Перелом любви со смещением

Пролог

Пролог

Меня трясло так, что немолодое уже лицо мистера Уильямса, окруженное редкой бородкой и высокими залысинами на лбу, прыгало перед глазами и сливалось в одно сплошное белесое пятно. А все только что сказанное им звучало так, будто кто-то пытался разговаривать со мной на польском языке - вроде отдельные слова выхватываю, но смысл ускользает. Сочувствующий, убаюкивающий голос адвоката эхом отдавался в ушах:

– Поверьте, миссис Галлахер, мы ни в чем не ущемили ваши права, и бракоразводный процесс осуществлен в полном соответствии с законом. Ваш бывший супруг, мистер Галлахер, был весьма щедр и обозначил… - адвокат слегка замялся, но продолжил, - в том случае, если вы примете некие его условия - о-о-о, сущие пустяки, вам ничего не будет это стоить -  достаточно приличную сумму на ваше содержание. Таким образом, уровень вашей жизни останется прежним, вы ничуть не пострадаете. Вашим детям также назначена определенная сумма на расходы, к тому же на имя Эйприл учрежден трастовый фонд, так что ей будет доступно самое блестящее образование по ее выбору…

- Нет-нет-нет-нет-нет, это все неправда, этого не может быть, - бессвязно пролепетала я, повторив про себя отрывки услышанных фраз: «содержание», «не пострадаете». Не пострадаю?! – Это ошибка, это… это какое-то недоразумение. Фергал не мог… Он уехал просто в командировку, он сказал, что какое-то время с ним не будет связи. Так бывает. Иногда так бывает. Да. Он позвонит мне. Он все объяснит. Это… Это ошибка. Это ведь ошибка? Я ничего не знала о бракоразводном процессе… меня там не было… 

Уильямс лишь сочувственно покачал головой, перебирая при этом какие-то документы на столе.

Предательские слезы потекли горячими ручейками, а мне казалось, что это льется кровь. Или мозг. Потому что все происходящее просто не могло случиться с нами, со мной, с нашими обожаемыми детьми. Айвен только недавно поступил в Военно-морскую академию в Аннаполисе, у Эйприл выпускной класс старшей школы. Фергал ни за что не бросил бы своих детей вот так. Это просто невозможно. Это... это чушь какая-то! Нонсенс! Этого не должно было случиться с нашей семьей, с нашей жизнью, с нашей любовью.

Не должно.

Не могло.

Или могло?

Или это я усиленно игнорировала участившиеся последние полгода деловые поездки мужа в места, где отсутствует связь, его поведение, вдруг изменившееся, его странные взгляды, которые он бросал на меня, думая, что я их не вижу - оценивающие, немного сердитые, а иногда будто сожалеющие… Значит, он смотрел так не потому, что я прибавила несколько фунтов в связи с вынужденным перерывом в занятиях танцами и ежедневных пробежках из-за легкой травмы голеностопа? Он уже тогда собирался сделать это?

Да нет же! Кто угодно, только не Фергал! Он любит меня. Он всегда говорил, что будет любить меня всякой. Он сам запретил мне тренироваться, сказал, что мне нужно восстановиться...

Внезапно довольно просторный адвокатский кабинет, куда меня пригласили сегодня утром, стал казаться невыносимо тесным, а сам мистер Уильямс, который периодически играл с Фергалом в гольф и с чьей женой мы мило беседовали на благотворительных вечерах, вдруг начал вызывать у меня отвращение.

– Позвольте не согласиться, – все так же мягко, но в то же время настойчиво продолжил адвокат. – Ваши интересы в суде представляла мисс Карлайл. Она же проследила за полным оформлением всех бумаг.

Я вздрогнула и зажала в кулаке платок, который успела достать из сумочки в тщетном намерении вытереть слезы. Лаванда! Моя давняя приятельница, которая имела собственную адвокатскую практику и порой выручала меня, когда приходилось оспорить какое-нибудь мелкое дорожное происшествие или разрулить тяжбу с соседями за вырубку деревьев вдоль общего забора. Разумеется, в свое время я предоставила ей полное право представлять меня в судах, но я же доверяла ей и подумать не могла, что она за моей спиной станет участвовать от моего имени в бракоразводном процессе с моим собственным мужем! Детали случившегося по-прежнему не желали укладываться в голове.

- Извините, мне нужно позвонить, – просипела я, вынимая мобильный и трясущимися руками набирая номер Лаванды. Долгие гудки были мне ответом, а после того, как я сбросила звонок и повторно набрала номер, система переключила меня на автоответчик. Раньше она никогда не поступала так со мной, всегда отвечала мне после второго, максимум третьего гудка, даже если был поздний вечер. Неужели теперь прячется? Следовательно, она и в самом деле причастна к моему разводу?!

Разводу?

Я разведена?

Я не-хочу-не-могу-не-буду больше думать об этом прямо сейчас. Я должна вернуться домой и постараться дозвониться до Ферги. Я должна увидеть дочь и услышать ее голос. Я должна…

Я встала, не обращая внимание на то, что ноги казались ватными и будто не имеющими костей внутри. Голова кружилась, в ушах нарастал какой-то странный звук - словно назойливый писк комара или будильника. Может, это просто кошмар? Страшный сон? И я сейчас проснусь и увижу Фергала? И он мне все объяснит?

– Миссис Галлахер, вам плохо? – снова зазвучал заботливый голос адвоката моего мужа… моего бывшего мужа, судя по всему. – Вы побледнели. Может, воды? Вызвать врача?

- Не надо вра… - злобные мельтешащие кляксы вгрызлись в пекущие от слез глаза и, проникнув прямо в центр пылающего черепа, разорвались блаженной темнотой.

Глава 1

Полгода спустя

В мою тесную каморку, громко именуемую отдельным кабинетом, из-за которого я по бытующим в женской части коллектива слухам вот уже полгода как числилась в любовницах то ли шефа, то ли одного из его директоров, без стука ввалился мистер Катош.

Дьявол, надо было запереться на ключ, закрыть жалюзи и оставить только настольную лампу, тогда снаружи выглядит так, будто в кабинете никого нет. Могу же я иногда выйти? Хотя бы в уборную, да?

- Тания, напомните-ка, вы же у нас наполовину русская? - вопросил он, вальяжно развалившись на единственном стуле для посетителей.

- Если быть точной, то на четверть, сэр. По бабушке. Она русская. Была, - мысленно чертыхаясь из-за внезапного вмешательства в рабочий процесс, ответила я, продолжая одновременно набирать текст и заученно улыбаться - не улыбаться нельзя, иначе сидящий сейчас у меня директор по персоналу сделает замечание на тему моей недружелюбности и нелюдимости. А как можно улыбаться дружелюбно и непринужденно, когда до окончания рабочего дня осталось полтора часа, а мне почти две с половиной страницы надо еще успеть перевести? И, можно подумать, он не пересмотрел только что мое дело от корки до корки прежде чем зайти ко мне. Ну да, ну да. Так я и поверила. Скорее уж Тунгусский метеорит повторно упадет на Землю, чем наш вездесущий ЭйчАр (Human Resources - отдел, отвечающий за работу с персоналом в компании. Прим. Автора) спросит у сотрудника то, чего не знает о нем сам.

