Павлова для Его Величества

Глава 1. День рождения в квадрате

К этому дню Владислава готовилась особенно: не просто записалась на маникюры–педикюры и локоны, а прошла кулинарный экспресс–курс, чтобы удивить Максима по–настоящему.

Меню на вечер было давно составлено: красное сухое вино, его любимые стейки, зелёный салат и роскошный, восхитительно–праздничный торт «Павлова», над которым она билась больше всего — меренга не желала выходить снежно–белой.

Откровенно говоря, Максим удивился бы и макаронам по–флотски — готовить Влада не умела совершенно, и мало того, что не умела — не хотела. «Для этого есть кухарка и горничная» — заявляла успешная бизнес–леди, и он соглашался, не желая спорить из–за мелочи, хотя имел своё мнение на этот счёт.

— Господи, лишь бы всё получилось, — приговаривала наряженная в тёмно–вишнёвое короткое платье, чулки и черные замшевые туфли на высоком каблуке Влада, заглядывая в духовку через стекло, где остывала вторая за вечер меренга. — Выглядит как положено, не упала. Неужели получилось?

Она протяжно выдохнула и в очередной раз подошла к окну, проверить, не приехал ли жених. До восьми оставалось целых полчаса. Максим отличался повышенной пунктуальностью, но хозяюшка нервничала, боялась, что что–то пойдёт не по плану.

— Так, Влада, возьми себя в руки, — рабочим тоном приказала себе молодая женщина, заметив, что заламывает руки. — Даже если ничего не вышло, ему будет приятно, ведь старалась для него, любимого. Это самое главное. Точка. Никакого волнения. Мы любим друг друга и через два дня поженимся. Всё будет хорошо.

Но что–то было не так. Только вот что? Сегодня интуиция отказывалась давать рекомендации, но играла на нервах, как на не настроенном фортепиано — хотелось зажать уши и ничего не слышать, да не выходило.

Владислава ещё раз обошла просторную квартиру, современную и не очень уютную — ей нравился лофт, но дизайнеры немного не доработали, а ей сначала некогда было заниматься дополнительным декором, а позднее - просто привыкла и не стала ничего менять. Но сейчас, за пару шагов до начала полноценной супружеской жизни, она видела каждую деталь, которую хотела бы подкорректировать, чтобы этот вечер стал идеальным.

— Ладно, уже всё равно ничего не изменить, — она махнула рукой и в десятый раз за вечер поправила приборы на столе. — Да, кто же знал, что свадьба — такое нервное мероприятие, что даже меня проняло. Так, надо доделать торт, а не истерить. И вообще, будет свадьба — будут нервы, а сегодня у нас обычный вечер, только с домашним ужином. Нашла из–за чего переживать.

Максим явился как всегда — в деловом костюме и с огромным букетом её любимых алых роз с маленькими бриллиантами росы. Тёплый, сладковатый аромат цветов тут же прогнал кисловатый запах обещанных интуицией неприятностей, настроив на приятное времяпрепровождение.

— Привет, — он коснулся её щеки и без промедления, обманув почти безразличной лаской, удивил поцелуем, горячим, долгим. — Я скучал.

— Я тоже.

Влада быстро взяла себя в руки, но улыбку прятать не стала, слишком хорошо с ним было — уютно, тепло, комфортно, по–детски радостно. Редкие и ранее недоступные ей эмоции. Он - первый, с кем она смогла расслабиться, отпустить контроль.

— М–м–м, — Максим провёл ладонью по её спине и прижал на секунду, обняв за талию. — Предлагаю сегодня никуда не идти, ты слишком соблазнительна в этом платье, а я не видел тебя уже, — он демонстративно посмотрел на часы, — тринадцать часов. Слишком много.

— Подожди! — Влада поторопилась прервать любимого, зная, чем закончится второй поцелуй. — У меня для тебя сюрприз!

— Сюрприз? — мужчина не выглядел довольным, но заинтересовался.

— Тебе понравится, идём в гостиную.

Через пару мгновений Владислава любовалась ошарашенным лицом Максима. Он так и замер в проходе с открытым ртом, чего за ним сроду не водилось.

— Ну, — поторопила она, желая насладиться не только его видом, но и комплиментами в свой адрес. — Я сама всё это приготовила, не в ресторане заказала. А на десерт будет твой любимый торт — Павлова. Его осталось только присыпать пудрой — я не успела, но там дел на секунду.

— Обалдеть. Нет, ну правда. Обалдеть. Как?! — он всё ещё не мог поверить своим глазам и ушам. Амбициозная и прагматичная Владислава поразила его как профессионал и как женщина, но сейчас она окончательно покорила его сердце — он достаточно её знал, чтобы оценить сюрприз по достоинству.

— Кулинарные курсы, блог Энди–шефа, пара мастер–классов, — гордая собой Владислава и не собиралась скрывать, на какие жертвы пошла ради него. Пусть знает, пусть ценит. — Ну же, давай садись. Надеюсь, съедобно.

— Конечно, съедобно! Лада, — Максим прижал к себе невесту, заглянул в глаза, — клянусь тебе: я буду самым лучшим мужем в мире. Люблю тебя, — он не ждал ответа, прижался губами к губам, легко и невесомо, благодаря. — Всё, а теперь давай есть. Благодарности потом. Ты преподнесла мне невероятный подарок, и я желаю попробовать всё.

Вечер удался на славу. Влада купалась в обожании жениха, выслушивала комплименты и лучилась довольством. Никогда прежде не думала она, что присказка «путь к сердцу мужчины лежит через желудок» работает настолько хорошо. Максим был счастлив, она была счастлива, и предсвадебная нервозность улетучилась далеко–далеко, словно её существование девушке померещилось.

