Переиграть судьбу

Пролог

– Шевели ногами, – сильный толчок в спину едва не сбивает с ног. Каким-то чудом мне удаётся устоять и не полететь лицом в брусчатку. – Шевелись-шевелись, не хочу на обед опоздать. Сегодня у Варгуса будут ребрышки, а они долго в меню не задерживаются.

Конвоир за спиной смачно причмокнул от предвкушения.

От упоминания еды мой желудок свело от голода, а рот наполнился слюной, которую я с наслаждением сглотнула. Я бы сейчас и от ненавистной когда-то каши не отказалась. Да кто ж мне ее даст…

Кормили меня последний раз дня два, а может и три назад. Все остальное время давали только воду, и ту затхлую и вонючую. Сегодня даже ее не дали.

Меня пошатывало при каждом шаге, в босые ступни впивались мелкие камушки боль от которых я не замечала. По сравнению с тем что я уже испытала это так…пустяки. Цепи, свисающие с рук, позвякивали отдаваясь в ушах похоронным набатом, но я стараюсь держать спину прямо, а голову высоко словно не на казнь иду, а минимум на светский раут.

Солнце далеко не ласково касалось открытых участков кожи.

С момента моего заточения прошло наверно месяца три, не меньше.

Волокли меня тогда по едва избавившейся от снега земле, под неустанно накрапывающий дождь. Сейчас же солнце в зените и нещадно обжигает кожу, а в воздухе растекается лёгкий аромат цветов и трав. За стенами тюрьмы разбит небольшой цветник, чтобы радовать глаз тех, кто дожидается своей участи в холодных стенах камер.

Хотелось бы в последний раз и мне взглянуть на буйную красоту природы. Но, спасибо одному слишком рьяному менталисту, что чуть не поджарил мне мозги, пытаясь вытащить из моей памяти воспоминания того злосчастного дня. Его стараниями я почти лишилась зрения, теперь лишь мутная картинка перед глазами, разбавленная черными мушками.

Успеваю затормозить ещё до того, как это приказал сделать конвоир. Он видимо думал что я не увижу стоящего на пути мужчину в черной судейской мантии сжимающего в руке трость с набалдашником из белого оксара – камня что считается покровителем законников.

У меня самой было кольцо с таким камнем, да только это никак мне не помогло.

– Лирана Эсс Арди, – резкий голос заставил напрячь зрение и посмотреть на повернувшегося ко мне судью, – вы обвиняетесь в покушение на жизнь фресы Э'Корс и убийстве наследника династии Арди. Даю последний шанс признать себя виновной и очистить совесть перед казнью.

Холодный взгляд синих глаза впился в меня подобно стае озлобленных рыксов – мелких, песчаных грызунов с южных земель. Мне не раз приходилось чувствовать его на себе находясь на скамье подсудимых, но к ощущениям что он вызывал так и не привыкла. Сердце подпрыгнуло к самому горлу желая покинуть мое бренное тело раньше чем оно испустит дух. По спине вдоль позвоночника словно холодной плетью стеганули, заставив колени задрожать. Но я лишь сильней выпрямила спину вскинув подбородок не желая демонстрировать свое поражение.

Интересно она здесь? А он?

Наверняка.

Так и хочется повернуться в сторону мест для желающих насладиться казнью. Увидеть его в последний раз. Но меня останавливает возможность увидеть рядом с ним ее.

Сжимаю кулаки, цепи издают тревожный звон.

Если бы я хотела убить эту мелкую гадину Шанну, она бы точно не выжила. И никакая императрица, бросившаяся спасать ее, меня бы не остановила.
Я хотела лишь показать ей, где ее место вызвав на поединок «достоинства». Он не запрещен в империи и входит в Кодекс дуэлей с регламентированными правилами, ни одно из которых я не нарушила.

Почти.

Я не обезопасила себя пригласив свидетелей.

Дура.

– Я не признаю себя виновной, – произношу громко насколько хватает сил. До меня доносится ропот раздраженных голосов.

Полюбоваться моим падением собралось видимо много народа.

Стервятники.

– Вам был дан шанс. Ну, что же… вы сделали свой выбор. – Нехорошее предчувствие разливается внутри от его слов и тона. Очень уж радостный он. – По распоряжению императора Диомара Эсс Фэнор Арди смертная казнь пройдет с использованием арки Жизни.

Бьющееся в самом горле сердце камнем падает вниз. Ноги подкашиваются. От падения спасает дернувший меня за руки конвоир. И как ни странно, но я ему сейчас благодарна. Собравшиеся стервятники только и ждут увидеть меня сломленной и ползующей на коленях.