- Так это же очень удачно! Нам как раз требуется специалист, который… э-э-э… не только говорит на этом варварском языке, но и понимает специфику русской культуры и менталитета! – с воодушевлением воскликнул Катош. – Иисусе, эти русские с их навязчивой ностальгией по полосатым деревьям и любовью к классическому балету будто с другой планеты! – всплеснул он огромными пухлыми лапищами. – Как же здорово, что в свое время я разглядел в вас потенциал и настоял на том, чтобы вас взяли на работу несмотря на отсутствие опыта! А ведь босс был против, - он выжидательно прищурился, будто намекая на то, что я в очередной раз должна выразить ему свою признательность. - Да оторвитесь вы от этой бумажки, подождет она, - и мистер Катош попытался закрыть развернутый журнал, придавленный для верности тяжелым дыроколом.

- Простите, сэр, этот перевод ждут к завтрашнему утреннему совещанию, а задерживаться сегодня я никак не могу, мне надо присутствовать на соревнованиях. Дочка выступает, - ответила я, ловко выхватывая тяжеленный выпуск “Вестника Московского авиационного института”, открытый на статье об особенностях работы теплоприемника.

- Поверьте старику, вот эту чушь прекрасно переведут и без вас. Идемте скорее, нас ждет шеф, - все так же радостно блестя глазами, гудел «старик» ростом под два метра и с объемами, заслуживающими не только уважение, но и изрядное опасение.

Через пару минут весь офис с любопытством наблюдал за тем, как Айзек Катош, серый кардинал компании, чуть ли не волочит меня за руку в сторону кабинета руководства. Боже, завтра жди с самого утра делегации умирающих от любопытства барышень из отдела маркетинга. Не удивлюсь, если всю ночь в их междусобойном чате будут делать ставки на то, для чего именно такую мелкую сошку, как я, пригласили к самому боссу: выгнать, повысить, отругать за дело или просто выпустить пар за пустячную ерунду - шеф отличался вспыльчивым характером, так что прилететь любому из нас реально могло за что угодно.

- Вот она, Виктор! Это же находка! Настоящая находка! А кто настоял на приеме на работу без опыта? Я! И не ошибся! Потому что Катош никогда не ошибается.

- Айзек, успокойся, - оборвал расшумевшегося директора по персоналу шеф, тяжело глядя на меня исподлобья.

Честно говоря, с исполнительным директором я старалась пересекаться как можно реже. Не приведи господи нарваться на его плохое настроение. Как муха какая укусит (а бабушка говорила “вожжа под хвост попадет”), так просто невозможно - уж больно грубо и резко, на мой взгляд, он разговаривал с подчиненными, независимо от гендерных, расовых и возрастных различий. А, возможно, так казалось только мне? Ведь в отличие от всех остальных я была не только новым членом его давно сработавшегося коллектива, но еще и просто человеком, кто к своим тридцати семи с хвостиком годам так и не приобрел опыта жизни в качестве офисного планктона.

- Русский, значит, знаете и говорите на нем? И как? Свободно?

Я слегка повела плечами.

- Сэр, свободно говорят только носители языка. Ну, еще те, кто живет в языковой среде более пяти лет, при этом постоянно совершенствуя этот самый язык. Моя русская бабушка умерла год назад, и с тех пор устную речь я мало практиковала. Только письменно, технические тексты.

Я, конечно, лукавила. Переводила я не только технические тексты. Бабуля в свое время умудрилась привить мне любовь к русской литературе, которую я читала запоем. И старые фильмы тоже смотрела. Именно старые, те, которые были еще “советские” - они были милыми, добрыми и очень-очень позитивными, так же, как и наши. Может, тогда просто вообще все люди были добрее и человечнее?

- Могу я поинтересоваться, в чем суть вопроса? Что надо перевести?

- Не что, а кого. И не единожды, а ежедневно. Завтра у нас начинает работать новый Технический директор. Русский. Ему нужен личный ассистент и переводчик. Прикреплю вас к нему.

Yopta! Сказала бы бабуля.

На несколько секунд я онемела, не зная, как реагировать на столь “лестное” предложение, от которого я вряд ли смогу отказаться. Но попробовать стоит, поэтому я осторожно начала маневр:

- Простите, сэр, язык без практики забывается очень быстро. Боюсь, я не готова вот так сразу согласиться на такую сложную и ответственную работу. Извините еще раз, но переводчик технических текстов и личный ассистент – это разные должности, разные оклады, разный опыт, в конце концов. Вы же понимаете, что в первую очередь я боюсь подвести вас, допустив некую неприемлемую ошибку...

Глава 2

Мой красный фордик ловко лавировал в потоке машин. Маленький, по сравнению с теми машинами, на которых я раньше ездила, практически блошка. Юркий, вертлявый, мы с ним влезали даже в самые тесные парковочные места, умудряясь выйти из сражений за бесплатную парковку практически без повреждений. И не надо голову ломать, куда очередного громадного монстра присунуть. А с монстрами теперь пускай та кошка драная заморачивается.

Стоп! Не думать!

Вот и сейчас возле спортивного комплекса скопилось изрядное количество машин родителей, приехавших глянуть на соревнования по бальным танцам. Припарковаться практически негде. Но мне много места и не надо, вот тут, чуток на газон заеду и вуаля!

- Эй, леди! Это газон!

- Оу, pelmennaya, balalayka, miedved, garmoshka, babushka, borsch! - скороговоркой проговорила я возмутившемуся господину и широко улыбнулась ему.

Удивительно, как любой набор слов на иностранном языке - с обязательным беглым звучанием и любезным выражением лица - может помочь сойти за гражданина другой страны. На слух незнакомую тарабарщину различить довольно трудно, особенно, если это касается языков стран Восточной Европы. Это сбивает с толку. Да и как орать на человека, который вроде как разговаривает с тобой и продолжает делать то, что считает нужным? Вот и этот растерялся, а потом махнул рукой – что взять с глупой иностранки.

Поступила я сейчас, право слово, отвратительно, признаю. И замечание это заслужила совершенно справедливо, даже оправдываться не буду. Но уже что есть, то есть, пускай выпишут штраф за парковку в неположенном месте, а совесть меня теперь и так помучит вдоволь.

Совесть у меня такая, зубастая тварь. После встречи с той выдрой, когда опрокинула на нее вазон с подвявшими (соответственно, жутко вонючими) цветами, эта чертова совесть меня грызла и пилила, наверное, с месяц. Или это было чувство вины за секунду испытанного триумфа? Или неожиданная гордость собой, когда заметила промелькнувшее в глазах бывшего мужа какое-то странное чувство, которое он попытался тут же скрыть от меня, бросившись на помощь попавшей в беду даме?

Стоп! Не думать!

В фойе мой взгляд натолкнулся на группу мамочек других конкурсантов, собравшихся у кафетерия. 

