Перекрёсток судеб

Глава 1

Словно в замедленной съёмке, время вокруг замерло, и каждый момент казался в разы длиннее, чем на самом деле. Рафаэль Морелли стоял, не двигаясь, над телом своего сводного брата, Виктора, главой преступного синдиката "Чёрный Лев", одного из самых могущественных мафиозных лидеров в Италии. С ножом, ещё не убранным из рук, он ощущал, как металлическое лезвие отражает тусклый свет, падающий с потолка. Нож был ещё горяч от последнего удара, оставив на его рукояти едва заметные следы крови.

Рафаэль не выражал никаких эмоций. Его лицо было как маска, холодным и безразличным. Кажется, что именно в этот момент, после того, как он поглотил всю боль и разочарование от предательства, его душа стала каменной. Он смотрел на тело Виктора с пустыми глазами, будто это был не человек, а просто объект, который он когда-то знал. Все чувства и переживания отошли на второй план, уступив место непроницаемому спокойствию. На его лице не было ни гнева, ни сожаления, лишь холодная пустота.

Виктор, бывший когда-то его братом, со временем превратился в очередного предателя, который не понимал, что значит жить в мире, где доверие — это слабость. Он думал, что всегда будет в безопасности, что власть и сила дадут ему право решать, кто жив, а кто мёртв. Но Рафаэль доказал, что в их мире не существует места для слабых, и даже самый могущественный не может избежать своей судьбы. Виктор уже не двигался. Его глаза были пусты, а дыхание давно остановилось, унося с собой все его амбиции и мечты о владычестве.

Рафаэль ещё некоторое время стоял над ним, ощущая, как кровь по каплям стекает с лезвия, ощущая тяжесть этой победы, которая на самом деле была лишь последним шагом в неизбежной войне. В конце концов, он убрал нож в ножны и, не оглядываясь, шагнул в темноту, оставив за собой смерть, которая теперь становилась его постоянной спутницей.- Ты ошибся, брат. - — тихо произнёс Рафаэль, глядя на Виктора, который ещё пару секунд назад был полон жизни и силы.

— Ты не понимал, что именно я должен был стать главой. Ты был слишком мягким для этого мира. Это конец.

Рафаэль медленно опустил нож, его пальцы ещё не отпустили рукоятку, а лицо всё так же не выражало ни сожаления, ни радости. Он не испытывал ни боли, ни облегчения. Он чувствовал лишь пустоту. Рафаэль всегда знал, что этот момент настанет, но теперь, когда всё было закончено, он не мог понять, что именно он выиграл.

Проходя по комнате, он взглянул на своего брата, как бы прощаясь с ним, и вышел, оставив его безжизненное тело лежать на ковре. Это было неизбежно. Он всегда считал себя более достойным, а Виктор был только препятствием.

***

Ева Морелли проснулась от резкого удара по стеклу. Мельком взглянув на часы, она вскочила с постели, чувствуя, как её сердце забилось быстрее. Прошло несколько часов с того момента, как её отец ушёл по своим делам. Она не знала, что эта ночь изменит её жизнь навсегда.

Когда она услышала шаги в коридоре и знакомый голос, её сердце стало тяжёлым. Это был её дядя — Рафаэль, сводный брат её отца. Он часто приходил к ним домой, но в тот вечер его визит был странным. В его глазах было что-то, что заставило её насторожиться.

— Ева, открой. — он сказал это с холодной жестокостью, пытаясь скрыть в голосе удовлетворение. Она открыла дверь и увидела его лицо, не выражающее ни боли, ни радости. — "Твоя жизнь меняется."

Она не могла понять, что это значит. Её взгляд был полон тревоги.

— Где папа? — её голос дрожал, но она пыталась скрыть это.

Рафаэль ответил, не давая ей времени на вопросы.

— Твой отец больше не с нами. Он не вернётся.

Словно обрушившаяся молния, эти слова пронзили её. Ева застыла на месте, её взгляд был пустым. Она не могла поверить. Это был ужасный сон. Рафаэль подошёл к ней, его глаза с хитрой улыбкой скользили по её лицу, наслаждаясь её болью.

