Пепел и сумерки. Том 3. До имён

Дополнительная глава 44. Тень за спиной

Имя даёт форму. Слово — границу.
Но что, если границы стираются?

В этом томе вы не найдёте ответов, лишь эхо вопросов, заданных слишком давно.
Баланс нарушен. Один из древних исчез. Другой — собирается стать чем-то большим.
А те, кто были людьми, перестают помнить, что это значит.

«До имён» — это не просто время до прозвищ, титулов и кличек. Это путь назад, к истоку. К тьме, от которой всё началось.

Впереди пепел. Впереди сумерки.
И шаг, за который нельзя будет вернуться.

Тьма. Густая, вязкая, всепоглощающая. Она обволакивала сознание, не давая даже шанса на пробуждение.

Зейн тяжело дышал. Его пальцы дрожали, пока он смотрел на Лёшу, лежащего без сознания. Они были одни. Лагерь оставался позади, Оливия, Бруно и Мэлори ничего не знали. Никто не видел, что он собирался сделать.

Он медленно провёл пальцами по груди Лёши, как будто искал что-то. Его губы сжались.

— Где… оно… — пробормотал он себе под нос.

Зейн чувствовал, что нечто изменилось. Магия, которая всегда окружала Лёшу, теперь казалась… иной. Словно в ней больше не было того, что было прежде. Грисумбра.

Зейн стиснул зубы. Что-то пошло не так. Он должен был… Он не знал, что именно, но должен был удостовериться, что связь всё ещё существует. Однако её не было. Он чувствовал пустоту. Лёша был жив, но Грисумбра… его не было рядом. Или же он просто молчал?

— Ты ведь не мог просто исчезнуть… — выдохнул Зейн, откидываясь назад. Он взглянул на лицо Лёши. Спящий, беспомощный, но даже сейчас он был опасен. Если он узнает…

В голове Зейна зазвучал голос. Тихий, шёпот, который не принадлежал никому из присутствующих.

— Не торопись. Всё идёт так, как должно идти. Ты знаешь, что делать…

Зейн вздрогнул, сжав кулаки. Он прикрыл глаза, задержал дыхание, а потом выпрямился. Он не знал, кто именно говорил с ним — Грисумбра или кто-то другой. Но он знал одно: он уже слишком глубоко в этом деле, чтобы отступать.

Он вытащил тонкий нож, который держал в складке одежды. Его рука дрожала. Убить Лёшу сейчас — это было бы так просто. Один быстрый удар в сердце, и всё кончено.

Но в ту же секунду, когда он поднял руку, пальцы Лёши внезапно сжались на запястье Зейна. Быстро. Сильно. Неестественно.

— Что… — выдохнул Зейн, его дыхание сбилось.

Лёша не двигался. Его глаза оставались закрытыми, но пальцы сжимали запястье так, что суставы Зейна хрустнули. Затем вторая рука Лёши метнулась к ножу — и с безупречной точностью выбила его, заставив оружие улететь в сторону. Рука Зейна скрутилась, его пальцы невольно разжались.

Но в следующую секунду Лёша рухнул обратно, словно это было всего лишь вспышкой инстинкта, неосознанным действием. Его дыхание стало тяжёлым, он вновь потерял сознание.

Зейн схватился за руку, в шоке глядя на Лёшу. Он чувствовал, как в груди нарастает паника. Это не должно было случиться. Он был без сознания. Он не мог двигаться… не должен был.

— Чёрт… — выдавил Зейн сквозь зубы, растирая запястье. Грисумбра говорил правду. Лёша меняется. И он даже не понимает, насколько.

— Не убивай его, — голос Грисумбры зазвучал в его голове снова. На этот раз он был почти удовлетворённым. — Нам нужно узнать, что это было.

Зейн сжал кулаки, чувствуя, как страх прокрадывается в его мысли. Он быстро поднял Лёшу и, стараясь не выдать своих эмоций, понёс его в лагерь.

Глава окончена.

Глава 45. Отголоски прошлого

Лёша в недоумении направился за Мэлори. В груди нарастало беспокойство. Она выглядела слишком взволнованной, почти злой. Когда они подошли к Оливии и Бруно, Мэлори тут же заговорила:

— Ребят, нам нужно обсудить ситуацию с Лёшей и Зейном.

