Пересдачи не будет!

Глава 1

Глава 1

– Вон он пришел, – кивает куда-то в зал Юлька, моя подружка и напарница.

– Кто? – не понимаю я.

– Да Гаев твой, – фыркает она. – Подойди к нему, Джен. Договорись. Может, разрешит пересдать…

– Думаешь, удобно? – спрашиваю с сомнением.

– Неудобно на потолке спать, – фыркает подружка и добавляет громким шепотом. – Ну что, он не человек, что ли? Представь его на унитазе…

Выглядываю в зал. Без труда нахожу за барной стойкой преподавателя, влепившего мне сегодня двойку по аналитике данных.

Данияр Гаев. Чтоб тебя!

Мой мучитель выглядит обалденно. В серой замшевой куртке под цвет глаз, белая рубашка поло. Кажется, он не препод, а модель из глянцевого журнала. Гаев не торопясь, вискарь. Лениво слушает коллегу с кафедры теории вероятностей. Кивает устало. А я, как дура, залипаю взглядом на высоких скулах, на очерченных словно грифелем тонких насмешливых губах, на широких накачанных плечах. Натыкаюсь на внимательные серые глаза, наблюдающие за мной, словно хищник за глупой обезьяной, и делаю шаг навстречу.

– Еще налей, красотка! – окликает меня второй препод. В нашем баре, расположенном напротив универа, преподаватели и студенты частые гости. Только Гаева я вижу впервые.

– Тебе достаточно, Андрей, – твердо и совершенно спокойно он кладет руку на предплечье коллеги. – Счет, пожалуйста, – просит холодно.

– Я пойду, отолью, – пьяно сообщает его товарищ.

– Давай, я пока расплачусь, – кивает ему Гаев и прерывает дурацкую попытку всунуть штуку. – Я угощаю, братан.

– Сколько с нас? – буравит меня пристальным взглядом Гаев.

Выбиваю чек. Подаю в корзиночке. Туда проще положить чаевые.

– Хорошо, – Данияр Петрович достает платиновую карту. Небрежно кладет ее в корзинку и добавляет еще тысячу.

– Ой, лучше наличными, – предупреждаю я.

– Нет. Я расплачусь картой. Или терминал не работает? – лезет он в бумажник и печально разводит руками. – Прости, зая, налички нет.

– Так вот же… – киваю на штуку.

– Это тебе. Чаевые, – улыбается он.

– Спасибо, – киваю, смущаясь. И завидев, как из туалета выходит Андрей, выдыхаю, набравшись смелости. – Данияр Петрович, пожалуйста, можно вам пересдать аналитику данных? Я готовилась. Это какое-то недоразумение. Мне нельзя без стипендии. Пожалуйста!

– А ты… – смотрит на меня Гаев, будто не узнает. – А, да. Константинова… Но у меня пересдачи не бывает. Ты же знаешь…

– Пожалуйста, Данияр Петрович, – смотрю в абсолютно безучастные глаза. Кого я пытаюсь разжалобить? Этого питона? Так он проглотит и не заметит. Но все равно, пока Андрей медленно пробирается через толпу на танцполе, упрашиваю. – Иначе меня отчислят. А мне нельзя…

– Да все так говорят, – отмахивается он.

– Данияр Петрович! Пожалуйста… Я на все готова. На любые задания. Я справлюсь, вот увидите. Дайте шанс, – умоляю я. И даже представить боюсь, что будет, если я вылечу из универа. Дед меня точно не простит!

– Ну, хорошо, Константинова. Жду тебя завтра у себя в офисе. В семнадцать ноль-ноль в «Программатике». Устраивает? Другого времени у меня для тебя нет, – пожимает он плечами. – Если не придешь, значит, будешь пересдавать осенью комиссии. А там шайба без вариантов, – разводит он руками.

Комиссию я боюсь больше, чем Гаева Я же забуду все за лето!

– Нет, нет, что вы! Я приду! – заверяю поспешно. – У меня смена в семь начинается. За два часа успею сдать? Или лучше отпроситься? – спрашиваю непонятно зачем.

– Отпросись, Константинова. Отпросись, – усмехается он. Смотрит как удав на кролика. Подмигивает и уходит.

Почти сутки дрожу от страха. Пробую читать учебник и ничего не понимаю. В голове полная каша, заваренная на обрывках знаний, панике и ощущении собственной бесполезности.

Зачем я только к нему подошла? Надо было через деканат действовать. Поменять препода. Если Гаев экзамен не принял, то все. Сдавать ему бесполезно.

Пересдачи не будет!

В нашем универе строгий отбор. И Гаев – один из судей. Санитар леса, блин!

На ватных ногах бреду к нему в офис. В глубине души надеюсь на чудо. Или меня охрана внизу не пустит, или на Гаева снизойдет благодушие, и он мне поставит «отлично» за красивые глаза.

Зайдя в высотку, сверкающую витражными окнами и гранитными колоннами, протягиваю паспорт охраннику.

– Евгения Константинова к Гаеву… – блею как дура.

«К самому Гаеву!» – добавляю мысленно. Стискиваю сумочку, пытаясь унять дрожь. Но бесполезно. Сейчас меня точно выпрут.

– Да, пропуск на вас заказан, Евгения Александровна, – улыбается мне светловолосый высокий парень. – Вам на одиннадцатый этаж, – кивает на двери лифтов.

«Сколько их тут? Шесть, кажется…», - торможу в замешательстве.

– Вас встретят, – улыбается охранник. Подает пропуск, где уже вписаны мои фамилия, имя, отчество. И я плетусь дальше на ватных ногах. Сердце как собачий хвост телепается, поджилки трясутся.

Глава 2

Глава 2

– Пойдем, – кивает он и первым идет вперед. – Прошу, – открывает дверь.

Делаю шаг и останавливаюсь в удивлении. Сначала должна быть приемная, потом кабинет Гаева… Но вместо этого я попадаю в комнату отдыха. Изумленно пялюсь на разлапистый диван из буйволовой кожи, на высокие стеллажи, забитые книгами, и аквариум с рыбками.

– Будь как дома, – насмешливо тянет Гаев и указывает мне на кресло, стоящее напротив дивана. – Располагайся, Константинова, и начнем.

– Да, конечно, – сажусь быстренько. Под насмешливым взглядом достаю зачетку дрожащими пальцами. Кладу на невысокий журнальный стол.

– Экзаменационных билетов у меня нет, – улыбается мне Данияр Петрович. – Поэтому я задаю вопросы. Если ответы меня устроят, поставлю «отлично». И дальше проблем у тебя с учебой не будет. А если нет, пеняй на себя.

– Хорошо, – лепечу, садясь ровно. Пытаюсь вспомнить все, что учила. Но это косяк – отвечать без билетов. Гаев меня точно завалит…

– Тогда погнали… Джен. Так, кажется, тебя зовут друзья?

– Д-да, – киваю я. И понять не могу, откуда он знает.

