Переписанная жизнь

Глава 1. Лисёныш

Алик был изгоем с рождения. Везде и во всем. Его, как маленького ненужного котенка оставили на крыльце местной больницы. Потом был спецприемник-распределитель для отказников, где  он с такими же никому не нужными детьми сутками напролет кричал в маленьком прозрачном кувезе-кроватке. Детский крик был привычен в этих местах и ничем не отличался для персонала от звуков надоедливого радио или неустанного мяуканья голодных кошек. 

Дальше — больше. Приют, психиатрическая лечебница, где ему на старте так неудачно начавшейся жизни вынесли окончательный приговор — расстройство аутического спектра. Это был конец без начала и надежды на лучшее. Крылья, отобранные при рождении и на взлете, нераскрывшийся парашют жизни. Когда ты вроде и жив, но обездвижен и себе не принадлежишь. У тебя нет ничего своего — все казенно-грязное, пропахшее ветхостью и горелой кашей, от которой тошнит. Даже имя ему выбрали чужие люди. И день рождения — день одиночества, напоминающий лишь о том, когда начались его скитания. Алику больше всего на свете хотелось забыть этот день. Но каждый год ему об этом напоминали невкусным, наспех и без любви, слепленным из горя и слез, тортом. 

Алику больше нравилось его прозвище — Лисеныш. Так его называли здесь, в интернате для умственно-отсталых детей, куда отправили отбывать пожизненный срок безразличные врачи, которым некогда было докапываться до сути. Вытянутое треугольное лицо совсем не соответствовало всему остальному — голубым задумчивым глазам, взъерошенным рыжим волосам. И эта ямочка на подбородке. Как же ему хотелось от нее избавиться. Чтобы эти неприятные тетки-воспитатели не трогали его при любой возможности своими холодными руками. Да, он не любил прикосновений и почти всегда молчал, но лишь потому, что всю его короткую жизнь он был одинок и все, что у него было — это не тепло материнских рук, а чужие неприятные прикосновения и тупые повторяющиеся вопросы. Именно эти факты и то, что он всегда предпочитал сидеть один и не общался со своими сверстниками, не хотел идти на контакт с персоналом, создавали  впечатление, что с мальчиком что-то не так. Впечатление было ложным, но Лисенышу пришлось пройти через строй врачей, которые показывали нелепые картинки и задавали бессмысленные вопросы. Он смотрел на них, молчал и отворачивался. Долго с найденышем разбираться было некогда. И вот он оказался здесь, в этом сером неприятном доме в 3 этажа. 

Их всех здесь считали дурачками. Ну и пусть, думал Алик. Это в разы лучше, чем терпеть издевательства и унижения от старших по возрасту детдомовцев, поощряемых жестокостью воспитателей. Мальчик уже тогда тайком читал книги, которые удавалось найти в их упадочной библиотеке, смотрел фильмы и понимал, что отсюда почти всем уготован путь в никуда — кому на зону, кому на панель( это слово он узнал из разговоров старших, но не понимал суть), кому в психушку. Он выбрал последнее. Его диагноз — аутизм, давал ему некоторое преимущество перед остальными детьми — он был обучаем и ему разрешали читать книги, ходить в библиотеку.

Именно в библиотеке он познакомился с Катей — молодой курносой девушкой с рыжими волосами. Она выглядела не намного старше его, 9-летнего щуплого мальчишки. Ее заливистый смех, ямочки на щеках были так непохожи на все, что он видел и слышал раньше. Катя догадывалась о многом, понимала, что с диагнозом врачи погорячились. Но она молчала и жалела Лисеныша. Именно она и дала ему это ласковое прозвище, которое прицепилось к нему намертво. Иногда они подолгу общались и Катерина рассказывала мальчонке о большом мире за стенами этого дома. О настоящей жизни, где есть мама и папа, елка, мандарины, подарки на Новый год и вкуснейший торт на день рождения. Эти рассказы, как неожиданный луч света, врывались в его серую безрадостную реальность и давали надежду на исцеление от всеобщей нелюбви и жестокости. 