— Знаешь, я сам себе поражался, когда мы стали с тобой встречаться, — признал Максим. После сытного и вкусного ужина потянуло на разговоры. — Ты очень красива, умна, но я всегда был уверен, что женюсь на женщине, которая будет ждать меня дома, а не строить карьеру. Не смотри на меня так, — он поднял руки ладонями вперёд, словно сдаваясь, — признаю, что это не очень красиво. Но мама никогда не работала, всегда ждала меня со школы, а отца с работы — с накрытым столом и при параде. Стереотипы ломаются сложно.

Глава 2. Торт производит фурор, или Осторожно, отбор!

Владислава едва ли не впервые в жизни не знала, что делать и говорить, так и стояла статуей «ошарашенная девушка с тортом». Главные лица — король, принц и инквизитор, как она их окрестила про себя — сидели и молча смотрели, ожидая какой–то её реакции, и не заверяли, что смертную казнь через сожжение давно отменили, и можно не волноваться. Выглядели при этом мужчины не особо дружелюбно, что настораживало. Особенно инквизитор — тяжёлый немигающий взгляд из–под бровей повергал в состояние панического ужаса.

Интуиции девушка привыкла доверять, глазам тоже, поэтому стояла молча. Хотя главной причиной молчания было её страстное желание ляпнуть что–то вроде: «здоровэньки булы» или «хэй–хо, пипл». Разбавить юмором высокопарное мероприятие хотелось неимоверно, но разум не позволял сделать глупость. Не время и не место.

Историей она никогда не увлекалась, и сейчас даже представить не могла в какой век попала. В голове - неразбериха из мыслей: «Казань брал, Астрахань брал», «Икра заморская, баклажанная», «Танцуют все!», «У нас, вроде бы, ведьм не сжигали», «А вдруг я их не пойму?», «Но гаремов не было точно», «Господи, ну до чего страшный тип. Красивый. Но страшный».

Последнее предназначалось инквизитору. Мужчина выглядел столь мрачно и непримиримо, что у Влады заледенели кончики пальцев. Она готова была поклясться, что он ест на завтрак младенцев, а по вечерам расчленяет неудачливых попаданок. Но это после допроса и пыток, естественно.

— Ваш торт! — на чистейшем русском донеслось из–за спины, и тут же маленький щуплый парнишка выскочил сбоку и осторожно, даже бережно, взял под руку, потянул в сторону августейших особ. — Вот, пожалуйста, на этот столик.

Влада так и не поняла, откуда взялся стол, прежде она его не видела, или ей показалось, что не видела. Машинально поставила блюдо куда велено и сделала шаг назад.

— Приятного аппетита, — вырвалось непроизвольно, и она с испугом глянула на парнишку–помощника, всё ли сделала правильно, тот кивнул и снова потянул за локоть, на этот раз в сторону.

Ей страстно хотелось расспросить, что вообще происходит и куда она попала, но окружающие молчали и с интересом следили за церемонией поедания торта королём и принцем.

«Что за бред вообще? Так бывает? Я реально попала в другое время или у меня на нервной почве что–то повредилось в мозгу, и я лежу в уютной тёплой палате номер шесть? Мне нельзя в палату, у меня свадьба через два дня! А Макс? Как он там без меня? Вот позор? А эти… Хоть говорят на русском, и то хлеб».

Владислава стояла и тихо сходила с ума. Пока никто, судя по всему, не собирался её сжигать или четвертовать, все вели себя в высшей степени пристойно, даже не осуждали её одеяние. Она, конечно, выделялась откровенным нарядом и эффектным макияжем среди пышно разодетых и напудренных дам, но чувствовала себя в привычной одежде комфортно, поэтому решила пока не забивать голову подобными мелочами. Хватало проблем поважнее и понасущнее.

Пока путешественница то ли во времени, то ли между мирами исподтишка осматривалась и приходила в себя, королю поднесли кусок её торта на маленькой серебряной тарелочке.

«Тарелка в воздухе плавает, что ли? Нет, у меня определённо глюки, — прокомментировала Владислава про себя странное видение. Она точно видела: сам торт твёрдо стоял на столе, а тарелку несли к Его Величеству и ставили. Но на что? Ошарашенный событиями мозг нашёл спасительный ответ: — Стеклянная подставка. Мне просто отсюда не видно».

— М–м–м, — замычал король, прикрыв глаза, и Влада на секунду испугалась, подумав, что у него началась аллергия на непривычные организму продукты, и он сейчас задохнётся.

«Мне каюк! Сейчас скажут, что я нарочно отравила их монарха и всё! Плаха, гильотина, сожжение, четвертование, пытки… О Божечки! А вдруг и правда будут пытать?»

— Это восхитительно! Август, попробуй! — потребовал Его Величество, повернувшись к наследнику, и тот кивнул слуге. — Такое необычное сочетание: нежнейшее суфле внутри и хрустящая корочка, сладость и кислинка ягоды, едва сладковатый крем с ванилью и хм… Что за специя? Сейчас, сейчас…

«Смертная казнь отменяется, можно вздохнуть спокойно» — только и успела подумать Влада, как услышала за спиной и со всех сторон перешёптывания:

«Ну всё, он точно выберет её. Наша принцесса, конечно, хороша, но ты видел, Ольгерд, видел, как он прикрывал глаза? У нашей девочки никаких шансов!».

«Отбор завершён».

«Как я хочу попробовать хоть кусочек!»

«Интересно, откуда она? Он точно уже сделал выбор».

«Посмотри на Его высочество, он блаженствует!»

«Черные чулки — верх неприличия!»

Владислава в ужасе прислушивалась к каждому слову придворных. Что за отбор? Неужели её сейчас выберут в невесты принцу или королю? Но она почти замужем! И никакая не принцесса! И вообще, этот торт она пекла для Максима! Верните её домой немедленно! У неё свадьба!

— Мы сделали выбор, — торжественно провозгласил Неизвестный—Владиславе—Монарх I, поднимаясь. — Отбор завершён.