– Ты учишься на программиста и работаешь официанткой. Вопрос – зачем?

– Стипендии не хватает. Приходится подрабатывать. Я же с первого курса устроилась, – тараторю как заведенная. – Не брали никуда по специальности. Вот со следующего года хочу поменять работу….

– А родители тебе не помогают? – сверлит меня взглядом Гаев.

– Нет, – заявляю категорично. Не люблю говорить о семье. Плохо нельзя, а врать я не привыкла.

– А летом ты уезжаешь в детский лагерь вожатой, – кивает он, будто все обо мне знает.

– Ну да, – выдыхаю недоверчиво. Я экзамен пришла сдавать или о своей жизни рассказывать?

– Погоди, сейчас перейдем к самому главному, – словно читает мои мысли Гаев. – То есть ты живешь сама и связь с семьей не поддерживаешь? – давит меня взглядом.

– Мы созваниваемся… Иногда, – теряюсь под его внимательным взглядом.

– Зачем ты выбрала такую сложную специальность? – следует еще один вопрос. Надо полагать, блок о личной жизни и семье я провалила.

– Я с детства любила математику и мечтала…

– Начни сначала, Джен, – усмехается Гаев. Явно не верит ни одному моему слову.

– Программисты хорошо зарабатывают. А я – сирота. Могла поступить в любой ВУЗ.

– А родители? – напрягается Гаев.

– Погибли в автокатастрофе. Меня дед и бабушка воспитывали, – добавляю зачем-то.

– Я понял, – серьезно кивает Гаев и, откашлявшись, заявляет. – Джен… Я не буду ходить вокруг да около. Экзамен на общих основаниях ты не сдашь. Даже не надейся. Никаких пересдач у меня нет и не будет. Я и так для тебя сделал исключение. Ты мне нравишься. Как женщина. И я предлагаю тебе стать моей близкой подругой. Жить будешь со мной. С работой официантки придется завязать. Буду оплачивать все твои хотелки, с учебой вообще проблем не будет. С красным дипломом окончишь универ. Научу тебя инвестировать. Ну и так по жизни помогу. Соглашайся…

– Вы серьезно? – смотрю во все глаза.

– Ты думаешь, я прикалываюсь сейчас? – окидывает меня суровым взглядом. – У тебя будет другая жизнь…

И я тушуюсь, как подросток. Если я сейчас скажу «нет», то тоже все изменится. Только в худшую сторону. Мне придется вернуться домой и выйти замуж за Стаса… Дед настоит на своем.

Хмм… Так лучше Гаев, чем толстый и прыщавый внук дедушкиного товарища.

– Я согласна, – киваю, заливаясь краской стыда.

– Отлично, – улыбается мне плотоядно Гаев. – Тогда иди сюда, – хлопает ладонью по подушкам дивана.

Послушно пересаживаюсь. Но устраиваюсь чуть в стороне. Не могу я сесть вплотную к чужому мужику!

– Я навел о тебе справки, – убирает мне за ухо непослушную прядку Гаев. – Ты – скромница и умница. С парнями держишь дистанцию. Кто-то был уже?

– Хммм… нет… Никого, – опускаю голову.

Может, Гаев решит, что я дефективная – до двадцати лет дожила девушкой – и отпустит меня?

– Ну, я понял. Это хорошо, – замечает самодовольно и добавляет резко. – Только у меня одно условие, Джен. Никаких детей. За выбор метода предохранения отвечаю я сам. С твоей стороны – любые провокации типа «забыла», «случайно получилось» исключены. Или «давай заведем ребеночка, я передумала». Это не прокатит. Свою принципиальную позицию я тебе озвучил. Как только залетишь, мы расстанемся. Идет?

– Да, – отвечаю спокойно. Пока я учусь, дети в мои планы не входят. Да и мне хочется настоящую семью. Любящего мужа и детей от него.

А не от красавца Гаева, который шутя идет по жизни и никогда не женится. Ну какой из него отец? Он же для семьи не приспособлен.

Самовлюбленная скотина.

– Тогда, Джен, ты сегодня увольняешься из бара. Сейчас напишешь заявление, и завезем по дороге домой, – тянется он за зачеткой. Выводит «отлично», расписывается. Звонит секретарю. Просит принести нам чай и бутерброды.

Глава 3

Глава 3

Пять лет спустя

– Ты поднимешься? – отвлекаюсь от диплома.

– Что-то важное, Джен? – лениво тянет в трубку Гаев. – Я планировал встретить тебя у подъезда.

В этом он весь! В точных определениях и четком планировании.

– Да, тут у меня одна проблема возникла, – перевожу взгляд на тест. Можно, конечно, и после приема все рассказать, но я не в праве идти туда с Гаевым.

Он же предупреждал. Залетишь, тут же расстанемся!

А сегодня у него важный день. Инвесторы с женами будут. И если мне укажут на дверь, то и появляться на приеме нет смысла. Я там уже чужая. После расставания с Гаевым со мной никто из богатых и знаменитых общаться не будет.

Кто я? Гаев + один. Так обычно пишут в пригласительных.

«Но и прерывать ничего не собираюсь, как бы Дан не настаивал», – думаю, обхватив руками плоский животик. Там человек растет. Маленький такой человечек. Но я уже люблю его. И папашу его недалекого тоже люблю.

Условия он ставит! Так пусть и остается с ними. Я уйду.

«Надо чемодан собрать», – размышляю лениво. Но не хочу двигаться. У меня вещей немного. Нет, Гаев щедр со мной. Покупает любую понравившуюся шмотку. Сам дарит мне платья и туфли на каблуках.

Все наряды я ему оставлю, с собой заберу только самое необходимое. Мне много не надо. Тяжело поднимаюсь. Перехожу в нашу спальню. Тупо пялюсь на постель, где когда-то Дан лишил меня невинности, где научил любить секс. Горячий и крышесносный.

«Такого мужика у меня точно не будет», – прикусываю губу. Достаю чемодан из гардеробной. Закидываю в него вещи с полок. Даже не смотрю, какие именно. Что под руку попадает, летит в чемодан.

«Потом разберусь», – смаргиваю слезы.

Душу выворачивает наизнанку. За пять лет Дан стал для меня не только учителем и идеальным любовником. Я полюбила его. Естественно, никогда не признаюсь. Ему и не надо. Гаев бежит от любви и простых человеческих чувств как черт от ладана.

Но в остальном он идеален.

Нежен и искусен в постели. Скрупулёзен в работе, и меня учит этому. И коды я пишу уже лучше многих. И диплом у меня красный, как Гаев и обещал. Может отомстить и срезать на защите. Но это вряд ли.

Дан не мстительный. Широкой души человек. Только очень замкнутый и скрытный. Держит дистанцию со всеми. Мало кого приближает к себе. Мне одной повезло.

Выставляю чемодан в коридор.

«Как без Дана жить?» – устало подхожу к окну.