- О, Тания! - взволнованно вскинула руку одна из них, Лайза, дочь которой тоже занималась у “нашего” тренера. - Ты все же пришла?! Мы волновались. Все же такой ответственный день для Эйприл, ей так нужна поддержка мамы. Девочки сейчас в раздевалках, готовятся.

Я стиснула зубы. Ну да, как же, волновались они. Скорее, перемывали косточки нерадивой “мамаше”, которая не явилась вовремя с коробочкой испеченных собственноручно маффинов к кофе и не является образцом матери и хозяйки. Им плевать, что я бегу с работы в то время, как они могут позволить себе оставаться дома и весь день уделять готовке и уборке. Но совесть… очередной укол ее острых зубов пережить было не так уж просто. Если бы Фергал оставался рядом… если бы мне не приходилось разрываться между построением карьеры и домом… 

Собравшись с силами, я ответила непринужденной улыбкой, затем повернулась к женщинам спиной и набрала номер дочери.

- Ма, ну ты где? – голос в трубке был возбужденным, но не растерянным. Это хорошо. Значит, Зая моя настроилась и готова выложиться по полной. Вот и замечательно.

- Солнышко, я уже буду в зале, как и договорились. Обязательно помашу тебе, ладно?

- Ладно! Ну все, мама-талисман, держи за меня все то, что ты там обычно держишь. Я побежала.

- Удачи, детка. И успеха! – я наощупь положила телефон в сумочку и направилась по коридору в сторону зала, вливаясь в поток других родителей.

В зале меня поджидала очередная неприятность. Так как у нас с дочерью есть особая примета - мне нужно сидеть на определенном ряду, в определенном кресле, чтобы принести ей удачу,  - то обычно я загодя приезжала и занимала положенное место. Но теперь, из-за моего опоздания, ряды уже успели наполниться зрителями, и, войдя, я заметила, что с другой стороны зала на мое кресло нацелился какой-то тип. Э нет, парниша, это моя добыча! С удвоенной энергией и всей возможной вежливостью и аккуратностью, на которую только была способна в сложившихся обстоятельствах, я принялась протискиваться к цели, и тут...

Хрясь!

Застрявший в неведомо откуда взявшейся в полу щели каблук предательски хрустнул. Еще одна любимая пара будет выброшена сегодня на помойку. А ведь это те самые туфли, в которых я была, когда мы с Фергалом попали под дождь, выходя из ресторана на Манхэттене, куда он возил меня на годовщину нашей свадьбы! И тогда эта обувь выдержала все! О, как я ее любила! И его… 

Стоп! Разошлась сегодня! Не думать!

Последний рывок, и я почти уже на месте!

Хэщь!

Второпях застегнутая сумочка распахнулась, раскрыв любопытствующим нежно-розовое нутро покладки настоящей Шанель, и из нее серебристой рыбкой нырнул в толпу мой телефон. Ну, как нырнул. С несвойственной слегка надкушенному райскому фрукту агрессией он тюкнул по голове сидевшего ниже мужчину, а потом, будто устыдившись собственной внезапной атаки, мягко спланировал к пострадавшему на колени.

- Yopaniy frot! - с перепугу выпалила я очередное словечко из русского лексикона, которое с успехом заменяло моей бабушке крепкое ругательство в определенных ситуациях, а затем с виноватой улыбкой склонилась над пострадавшим. - Простите, сэр, надеюсь, я не сделала вам больно… Мне очень, очень жаль…

Вместо того, чтобы возмутиться или хотя бы с соответствующим видом принять мои извинения, мужчина обернулся и радостно сверкнул глазами.

- О, вы говорите по-русски? - вопросил он при этом на очень хорошем, но явно не родном английском. - Вот уж не ожидал услышать здесь… кхм… знакомую речь!

- Да, я говорю по-русски, и спасибо за комплимент, очень приятно, - вежливо улыбнулась я ему, одновременно с этим стараясь не краснеть слишком густо от того, что кто-то в этом зале понял истинное значение сказанного мной. 

Глава 3

- Ты пахнешь мечтой, - я втягиваю запах и, не удержавшись, облизываю мужское ухо, призывно торчащее из-под свежей стрижки. – Моей мечтой. Запретной.

- М-м-м, я должен сам себя премировать за прекрасный выбор парфюма?

- А это точно ты выбирал этот запах? Или тебе кто-то помогал? – я прикусываю мочку чуть сильнее, ощущая, что он дрожит всем телом и теснее прижимается ко мне.

- Ну, мне, разумеется, помогли. Мир не без добрых людей, знаешь ли, - горячее дыхание опаляет шею, а наглые руки уже вовсю справляются с застежкой бюстгальтера.

- Чш-ш-ш, мы не слишком спешим? – я усмехаюсь и смотрю, наконец, прямо в глаза – теплые, карие, с солнечными искрами, мерцающими в темноте, как золотистый топаз.

- О, я не буду спешить, ни в коем случае, моя Татиана. Я просто сперва сделаю это быстро, резко, дерзко, возможно, даже грубо. Вот так… - Рывок, и мои трусики где-то в районе коленей, а саму меня дергают, прижав спиной к наспех расстегнутой рубашке…

- Нет! – я вырываюсь из мужского захвата, развернувшись опять лицом к нему. - Я хочу слышать этот аромат. Что это, черт возьми?..

Comme des Garcons.

Odeur 53.

Запах прибрежного парка ранней весной: соленый порыв морского бриза, пепельная сладость набухающих почек, мокрые металлические поручни трапа яхты, обросшие водорослями огромные валуны, костер на диком пляже, в который кто-то бросил старую велосипедную шину…

Унисекс.

Цветочный, древесно-мускусный, с нотами песка, гальки, металла и глины.

Свежий, с кислинкой, будоражащий, заставляющий в недоумении принюхаться.

Странный, как многое из того, что создано руками и душой представителей древней, загадочной цивилизации страны восходящего солнца.

Редкий аромат, который настолько мало кому нравится, что его даже в общераспространенных парфюмерных магазинах не продавали. Только под заказ. Только в трех городах: Нью-Йорке, Сан-Франциско и Бостоне.

Odeur 53  стал для нас с Фергалом запахом свободы. Нашей с ним личной свободы – свободы выбора, свободы пространства, свободы передвижения. Запахом, царившим в нашей первой в жизни гардеробной – совершенно пустой и казавшейся огромной. Запахом солнечного утра, цивилизованного, не в четыре часа, а в восемь, когда даже зимой ты уже видишь солнце. Запахом совершенно безумных ночей в собственной просторной спальне, без детских кроваток с обеих сторон, с плотной дверью, закрывающейся на ночь на задвижку во избежание внезапных ночных гостей, скучавших без мампапы в новых комнатах.

Что это были за ночи!

