Пепел на моих крыльях

Глава: 1

Я стояла на самом краю горного массива, ощущая, как ветер, пропитанный магией, развевает мои волосы и обжигает кожу холодом высоты.

Внизу раскинулись величественные хребты – древние, как само время. Они были покрыты густыми, цветущими лесами. Водопады срывались с отвесных скал, падая в бездну и растворяясь в сияющем тумане, укрывающем пропасть.

И среди всего этого великолепия парили драконы.

Они были повелителями этого мира, древними хранителями магии. Их мощные крылья рассекали небесный простор, оставляя за собой едва заметные вихри энергии. Огромные и величественные, с чешуей, переливающейся в лучах солнца, они были подобны живым воплощениям стихий.

Среди них были лазурные драконы – властители Вод. Их перепончатые крылья переливались, как морская гладь под луной. И алые, как раскаленный огонь, их тела источали жар, а по их крыльям пробегали искры, словно они несли в себе сам огонь. Драконы Земли были исполинами с прочной янтарной чешуей и крыльями, похожими на гигантские листья; их поступь сотрясала землю, а дыхание пробуждало жизнь, заставляя леса расти и горы подниматься. Драконы Воздуха были легки, как туман, с серо-голубой, переливающейся чешуей и узкими крыльями, несущими их на бурных ветрах.

Среди драконов были и те, что сияли, словно само солнце, их крылья казались сотканными из чистой энергии, а за их полетом оставался мягкий золотой свет. Были и другие – цвета ночного неба, с серебряными узорами на крыльях, будто звезды застыли на их спинах.

Это был мой мир. Эриолар – царство драконов, магии и вечного полета.

Я смотрела на драконов, парящих в вышине, и пыталась понять, почему этот мир не отверг меня, но и не принял полностью?

Я родилась в этом мире. Но, в отличие от всех своих сородичей, я так и не смогла принять свою истинную драконью форму. Ни молитвы в храме стихии, ни тренировки в потоках магии не пробудили во мне способности к перевоплощению. Среди сверстников я чувствовала себя изгоем, ведь каждый молодой дракон Эриолара с раннего возраста учился обращаться в свою великую форму. Я же оставалась в облике, напоминающем драконью деву: с раскосыми синими глазами и длинными, как тонкие струи дождя, темными волосами.

Моя кожа не была покрыта чешуей, моя кровь не отзывалась на зов магии, а дыхание не могло порождать ни пламени, ни ледяного ветра. Мое тело не было смертным, но оно было хрупким – слишком слабым для этого мира.

Более того, я не могла общаться с драконами мысленно, как это делали они, не могла слышать и понимать их голоса. Чтобы разговаривать со мной, драконам приходилось сжимать свою сущность до смертной формы, лишь бы наши слова могли встретиться. Человеческая ипостась была чуждой для них, поэтому мало кто решался заговорить со мной.

Мой отец был одним из немногих, кто не просто говорил со мной, но и делал это без тени сомнения. Он входил в Совет Великих драконов – правителей Эриолара, древних существ, что направляли судьбы этого мира. Его стихией был Воздух и, как истинный владыка небесных потоков, он был мудрым, гибким и проницательным.

В своей истинной форме он был невероятно огромен. Его рога, изогнутые и гладкие, были покрыты рунами, которые светились, когда он обращался к магии. Его крылья были сильными и узкими, каждый их взмах мог поднять ураган. А его дыхание было способно очистить тьму или сокрушить целые горные вершины.

Мне нравилось видеть свое отражение в его глазах – серебристых, глубоких, как бескрайнее небо. Когда я смотрела в них, мне казалось, что я часть чего-то большего. Пусть у меня не было магии, крыльев и голоса, но я все же принадлежала этому миру, и в его взгляде находила тому подтверждение. В нем не было ни сомнения, ни сожаления – лишь тихое, безмолвное принятие. Отец принимал меня такой, какая я есть. И в эти мгновения я чувствовала, что не одна.

От гнетущих мыслей меня отвлекла фигура, стремительно спикировавшая с небес. В вихре ветра и мерцающих потоков магии драконица обернулась человеком, будто это не требовало ни малейшего усилия.

«Вот кто за долгие годы общения со мной научился менять ипостаси так естественно, что мне оставалось только завидовать», – подумала я и отступила от края, оставляя ей больше места для приземления.

– Селария, – с улыбкой произнесла я, приветствуя подругу.

Она легко опустилась на самый край горного массива, а затем шагнула вперед и обняла меня.

Она принадлежала нашему клану, была носительницей магии Воздуха, и это ощущалось в ее облике. Лицо ее было утонченным, с мягкими, изящными чертами, но в каждом взгляде, в каждом движении читалась внутренняя сила – та, что присуща рожденным под открытым небом. Ее полные, чувственные губы казались созданными дарить улыбку, а глаза – глубокие, чистые, цвета бескрайнего неба – искрились светом свободы.

– Чем займемся сегодня? – спросила она, откидывая за спину золотистые пряди волос. – Можем поколдовать с нарядами?