— А что конкретно? — нахмурился Лёша.

— Позовите Зейна сюда! Он тут нужен! — раздражённо сказала Мэлори.

Бруно не стал спорить и пошёл за Зейном. Тот приближался медленно, не поднимая глаз, будто знал, что его ждёт.

— Зейн, ты совсем идиот? — начала Мэлори, даже не дав ему сказать слово. — Ты решил пожертвовать Лёшей, чтобы "отомстить" этим ублюдкам, которых сам же и разозлил?!

Зейн резко вскинул голову. Его дыхание сбилось, ладони дрожали.

— То есть, Зейн... Ты хочешь сказать, что они угрожали тебе по какой-то причине, верно? — спросил Лёша.

— Да он просто использовал тебя, Лёша! — перебила Мэлори. — Ради своей мести!

— Так, — вмешалась Оливия, — ребят, успокойтесь. Давайте послушаем Лёшу. Он расскажет, что там произошло.

Лёша коротко пересказал события. Когда он закончил, в воздухе повисла гнетущая тишина.

— Зейн... Мы ведь обсуждали этот план, и никто его не поддержал. А ты, значит, втихаря решил использовать Лёшу?! — Оливия вспыхнула. — Я тебя сейчас сама прибью! — Она шагнула к нему, но Бруно схватил её за руку.

— Зейн, ты понимаешь, что только что полностью потерял наше доверие? — Бруно смотрел прямо в глаза Зейну.

Зейн замер. Его губы дрожали, он явно хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов. Грудь сотрясала сбивчивая дрожь.

— Зейн, давай лучше отойдём поговорим, — предложил Лёша.

— Ты будешь бить меня? — голос Зейна дрожал.

— Не стоит бояться, — спокойно сказал Лёша, — я не собираюсь тебя трогать. Просто поговорим.

Они отошли в сторону. Несколько секунд Зейн молчал, глядя в землю, потом сделал глубокий вдох.

— Лёш, мне стоило сказать тебе всё сразу... Прости. Я расскажу правду, зачем всё это затеял... — его голос дрогнул, но он продолжил. — На самом деле, эта банда... их глава... у нас с ними давняя история.

Лёша внимательно слушал.

— Я искал убежище, когда только пришёл в этот район. Тогда я был один. Бродил по окраинам, пытаясь найти место, где можно хотя бы переночевать. — Зейн сжал кулаки. — Тогда я наткнулся на них. Они вроде бы приняли меня, позволили войти. Но потом начались вопросы. "Ты один? Где твои друзья? Чем ты можешь быть полезен?" Я рассказал, что мои друзья такие же, как и я — без защиты. Они усмехнулись... А потом... — Зейн сжал зубы, в глазах вспыхнула ненависть. — Они избили меня. Жёстко. Просто так. Потом выкинули на улицу. С деньгами, которые я сам им дал, надеясь на помощь.

Он замолчал. Лёша видел, как его руки дрожат от злости.

— И ты рассказал об этом всем? — тихо спросил он.

— Да, рассказал. Сказал правду и предложил уничтожить их. Но меня никто не поддержал. Все знали, насколько они сильны. А мы? Нас всего четверо... Против целой банды. Мы бы не выстояли. — Он выдохнул и посмотрел прямо в глаза Лёше. — Но я не мог оставить это просто так. Я знал, что ты сильный. Я... Я сделал ставку на тебя.

Лёша долго смотрел на него, обдумывая услышанное. Внутри бушевало раздражение, злость, обида. Он чувствовал, как тьма внутри начинала шевелиться. Но вдруг перед глазами мелькнуло что-то странное — смутный образ, будто тень из прошлого. Высокая фигура в тяжёлых доспехах, седые волосы, пронзительный взгляд. Маркелиус.

«Держи голову холодной. Не позволяй эмоциям управлять тобой», — голос был глухим, словно доносился из глубины веков. На мгновение Лёша почувствовал нестерпимый жар в груди, будто древняя память отозвалась в его крови.

Он глубоко вдохнул. Гнев растворился, уступая место ясности. Он понял, что разозлиться — самое лёгкое. Но правильное решение требовало хладнокровия.