Ирония. Не иначе, что арка, лишающая жизни, буквально развоплощающая душу без возможности ее перерожденя носит название – Жизнь. У ее создателя было то еще чувство юмора.

Но самое страшное не это… я не особо жажду перерождения. Люди более спокойно относятся к этому факту, в отличие от тех же василисков, драконов и прочих двуипостасных.

Развоплощение лишит меня связи с родом, не даст душе встретиться с почившими родственниками. Родители… я не увижу их даже после смерти.

Сил нет даже на слёзы. У меня и жидкости то в организме не хватит, чтобы проронить хоть одну слезинку.

Как же я ее не навижу.

Злость горечью растекается на языке.

Арка все ближе. Сквозь муть в глазах вижу ее плавные очертания, наполненные магией, светящиеся руны и ощущаю, как земля под ногами вибрирует от ее мощи.

Особо не церемонясь, меня толкают вперёд. Руки вздергивают вверх и цепями приковывают к арке. Магические импульсы кусают кожу. От боли до крови прикусываю губу. Моих криков они не дождутся.

Не знаю сколько уже длится эта пытка. Минуту, две…час. Ощущаю себя одним кровоточащим куском мяса.

Говорят перед смертью перед глазами проносится вся жизнь.

В моем случае только кровавая пелена и нарастающий гул магического потока из арки.

Едва шевеля искусанными губами пытаюсь напеть песенку, что в детстве пела мне мама.

Тихо, тихо диск луны крадется…
Скоро, скоро ночь придет…
Ярких снов щепотку
серебристый луч подарит дочери моей

Кашель не дает закончить, горло сводит от болевого спазма.

Белый свет бьет по глазам. Ну вот и все.

Глава 1

Первыми я почувствовала запахи.

Яркий аромат хвои смешивался с морозной свежестью и нотами парселя.

Зимний цветок особо ярко раскрывал свой аромат с наступлением первых холодов.

И вот этот холод отнюдь не нежно ласкал обнаженную кожу. Покусывал как изголодавшийся зверь дорвавшийся до свежей плоти.

Было страшно открывать глаза.

Последнее, что всплывает в памяти – это черная бездна глаз Хранительницы.

Мне все же удалось ее призвать.

Весь ее вид вызывал одновременно и трепет и страх. Высокая и изящная как хрустальная статуэтка, серебро волос окутывало ее подобно платью и лишь глаза не вязались с ее нежным образом.

Неожиданно быстро она согласилась исполнить мою просьбу. Без торга и уговоров которых как я думала мне не избежать. Единственное, что не оговорили – плату. И сейчас я боялась что это мое упущение может выйти мне боком. Поэтому и не спешила открывать глаза.

Но пришлось. За спиной кто-то или что-то зашевелилось и спустя один мой вздох на бедро мне легла довольно тяжёлая и прохладная рука. Ее я уже увидела распахнув от неожиданности глаза.

От вида замысловатой татуировки меня бросило в жар. Узор начинался на внешней стороне ладони от большого пальца, обвивал запястье и заканчивался на изгибе локтя. Очень знакомая, как и мужчина на чьей руке она серебрилась маня прикоснуться к ней.

А может в этот раз повезет...

Пальцы сами потянулись к узору. Затаив дыхание коснулась прохладной кожи, очерчивая витиеватый рисунок провела пальцами до запястья и разочарованно выдохнула.

Ничего. Ни единой искорки не пробежало по рисунку, а сам он не изменил цвет. Надежда оказаться его иччари не появилась даже после получения второго шанса на жизнь.

Мое прикосновение видимо было не таким уж и невесомым. Не успеваю вскрикнуть, как взмываю в воздух и тут же оказываюсь под тяжестью мужского тела. И весьма недовольного.

Тяжелый взгляд зеленых глаз с вытянутыми зрачками скользит по моему лицу, губы поджаты и воздух вокруг нас становится все прохладней. Истинная магия снежных василисков может до смерти заморозить. Маленькое облачко пара срывается с губ стоит мне расслабленно выдохнуть.

– Доброе утро, Даэль. – Мурлычу и скольжу ладонями по груди мужчины. Его сердце под моей ладонью бьется ровно.

– Не могу согласиться Лира. Проснуться с тобой в одной постели не сулит ничего хорошего, а тем более доброго.

Его слова бьют не хуже пощечины. Кажется в тот раз они были другими, но не менее жесткими. И тогда я вспылила. Вышла из себя, чем еще больше настроила его против себя.

– А ночью тебе очень даже нравилась моя компания.

– Не обольщайся, не используй ты зелье “страсти” ничего бы этого не было.

К этим словам я была готова. И даже его удивило мое спокойствие. Он смотрел уже с интересом ожидая моей реакции.