Девушка подбирала Алику книги и позволяла читать в библиотеке. Это был целый мир, в который не было доступа любопытным и бесцеремонным нянькам и воспитателям, апатичным или агрессивным его «сокамерникам». Так он называл остальных детей в их богодельне. Среди этих детей были и дети с реальным расстройством аутического спектра и от многих из них стоило держаться подальше —ничем не мотивированная агрессия могла вспыхнуть внезапно, и тогда в ход шли стулья, табуретки, все, что попадалось под руку. И самое время было бежать в спасительную библиотеку к Кате, ее доброй улыбке, рассказам, домашним пирожкам и вкуснейшему какао. Запах какао представлялся Алику запахом родного дома, где ты всем нужен, где есть большой стол посреди комнаты и веселая большая семья за ним. Где есть будущее и оно пахнет именно так. 

Катя обещала, что как-то попросит администрацию отпустить Лисеныша и возьмет его с собой на выходные. Здесь такое не практиковали, потому что никто и никогда не приходил за этими детьми и не интересовался их усыновлением или опекой. Ненужные. Своим родителям, лишние в системе, ломающие правила. «Солнечные дети», аутисты, дети с ДЦП и серьёзными расстройствами психики. Они попадали сюда не с рождения. Они стали ненужными потом. Когда родители не справились, испугались, спрятались за стеной из детских диагнозов. Родители рожали потом здоровых детей и забывали об этих детях навсегда. Табу за семью печатями. Дом скорби и печали, так называли это здание местные. 

Однажды в библиотеке появился компьютер – подарок от спонсоров. Воспитателям и детям он был без надобности и его отдали во владение Катерины. Она систематизировала в специальной программе библиотечные издания. Иногда читала он-лайн книги, которых не было в библиотеке — романы и повести, эссе и поэтические сборники. Часто Катя читала вслух и Лисеныш внимательно слушал ее, открыв рот и не отрывая от нее взгляд. Катя и компьютер были для него  целой Вселенной, в которой хотелось затеряться, забыть о времени, «сокамерниках», несправедливости мира.

Катя показала Алику несложные действия с компьютером, а скоро он сам уже помогал ей разбираться с премудростями техники и сетей. Девушка только удивлялась, как ловко у него все получалось. Лисеныш находил для Кати нужную информацию, загружал и распаковывал нужные файлы. Даже зарегистрировал ее на сайте знакомств. 

Глава 2. Березин

Березин сидел в машине в ожидании встречи с клиентом. Чтобы убить время, он разглядывал окна домов, стоящих вдоль дороги. Все они светились почти одинаково — ярко-голубой или приглушенный неоновый свет экранов телевизоров и ноутбуков отражался от стекол и выстраивал на улице замысловатую игру теней. Сейчас ноутбуки и компьютеры были практически в каждой семье. Березин мысленно перенесся в то время, когда он был еще студентом-технарем и звали его Костя, а не Константин Иванович. Еще тогда он понял, что не будет протирать штаны в каком-то захолустном НИИ на нищенскую зарплату инженера-программиста. Его авантюрный характер и богатое воображение рисовали ему призрачную удачу. Именно тогда он с однокурсниками в своем городе организовал компьютерный клуб "Лавина". В подвале дома, где жил. Пройдя сложные переговоры с родителями-интеллигентами и местным ЖЭКом. Ребята по знакомству и по дешевке выкупали списанные в утиль компьютеры у завхоза продвинутого НИИ, работавшего совместно с иностранными компаниями. Что-то собирали сами из имевшихся на "черном" рынке запчастей. Поэтому и компьютеры были достаточно современные для тех времен и клуб выгодно выделялся среди прочих равных.

Их бизнес процветал. В конце 90-х компьютерные клубы были на пике популярности. Молодежь собиралась там разношерстная и с разными возможностями. Кто-то мог позволить себе арендовать место за компьютером на 6 часов подряд, чтобы сыграть по сети в Diablo, Quake, а ближе к 2000 году и Counter-Strike. Те, у кого денег не было просто стояли за спиной и давали никому не нужные советы, с одной лишь целью, что игрокам надоест и они снизойдут до своих нищих собратьев и с барского плеча разрешат им сыграть минут пять, прикоснуться к недоступному для них Чуду. Были тут и школьники, игравшие на сэкономленные от школьных обедов деньги. Была и просто школота, которые, словно попрошайки в пивнушках, просили поиграть чуток, испить недопитое, а если повезет, отхлебнуть пенки. 

Очень сложно было совмещать учебу в институте и настраивать сеть, следить за порядком, вычислять и выгонять «читеров». А также решать все хозяйственные вопросы, связанные с посещением и техникой, «крышей» и примазывающихся к «крыше». Пришлось нанимать администратора из бывших «афганцев», с культей вместо ноги и скверным припадочным характером. Но он ловко справлялся с зарвавшимися игроками и нарушителями спокойствия, поэтому Костя закрывал глаза на его угрюмый устрашающий вид. 