— Я стал главой. Ты больше не будешь жить, как раньше. — его слова были ледяными и жестокими.

Ева стояла, словно застывшая в страхе. Словно её мир вдруг рухнул, исчезнув, как дым. Это было невозможно. Её отец, тот, кто всегда был её защитой, теперь мёртв.

Ева не могла позволить себе заплакать. Она чувствовала, как её сердце сжалось от боли и гнева, но внутри неё нарастала волна отчаяния. Она осталась один на один с тем миром, который её отец так тщательно скрывал от неё. Мир, который стал таким чуждым и страшным.

Прошли дни, недели, а её жизнь изменилась. Рафаэль взял на себя руководство "Чёрным Львом", его власть была безоговорочной. Но с каждым днём Ева чувствовала, как он становится всё более властным и беспощадным. Её жизнь была заключена в четырёх стенах, и каждый день она ощущала на себе его присутствие.

Она с теплотой в сердце вспоминала свою прошлую жизнь. Ева родилась в мире, полном тьмы и власти. Она была дочерью Виктора Морелли, главы мафиозной группировки "Чёрный Лев". В отличие от других представителей этого мира, её отец был не просто жестоким и решительным человеком, а тем, кто всегда пытался оградить свою дочь от жестокости, которой сам был частью. Несмотря на преступную деятельность, которая принесла ему огромную власть и страх, Виктор всегда оставался для Евы тем, кто давал ей надежду и любовь.

В детстве она почти не знала горя. Её мать умерла, когда Ева была ещё маленькой, и отец воспитал её сам. Он оберегал свою дочь, даря ей роскошную жизнь, полную заботы и внимания. Она была его маленьким сокровищем, и он всегда скрывал её от жестоких реалий мира.

Глава 2

Два года спустя

Ева сидела в своей комнате, погружённая в раздумья. С каждым днём её мир становился всё более тесным и давящим. Всё, что было до этого момента — её жизнь, её мечты, её спокойствие — теперь казались далёким воспоминанием, как что-то, что когда-то существовало, но уже никогда не вернётся. Дни сливались в однообразие, и в этом однообразии её мир стал серым, как осенний дождь.

Когда она слышала шаги в коридоре, её сердце пропустило один удар. Ева знала, что это был он — её дядя, Рафаэль, человек, который стал для неё главным источником боли и страха. Он был непредсказуемым и жестоким, и каждый его визит приносил только новые переживания. Она попыталась спрятать свою тревогу, но она знала: Рафаэль не заставит её ждать.

Дверь открылась, и он вошёл. Его лицо было как обычно — холодное и бесстрастное, но сегодня что-то было не так. В его глазах не было той лёгкой издёвки, с которой он обычно смотрел на неё. Наоборот, его выражение было тяжёлым, будто он нёс какой-то груз.

— Я нашёл тебе мужа. — его голос был не таким, как всегда. Это была не просто команда, а скорее утверждение, не оставляющее места для сомнений.

Ева подняла голову, её глаза быстро наполнились яростью. Она встала с кресла, не сдержав эмоций. В груди у неё заклокотала волна ярости и боли.

— Что? — её голос дрожал от возмущения. — Ты не сможешь этого сделать. Я не выйду замуж за того, кого ты мне подберёшь! — Она шагнула вперёд, как будто пытаясь защитить свою свободу, но взгляд Рафаэля был безжалостен и неумолим.

Рафаэль не сдвинулся с места. Он стоял, как каменная статуя, его глаза холодны, а губы плотно сжаты. Он был абсолютно непреклонен.

— Ты не понимаешь, Ева. — его голос был твёрдым, как сталь. — Ты теперь часть моего мира. Ты — моя ответственность, и твоя жизнь больше не принадлежит тебе. Ты будешь замужем за тем, кто усилит наше влияние. Всё, что ты думаешь о своём будущем, не имеет значения.

Ева сжала кулаки, а внутри её бушевал настоящий шторм. Она не могла поверить в то, что он говорит. Всё, чего она когда-то хотела — стать кем-то другим, а не просто пешкой в игре, которую вёл Рафаэль. Она не могла принять это. Это было слишком.