Из пентхауса Гаева открывается отличный вид на город. Цепляюсь взглядом за купола собора, за золотые кресты, поблескивающие даже в ночи.

Господи, помоги!

Где-то в прихожей проворачивается ключ в замке.

Дан пришел. А я даже не знаю, что сказать.

Слышу грохот и тихие ругательства любимого. Видимо, споткнулся о чемодан.

– Джен… Ты почему не готова? – влетает мой ненаглядный в гостиную. – И какого х.ра у нас чемоданы в прихожей? – опаляет гневным взглядом.

Как всегда, вздрагиваю, словно мышонок перед большим котом. Но тут же беру себя в руки. Сейчас слабости недопустимы. Гаев – известный манипулятор. Может и сломать. А я в ответе перед маленьким человечком, доверившим мне свою душу.

– Я ухожу, Дан, – повернувшись, обнимаю себя за плечи. И больше всего хочу очутиться где-нибудь в другом месте. А не стоять навытяжку перед этим хищником. Съест и не поперхнется.

Надо было уехать…

– Позволь узнать, почему? – нервно дергает галстук Гаев. Садится на подлокотник кресла. Смотрит внимательно. – Устал я, Джен… – вздыхает тяжко. Видимо, мое заявление стало для него сюрпризом, и он собирается с мыслями. Чего ждать? Как реагировать? В этом весь Гаев.

Ходячий компьютер с базовым набором минимальных эмоций.

– Вот, – протягиваю ему тест с двумя полосками. – Не беспокойся, я помню наши договоренности, – добавляю поспешно. – Я съеду. Сегодня.

– На ночь глядя? – приподнимает Дан одну бровь. Смотрит недоуменно. – Зачем, Джен? Тебя никто не гонит. Давай сходим на этот дурацкий прием, а потом будем решать личные проблемы. Идет? – с недоумением крутит в руках тест. – Где твое платье? Волосы ты уложила, глазки накрасила… А потом решила сделать тест на беременность? Странный поступок, не находишь? – тянет он насмешливо.

И я теряюсь. Пять лет прожила с человеком, и все еще удивляюсь его реакциям. Думала, будет орать и топать ногами. А он… Зовет на прием и насмешничает.

– Да, я уже собиралась идти, – поясняю дрогнувшим голосом. – А потом вдруг вспомнила, что давно не было месячных. Я замоталась с дипломом и напрочь о них забыла.

– Да я тоже, – трет голову Дан. На красивом точеном лице залегают морщины. – Обычно контролировал. А тут как из головы выпало.

– Ну вот, – перевожу дух. – Как дошло, так я сразу помчала в аптеку. А дальше дело техники, – поясняю, как будто это ему интересно.

– Собирайся, Джен… Надень платьице, туфельки. Затми всех на этом гребаном аукционе, – улыбается мне Гаев. – Не отказывайся. Я понимаю, у тебя раздрай в душе. Но помоги мне. Люди ждут нас…

Глава 4

Глава 4

Дорогой мы едем молча. По привычке Гаев держит меня за руку. Чувствую его тепло. Сегодня особенно остро.

Последний раз. Дальше я сама по жизни.

Пытаюсь представить, как мы встретимся вновь. Где-нибудь по работе… И не могу. Надо уехать к деду и бабуле и никогда не пересекаться с Данияром. Иначе я точно не выдержу. А мне силы нужны. Ребенок мой, и я обязана о нем заботиться.

Инстинктивно кладу руку на живот. Какой он там, маленький человечек? Надо сходить к врачу. Встать на учет. Сделать УЗИ.

А еще постараться дописать диплом. Последнее сложнее всего. Душа в раздрае, какие тут свежие идеи и мысли?

Гаев технично отпускает мои пальцы, отворачивается к окну. Я тоже гляжу на заснеженные улицы, на машины, еле-еле плетущиеся по другой стороне дороге, и думаю. Думаю.

Уехать бы к морю. Купить квартиру недалеко от набережной. Завести мелкую собаку и ходить гулять. А вечерами писать коды, зарабатывать деньги.

Тяжело. Но я справлюсь. Просто обязана.

– Выдыхай, – хлопает меня по ладошке Гаев. – Отпусти все свои мысли, Джен. Еще будет время все обмозговать. Наслаждайся праздником, – улыбается он и осекается.

А я добавляю мысленно: «В последний раз».

В огромный зал самого модного отеля города мы идем, держась за руки. Ступаю по красной дорожке, не пойми зачем положенной организаторами перед входом. Зацепившись каблуком, спотыкаюсь.

– Осторожно, детка, – сильные руки Гаева притягивают меня к себе. – На х.ра тут половик постелили? – ругается он. Но меня из объятий не выпускает.

Так и входим в обнимку.

Дан за руку здоровается с нашими городскими олигархами. Кого тут только нет! Годаров с супругой, Манучаров со своей Любочкой, и даже Градов с Владой.

Жены олигархов улыбаются мне, как родной.

– Джен, какая же ты сегодня красивая! – целует меня в щеку Люба Манучарова и добавляет тихонечко. – Тут много разношерстной публики. Все лезут знакомиться. А я не люблю, ты же знаешь.

– Будем держаться вместе, – улыбаюсь ей и Свете Годаровой. – Чем сегодня кормят, девушки?

– Шампанское рекой плюс очень приличный фуршет, – взмахивает бокалом Влада Градова.

Но меня шампанское не интересует. Мне нельзя. Надо раздобыть что-то безалкогольное. Может, сок или воду.

– Держи, – протягивает мне бокал с белым вином Гаев.

– Дан, – поднимаю на него глаза.

– Это лимонад, – цедит он тихо. – Если захочешь еще, второй стол за колонной. Вкусный. Я попробовал, – показывает на свой бокал.

В этом весь Гаев. И не поймешь, обижаться на него или принять таким, как есть. Хотя мне уже должно быть все равно. Мы вместе в последний раз. Обратный отсчет уже тикает.

– Вас можно поздравить? – улыбается любопытная Света Годарова. Она хорошая очень. Но я не могу, не вправе сейчас распространяться о ребенке. Все кинутся поздравлять Гаева, а ему будет неприятно.

– Ты про выбор напитков? – делаю вид, что не понимаю. – Мы с Даном решили на время завязать с выпивкой. Алкоголь, даже в малых дозах, изменяет сознание и снижает трудоспособность. А у меня диплом, плюс у Гаева важные проекты.

– Правильное решение, – поддерживает меня Люба Манучарова. – Я Тимуру давно говорю.

– А кто тогда будет пить шампанское на приемах? – веселится Света. – Организаторы разорятся…

– Никогда! Это прибыльный бизнес, – подхватывает Влада.

А я издалека смотрю на наших мужчин. Красивые представители сильного пола. Четыре лучших экземпляра. Кто с ними еще сравнится?

Разве что наш мэр. Наблюдаю, как на импровизированную сцену выходит Тимофей Морозов. Зал встречает его бурными овациями. А меня кто-то сзади дергает за рукав.

