Пепел скованных душ

Пролог

В небольшом помещении воняло кровью и потрохами. Тусклое освещение, от десятка свечей, с неохотой выхватывало часть круга нарисованного кровью, внутри которого была заточена пятиконечная звезда. Ее концы украшали отрубленные мужские головы. В центре стояла чаша на высокой подставке доверху наполненная кровью, которая лениво стекала с краев и капала на пол с противным чавкающим звуком. Внутри и снаружи круга было написано заклятие призыва мелкими витиеватыми буквами, местами растекающимися от чрезмерного количества крови.

Марья обходила по кругу пентаграмму раздраженно поджав губы. Она понимала, что это бессмысленно, но не могла не сделать этого. Сегодня день его смерти. Сколько лет прошло с того рокового дня? Пять? Десять? Двадцать? Марья уже и не помнила сколько лет ищут его душу в нави, яви и прави. С мгновения, когда она увидела его тело разорванное на куски, ее жизнь превратилась в один долгий сон. И ей никак не удавалось проснуться, как бы она не пыталась, как бы не искала выход - ничего не помогало, только тьма вокруг, что потоком лилась из ее души. Часть нее умерла вместе с ним. Пока он был рядом, она и не предполагала, что так сильно влюблена. Что скрывать, она и не знала что такое любовь, пока их взгляды не встретились и его образ навечно не отпечатался в ее душе. Теперь этот образ был подобен гранитному памятнику, тянувшему ее во мрак.

Марья неспешно подошла к столу, за которым сидел красивый юноша со светлыми кудрявыми волосами. Он смотрел перед собой пустым, неживым взглядом. Грудная клетка мерно вздымалась в такт его дыхания, но эти движения были так слабы и неразличимы, что сразу были незаметны и их легко было спутать с дуновением ветра, колыщущим одежды, если бы поток воздуха был в помещении. Она взяла бокал изготовленный из человеческого черепа, с блестящей жидкостью внутри. Это были души пяти мужчин, с чистым сердцем и духом. Марья надеялась, что хоть одна из них укоренится в теле ее мужа и он снова будет с ней. Покрутив жидкость, девушка пригубила ее, после чего одобрительно кивнув своим мыслям, нервно облизала губы. Подойдя к парню, она грубо за волосы запрокинула ему голову и открыв рот влила содержимое в рот. Он рефлекторно сглотнул. На мгновение цвет его глаз сменился с голубого на белый и в них появился проблеск разума. Но все исчезло так же внезапно, как и появилось.

-Твою мать! - воскликнула Марья, швырнув бокал в стену. Тот разлетелся сотней осколков, наполнив помещение противным треском ломающейся кости. Она вскинула руку и в ней в тоже мгновение возник кинжал сотканный из черного дыма. Резанув им по второй руке, Марья махнула ей в сторону пентаграммы, так чтобы ее кровь попала в чашу с кровью и на заклятие призыва, с гневным и требовательным криком; - ОТЕЦ!!!

Стоило крови девушки утонуть в крови жертв и смазать слова заклинания, как из чаши пролился кровавый туман, застилая все вокруг и уплотняясь в центре круга. Марья скрестив руки зло смотрела на фигуру мужчины, что медленно появлялась перед ней. Он был высоким, худым, с острыми, но не отталкивающими чертами лица, его глубоко посаженные глаза были черные, наполненные живым дымом, клубившемся внутри глазниц. Это был ее отец - бог болезней Мор.

- Я смотрю ты не спешишь! - выпалила она, как только остатки тумана сползли с человеческой фигуры.

- А ты как всегда несдержанна, - произнес он в ответ, глубоким, холодным голосом, от которого смертный покрылся бы коркой льда.

- Есть в кого, - фыркнула Марья в ответ. - Верни мне ее.

- Ты так встречаешь отца? - он вопросительно приподнял бровь и чуть склонил голову на бок. - Ты знаешь ответ.

- Сколько можно!? Разве я не достаточно уже страдала? - Марья была зла, но злость не смогла удержать слезы боли, которые предательски обжигали лицо.

- Ты сама себя наказываешь, Мышка. - Мужчина прошел вглубь комнаты и встал возле парня, с презрением смотря на него.

- И чем же? Тем что люблю? Тем, что хочу быть счастлива? - она подбежала к отцу и схватила того за руку, разворачивая лицом к себе. - Тебе достаточно просто вернуть мне ее и все! Я сразу перестану убивать столько невинных. Разве все эти смерти стоят одной единственной души? Ответь, стоят? - она выжидательно уставилась на него.