– Кажется ты забыл что оно работает только если оба испытывают хоть какие чувства. – И это правда. Будь он равнодушен я бы от него и поцелуя не добилась, хоть весь пузырек дав ему выпить. А тут одна капля и мы едва до спальни успели добраться. – Так что не обманывайся Даэль, ты хочешь меня. Просто признай это.

Не могу удержаться чтобы не позлить его. Притягиваю к себе и целую. Не нежно, а яростно и жестко. В поцелуе нет сладости, а только горечь и боль. Его пальцы сжимают мои бедра до боли, точно останутся синяки. Но мне плевать. Температура в комнате падает на несколько градусов. Он точно зол.

Я начала поцелуй, а он его закончил. Оттолкнул и резко поднялся с кровати.

– Выметайся, Лира. – Его зрачки пульсируют, то стягиваясь в тонкую ниточку, то расширяясь. Не так уж он и равнодушен. – Еще раз используешь зелье и твоя фамилия тебе не поможет. И про чувства это полная чушь.

Через минуту он скрывается за дверями ванной.

Выдыхаю и падаю на подушки. На губах все еще вкус его поцелуя. Улыбаюсь, а хочется смеяться во весь голос и кричать.

Я жива!

Жива и и этот шанс я не упущу.

Убираться говоришь. Даже не подумаю.

Первым делом надо найти одежду.

Обвожу взглядом спальню: на прикроватной тумбочке ночная сфера внутри которой закручивается снежный вихрь, по светло-зеленым стенам скользят первые лучи солнца, они же играют на гранях вазы стоящей у стены рядом с дверью в гостиную. На спинке кресла белая рубашка Даэля, а галстук и трость валяются на ковре. Свои трусики и бюстье замечаю под вторым креслом.

Соскальзываю с холодной кровати, ежусь от проникающего в окно ветра и кутаюсь в простынь. Ступни утопают в белом ворсе ковра. Добыв свое белье подхожу к дверям ванной. Василиски большие любители водных процедур, у Даэля ванна утоплена в пол и размером с небольшой бассейн. Нередко они оборачиваются прямо во время мытья и обычная по размерам ванна просто не вместит их в себя.

Слышу плеск и хруст стекла. Или льда.

Ну-ну! Чушь говоришь!

Из спальни перехожу в гостиную. Беру с вазочки на столе засахаренный орех и кидаю в рот. Голод просто зверский. Набираю несколько штук и отхожу к окну. Заснеженный сад расстилается перед глазами. Ярким пятном на белом фоне выделяются оранжевые парсели на тонких, длинных стеблях.

В свое время тетя пыталась их вырастить своём саду, но все ее попытки шли прахом. Парсели весьма прихотливы к магии. Растут они только питаясь магией василисков, все остальное они отвергают как чужеродное и гибнут.

Орех за орехом отправляю в рот, но насыщение не приходит. То ли отголоски моего заточения дают знать, то ли жаркая ночь, что выжала все соки.

– О, прошу прощения, фресса. – В дверях комнаты замер дворецкий. – Я не знал что эрс не один.

Закрыв глаза он двинулся по привычному для себя маршруту к столу, куда сгрузил заставленный едой поднос.

От вида бекона и мясных шариков рот непроизвольно наполнился слюной.

– Ничего страшного, Маэр. – Повыше подтянула простынь, скрывая наготу. – Ты случайно не видел внизу моего платья?

В спальне его так и не нашлось, как и в гостиной.

Если его не будет и внизу боюсь домой мне придется возвращаться в одном белье.

Мой вопрос абсолютно не смутил мужчину

– Боюсь что нет фресса. Но я спрошу у горничной, она уже сделала утреннюю уборку и возможно могла найти его.

– Буду очень признательна. – На лице дворецкого появилась добродушная улыбка.

Поклонившись он покинул комнату пожелав мне приятного аппетита и с обещанием что скоро пришлет ко мне горничную.

В отличие от своего хозяина Маэр тепло ко мне относился. Это от него в свое время я получала информацию о местах встречи Даэля с Шанной. С каким же удовольствием я закатывала им скандалы, доводя белокурую тихоню до истерики.

Сопротивляться ароматным запахом больше не было сил.

От мясных шариков в кисло-сладкой подливе я почти испытала гастрономический экстаз, довел меня до точки уже омлет с моллюсками и мини помидорками. Розовые шарики лопались на языке наполняя рот сладким нектаром.

Единственное, что расстроило – чай. Василиски не терпели кофе и их любимым напитком был фруктовый или цветочный чай. Именно он и дымился в большом, белом чайнике в центре подноса.

Пока Даэль плескался я умяла почти половину от его завтрака. Сытая и довольная откинулась на спинку дивана в ожидании горничной.

Мысли хаотично перемещались в голове.