— Ясно. Я понял тебя, — наконец сказал он.

Лёша уже собирался вернуться к остальным, но вдруг замер. Внутри возник неприятный осадок. Он вспомнил, как очнулся и увидел, что Зейн трогал его раны.

— Подожди... — Лёша сузил глаза. — Ты говорил, что хотел убедиться, что я в порядке... Но зачем ты трогал мои раны?

Зейн на секунду замер. Лёша уловил, как тот чуть напрягся, но тут же отвёл взгляд.

— Я... просто проверял, дышишь ли ты, — неуверенно пробормотал он.

Лёша продолжал смотреть на него, но не стал давить. Он чувствовал, что Зейн не договаривает, но решил оставить это на потом.

— Ладно, — коротко ответил он и направился обратно.

— Ну что, поговорили? — спросила Мэлори. — Что в итоге?

— Всё нормально, — спокойно сказал Лёша. — Я его понял. И я не считаю его поступок правильным, но не собираюсь в этом копаться. Если бы я был слабее, я бы давно умер. Так что проехали.

— Ты серьёзно? — нахмурилась Оливия.

— Да. — Лёша пожал плечами. — Я сейчас отойду ненадолго.

— Хорошо, — кивнула Мэлори.

Лёша ушёл.

Глава 45 окончена.

Дополнительная глава 45. Истинная цель

Зейн стоял в тени разбитого фонаря, сцепив зубы. Его пальцы сжимались в кулаки так сильно, что ногти впивались в кожу, оставляя красные полумесяцы. Он не мог забыть. Не мог простить. Те ублюдки… Они унизили его. Они вытерли о него ноги, раздавили, как насекомое.

«Трус», — шипел голос прошлого, и Зейн содрогнулся.

Он был слабым, жалким. Искал защиты, думал, что сможет стать частью чего-то большего. А они смеялись. Они били его, пока он не упал, пока ребра не трещали от ударов, пока кровь не потекла по подбородку. Они бросили его валяться на холодном асфальте, как мусор.

Тогда он поклялся, что заставит их почувствовать ту же боль.

Когда он впервые увидел Лёшу в деле, его план родился сам собой. Лёша был слишком силён. Если он столкнётся с этой бандой… Они уничтожат друг друга. В любом исходе Зейн побеждал.

Но всё пошло не так.

Лёша не просто выжил — он вышел оттуда целым. А теперь ещё и предъявляет ему? За что?!

Зейн ходил кругами, вцепившись в волосы.

— Чёрт… — его голос дрожал от ярости. — Чёрт, чёрт, чёрт!

Он знал, что использовал Лёшу, но какая разница? Лёша — монстр. Он не мог проиграть. Он должен был сжечь их всех до основания. Но… почему Зейн чувствовал себя так, будто поступил неправильно?

И ещё кое-что…

Мысль, что зародилась в его голове тогда, когда он принял решение.

«Ты должен отправить его туда».

Она звучала так естественно. Так просто. Она казалась его собственной.

Но теперь, когда он смотрел на Лёшу…

Чёрт.

Эта мысль могла быть не его.

К горлу подступила тошнота. Он вспомнил тот момент — как внутри что-то защёлкнулось, как будто механизм, запущенный не его рукой. В тот день ему казалось, что он сам пришёл к этому выводу, но теперь…

Холод.

Словно чьи-то пальцы скользнули по позвоночнику, оставляя липкий след.

Кто-то вложил это в его голову.

Послышались шаги. Зейн резко обернулся.

Лёша стоял неподалёку, сложив руки на груди, спокойный, как всегда.

— Ты чего злишься? — его голос был почти ленивым, но глаза пристально следили за ним.

Зейн хотел бросить что-то резкое, но язык не слушался. Он стиснул зубы и отвёл взгляд.

— Я просто… ненавижу их, — его голос предательски дрогнул. — Они забрали у меня всё. Я не мог оставить это так. Я…

Он замолчал, кулаки дрожали.

— Я устал быть тем, кем был тогда. Я хотел, чтобы они заплатили.

— Ты мог просто сказать, — тихо ответил Лёша. — Вместо того чтобы толкать меня в эту историю.