— Ты — монстр. — вырвалось из её уст. — Как ты можешь так поступить со мной? Я не хочу быть частью твоих планов! Я не стану твоей игрушкой!

Но Рафаэль не изменил своего выражения. Его лицо не выражало ни эмоций, ни сожалений. Он был настолько спокойным, что это даже пугает. Как всегда, его уверенность в своей правоте и собственной силе поражала.

Он сделал шаг вперёд, и Ева почувствовала, как её тело сжалось от страха и отчаяния. Она попыталась отступить, но её ноги будто стали каменными.

— Этот мужчина — Ли Вэй. — Рафаэль продолжил, не давая ей времени на ответ. Его слова звучали как приговор. — Он глава китайской мафии. Он — мощный союзник. Его помощь поможет нам укрепить наши позиции, расширить территорию. Мы будем непобедимыми.

Ева почувствовала, как её сердце замерло. Ли Вэй. Это имя звучало как гром среди ясного неба. Как она могла быть связана с таким человеком? Как она могла стать частью его жизни, когда всё, что она хотела, — это сбежать от этой тирании?

— Как ты можешь? — её голос едва различим, но полон боли. — Ты хочешь, чтобы я стала частью этой игры? Ты хочешь, чтобы я стала чьей-то жертвой?

Рафаэль не замедлил, его ответ был прямым и холодным.

— Ты не можешь выбрать, Ева. Ты не можешь отказаться. Это не твоё решение.

Ева почувствовала, как её тело начинает трястись. В её глазах было отражение отчаяния, которое ей не удавалось скрыть. Она начала осознавать, что у неё нет выбора. Рафаэль — этот человек, с его жёсткими правилами, его амбициями, его решимостью — был безжалостен. Он уже решил за неё. И в этой игре, которую он вёл, её воля ничего не значила.

Её пальцы сжались в кулаки, и она почувствовала, как её горло сжимается от слёз, которые она пыталась скрыть. Но ни одно её слово не могло изменить ничего. Этот мир был слишком жесток, и её отец больше не мог защитить её. Она была одна в этом аду.

Рафаэль, заметив её слабость, шагнул к ней ещё ближе. Он был таким высоким, его присутствие словно поглощало всё пространство вокруг.

— Ты выйдешь замуж за Ли Вэем. — повторил он с уверенным тоном, смотря прямо на неё. — Это не вопрос, не просьба, это факт.

Ева посмотрела ему в глаза, но в её взгляде уже не было гнева. Осталась только пустота. Её мечты, её желание быть свободной — всё это рухнуло. Она не могла победить. Она не могла бороться.

— Почему ты так жесток со мной? Ты убил моего отца, разрушил мой мир, а теперь и это... — её слова звучали тихо, как шёпот. — Почему ты убиваешь во мне всё, что я когда-то любила?

Рафаэль не ответил, его глаза были полны холодной решимости. Он посмотрел на неё, как на часть своей собственности, как на свою обязанность, которую он должен выполнить.

— Ты сделаешь это, потому что я сказал. Ты будешь с ним. Всё остальное не имеет значения.-

Ева стояла, не зная, что чувствовать. Она почувствовала, как её душа распадается на тысячи крошечных частей. Её свобода была отнята, а её судьба предрешена. Она не могла изменить этот мир, не могла найти выход.

Глава 3.

Прошло несколько дней с той роковой встречи с Ли Вэем — днём, который словно перевернул её внутренний мир. Хотя снаружи всё выглядело спокойно, внутри Евы бушевал настоящий шторм. Она пыталась вести себя, как прежде, следовала за каждым жестом, за каждым приказом, держалась достойно, но душа её была на пределе. Всё вокруг будто стало не её: каждый шаг, каждое слово, каждая деталь этой новой жизни были решены за неё.

Рафаэль не давал ей покоя. Он был вездесущ, как тень, как запах дыма, въевшийся в ткань её судьбы. Он появлялся каждое утро в доме, за завтраком, с улыбкой на лице и хрипловатым голосом, в котором сквозила не забота, а настойчивая одержимость. Он напоминал ей о свадьбе, о её «долге» перед семьёй, о важности союза, который должен был укрепить мафиозные связи и восстановить авторитет покойного главы — её отца.