- Я говорил и скажу еще раз, а если понадобится повторю и тысячу раз - я не могу отдать тебе его душу.

- Ну почему?

В помещении стало холодно, по полу пополз иней, клубы тумана замерзали в причудливом танце. В душе Марьи бушевал ураган, ей хотелось стереть с лица земли всех людей, чтобы найти душу своего мужа.

- Почему? - тихо спросила она, кусая нижнюю губу.

- Ещё не время, - холодно отозвался Мор и протянул руку к пустому столу. Под его ладонью материализовался бокал с рубиновым вином. Подняв его, он сделал глоток и задумчиво отошел от дочери. - Ты слишком своевольна и упряма, Мышка. Той, что суждено следить за балансом не пристало быть такой посредственной.

- Я не хочу незачем следить. Я хочу вернуть Ваню! ВЕРНИ МНЕ ЕГО ДУШУ!!! - закричала она, срываясь на рыдания. - Я нигде не могу ее найти, а другие не подходят, - тихо добавила она, плача и прижимая к груди голову парня. - Я даже в нави ее искала.

-Знаю. Чернобог говорил. Но пока ты не станешь той, кем суждено, Боги не отдадут тебе ее.

- Что? - оживилась Марья. - Значит это все игра богов? Но почему? Почему!?

- Он стал мешать, - холодно изрек мужчина, обходя пентаграмму по кругу и всматриваясь в лицо каждому мужчине. - И зачем столько смертей? Достаточно было бы и кошки, чтобы я пришел на твой зов, Мышка.

- Их будет больше. Я убью каждого человека на этой земле, пока не найду, где его душа. Переверну навь, правь и явь, но найду ее. Так и передай своим богам.

- И закончишь как Кощей, - изрек он, допивая вино, которое тут же появилось вновь, наполнив стакан.

Марья хотела было возразить, но умолкла. Она не хотела становиться изгоем гонимой всеми и скитаться от одного плана к другому. Она была сильна, но не всесильна. Если ее поймают, посадят, то она не сможет найти душу мужа и вернуть ее ему.

Не ступающий на землю

~1000 лет спустя

Марья спала нагая на животе, подложив руки под подушку. Ее длинные черные волосы разметались по простыне сбоку, они были спутанные, неряшливые, рассказывая о сладости проведенной ночи. Они блестели в редких утренних случаях, как россыпь драгоценных камней. Подле нее на кровати лежал мужчина, кореец, подперев голову рукой, он любовался ее телом. В его янтарных глазах горел голод, он хотел поглотить ее целиком без остатка. Правая сторона его груди и рука были забиты татуировками, изображающие персонажей из корейского фольклора: Имуги* оплетающий хитро скалящегося кумихо**, вставшего на задние лапы Пульгасари*** и пр. У его было накаченное тело и при каждом движении были видны пересекающиеся мышцы под кожей. Он хотел дотронуться до ее плеча, провести пальцами вниз по спине, ощущая мягкость и шелковистость ее кожи. Мужчина уже протянул руку, как острый клинок соткался из черного дыма у самого его горла, упираясь кончиком в тонкую кожу. Алая струйка потекла вниз по шее, собираясь в ямке у ключиц. Мужчина криво улыбнулся, обнажая ряд белых зубов и небольшие острые верхние клычки.

-А ночью ты совершенно была не против моих прикосновений, - проговорил он, стараясь не замечать парящего клинка.

Марья чуть приоткрыла глаза, их зелень пленяла парня, он улыбнулся опьяненный их красотой. Она смотрела лениво, без интереса глядя в ему в глаза. Что ей было нужно, она получила, все остальное не имело для нее смысла. Ей нравился Джон Хон, он раздражал ее меньше других мужчин, что пытались сыскать ее расположения. Может все дело было в его лисьей природе, а может банальная наблюдательность, подмечая и делая только то, что нравится Марье.Он был кумихо - лисом оборотнем, прожившем более тысячи лет. И Марье нравилось эта его звериная сущность, которую она просила не сдерживать рядом с собой. Джон Хон всегда был с ней нежен и предан, как пес. Возможно, не будь она все еще замужем, она позволила бы ему проникнуть в ее жизнь чуть глубже и остаться в ней. Мать и отец постоянно ей твердили, чтобы она именно так и поступила, но Марья не могла. Она не могла жить спокойно, зная, что душа ее мужа все еще не найдена. Ей хотелось прожить с ним всего лишь одну жизнь, пусть и короткую по рамкам смертных. Разве она многого просила?