Мы как с ума сходили, стоило только щелкнуть замку, отсекавшему нас от любопытных глазенок и слишком уж чутких ушек. Мы, уже взрослые люди, моментально оборачивались озабоченными подростками, использующими отсутствие родителей в рабочие часы будних дней для того, чтобы вкусить запретного секса - горячего, потного, громкого. Да, из мастеров беззвучного секса, коими мы были вынуждены стать, теснясь долгое время в арендованных крохотных квартирках, мы превратились в разнузданных громогласных хищников, урчащих от удовольствия при пожирании любимой плоти. Я больше не стеснялась стонать, вскрикивать и всхлипывать, а Фергал позволял себе озвучивать финал с присущим его голосу низким рокотом валунов, ворочающихся от удара штормовых волн…

- Татьяна, я, честно говоря, немного удивлен, но при этом страшно обрадован.

- Что? – я лупала глазами, пытаясь вынырнуть из поглотившего меня воспоминания, навеянного таким знакомым, практически родным ароматом, который раньше я слышала только от одного мужчины – единственного в моей жизни.

- Я страшно обрадован тому, что встретил в чужой стране человека, с которым на удивление легко общаться. Без всех этих странных церемоний, присущих двум незнакомцам, говорящим на не родном языке.

- А удивлены чему?

- Тому, что мне повезло не просто познакомиться с настоящей красавицей, но еще и стребовать с нее при первой же встрече как минимум свидание, - мило улыбнулся Андрей.

- Стребовать? – я склонила голову набок, пытаясь в темноте разглядеть собеседника. На удивление примечательный экземпляр: высокий, подтянутый, серый джемпер обтягивает широкие плечи, никакого пивного животика, теплые сухие ладони, в которой утопают обе мои, открытый взгляд, добрая улыбка и… сводящий меня с ума аромат.

- Разве не вы буквально пару минут назад предложили выставить счет за нанесенные повреждения? – лукаво усмехнулся Андрей, не выпуская моей руки из захвата. – Вот это и будет оплатой за причиненные неудобства.

- А если я замужем? – мысленно скрестила пальцы, как обычно делали мои дети, подвирая маленько.

- Даже если это и так, в чем я лично сомневаюсь, будет любопытно встретиться и с вашим супругом, - беспечно пожал плечами новый знакомец.

- А можете объясниться по обоим пунктам?

- Ну, если бы вы были замужем, то нормальный муж ни за что не отпустил бы вас одну на это мероприятие, это же очевидно. А если он все же безумно занят, то мне было бы крайне интересно познакомиться со столь беспечным мужчиной, крайне небрежно охраняющим такое сокровище.

- Простите, я вынуждена прервать нашу беседу. Мне очень важно посмотреть следующее выступление, - смутившись от такого откровенного комплимента, я вытащила наконец свою руку из его слишком длительного пожатия и сосредоточила все свое внимание на сцене, успев отметить и набитые костяшки, и твердые мозоли. Похоже, этот мужчина много времени проводит не просто в спортивном зале, а на ринге. Как мой му… Бывший. Все. Бывший. Не мой.

А моя звездочка стояла там, в самом центре бального зала. Пара под номером тридцать четыре.

Мы еще вчера шутили с ней, что повезет обязательно, ведь им с Адамом по семнадцать, на двоих как раз тридцать четыре, а значит… Ерунда, конечно, но мы всегда искали любые зацепки, которые можно было бы объявить хорошей приметой и поверить в нее: - ой, смотрите, нам навстречу едет такая же машина, как у нас, а вон какая-то пожилая леди выгуливает собаку – точь-в-точь наша Пич; ты только посмотри, у председателя жюри туфли, как у мамы – точно хорошая примета! Ну и наиглавнейший талисман «на удачу» – сама мама, сидящая в седьмом ряду на седьмом месте. Фергал мог быть занят, Айвен тоже, а я должна была присутствовать обязательно. И я исправно ходила на все соревнования – где бы они ни проходили, объездив со своей звездочкой все соседние штаты.

Глава 4

В глазах расплывалось от слез.

Боже, наконец-то, впервые за эти несколько месяцев я плакала от счастья и радости. Радости, гордости и восхищения своей дочкой, стоявшей на верхней ступеньке пьедестала почета со своим партнером.

- Я же вам говорил. Знаки вселенной - классная штука, - прошептал сосед и протянул мне мужской носовой платок. - Клянусь, он чистый.

- Спасибо.

Этих слез я не стыдилась. Их понимал любой сидящий в этом зале.

А те, что я выплакала за прошедшие сто восемьдесят дней, те скрывала от всех. Только Эйприл, видя по утрам мои красные глаза, лишь вздыхала и крепко обнимала меня, шепча на ухо ласковое:

- Мамуля, ты у меня, у нас с Айвеном, самая замечательная. И мы тебя очень любим. Всегда будем любить, что бы ни случилось.

Я много времени провела на женских форумах. Тех, которые заполнены гневными, радостными, саркастичными, грустными, проклинающими и “слава-богу-наконец-то” высказываниями разведенных женщин. Пыталась примерить на себя их слова и эмоции. Но ни одна не описывала моего состояния.

У меня будто отрезали половину тела. Мне не хватало Фергала так, как не хватает ног или рук тем, кому их ампутировали внезапно, без предупреждения, без подготовки в виде продолжительной, мучительной болезни.

Наши ночи не были менее страстными, а дни менее заполненными привычными мелкими признаниями в любви: легкий поцелуй в плечо, “я-тебя-люблю” одними губами, чтобы не услышали дети, стикеры с сердечками на кофе-машине…

Я не видела никаких признаков надвигающейся катастрофы. Я была слепа, как крот. Или просто как без памяти влюбленная в собственного мужа женщина. Дура, одним словом.

И вдруг развод.

Раздел имущества.

И ни единого звонка от него. Невозможность дозвониться до Лаванды, принявшей во всей этой истории самое непосредственное участие.

Дурацкое условие о содержании, если я продолжаю жить в том же доме, не встречаться с другими мужчинами и вообще практически делать вид, что ничего не случилось.

Каюсь, первые дни именно так и было.

Не потому что я была по-прежнему хорошей, послушной женой. Скорее, от шока, что он выбросил меня из своей жизни, не соизволив даже объясниться.

А через две недели… поступила так, как посчитала нужным сама.

- Мамуля! Мамочка! Йес-с-с! Мы сделали это!

Дочка взлетела по ступенькам, не обращая внимания, что ее провожают приветственными возгласами еще не успевшие разойтись после церемонии награждения зрители.

- О, детка, я так рада за тебя. За вас с Адамом. Где он, кстати? - я обнимала тонкую фигурку, а Эйприл умудрялась приплясывать в моих руках.

- Он уже в раздевалке, они с родителями куда-то срочно едут, так что сегодня отмечаем без него. Мам! Сегодня у нас точно будет пицца! Я жрать хочу, как крокодил!

- Юная леди достойна самой высочайшей награды. Медаль в виде гигантской пиццы будет наименьшей из возможных, - заметил вставший со своего кресла Андрей, который своим движением нарушил наше с дочкой хрупкое равновесие.

- Упс, простите. Я наступила вам на ногу?

- Я готов потерпеть, если вам так удобнее обнимать вашу маму.

Только не это! Сперва я его избила, а теперь и Эйприл оттоптала ему ноги.

- Дочь, сойди, пожалуйста, с ноги этого чрезвычайно терпеливого джентльмена. Ему сегодня немало досталось от нашей семьи.