Ева чувствовала это давление физически — оно словно сжимало её грудную клетку, мешало дышать. Она ловила своё отражение в зеркалах особняка и не узнавала себя. Кто эта девушка с пустыми глазами и затравленным взглядом?

Когда пришёл день, назначенный для примерки свадебного платья, Еву с утра забрали из дома. Машина с тонированными стёклами, охрана, сопровождающая её, холодный голос помощницы Рафаэля, напомнивший, что «всё уже согласовано» — всё это словно стирало даже иллюзию свободы.

Элитный салон, в который её привезли, был похож на замок из другого мира — мир роскоши, гламура и бездушной красоты. Высокие потолки, мягкие диваны из кремового бархата, бесконечные зеркала в позолоченных рамах. Консультантки в одинаковых чёрных платьях суетились вокруг неё, вытаскивая из прозрачных чехлов одно платье за другим. Шёлк, кружево, жемчуг, стразы. Они говорили о фасонах, о крое, о моде. Кто-то даже позволил себе восхищённо сказать, что «ей так идёт белый».

Но Ева не слышала их. Все эти ткани, эта роскошь — всё было чужим. Она стояла на подиуме перед зеркалом в очередном платье и чувствовала себя словно куклой. Ни одного из этих нарядов она не выбирала сама. Ни одной детали ей не позволили обсудить. Всё было решено: Ли Вей дал своё одобрение, дядя настоял на выборе, салон уже был оплачен.

Она опустила взгляд на подол платья. Белоснежное, изысканное, оно должно было символизировать чистоту, надежду, новый этап. Но для неё оно было похоже на саван — одежду для той девушки, которую у неё отняли, для той Евы, которая когда-то мечтала о любви, а не о союзе, заключённом ради власти.-Ты будешь великолепна, Ева. — говорит ей одна из женщин, занимающихся её подготовкой, когда они выбирают платье. - День свадьбы это всегда волнительно для девушки. - продолжала она. Ева замечает, что платье невероятно пышное, с длинной шлейфом, как у настоящей принцессы, и это почти издевательство. Все эти красоты, эта роскошь... Она не хочет быть принцессой, но именно это от неё хотят.

Когда платье, наконец, готово, ей подбирают украшения. Белоснежный шёлк и атлас, бисер и кружева, которые придают платью ещё больше величия. Она смотрит на своё отражение в зеркале, и ощущает, как её глаза наполняются болью и отчаянием. Перед ней стоит не женщина, а куколка, созданная для представления. Никаких собственных желаний, только чужие ожидания.

-Это племянница Рафаэля... она не должна упасть в грязь лицом. — шепчет одна из её сопровождающих, поправляя её платье. - Мы должны быть придельно внимательны ко всем деталям.

В этот момент, когда её внутренний мир рушится, ей приносят подарок. Маленькая коробочка, завёрнутая в бархат, стоит на белом столике. Ева открывает её, и её взгляд падает на колье. Это колье — настоящее произведение искусства. Оно выполнено из белого золота, украшено бриллиантами, которые переливаются в свете, и кулоном в виде маленькой змеи, свернувшейся в кольцо. Змея, как символ власти, силы, бесконечности.

"Для моей невесты. Пожалуйста, носи это в день нашей свадьбы. Это символ нашего союза." — написано в записке, и Ева чувствует, как по её телу прокатывается волна ненависти. Она не хотела носить его, не хотела носить ни его кольцо, ни его подарки.

Она принимает колье, но, когда её руки сжимают его, она вдруг чувствует, как всё в её душе протестует. В её взгляде вспыхивает решимость, и она, не раздумывая, срывает колье и бросает его в углу. Это её способ бросить вызов всему, что происходит.

"Ты не можешь меня купить." — шепчет она, глядя на колье, которое теперь лежит на полированном деревянном полу.

День свадьбы.

Церемония должна пройти в церкви. Это место, где обвязывают судьбы, где заключаются союзы, и где начинается новая жизнь. Но для Евы это место стало олицетворением всего, чего она боялась.

Её одевали в свадебное платье, которое теперь, казалось, стало её клеткой. Какой-то пустой ритуал, пустое ожидание.