— А ты бы согласился?! — вспыхнул Зейн, гневно глянув на него. — Ты бы пошёл со мной, зная, что это просто ради мести?! Что я хочу их уничтожить не ради кого-то, а ради себя?!

Лёша не ответил. Просто смотрел.

— Вот именно… — Зейн выдохнул и вытер лицо ладонью.

В висках стучало. Сердце билось слишком быстро.

Эта мысль была не его.

Но что страшнее — теперь он не был уверен, что она ушла.

Лёша вздохнул.

— Месть — это странная штука. Ты думаешь, что после неё тебе станет легче, но чаще всего — нет.

Зейн горько усмехнулся.

— Я знаю. Но это не меняет того, что я всё ещё её хочу.

Тишина повисла между ними, густая, давящая.

Зейн вцепился в плечо, пытаясь унять дрожь. Он хотел верить, что всё это его собственный выбор. Что он не марионетка в чьих-то руках.

Но внутри… внутри что-то шевельнулось.

И он знал — это ещё не конец.

Глава окончена.

Глава 46. Тени на горизонте

Весенний свет мягко ложился на землю, окрашивая листву в тёплый золотистый оттенок. В воздухе стояла почти уютная тишина, нарушаемая лишь шорохом ветра и редкими голосами лагеря. Но внутри Лёши нарастало ощущение беспокойства — неуловимое, вязкое, чужое.

Он подошёл к Оливии. Хотел спросить — не о магии, не о битвах, а о ней. О Саше.

— Оливия… можно? — голос прозвучал чуть тише, чем он рассчитывал. — Скажи, ты можешь проверить, где сейчас Саша? Она всё ещё в Москве?

Оливия на мгновение задумалась, опуская взгляд в экран телефона. Её пальцы замерли в нерешительности — или это только показалось?

— Саша? А… да. Сейчас… — она быстро пролистала что-то, натянуто улыбнулась. — Да, она в порядке.

— Спасибо, — коротко кивнул Лёша и отошёл.

Оливия продолжала стоять на месте, но Лёша её уже не видел. Он поднял взгляд к небу. Голубой купол был чистым, почти безоблачным. Всё выглядело спокойно. Чересчур спокойно.

А затем — в глубине леса, среди неподвижных деревьев — он заметил силуэт.

Тёмный. Слишком правильный. Слишком тихий. Почти... инородный. Он не принадлежал этому миру.

Лёша напрягся, всматриваясь в фигуру между стволами. Она не двигалась, но чувствовалась как присутствие. Он не знал, кто — или что — это было, но внутренний холод пронзил спину, как сквозняк, которого нет.

В следующее мгновение — тень исчезла. Резко. Без шороха, без движения.

— Лёша! — голос Бруно сорвал оцепенение.

Он моргнул, отбрасывая это чувство, и повернулся.

— Что дальше? — спросил Бруно, будто ничего не заметил.

— Еда. Нужно найти что-то съедобное, — отозвался Лёша.

Словно в подтверждение — в животе глухо заурчало. Он замер. В груди — странное чувство пустоты, во рту пересохло.

Голод.

Это слово звучало непривычно. Будто не о нём. Сколько времени прошло с тех пор, как он по-настоящему нуждался в еде?

— Голоден? — Бруно усмехнулся, заметив выражение его лица. — Неудивительно, ты неделю был без сознания. Пора в магазин.

— У нас есть деньги?

— Конечно. Мы скидывались, когда ещё учились. Отложили. На случай… ну, чего-то вроде этого.

— Где ближайший магазин?

— Не рядом. Но дойти можно. — Бруно махнул рукой в сторону дороги. — Я составил список — должно хватить на месяц.

Лёша кивнул.

Саша. Москва. Тень в лесу. Голод. Всё смешивалось в голове.

Они отправились к магазину. Позади них разгорался костёр, девочки накрывали на стол, Зейн что-то тихо напевал себе под нос.

Голос прошлого

Дорога тянулась под ногами, как выцветшая лента между пустотой и чем-то чужим. Слова закончились быстро — Бруно молчал, как будто что-то обдумывал. В его взгляде не было прежней легкости. Только хмурое, тяжёлое напряжение.

В витрине одного из зданий мелькнуло движение.