Молодой мужчина приподнял обе руки в отрицательном жесте.

- Ну что вы. Я избранный! Это все не просто так! Нам суждено было познакомиться. И мои страдания не идут ни в какое сравнение с удовольствием лицезрения столь прелестных леди. Так, значит, решено? Сегодня за гигантскую пиццу плачу я? Кстати, я Андрей.

- Эйприл. А вы откуда знаете мою маму?

- Слушайте, я уже даже боюсь сказать, что у меня день рождения в апреле.

Хм, он в очередной раз проигнорировал один из вопросов, адресованных ему. Случайно ли?

-  И, поскольку, будучи человеком новеньким в этом городе, совершенно не знаю, где здесь подают самую громадную и самую вкусную пиццу, доверяюсь вашему выбору ресторана.

- Мамуль, давай к Лаззари? Там такое мороженое! - закатила глаза моя победительница.

- Хитрюга какая. Начала с пиццы, теперь мороженое, а что потом? Аффогато?

- Ты знала, ты знала! - звонко расхохоталась стрекоза и чмокнула меня в щеку. - Все, я убежала переодеваться. Встретимся у выхода. - И Эйприл, широко улыбнувшись нашему сегодняшнему спонсору обжираловки, ускакала вниз, придерживая подол бального зеленого платья.

- Ваша дочь совершенно очаровательна. Сколько ей лет?

- Семнадцать. - Наверное, не стоит говорить, что почти восемнадцать. От греха подальше.

- Ей я этого не скажу, чтобы не смутить слишком юную деву, но вам признаюсь - еще год-два, и вам придется обзавестись большим мусорным баком поближе к дому.

- Зачем? - ну вот знаю, что сейчас последует очередной комплимент, а удержаться не могу.

- Ссыпать туда осколки разбитых мужских сердец, - провожая Эйприл задумчивым взглядом, ответил мужчина. - Или прятать туда трупы соперников, убивших друг друга в борьбе за ее внимание. Ну, или убитых кем-то третьим, более удачливым, но ревностно охраняющим свое сокровище.

- Как дракон свое золото? - попыталась перевести в шутку я, но сердце в очередной раз кольнула смутная тревога.
- Скорее, как Koschey яйцо с иглой, на конце которой его жизнь. Вы же знаете такого персонажа русских народных сказок?

- Еще бы не знать. У меня все детство прошло с русскими народными сказками и сказками Пушкина. Не поверите, до сих пор половину наизусть помню. А вы, значит, собственник?

- Что, простите?

Только не надо притворяться опять, что не услышал.

- Я говорю, вы, наверное, из тех мужчин, которые жуткие собственники, да?

Андрей перевел на меня взгляд, моргнул и задумчиво улыбнулся:

- Позвольте вашу руку? Не хочу, чтобы в этом узком ряду с вами случилось новое приключение.

Глава 5

Ночь выдалась тяжелой. Я улеглась в постель и, едва голова коснулась подушки, провалилась в муторный липкий сон, наполненный какой-то хаотичной суетой. Помню, что бежала бесконечными коридорами от какого-то преследователя, слыша за спиной все то же тяжелое дыхание, что почудилось мне в момент странного звонка. Я металась по постели и, кажется, даже стонала сквозь сон.

Посреди ночи, часа в три, меня внезапно что-то разбудило. Я резко села на постели, задыхаясь от собственных кошмаров и пытаясь прийти в себя. Грудь сдавило странное чувство, словно за мной продолжали наблюдать даже в такой момент. Не включая ночника, я огляделась: шторы по-прежнему задернуты, дверь в спальню прикрыта так, как я ее и оставляла. В доме вроде бы тишина. Причин резко охватившей меня паники я объяснить не могла.

Рухнув обратно на постель, уставилась в потолок. Всегда ненавидела такие внезапные пробуждения, потому что после них трудно снова заснуть. В голове непрошено закрутились прежние мысли. Кто же мог мне звонить? Почему именно сейчас? Я не могла связать это событие с чем-то конкретным, все шло своим чередом, как шло с момента моего развода и переезда в старый бабушкин дом. Да и минувший день был самым обычным, разве что я посетила выступление дочери и познакомилась с Андреем, а больше ничего… Вспомнились галантные шутки молодого человека, его улыбка, его вежливое завершение знакомства с оставленной перспективой на будущее. Вот вроде бы и не навязчивый, но в итоге добился своей цели - назначил мне свидание, не оставив даже мысли отказаться.

Собственник… хоть и не ответил на мой прямо поставленный вопрос, но теперь я не сомневалась, что Андрей из тех, кто не любит делить свою женщину ни с кем.

И все же, почему кто-то решил подшутить надо мной таким жутким образом, по телефону, номер которого мало кому был известен?!

Внезапно на глаза навернулись слезы. Если бы рядом был Фергал, я бы пожаловалась ему, рассказала бы про телефонного обидчика, и муж бы со всем разобрался. И сейчас, проснувшись посреди ночи от страха, я бы просто растолкала его и попросила пойти и заново проверить все двери и окна. 

С мужчиной всегда чувствуешь себя увереннее, как за каменной стеной, а уж с таким, как мой бывший… я беды не знала.

Может, пожаловаться Андрею при следующей встрече? Но он может подумать, что я истеричка с манией преследования, мы не настолько близки, чтобы открывать ему все свои проблемы и страхи.

И снова накатил ужас. “Ты ведь живешь не одна”. Мой странный преследователь, выходит, осведомлен о составе моей семьи?! О детях?! И вдруг, пока я лежу здесь, в соседних комнатах действительно бродит кто-то чужой?! Эта мысль рывком подняла меня из постели. Я включила свет, поплотнее запахнула халат, схватила со столика вазу, вытряхнула из нее декоративные цветы и перевернула, вооружившись таким образом. Если увижу кого чужого в доме - кину вазой или хрясну по башке. Все, что угодно, чтобы защититься.

Я вышла в коридор, но там было темно и тихо. Эйприл мирно спала в своей кровати, когда я заглянула к ней. Поблуждав еще немного и на второй раз проверив все окна и двери, я вернулась в постель и наконец-то смогла вновь забыться тревожным сном.

Утром меня ждали два мешка. Больших таких фиолетовых мешка под глазами - закономерный результат недосыпа. Заклеив их патчами, я растолкала Эйприл, велев ей вылезать из постели и идти в душ, если она не хочет опоздать на уроки, а сама тем временем вышла на крыльцо, чтобы взять утреннюю газету.

Стоило распахнуть дверь, как мой взгляд наткнулся на лежащую на пороге розу. На бархатных лепестках цвета густой крови серебрилась прозрачная утренняя роса, шипы казались до безумия острыми, а стебель… Длинный прочный стебель розы от бутона до места среза обвивала тонкая серебристая цепь. На самом конце ее был укреплен белый квадратик бумаги. Мое сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Сначала звонок, теперь цветок… В горле мгновенно пересохло. Я понимала, что роза сама по себе не опасна, разве что кто-то смазал ее ядом, отравляющим человека при прикосновении, но это уже совсем беллетристика и бред. Но все равно мне хотелось быстро захлопнуть дверь и спрятаться в доме, лишь бы ее не видеть.