Шлейф платья был длинным, украшенным вышивкой, а ткань была мягкой, белоснежной, почти прозрачной. С каждым шагом, который она делала, ткань касалась пола, и каждый её шаг, словно уводил её дальше от того мира, который она когда-то знала.

Но, несмотря на всё это, она не могла забыть того, что происходило, когда она сняла колье. Это был её способ сказать «нет», хотя её тело не могло сопротивляться воле её дяди и будущего мужа.

Церковь, в которой должна была пройти церемония, располагалась на возвышении в старой части города, словно сама судьба выбрала это место, чтобы навязать свои узы. Она возвышалась над улицами, древняя, с темнеющими от времени каменными стенами, с готическими арками, уводящими взгляд вверх, к небу, которое в этот день было хмурым и низким, будто само природа сочувствовала тем, кто переступал порог этого места не по собственной воле.

Глава 4.

Утро

Солнечные лучи едва проникали сквозь тонкие занавески, ласково касаясь постели, где среди белоснежного белья лежала Ева. Она медленно открыла глаза, позволяя сознанию вернуться из объятий сна в реальность. В первое мгновение всё казалось почти мирным — мягкая подушка, нежное тепло, лёгкий запах жасмина, доносившийся с улицы… Но стоило ей протянуть руку в сторону, как она ощутила только холодную простыню. Ли Вэя рядом не было.

Пустота на его стороне кровати ударила неожиданно сильно. В голове эхом отдавались его слова, сказанные накануне. Обрывки фраз, жесты, напряжённый взгляд — всё всплывало с новой силой, оставляя её с ощущением неуверенности и странной тревоги. Что-то между ними изменилось, но Ева не могла до конца понять — в лучшую ли сторону.

Она медленно села на край кровати, её тонкий халат слегка соскользнул с плеча, и она, не торопясь, поправила его. Комната казалась тише, чем обычно. Даже часы на стене, казалось, тикали приглушённо. Всё выглядело так же, как и вчера: идеально убрано, тепло, стильно — но без него всё было слишком тихо, слишком пусто. Она провела рукой по шелковой простыне, закрыла глаза, пытаясь собрать себя в кулак.

В этот момент в дверь негромко постучали. Стук был аккуратным, вежливым, словно человек по ту сторону не хотел нарушить её утреннюю тишину. Ева вздрогнула, немного опомнившись, и подошла к двери.

Открыв её, она увидела молодого мужчину, стоявшего прямо, будто по стойке смирно. Он был одет в тёмно-серый, безупречно отглаженный костюм, на груди — золотая булавка с эмблемой семьи Ли. Волосы аккуратно уложены, лицо серьёзное, но не угрожающее. Он был молод — не старше тридцати, но в его глазах читалась выученная дисциплина и сдержанность.Чжан Лин был помощником Ли Вэя, но в отличие от своего жестокого и холодного начальника, он был человеком с тёплым и добрым сердцем.

Ему было около тридцати лет, и его лицо было доброжелательным, а глаза — полные искренности и заботы. Он был высокого роста, с аккуратными чёрными волосами, которые падали на его лоб, и строгими, но мягкими чертами лица, которые вызывали доверие. В его внешности была заметна сила, но в то же время излучалась доброта.

Чжан Лин вырос в другой части Китая и не был таким суровым, как большинство членов семьи Ли. Он считал, что сила и власть могут идти рука об руку с уважением и состраданием. В его мире было место для чести и для человечности, даже среди таких жестоких структур, как мафия. Его внимание к деталям и стремление помочь окружающим не позволяли ему смотреть на людей как на просто средства для достижения цели. Свою роль в жизни Ли Вэя он воспринимал как способ укрепить его положение, но в душе он не был холодным или равнодушным. Он старался быть тем человеком, который может немного смягчить жестокие методы своей организации, хотя и понимал, что не всегда можно поступать по-другому.

Когда Чжан Лин пришёл в комнату Евы, он был тактичен и деликатен. Его глаза встретились с её взглядом, и он сразу заметил, как сильно она была встревожена. Его внимание к ней было внимательным и мягким, он не мог не почувствовать её внутреннюю борьбу.