Селария взмахнула рукой, и воздух вокруг нее задрожал. Легкое платье, сотканное из тончайшей ткани, медленно начало меняться. Нежный серовато-голубой оттенок начал угасать, сменяясь чистым белым сиянием. Линии силуэта смягчились, подол стал длиннее. Тонкие рукава распустились, превратившись в ниспадающие прозрачные накидки. По краям ткани медленно проступили серебристые узоры – словно следы звездного света, рассыпались по нежному шелку.

– Ну как? – ее взгляд сверкнул лукавым огоньком.

Глава: 2

Сначала пришло ощущение времени.

Оно несло меня, но я не могла ухватиться за него. Долгое, бесконечное, словно я спала целую вечность, а реальность протекала где-то далеко, за гранью моего сознания.

Потом был звук.

Глухой и неясный. Он плыл сквозь пустоту, разбиваясь о стены, обтекая их, как вода. Шум становился более отчетливым, и вскоре я смогла различить голоса.

Их было двое.

Мужские. Разные. Один глубокий и властный, другой низкий, настороженный. Они приходили и уходили каждый день – я чувствовала, как солнце садится и снова восходит.

– Кристалл начал изменяться… – говорил низкий голос. – Магия покидает его.

– Думаешь, она пробудится? ­– спрашивал второй. Этот голос звучал близко, как будто его обладатель стоял всего в нескольких шагах от меня.

Я не знала, кто они, но чувствовала, что они наблюдают и ждут.

Стены моего заточения становились тоньше, словно дыхание мира вновь достигало меня. И наконец – трещина. Тонкая, едва слышная. Затем еще одна.

Кристалл трескался.

Я не могла пошевелиться, но понимала, что уже совсем скоро все изменится. С каждым днем трещин становилось все больше, а голоса звучали все громче.

Теперь они говорили так, словно стояли рядом со мной. Их слова больше не были отдаленным эхом – они стали реальными.

И тогда я поняла: я просыпаюсь.

Треск.

Сначала тихий, почти неуловимый. Затем громче. Острее. Кристалл содрогнулся, и по нему расползлись трещины, словно молнии в грозовом небе. В следующее мгновение хрупкие осколки разлетелись вокруг меня, осыпая дождем из прозрачных сверкающих фрагментов.

Я осела на пол и… вдохнула.

Глаза еще не открылись, но я уже знала – я здесь. Я жива.

Теплый свет пробился сквозь веки. Я моргнула. Перед глазами поплыли размытые тени, но вскоре все стало четче.

Передо мной стояли двое мужчин.

Один из них – невысокий, худой, со старой изможденной кожей. Его голова была выбрита, что только подчеркивало резкие, жесткие черты лица. Узкие, глубоко посаженные глаза мерцали холодным, пронзительным светом. Он был облачен в длинные тяжелые одежды темно-бордового цвета. На груди висел массивный амулет, потускневший от времени, но наполненный скрытой силой. В руке он крепко сжимал посох, украшенный магическим кристаллом на вершине. И сейчас этот кристалл был направлен прямо на меня.

Второй – высокий, широкоплечий, с массивной короной на голове, стоял чуть поодаль. Его волосы – густые, рыжие, слегка волнистые – спускались на плечи, подчеркивая его величественный облик. Лицо – мужественное, с четко очерченными скулами, прямым носом и волевым подбородком. Губы чуть искривлены в легкой, едва заметной усмешке, словно он видел что-то, что ему по-настоящему нравилось.

В его глазах не было удивления – он знал, что этот момент настанет. Не было в них и тревоги. Его взгляд был похож на взгляд человека, который нашел что-то редкое, красивое и решил, что оно должно принадлежать ему.

Он был одет в богатую одежду. Тяжелый плащ, подбитый мехом, спадал с его плеч, открывая взору расшитую золотом тунику и пояс с инкрустированными камнями. На груди сверкали знаки власти – символы его королевства, но он носил их так, будто они были лишь формальностью.

– Как тебя зовут? – спросил он, не отрывая от меня взгляда.

– Альтана, – ответила я.

– Альтана, – он повторил мое имя, словно пробуя его на вкус.

– Где я? – спросила я, оглядывая просторный зал, украшенный гобеленами, мерцающими факелами и мрачными тенями.

– В моем королевстве, – ответил он спокойно. – Я Эльгард – король Аркхейна, владыка семи домов и хранитель Черного трона.

Я кивнула. Эти слова не удивили меня. Но ощущение чужеродности резануло еще сильнее. Они не были похожи на драконов. Их ауры, хоть и сильные, не несли в себе той глубинной энергии, которая пронизывала мой мир.

И это место… Оно не дышало силой. Не пульсировало магией.

Оно было пустым.

– Кто ты, Альтана? – спросил маг, возвращая меня в реальность.

– Я родилась наследницей древнего рода Небесных Гнезд, – не задумываясь ответила я.

В зале повисла тишина, но затем, почти одновременно, король, и маг усмехнулись.

Король чуть наклонил голову, драгоценные камни вспыхнули новым светом, словно отражая всплеск интереса в его глазах. Он сделал шаг вперед и, наклонившись ко мне, тихо, но требовательно произнес:

– Обернись в дракона, наследница древнего рода.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к себе, к той части, которая должна была ответить на мой зов. Но она молчала. Если дракон и жил внутри меня, то он точно не желал показываться.

Ничего не изменилось.

– Магия отвернулась от меня, – призналась я. – Я не могу перевоплощаться.

