Пепел, кровь и виртуал

1. Подъезд

«Приезжай ко мне сегодня», – написала Настя.

«ОК, уже еду», – ответил Глеб.

Дома его дела были закончены. Он оделся и вышел на улицу.

Давно стемнело. Порывистый ветер трепал мокрые голые ветки деревьев. Дорожки во дворе плотно заставлены автомобилями, люди уже вернулись с работы домой.

Парень поежился, сел в свою машину и поехал к подруге. Можно было бы и пешком дойти, жили они не так уж далеко, но слякоть долгим прогулкам не способствовала.

Несколько минут, и он припарковался во дворе Настиного дома.

Магнитный ключ у Глеба имелся, звонить в домофон он не стал.

Вошел в теплый подъезд. За его спиной лязгнула тяжелая дверь.

* * *

В подъезде Насти за входной дверью находится небольшой гулкий зал с высоким потолком. Из зала направо – дверь на лестницу. Чуть слева от входа – несколько шагов по полу, покрытому плиткой, и короткая широкая лесенка на площадку с лифтами.

На площадке стояла какая-то пара, крупный мужчина и стройная девушка.

Глеб начал подниматься.

Его глаза отреагировали на движение. Мужчина развернул девушку спиной к себе, лицом к Глебу. Они встретились глазами. Глаза были щедро накрашены. И на губах яркая помада. Девушка смотрела на Глеба, Глеб – на девушку.

Она улыбнулась и раздвинула края своей куртки. Под ней оказалось белое тело, в полупрозрачном белье с бордовым рисунком, черных чулках.

Мужчина приобнял девушку рукой за плечи.

В руке блеснул нож.

Нож!!!

Быстрое движение – и у девушки под ухом и челюстью появилась широкая глубокая рана, из которой потоком хлынула кровь.

Она еще не понимает, что ее убили. На лице – удивление: округлившиеся глаза, приоткрытый рот.

Еще миг – и уголки ее рта опускаются, а губы оттопыриваются, как у обиженного ребенка. Она поняла.

Убийца сильно толкнул жертву в спину. Тело слетает по лестнице прямо на Глеба.

Он отпихнул его в сторону. Нельзя, чтобы девушка повисла на нем, это ограничит подвижность. Она летит дальше, падает.

Мужчина с ножом в руке смотрит на него. Он смотрит на нож.

Убийца резко и небрежно махнул рукой. Глеб блокирует удар.

Тут же – мощный пинок в грудь. Тело парня отрывается от ступеней и летит в сторону входной двери.

Глеб жестко приземлился лопатками на плитки пола. Рефлекторно подогнул голову, затылком не ударился, но свет в глазах все равно на мгновение меркнет.

Смазанное движение спереди и чуть сбоку.

Подсознание перехватило управление телом. Рывком отполз в сторону и развернулся ногами к угрозе. Ноги подтянуты к туловищу, прикрывают пах. Если убийца приблизится, удар ботинком сломает ему голень.

Убийца не стал подходить. Вместо этого бросил на грудь Глеба нож. А потом просто удалился.

* * *

Лязгнула дверь. Ушел.

В крови плещется адреналин. Сознание работает рваными скачками.

Девушка еще жива. Она лежит совсем рядом, на боку, запрокинув голову к Глебу, и смотрит на него. Шевелит губами, пытается что-то сказать. Из раны пульсирует кровь. Вокруг растекается красная лужа. Из-под края куртки торчит колено. Черная кружевная резинка чулка, над ней – белая полоска нежной кожи бедра.

Герой американского боевика с криком «На помощь!» сорвал бы с себя вязаный шарф и стал прижимать его к ране, пытаясь остановить кровь.

Глеб не американец и не герой. Он не умеет останавливать кровотечение из сонной артерии, шарфом тут точно не поможешь. Зато он знает – шансов выжить у девушки нет. Сейчас она потеряет сознание. Через минуту – умрет. Еще через пару минут погибнет ее мозг и даже реанимация ей не поможет.

Раз спасти ее нельзя, надо просто вычеркнуть из списка задач.

Догнать убийцу? И что? Он крупный, сильный, тренированный. Судя по пинку ногой, он легко справится с Глебом и без ножа.

«Я жив только потому, что он не захотел меня убивать», – честно признал Глеб.

Нужно что-то делать.

Парень шевельнулся. Глянул на окровавленный нож, лежащий на его животе. Аккуратно, двумя пальцами, переложил его на пол.

Сел, опираясь спиной на стену. Она приятно холодила затылок.

Поджал ноги, чтобы они не попали в растекающуюся лужу крови.

«Зачем он это сделал?».

«Сейчас важно не это».

«Что делать?».

«Уже лучше».

«Что делать сейчас?».

«Это правильный вопрос».

Первое желание – уйти, чтобы не связываться с полицией. Но – нет. Нельзя. Так будет только хуже. В лифте стоит видеокамера, если он поднимется к Насте, его срисуют. Если выйдет из дома – попадет на записи авторегистраторов. Он в любом случае на них попал, когда входил. Плюс геолокация его телефона. На его куртке осталась кровь жертвы. Нет, уходить нельзя.

2. Глеб

Я – олень.