Влада чувствовала себя, мягко говоря, странно. Незнакомое место, незнакомые люди, лицемерно поздравляющие её с победой, странный мужчина в чёрном, с глазами–буравчиками, пугающими до икоты.

И никто ничего не объясняет!

И запахи! Множество самых разных запахов, знакомых, вроде ванили и зиры, и незнакомых — от парфюма многочисленных придворных. Приятных и не очень.

Глава 3. Инквизиторы тоже любят торты

— Итак, вы утверждаете, что попали на отбор случайно? — прокурорским тоном допрашивал инквизитор.

Владислава стояла в центре огромного овального кабинета и чувствовала себя приблизительно так, как нерадивая ученица — отвечая у доски перед издевательски настроенным классом и суровым учителем. Только вот в роли педагога выступал слишком уж неприятный ей человек — Влада практически дрожала от ярости в его присутствии и ничего не могла поделать со столь странной реакцией. Не нравился и всё тут.

— Да, я ведь вам уже всё рассказала! Я ничего не знаю про ваш отбор и знать не хочу. Верните меня домой, к мужу! — она смотрела требовательно и с вызовом. — Торт, так уж и быть, испеку ему новый, этот можете оставить себе. С тарелкой.

«Что ты несёшь?» — голосила на заднем плане интуиция, но разъярённую неприятным типом девушку действительно несло. Прежде она не была на допросе и не отвечала вперемешку о мире, работе, личной жизни.

Про сидевшего за огромным письменным столом принца Августа попаданка совсем забыла, и нервно дёрнула головой, когда оттуда донёсся его голос.

— Отбор — это многовековая традиция. Не важно, каким образом вы на него попали. Вы победили, и теперь не имеете права покинуть замок до итогового выбора. Мы предоставим вам комнаты и всё необходимое…

— Выбора чего? — перебила Владислава. Она старалась говорить максимально вежливо, но сдерживаться становилось всё труднее. Разговоры о выборах–отборах звучали подозрительно, ещё и мужчины ничего не объясняли, только запугивали. Ни тебе сроков, ни условий. Вдобавок, ещё и нелепые подозрения инквизитора! Про то, что из–за какого–то непонятного отбора она лишилась возможности надеть самое красивое в мире платье и выйти замуж за любимого мужчину, она вообще старалась не думать!

Тёмное дерево под ладонями его высочества полыхнуло алым и тот, коротко попрощавшись, удалился. Двери перед ним распахнулись и затем захлопнулись самостоятельно, но сейчас Владу это не заботило — она смотрела на единственного оставшегося собеседника и, было совершенно очевидно, неприятеля.

— Присаживайтесь, — инквизитор, как показалось девушке, с уходом Августа чуть подобрел, даже воздух в кабинете стал теплее. — Вы голодны или, быть может, изволите выпить чаю? Мы сегодня не выходили из зала перемещений с самого утра, — намекнул мужчина и Влада ответила согласием на полноценный приём пищи, в глубине души надеясь, что после еды он подобреет и выдаст хоть что-нибудь полезное. И не отправит её в пыточный зал.

Стул, который ей предложили, появился из воздуха и совсем не подходил тёмной и официальной обстановке рабочего кабинета — был светлым, с изящно вырезанными деталями.

— Это магия? — задала она терзающий с момента перемещения вопрос.

— Магия? — Хэвард так удивился, что даже замер на полпути — он шёл ко второму стулу и секундой позже появившемуся из ниоткуда столу с явствами на красивых серебряных тарелках. — Нет, конечно. Вы действительно не знаете, как появляется мебель?

— Ну, в моём мире она покупается в магазинах, доставляется в дом и стоит там, где её поставили, а не выпрыгивает как чёрт из табакерки, — не удержалась от сарказма Владислава.

— Как примитивно, — ответил ей человек, живущий во дворце из прошлого. — Хотя у вас даже монархии нет, о чём здесь рассуждать?

— Да, всех монархов у нас давно свергли или казнили, — с долей садизма заявила Влада. — Гильотина, расстрел, ссылка — чего только не было. В некоторых странах есть ещё монархия, но там, в большинстве своём, короли и королевы не имеют реальной власти.

Он посмотрел на неё столь тяжёлым взглядом, что сомнений не оставалось — стрела достигла цели. Только вот Владислава сообразила, как глупо поступила, поддавшись эмоциям. С таким подходом выведать ценную и безумно нужную ей сейчас информацию не удастся.

«Как же он меня раздражает! Просто ужас какой–то! Влада, нужно нежненько, хитро, по–женски. Давай, ты умеешь!» — уговаривала она себя, но суровый взгляд Хэварда вызывал у неё желание лишь язвить и говорить гадости.

— Ну, вам повезло: теперь вы в более приятном мире. Избранные волей богов монархи любимы и почитаемы народом. У нас жизнь как в сказке…

— Чем дальше, тем страшнее? — Влада мило улыбнулась.

— В вашем мире и сказки злые и страшные? Тогда вам тем более повезло.

Инквизитор говорил спокойно и миролюбиво, его куда больше заботил слой горчицы на хлебе, который он сделал весьма внушительным, только вот Влада не верила в безопасность и доброту мира, в котором живут такие «милые» дяденьки, которым что горчицу намазать, что горло перерезать.

«Что за дурные мысли? Может, он хороший человек, а я его подозреваю во всех смертных грехах? Вряд ли. Ну правда, вряд ли. Да и интуиция обычно не подводит. От него веет опасностью и самое ужасное, что я ему не нравлюсь точно так же, как и он мне».

— Вы не расскажете немного о мире, в который я попала? — сменила тему Владислава. — И что за отбор? О каком выборе говорил его высочество, когда он будет, после него у меня есть шанс попасть домой и…

— Расскажу, — кивнул инквизитор. — Расскажу, если вы испечёте мне такой же торт.

— Вы шутите! — обалдела попаданка в кулинарное рабство.