Мои губы дрогнули в грустной улыбке, я опустила взгляд и только сейчас осознала, что обнажена. Но я тут же забыла про наготу.

Глава: 3

Тея вернулась с подносом в руках. Она поставила его на стол, аккуратно убрав вышитую салфетку, прикрывавшую блюда. На серебряных тарелках лежали ломтики выдержанного сыра, свежий хлеб с темной корочкой и медовые булочки, источавшие теплый аромат. Рядом стояла чаша с ягодами – спелой ежевикой, зернами граната, темным виноградом. В маленьких фарфоровых пиалах подали сливочное масло, гречишный мед и густые сливки.

В кубке плескался горячий напиток – терпкий чай с добавлением корицы и душистых трав. Еда была вкусной и свежей.

Когда я закончила завтракать, Тея склонила голову в знак почтения и сказала:

– Эла, вас ждут. Прошу, следуйте за мной.

Мы прошли несколько коридоров, пока наконец не вошли в просторный зал. В центре, выстроившись полукругом, меня уже ждали пять человек.

Вперед вышла дама средних лет, высокая, с прямой осанкой и собранными в безупречную прическу каштановыми волосами. В ее серых глазах читалась строгость, а в движениях ощущалась грация, достойная королевы.

– Я Домина, главная дама, – представилась она. – Меня назначают наставницей и воспитательницей девушек благородного происхождения. Я отвечаю за обучение манерам и придворному этикету.

Она говорила четко, без лишней мягкости, но с той сдержанной уверенностью, которой обладают люди, привыкшие держать все под своим контролем.

Затем она сделала легкий жест рукой, представляя остальных.

– Это Арвин, мастер слова. Он отвечает за обучение красноречию, искусству письма, чтению и дипломатии.

Арвин был высоким мужчиной в строгом темном одеянии, с короткими седыми волосами и очками в тонкой металлической оправе.

Вперед шагнула худощавая женщина с темными волосами и тонкими пальцами, украшенными кольцами.

– Вирена, мастерица искусств. Она обучает музыке, живописи, рукоделию и танцам.

Рядом с ней стояла другая дама, на вид чуть старше, с мягким, но внимательным выражением лица.

– Кариана, наставница обычаев. Она следит за соблюдением традиций, преподает историю королевства и знания о благородных домах.

Последней выступила стройная женщина в строгом платье с темно-бордовым поясом, символизирующим ее ранг.

– Селеста, дама протокола. Она обучает поведению на балах, официальным встречам и правильному обращению с высокопоставленными особами.

Домина повернулась ко мне.

– С сегодняшнего дня мы станем твоими учителями.

Их взгляды скрестились на мне, внимательно изучая и оценивая. Кажется, они явно чего-то ждали. И я решила представиться в ответ.

– Я Альтана, наследница древнего рода Небесных Гнезд, – произнесла я ровным голосом. – Родом из Эриолара, мира драконов.

Тишина повисла в зале.

Арвин нервно поправил очки на переносице и взглянул на Домину. Главная дама нахмурилась, словно обдумывая, что сказать. Вирена тихо охнула, а Кариана задумчиво склонила голову. В ее взгляде мелькнула тревога. А вот Селеста – дама протокола – была единственной, кто смог удержать лицо.

– Я что-то не так сказала? – спокойно спросила я, глядя на нее.

Она кивнула.

– Это… неожиданное заявление, эла, – она говорила медленно, осторожно подбирая слова. – Так лучше не говорить. Это может вызвать… лишние вопросы.

Кариана, наставница обычаев утвердительно кивнула и тут же придумала, как выйти из ситуации.

– Отныне, эла, ты будешь представляться как эла Альтана из дома Севера. Это один из древних дворянских родов Аркхейна. Его земли лежат за снежными хребтами, в краю вечных льдов. Это не вызовет ненужных вопросов.

Я ощутила непроизвольный протест внутри себя – скрывать правду? Но зачем? Это предстояло выяснить позже, а сейчас…

– Я поняла. Я эла Альтана из дома Севера… – повторила я.

Учителя обменялись короткими удовлетворительными взглядами, затем, один за другим, поклонились и покинули зал. Осталась только Домина.

– Мы начнем с основ, эла Альтана, – сказала она, делая несколько плавных шагов по залу. – Придворная жизнь строится на правилах. Их нарушают только те, кто хочет навлечь на себя беду. Сегодня мы займемся самым важным – осанкой, жестами и первыми словами, которые ты должна произносить при встрече.

Она внимательно осмотрела меня с ног до головы, словно оценивая, насколько сложной будет предстоящая работа. Однако через мгновение ее строгие черты смягчились. Ее губы тронула легкая, почти незаметная улыбка.

– Мне кажется, что этот урок будет для тебя скорее проверкой, чем обучением. Превосходно, эла Альтана. Спина прямая, подбородок высоко поднят, но не вызывающе. Руки расслаблены, но не слишком. А теперь – шаг вперед.

Я сделала шаг вперед, плавный, грациозный, словно плывущий по воздуху. На этот раз ее взгляд был скорее довольным, чем оценивающим.

– Великолепно, – произнесла она, и впервые в ее голосе прозвучала явная нотка одобрения.