Чжан Лин (с мягкой улыбкой):
— Мисс Ева, мне нужно сообщить вам важные новости. Ли Вэй решил, что вам нужно поехать в Пекин, в Китай. Он считает, что чем быстрее это произойдёт, тем лучше для всех нас. У вас есть несколько часов, чтобы собрать вещи. Ваши основные вещи уже были отправлены вашим дядей."

Ева почувствовала, как её мир перевернулся. Пекин? Китай? Она совершенно не была готова к этому. В её груди заполнила паника, и она едва сдерживала дыхание.
— Но... я не готова. Это слишком быстро.

Чжан Лин слегка наклонил голову, продолжая говорить с мягким, но уверенным тоном.
— Я понимаю, как это может быть сложно для вас. Но Ли Вэй решит всё, и, к сожалению, это не то, с чем мы можем бороться. Пекин — это не только новый дом для вас, но и шанс для вас и для Ли Вэя укрепить влияние. Понимаю, что вам сложно, но в этот момент мы не можем отменить планы."

Ева почувствовала, как её внутренний мир рушится. Но в его голосе была не только жёсткость, но и проявление заботы. Это её немного успокаивало, хотя паника внутри оставалась.
— Спасибо, Чжан Лин. — её голос прозвучал тихо и устало.
— Не переживайте. Мы будем с вами. Всё будет хорошо.

Ева стояла и молча смотрела на него. Служанки вошли в комнату и начали подготавливать её к предстоящей поездке. Чжан Лин оставил её, зная, что нужно оставить пространство для сбора мыслей и подготовки. Но перед тем как уйти, он добавил ещё одно:
— Если вам понадобится что-то, не стесняйтесь обратиться ко мне. Я постараюсь сделать ваше пребывание здесь как можно более комфортным.

Когда он вышел, Ева почувствовала, как её тревога немного ослабла. Но эта новая глава в её жизни всё равно оставалась неизбежной, и она понимала, что ей нужно найти в себе силы справиться с тем, что ждёт впереди.

Когда Еву привезли в аэропорт, её сердце билось тревожно. Всё происходило так быстро, что она едва успевала осознать происходящее. Вокруг царила суета — люди носились, оформляя документы, погружали вещи в багажные отсеки. Она сама была облачена в простое, но элегантное платье, которое ей подобрали служанки, а её волосы были аккуратно собраны. Всё было готово для её отъезда.

По пути в аэропорт она не сказала ни слова, лишь опустив взгляд, погружённая в свои мысли, и только изредка взгляд скользил на Чжан Лина, который сидел рядом, всегда сдержанный и спокойный. Он не пытался вести разговор, уважая её молчание.

Глава 5.

Когда самолёт наконец мягко коснулся земли пекинского аэропорта, Ева ощутила, как внутри неё всё сжалось. Мягкий толчок при посадке был почти незаметен, но для неё он прозвучал, как финальный удар гонга — сигнал начала новой главы, необратимой и пугающе реальной.

Она сидела, скрестив руки на коленях, глядя в овальное окно. За стеклом простирался вечерний Пекин, и его огни сверкали, словно тысячи глаз наблюдали за ней. Мягкое освещение салона подчёркивало её напряжённый профиль, а её пальцы медленно сжимались, то и дело касаясь кольца на безымянном пальце — символа союза, который она до сих пор не до конца осознала.

Салон постепенно наполнялся движением — сопровождающие, охрана, экипаж — но всё это оставалось фоном для её мыслей. Ли Вэй не проронил ни слова с момента посадки, лишь коротко взглянул на неё, прежде чем подняться со своего места. Он был собран, как всегда, безупречен, словно знал каждый следующий шаг заранее. Его фигура, высокая и уверенная, казалась центром всего происходящего. В этом мире он был кем-то большим, чем просто мужчиной — он был властью, законом, опорой.

— Пойдём, — его голос прозвучал негромко, но твёрдо. Он протянул ей руку, и Ева, немного поколебавшись, вложила в его ладонь свою. Она встала. Её ноги словно налились тяжестью, но она сделала шаг вперёд.

Они шли по трапу, окружённые вечерним воздухом и приглушённым светом наземных ламп. Вдали гудели самолёты, но всё казалось отдалённым, словно она находилась не на земле, а в каком-то параллельном пространстве.