— Отнюдь. Вы пока даже не представляете, насколько это выгодное предложение. Я предлагаю вам сбежать из дворца на несколько часов и избавиться от делегации любопытных придворных и гостей его величества в ваши комнаты. Не знаю, какие правила в вашем мире, но у нас не принято держать двери закрытыми до наступления сумерек.

Глава 4. Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной…

— Наша страна называется Иегерия, на севере граничит с королевством варваров Тангарией, на юге — с Груфисом, считающим себя культурным центром нашего мира, а гонору — будто центром Вселенной. У них самые искусные повара и кондитеры, а ещё специи.

Хэвард прикрыл глаза и втянул носом воздух, будто вдыхал аромат южных пряностей, и Влада на мгновение подумала, что ничто человеческое не чуждо этому красивому и властному мужчине. Но страшному. И холодному.

Сейчас он выглядел расслабленно, но девушка не обманывалась — это напускное. В нём было нечто такое, что заставляло трепетать всю её сущность, сжиматься в комочек или ершиться — по ситуации. Но спокойной в его присутствии она себя не чувствовала, совсем не чувствовала.

Хэвард рассказывал довольно подробно о мироустройстве, и Владислава на миг выключилась, как бывало на парах по истории в университете. Пришлось дать себе мысленного пинка и слушать внимательно. Перебить недоброжелательно настроенного собеседника куда более её интересующим вопросом она не посмела.

Белки с помощью не–волшебного миксера (а она постоянно вынуждена была себе напоминать, что он именно не волшебный, а высокотехнологичный! Ну, никак не верила и всё тут!) взбились до крепких пиков и Влада любовно выложила их на два коричневых коврика, подозрительно похожих на силиконовые. Разровняла осторожно, придала ложкой форму гнезда и лёгкими уверенными движениями сделала красивые рельефные бока будущим меренгам.

Нехитрая работа доставляла массу удовольствия, и она едва не приплясывала, выполняя несложные действия.

— За вами приятно наблюдать, — неожиданно даже для себя сказал Хэвард. — Теперь понимаю, почему его величество не сомневался ни на миг, когда выбирал вас. Лакомство было волшебным, потому что вы вкладываете всю себя в создание каждого кулинарного шедевра, не только торта для его величества.

— Вы преувеличиваете мои скромные достижения в кулинарии, — безо всякого кокетства сказала Влада. — Я не так давно освоила «Павлову», ну и сам торт мне просто нравится. Он красивый, восхитительно пахнет, выглядит. Как в него не влюбиться? Конечно, я делаю его с удовольствием, хотя меренги иногда здорово хулиганят и темнеют, паршивки такие.

— Кондитерское искусство даётся далеко не каждому. Это ваше призвание. Здесь вы на своём месте, — уверенно заявил мужчина, и Влада поневоле вспомнила слова Максима.

«Как он там без меня? Небось места себе не находит, а я торты пеку и лекции по геополитике другого мира слушаю за два дня до свадьбы. Что же делать?» — Владе взгрустнулось, но она не позволила себе разнюниться — отложила размышления о превратностях жизни на вечер, когда она сможет «закрыть двери», как здесь принято обозначать время для уединения.

— Вы говорите, что его величество выбрал меня, — решила девушка вернуться к интересующей её теме, — но что это значит? Меня выбрали поваром или что–то вроде того?

— Поваром? — не на шутку удивился Хэвард. — Вынужден вас разочаровать.

Он умолк и Владислава недовольно обернулась. Меренги благополучно готовились в огромном духовом шкафу, источая сладкий аромат такой силы, что даже свежий вечерний ветерок не мог развеять его полностью, и девушка могла позволить себе отвлечься от готовки для полноценного разговора.

— Кресло, — сказала она, представив такую же уютную и роскошную громадину, на которой возлежал со всем комфортом её собеседник.

— Попробуйте ещё раз, — тоном сурового наставника произнёс хозяин сада, и она подчинилась.

— Кресло! — настойчивее и громче попыталась Влада призвать несговорчивую мебель. — Кресло! — представила во всех подробностях его внешний вид. — Стул! — вспомнила белый изящный стул, который они оставили в кабинете принца, заподозрив, что нужно «знать в лицо» вызываемый предмет.

Хэвард сидел с непроницаемым лицом и лишь после того, как его персональный на этот вечер кондитер окончательно выдохлась, охрипла и разозлилась, расхохотался.

— Вы меня провели, — дошло до Владиславы. Она недовольно поджала губы и скрестила руки на груди. — Как вам не стыдно?

— Простите, — совершенно искренне, но без капли раскаяния ответил отсмеявшийся мужчина, — но вдруг у вас получилось бы. Мало ли. Вы ведь волшебница, всякое бывает. А вообще, — он вернул на лицо маску спокойствия и равнодушия, — как мы с вами уже обсуждали, предметы не берутся из воздуха, их необходимо телепортировать. Для этого необходимо произвести точные вычисления, то есть как минимум владеть координатами места, где находится требуемое вам, и пунктом доставки, так сказать. Помимо…

— Я поняла, — невежливо перебила девушка, не желая вдаваться в подробности. И так было ясно, что наука эта не так проста, как ей на минуту почудилось. — Опустим эту тему. Расскажите, пожалуйста, про отбор. Вы обещали.

— Напоминание излишне, у меня великолепная память, — он холодно посмотрел на собеседницу. — Более того, я уже отвечаю на все ваши вопросы.

— Вы рассказываете мне о мире, из которого я хочу сбежать как можно скорее, — толсто намекнула Влада на важный нюанс — его мир её не интересовал. — Что за отбор? Какие у меня права и обязанности? Когда меня вернут домой и на каких условиях?

— Садитесь, — напротив мужчины материализовалось кресло и, дождавшись, когда девушка–проблема займёт положенное ей место, продолжил: — Отбор — многовековая традиция. Каждый год, ровно за месяц до зимнего солнцестояния, начинается отбор невест…

«Невест!» — сердце Влады в ужасе замерло.