Лёша остановился. Взгляд — резкий, обострённый. Но за стеклом — только отражение улицы. Пустота. Машины. Пыльные баннеры.

Только… разве это не была фигура? Чёрная, тонкая, стоящая слишком ровно?

Он почувствовал, как пальцы сжались.

— Ты чего застыл? — бросил Бруно, уже заходя в магазин.

Лёша задержался на секунду, а потом последовал за ним.

Запах хлеба, упаковки, кондиционированный воздух. Всё казалось странно обычным. Но что-то не отпускало.
Тревога. Словно что-то внутри наблюдало, анализировало, ждало.

Он потянулся за шоколадным батончиком.

Карамель.

И в голове тут же всплыл голос.

«Возьми ещё один. Я не доем.»

Голос Саши. Простой, нежный, знакомый до мурашек. Отдающий часть — потому что так было правильно.

Он задержал дыхание, батончик чуть согнулся в сжатой ладони.

— Всё нормально? — спросил Бруно, взглянув исподлобья.

— Да… — ответ прозвучал глухо.

Батончик оказался в корзине, а взгляд — на полу.

Они рассчитались на кассе. Вышли на улицу.

Солнце медленно опускалось за горизонт. Тени становились длиннее, резче. И тогда, на краю улицы — он снова был там.

Чёрный силуэт. Неподвижный. Неестественно чёткий.

Лёша остановился.

Тень смотрела прямо на него. Без глаз. Без лица. Но он чувствовал — взгляд был реальным.

Глава 46 окончена.

Дополнительная глава 46. Незаметные перемены

Оливия сидела у костра, держа в руках кружку горячего чая. Пламя мягко освещало её лицо, играя тенями. Она смотрела, как Лёша беседует с Бруно — его голос звучал ровно, спокойно, с той невозмутимостью, которая уже стала для него привычной.

Но что-то было не так.

Она не сразу поняла, что именно, но…

Его тень.

Она вытягивалась по земле, но не двигалась вместе с пламенем, как все остальные. Огонь играл, отблески метались, но его силуэт оставался неподвижным, слишком ровным, слишком тёмным.

Оливия медленно моргнула, пытаясь убедить себя, что это просто игра света.

Но ощущение не исчезло.

— Ты чего такая задумчивая? — вдруг спросила Мэлори, присев рядом.

Оливия вздрогнула, но тут же выдавила улыбку.

— Просто думаю обо всём, что случилось. — Она покрутила кружку в руках. — Мы прошли через столько всего…

— Ага, и ты задумалась об этом именно сейчас, пока смотришь на Лёшу? — Мэлори хмыкнула, скрестив руки.

— Ч-что? Нет, конечно! — Оливия поспешно отвела взгляд в сторону.

Мэлори не ответила, но её губы дрогнули в слабой усмешке. Она заметила это уже давно — как взгляд Оливии задерживается на Лёше чуть дольше, чем нужно, как она невольно улыбается, когда он говорит.

Но теперь она и сама это чувствовала.

Лёша сидел у огня, расслабленный, с привычной усталой ленцой в глазах. Но что-то в нём изменилось.

Его движения были слишком плавными, почти нечеловеческими. Даже когда он просто наклонялся вперёд, было ощущение, что он двигается не так, как все остальные.

И его глаза.

Когда он бросил взгляд в их сторону, у Оливии вдруг сжалось горло.

Они отражали свет костра, но… не совсем правильно.

В какой-то момент ей показалось, что зрачки расширились больше, чем должны были. Почти поглотили радужку.

— Просто забавно, — пробормотала Мэлори, прикрывая глаза. — Видеть, как всё меняется, даже если мы этого не хотим.

Оливия не ответила. Она просто смотрела в огонь, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

Она больше не была уверена, что Лёша остаётся человеком.

Глава окончена.

Глава 47. Пробуждение

Возвращение в лагерь напоминало сцену из другого мира — будто они шагнули не в действительность, а в тёплое, светлое воспоминание. Вечер медленно опускался на землю, окутывая всё мягким золотистым светом. Воздух был лёгким и тёплым, словно сама природа решила на время приостановить весь хаос. Мишура тихо колыхалась на ветру, гирлянды висели, словно безмятежные нити счастья, и свечи, пока ещё незажжённые, словно обещали уют, которого так давно не хватало.