Взгляд зацепился за часы на подставке в углу. Стрелки отмеряли начало восьмого. Мне надо вспомнить во сколько я покинула дом Даэля. Это важно. Мне необходимо избежать одной встречи, в дальнейшем она обернется против меня.

Обернулась к окну.

Одинокие снежинки сыпались с неба подобно сахарной пудре. В прошлом я убегала из этого дома под разгулявшуюся метель.

Так, значит сейчас как раз подходящий момент.

Где же горничная ?

Мои мысли оказались материальны.

После робкого стука и моего разрешения в комнату вошла рыжеволосая девушка в сером форменном платье и белом переднике. Кружевной воротничок придавал строгому платью немного легкости.

– Фресс Маэр просил отнести вам кофе. И платье. – Не знаю чему я была рада больше.

Пока девушка разливала напиток от которого кружилась голова, сменила простынь на платье.

И кажется в простыне я была более прикрыта. И без того глубокое декольте стало еще глубже, сбоку до самой талии был распорот шов превратившись в довольно секусаальный разрез.

– Мы пытались как могли привести его в порядок, – попыталась оправдаться девушка, подав мне чашку кофе.

–Не каждое платье выдержит натиск объятого страстью василиска.

От одних только воспоминаний о той ночи бросает в жар.

– Верно говорите, фресса. В страсти они даже драконам не уступают. – И тут же смутившись своих слов прикрыла рот ладонью.

– Да, не смущайся, все так. – Посмеиваясь отставляю пустую чашку. – Ты наверно новенькая? Я раньше тебя не видела.

Не сказать что я знала весь персонал дома в лицо, но такую рыжулю точно бы запомнила.

– Что вы, я уже второй год тут работаю. – Удивляет своим ответом горничная. – Может ещё кофе?

Отрицательно машу головой. Мне уже пора бы уходить. Снегопад за окном стал набирать силу.

Шубка нашлась внизу, каким-то чудом целая и невредимая. Услужливый Маэр вызвал виджас и тот уже ждал меня у ворот.

Домой мы добрались за несколько минут.

Не теряя времени на ожидание когда наш дворецкий откроет дверь, коснулась ладонью артефакта на двери и ввались в теплое нутро дома.

Скинула шубку и сапожки на диванчик в прихожей и пошла в сторону кабинета дяди. Как никогда хотела его увидеть.

– Его там нет. – Чуть не подпрыгнула от прозвучавшего у меня над ухом баса.

– Наэшь, ты чего так пугаешь ?!

За спиной притаился наш дворецкий.

– Пугаете меня как раз вы. Что за вид фресса! На вас напали ?

Ага, твой сородич и напал.

– Я как раз в порядке. Меня волнует, где дядя ?

По утрам он всегда пропадал в кабинете. Читал свежую прессу, пил свой любимый квадос и раскуривал сигару.

– Фресс Арди уехал в порт. Будет только к обеду.

– В порт ?! – Переспросила весьма удивленная его ответом.

– Да, в порт. – Подтвердил Наэшь.

Странно. Очень странно.

Дядя никогда не ездил в порт зимой. Всеми делами там заведовал его помощник.

То новая горничная у Даэль, которая оказывается совсем не новая, то эта поездка дяди. Слишком много изменений.

– Тогда я к себе. Посплю немного.

Наэшь слишком хорошо меня знал, чтобы промолчать.

– С вами точно все в порядке ?

Заверив его что все хорошо поплелась наверх.

Ну, хоть комната моя не изменилась.

Нежные пастельные стены, картины с огненными пустошами, туалетный столик с косметикой и уже увядшими цветами в вазе. Разобранная с вечера кровать под невесомым балдахином.

На нее и рухнула.

Правда не надолго.

– Ну и где тебя носит ?

Нежный, мелодичный голос взбодрил куда лучше недавно выпитого кофе.

Глава 2

Гардеробная пряталась за высокими двустворчатыми дверями с позолоченными ручками в виде голов пустынных львов. Под огненной гривой у них скрывались костяные наросты, глаза переливались серебром, а конец длинного хвоста венчал смертоносный шип. Он то и служил ручкой.

Легкое нажатие и двери распахнулись, впуская меня внутрь.

Я та еще модница. Пришлось потратиться на артефакты для расширения пространства, иначе вся одежда просто бы не поместилась.

Модные салоны одежды я посещала чаще, чем в своё время занятия в академии. Любое новое веяние моды, воплощенное в платье, юбке или брюках, тут же появлялось в моем гардеробе. Единственное, что не прижилось – розовый цвет. Им повально стали увлекаться модные дома стоило нашей императрице заявить: розовый - ее любимый цвет. После этого любая жительница Ацхара считала необходимостью заиметь себе в гардероб хоть что-то розовое. Я же терпеть его не могла.