Косте часто приходилось иметь разговор с родителями. Особенно отцу, потомственному интеллигенту, было стыдно, что сын окружает себя непонятными  личностями и барыжничает. В его понимании все доморощенные бизнесмены того времени были барыгами, наживающимися на людях. А Костя с сотоварищи наживался еще и на людских слабостях и пороках— зависимости от игр, алкоголя и не только. О многом говорили раскиданные возле подвала-клуба шприцы, которые не успевал убрать админ. Много о бизнесе сына родители просто не знали и это берегло их нервную систему и сформированную в советское время систему ценностей. А были и соревнования —клуб на клуб, был тотализатор, подпольный алкоголь и сигареты для малолеток. Было все, что приносило хоть сколько бы реальный доход. Был мордобой и сломанные конечности. 

А потом был переход от Кости к Константину Ивановичу, сложный, иногда с кровавыми отблесками в глазах и запахом пороха на одежде и руках. Теперь у Березина свой компьютерный бизнес, почти полностью законный. Фасад бизнеса был безупречен, а что творилось внутри, было известно только хозяину и нескольким посвященным в его дела людям. Грязно-белую «девятку» сменил черный BMW X6 Sapphire Metallic. Исчез юношеский блеск в глазах, рыжеватые волосы на висках покрыла седина, хотя ему еще не было и 36 лет. Были неудачные отношения, и возможно, где-то бегали его дети. Костя никогда не придавал значения женским слезам и не позволял собой манипулировать. Особенно детьми. Не считал он это своей проблемой, списывал на халатность самих барышень. Ему вовсе не хотелось брать на себя ответственность ни за кого, кроме себя и пожилых родителей. Сын купил им квартиру и навещал по праздникам. 

Березину казалось, что он вполне доволен своей жизнью. Все было почти так, как он мечтал в юности. И был только один случай, о котором он сожалел. Именно тогда исчез его внутренний огонь, заблокировались чувства. Огонь разгорался и поддерживался время от времени от добротной выпивки, но даже жар от камина в его собственном доме на опушке леса, не мог его согреть. 

Каждое утро на пробежке в лесу он говорил себе — жизнь удалась, чувак, расслабься и получай удовольствие. Но что-то не давало полностью расслабиться. И это нечто выводило Березина из равновесия. 

                                 ****

Постепенно свет в домах исчезал. Окошко за окошком, как огни затухающей на елке гирлянды. Костя вышел из машины на улицу, чтобы немного размяться. Клиент задерживался, а может и вовсе не придет. Он не сильно расстраивался, найдет другого. 

Вдруг вдалеке Березин услышал шум. Кричала девушка, затем послышался пьяный смех молодых людей. Он насторожился — в драку ввязываться не хотелось. Девушка кричала все громче. Парни вели себя все нахальнее, упиваясь своей безнаказанностью. 

— Эй, архаровцы, оставьте девушку в покое. 

Группа молодых людей уже поравнялась с Костей. Он мог разглядеть, как парни развязно хватали девушку за руки и тянули куда-то в подворотню. Девушка была хороша. Рыжие вьющиеся волосы, зеленые глаза, веснушчатое детское и такое милое личико. Березин встал, как вкопанный. Видение из прошлого словно ударило его током и попеременно переключало, как в детстве фильмоскоп, картинки болезненных воспоминаний, которые молотком откликались в сердце. Оказывается, оно у него есть, сердце.

Его со всех сторон окружила молодежь. 

— Что, дядя, острых эмоций захотелось? Или присоединиться желаешь? Только тебе скидки не будет, несмотря на преклонный возраст. Девчонка-то, как хороша, прямо персик..

Глава 3. Катерина

Девушка потихоньку приходила в себя. Она испуганно поглядывала на Березина из под длинных ресниц. 

— Извините, я даже забыла поблагодарить Вас за то, что не прошли мимо, вступились.

— Не за что. Лучше расскажи, куда отвезти тебя, милое создание. И зовут тебя как?

— Катерина, Катя. А живу я здесь рядом. Я и сама дойду, спасибо, Вы и так потеряли со мной много времени.