Оборачиваюсь и чуть не налетаю на двоюродную сестру.

– Ой, Генечка! А я смотрю, ты или не ты? – улыбается она одними губами, а сама так и шныряет взглядом по моим знакомым. Видимо, и подошла с целью навести контакты.

– Привет, Света, – демонстративно отвожу ее в сторону.

– Не ожидала тебя здесь увидеть…

– Да я часто посещаю такие тусовки, – пожимаю оголенными плечами. – А тебя тут вижу впервые.

– Ты в эскорте, что ли? – охает сестрица. И мне больше всего хочется влепить ей пощечину.

Хотя, наверное, оно не так далеко от истины. Кто я Гаеву? Любовница? Содержанка? Там и до эскорта рукой подать.

– А ты тут с кем? – ухожу от оскорбительного вопроса.

– Ой, со Стасиком! – радостно сообщает мне Светка. – Мы все-таки поженились. Прости, увела у тебя жениха, – смеется она и машет рукой кому-то за моей спиной. – Любимый, гляди, кого встретила!

– О, привет, Генечка, – бухтит над ухом толстый и неповоротливый Стас Дубинин. Хорошо, от прыщей избавился.

– Поздравляю! – приподнимаю бокал с лимонадом. – На вас, мои дорогие, хорошо брак подействовал. Простите, но не смогла присутствовать на вашем празднике…

Глава 5

Глава 5

«Вот с х.ра ли?» – весь вечер мучаюсь вопросом. Не выпускаю Джен из вида.

«На дорожке поддержал машинально. Лимонад притащил, как последний каблук», – усмехаюсь мысленно, а самого внутри колпашит.

Джен, милая. Что же ты наделала? Ну, какой ребенок? Нам же хорошо было вместе. Я уже расслабился. Ни на кого не смотрел.

Да и зачем другая, если есть Джен? С ней можно и на пейнтболе пострелять, и на нырялку поехать, и на горных лыжах покататься. Сходить в театр, на балет. В общество ввести не стыдно. Девчонка красивая, умненькая. Может поддержать любую беседу от распродажи в ЦУМЕ до обсуждения творчества Пелевина.

Идеальная, одним словом! Другую такую точно не найти. Да я и не планировал. Так привык, что Джен рядом. А теперь что?

«В который раз, баклан, выбрали не тебя», – стискиваю зубы.

Наблюдаю за роскошной женщиной с идеальной фигурой, подчеркнутую тонким искрящимся в свете ламп платье, цепляюсь взглядом за завитки волос, спускающиеся по изящной шейке, и в который раз за сегодня повторяю.

Зачем ты это сделала, Джен? Почему? Так в дочки-матери поиграть захотелось?

Моя Константинова уверенно движется по залу. Болтает с «девочками», женами наших местных олигархов. И как только умудрилась подружиться? С полупустым бокалом обходит гостей. Здоровается, поддерживает светскую беседу, в которой иногда проскальзывают такие важные инсайты, что мама не горюй.

И наконец, застывает где-то за колонной. Вижу только подол платья и золотую туфлю.

«Ну, покажись, милая», – прошу мысленно. И Джен поворачивается. Но не ко мне. А к какому-то левому чуваку. Толстому и надменному.

«Почему, Джен? – смотрю на нее во все глаза. – Ты выбрала не меня? Серьезно?»

Я не вижу ее лица. Мужик стоит полубоком. Но мне и так понятно, что у него слюна изо рта капает. Хочет мою женщину.

Да ну, на фиг!

– Прости, бро, – кладу ладонь на плечо Славки Градова. – Хочу потанцевать с Джен, – киваю на оркестр, играющий медлячок.

– Да, я тоже планировал пригласить жену, – кивает старый товарищ по университету. И мы как по команде направляемся каждый к своей женщине.

Небрежно отодвигаю в сторону жирного чувака. Беру за руку свою девочку. Отдаю постороннему человеку ее бокал. Неприлично ужасно.

Но мне положить с прибором.

Главное, Джен рядом.

О том, что она уйдет скоро, стараюсь не думать. Но договоренности есть. Их выполнять нужно. И Джен не будет заламывать руки в истерике и умолять передумать. Она развернется и уйдет.

Вот, уже чемодан собрала. Зараза.

И я ее ничем удержать не смогу. Только если… Но для нее это условие неприемлемо. Даже предлагать язык не поворачивается. Она мне голову открутит.

И как я сам не заметил, что Джен беременна? Грудь налилась и стала чувствительная. И сама девочка моя округлилась немного. Стала более манкой и соблазнительной. Эх…

Не удержу я ее.

А с другой стороны, ребенок в доме. Думаю и содрогаюсь мысленно. Нет. Никаких детей. Я себе дал слово. И изменить себе не собираюсь.

Прижимаю девчонку к себе. Ловлю восхищенные взгляды мужиков. Раньше меня это заводило. Самая красивая женщина в зале принадлежит мне. А сегодня… Понимаю, что мы вместе в последний раз. От этого еще острее чувствую Джен. Как ее грудь трется о мою, как наши ноги соприкасаются в такт музыки.

Деятельный «мальчуган» в боксерах уже приподнимает голову. Просится внутрь к Джен. А значит, пора домой…

Пока еще в наш общий дом и нашу общую постель.

– Поедем, я уже все перетер, – роняю вежливо.

А самому так и хочется выдохнуть: «задолбался я тут». Никогда не любил тусовки. А эта просто на нервы действует.

«Джен. Девочка. Почему ты не рассказала мне после?» – размышляю я, ведя девчонку из зала. Снова наталкиваюсь взглядом на жирного мужика и повисшую у него на руке мумию с накачанными губами. Девка усмехается противно. Что-то шепчет своему спутнику.

– Она точно в эскорте. Вон, мужика какого сняла, – читаю по губам. Хочется подойти и всечь. Какого х.ра? Какой эскорт? Джен моя…

«Кто твоя?» – просыпается дотошный внутренний голос. Кто она тебе?

И я затыкаюсь.

Краем глаза замечаю, что неприятная парочка тащится следом.

«А вот это вы зря, ребята!» – думаю мстительно.

Из гардероба звоню водителю, потом безопасникам. Всех проверить, всем накрутить хвосты. Странные персонажи в окружении Джен мне точно не нужны.

Накидываю ей на плечи белую шубу, которую по дурости купил в Греции. Удивить хотел, порадовать!

А теперь что? Джен ее продаст. И все тряпки свои дорогие в придачу. Ничего себе не оставит. Я ее знаю!

– Опять этот половик. Задолбали, – морщусь, глядя на красную дорожку. Тоже мне Голливуд хренов. Обнимаю Джен покрепче. Подвожу к мерсу. Помогаю сесть.

Глава 6

Глава 6

– Тогда какой смысл мне оставаться? – пытается выдернуть руку Джен. – У нас есть договор. Я стараюсь выполнять свои обязательства.