Отдельно от всех висело мое последнее приобретение.

Черные широкие брюки с высокой талией и крупными пуговицами, корсет с жесткими вставками и цепочками, а под него белая рубашка мужского кроя.

Так ни разу его и не надела. Собиралась пойти в нем на открытие новой ресторации, отпраздновать свой триумф над Шанной, а попала в холодную темницу.

Растерла руками лицо, помассировала шею. От напряжения мышцы стали твёрже камня.

В нише между полками с туфлями и сумочками зажато высокое зеркало.

Подхожу к нему. Немного медлю, прежде чем взглянуть в него.

Глубокий вдох и открываю глаза.

Жадно вглядываясь в отражение. Обхватываю раму руками.

Стройная, длинноногая, с приятными округлостями в нужных местах.

Тонкие черты лица, большие медово-карие глаза с немного испуганным взглядом. Едва заметный шрам у виска. Получила его в тот злополучный день. После разрыва портала началась суматоха. Площадь стала напоминать разворошенный муравейник. Люди бегали, кричали, кто-то бился в истерике, другие падали на землю и не двигались. Нас толкнули. По инерции дядя завалился вперёд, прямо на вазон с цветами. В силу своего роста я стукнулась виском об его край. Шрам как память о том дне.

По губам скользнула горькая улыбка.

Как же мало времени мне дано для реванша.

Из гардеробной направилась в ванную.

Настроила душ под приемлемую температуру, капнула на губку цветочного бальзама и встала под упругие струи воды. Пара минут блаженства вернули мне душевное равновесие и приятно расслабили.

Втирая в волосы ароматное масло для блеска и питания присела на пуфик перед туалетным столиком.

Когда волосы, наконец заблестели, взялась за лицо. Нанесла питательный крем, немного блеска на губы и черной пасты на ресницы.

Из головы никак не выходили слова Инфидры про Прях. Договориться с ними трудно, почти невозможно. Они неохотно откликаются на молитвы храмовников, подношениями их тоже не заманишь. Так что же такое им было обещано, раз одна из них решила помочь. Пойти против императорского, рода которому благоволит сама Богиня Ночи – самоубийство для любого смертного и бессмертного коими являются Пряхи.

Достучаться до них можно только в Храме Познания. Думаю, его посещение не стоит откладывать надолго. По крайней мере, просмотрю книгу с записями подношений, может, на что-то и наткнусь.

К дяде и его гостям спустилась где-то через час.

В платье из мягкой шерсти мятного цвета и замшевых сапожках на небольшом каблуке спустилась в гостиную на первом этаже. Горничные суетились сервируя стол в малой столовой для чаепития. Одна из них подсказала что дядя ждет меня в курительной комнате.

Первым войдя в комнату, увидела дядю. Едва удержалась от желания бросится ему на шею.

Дядя отложил недокуренную сигару и поднялся с кресла.

– Надеюсь, не сильно заставила себя ждать. – Мне навстречу встали двое незнакомых мужчин.

Оба высокие, рыжеволосые, похожие как братья близнецы, если бы не цвет глаз. У одного зеленые, как болотный мох, у другого синие с золотыми искорками.

Пахло табаком и выдержанной силрой. Алая жидкость была разлита по низким бокалам. Ее терпкий запах кружил голову.

– Ну, что вы фресса, – мягкий бархатный голос принадлежал зеленоглазому, – ради встречи с красивой женщиной стоит и потомиться в ожидании.

– Откуда вы знали, что я красива?

Склонила кокетливо голову и коснулась пальцами шеи.

– Ваш дядя описал вас лучше любого художника. Такую красоту и правда стоит запечатлеть на холсте. Если позволите мне такую дерзость, я бы хотел вас написать.

К дифирамбам подключился второй мужчина. Он первым коснулся моей руки в легком поцелуе.

– Дядя - лицо заинтересованное, мог и преувеличить. – Подхожу к нему и целую в щеку. Он привычно пахнет мятой, морозной свежестью и, конечно же табаком. – А над вашим предложением я подумаю.

И, думаю, соглашусь.

Гостей звали Ирсай и Мар. Оба представились, ещё раз запечатлев поцелуй на моей ладони.

Дядя, взяв меня под руку, предложил пройти всем в столовую.

Хорошо перекусив в доме Даэля я потягивала кофе и внимательно рассматривала гостей.

Оба отдали предпочтение чаю. Из закусок налегали на соленую рыбку с мягким сыром в слоеных тарталетках, тосты с яйцом умяли в количестве трех штук.

Для людей больно уж прожорливы. Скорей всего, из псовых оборотней. Клыки у одного мелькнули когда тот вгрызался в тост.