Если я опускаю морду, вижу свои тонкие жилистые ноги с копытами. Если качаю головой, чувствую тяжесть рогов. Если поворачиваюсь – вижу круп и короткий пушистый хвост. А еще я могу облизать себе нос.

Какого хрена?

Я же хотел стать тигром.

Но я – олень…

Быть оленем не так уж плохо. Можно гулять по лесу и щипать траву. Можно быстро, очень быстро, бегать. Можно раз в году поучаствовать в соревновании за право жениться. Если хватит сил и упорства – получится собрать целый гарем. Ненадолго, правда, но может это и к лучшему.

Жить оленем не так уж плохо. Есть только один крупный минус у такой жизни – ни один олень в природе не умирает от старости, дома, в постели, в окружении любящих внуков. Оленя рано или поздно кто-нибудь сожрет.

И прямо сейчас кто-то хочет сожрать меня. А быть сожранным – это больно. Особенно если заживо. Я знаю.

Поднимаю голову и оглядываюсь. В принципе, можно головой особо и не вертеть – обзор и так почти на триста шестьдесят градусов. Но картинка получается не слишком четкой – как будто всё вокруг видишь боковым зрением. Заметны движущиеся предметы, общие очертания деревьев и кустов, вот и всё. Цвета тусклые, четкость отсутствует, как ни вглядывайся, и объемности у картинки нет. Точнее есть, но только в узкой полосе прямо перед носом.

Похоже, я в тайге.

Кто у нас в тайге жрет оленей? Волки. Тигры. Медведи.

Сейчас, к счастью, лето. Волки бегают поодиночке и питаются мышами. Медведи жиреют на растительной пище. Значит, бояться нужно только тигров.

Иду вперед. Вокруг деревья, кусты. То тут, то там лежат наискосок, застряв верхушками в кронах соседей, упавшие трухлявые стволы, с которых свисают растрепанные пряди мха. Видимость – метров на двадцать, не больше.

Тигр обычно нападает сзади. Подкрадывается метров на тридцать, потом резкий рывок. Долго гнаться он не может, выносливости не хватает, метров сто, сто пятьдесят, потом бросает несговорчивую добычу. Кстати, заметить тигра вовремя не так уж просто – это для человека он яркий, а олени не различают рыжий цвет, для них он серый.

Впереди пахнет водой. Хорошо. Попить – это приятно.

Тихое журчание. Ручеек.

Оглядываюсь. Вроде спокойно. Опускаю морду в прохладную воду. Испуганная лягушка отпрыгивает в сторону. Лакаю. Вода прохладная, чистая, совсем не пахнет болотом.

Бреду через ручей, он мне по колено. Выбираюсь на берег. Иду дальше по лесу.

Слишком всё спокойно.

Слишком долго всё спокойно.

Настораживаю уши. Вдруг где-то поблизости под тяжелой лапой треснет ветка?

Нет, тишина…

Резко поворачиваю голову.

Попался!

Тигр. Стоит, красавец, замер. Шел за мной по следу, высунулся из-за куста, лапу поднял, чтобы шаг сделать, так и застыл с поднятой. Надеется, раз он неподвижный, я его не замечу. А я – заметил!

Срываюсь в бег. Тигр – за мной. У него стартовый рывок мощный, но я успеваю набрать скорость.

Мчусь вперед изо всех сил. Ветер ворошит шерсть на груди и шее, шумит в ушах. Мое тело радуется скорости. Мчусь.

Сколько я пробежал? Метров двести есть? Больше? Шелеста кустов сзади не слышно. Специально пробегаю через заросли, сбивая рогами мелкие ветки. Нет, преследования точно не слышно. Оглядываюсь. Отстал хищник. Можно отдышаться.

Всё.

* * *

Сработал дозатор. В кровь поступила химия, которая прекращает действие «пепла», галлюциногена, создающего эффект полного погружения.

Теперь он – снова человек. Он сидит в кресле. На голове – очки с видеообъективами. На ушах – наушники. На руках и ногах – фиксаторы и сенсорные манжеты, считывающие сокращения мышц. Во рту – загубник дозатора.

Сердце еще колотится в груди. В крови гуляет убойная доза адреналина. Он побывал на волосок от смерти и выжил.

Глеб сбросил дозатор и бинокуляры, откинулся на спинку и захохотал.

Скоро эмоции схлынули, смех прекратился. Осталось только хорошее настроение и ощущение победы.

Программист перевел дыхание. Футболка – мокрая от пота. Сессия в роли оленя вызвала гораздо больше напряжения и эмоций, чем в роли хищника. Потрясающе!

Конечно, всё это было слегка незаконно. И применение «пепла» для эффекта полного погружения незаконно, и создание новых миров и персонажей, предполагающих полное погружение. Но это мелкие и трудно доказуемые грешки.

Зато такие чистые яркие эмоции! Игроки за них будут отлично платить.

* * *

Глеб отстегнул манжеты, пододвинулся ближе к столу.

Свернул на мониторе экран своего виртуального мира.

Под ним, на новостной странице мессенджера, открылась фотография маленькой девочки, которая нагло улыбалась в объектив. Здоровая, веселая, красивая. Видно, привыкла, что ее все любят и балуют. Заголовок рядом: «Еще один ребенок пропал».