Глава 5. Торт с подвохом

К двадцати пяти годам Влада вполне состоялась как женщина и считала себя подкованной и опытной по части любви и секса. Отношения с мужчинами складывались непринуждённо, она знала, чего хотела и как это получить. Но сейчас, сейчас она познала ту самую страсть, о которой слагают легенды, сочиняют песни и пишут книги.

Впервые мужчина взял над нею власть и она покорилась. Впервые это не вызвало никакого протеста. Каждое его движение, каждое касание — всё возносило её к звёздам. Она подставляла шею под поцелуи, гладила его спину и плечи, стонала и изгибалась в жарких объятиях, позабыв обо всём. Лишь его руки. Его губы. Тёмные, гипнотизирующие глаза.

Она сидела на тёплой поверхности разделочного стола. Молния на платье давно была расстёгнута, позволяя Хэварду рисовать пальцами узоры на белоснежной коже спины, а поцелуями приспускать рукава с плеч в настойчивом стремлении добраться до скрытой пока груди.

И она жаждала этих поцелуев. Но не могла оторваться от его тела, крепкого и желанного, мешая мужчине избавиться от вишнёвой ткани и добраться до десерта.

Горячие ладони спустились ниже, погладили бёдра, сжали на мгновение, и Влада тихонько захныкала, чуть шире развела ноги. Страсть не затихала, не превращалась в томительное предвкушение, наоборот, становилась неистовее, безрассуднее.

Его рука проникла под короткую юбку платья, на долю секунды задержалась у края чулка, а затем мужчина стал вырисовывать круги на её бедре указательным пальцем, точь–в–точь как делал Максим.

Владислава распахнула глаза в немом ужасе. Перед ней стоял инквизитор. Тот самый инквизитор, что пугал одним лишь видом. И самое страшное — этот инквизитор был чертовски возбуждён и, похоже, намеревался продолжить «банкет».

— Стоп. Немедленно прекратите, — она говорила спокойно, словно не задыхалась минуту назад от страсти. В ушах звенело. Пальцы рук заледенели и увлажнились.

Спрыгнув со стола, отошла от тяжело дышащего мужчины на два шага в сторону. К огромному удивлению, получалось мыслить связно и Влада прищурилась. Возбуждение пришло слишком внезапно, и столь же поспешно улетучилось. — Что это было? Вы оказали на меня какое–то воздействие?

— Я? — взревел инквизитор. — Я оказал?! Вы издеваетесь?

Его глаза полыхали безумной яростью, ноздри раздувались, а на шее, которую пару минут назад она с удовольствием целовала и гладила, ходуном ходил кадык, будто он пытался сглотнуть неприятный комок в горле, а скорее — злые и невежливые, не предусмотренные никаким этикетом, слова.

— Ну не я же! — не уступала Влада. — Мне, знаете, не до соблазнений! Я через два дня должна идти в прекрасном белом платье и фате к самому лучшему мужчине на свете…

— На том свете, — вставил Хэвард с ухмылкой, и она совсем взъярилась. Чувство юмора у инквизитора очевидно было, но сейчас его шуточки её не веселили.

— Не надо говорить так, будто он умер! Это я чёрт знает где! — она резко остановилась и огляделась: — Может, это я умерла и нахожусь на том свете? На ад не похоже, на рай — тем более. Это какая–то переходная стадия, где я должна определиться со стороной силы? Печеньки испечь, что ли?

— Вы говорите непонятные вещи, — мужчина приводил в порядок свой костюм и не глядел на окончательно запутавшуюся в своих переживаниях и мыслях собеседницу. — Вы не умерли, вы перенеслись в наш мир, и угодили в самый эпицентр событий. Надо сказать, перенеслись удачно. Хотя, попади вы к варварам, сбылась бы ваша золотая мечта — выйти замуж, — он снова хмыкнул и бросил короткий взгляд на ошалевшую от известий девушку. — Там это быстро. Ритуальный выбор, бои сильнейших, пара–тройка кровавых жертв и всё, чёрные одежды и татуировки на щеках, после первых родов — золотые кольца на ноги, после вторых — на руки. Хотя вы прибыли в таком наряде, что могли и сжечь. Это как с шаманкой повезло бы. У нас взгляды куда более широкие, хотя ваш наряд произвёл фурор, иначе не скажешь.

— А к кондитерам? — слабым голосом уточнила девушка. Про неуместность короткого платья в настоящем королевском дворце из сказки и так было всё ясно.

— О, у них конкуренция за гранью разумного. Почувствовали бы в вас дар такой силы, скорее, прикопали под ближайшим кустом. Родни нет — предъявлять права некому. Так что благодарите Священное Древо, что Амелика была участницей отбора. Теперь вы под защитой короны, и моей личной защитой.

Вопрос личной защиты был интересен, очень интересен, только вот прозвучавшее женское имя взволновало куда сильнее.

— Кто такая Амелика и где она теперь?

— Где? Полагаю, что там, где были вы.

Хэвард, наконец, справился со всеми пуговицами и смог уделить гостье самое пристальное внимание. Он снова стал замороженным, как окрестила его девушка, и чуточку злым. По крайней мере в чёрных глазах было столько льда, что Владе стало зябко и она поёжилась.

Ей было неведомо, что злился мужчина на себя. Рассказывать про Амелику он не собирался, но на мгновение утратил бдительность, и теперь не находил оправданий необдуманному поступку. Не одна Владислава вела себя нетипично.

— Она на моём месте? На моём? С моим мужчиной и в моей квартире?

— А что вас так удивляет? Нельзя просто переместиться, в мирах должна царить полная гармония. Если кто–то убыл, то кто–то должен непременно прибыть на его место. Надеюсь, ваш жених — порядочный человек и позаботится об Амелике.

— Надеюсь, — пробурчала Влада и отвернулась.