— Смотрите, как мы всё украсили! — с воодушевлением произнесла Оливия, её глаза сверкали от искренней радости.

Лёша и Бруно замерли на секунду, рассматривая проделанную работу. Казалось, мир на мгновение действительно стал другим — спокойным, добрым, будто внутри не было разрушений и следов боли.

— Красиво… — проговорил Лёша сдержанно, но с ноткой уважения.

— Да, отлично получилось, — кивнул Бруно, удивлённо оглядываясь.

Девушки тут же взялись за продукты и начали готовить, наполняя лагерь лёгкими, домашними звуками. Оливия взяла на себя командование:

— Вечером соберёмся за столом. Хоть на один вечер забудем, что вокруг творится.

В её улыбке было нечто большее, чем просто радость — что-то по-настоящему живое, тёплое, почти материнское. Но Лёша, стоявший чуть в стороне, не чувствовал облегчения. В груди что-то не поддающееся объяснению тянуло вниз, будто глубоко внутри него гас свет, и оставалась лишь серая пульсация пустоты.

И тогда в его голове возник образ — Саша.

Она бы улыбалась точно так же.
Только рядом с ней улыбка всегда была настоящей.

Внутри что-то сжалось, и тёплая слеза — первая за долгое время — медленно покатилась по щеке, как будто душа, несмотря на броню, наконец треснула.

Мэлори, заметив это, тихо подошла. Её голос прозвучал мягко, почти неуверенно:

— Лёша… всё в порядке?

Он медленно повернулся к ней. Взгляд неуловимо дрогнул, ирония скользнула по губам.

— В порядке?.. Конечно. Просто замечательно.

Он попытался улыбнуться, но слёзы выдали его с головой, словно сдерживать их стало невозможно. Резко отвёл глаза, стараясь взять себя в руки.

— Голова… немного кружится, — прошептал, почти не слышно.

Мэлори кивнула, не теряя мягкости в голосе:

— Давай отдохнёшь. Приляжешь немного. Всё пройдёт.

Он хотел согласиться, хотел сказать хоть что-то в ответ — но мир внезапно сдвинулся. Ноги подкосились, колени ударились о землю, и всё вокруг пошло трещинами.

Воздух стал плотным, вязким, словно его вытеснило нечто другое.

Мэлори что-то кричала, но он её уже не слышал.

Мир застыл.

Огонь перестал трещать, листья больше не колыхались, даже собственное дыхание исчезло, будто его вырвали из реальности. В этой остановившейся картине он остался один.

И тогда — он увидел их.

Сначала — размытые, почти прозрачные. Потом — всё более очерченные. Фигуры, стоящие на краю поляны, словно стражи между мирами. Они двигались медленно, но в этом медленном приближении была тревожная уверенность.

— Ты нас слышишь?

Голос возник не извне, а где-то между мыслями, в самых глубинах сознания. Знакомый, но забытый. Как голос, что когда-то был шёпотом снов.

Силуэты слились в один. Высокий, искривлённый, с размытым чёрным лицом.

— Ты должен вспомнить.

Лёша попытался заговорить, но горло сжалось.

— Кто ты?.. — сорвался у него хриплый шёпот.

— Кто ты?.. — эхом разнеслось в ответ, и этот вопрос будто расколол воздух.

Маркелиус.
Имя вспыхнуло в разуме, как вспышка молнии, осветив всё внутри — но он не знал, откуда оно пришло.

А затем — вторая вспышка. Жгучая, обжигающая.

Нэксаэль.

Имя звучало как приговор, и в то же время — как правда. Та, от которой нельзя укрыться.

— Тот, кто разрушает миры.
Тот, кто был до всего.

И наконец — голос третий. Лишённый интонаций, эмоций, но врезающийся в кости.

Глашатай Безликого.

— Ты — ошибка.

Эти слова пронзили, как шипы. Не было ярости. Только холод. Абсолютный, безжалостный.

— Мы следим. Мы ждём.

Мир рухнул в одно мгновение.
Звук, как удар молота.
Свет, как ожог.
Боль, как возвращение.

Лёша закашлялся, резко втянул воздух, как будто вернулся в тело после долгого падения.