И тут я подумала об Эйприл, о том, что дочка спустится вниз и отправится в школу и тогда тоже наткнется на этот “подарок”, если я его сейчас же не уберу. Собравшись с духом, я медленно наклонилась и аккуратно, кончиками пальцев, перевернула белый бумажный квадратик обратной стороной.

“Ступай аккуратно, девочка”, - было напечатано там крупным шрифтом.

- Твою ж мать! - прошептала я и отправилась на кухню за пакетом для мусора. Кое-как запаковав находку в пакет, отнесла и выбросила “подарок” в мусорный бак у дороги, на обратном пути как раз прихватив газету.

Что за mudak решил потрепать мне нервы?!

- Mamulya-krasotulya, ты где?

А вот и Эйприл. Как вовремя я избавилась от этой гадости!

- Привет, детка. Как ты?

- О, супер! Настроение просто бомбическое! Мне кажется, я вот-вот взлечу!

- Эйфория победы? - ласково улыбнулась я, чмокнув свою птичку и получив в ответ порцию утренних обнимашек.

- Ну, наверное. Да и вообще, вечер вчера был классный. Слушай, откуда ты знаешь этого Анджея?

- Андрея, - на автомате поправила я. - Анджей - польский вариант этого имени. Не поверишь, познакомилась прямо на твоих соревнованиях.

- Да ладно? Ты? Познакомилась? С чужим мужчиной? - округлила дочка глаза.

- Ну, с моим мужчиной, бывшим, теперь знакомятся чужие женщины, - я отвернулась, чтобы скрыть от дочки невольную гримасу боли, то и дело царапавшую меня при упоминании мужа.

- Ма, ну прости, я не хотела, - тут же все поняла моя звездочка. - Андрей вроде классный, странный чуть-чуть, но видно, что классный.

- Странный? - зацепилась я за данное вчерашнему знакомцу определение. - Почему странный?

- Ну-у, не знаю. Какой-то другой. Не похожий на всех, - путанно объяснила моя наблюдательная дочь. - Или это потому что он иностранец? Или конкретно потому что русский?

Глава 6

В странных ситуациях я, в отличие от бывшего мужа, теряюсь. Просто не знаю, как на них реагировать. Вот и сейчас я лишь растерянно хлопала глазами в попытке принять решение - то ли верить своим воспоминаниям о вчерашнем вечере, то ли нет. Если не верить, то все окей, конечно, и взаимно “отшен приятный”. А если верить?

Скандал на людях - моветон и zhlobstvo, говаривала бабуля. Поэтому любые разборки полетов всегда происходили в нашем доме при закрытых дверях. Ну а раз уж Андрей успел накануне приобщиться, так сказать, к моей семье, то с ним я тоже дождусь разговора тет-а-тет, и в этот раз отмолчаться у него не выйдет!

- Взаимно, мистер Zhukov. Позволю себе поправить, мое имя Тания.

- Тания? - удивленно приподнял бровь “босс”. - Очень похоже на русское имя Таня.

- А я разве не так сказала? - так же удивилась я.

- Это все на самом деле не так уж важно, коллеги, - прервал нашу фонетическую дискуссию Айзек, недовольно зыркнув в мою сторону. - Предлагаю приступить к знакомству с нашей компанией вживую, так сказать. Тания, переводите, пожалуйста, будем экономить наше время, - и добавил вполголоса: - я по три раза одну и ту же фразу разными, максимально простыми словами не собираюсь ему растолковывать.

Очевидно, это было сказано в расчете на то, что “русский специалист” ее не услышит и вряд ли поймет.

То, что Андрей ее и услышал, и понял, было видно только мне, ведь накануне я обращала внимание на его мимику и даже почему-то научилась различать некоторые эмоции. Вот и сейчас на его лице мелькнула некая тень чего-то, больше всего похожего на довольную улыбку.

Так значит, мистер Zhukov, хотите попритворяться ничего не понимающим valenkom? Ну ладно, подыграю. Пока подыграю.

Следующие два часа я просидела рядом с Андреем, вполголоса переводя ему то, что решило нужным озвучить на ознакомительной встрече руководство. При этом сей… хитрец - пусть пока будет так - умудрялся иногда поправлять меня, когда я ставила неправильно ударение или выдавала неверно подобранное слово в переводе. И все это с совершенно невозмутимым видом, будто так и надо!

А после совещания вместе с Айзеком ходила и представляла нового Технического директора всему заинтересованному персоналу. Максимально заинтересованными оказались наши незамужние маркетологи и специалисты документарного обеспечения. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что “совершенно случайно” некоторые из них принесли сегодня на работу “собственноручно” испеченные овсяные печенья и вездесущие маффины - угостить по-соседски. Только вот мое присутствие и максимальная сосредоточенность новенького на том, что я говорю, мешала нашим дивам применить все инструменты обольщения в первый же день.

Наконец подошло время ланча.

- Кде я есть поесть? - как бы невзначай поинтересовался Андрей у Айзека, заглянувшего в техотдел с очередной инспекцией.

- О! Тут совсем неподалеку есть масса небольших уютных кафе и ресторанов. И, конечно, знаменитый во всем мире и всеми любимый Мак. Тания, переведите бедолаге и сопроводите обязательно, еще не разберется в меню, а завтра будет животом маяться.

- Всенепременно, мистер Катош. Всенепременно, - пообещала я, от злости дернув ноздрями. Дьявол! Мои любимые сорок минут дневного расслабона, которые я предпочитала вздремнуть или позаниматься растяжкой в своем закрытом кабинетике, я теперь вынуждена буду проводить с этим… как я там решила пока его называть? хитрецом! Ну ничего, как говорится в одной русской пословице - “На каждый Khitry Khuy найдется Shopa Sfintom!”

- Я настаиваю на том, чтобы вы объяснились, Андрей! - выпалила я, как только мы вышли за пределы офиса.

- Тш-ш-ш, Татьяна, тут слишком много лишних ушей. Полагаю, им покажется подозрительным, что в первый же день новый техдиректор и его ассистент громко ссорятся под окнами офиса. Мне бы показалось, - он мягко улыбнулся и вежливо указал рукой: - Прошу вас, ведите меня во всемирно известный ресторан Мак. Или вы предпочитаете KFC?

- Я? Боже упаси! Я лучше голодная останусь, чем буду есть это… Но вы правы. Здесь я руки в боки упирать не стану. Но как только мы отойдем, я шагу не ступлю, пока не услышу внятное объяснение происходящему.

- Вы такая красивая, когда сердитесь, - все так же мягко улыбался Андрей, даже не глядя при этом на меня, а жмурясь на яркое полуденное солнце. - Вам идут эмоции. Вы будто оживаете, загораетесь и светитесь изнутри, как лампочка. Но я, наверное, не должен теперь говорить вам комплименты, ведь мы с вами, как оказалось, работаем вместе, а в американских компаниях не приняты слишком тесные отношения между коллегами, верно?