Мысль о том, что её жених — её возбуждённый жених! — сейчас с какой–то красоткой, предназначенной королю, неимоверно злила. Она так и представляла, как он, очарованный невероятной красавицей в роскошных одеждах этого мира, беседует, успокаивает, соблазняет…

Глава 6. Страшный хруст

— Вы так говорите, будто король — это вы, — Влада отключила миксер одним только взглядом и замерла. Прежде всегда командовал техникой Хэвард, она лишь говорила, что ей нужно. — Это я сделала?

— Да, у вас, судя по всему, не кондитерский дар и даже не кулинарный, а что–то с более широким функционалом. Обычно или даётся работа с продуктами или с техникой. Хм. Честно признаться, встречаю такое впервые, но наслышан, были в истории случаи. А вот сковородок из иных миров не было. Или просто свидетели сего погибали смертью храбрых. Станете королевой, пущу слух среди народа, дадут вам второе имя — Сковородница.

— Что?!

Глаза потенциальной Владиславы I Сковородницы полыхнули голубым огнём, и Хэвард озадаченно потёр бровь, хмыкнув под нос: «Даже так? Интересно».

— Что вы там шепчете? — злилась девушка. — Никаких Сковородниц!

Инквизитор, ненадолго застывший посреди кухни, возобновил движение в её сторону и смотрел при этом… жадно?

— Вы обещали, — напомнила она, стараясь, чтобы голос звучал не испуганно, а ровно и холодно.

— Я лишь хочу посмотреть, что вы будете делать дальше. Составлять торт? — любопытствовал Хэвард с самым невинным видом, если не считать зрачков, почти слившихся с радужкой. — Кстати, вы неправильно используете энергетические потоки, вам бы подучиться.

— Хотите стать моим наставником? — и ни грамма фривольности в голосе.

Влада включила деловитость на полную и даже не смотрела на мужчину, смешивая, нарезая, отмеряя. Остался последний и самый любимый этап творения — создание шедевра.

Или остывшая меренга растеряла возбуждающие свойства, или Хэвард действительно научился сдерживать свои порывы, а, может, нагло её дезинформировал, но сейчас мастерица прекрасного и шедеврального не чувствовала ровным счётом ничего лишнего — в её сознании умещался лишь торт, белый, пушистый как облачко, восхитительно вкусный и афродизиачный.

— Я могу стать вашим наставником лишь в одном случае, — вкрадчиво начал мужчина, что сразу насторожило недоверчивую Владу. Она подняла на него взгляд и лишь тогда он ответил: — Если вы станете моей любовницей.

Кричать, что ей через два дня замуж, она не стала — бесполезно. Наглый инквизитор сам прекрасно это знал и мнение своё о её возвращении высказал недвусмысленно. Что она любит жениха и будет хранить ему верность до самой смерти — в это Влада не верила сама. Не про любовь, конечно. Про верность. Как бы она ни любила Максима, но рано или поздно ей придётся смириться с мыслью, что она его не увидит, и жить дальше.

Но… нет, она никак не готова была смириться с текущим положением вещей!

«Я вернусь домой! Вернусь! Даже если Максим уже забудет меня, женится на другой и обзаведётся парочкой детишек. Начхать! Этот тип явно имеет на меня планы, а значит, доверять ему не стоит. Нужно ещё с кем–нибудь поговорить, желательно с королём или принцем. Только не с этим…»

— Мне безумно интересно, что за мысли вас сейчас одолевают, — Хэвард говорил настолько обволакивающим голосом, что Владе пришлось напомнить себе, что она не на свидании и, вообще, занята тортом. — Могу поспорить, моё предложение вы не рассматриваете. А зря.

— Почему? — ей хотелось сказать: «Почему это?», уперев руки в бока, но она сдержалась.

— Вы пришли в этот мир на замену Амелике, — ответил он и повёл плечами.

— И что? Кто такая эта ваша Амелика? Ваша любовница, что ли? — озарило Владу.

— Не просто любовница. Невеста.

«Нет, ну нормально так попала, — отчего–то на этот раз она не разозлилась, думала отстранённо, ехидничала, — Я, значит, к её жениху, она — к моему. Просто свингер–клуб на два мира!»

— Так, — сказала она уже вслух, — давайте я просто доделаю торт и пойду спать. Для моей нервной системы событий и информации на один день достаточно. Вы сможете уделить мне время завтра?

— Думаю, завтра вы не сможете уделить мне время, — Хэвард улыбнулся так обаятельно и мило, что Влада мгновенно напряглась. И, как оказалось, небезосновательно — Завтра начинаются состязания невест.

— Состязания невест, — повторила за ним опешившая девушка. — Ну да, действительно, как я могла забыть! Состязания! Слушайте! А я что–то не поняла, вы говорите, король сделал выбор, а при этом зовёте меня в любовницы. Это вообще законно? И эта ваша Амелика, выходит, тоже участвовала в конкурсе? Вы меня совсем запутали.

Влада общалась, не прекращая созидать прекрасное и лишь поглядывая на инквизитора, при этом успевала отследить его реакцию на каждую фразу, каждое слово. Мужчина по какой–то неведомой пока причине стал вести себя куда человечнее, а, возможно, даже благосклоннее, уже не подозревая во всех смертных грехах.

«Хотя с ним наверняка ни в чём нельзя быть уверенной» — напомнила в очередной раз себе девушка и взяла в руки маленькое сито. Пара плавных движений и на восхитительно ароматный и нарядный торт летят мельчайшие кристаллики сахарной пудры.

— Готово?

Она услышала, как Хэвард сглотнул перед вопросом и довольно улыбнулась.

— Да.

— Я только попробую и пойдём.

Время словно замедлилось. Влада видела, как в руке мужчины появляется маленькая серебряная вилочка с причудливым вензелем с завитушками. Слышала хруст безжалостно проломленного лакового белого бочка. Чувствовала…

— Только не это! — выдохнула она, поднимая недоверчивый и испуганный взгляд на замершего от её фразы мужчину. — Прекратите немедленно! — выпалила, и тут же взяла себя в руки, вспомнила о правилах безопасности в присутствии торта: — Я на улицу!