— Не бойся, все неприятности, которые с тобой сегодня случились, уже позади. Новых от меня можешь не опасаться. А времени у меня вагон — встреча не состоялась, ну и Бог с ней. Зато тебя встретил.—Константин смотрел на испуганную девушку и улыбался. Он сам не мог понять, что такого в ней было. Но она пробуждала в нем давно забытые воспоминания. И эти глаза, когда-то он тонул в таких же. Но все закончилось, как и всегда — он ушел не оглядываясь. Его путь был предначертан, и ничто и никто не должен был быть препятствием. И все же, что-то было в девченке, что заставляло биться сердце чаще.

Они доехали до дома Катерины. По дороге Березин успел спросить, чем она занимается и был очень удивлен, что такая смышленая девушка работает в библиотеке этого угрюмого серого дома, который все местные обходили стороной. Неужели она не смогла найти места получше?

Они долго прощались возле ее подъезда. Он держал ее за руки и не хотел отпускать, понимая всю абсурдность своего поведения — девушка годилась ему в дочери. Да и выглядела она не презентабельно, совсем не так, как его нынешние мимолетные красотки. Но эти глаза...Он не мог вынырнуть из их глубины, и главное, словил себя на мысли, что и не хочет. Девушка уже улыбалась, от страха не осталось и следа. Она доверчиво и благодарно смотрела на своего спасителя и даже не замечала, как мимо проходят соседи и изумленно смотрят на эту картину. 

— Ну что ж, пора тебя отпускать, а то родители будут беспокоиться. Не рассказывай им ничего, а то расстроишь их только, все уже позади. — Березин немного помолчал и смущенно продолжил. Язык сам говорил то, о чем мозг даже боялся подумать. 

— Можно я заеду за тобой завтра, после работы? Провожу тебя домой, чтобы не прицепился никто? Я ж вроде теперь твой Ангел-Хранитель,— шутливо подмигнул он Кате. 

Катя покраснела, кивнула и повернувшись, быстро пошла к двери. Березин стоял и смотрел ей вслед. Уже в дверях она обернулась и одарила его по-детски озорной улыбкой, от которой перевернулось все внутри. Ему хотелось ее задержать, прижать к себе и больше не отпускать. Ему стало страшно. 

«Наверное, я схожу с ума. Это постоянное одиночество среди расфуфыренных девиц. Вроде и не одинок, но один. Но ведь она ребенок. Березин, тебе пора чинить голову.»

С этими мыслями он сел в машину, доехал до дома, принял ванну и откупорил новую бутылку с виски. Потом подумал и не стал пить. Вышел на веранду и закурил. Ночная тишина пригорода и холодный мартовский воздух немного отрезвили его. Но он не мог отделаться от ощущения, что эта девушка ему знакома. Он уже нырял раньше в эту глубину, и с трудом вынырнул. Сейчас он боялся, что и вовсе не справится.

                                  ***

Катя тихо зашла в квартиру. Первым на пороге кухни появился отец. За ним стояла испуганная мама. 

— Ты где так долго была? Ты же знаешь, в каком опасном районе мы живем, здесь и днем всякие нехорошие случаи бывают. Под «нехорошими» случаями папа имел в виду разбросанные вокруг детской площадки шприцы и презервативы на лестничных клетках. 

— Все нормально, па.. Я у подружки дома была, заболтались. Пойду я спать, устала.

Катя поцеловала родителей и пошла в свою комнату. Там она еще долго смотрела в окно и задумчиво улыбалась. 

Родители еще долго сидели на кухне и обсуждали произошедшее. Катя никогда не задерживалась так раньше. Да и где ей было задерживаться? Кроме библиотеки и дома, да еще иногда Университета, где она заочно училась на Филфаке, да редких школьных подружек. Они очень боялись, что в один прекрасный день она придет и скажет, что уходит от них. Как вот уже 15 лет боялись, что кто-то раскроет их тайну и последствия могут быть непредсказуемыми. 

Они всегда боялись звонка в дверь. Очень часто они представляли на пороге незнакомую женщину. Она приходит и предъявляет свои права на Катю. А может у нее было другое имя. То короткое время, пока девочку не подбросили в приют. Родители не осуждали мать девочки, нет. Время было тяжелое, конец 90-х, а обстоятельства бывают разные. Даже сейчас, в более-менее стабильное время детские дома переполнены. Вот взять хотя бы этот, где работает Катюша. Слезы наворачиваются на глаза при виде этих детей. И надо же Кате выбрать было себе работу именно в таком месте. Ведь она думает, что они ее родители, тайну ее рождения они хранили, как самое ценное знание. 