— Лёша! — Мэлори испуганно бросилась к нему.

Он тяжело дышал, но глаза уже были другими. В них светилась… ясность. Тревожная, пугающая, взрослая.

— Всё хорошо… мне просто нужно подумать, — глухо сказал он.

Она хотела что-то добавить, но он был уже не с ней. Он был внутри себя. В тех глубинах, где рождалась сила.

Когда она ушла, Лёша остался один.

Провёл ладонью по лицу, стирая последние капли слёз.
И прошептал — не вслух, но прямо в сердце:

«Саша… Я жду тебя.
Я всё ещё жив.
Всё ещё твой.»

Глава 47 окончена.

Дополнительная глава 47. Трещина в тени

Тьма Грисумбры всегда была неизменной. Она текла, струилась, наполняла, но никогда не теряла своей формы. Она проникала в умы, поглощала волю, но не сталкивалась с тем, чего не могла понять.

До этого момента.

Когда Лёша упал на колени, что-то внутри тьмы дало сбой. Грисумбра чувствовал это — тонкий, едва заметный разлом. Он не знал, откуда он взялся, но чем дальше разворачивались события, тем больше он осознавал:

он больше не управлял Лёшей.

Этого не должно было случиться.

Грисумбра наблюдал, ощущая, как его присутствие словно размывается, теряет плотность, исчезает. Он пытался ухватиться за Лёшу, вернуть контроль, но вместо привычного слияния натолкнулся на что-то чужое.

Что-то сильнее его.

“Что это? Почему?”

Ответ пришёл мгновенно.

Нексаэль.

Грисумбра замер. Это имя запрещено даже среди духов. Оно не должно существовать, но оно было здесь.

“Он уничтожен… его нет…”

Но Лёша упал — и что-то пробудилось.

Грисумбра понял:
Тьма внутри Лёши больше не подчинялась.

Она кипела, но не слушалась его.

— Нет… — прошептал он, но не Лёше — самому себе.

Нексаэль был уничтожен, но его эхо жило в мире. В каждом разломе, в каждой трещине между реальностями.

И теперь одна из таких трещин прошла прямо через Лёшу.

Грисумбра видел это.

Но затем он увидел нечто страшнее.

Будущее.

В этом будущем Лёша стоял один.

Не было ни теней, ни власти Грисумбры, ни их связи.

Только тишина.

Абсолютная.

И в этой тишине Грисумбра понял — он больше не часть Лёши.

Он исчез.

“Нет… это невозможно…”

Но разве он не думал так и прежде?

Разлом стал шире.

“Я — часть его. Я есть он.”

“Он не может отвергнуть меня.”

“Не может.”

Но вдруг он услышал другой голос.

— Ты ошибаешься.

Грисумбра вздрогнул.

Перед ним стоял человек.

Он не был похож ни на Лёшу, ни на кого из живых. Его глаза горели серым светом, его лицо было резким, безэмоциональным.

На его шее был шрам.

— Маркелиус… — Грисумбра не хотел произносить это имя.

— Ты знал, что это случится, но отрицал это.

Грисумбра замер.

Маркелиус шагнул ближе, и тьма задрожала.

— Ты чувствуешь, Грисумбра? — тихо спросил он.

Грисумбра знал, что он имеет в виду.

“Я… боюсь?”

Нет.

Нет.

Нет.

Это неправда. Это ложь.

Но разлом в тени продолжал расти.

Глава окончена.

Глава 48. Тень над ночью

14 мая, вечер. 22:10.

Огонь неторопливо потрескивал в центре лагеря, бросая пляшущие отблески на лица тех, кто собрался в круг. В этом зыбком свете — тёплом, уютном, почти домашнем — пятеро человек казались не беглецами, а друзьями, встретившимися в давно забытом месте, чтобы просто поговорить.

Оливия сидела ближе всех к огню, поправляя сбившуюся прядь волос. Рядом с ней — Лёша, Зейн, Бруно и Мэлори. Молчание было спокойным, почти благословенным.

— Вот честно, — нарушил тишину Зейн, играя тонкой веткой в пальцах, — как мы вообще дошли до такой жизни? Сидим в лесу, будто на пикнике, а по факту прячемся от людей, которые хотят нас убить.