Разговор за столом вращался вокруг погоды, грозящей штормами, затрудняющими судоходство. За первые несколько дней зимы уже пять сильных штормов вынудили отложить отправку нескольких важных торговых судов. Нашей семье принадлежало несколько кораблей, верфь, где их строили, и доля в порту. Но это скорей побочный бизнес. Основной включал в себя мануфактуру артефактов, рудники по добыче орахнита – главного минерала для производства боевых артефактов.

Фоном слушая разговор мужчин, рылась в памяти, ища в ней информацию про эффект Маркэля.

Его фамилия точно не мелькала на страницах учебников по праву и законотворчеству. Историю на факультете законников читали на первом курсе, а он прошел у меня под знаком нескончаемых вечеринок и на парах я больше спала, чем впитывала знания. Не вылететь мне, конечно, помогла фамилия и щедрые пожертвования в фонд. Все изменилось после появления у нас на кафедре Даэля в качестве приходящего лектора по основам права.

Глава 3

Библиотека находилась в трех кварталах от особняка. Доехать до нее можно примерно минут за сорок на скоростном виджасе за все двадцать.

Но погода внесла свои коррективы.

Сквозь непроглядную снежную пелену двигались со скоростью пустынной черепахи. От пронзительных сигналов нетерпеливых водителей наемных виджасов звенело в ушах. Стремясь быстрей довезти своих клиентов нарушали все правила, проскакивали на красный и подрезали зазевавшихся водителей.

Ирсай ловко управлялся с рычажками и артефактами, выжимая все возможности из двигателя для более быстрого движения. Его брат проигнорировал место рядом с водителем и предпочел составить мне компанию на заднем сиденье.

С его габаритами мы сидели, тесно прижавшись друг к другу. Исходящий от него тонкий аромат миндаля щекотал нос и будил необъяснимые желания. Толкал прижаться ближе, запустить пальцы в непослушную рыжую гриву и провести языком по бешено бьющейся венке на шее.

Сцепила пальцы рук и отвернулась к окну, прикусив нижнюю губу до боли. Для отрезвления.

Прохожие упрямо идут, борясь с ветром и слепящей снежной пургой. На магазинчиках вдоль набережной налипший снег создал причудливые узоры за счет ветра и влажности с моря.

От нашего дыхания окна запотевают. Снимаю перчатки и вырисовываю пальцем узоры, как делала в детстве.

Через пару минут замечаю, что в точности повторила татуировку Даэля. Одним резким движением стираю рисунок и скрещиваю руки на груди.

– Скоро приедем, - разбавляет тишину голос Мара. – Шпиль библиотеки видно на повороте.

И правда видно.

Наклоняюсь вперед и смотрю через плечо Ирсая. Впереди дорога расходится на две ветки. Одна выводит на Дворцовую площадь, а вторая - к библиотеке.

Повыше поднимаю воротник шубки, зарываюсь в него по самый нос, прячась от назойливого ветра.

Ступени кажутся бесконечными. Ноги в тонких колготках покалывает от холода. Каблуки сапожек скользят, грозя мне переломом при падении.

Мар распахивает передо мной дверь и пропускает в теплое, полное знаний царство книг.

Холл библиотеки отделан коричневым камнем. В мраморном полу отражается огромная кованая люстра. Вдоль стен - уютные диванчики с напольными сферами для освещения.

– Стоять! А пропуск? –Дорогу преграждает низенькая женщина в белой блузке и темной юбке в пол. На курносом носу пристроились очки треугольной формы. Маленькие глазки подозрительно прищурены, а губы сжаты в тонкую линию.

Братья синхронно достают из карманов брюк кругляши с россыпью белых камней, образующих аббревиатуру названия библиотеки.

Мы будем ждать тебя в третьем ряду исторического крыла.

Мужчины уходят, оставляя меня один на один с заведующей храма знаний.

Для временного пропуска приходится заполнить небольшую анкету. Трачу на это пару минут, нетерпеливо переминаясь на месте.

– Может, все же оформим постоянный? – Барабаня пальцами по столу, интересуется женщина.

Кошусь на стопку бумаг и отрицательно машу головой.

Женщина недовольно цокает языком и протягивает мне пропуск. В отличие от тех, что у братьев, мой квадратный, с тиснением герба библиотеки по центру.

К удивлению в читальных залах многолюдно.

За длинными столами, обложенные книгами, усердно корпят над конспектами адепты Лекарской академии, судя по форменным пиджакам в бело-зеленую полоску. За столами поменьше шуршат древними свитками люди постарше. Вдумчиво вчитываются в каждую строчку.

Блуждая меж рядов, уходящих длинными хвостами до самых стен, выискиваю взглядом нужный мне.

