лавок там нет, а значит и вывесок не найти. Хотя, я все одно их язык не понимаю, судя по документу, который пробовала прочесть в пещере.

– Ермей, а есть ли в городе люди, которые разбираются в камнях… которые используют для украшений, – пояснила я.

– Золотари, чёли? Как ни быть, имеются. А табе на кой?

– Да так… Любопытно просто, – равнодушно пожала плечами.

– Етить! Любопытно ей, – усмехнулся староста, – Бабы и есть бабы. Все бы вам побрякушки, наряды, да ленты яркие…

– А как их найти? Ну, есть какие -то отличительные знаки на повозках? Как понять-то, золотарь или нет?

– Ох и настырная ты девка, Паутинка, – мотнул головой староста, – Приедем, я тебе покажу. На пальцах так и не объяснить.

Глава 14

– Слушай сюда, Паутинка, – как только мы приехали на рыночную площадь и мужики стали готовиться к торговле, Ермей по очереди открывал корзины с продуктами, – Мы с Симоном вертаемся обратно вечером. Обычно, наш товар раскупают быстро. Но ежели захочешь остаться в городе еще на день, то я предупрежу Талана, абы дождались тебя.

– Нет, я за пару часов управлюсь. С вами поеду вечером, – окинув взглядом торговые ряды с телегами и повозками, бросила я.

– Ну, гляди. Токма мы долго тебя ждать не будем. Не опаздывай. И вот что, видишь над той повозкой висит колесо? Так вот там золотарь, – сообщил и вернулся к своим корзинам.

А я, подхватив рюкзак, пошла вдоль рядов, присматриваясь к товару и прицениваясь. Мне нужно было понимать примерное отношение цен, чтобы не продешевить при продаже и не переплатить при покупке.

Как и сказал Ермей, лавок здесь и в помине не было, торговали прямо с телег. И я уже было расстроилась, ну, не ходить же мне вдоль рядов, предлагая купить боярские наряды. Зато, пока искала лавку старьёвщика, имела уже представление о ценах и местных денежных единицах.

Золото, серебро, медь. Ничего сложного. Путем наблюдений за торговлей, одна золотая монета была равна пятидесяти серебряным. А одна серебрушка – ста медякам.

Повозка старьёвщика, попалась мне на глаза не раз, но я не сразу поняла, что это то, что я и искала. Правда, надежды на то, что я получу хоть что-то за наряды, у меня было мало.

– Двадцать серебром, – рассматривая платья, произнесла полная женщина, судя по переглядкам с мужчиной, они супруги.

– Сколько?! – я настолько обалдела от такой цены, в хорошем, конечно, смысле.

– Ну, чего вопишь-то? Ладно… Один золотой за оба и можешь выбрать еще чего-нибудь из одежды и обуви, – произнесла женщина, решив, что я начну возмущаться предложенной мне сумме. А я от неожиданности, так и стояла с открытым ртом.

«Золотой! Целый золотой! Да я на него могу столько всего… Стоп! Она что-то о вещах сказала…»

Я не планировала здесь ничего покупать, но особого выбора у меня пока нет, если дают – бери. Думала придется копаться в старом шмотье, но поднявшись в повозку, увидела аккуратные стопки одежды.

– Это уже починенная и постиранная, – раздался позади меня мужской голос, – Так лучше берут, чем ремки. А вон там обувь. На тебя сапожки есть мягкие, на зиму самое-то. А вон в том углу, всякие мелочи.

Бросила взгляд в угол, заметив деревянные гребни, щетки для волос, пустые стеклянные склянки и все то, что мне было не нужно. Ну, кроме щетки, у нас ни одной расчески в доме, а волосы у нас с Альмой длинные.

– А сколько взять-то можно? – сразу я как-то не подумала спросить у женщины.

– Да, ты бери, а там поглядим, – дружелюбно произнес седой мужчина. И почему у меня такое чувство, что я все – таки продешевила?

И все же, я так и не решилась ничего взять, кроме щетки и обуви. Сапожки действительно пришлись впору, даже немного велики, но с носком пойдут. На малышей здесь тоже была обувь, хорошо, что я догадалась замерить ступни, они у меня вообще босые бегают. Ладно летом, но теперь и на осень есть обувь. А уж ближе к зиме, ножки вырастут и все одно, нужно будет покупать новые.

Вещи хоть и были чистые и заштопанные, как и сказал хозяин, но я никак не могла побороть в себе чувство брезгливости. Мало ли, кто их носил… К тому же в средневековье даже с одежды можно подцепить какую-нибудь заразу.

Попрощавшись с продавцами, кто знает, вдруг мне еще придется к ним обратится, направилась в ряды с живностью. Мне бы курочек купить, яйца бы свои были. Вот только птицу еще никто не продавал. Коза, пара овец, даже корова… Коза была дешевле, но даже мне было понятно, что животинка на ладан дышит.

Постояв рядом с буренкой и прикинув, стоит ли экономить на детях, всего-то две серебрушки. Вот только я ничего не понимала в животных, а вдруг она больная или старая. Я ее куплю, а она у меня до деревни не дойдет.

Решила, пусть староста глянет.

– Дядька Ермей, вы в коровах разбираетесь? – запыхавшись, подбежала к его телеге, заметив, что большинство корзин уже стоят пустые.

– А чаво в них разбираться? Корова, она и есть корова, – усмехнулся, пряча мешочек с деньгами за пазуху.

– А вдруг больная…

– Так ты корову что ля купить удумала? – удивился, заметив мой согласный кивок.

– Симон пригляди, – крикнул соседу, который торговал рядом с ним медом. У того, к стати тоже бочонков уже поубавилось.

Подойдя к корове, староста провел рукой по спине и бокам, осмотрел ноги, нагнулся осмотрев живот и вымя…

– Хорошая корова, бери, – подойдя ко мне, шепнул на ухо и пошел обратно к своей телеге.

– Точно? – крикнула ему в спину, а он даже не обернулся, только рукой махнул.

Я сомневалась всего минут пять, и вот уже вела корову к телеге. Привязав к перекладине, наказала Ермею стеречь пуще глаза, на что тот снова разразился смехом, но обещал стеречь.

Снова пошла по ряду, не удержалась и купила полмешка ржаной и мешок пшеничной муки, дороговато, пятьдесят медяков, но хотелось настоящего хлеба, да и как совсем без муки? Можно было, конечно, наоборот, ржаной побольше… Но что сделано, то сделано.

Рядом стояла телега с тканями. Ткани продавались льняные, шерстяные, даже хлопок, окраска оставляла желать лучшего, особенно на дешевых вариантах, но в целом неплохо. Кстати, здесь же торговали и уже готовой пряжей. Она была дороже, чем чесанная шерсть, но ненамного.

Но самое главное, здесь была готовая одежда, немного, повседневная и недорогая. Брехал Ермей, что готовой здесь нет. Хотя, навряд ли, этот вопрос для него стоял так же остро, как для меня. Мужик, что с него взять?

В результате купила пряжу, несколько отрезов шерстяной и льняной ткани, по паре платьев -рубах нам с Альмой и две рубахи покороче для Альба. И еще, штаны малышу и себе, пусть будут. Денег я там оставила… много.

В общем, пока шла до повозки золотаря, много еще чего набрала. Масло растительное, хотела и сливочное, но решила, раз у нас теперь есть корова, масло сами взобьем.