- Андрей, я прекрасно знаю этот прием. И как мать двоих нереально смышленых детей сразу вам объясняю - заговорить зубы не получится. От офиса мы отошли на достаточно приличное расстояние. Никто не увидит и не услышит. Я жду.

Я даже притормозила возле одной из уличных скамеек, намекая на то, что усядусь прямо здесь, если он на ответит на мой вопрос.

- Ох, Таня, это не совсем мой секрет и…

- Андре-е-ей, - с легкой угрозой в голосе протянула я.

- Ну ладно, ладно, - вскинул он руки в “я-сдаюсь” жесте. - Все дело в том, что мою кандидатуру ваша сторона изначально забраковала - мол слишком молодой, опыта маловато, мы поищем кого-то получше. Нашли какого-то поляка, который взвинтил цену на свои услуги вдвое против моего, да еще и затребовал полный пакет - обеспечение жильем, машиной, подъемные, питание и наличие личного ассистента. А когда ему прислали документацию, оказалось, что он не тянет проект. Вообще не тянет. А я тяну. Потому что я только по паспорту молодой, а мозгами уже очень и очень взрослый. Так что когда ваш Ковальски снова обратился ко мне, я сказал, что теперь согласен только при тех же условиях, что были согласованы Штефану: зарплата выше плюс соцпакет. Да еще и кабинет отдельный затребовал. Страсть как не люблю, знаете ли, эти американские опен-топы. Не понимаю, как вы вообще можете в них эффективно работать - ведь сосредоточиться совершенно невозможно. Ну что, мир?

Глава 7

Чтобы не думать о плохом, я предпочла с головой погрузиться в работу, и несколько следующих дней прошли интенсивно и хлопотно в смысле количества свалившихся заданий, но вполне спокойно в другом плане. Никто не звонил и не присылал больше странных “подарков”, и я начала верить в правильность выбранной тактики игнора, благодаря которой шутнику, кем бы ни был, просто надоело надо мной издеваться.

Эйприл, которая была и вовсе не в курсе моих переживаний, порхала между школой и танцами беззаботным мотыльком, и я радовалась, что у нас с дочкой все складывается вполне неплохо.

Здесь, в Портлэнде, штат Мэн, куда мы переехали всего пять месяцев назад, Эйприл жутко волновалась, что не найдет себе нормального партнера по танцам. За последние годы они так сдружились с Грегором, ее бывшим напарником, что их взаимопонимание стало неоспоримым преимуществом на любых состязаниях. И расставаться с приятелем ей было очень трудно. Но нам и в этом повезло. Адам, у которого его постоянная партнерша совсем недавно окончательно ушла из танцев, с первых же тренировок показал себя идеальной кандидатурой для моей звездочки. Они спелись моментально. Нет, никаких романтических настроений - просто два амбициозных подростка, мечтающих о победах, нашли друг друга. И это было и удивительно, и невероятно приятно - видеть, как твой ребенок так упорно стремится к достижению поставленной самой себе цели.

Любовь к бальным танцам у дочки проснулась в столь раннем возрасте, что нам с мужем это казалось просто очередным кружком, который Эйприл забросит через пару месяцев. Но она неожиданно втянулась. Ей понравилось. И с тренером нам очень повезло – строгая, требовательная, не дающая им спуску, но при этом удивительно деликатная и внимательная ко всем своим воспитанникам. Она не только учила их танцевать, она требовала от мальчишек надежности и умения удержать партнершу в самой сложной ситуации, а от девочек – гибкости и способности подстроиться под того, кто ведет рисунок танца. В отличие от многих тренеров миссис Роуз приветствовала «качалку» для парней и посещение любых танцевальных дополнительных кружков девушками.

- Чтобы испортить то, что я уже сделала с вами, надо как следует постараться, - усмехалась она. – А вот обрести настоящую гибкость и легкость на сцене, не затренированную, а идущую спонтанно, классические бальные танцы не помогут. И пусть мне возражает весь состав жюри международного конкурса, я уверена в своих словах. Пойдите на любую дискотеку, посмотрите, как танцуют наши «бальники»! Видели? Вот и я не видела. Они тупо жмутся к стенке и не отсвечивают. А знаете почему? Потому что не могут вести себя раскованно и естественно! Они пытаются встать в нужную позицию или изобразить правильный батман, когда надо просто поймать волну вот этого «тыц-тыц», Иисусе, и дрыгаться в такт на мягкой, расслабленной мышце. А вы не умеете. Вот идите и учитесь. Но не у меня!

Моя Зая была послушной девочкой. Поэтому мы перепробовали все – и йогу, и пилатес, и джаз-модерн, и хип-хоп, и вог. Но больше всего ей пришлись по душе, как ни странно, восточные танцы, так называемый «Белли-денс».

Нет, ни в каких отчетных концертах она участия не принимала – хватало нам и классики. Но дважды в неделю умудрялась после интенсивной тренировки смотаться еще «потрусить попой», как она сама выражалась.

Перед прошлым конкурсом ребята тренировались как сумасшедшие. Выпускной класс у обоих, а у них ежедневные тренировки по три-четыре часа. А в выходные дважды в день – утром и вечером. Ни праздников, ни больничных – нельзя, надо успеть подготовиться, надо поразить публику, надо победить! Я с изумлением и гордостью наблюдала за тем, как моя Заю-Ляля как стойкий оловянный солдатик по будильнику встает ежедневно в пять утра, чтобы до школы успеть самостоятельно размяться, потянуться, в тысячный раз отработать очередное движение, сорок минут в приличном темпе побегать на дорожке – один из немногих предметов-напоминаний о прошлой жизни, который я забрала после нашего развода с ее отцом.

Поэтому в очередную субботу я не стала напрягать дочку просьбой съездить со мной в супермаркет и помочь закупить продуктов на предстоящую неделю. Приучать детей помогать по хозяйству важно и нужно, но в нашем случае Эйприл будет полезнее отдохнуть, она у меня и так не лентяйка.

В “Уолмарте” я провела целых три часа, неторопливо прохаживаясь между полок с тележкой и планируя список покупок так, чтобы умудрится купить на имеющиеся деньги все необходимое и при этом не забыть чего-нибудь вкусненького “для души”. Когда с полным багажником пакетов и чувством выполненного долга я вернулась домой, то оставила машину на подъездной дорожке и направилась к крыльцу, чтобы позвать Эйприл и вдвоем занести продукты на кухню.

Стоило распахнуть входную дверь, как до меня из кухни долетели звонкие голоса. Моя дочурка заливисто хохотала, а мужской голос в это время договаривал фразу:

- И тут они обратили внимание, что одна лошадь черная, а другая - белая.

Стоп. Мужской голос?!

“Фергал” - на мгновение вспыхнуло в моей голове. Он вернулся!

Но я тут же одернула себя. Мужа я бы узнала по-любому, а этот голос был…

Я сделала несколько стремительных шагов в сторону кухни и ворвалась туда.

- Здравствуйте, Андрей.