Мне везёт, что у мужчин приметная шевелюра. Замечаю их яркие головы и лечу на них, как мотылёк на свет.

– Если не секрет, с чего такой интерес к трудам Маркэля?

Взгляд синих глаз Мара буквально прожигает насквозь.

Скидываю шубку на ближайшее кресло. Поправляю выбившиеся из хвоста волосы.

– Решила расширить свой кругозор. – Уклончиво отвечаю, заметив, что мой ответ его не удовлетворил. Какой настырный и любопытный.

– Что ты пристал к девушке, Мар! Сам то зачитываешься книгами о портальных перемещениях, хотя сам ни разу не портальщик.

Зеленоглазый беззлобно поддел брата подтягивая к стеллажам невысокую лестницу.

– Тоже расширяете кругозор?

Странный выбор литературы для торговца. Тем более оборотни не сильны в стихийной магии, необходимой для построения порталов.

– Что-то вроде того. – Хмурится и зеркалит мою позу. Скрещивает руки на груди и опирается бедром на край стола. – Ты можешь быстрей, Ирсай, если мы здесь застрянем надолго по такому снегопаду только к ночи вернём фрессу домой.

– Ищу-ищу, - отзывается его брат, перебирая книги на одной из полок. – Похоже, ее переставили. Не могу найти... А, нет. Вот она!

К счастью, это не огромный талмуд. В черной коже, с двумя молниями на обложке, бьющими в центр круга. Книга по объёму была не больше бульварного романа.

Расстраивало отсутствие содержания и разбивка по главам.

Текст напоминал записанную лекцию со множеством странных терминов и большим количеством "воды".

Пролистывая страницы, ищу взглядом нужное мне про некий эффект.

В середину, в конец и снова в начало. Хаотично листала страницы, путаясь в словах и предложениях.

Люди стали потихоньку покидать читальный зал. Скоро кроме нас остался только худощавый старичок, который, скорей всего, просто задремал над очередным свитком, и молоденькая девушка, рьяно исписывающая уже третью тетрадь.

"...таким образом, эффект, описанный ранее, носит системный характер..."

Неужели нашла?!

Листаю назад. Вчитываясь в каждое слово.

Наконец нахожу нужный абзац. От радости едва не издаю победный возглас.

Маркэль оказался магом - практиком. Изучая временные петли и точки искажения в них, ему удалось создать артефакт для перемещения на короткие отрезки времени. Возвращаться в прошлое он мог максимум на два - три дня. Главное, что он хотел изучить, как может повлиять изменение произошедшего уже события на будущее. Экспериментировать он решил на ссоре с женой, за которой в прошлом последовал отъезд его супруги в поместье родителей и развод.

Глава 4

Бросить на пол. Растоптать. Главное – не брать в руки. Не прикасаться.

Касаюсь подрагивающими пальцами шеи. Дышать тяжело. Оттягиваю ворот платья и делаю глубокий вдох.

– Откуда они у вас? – Поворачиваю голову в сторону замершего у окна Мара. Он не отрывает взгляда от окна, кажется мыслями он совсем не здесь.

Яркие бусины нанизаны на тонкую нить. Еще не коснувшись их, ощущаю “мертвые“ эмонации чужой магии. Очень сильные.

– Вы взяли их с мёртвого тела? Мне нужен ответ, Мар. Это очень важно.

Он так и не повернулся. Замечаю как напрягается его спина, пальцы сжимаются в кулаки.

– Я нашел ее слишком поздно. Ее искра уже потухла. Мастерская была разгромлена, все артефакты были уничтожены, кроме них. – Разворачивается и с ненавистью смотрит на бусины, отражающие в себе отблеск огня из камина. – Они были у нее во рту.

– Символично.

Ещё меньше хочется считывать с них информацию. Нет более сильных остаточных эмоций, чем посмертные. Как бы не зацепили.

– Почему символично ?

Очень кстати вспомнился магистр Лерош и его лекция по методологии преступлений.

– Оставить что-либо во рту – своего рода предупреждение, что надо меньше болтать. Раз эти камни у вас, а не пылятся в архиве вещдоков законников, вы их им не показывали. Назревает вопрос: почему? – Мар упрямо молчал. Сверлил меня тяжёлым взглядом, поджав губы. – Напрашивается только один вывод: убитая занималась незаконной деятельностью. Поэтому вам и нужна помощь Чтеца.

Магистр мог бы мной гордиться. Его лекции не прошли даром, я оказалась права в своих предположениях. Убитая была девушкой Мара, работала на теневой синдикат и в последние дни перед смертью вела себя очень нервно. Пугалась каждого шороха, боялась покидать дом, а в день смерти вообще заперлась в своей мастерской. Но и там ее достали.