– Я тоже. Я от них не отказываюсь, – поясняю мягко. А у самого все нутро в узел закручивается. Вот как мне ее отпустить? Не могу я. Тем более резко. Мне привыкнуть надо. Обмозговать.

– Тебе пока некуда идти. Зачем делать резкие движения, Джен? – глажу тонкие пальцы, унизанные мелкими колечками. – Тебя никто никуда не гонит, – пытаюсь говорить спокойно и вкрадчиво. - Давай найдем тебе подходящий вариант. Ты еще ни о чем не думала…

– Нет, Дан, – мотает она головой. А в глазах слезы стоят. – Я за час до твоего прихода узнала.

– Вот и хорошо, – успокаивающе обнимаю девчонку. – Надо к врачу сходить. Пройти диагностику. Тесты иногда врут. А иногда указывают на нарушения эндокринной системы, – заявляю на умняке.

– Да, я завтра запишусь, – печально кивает она. – Но думаю, ошибки нет. Я как-то иначе себя чувствую, – шепчет она и косится на водителя.

– Давай прогуляемся, – предлагаю я. И тут же сам себя обрываю – Блин. Ты легко одета. Лучше дома поговорим, – слегка сжимаю руку.

Джен затихает. Задумчиво смотрит в окно. Что-то прикидывает.

Наверняка решает, от какого из инвестиционных проектов избавиться в ближайшее время. Или однушки, полученные в наследство, продать задорого и купить квартиру получше?

Знаю я ее думки. Все загонит от отчаяния и останется на нуле. А я для нее старался!

А на х*ра?

Сейчас уйдет в закат вся такая красивая… Что я делать буду?

– Я куплю тебе квартиру, только скажи, какую хочешь, – предлагаю глухо. Не хочу, чтобы девочка моя маялась одна. Помочь хочу. Дальше сама пойдет по жизни…

Но я даже думать не могу, как отпущу Джен. Пока не знаю. Придется. Но со временем.

– Ты меня и так задарил, – улыбается она слабо.

– Ты возражаешь? – усмехаюсь я. И честно говоря, боюсь, если она откажется и уйдет. Где ее искать?

Мы же не чужие люди. Даже кровь стынет в жилах, стоит только представить рядом с Джен другого мужика.

«А что представлять? Ты сегодня видел. Парниша чуть слюной не изошел», – напоминаю самому себе.

Машина тихо скользит по укатанному снегу, въезжает на территорию комплекса и останавливается у крыльца.

– Кстати, как у тебя с дипломом дела? Ты к Красильникову ходила отчитываться? Что он сказал? – беру Джен за руку. Открываю тяжелую дверь, веду через мраморный холл.

– Он заболел, Дан. Попросил перенести на следующую неделю. Я согласилась, – тихо сообщает Джен. Смотрит спокойно и бесхитростно.

– Ну и хорошо, успеем доработать код. Дуракам половину работы не показывают, – роняю раздраженно. Нажимаю на кнопку персонально лифта, следующего без остановок к нам в пентхаус. И войдя в кабину, прижимаю девчонку к себе.

– Джен, – выдыхаю, зарываясь носом в волосы. Вдыхаю запах миндаля и лимона, которым Джен провоняла всю мою ванную. Чувствую, как трепещут крылья носа, вбирая аромат. Разворачиваю девчонку к себе. Залепляю рот поцелуем.

Джен отвечает мне порывисто. Как обычно возбуждая и даря надежду. Вот только сегодня все иначе.

В последний раз?

«Да ну не фиг!» – прикрываю глаза. Пусть живет пока у меня. Я не готов ее отпустить.

– Давай сразу в душ, – пробираюсь рукой под шубу. Стаскиваю с плеча тонкую лямочку. Целую грудь. – Джен! Детка! Ты сегодня не зачехляла боеголовки? – выдыхаю заметив отсутствие важных предметов гардероба. - Это просто оружие массового поражения, какое-то! – обвожу языком сосок.

– Платье не предполагает нижнего белья, – шепчет, задыхаясь Джен. Обвивает мою шею руками.

– Сейчас проверю, – как только двери лифта разъезжаются в разные стороны, подхватываю девчонку на руки. Невзирая на чистые полы, прямо в обуви прохожу спальню.

Завтра домработница придет, помоет.

Падаю на постель вместе с Джен. Как с куклы, стаскиваю сначала шубу, будь она неладна, затем платье и в ужасе смотрю на прекрасную голую женщину.

– Ты так ходила?

И себя матерю за халатность. Я же ничего не заметил!

– Там вшитые чашечки и трусики, – машет она перед моим носом золотистой тряпкой.

– Охренеть, – только и могу выговорить. Лихорадочно стягиваю с себя куртку и костюм, кидаю на стул. А потом сверху бросаю рубашку, галстук и труселя. – Ну, вот и все, – нависаю над Джен. – Иди ко мне, – велю мягко.

Девочка моя послушная, уже привычно закидывает обе ноги мне на талию.

– Так норм? – улыбается хитренько.

Вот же зараза! Прекрасно знает, как меня довести до сумасшествия. Только она одна в курсе. Никогда ничего не имитирует, не паясничает, не строит из себя Памелу Андерсон, а вместе со мной доходит до пика. И так же синхронно со мной потом отлетает в маленькую смерть.

Было! Твою ж мать.

Глава 7

Глава 7

Ночь я не люблю. Обычно засыпаю под утро. В детстве я всего боялся и трусился под одеялом. Потом в интернате для одаренных детей с фонариком читал книжку, пока воспитатели не отбирали и то, и другое. А в универе либо гулял, либо готовился к сессиям.

Вот и привык не спать часов до четырех утра. Зато утром отсыпался. Частенько опаздывая на первые пары. Может, поэтому и основал свою компанию сразу после универа. Неохота было ходить на работу к строго указанному времени и жить по указке.

– Жрать хочется, – вздыхаю, проводя большим пальцем по шее Джен. Такой нежной и бархатной, что дух захватывает.

Женщину найти можно. Легко! Ко мне в койку любая прыгнет. Но мне не нужна любая. Мне нужна Джен. Я привык к ней.

Наверное, какое-то время придется пожить одному. Нужно забыть ее вкус, ее запах, ее тело. Ну а пока я молча прижимаю к себе мою самую чудесную женщину и не хочу двигаться. Там на кухне уже нарезаны бутеры, заварен чай. Но я словно пытаюсь впитать в себя хоть каплю тепла Джен. Перед долгой разлукой хочу насытиться ею.

– Пойдем, – щекочу легонько.

– Мне хорошо, – тихо шепчет она и спохватывается. – Да, пойдем… Что-то я проголодалась.

– Вот так… Води тебя на приемы, – усмехаюсь я. Хочу спросить, с кем она все-таки болтала. Но Джен садится на постели. Вертится. Обалдело наблюдаю, как подпрыгивают, словно мячи, упругие сиськи. Представляю, как они наполнятся молоком. Как изменит идеальное тело Джен предстоящая беременность. Это сейчас ничего не заметно. А уже через полгода ее будет не узнать.