- Так уже не ночь, - проговорила она, отмечая каждое его движение.

Джон Хон щелкнул пальцами и в помещении тут же сгустились тени и стало темно. Он в долю секунды притянул девушку к себе и заключил в объятия, крепко прижав к себе.

- Я тебе говорил…

- Я замужем, - перебила она его, чувствуя, что он хочет сказать.

- Ты не знаешь, что я хотел произнести, - обиженно произнес парень, уткнувшись носом в ее макушку и жадно втянув воздух.

- Ты забываешься, лисенок, - проговорила Марья, чуть отстраняясь. - Я знаю, что ты хотел сказать, но я не могу ответить на твои чувства. Мое сердце принадлежит другому.

- Трупу.

- Не трупу, он живой. Если хочешь, можешь сам проверить.

- Но как мужчина он тебя не удовлетворяет, - заметил Джон Хон, немного злясь.

Они уже сотни раз разговаривали на эту тему. И если первые несколько десятилетий Марья злилась на него из-за его высказываний в адрес Ивана, то сейчас стала спокойнее реагировать. Порой, она тоже думала о том, чтобы отпустить его, но глядя в его глаза, вдыхая его запах, она снова не находила в себе силы сделать это.

- Если захочу, то будет, - отвернувшись от него, отозвалась Марья.

-Ключевое “если”. Мы с тобой уже более двух сотен лет вместе и до сих пор не надоели друг другу, это же о многом говорит. Почему ты не поймешь, что я лучше твоего овоща.

- Он не овощ.

- Ага, полноценная личность, которую в туалет мавки водят.

- Ты хочешь поругаться?

- С тобой и ругаться одно удовольствие, - расплываясь в пошлой улыбке отозвался Джон Хон.

Марья уже потянулась к нему, как перед ней вспыхнула туманная мышь и поставленным голосом начальника отряда “Духов” Ярослава произнесла:

- Аспид Красногор, именуемый себя Гордеем - проснулся. Он спустился с горы пять минут назад и направляется в парк Царицыно.Судя по его передвижениям, змей нашел способ избежать пагубного влияния Земли на свое тело. Продолжаем наблюдение, - с этими словами мышь растаяла, унося с собой созданную кумихо иллюзию.

- Опять… - протянул Джон Хон, падая спиной на кровать.

- Какого хрена творится? - воскликнула Марья, вскакивая.

Она спустила ноги с кровати и ее окутал черный дым, за доли секунд прилипший к ней, превратившись в черные кроссовки, черный облегающий комбинезон с серебряной молнией спереди, на поясе которого висел кнут скрученный кольцами. Волосы вплелись в аккуратную косу, на лице появился легкий макияж, выгодно подчеркивающий зелень ее глаз.

- Я буду тебя ждать, - добавил он, смотря в потолок.

- Долго придется ждать, - проронила она, создавая портал. - Тебе завтрак сюда или спустишься?

- Спущусь, без тебя тут пусто. - Джон Хон снова одарил девушку пошлой улыбкой и как бы случайно скинул с себя одеяло, позволяя ей полюбоваться его телом.

- Детский сад, - произнесла Марья, закатив глаза. Она щелкнула пальцами и в то же мгновение на парне появилась одежда: плюшевая пижама с котятами. Она знала, что он будет долго возмущаться, но непременно спустится завтракать в таком виде, тем самым доводя мавок до икоты.

Оказавшись внизу Марья распорядилась по поводу завтрака для Джон Хона. При его упоминании, все мавки, как одна скривились, давая понять, что кумихо они недолюбливают. Марья могла понять утопленниц, ведь лис постоянно над ними подшучивал и играл, создавая иллюзии или грозился полакомиться их печенью. Будучи ожившими, мавки плохо понимали юмор, а это Джон Хону нравилось больше всего: все его выходки принимались за чистую монету.

- Не забудьте, Джон Хон по утрам любит лимонный тарт с ванильным мороженым. Ульяна, как Ваня? - Марья посмотрела на старшую горничную, которая вздрогнула при упоминании ее имени и потупила взгляд.