— Не порть момент, — буркнул Бруно, подбрасывая в костёр сухих веток.

— А я не шучу. Вот ты, — Зейн слегка кивнул на Лёшу, — ещё полгода назад ты ведь вёл обычную жизнь, да?

Тот усмехнулся, но взгляд оставался пустым.

— Не уверен, что моя жизнь вообще когда-то была обычной.

— Ну, расскажи. Кто ты вообще был?

Наступила короткая пауза, словно сам воздух задумался вместе с Лёшей.

— Просто жил, — тихо ответил он, и никто не стал настаивать.

— Ты прям мастер глубоких бесед, — усмехнулся Зейн, но без злобы.

— А ты-то кто такой? — перевёл взгляд на него Бруно.

— Я? — Зейн театрально вскинул брови. — Гений, красавец, благородный изгнанник. И полный неудачник, судя по обстоятельствам.

— Самокритично, — хмыкнула Оливия, заметив ироничный блеск в его глазах.

— Я реалист, — отозвался он и повернулся к огню. — Слушайте, а если бы всего этого не было? Вот не случилось бы вся этой хрени. Кем бы вы стали?

Оливия задумалась.

— Врачом, наверное. Помогать другим… это всегда было во мне.

— А ты, Бруно?

— Мне и так нормально, — пожал плечами тот.

— Бульдозер, не человек, — вздохнул Зейн. — Ладно. Лёша?

Он долго не отвечал. Пламя отразилось в его зрачках, но мысли были далеко отсюда, словно тянули его в глубину, в которую сам он ещё не заглядывал.

— Я… никогда не думал об этом.

Затем, резко, будто что-то решив для себя, Лёша поднялся.

— Прогуляюсь.

— Только не потеряйся, — бросил Зейн, но Лёша уже растворился во тьме.

Ночь была прохладной и прозрачной. Звёзды свисали с неба, будто хотели коснуться земли. Лёша шёл медленно, вдыхая запах ночного леса, стараясь отогнать мутную тоску, поселившуюся внутри с самого пробуждения.

Он думал, что эта тишина исцеляет. Но вдруг… всё изменилось.

Звуки исчезли.

Никаких стрекочущих насекомых, ни треска веток под ногами — даже ветер будто затаил дыхание.

Он остановился.

Перед ним — едва различимый силуэт.

Высокий. Серый. С глазами, поблёскивающими мертвенно-белым светом. Вокруг сгущалась тьма, как будто сама ночь ожила и смотрела на него сотней невидимых глаз.

— …Грисумбра? — голос Лёши был почти не слышен, дрожал.

Он моргнул, и фигура исчезла, словно растворилась в воздухе.

Но следом — шёпот, прямо за спиной:

— Лёшка…

Он резко обернулся.

Грисумбра стоял рядом. Его силуэт дрожал, как мираж, но был до пугающего реальным. От его тела стекала тьма, будто дым, и земля под ним трескалась, словно отказывалась признавать его присутствие.

— Что тебе нужно? — выдохнул Лёша, отступая.

— Твоё тело, — голос Грисумбры напоминал хор шёпотов. — Умри.

В следующее мгновение воздух взорвался. Тьма, будто вспенившаяся чернильная масса, рванулась вперёд, поглотив всё.

Лёша уже не чувствовал земли под ногами.

Он больше не стоял. Он парил — или падал — в пустоте. Сознание трещало, мысли разрывались, как обрывки бумаги в буре.

И в этой темноте, в этом безвременье, он услышал смех.

Не Грисумбры.

Низкий. Медленный. Древний.

— Ты слаб…

Голос, не принадлежащий плоти. Он словно скребся по внутренностям, оставляя на стенках души холодные порезы.

— Как и тот, что пришёл до тебя.

Имя не было названо, но сердце уже знало — Лёша ощутил страх Грисумбры. Не свой собственный — чужой. Чужой ужас, пробившийся через связь.

Нэксаэль.

Имя не прозвучало, но оно было там. В самом воздухе. В пульсе. В боли.

— Ты не уйдёшь, Лёша. Никогда.

И тьма сомкнулась.

Без просвета. Без выхода.

Без спасения.

Глава 48 окончена.