Николай Иванович вспомнил, как они с женой пришли в детский дом на окраине города. Их ребенок тогда погиб. Ему было 3,5 года, Родиончик, рыженький, курносый и с забавными веснушками. Как солнышко. Сбила машина. Как  так произошло, они с женой не понимают до сих пор. На секунду вырвал руку, только ступил на дорогу— и откуда не возьмись эта машина без номеров. Даже не остановился, как будто на брошенную бутылку или игрушку наехал. Долго искала милиция виновника трагедии, так и не нашли. В те годы много машин пригоняли нелегально из Европы, многие скидывали номера и ездили на поддельных. Хаос в стране и в душах людей. Родители долго горевали, и в конце осознали, что силы брошенные на поиски не вернут им сына. Жизнь продолжалась. И надо было как-то жить.

Катя понравилась им сразу. Такая же рыженькая. Ей было всего 2,5 года. Она сразу бросилась им навстречу. И больше они не расставались. Только на время оформления всех необходимых для усыновления документов. И с тех пор они любили и растили ее, как свою дочь. И постоянно со страхом ждали звонка в дверь. 

                                 ****

Катя росла послушным милым ребенком. Очень сообразительной. В 4,5 года она уже читала, в 6 пошла в обычную школу, через год— в музыкальную. Везде и все у нее получалось легко. Ни разу их не вызвали в школу из-за плохого поведения или учебы. Только похвалы, грамоты. Любили они ее безгранично и также безгранично опекали. Всегда интересовались, с кем дружит, куда ходит. И она не сопротивлялась. Ласково обнимала своими ручонками за шею и со всем соглашалась. С грустью смотрела на фотку младшего братика, о котором ничего не помнила. Как не помнила и о том времени, которое провела в детдоме. Они постоянно это контролировали. Ограждали от возможных ситуаций, где она могла встретиться с ненужным прошлым. Переехали в другой район города. И создали правдоподобную легенду на случай, если Катя обнаружит какие-то несостыковки из своего прошлого. И лишь однажды незнакомая женщина остановилась и долго смотрела на Катерину. Они вовремя заметили и быстро ушли, стараясь больше не появляться в этом месте. 

Глава 4. Аля

Лето 1997 года выдалось жарким. Вся семья Березиных после выпускных экзаменов Кости в школе и собственно выпускного перебралась на дачу. Подготовка к вступительным экзаменам в Политехнический институт занимала все его время. И только ближе к вечеру он мог себя побаловать отдыхом—выйти к речке, с разгону прыгнуть в воду, с наслаждением перевернуться на спину и лежать так подолгу. Строя планы на жизнь, которая всегда представлялась ему успешной. 

Семья ученых, в которой всегда был достаток. Не всегда было время друг на друга, но Костя восполнял это авторитетом у друзей и собственной харизмой. Вокруг него всегда толпилось много людей. И главное, ничего специально для этого ему делать не приходилось. Особенно он пользовался популярностью у девушек. Высокий, с правильными и одновременно мужественными чертами лица, ямочкой на подбородке, и так не вязавшимися со всем остальным обликом, рыжими волосами. В детстве у него были веснушки, но к 16 годам, они стали постепенно исчезать, кожа на лице стала грубее, появился первый пушок, который за год частых манипуляций перед зеркалом с бритвой, превратился в щетину, добавив к его облику еще больше мужественности. Костя особенно не заморачивался отношениями. Долгих ухаживаний он не любил. Да и зачем, если девушки сами бегали за ним. А уж когда он брал в руки гитару, то растапливал сердца самых непробиваемых гордячек. 

В тот день он только подошел к речке и собирался раздеться для очередного заплыва, но тут неожиданно его внимание привлекла незнакомая девушка. Она сидела на берегу, обхватив колени руками. Казалось, что она чем-то расстроена. Костя остановился и стал наблюдать за ней. Девушка не меняла позу и тогда он решил подойти и спросить, не нужна ли ей помощь. 

– Добрый вечер. У вас что-то произошло? Я могу чем-нибудь помочь?— участливо спросил парень и заглянул девушке в лицо. 

