Печать Проклятой Крови

Предисловие: Дорога без возврата

В последнее время меня не покидает чувство, знакомое, наверное, каждому читателю: усталость от однообразия. Усталость от главных героев, чья мораль колеблется словно маятник, но в итоге всегда останавливается на стороне «правильного» выбора, удобного и предсказуемого.

Меня зовут Мирас, я из России, и мир уся стал для меня настоящим открытием. Но со временем я стал замечать и в нем ту же закономерность. Где персонаж, чье падение — это не случайность, а осознанный и необратимый путь? Чья трансформация — это не временное помрачение, а окончательная смена самой сути, после которой нет пути назад?

Мой главный герой, Линь Янь, не родился монстром. Он не будет злодеем «ради злодейства». Его история — это хроника человека, который, столкнувшись с лицемерием и жестокостью системы, решает сломать ее правила, а не играть по ним. Его решение принять тьму — это не слом, а трезвый, пусть и ужасающий, расчет. Он срывает с себя оковы чужих ожиданий, чтобы обрести подлинную силу.

Поэтому «Печать Проклятой Крови» с первых страниц заявит о своем отличие. Это не история о демоне в классическом понимании. Это история о метаморфозе, где изменение души влечет за собой изменение тела.

В этом мире не будет места слабости, оправданной красотой. Романтика — не спасительный круг и не награда. Женские персонажи здесь — не трофеи, а полноценные участники борьбы: соперницы, союзницы или враги, и судьба их будет зависеть от их поступков, а не от чарующей улыбки. Логика мира и характеров будет неумолима.

Я понимаю, что такой подход может разочаровать ищущих привычных троп. Но человек, меняющий свои принципы из-за внешней привлекательности, является заложником инстинктов. А мой герой стремится к свободе от любых оков.

Эта книга — исследование того, насколько далеко может зайти человек, когда за спиной у него не остается ничего, что он не был бы готов потерять. Это путь воли, одинокий и без компромиссов.

Без сомнений, эту книгу назовут «мрачной» и «безнравственной». Возможно, обвинят в излишней жестокости.

И я с этим соглашусь. Эта книга — не учебник по морали. Это — путешествие в бездну, которое начинается с единственного выбора.

Эта история — не для всех. Подходите к ней с осторожностью.

Желающие — добро пожаловать в мир Тянь Юань.

Если же вы почувствуете, что эта история противоречит вашему вкусу, что герой вам неприятен — что ж, это прекрасно!

Чтение должно приносить удовольствие. Если вам не комфортно — просто закройте эту книгу. Существует множество великолепных произведений с героями, чей путь озарен светом, и я только поддержу ваш выбор.

Вышеизложенное — не просто введение. Это — суть моего замысла.

Узы братства

Воздух в тренировочном зале клана Линь дрожал от звона металла и запаха пыли, взметённой быстрыми движениями. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь щели в крыше, освещали пару молодых воинов, чьи тени, вытянутые на полу, казались двумя отточенными клинками.

Линь Янь, семнадцатилетний наследник клана, двигался ровно и уверенно. Каждое его движение было точным, будто выверенным заранее. Прямой взгляд, спокойное дыхание — в нём не было ни капли сомнения.
Его противник — Ли Хао, названый брат, найденный ребёнком у ворот клана, — был его полной противоположностью. Живой, дерзкий, с искренней улыбкой и огнём в глазах. Если движения Линь Яня были мечом, то движения Ли Хао — ветром.

— Слишком предсказуемо, брат! — насмешливо выкрикнул Ли Хао, легко уходя от удара.

— Ещё рано радоваться, — Линь Янь улыбнулся в ответ, но на миг в его взгляде мелькнул странный холод — почти незаметный, как тень облака, скользнувшая по земле.

Этот миг никто не заметил. Пока что — никто.

На скамье, подперев щеку рукой, сидел третий — Ван Дун. Черноволосый, простоватый на вид, но с глазами, в которых всегда теплилось неподдельное добродушие.

— Эй! — он поднял свёрток, из которого потянулся тёплый запах мёда. — Заканчивайте махать железками! Моя мать сказала: если вы опять пропустите еду, я лично вас накормлю… через ноздрю!

Линь Янь рассмеялся. Ли Хао бросил меч на землю и, не колеблясь ни секунды, побежал к другу, как будто эти мгновения смеха и хлеба были важнее всех тренировок. И, возможно… они действительно были важнее. Потому что такими — простыми и тёплыми — они запомнились навсегда.

В этот момент Линь Янь подумал, что, наверное, мир действительно справедлив. Что усилия вознаграждаются, а дружба — непоколебима.

Он ещё не знал, что эта мысль станет первой, которую мир разобьёт в порошок.

Позже. У руин.

Руины встретили их не тишиной — а тишиной, которая слушает. Даже ветер, казалось, не смел шуметь здесь слишком громко.

— Скучища… — Ван Дун пнул валун.

— Тише, — Ли Хао напрягся. — Слышите?

Линь Янь уже чувствовал это. Не ушами — кожей. Воздух будто сгустился, стал вязким, тянущимся, как чёрная патока. Где-то под рёбрами, там, где зарождалась энергия ци, что-то содрогнулось — как зверь, проснувшийся в клетке.

Он провёл пальцами по запястью, ощущая холод, который не могло вызвать обычное дуновение ветра.

Холод… знакомый. Как будто он чувствовал его уже когда-то. Может, во сне. Может, в прошлой жизни.

Разлом в скале зиял, как рассечённая кожа. Запечатанный вход в склеп был покрыт древними печатями, по которым пробегали тонкие трещины — словно они сами устали удерживать то, что было внутри.

И вот тогда — впервые — он услышал.

Не слова. Намерение.
...вернись…
...открой…

Ли Хао медленно шагнул вперёд, но Линь Янь остановился. Не из страха — из странного, неосознанного… узнавания.

Почему… кажется, что это ждёт меня?

— Немедленно отойдите! — голос наставника разорвал воздух, как удар плетью.

Учитель приближался быстрым шагом, и в его глазах был настоящий ужас. Не осторожность. Не настороженность. Страх.

— Это место… — наставник сглотнул. — Это место запечатали девять великих мастеров. Запечатали не для защиты сокровищ… а чтобы мир никогда не увидел того, что лежит внутри.

Ветер вдохнул глубже. И кто-то — что-то — в глубине разлома тихо рассмеялось.

Его никто не слышал.

Кроме одного.

Возвращение

Вечером, когда Ван Дун уже шутил, а Ли Хао смеялся, Линь Янь молчал. Он сидел у пруда и смотрел на своё отражение. И впервые за всё время он заметил — в собственных глазах мелькнула багровая искра.

На мгновение.
На дыхание.
На обещание.

«Если бы у меня была сила…
...я бы изменил всё.»

И где-то глубоко внутри…
...Свиток услышал.