Мой новый босс и моя дочь сидели за кухонным столом, склонившись друг к другу, и при моем появлении отпрянули. Я быстро окинула взглядом чайные чашки, блюдо с остатками какой-то выпечки, порезанные фрукты. Эйприл, конечно, молодец, что организовала угощение для гостя, но вот только…

Я ведь не давала свой адрес Андрею, и мы не договаривались о визите.

- Мам, - протянула моя Зая, - ты что такая бледная? На тебе лица нет.

- Здравствуйте, Таня, - в свою очередь отозвался мой босс. - А я вот gostincy вам принес. Из России. Вчера одну часть уже раздарил по знакомым и подумал, что вы-то уж точно будете рады получить культурный презент.

Глава 8

Двадцать с лишним лет назад.

- Простите, я спешу, - попыталась я обойти высокую мужскую фигуру.

- Что, настолько, что даже нет времени сказать свое имя?

- Извините, говорить свое имя незнакомцу на улице - плохая идея.

- Это точно. Далеко не такая уж и хорошая. Но еще хуже - с такими ножками бегать через парк в сумерках.

- Простите, я правда спешу. Меня бабушка ждет.

Парень запрокинул голову и заразительно рассмеялся.

- Бабушка? Боги, детка, ты откуда такая взялась? Из сказки? Про Красную шапочку? А если Волка встретишь, что делать будешь?

У него были такие невыносимо классные ямочки, а когда он хохотал, кадык на горле перекатывался так… странно волнующе, что я не смогла удержать улыбку.

- Может, попробую откупиться пирожками? Лучше дойти до бабушки без пирожков, но целой и невредимой.

Парень моментально перестал смеяться, даже улыбка потухла, а взгляд его сместился с моих глаз чуть ниже. Возможно, на губы, которые я от волнения прикусила.

- Это да, конечно, нам надо придумать что-то, чтобы обеспечить твою невредимость. Но даже самые вкусные пирожки не могут быть слаще одного единственного поцелуя. Меняемся?

- Что? - я смутилась и явно покраснела - вон как жарко щекам стало. - На что меняемся?

- Я довожу тебя с твоими пирожками до самого дома, отгоняя по дороге всех волков и шакалов, а ты меня целуешь за это.

- Откуда мне знать, что эти волки - не плод вашего воображения? Про которых вы говорите исключительно для того, чтобы запугать меня?

- И такой акцент странный. Ты кто, красавица? Эмигрантка?

- Я родилась в Америке! - гордо вскинула я голову. - Я американка!

- Угу. Я тоже родился в Америке, но все равно считаю себя ирландцем. А посему - поцелуй меня, детка, ведь я ирландец (очень распространенная ирландская присказка: “Kiss me. I’m Irish”).

- Простите, я не буду вас целовать, - упрямо покачала я головой и поспешила прочь, услышав вслед тихий смешок.

Меня действительно ждала бабушка. Ждала дома, волнуясь и наверняка выглядывая в окошко каждые пять минут. Я с таким трудом отвоевала право самостоятельно ходить на тренировки, что, задержись я еще на несколько мгновений или появись на пороге с каким-то огромным парнем, рискую снова получить ее в сопровождающие на следующие как минимум полгода. Бабуля у меня старой закалки. Она всегда говорит, что тот, кто прошел lesopoval, не боится уже ничего. Так что при встрече с любыми “волками” она бы просто прошла через них как горячий нож сквозь масло. Недаром ее боялись все окрестные мальчишки и лишний раз опасались наехать даже на самый краешек ее газона.

Но, очевидно, в тот вечер мой angel-khranitel взял выходной или просто отвлекся на кого-то, кому его помощь была нужнее, и я все-таки умудрилась вляпаться в переделку.

- Фьюить! Ты только глянь на эту попку, бро!

- Ага, беленькая, сладенькая небось, что твой вишневый чупа-чупс!

- Спорим, что клубничный!

- Да хоть лакричный! А какие ножки ее несут! Эй, чикита, а повернись-ка, чтобы мы и буфера твои заценили!

Я припустила бегом, заслышав эти липкие фразочки, которые мутной черной жижей застили мне глаза. Иисусе, пожалуйста, только не эти!

О братьях Альварес ходила дурная слава, очень дурная. Старший, Диего, пошел по стопам своего папаши и совершил уже две ходки за решетку, в первый раз - за поножовщину в баре,  второй - за торговлю крэком, а младшие близнецы - Пако и Мануэль - ходили за ним хвостиком, поддерживая во всех его мерзких делишках и образовав своеобразную семейную банду. А то, что делишки именно мерзкие, было известно всем. Они стояли на учете в социальной службе, хотя это не приносило никакого толку, и все свободное время проводили, шляясь по округе в поисках наживы.

Обитали братья вместе со своей несчастной, измученной необходимостью впахивать на трех работах матерью в трейлерном парке на окраине города, но порой инспектировали все районы, даже такие тихие и благополучные, как тот, где жили мы с бабулей.

- Эй, Диего, так это же внучка той самой старухи!

- Какой из них? Они все тут не молодки. Стой тебе говорят!

Меня грубо схватили за плечо и резко развернули.

- Ну, этой, бешенной. Русской!

- Волчицы? И точно! Как же эта старая сука решилась выпустить свою молоденькую сучонку одну? Ну-ка, ну-ка, интересно посмотреть, такие ли острые зубки у тебя, как у твоей безумной бабки!

- Они достаточно остры, чтобы прокусить твою лапу, трусливый койот! - И я изо всех сил вонзила зубы в державшую меня смуглую руку.

Бабушка очень не любила рассказывать о своем тяжелом жизненном опыте. Но порой ее прорывало, и она, усадив меня перед собой за столом, пыталась иносказательно донести до меня выученные ею прописные истины - никогда нельзя сдаваться, никогда нельзя показывать свой страх диким животным, никогда нельзя молчать, если тебя пытаются обидеть, защищаться надо всеми подручными средствами, не стесняясь самых грязных приемов - выжить не стыдно, стыдно проиграть, сдавшись без сражения.

- Ах ты ж дрянь мелкая! - заорал не ожидавший от меня такой прыти высокий худой парень. Его лицо, только что расплывавшееся в довольной сальной улыбке, исказила злая гримаса. - Держите потаскушку! Сейчас мы тебя научим вежливо разговаривать с мужчинами, захлебнешься нашей наукой!. Мы не только твою попку и розовую пи*денку, но и ротик оприходуем прямо тут, в двух кварталах от дома твоей гребаной старухи! Но сперва я выбью тебе твои клычки, сучка драная! - и он, потрясая прокушенной до крови рукой, ударил меня второй наотмашь по лицу.

В ушах зазвенело, в глазах поплыло от мгновенно набежавших слез.

Стыдно проиграть без борьбы!

И я задергалась в стальном захвате охвативших меня сзади мужских рук. Нет, не рук, лап. Грязных лап трусливых койотов, что осмеливаются нападать лишь толпой на одинокую слабую жертву. Брыкалась и уворачивалась, лягала, куда достану, клацала зубами, слыша грязные ругательства державших меня мерзавцев и радуясь тому, что эта стычка и им не пройдет даром.