Она подняла на него глаза и Костя ощутил странный укол в груди. Раньше он не ощущал ничего подобного. Ее глаза смотрели как бы внутрь него. Ему даже стало неловко, что девушка прочитает о нем то, что он уже сейчас, в первые минуты знакомства, хотел бы от нее скрыть. 

— Спасибо, у меня все хорошо. Просто такой тихий вечер. Не хочется нарушать эту гармонию.— Ответив, девушка перевела взгляд на реку. 

Костя, не спрашивая разрешения, сел чуть поодаль и тоже примолк. 

Они сидели так и молчали, пока вечер не опустился на их плечи розовым и оранжевым отсветом заката. Первым нарушил молчание Константин.

— Могу я узнать ваше имя, прелестная незнакомка? Или это сильно банально для такого замечательного вечера? Но мне очень хочется с вами познакомиться. — Костя снова заглянул в глаза девушки и улыбнулся. Он знал, как его улыбка действует на окружающих и часто применял это секретное оружие в общении с девушками. 

— Аля. И можно на ты. Мы, похоже, одного возраста. Мне 17. Я живу здесь на даче с родителями и готовлюсь к поступлению. В медицинский. 

— Да, ровесники, – подтвердил парень, почему-то смутившись, — а меня Костя зовут. Константин. И я тоже готовлюсь поступать. Только в Политехнический. 

Они снова замолчали, но в этом молчании теперь был какой-то смысл. Похожесть и непохожесть одновременно. И что-то неуловимо новое для каждого из них. 

                                ****

Три недели пролетели незаметно. Костя и не заметил, как все его мысли были полностью заняты новой знакомой. На учебу почти не оставалось времени. Но он и не думал об этом. Он просто не узнавал себя. Аля вовсе не отличалась красотой. Но было в ней что-то такое особенное, от чего при воспоминании о ней улыбка не сходила с лица парня.  А когда он тонул в ее взгляде, то совсем не хотел возвращаться в реальность. 

Ох, уж эти зеленые глаза. Они убегали утром на речку , ходили в поле собирать ромашки и васильки—уж очень Але нравилось все простое и естественное. Валялись в траве, наблюдая за кузнечиками и стрекозами. Уплывали на лодке и ныряли с середины реки. Глубоко заныривали и потом Костя беспокойно искал круги над водой, где должна была появиться Аля. И радовался, как ребенок, когда из глубины появлялось ее улыбающееся лицо. Он поправлял растрепавшиеся пряди ее волос, когда они после ныряний отдыхали на берегу, рисовал пальцем смешные рожицы и незнакомые для него, но такие приятные слова у нее на спине. И она угадывала эти слова, потому что поворачиваясь к нему лицом, загадочно улыбалась и краснела. Парень обожал, когда она вот так прищуривала глаза и краснела. Ее кожа светилась непонятным светом и освещала все вокруг на расстоянии многих километров. Так ему казалось. 

И Костя не позволял себе ничего лишнего. Того, что даже не задумываясь позволял себе с другими девушками. И лишь однажды, когда луна освещала берег и они уединились под раскидистым многовековым деревом, он перешел к решительным действиям. Аля удивленно посмотрела на него и немного отстранилась. Но Костю было уже не остановить. Он говорил какие-то слова про то, что так у него впервые и что он хочет узнать ее поближе. Она пыталась вырваться, но он не оставил ей ни единого шанса. Он просто не привык принимать отказы. Все произошло быстро и не принесло никому удовлетворения. Только слезы горечи и боли у нее, осознание непоправимой ошибки у него. Аля быстро оделась и убежала. Костя сидел на берегу и ненавидел себя за то, что сделал. Он готов был нырнуть в реку и не выныривать оттуда никогда, как не хотел раньше покидать глубину ее глаз. Ему было ужасно стыдно и противно. Противно быть таким, каким он привык быть. У него был шанс с этой девушкой стать другим, но он его бесславно упустил. Он даже не думал о последствиях и что ему придется отвечать за свой поступок. Его пугало другое. Пустота, которая обволакивала его и все пространство вокруг. Ощущение, что ненадолго открывшаяся дверь в незнакомую, но такую желанную реальность, закрылась перед его носом навсегда. 

Все утро следующего дня он не выходил из дома и только к обеду решился пройти к дому Али, чтобы поговорить с ней и попросить прощения. Но двери и окна были закрыты. Никого не было. Уехали. Он даже не успел узнать ее адрес и взять телефон. Единственный ориентир-медицинский институт. Дверь закрылась еще плотнее.