Она на мгновение замолчала, словно решая, стоит ли продолжать объяснять очевидные вещи. Затем кивнула сама себе и продолжила:

Глава: 4

На следующий день я встала раньше, чем показались первые лучи солнца. Не зная, чем заняться, я расхаживала по покоям в одной тонкой сорочке. Мысли путались, но одно было очевидно – выйти в таком виде я не могла, как и самостоятельно одеться в подобающий наряд. Пришлось встречать рассвет и терпеливо дожидаться появления Теи.

В какой-то момент, я решила не терять времени и занялась волосами. Под рукой оказались заколки, которыми меня украшали накануне. Они сослужили мне хорошую службу: я аккуратно заплела передние пряди в две тонкие косы и убрала их назад, закрепив у висков серебряной заколкой с изящным узором. Остальные волосы остались распущенными, свободно ниспадая на плечи и спину.

Когда Тея наконец появилась, она удивленно вскинула брови, явно не ожидая увидеть меня с прической.

Я позволила Тее облачить меня в наряд, терпеливо ожидая, пока она затянет корсет. Ленты скользили в ее ловких руках, и с каждым движением ткань плотнее облегала мое тело, заставляя держать спину безупречно ровно. Когда корсет был окончательно затянут, я ощутила непривычное давление на ребра.

Как только подготовка была завершена, я быстро перекусила, и без промедления направилась в библиотеку.

Тепло поприветствовав Арвина, я сразу заметила его воодушевление – он явно с нетерпением ждал этого урока. На столе перед ним уже лежали развернутые свитки, которые он подготовил заранее, и мы сразу приступили к работе.

Время летело незаметно. Арвин внимательно изучал древние документы, сосредоточенно водя пальцем по строкам и мысленно сопоставляя символы. Время от времени он задавал вопросы, и я терпеливо объясняла, раскрывая перед ним смысл каждого знака, его происхождение и тонкости употребления.

Вскоре стало очевидно, почему некоторые фразы вызывали у него затруднение. Дело в том, что в этом языке отдельные символы могли менять свое значение в зависимости от того, с каким знаком они стояли в паре. Одинаковое начертание в одном контексте могло означать власть, а в другом – проклятие. Именно это сбивало его с толку.

– Теперь понятно, почему некоторые фразы казались мне бессмысленными, – признался Арвин, нахмурившись. – Я пытался переводить их буквально, но без учета парных символов это невозможно.

Я кивнула, отмечая про себя, как быстро он схватывает суть.

– Именно так. В этом языке смысл строится не только на самих знаках, но и на их сочетаниях. Одно неверное толкование – и можно потерять весь смысл текста.

Пока Арвин сосредоточенно занимался переводами, я погрузилась в изучение истории и традиций королевства. Страницы старинных фолиантов раскрывали передо мной прошлое Аркхейна: его войны, правителей, древние законы, которые по-прежнему управляли жизнью подданных. Я пыталась уловить скрытые нюансы, понять, какие события сформировали этот мир, что двигало его народами и какие правила были незыблемыми.

Но больше всего меня интересовали семь великих домов. Я искала информацию о каждом из них, желая понять, какую роль они играли в структуре власти, чем отличались друг от друга. Их сферы влияния – все это складывалось в сложную картину, в которой каждому дому отводилась своя важная роль.

Я перечитывала летописи, сравнивала сведения, искала упоминания о том, как менялся баланс сил. И чем глубже я погружалась в изучение этих домов, тем больше понимала, что все не так просто, как кажется на первый взгляд.

Дом Севера был самым строгим и властным из всех семи домов Аркхейна. Его земли простирались далеко за снежные равнины. Зимы в этом крае были долгими и беспощадными. Именно суровый климат и постоянная борьба с природой сделали этот дом жестким и непреклонным. Здесь не было места слабости, сомнениям и пустым мечтам – только долг, честь и суровые законы.

Сила дома Севера заключалась в их стойкости и дисциплине. Они были прирожденными воинами, неподвластными страху и боли. Их армии считались одними из самых беспощадных. Их мечи были остры, а сердца – холодны, как их родные земли.

Но военная мощь была не единственным их достоинством. Северяне отличались железной преданностью короне и своей семье. Предательство считалось самым страшным преступлением, и за него карали не просто смертью – изменника стирали из истории, его имя запрещалось произносить.

Кроме того, дом Севера обладал огромным влиянием на экономику королевства. Их земли были богаты редкими рудниками, где добывали драгоценные металлы и обсидиан – тот самый камень, из которого был высечен черный трон короля.

Чем больше я читала про этот дом, тем больше он мне нравился. Они никогда не сгибались, никогда не просили пощады и никогда не уступали. И если они давали обещание, можно было быть уверенным, что они его сдержат. Или умрут.

Так же меня заинтересовало упоминание древних ритуалов, связывающих людей узами прочнее стали. Среди множества сведений о традициях дома Севера эти ритуалы казались самыми загадочными. Они не были частью официальных законов королевства, о них не говорили открыто, но редкие упоминания встречались в старых хрониках и легендах.

Почему северяне так тщательно оберегают эти знания?

Я пыталась найти больше информации, но чем глубже я погружалась в поиски, тем яснее становилось: никто, кроме самих северян, не знал всей правды об этих ритуалах. Все, что мне удалось обнаружить, – это отрывочные заметки, в которых туманно говорилось о каком-то древнем обряде, соединяющем души.