«Вот тогда и найду себе другую», – размышляю. А внутри все стонет от отчаяния и тоски.

Зачем, Джен? Зачем? Нам же хорошо было вместе!

Понимаю, она не виновата. Надо будет созвониться с гинекологом, посоветовавшим именно эти инъекции для предохранения.

«Я еще бабла отвалил!» – как дурак, смотрю в потолок.

– Ну что, подъем? – ластится ко мне Джен. Видимо, и ей не хочется вставать и идти куда-то.

– Отдельные части организма уже встали, – кладу руку на возбужденную плоть. – Но тебя это ни к чему не обязывает, – улыбаюсь довольно.

– Как это не обязывает? – возмущенно восклицает Джен. – Очень даже обязывает. Иди сюда, Гаев, – оседлывает меня. – Теперь я веду…

– А я ведомый, что ли? – переворачиваю девчонку на спину. И надышаться не могу. Крышу сносит нереально. Как у пацана. Сколько лет мы вместе? Почти пять. Но ни разу я не чувствовал Джен так остро, ни разу в жизни не балдел от нашей близости так, как сейчас.

– Пойдем есть, – предлагаю отдышавшись. Оглядываю комнату, где горой по полу валяются наши вещи. Белая шуба Джен, мои боксеры. – Быстро в душ, и на кухню, – поднимаюсь с постели. Вешаю в коридоре на вешалку шубу. Собираю свои манатки. Костюм бросаю на кресло. Остальное отношу в стирку.

Только платье Джен прячу в пакет. Так ее запах подольше останется.

– Все, я уже отстрелялась с банкетами, – вертится она по постели. Потом встает, потягивается, заставляя сиськи подпрыгнуть вверх. Вроде не соблазняет, а так и манит к себе.

– Это еще почему? – гляжу хмуро.

– Данияр Петрович, мой контракт с вами завершен, – заявляет напевно. – Ищите другую девушку. Пока на частичную подработку.

– Да не хочу я никого искать! – подрываюсь следом. Наблюдаю, как Джен ступает в душевой отсек, становится под воду. Как по ее груди и животу стекают крупные капли.

«Так бы и слизал языком», – ловлю себя на странной мысли и выхожу из ванной. Иначе я за себя не отвечаю.

Беру с дивана ноутбук Джен. Открываю программу, проверяю, что там наделала за сегодня моя девочка. И когда она появляется в белом банном халате и в чалме из полотенца, придвигаю к ней ноут.

– Вот здесь и здесь поправь, – тыкаю пальцем в некорректный код. Нет, написано верно. Но не идеально.

– Ага, хорошо, – берет она с тарелки бутер с семгой. Откусывает, внимательно изучает код и поднимает на меня возмущенный взгляд. – А что вас не устраивает, профессор?

– Долго грузиться будет. Переделай, Джен, – поднявшись из-за барной стойки, приношу большой пузатый заварочный чайник. Ставлю на черную поверхность. Сочетание белого и черного – моя излюбленная фишка.

– Мне без заварки, – мотает головой Джен. А я мысленно закатываю глаза.

Начинается!

– Что тебе предложить? – добавляю в каждое слово немного сарказма.

– Соленые огурцы. Есть? – роняет она, не поворачиваясь. – И сок какой-нибудь. Пожалуйста! – тянет, подняв на меня взгляд. Складывает губы в поцелуйчик.

Осекается, словно никогда так не делала. Понимаю ее. Моя глупая женщина считает, что ее контракт закончился. И поэтому любые милые глупости и шалости неуместны.

– Оставайся собой, – целую в макушку. – Пока ты живешь здесь, у нас все по-прежнему.

– Дан, – поворачивается она ко мне. – Хочу спросить, – отодвигает в сторону ноут с кривым кодом. И словно забывает о нем.

– О чем? – напрягаюсь я. Толстой бизоньей шкурой уже чувствую, откуда ветер дует. – Джен… – давлю взглядом.

Глава 8

Глава 8

– Да какая разница, – морщит нос Гаев. И меня подрывает.

– Ты! – подлетев, колочу кулаками по груди. – Ты бессердечный ублюдок! Просто бесчеловечная какая-то скотина, зацикленная на цифрах и трахе!

Сильные пальцы Дана перехватывают мои запястья, словно тугие наручники.

– Угомонись, Джен, – поднимается он мне навстречу. – В целом я согласен с твоими претензиями. Я тебя предупреждал. Нечего мне тут истерики закатывать, – отвечает жестко. Каждое слово будто осколок режет душу, заставляя ее кровоточить.

– Тогда я ухожу, – смотрю в упор на сжатые до белых костяшек руки. – Ты не способен вести нормальную беседу. Меня доктор завтра спросит о наследственных болезнях отца ребенка, и что я отвечу? Я не знаю от кого забеременела? Никто от тебя ничего не требует, – устало опускаю голову. – Но хотя бы честно рассказать ты можешь? Или тут тоже принципы?

– Могу, – ослабляет захват Гаев. Мрачно кивает. Смотрит на меня внимательно, будто взвешивает на весах.

Говорить или нет? А мне действительно важно. И я не понимаю, в чем дело? Откуда такие тайны мадридского двора? У меня родители тоже были с пулей в башке. Отец поругался с дедом, пьяным сел за руль, рядом как ни в чем не бывало плюхнулась мама. Помахала мне из окна автомобиля. И они уехали навсегда. Даже в закрытых гробах хоронили, хотя дед настаивал на бальзамировании. Но как я потом узнала, там была страшная авария. Доставали частями. Нечего там было бальзамировать.

Бабушка слегла тогда, и я очень боялась, что и она умрет. Сидела все время рядом. Даже игрушки к ней в спальню перенесла. И бабуля моя выжила. Видимо, я ей придала сил и перепрограммировала смысл жизни.

«Надо ей позвонить. Рассказать мои новости», – думаю, держа театральную паузу.

– Ладно, – вздыхает Гаев. – Ты права. Убедила, – ведет меня к дивану.

Ждет, пока я устроюсь. Привычно подкладывает подушку мне под спину и сам садится рядом.

– Я говорю один раз, – роняет жестко. – И больше мы к этой теме никогда не возвращаемся. Ты права. Больно жить с этой правдой. А пересказывать кому-то невыносимо. Даже тебе, Джен.

– Я слушаю, – обнимаю саму себя за плечи.

– Честно говоря, я даже не представляю, кто мои родители. Понятия не имею, чем они занимались или болели. Зато точно знаю, кем они были. Подонками и тварями, – выплескивает он с горечью.

– Почему?! – подаюсь вперед. Подавляю дикий порыв кинуться на шею Данияру. Обнять. Приласкать.

Но он не потерпит эмоций. Воспользуется моей любовью и закроется окончательно. Поэтому надо сидеть и слушать. А потом делать выводы.