Бусины были холодными, почти ледяными.

Для лучшего контакта сжала их в ладонях. Закрыла глаза, полностью отдалась своему дару.

В калейдоскопе эмоций ярко сквозил страх. Скорей он был похож на животный ужас.

– Как ее убили?

Я не чувствовала отголосков боли. Никаких. Так просто не бывает.

– Зарезали.

Тогда ничего не понимаю. Меня бы уже накрыло отголосками боли, а я ощущаю только страх.

Погружаюсь еще глубже, хочу зацепить эмонации второго человека. Очень слабые, почти не могу уловить ни одной.

Кидаю бусины на стол, встряхиваю руками, сбрасывая напряжение. Еще одна попытка.

Хочу прощупать их с помощью внутреннего зрения. Я почти не практиковала такой способ, знала только в теории.

Отключаюсь от всего. Дышу глубоко и медленно, погружая себя в подобие транса. Голова светлеет, тело почти не ощущается. Я пёрышко. Легкое и невесомое. Еще один вдох. Наполняю лёгкие воздухом до самых краев и резко выдыхаю. Перед глазами яркий фейерверк эмонаций. Ловлю тонкую нить насыщенного красного цвета.

От кровожадного удовлетворения и садистского удовольствия меня чуть не выворачивает. Тот, кто ее убивал – самый настоящий Палач. Таких в синдикате боятся даже свои. Немудрёно, что она была в ужасе. Я бы сама собой покончила, зная, что ко мне пришлют такого монстра. Этот был с изюминкой, стало понятно, почему не осталось следов боли, он их просто впитал. Инсурмаги питаются мёртвой энергией, предсмертной агонией, а боль жертв – так просто сладкий десерт для них. Страшно представить, как долго он ее пытал. Смерть девушки точно не была лёгкой.

Считывание вытянуло из меня все силы. Ноги ослабли, и я начала заваливаться назад, если бы не успевший подхватить меня Мар, свалилась бы на пол.
Он усадил меня на диванчик, сел рядом и принялся растирать мои озябшие пальцы. Я их правда совсем не чувствовала.

– Так всегда после использования дара? – Поинтересовался мужчина согревая мои пальцы своим горячим дыханием.

– П...п... почти всегда, – зубы стучали словно меня било в лихорадке. – Я последний раз его использовала в академии, на сдаче итоговой практики. Правда тогда обошлось без отката. Думаю я слишком сильно зацепилаа от эмонаций убийцы.

– Ты его почувствовала? Знаешь кто он?

Зашипела от боли и выдернула пальцы из захвата Мара. Он сжал их чуть ли не до хруста.

– Прости, Лирана. – Извинился Мар, вставая с дивана. – Ты просто не представляешь как долго я ищу его.

– Лучше бы тебе про него забыть и не пытаться его найти. Ее убил Палач, Мар! Даже я знаю, что таких людей стоит избегать.

Не знаю прислушается он к мои словам или нет.

Больше мы о нем не говорили.

Как только доставили ужин к нам присоединился Ирсай. Наверняка пришел на запах. Блюда под клошами аппетитно пахли, желудок тут же напомнил о себе совсем не деликатным урчанием. За поглощением рыбного гуляша, картофельных шариков в сырной корочке и овощей сдобренных ароматным маслом не переставала думать о связи теневого синдиката и гибели моих родных. Убитая точно не могла создать такие бусины двадцать лет назад, она была еще ребёнком, а про синдикат стоило бы узнать. Только не самой. Но я знаю того, кто сможет мне помочь.

Ужин прошел в полной тишине. Мар хмуро ковырялся в тарелке, видимо, переваривал мои слова. Но как бы тяжело ему не было, сделать он ничего не сможет. Порой и законники боятся соваться в районы находящиеся под контролем синдикатов, а отдельных его членов так вообще не трогают. Иначе начнется война. На лекциях нам рассказывали про противостояние бюро законников и теневых синдикатов, случившееся несколько десятков лет назад. Улицы городов тогда стали полем боя. Главы синдикатов, враждующие до этого, объединились и выступили единым фронтом. За одного своего человека, взятого законниками или убитого при задержании, они убирали трех служителей правопорядка. В опасности были и их семьи. Жен, детей или родителей брали в заложники, похищали, а порой и показательно убивали на глазах у законника.
В ситуацию пришлось вмешаться императору. Не просто же так ему благоволит сама Ночь. История умалчивает, сам ли он убрал нескольких глав синдикатов или его люди, но, лишившись лидеров, те притихли. Оставшиеся же в живых не хотели присоединиться к менее удачливым коллегам и потихоньку прекратили противостояние. Негласное перемирие нарушать никто не хочет.