Глава: 5

Прошло несколько недель.

Каждое утро начиналось одинаково: Тея затягивала меня в корсет, который с каждым днем мне нравился все меньше. Он сдавливал грудь, мешал свободно дышать, напоминая о том, что мой комфорт не имеет значения. После этой неизменной пытки я завтракала и отправлялась в библиотеку – единственное место, где я чувствовала себя по-настоящему хорошо.

Первая половина дня пролетала незаметно: я погружалась в историю, геральдику, традиции этого мира и не только. Так же я изучала древние свитки, но чем больше читала, тем яснее понимала — они содержали слишком много ошибок и неточностей. Будто кто-то переписывал историю, намеренно оставляя пробелы там, где должны были быть ответы. В какой-то момент появилось ощущение, что этот мир всеми силами пытался вычеркнуть драконов.

Ровно так же незаметно проходил и обед, а вот после него…

После обеда время тянулось медленно, порой даже очень.

Кариана, моя наставница по обычаям, засыпала меня вопросами, требуя четких и правильных ответов. А когда получала их, тут же давала задание на следующий день, словно проверяя мою способность усваивать правила этого мира.

Вирена, мастерица искусств, мне нравилась – но только когда уроки касались музыки, живописи или рукоделия. Стоило ей назначить урок танцев, и я знала, что это будет не просто урок…

Король. Он не позволял никому из мужчин даже прикасаться ко мне, а потому неизменно становился моим партнером. И, что хуже всего, он не пропустил ни одного занятия.

Мои навыки становились все лучше, и я все чаще видела на его лице довольную улыбку. Но танцы не приносили мне радости. Я не хотела быть хорошей танцовщицей, не хотела подстраиваться под него, следовать за его шагами в этом вальсе власти и подчинения.

А потом появилась еще одна фигура в моих занятиях – Селеста, дама протокола. Она обучала меня поведению на балах, правильному обращению с высокопоставленными особами, нюансам официальных встреч. Словно готовила меня к чему-то важному, к чему-то, о чем мне никто не говорил.

И мне это не нравилось.

Все вокруг будто разыгрывали шахматную партию, в которой я была не игроком, а фигурой, медленно двигающейся к заранее предначертанному финалу.

Этот день настал.

День, когда я наконец поняла, к чему меня готовят. Я думала, что это будет просто торжество, полное блеска, музыки и витиеватых разговоров. Но, как оказалось, меня готовили к «Балу Судеб».

Этот бал был не просто праздником, он был ареной. Здесь вершились судьбы, заключались соглашения, рождались союзы и рушились амбиции.

Тогда я поняла, почему Кариана так строго следила за моими знаниями об обычаях, почему Селеста заставляла меня учить бесконечные правила этикета, а Вирена так настойчиво оттачивала мои движения. И, конечно же, я поняла, почему король не пропустил ни одного урока танцев со мной.

Танец был не просто искусством. Он был языком власти. И король хотел продемонстрировать эту власть. Он готовил меня к тому, чтобы на этом балу я была не просто гостьей – я была значимой фигурой, но я просчиталась. Все оказалось гораздо хуже. Но обо все по порядку…

Утро началось не так, как обычно. Вместо привычного занятия в библиотеке ко мне пришли несколько швей, каждая с ворохом тканей, мерками и предвкушающей улыбкой. Однако прежде чем позволить им прикоснуться ко мне, я потребовала показать эскизы платьев, которые они собирались шить.

Они послушно исполнили приказ.

Я внимательно изучала рисунки, один за другим. Тяжелые платья, украшенные бесчисленными вышивками, блестящими камнями, сложными узорами. Корсеты, затянутые до самой шеи, жесткие конструкции, подчеркивающие статус, но сковывающие движения. Каждое платье было создано для того, чтобы я выглядела идеально… но не чувствовала себя собой.

Я отказалась от всех.

– Слишком тяжелые. Слишком блестящие, – спокойно сказала я, отложив последний эскиз.

В комнате воцарилась тишина. Швеи переглянулись, не решаясь возразить.

– Принесите мне лист и перо, – попросила я.

Когда бумага оказалась у меня в руках, я медленно провела первый контур, затем еще один. Я знала, чего хочу. Не роскошного одеяния, превращающего меня в безмолвную статую. А платья, которое олицетворяет мою стихию.

Я нарисовала легкое, струящееся платье из тонкой ткани, мягко облегающее фигуру, но не сковывающее движения. Его корсет не был жесткой клеткой – он лишь подчеркивал талию, создавая изящный силуэт, а глубокий, но не вульгарный вырез на спине придавал образу невесомую грацию.

Рукава были воздушными, полупрозрачными, а подол ниспадал плавными складками. Это платье не кричало о статусе – оно говорило о свободе, о красоте, которая не нуждается в тяжелых украшениях, чтобы сиять.

Я положила перо и отдала рисунок швеям.

– Сшейте это, – произнесла я спокойно.

Швеи молча кивнули, приняв мой выбор.

– Теперь ткань.

Я знала, что жертвую временем, которое могла бы провести в библиотеке, и осознание этого тяготило меня. Каждая минута, проведенная среди книг, была для меня драгоценна, но в этот момент я не могла позволить себе торопиться.