– Меня оставили на вокзале. В чемодане, – сглатывает нервно Дан. – Даже не знаю, на что был расчет. Видимо, думали, что я задохнусь. А я стал орать. Ну и нашли…

– Сколько тебе было? – не верю своим ушам.

– Мелкий еще. Месяца три или четыре…

– А откуда узнал? Документы видел?

– Нет. Подрос, рассказали добрые люди. Меня Гаевы усыновили сразу. Никаких документов не осталось. Ну там, пеленочки с гербом, или фамильного крестика, – усмехается он криво. – Поэтому ничем помочь не могу, – разводит руками, а у самого желваки на скулах ходят.

– Бедный ты мой! – кидаюсь к нему навстречу. Обнимаю, целую. И тут же оказываюсь прижатой к груди.

– Теперь ты понимаешь, почему я был против размножения, – рыкает прямо мне в ухо.

– Понимаю, – киваю я. – Сложный случай.

– Подумай, – выдыхает он.

– Да тут и думать нечего! – подрываюсь с места. Отталкиваю Гаева, несусь в ванную. Иначе сейчас прямо при нем разрыдаюсь. А перед глазами ребенок в чемодане лежит. Маленький еще. Грудничок.

Просто за гранью история!

Влетаю в санузел, захлопываю дверь и очень жалею, что в пентхаусе Гаева нет задвижек. Сразу, когда жил один, не поставил. А я переехала, не стал заморачиваться.

Хватаю с вешалки полотенце. Оседаю вдоль стены и реву, пытаясь представить человека, совершившего преступление против маленького человека. Гаев прав. Неизвестно, что в голове у такого.

«Нет, родители не могли так поступить!» – всхлипывая, вспоминаю своих. Мама всегда давала конфеты и играла со мной в куклы. А отец… Он был смешной. Изображал коня. Я вскарабкивалась ему на спину, а он ржал на весь дом к явному неудовольствию деда.

Дверь в ванную распахивается, и на пороге застывает Гаев. В один шаг оказывается рядом. Подхватывает меня на руки и несет в гостиную.

– Ну, милая, все давно прошло. Я выжил, перерос чемоданчик, – усмехается он. Прокладывает дорожку поцелуев по шее, потом к ключице и к груди.

– Погоди, – кладу голову на плечо. – А твои приемные родители? Они что говорят? Ты их спрашивал?

– Они скрывают, Джен. До сих пор делают вид, что ничего не было. Я пытался поговорить с ними. Каждый раз напарывался на глухую стену. Но еще тогда понял всю бессмысленность ситуации. Они не скажут. Им не выгодно.

– Почему? – округляю глаза.

Глава 9

Глава 9

Реакция Джен меня поражает. Как всегда. Эта женщина никогда не притворяется. Ей плохо – она рыдает, весело – заражает окружающих смехом и радостью. В этом вся Джен. Другую такую я точно не найду. Да и искать не собираюсь.

– Тебе завтра на работу, – всхлипывает она.

– Хочешь, с тобой останусь. Провожу тебя, – предлагаю еще раз. А душа воет от предстоящей разлуки.

Только не уходи! Прошу!

– Не знаю, – пожимает она плечами. Отстранившись, садится прямо. – Я ценю твою заботу, Дан. Очень ценю. Но ты сам понимаешь… Если не хочешь впрягаться и брать ответственность за малыша, то и идти со мной в женскую консультацию нет смысла. Там или с мужьями женщины, или сами. Группа поддержки там не нужна. Честно…

– Тогда найди хорошего врача. Я оплачу все расходы. Даже не думай платить из своих, – бурчу раздраженно.

Возвращаюсь в кухню, завариваю себе крепкий чай. Сажусь за барную стойку и придвигаю к себе Женькин ноут, будь он неладен.

– Что тут у нас? – прискакивает она следом. Пьет чай из моей кружки. Таращится в ноут заплаканными глазами. Ну какой из нее работник? Сейчас еще больше напортачит.

– Иди уже спать, Джен. Я исправлю, – чмокаю в нос девчонку и слегка шлепаю по попе. – Давай… Завтра оладьев мне нажаришь…

– Закажу сырники в кондитерской, – мотает она головой.

– Договорились, – крепенько целую в губы. – А теперь спать.

А я, оставшись в одиночестве, поддаюсь странному порыву. Открываю «Одноклассники», ввожу «Гаева Анастасия Владимировна» и как дурак пялюсь на выставленные фотки. Они с отцом. Уже старенькие. Мама с цветами.

Перевожу взгляд на дату публикации. Сегодня. Смотрю на календарь в ноутбуке. Так и есть! Опять забыл поздравить с днем рождения. Открываю телефон. Отправляю сотку. И снова залипаю на фотографиях. Как в замочную скважину подглядываю.

Моя старшая сестра Вероника с выводком детей и мужем. Фотография Вити, старшего брата, утонувшего в реке за день до выпускного. Сколько мне тогда было? Лет пять. Тогда-то на похоронах я и узнал, что живу в приемной семье. Иначе бы квартиру не дали.

Подскакиваю с барного стула. Нервно хожу по кухне, потом по квартире. Выхожу на террасу в трусах и в майке. Вдыхаю свежий морозный воздух.

«Заболеешь, Данька!» – окликается внутри бабкиным голосом. Смотрю на снег. На запорошенные туи, выставленные рядком.

«Завтра надо будет снег почистить», – решаю мысленно. И туи занести в библиотеку. Еще померзнут, а Джен расстроится. И меня пробивает только от одного осознания.

Весной Джен уже съедет. И я снова останусь один.

«Она свой выбор сделала. И он не в мою пользу», – усмехаюсь горько. Плетусь в гардеробную, по пути заглядывая в спальню к Джен. Она спит, свернувшись клубком. Мягкая, добрая, беззащитная. Моя девочка.

«Женись на ней, идиот!» – поднимает голову здравый смысл. Наверное, так бы поступил каждый на моем месте. Но я не могу. Этот мультик не для меня. Видеть ребенка, порожденного мною. Гадать каждый день, какими генами наградила его судьба? Пытаться разглядеть своих родителей. А кто они были? Хрен разберет.

Но когда я про чемодан узнал, пелена с глаз мигом слетела. Не потеряли, не умерли. А просто оставили на вокзале, как ненужную вещь.

В кухне на столе тренькает сотовый. И я догадываюсь, кто мне звонит.

Поплотнее закрываю дверь на террасу. Бегу за телефоном. Кудахтающий и кукарекающий рингтон разносится по всему дому. Мама не считает гудки, а держит трубку до упора. Сейчас Джен разбудит. Только этого не хватало!

– Да, привет! – выдыхаю, будто пробежал стометровку.

– Данечка, спасибо большое. Но не надо нам такие большие деньги просто так присылать. Нам хватает. А тебе они нужнее…

«Это сотка у нее большие?» – усмехаюсь мысленно.