И тогда она увидела их.

По обе стороны от прохода, ведущего к выходу с взлётной полосы, стояли две группы людей. Чёрные костюмы, ровные ряды, выверенные движения — каждый из них был частью чётко организованного механизма. Сотканного из преданности, дисциплины и страха. Молча, но с достоинством, мужчины и женщины склонились в глубоком поклоне, едва Ли Вэй ступил на землю.

В этом было нечто древнее. Церемония, почитание, граничащее с благоговением. Несколько человек сделали особые жесты уважения, сложив руки перед собой и опуская головы ниже пояса. Другие же смотрели с восхищением — не на неё, нет, — на него. На их господина. На лидера. Ли Вэй, не замедлив шаг, прошёл мимо них, как будто всё происходящее было привычной рутиной. Как будто он и был соткан из власти, из контроля, из железной уверенности.

И только когда он остановился, обернувшись к ней и жестом пригласив следовать рядом, Ева поняла: теперь и она — часть этого мира. Не просто спутница, не пленница обстоятельств, а символ. Его жена. Новая госпожа. Та, на кого отныне будут смотреть, оценивая, почитать или бояться.

Но пока она чувствовала только растерянность. Внутри неё всё ещё бушевала буря — смесь страха, протеста и тихой, упрямой силы, которой она пока не знала имени. Всё происходящее казалось театром, в который её втянули, но где ей предстояло сыграть главную роль, даже если сценарий писался без её участия.

Ли Вэй повернулся к людям, коротко кивнул, и это движение словно завершило церемонию. Ряды распались, охрана приблизилась. Ева машинально сделала шаг вперёд, чувствуя, как в её спину упираются десятки взглядов.

Сзади один из телохранителей взял её багаж, а перед ними уже стояла чёрная машина с затонированными окнами. Ева шагнула к ней, ощущая, как каждый шаг становится частью её новой судьбы.

С этого момента она была в Китае.

С этого момента — частью мира, где Ли Вэй был не просто её мужем, а человеком, которому поклонялись.

И весь город теперь знал: новая хозяйка прибыла.— Господин Ли, мы рады видеть вас и вашу супругу! — сказал один из людей с восторгом, глядя на Еву. Он не осмеливался взглянуть на неё напрямую, лишь низко склонив голову в знак уважения.

Ева чувствовала себя чуждой в этом мире, но Ли Вэй, как обычно, оставался хладнокровным и уверенным.

Он слегка кивнул, направляясь к автомобилю, который уже стоял у трапа. Ева следовала за ним, ощущая, как её сердце бешено стучит. Она не знала, что её ждёт, но знала одно — здесь её жизнь будет совсем другой.

Как только они сели в роскошный чёрный автомобиль, Ли Вэй взглянул на неё. Его лицо было совершенно спокойным, как всегда, и в его глазах не было ни жалости, ни интереса, только холодная решимость.

— Добро пожаловать в Пекин. — произнёс он коротко, его голос был ровным, не выражавшим эмоций.

Ева сидела в машине, смотря в окно, где перед её глазами разворачивалась панорама Пекина. Город, с его непередаваемыми контрастами, казался ей чем-то совершенно новым, почти чуждым, как если бы она попала в мир, где всё происходящее было одновременно ярким и серым. За стеклом машины мелькали силуэты высоких небоскрёбов, сделанных из стекла и стали, и, несмотря на свою современность, они выглядели как чуждые элементы в этом древнем городе. Её взгляд фиксировал мелькание их отражений в солнечных лучах, от которых здания казались почти неосязаемыми, как миражи.

Однако едва ли можно было игнорировать контрасты, которые бросались в глаза. Совсем рядом с этими футуристическими сооружениями стояли древние храмы, гордые и величественные, как хранители тысячелетней истории. Их крыш с характерной изгибающейся линией неба, резьба, которую невозможно было передать словами — всё это рассказывало о древнем духе, живущем в этом месте. Ева заметила, как контрасты сочетались в одном и том же кадре, создавая уникальную картину, которую сложно было бы назвать гармоничной, но которую нельзя было не восхищаться.