Глава 7. Невероятные сны

Максим стоял перед ней и хлопал своими восхитительно длинными ресницами. Породистое, загорелое после отпуска на Филиппинах лицо, выражало крайнюю степень удивления.

— Кто вы? — с трудом, всё ещё задыхаясь, выдохнул он.

Влада открыла рот, чтобы ответить, но не тут–то было. Тело, голос, даже глаза — ничто ей не подчинялось. Она с не меньшим удивлением, чем жених секундой ранее, покрутила головой, а затем сделала шаг в сторону, посмотрела на свою руку — её не было.

«Сон, это всего лишь сон, — успокоила себя молодая женщина, и приготовилась смотреть шоу «Знакомство с невестой инквизитора», когда сообразила, что к чему.

Ещё несколько шагов в сторону, мысль: «А! Чего я скромничаю!», и Влада расположилась в любимом кресле, ничуть не смяв обивку и мягкий клетчатый плед — подарок себе на Новый год. Однако комфорт чувствовала, даже умудрилась немного поэкспериментировать, усаживаясь и так, и эдак — работало, она ощущала всё как наяву, хотя знала точно — её здесь не было в момент появления девицы, значит, это сон. Фантазия или какие–то очередные, не известные ей особенности межмирового перемещения — она так и не решила. Да и не до того было — наблюдала.

Сердце рвалось к Максиму, к дому, но холодный разум не позволял делать глупости, итак наворотила дел за день в Иегерии, стране ненормальных технологий и озабоченных инквизиторов.

«Это прошлое. Сиди ровно», — приказала Влада себе строго. Но спокойствие не давалось. Любовница инквизитора отчаянно напоминала любимую актрису Максима — Мишель Мерсье, которая играла Анжелику. Одна только мысль, что он оказался один на один со своей мечтой заставляла нервно ёрзать.

— Меня зовут Амелика. Прошу простить моё невольное вторжение. Не в моих силах было предотвратить неизбежное. Рождественская Ель перед праздниками дебоширит.

«Ух ты, Рождественская Ель, значит. Похоже, это Священное Древо. Новый год у них, что ли? Переводчик какой–то китайский попался, ей–богу. Дебоширит! Ха! Знала бы Амелика, какое слово употребила сейчас вместо невинного «шалит», упала бы в обморок» — комментировала Владислава ехидно.

Максим, между тем, выяснял, куда пропала она, Влада, как можно её спасти и попутно убеждал рыжеволосую и зеленоглазую богиню, что ни в коем случае не обидит, поможет, поддержит.

«Ах ты кобель!» — рычала про себя невольная свидетельница неприятного разговора.

— Амелика, прошу вас, подумайте, быть может, есть какая–то возможность вернуть Владиславу из вашего мира? Не думаю, что ей будет там комфортно. У вас там замки, сквозняки и крысы, наверное, а она привыкла к комфорту…

«Дорого–о–ой» — Влада расплылась в умильной улыбке. Он любит. Он ждёт. Заботится. Хочет вернуть её.

— Боюсь, это невозможно, — рыжая красавица прошла к окну, с любопытством рассмотрела всё, что было доступно её взору, и обернулась со словами: — В день зимнего солнцестояния она станет женой короля или одного из приближённых. Мир её не отпустит.

— Выходит, у нас есть время до этого дня? — высказал вслух мысли Влады Максим.

Она слышала в его голосе столько эмоций! Впервые он, такой сдержанный, сильный, волевой, нервничал. Из–за неё. На душе стало тепло, будто она сделала глоток сладкого пряного глинтвейна из огромной глиняной кружки, привезённой из командировки в Кабардино—Балкарию. Глина давно впитала ароматы пряностей и Влада иногда шутила, будто достаточно налить горячего вина в сосуд, чтобы пить оттуда глинтвейн.

— Возможно, оно есть, — медленно, едва ли не по слогам произнесла Амелика, — но мы не знаем, одинаково ли течёт время в наших мирах. Может, в то время, что мы ведём с вами беседу, ваша леди надевает чёрные свадебные одежды или дарит мужу третьего сына.

— Мы обязаны попытаться, — упёрся Макс, за что Влада была ему благодарна до слёз.

— Давайте попытаемся, — согласилась рыжая гостья таким ехидным тоном, что сомневаться не приходилось — далее последует не самая приятная новость. — Я готова вернуться домой. Меняйте нас местами снова.

— Я? — Макс пожал плечами, и Влада залюбовалась ими на мгновение. Сколько раз она их царапала. Сколько раз целовала. Что же теперь будет? Сможет ли она вернуться?

— Я думала, что попала в развитую страну. У вас тоже ничего не известно о перемещениях между мирами? — подбирая слова, спросила Амелика.

Что–то в её поведении и голосе настораживало Владу. Рыжая чертовка определённо или была причиной всего случившегося, или знала, что к чему. Но делиться информацией, судя по всему, не собиралась.

«Да они с инквизитором — идеальная пара! Интриганы и вруны. Максим, умоляю, расколи её!» — попыталась воззвать к любимому Влада, но безуспешно.

— Предлагаю не смотреть в пол, а выпить чаю и поразмыслить, что мы можем сделать, — предложила Амелика. Влада, привыкшая к багам гугл–переводчика вселенского масштаба, безошибочно расшифровала странную фразу как «не вешать нос» или «не опускать руки», а вот Максим завис на пару мгновений. — О, у вас вино вместо чая.

— На кухне должен быть чай.

— У нас говорят: съешь пирожное — прогони печали. Давайте я вас угощу своим тортом?

Максим кивнул, вперившись невидящим взглядом в пустую тарелку. Амелика щебетала какую–то ерунду, разрезая торт, и Влада не сразу сообразила, что происходит, а когда поняла, было уже поздно.