И как всегда, удивляюсь странной заботе. Если б не было, не прислал бы. Что-то ты, Анастасия Владимировна, ни разу даже сто рублей мне в интернат не прислала. Вот тогда они были нужнее. А сейчас они есть. Просто есть. Всегда.

– С днем рождения, мама! – поздравляю, прикрыв глаза. Тру переносицу. Желаю здоровья и счастья. – Прости, раньше не мог позвонить. Был на встрече с инвесторами, – говорю спокойно и безучастно. В принципе маме все что угодно наплести можно. Она во все поверит. Но я избегаю давать лишнюю информацию.

Ко мне в гости они не приезжают, я к ним тоже не езжу.

– Как твои дела, Данечка? – всхлипывает мама. Или это шумы на линии?

– Все хорошо, – докладываю я. – Докторскую вот пишу. Летом защита. Стану профессором и доктором наук…

– Тебе зарплату прибавят? – бойко интересуется меркантильная женщина на другом конце миллиона ячеек, базовых коммутаторов и нескольких зон покрытия.

Зарплату? Да я сам кому хочешь прибавлю.

– Нет, мам, – роняю снисходительно. – Тут зарплата не главное.

– А что же тогда? – охает она по-простецки.

– Имиджевые моменты. Плюс я же преподаю в универе, – пытаюсь объяснить. – Там степень важна…

Глава 10

Глава 10

Утром просыпаюсь в пустой постели.

– Джен, – сонно глажу ладонью прохладные простыни. Прислушиваюсь к шуму в квартире. Слышу, как на кухне течет вода. Шумит чайник. К рутине примешивается девичий голос.

«Здесь она. Не ушла!» – выдыхаю, поднимаясь с постели. Обычно я не залеживаюсь. Если только с Джен могу поваляться.

А так подскакиваю сразу. Зачем тратить жизнь попусту? Не понимаю!

Иду на шум. Прислушиваюсь.

– Нет, ба, все по-прежнему. Да. Я позвоню сейчас. Да. Поняла. Дедушку поцелуй. Ага. Только Светке не говори, – болтает она, пританцовывая около плиты в моей майке, доходящей почти до колен.

Поворачивается, увидев меня.

– Да, бабуль. Целую. Пока, – прощается наскоро. Переворачивает румяные оладьи. Тянется ко мне с поцелуем. – Доброе утро!

– Привет, детка, – зарываюсь носом в пушистые каштановые волосы. Провожу ладонью по спине, по упругой попке. Заныриваю под футболку и присвистываю довольно. – Вот это да! Вернее, нет, – смеюсь как пацан. – Ты опять забыла надеть трусы?

– А толку? Ты их все равно снимешь, да еще порвешь, – фыркает она. Выкладывает последнюю порцию оладьев на бумажную салфетку. Отставляет в сторону сковороду и обвивает мою шею руками.

Типа у нас ритуал такой! А меня долго просить не надо.

Подхватываю девчонку на руки. Усаживаю на островок посреди кухни, сдираю вниз боксеры. А Джен уже ерзает. Двигается ко мне поближе. Становлюсь между бедер и толкаюсь внутрь.

«Все. Я дома», – проносится в голове. Усмехаюсь мысленно. Я и так дома. И как обычно по утрам, действую напористо.

Беру свое. Заспанная наглая сова. А Джен у меня жаворонок.

«Следующую девочку надо будет среди сов искать», – только успеваю подумать, как ко мне летит птица-обломинго. «Мальчуган» сдувается, как придурошный лопнувший шарик, да еще норовит залиться слезами. Твою ж налево!

– Вот спасибо! – возмущенно фыркает Джен, соскакивая с тумбы. Бежит в ванную. Прихожу за ней следом.

– Ну, прости. Что-то я сегодня не форме.

– Ты ночью орал как потерпевший, – морщит она нос. – И храпел… Может, это уже старость, Дан? – дразнится. Двигает бедрами, словно танцует восточный танец.

– Я тебе сейчас покажу старость! – вхожу в душевую. Прислоняю девчонку к мраморной стене. Нависаю сверху. И снова беру свое.

– Джен, девочка моя, – целую мокрое лицо. – Ну что же ты удумала…– выдыхаю, не скрывая тотального сожаления.

– Это ты удумал, – кусает она меня за плечо. – У меня все хорошо.

– Точно? – смотрю на нее во все глаза.

– Абсолютно. Точнее не бывает. Но ты можешь не отрываться от нашего дружного коллектива.

– Не получится, прости, – целую в шею, в ключицу и прошу. – Давай больше не будем возвращаться к этому разговору. Нам хорошо вместе. Точки над Ё расставлены. Живем, как прежде. Решаем проблемы, появившиеся в связи с новыми обстоятельствами. Ладно?

– Хорошо, – передергивает она плечами. – Но ты же понимаешь, что долго так продолжаться не может.

– Сколько отпущено, все наше, – снова приподнимаю Джен за бедра. А она ногами обвивает мой торс.

Из душа мы вываливаемся абсолютно счастливыми.

– Ой, мамочки! Я же опаздываю! – кричит Джен, влетая в спальню. Лихорадочно открывает шкафы и ящики комода в гардеробной. Ищет там что-то и, наконец, выходит в длинной зеленой юбке в пол и в серой двойке – безрукавка с горлом и сверху кофточка.

– Здрасьте, – только и могу выдохнуть. – Это что за братская могила? Где ноги? Где сиськи?

– Я иду к врачу, – торжественно заявляет Джен. – Бабушка договорилась. Подвезешь меня, Дан?

– А куда тебе, детка? – натягиваю джинсы и черный свитер. – Надеюсь, не в поликлинику?

– Нет, – мотает головой она. Собирает волосы в хвост. – Надо еще позавтракать, – бежит на кухню. А там уже чайник остыл, и салфетка к оладьям приклеилась.

– Может, в кафе успеем? – предлагаю я, ища по прихожей портфель.

– Я старалась. Готовила. Все ты… – вздыхает Джен. Прячет несчастливую стряпню в холодильник. Надевает сапоги и пуховик.

– Как закончишь, позвони. Я за тобой подъеду, – дергаю за тонкую прядку каштановых волос.

– Да, но я еще с бабушкой встречаюсь в обед. Она в городе.

– Счастливо потрындеть, – роняю насмешливо, и настроение портится.

Время Джен уже тратит не на меня, а на какую-то мелочь, поселившуюся у нее в животе. И бабка прискакала. Видимо, внучка ей растрепала последние новости.

Джен нас знакомила как-то. Миловидная старушка в шляпке. Такая высокомерная творческая интеллигенция. Кем она там работала? Завклубом? Аниматор хренов, а держит себя, как Грейс Келли.

В пути едем молча. Я смотрю на дорогу. Слушаю по громкой связи отчеты замов. А Джен, отвернувшись, смотрит в окно.

«Интересно, о чем она думает?» – кошусь на девчонку. Что уже продала из имущества и купила взамен?