Глава: 6

Тяжелая дверь скрипнула, открывая проход, ведущий вниз.

Стражники крепко держали меня за запястья. Я не вырывалась – знала, что мои силы ничего не значат. Любая попытка сопротивления была бы лишь жестом отчаяния, которое я не могла себе позволить. Оставалось только идти вперед.

С каждым шагом вниз становилось все холоднее. Влага стекала по стенам, делая ступени скользкими, воздух был тяжелым, пропитанным затхлым запахом времени. Тьма впереди сгущалась, становясь почти осязаемой.

Я слышала напряженное дыхание стражников, их шаги. Они держались уверенно, но я буквально кожей ощущала их нежелание спускаться сюда.

Позади шел маг, и его присутствие ощущалось острее, чем руки стражников на моих запястьях. В отличие от них, он не боялся. Или, по крайней мере, скрывал страх настолько, что я не могла его почувствовать.

Когда ступени закончились, перед нами возникла массивная дверь из черного металла.

Маг поднял посох, начертил в воздухе невидимый символ, и дверь начала открываться.

– Сегодня ты станешь еще одним забытым именем, – сказал он, толкнув меня посохом в спину.

В тот же миг я ощутила магию. Но она не текла естественными потоками, не переливалась живой силой, как дыхание мира. Нет. Она была другой.

Энергия, исходившая от посоха, сдерживалась, словно заключенная в невидимые оковы, напряженно пульсировала под поверхностью, но не находила выхода. Она не текла свободно, а скручивалась, переплеталась, словно пыталась вырваться и не могла.

Это вызвало во мне необъяснимое беспокойство.

Что-то в этом было не так. Но я не успела понять, что именно.

Удар – и я потеряла равновесие, рухнув на холодный каменный пол.

Дверь начала закрываться, разрывая последние нити света.

Я оказалась в бездонной, бесконечной тьме.

Я не видела ничего вокруг, ни стен, ни потолка. Лишь ощущала каменный пол под ногами и слышала звук своих шагов. Слишком громкий, словно чужой.

И тогда оно пришло.

Ощущение.

Я не одна.

Здесь что-то было.

Не просто было, а просыпалось.

Что-то древнее пробуждалось от моего присутствия.

Я замерла. Мое дыхание стало поверхностным, едва различимым.

Каждый нерв натянулся, каждая клеточка кожи чувствовала эту скрытую угрозу, этот древний разум, который теперь знал обо мне.

В следующий момент пришло осознание.

Я не просто пленница.

Я обед.

Оно не пыталось понять, кто я, что я, зачем я пришла. Оно только пробудилось. И сразу напало.

Я даже не успела отпрянуть, как увидела ее – огромную морду, покрытую чешуей, с огромными янтарными глазами и разинутой пастью, полной зубов, способных разорвать меня в одно мгновение. Дыхание чудовища было горячим, густым, пропитанным запахом горелой плоти и старой крови.

Оно бросилось на меня.

Я почувствовала, как мой разум сжался от ужаса. Я знала, что не смогу убежать, не смогу защититься – не в этой слабой человеческой форме.

Но в тот миг, когда пасть уже готова была сомкнуться, она очнулась.

Сила.

Живая сущность, дремавшая во мне, вспыхнула, разрывая невидимые оковы. Она подняла голову, взметнулась вихрем внутри меня и вырвалась наружу. Воздух вокруг задрожал, завибрировал, а затем вспыхнул живым белоснежным пламенем.

Тело поддалось силе.

Кожа рассыпалась белоснежными искрами, уступая место прочной, гладкой чешуе.

Моя спина выгнулась, и я почувствовала, как расправляются крылья, созданные для полета.

Пальцы вытянулись, когти заскрежетали о камень.

Хвост, гибкий и мощный, плавно скользнул по полу, подчиняясь новому центру тяжести. Он заканчивался грозными шипами – длинными и острыми, как клинки.

Я подняла голову.

Больше не человеческую. Драконью.

Тьма вокруг меня отпрянула. Вместе с чудовищем, но лишь на короткое мгновение.

Я даже не успела осознать, не успела порадоваться возвращению в истинную форму. Мои крылья еще не сложились, хвост еще не привык к новой тяжести, а сердце все еще билось в ритме перерождения. Как вдруг звякнули цепи и чудовище рванулось вперед.

На этот раз между нами больше не было вихря энергии, не было кокона обращения, защищающего меня. Я была открыта для удара.

Дракон двигался с пугающей скоростью, несмотря на свою колоссальную массу. Его чешуя была серой, словно покрытой пеплом тысяч сожженных миров, а в глазах клубился голод древнего существа, которое слишком долго ждало свою добычу.

Я даже не пыталась расправить крылья, понимала, что не знаю, как ими управлять. Они казались чужими, слишком большими, слишком новыми. Я была драконом, но не умела летать.

А он – умел.

Глава: 7

/Аш’Шарракс/

Проклятые руны на ошейнике, сжимающем его шею, блокировали магические потоки, не давая расправить крылья и вырваться на свободу. Несколько веков он оставался пленником в каменном чреве, где влажные стены пропитывались ядом его отчаяния.

Бесчисленное количество раз он пытался разорвать магические узы.