Глава 8. Загадка цветной ткани

— И что же мне не понравится? — спросила Влада.

Она сидела напротив незваного соблазнителя с бокалом фиолетового вина в руке и смотрела не мигая, боясь упустить малейшую реакцию. Инквизитор настоял на её перемещении, и девушка специально не стала надевать халат, который подметила, когда выбирала сорочку на ночь.

«Пусть сидит и пялится» — зло думала она. Его полуголый вид — а одеться Хэвард не удосужился и так и сидел в одних брюках, притом частично расстёгнутых — возбуждал с каждой минутой всё сильнее, заставляя сердце биться в горле, а не в груди. Первый глоток вязкого, терпкого вина немного помог, но ненадолго.

В огромной комнате сейчас было мало света — полыхал огонь в камине, и горели свечи в единственном канделябре, лампы Хэвард погасил, чтобы не привлекать лишнего внимания, как он объяснил девушке. На резонный, казалось бы, вопрос про камин в тёплое время года, он с неверием спросил, а выглядывала ли гостья их мира в окно?

Не выглядывала. Да и зачем, когда она готовила в цветущем саду? Уж глазам–то можно верить!

Оказалось, нельзя. Не в этом мире. Не с Хэвардом.

Вопрос о микроклимате на территории его поместья был отложен в сторону. Стоило разобраться в происходящем между людьми.

— Давай по порядку. Как ты закрыла комнату? — на объяснения попаданки мужчина лишь шумно вдохнул воздух, но всё же объяснил: — Ты согласилась стать моей любовницей…

— Я не соглашалась! — воспротивилась девушка.

— Согласилась. Иное не было оговорено, даже если тебе так кажется. Я уже не считаюсь посторонним.

— Ну уж перед собственной дверью я не отчитывалась о проделанной работе за первые сутки пребывания в вашем мире! — рыкнула Влада, вызвав взрыв хохота у ненавистного и пугающего инквизитора.

Она не могла не признать, что внешне он весьма интересен, но это не делало его привлекательным в её глазах, даже если отбросить мысли о Максиме. Слишком жёсткий взгляд, слишком суровое лицо и аура власти. Он подавлял одним лишь своим присутствием. Расслабиться рядом — нереально. Испугаться — запросто.

Казалось, у него не туз в рукаве — сразу роял–флэш, ну или минимум каре тузов. Инстинкты вопили во всё горло, что от него стоит держаться подальше. И подальше — это точно не через маленький столик с вином и закусками. Метров пятьсот. Тысяча. А лучше — другой мир. Свой, домашний.

Ситуация, когда двое до боли хотят друг друга, но пытаются разговаривать о серьёзных вещах, ещё и наедине, да в романтической обстановке, показалась бы Владе смешной и дурацкой, если бы не касалась её напрямую. Она и припомнить не могла, чтобы физическое желание причиняло настолько ощутимый дискомфорт. Но терпела. Из последних сил. Собрав в кулак всю гордость и призвав здравый смысл.

— Продолжим, — Хэвард сделал глоток вина и отставил бокал. — Итак, в Иегерии, и не только в ней, во всём нашем мире, если женщина не закрывает двери от мужчины, это считается приглашением провести с ней ночь.

— Я этого не знала, — холодно сказала Влада, хотя про себя только и делала, что вспоминала фразу «незнание законов не освобождает от ответственности».

— Это не играет особой роли. Факт зафиксирован. Второе — в женском гардеробе есть вещи, которые принято надевать для мужчины, — он выразительно посмотрел на полупрозрачную чёрную ткань сорочки, и девушка едва не заёрзала от сводящих с ума ощущений. Казалось, ткань ласкает тело, разогревая, настраивая. Скинуть предательницу Влада не посмела, лишь замерла изваянием, надеясь, что сексуальный мужчина напротив не заметил бурной реакции. — У вас по–другому?

— Да, — выдохнула она так, будто соглашалась на всё.

— Я так и подумал, но не сразу. Второй факт зафиксирован. Третье — твоё тело покорилось мне…

— Это торт, — заявила Влада, но уверенности, с которой звучал её голос, на деле совсем не чувствовала.

— Торт забрал Август.

— Ты его попробовал и теперь возбуждаешься, и воздействуешь на меня, — предположила девушка.

— Дело не в торте. Я попробовал тебя, ты куда слаще торта.

Сладкая пытка желанием тянулась слишком долго. Его взгляды, голос, низкий, проникновенный — всё сводило с ума, лишало воли. Даже странное утверждение, что её тело покорилось, не вызывало отторжения, хотя раньше она встала бы в позу, настаивая на своих правах и требуя равноправия.

«Попробовал тебя» — звучало в ушах Влады заклинанием соблазнения, подчинения. Она держалась из последних сил, и силы эти таяли с каждым мгновением.

— Я не покорилась, — всё же она смогла произнести это вслух, хотя уже не верила ни своим ощущениям, ни словам, ни мыслям.

— Кхе, — Хэвард прочистил горло, — ты называла меня по имени.

— Это была случайность! Да и вообще, что здесь такого? У нас так принято. Мы уже целовались, чуть было не занялись сексом на кухне — это, как по мне, определённая степень близости. Даже чёртовы двери это признали! Кто им, кстати, сказал? Или у вас и тыкать запрещено? — Влада протяжно выдохнула и уточнила: — Мне пока сложно перестроиться на новый лад. По сути, я ещё ни с кем не общалась, кроме… вас.

— Тебя. Наедине обращайся ко мне на «ты», в официальной обстановке — ваша светлость или лорд–защитник, так принято.

Влада потёрла виски, затем лоб. Контроль над собой давался всё сложнее. Ещё и вино.

— Что в вине? В прошлый раз вы сказали…

— Ты сказал, — недовольно перебили её.

— Вы сказали, — выделила девушка обращение, — что вино без добавок, в этот раз не уточнили. В него что–то подмешано?