Его когти скрежетали по металлу ошейника, хвост, усеянный грубыми костяными наростами, выбивал искры из него, но никакое усилие не могло разрушить оковы. Когда ярость становилась невыносимой, он обращался к своему последнему оружию – проклятой крови. Она бурлила в его венах, но стоило ей вырваться наружу, как все живое, к чему она прикасалась, разлагалось, сгорало, умирало в агонии. Но даже эта смертоносная сила не могла разрушить магические оковы. Казалось, сама тьма насмехалась над ним, приковывая к подземелью, где затхлый воздух с каждым днем становился все гуще, а голод – все сильнее.

С годами голод превратился в болезненную одержимость. Он не знал насыщения, не знал покоя. Каждый вдох был пропитан злобой, каждый выдох – мучением.

Когда в его царство сырости и мрака вошла девушка, он не сразу заметил ее присутствие. Лишь когда носа коснулся ее слабый, пахнущий страхом аромат, остатки разума вспыхнули в сознании единственным словом: «Еда!» Он бросился вперед. Но в тот же миг отпрянул, обожженный вспышкой чистой энергии, которая всегда сопровождала процесс обращения. Этот свет показался ему чуждым, почти святым.

На короткое мгновение в его воспаленном сознании мелькнула мысль: «Драконица». Но инстинкт тут же вытеснил все остальное. Голод пульсировал в венах, древний и жуткий. Он атаковал стремительно, с дикой яростью, словно его несло черное безумие.

Драконица оказалась быстрее, чем он ожидал. Неуклюже оттолкнувшись, она отпрыгнула в сторону. Он тут же ударил снова, рассчитывая, что она взлетит. Хотел убить ее быстро, без лишних мучений, но она снова ускользнула. Ее движения были странными – будто она только осваивала собственное тело и никогда прежде не расправляла крылья. Ему даже показалось, что это одно из первых ее обращений.

Она настолько молода?

Мысль мелькнула, но тут же растворилась в пламени боли.

Внезапно она ударила. Острые шипы на конце хвоста вспороли воздух и с силой врезались в его бок. Он взревел.

Теперь игры кончились.

Голод и злость слились воедино, выжигая последние остатки терпения. Он больше не видел в ней ничего, кроме добычи.

Он напал без пощады, без сомнений, с хищной уверенностью существа, для которого эта битва уже была выиграна.

Его клыки сомкнулись на ее теле. Он ожидал услышать хруст костей, почувствовать, как горячая кровь зальет пасть… но ощутил жесткое сопротивление. Ощущение было неправильным – словно он грыз металл.

Она забилась в его челюстях, беспорядочно нанося удары хвостом. Первые удары прошли в опасной близости от его глаза, затем задели шею и грудь, оставляя рваные раны. Удары были неточными, наполненными скорее отчаянием, чем умением.

Боль всколыхнула воспоминания и ненависть, но вместе с ними всколыхнулось и нечто иное – любопытство.

Ни один дракон до этого не мог так легко пробить его чешую. И ни один дракон не был настолько твердым на зуб. Разве что огненные драконы, чья чешуя рождалась в бушующих вулканах и выдерживала жар собственного пламени, могли сравниться с ней по твердости.

Желая как можно скорее сломить жертву, он сжал челюсти сильнее, пытаясь пробить ее шкуру, и она поддалась. Он жадно вдохнул запах крови, предвкушая сытный обед. На губах закипало дикое удовлетворение.

Но она закричала. Вместе с криком из ее глотки вырвалась волна первозданного пламени, озарившего все вокруг. Белая вспышка сотрясла недра скалы, вырывая из ее каменной стены целый фрагмент.

От камня остались лишь обломки, а он на мгновение застыл в растерянности. Эта энергия могла бы сжечь его дотла.

К счастью, из-за боли она не сумела направить ее прямо на него.

Эта мысль отрезвила.

И тут он увидел свою кровь, стекавшую по ее крылу. Проклятая жидкость не разрушала ее плоть. И… это было немыслимо.

Он все еще держал ее в челюстях, чувствуя, как ее сопротивление слабеет. Раны и боль окончательно лишили ее сил. Он выпустил драконицу. Она попыталась подняться, но тут же рухнула на каменный пол, едва не теряя сознание от боли.

Он не спешил добивать ее.

Голод и злоба не утихли, но теперь в них клубилось что-то новое. Что-то жуткое и непонятное.

Он склонил морду так близко, что чувствовал, как его горячее дыхание скользит по ее шкуре. Его взгляд был прикован к ее чешуе, покрытой потеками его смертоносной крови.

Немигающие янтарные глаза пытались проникнуть сквозь слой ее плоти, чтобы найти ответ на единственный вопрос. Почему его кровь, убивающая все живое, не трогает ее. Почему ее тело отвергает его смертельный яд, позволяя ей дышать?

Жуткая, давящая тишина вновь воцарилась в древней темнице.

Он ждал, но ничего не происходило.

Наконец он выпрямился и полоснул себя когтем по шее. Горячая волна обрушилась на ее морду, заливая глаза, заполняя собой ноздри. Он внимательно смотрел на измазанную смертельным ядом драконицу, ожидая, что наконец-то его проклятие возьмет свое. Но снова ничего не случилось.

Глава: 8

/Альтана/

Мягкий свет восходящего солнца пробивался сквозь белые облака, вплетая в их густые очертания оттенки золотого и розового. Волны лениво накатывали на берег, оставляя тонкую полоску пены на влажном песке. Легкий утренний туман еще цеплялся за воду, дрожа в первых лучах солнца, а воздух был свеж и прохладен, пропитанный запахом соли и водорослей.

Посреди этой почти безмятежной тишины я стояла в воде, погрузившись в зыбкий мир собственных мыслей. Мое сердце все еще билось быстрее обычного, словно пытаясь вырваться из груди после ужасов прошедшей ночи.

Я опустила взгляд на свое отражение в темной воде.

В любое другое время я бы с восторгом любовалась отражением, поражаясь совершенству очертаний, легкости крыльев, сиянию жемчужной чешуи. Но не сейчас… Сейчас боль вырывала меня из этого момента, напоминая, что ночь позади была далеко не спокойной.

Я просто стояла в воде и, склонив голову, внимательно изучала острые, изящные линии своей морды. Чешуя плавно переходила от мелкой, гладкой у ноздрей к более выраженной, заостренной у висков. Гладкие, чуть изогнутые рога тянулись назад.

Я встретилась взглядом с холодными, светло-синими глазами. Они больше не сияли восторгом, не отражали любопытства и детского изумления. В их глубине плескалась боль.

В попытке отвлечься от боли, я подняла левое крыло и развернула его, изучая – полупрозрачные перепонки вспыхнули в утреннем свете, тонкая сеть вен проступала сквозь нежную кожу. Я несколько раз осторожно взмахнула им. Оно было в порядке – подвижное, сильное.

Но стоило мне перевести взгляд на правое крыло, как сердце сжалось.

Оно висело безжизненной плетью, обагренное темными потеками крови. Моей крови. Чешуя вдоль спины была разорвана, исполосована глубокими ранами.

Я попыталась хотя бы пошевелить правым крылом, но оно не отозвалось, лишь злая боль вспыхнула с новой силой. Она словно огненная змея скользнула от подбородка к плечу, затем вдоль хребта, пульсируя в глубине рваных ран.

В горле встал ком.

Что, если, едва обретя свою истинную форму, я уже потеряла возможность летать?

Без крыльев… без полета… Что я за дракон тогда?

Я приоткрыла пасть и выдохнула, выпустив тихое, болезненное рычание.

Да что за монстр это был?!

Еще в детстве отец рассказывал мне о древних временах и пепельных драконах. Долгое время эти существа жили затворниками, прячась в выжженных землях, куда никакие другие драконы не отваживались летать. Их кровь была настолько ядовита, что любая капля могла обжечь все живое. Но однажды пепельные драконы начали выходить за пределы своих мертвых пустошей, и мир содрогнулся под их натиском. Не желая допустить катастрофы, наш род и другие драконьи кланы пошли на крайние меры.

Они заключили договор. И раз в пять сотен лет им отдавали драконицу. Говорили, что в момент союза пепельный дракон обретал желанное потомство, но ценой жизни самой матери: магии и сил хватало лишь на вынашивание единственного детеныша, затем драконица неизбежно погибала. Это было единственным способом удержать пепельных драконов подальше от обитаемых земель, ведь они были слишком сильны, слишком опасны и слишком непредсказуемы, чтобы с ними можно было просто договориться.

Я почти уверена, что в той темнице столкнулась с пепельным драконом. Но… однажды я опрокинула на себя небольшой сосуд с кровью пепельного дракона – этого хватило, чтобы заставить меня взвыть от боли и на всю жизнь запомнить тот разъедающий жар. Мне казалось, что от прикосновения этой крови невозможно спастись. Поэтому, когда тот монстр буквально облил меня своей кровью, страх мигом сковал все мое существо. Но ничего не произошло. Не было ни ожогов, ни сползающей кожи, ни мучительной агонии.

Так кем же он был?

Если он и впрямь оказался пепельным драконом, почему я выжила?

Я не успела развить эту мысль.

Облака дрогнули, разорванные мощным порывом ветра, и в следующее мгновение с небес рухнула темная тень. Я узнала его.

Он распахнул массивные, широкие крылья, и порыв ветра ударил мне в лицо. Море вскипело вокруг него, волны хлынули во все стороны, заставляя инстинктивно прижать голову и зажмуриться.

Он встал между мной и океаном, перекрыв единственный путь к отступлению. В небе и на земле я не могла тягаться с ним по силе – и он знал это.

От этого осознания в груди разрасталось отчаяние. Я чувствовала себя загнанной в ловушку. Крыло, а вместе с ним и вся правая сторона, болело, разум сковывал страх. И злость. И ярость.

И я ударила.

Хвост рассек воздух, шипы на его кончике вспыхнули в утреннем свете, но он отступил в последний миг. Вода разошлась рваными волнами там, где должна была быть его грудь.

Я ударила снова.

И снова.

Я вкладывала в каждый удар все – боль, гнев, страх, отчаяние. Но он уворачивался и отступал, будто позволял мне расходовать силы.

Каждое движение становилось слабее, дыхание рвалось на тяжелые, прерывистые вдохи. Лапы дрожали. Вода вокруг бурлила, разбрызганная моими бесполезными попытками.