Перевоспитать Беса

Пролог

- И что ты мне предлагаешь? - спросил у меня начинающий уголовник. Я неуверенно шагнула от него и нервно сглотнула.

- Тебе бы стоило поменять свой образ жизни… - неуверенно подала голос.

- Если ты меня из ментовки вытащила, теперь думаешь свои права качать? - плюнул на землю тот, сложив руки в карман спортивных штанов.

- Ты меня не так понял… Просто, если снова поступит заявление, тебя посадят в тюрьму.

- А тебе-то что до меня? - кажется, Тимофей разгневался. Не скажу же, что влюбилась в него. Боюсь, от таких новостей, он меня по стенке размажет.

- Как что… ты же мой… - запнулась я. - Одногруппник, и мне бы этого не хотелось. К тому же я староста, и знаешь что.

- Послушай, староста! - перебил меня Тимофей. Я вздрогнула от командирского голоса. - Если уж переживаешь за меня так, предлагаю тебе меня перевоспитать, - вполне серьезно выдал он, после я округлила свои глаза. Перевоспитать Бессонова? Ну и шутки же у него! - Или что… - оглядел меня с ног до головы. - Тебе слабо, а, староста? - явно с издевкой выдал он. Я нахмурилась. Больше всего в жизни не любила, когда меня считали бесхребетной..

- Нет, Бессонов, мне не слабо, - сложила перед собой руки. - Перевоспитать тебя будет не сложно, - уверенно сообщила об этом.

- Ну мы ещё на это посмотрим, Ирочка…

- Я Ярина, а не Ирина. Пора бы уже запомнить моё имя, - нахмурилась я. Бессонов специально так назвал меня, чтоб позлить.

- Значит, Яриночка, - голос Тимофея звучал уже не так грубо, как раньше. Теперь его тембр стал мягким, что ещё больше заставило меня покраснеть.

Чёрт, какая я всё же самоуверенная. Как мне перевоспитать того, кого бояться все, при виде которого сжимаются все внутренности, а мысли о поцелуе преследуют все чаще. Ну зачем… Зачем я поперлась его вызволять из полиции?

1. Проблемный новенький

– Студенты, познакомьтесь с вашим новым одногруппником Тимофеем Бессоновым. Он с родителями переехал из Нижневартовска. У Тимоши сейчас тяжелый период в жизни. Неожиданный перевод в новый вуз посреди учебного года, чреваты для душевного состояния, – молвила наш божий одуванчик Ольга Яковлевна, а она же наша мамочка группы.

Одногруппники, глядя на высокого парня, похожего больше на вышибалу нежели на первокурсника, нервно сглотнули. У этого Тимофея хорошо выражены скулы, пухлые губы, прямой нос и густые, широкие брови. Особую грубость ему придает прическа. У него были коротко стриженные волосы, напоминающие армейскую. Да, и стиль одежды желал лучшего: распахнутая спортивная серая мастерка, открывающая вид на белую майку, и черные спортивки. Руки спрятаны в карман штанов, а на лице ноль эмоций. Что-то не похоже было, что наш новенький был рад внезапному переезду своих родителей, и я его понимала. Когда-то и я чувствовала себя не в своей тарелке. Помнится, в пятом классе мне трудно было свыкнуться с ролью новенькой. Но не в университете же. Представляю, как ему сейчас сложно.

Однако, Бессонов обвел группу холодным взглядом и ещё больше нахмурил свои густые темные брови.

– Я не Тимоша, – раздраженно выпалил тот, привлекая к своей персоне еще больше внимания. – Вместо того, чтобы придумывать мне дурацкие прозвища, лучше называйте Бесом.

От такого неожиданного монолога Тимофея, чуть вся группа не уронила челюсть. Ольга Яковлевна заметно побледнела.

– Прошу прощения, – смущенно произнесла куратор . – Дополнить о себе ничего не хочешь? – поинтересовалась у него покрасневшая женщина.

– Нет, – покачал головой новенький. Я нервно выводила узоры на полях, надеясь на то, что этого невежу посадят не со мной. Выбор был невелик: с вечно сопливым Мышкиным, очаровательной Алапаевой или же со мной, скучной ботаншей. Не хотелось бы делиться соседним местом с человеком, который не считался с другими.

– Тогда, присаживайся с Мариночкой, – указывала на место в углу. И я выдохнула. Пронесло. Всё-таки с Алапаевой новенькому будет лучше, она его в два счета охмурит, и через пару недель он подерется за неё с каким-нибудь студентом. Так обычно всегда происходит. Марине нравятся практически все парни в университете, ну кроме Кости Мышкина, он до сих пор ест свои сопли. Марина кокетливо помахала ему рукой.

– Понял, – выдохнул он, и вальяжно пошагал к Алапаевой, которая уже была вооружена чарами, как будто подготовилась заранее.

– Приветик, – хихикнула одногруппница, но тот даже и не моргнул, закинул рюкзак под ноги и плюхнулся на стул. Алапаеву впервые в жизни, проигнорировал парень, и это меня даже позабавило. Этот Тимофей не простой невежа, он похоже умнее всех вместе взятых парней.

Глядя на них, я непроизвольно усмехнулась и в этот самый момент Бессонов обернулся назад и мы встретились взглядом. Не успела я даже опустить уголки губ, как в ответ получила легкую усмешку. Новенький совсем немного приложил усилия для улыбки, но этого было достаточно, чтобы разволноваться. Почему-то я не понимала от чего заколотилось в груди, и почему вдруг почувствовала в теле мелкую дрожь. Это было лишь мгновенье. Этого было достаточно для меня, чтобы думать об этом человеке. Ольга Яковлевна начала новую тему по химии, а я же вместо того, чтобы погрузится в урок и запомнить новую формулу, рисовала на полях какие-то странные узоры и не могла понять почему странный парень, похожий больше на уголовника, чем на нормального человека, засел у меня в голове.

Весь предстоящий день, я наблюдала за новеньким. Больше мы не пересекались взглядами. Он вел себя немного отстраненно, не пытался с кем-то подружится или же даже заговорить. Да и одногруппники не горели желанием разговаривать с тем, кто выглядел не как все. Наши мальчишки поклонялись моде, и пытались соответствовать трендовым стилям. У некоторых были пирсинги и татуировки, кто-то даже красил волосы в яркий цвет. Тимофей не походил на современного парня. Возможно, поэтому мне было интересно за ним наблюдать?

Неделя подходила к концу, и в пятницу у меня выпало дежурство, с которым, мне конечно же никто из одногруппников помогать не стал. Они при первой же возможности слиняли домой, а кто-то даже и на последнюю пару не пошел. Обычно прогуливали многие, но только не я. Ведь я была, никем другим, как прилежной и ответственной старостой. У меня лишь списывали, и иногда подшучивали, закидывая в рюкзак игрушечных пауков или же мышей. А я между прочим каждый раз велась на эти детские уловки. Но изгоем я не была, и на том спасибо.

Вымыв полы, я отправилась в уборную, для того чтобы слить воду. Возвращаясь обратно, заметила в окне интересную картину: на крыльце стоял он, потягивая сигарету. На его плечи падали крупные снежинки, а сам Тимофей выдыхал дым. Я конечно знаю, что он старше всех в группе. Бессонову единственному есть восемнадцать лет, но чтобы курить вот так открыто, к тому же на территории университета. А если об этом кто-то узнает, или хуже того до ректора дойдут слухи: начнутся проблемы и у Ольги Яковлевны и у самого новенького.

Вместе с пустым ведром я выскочила из здания, и привлекла внимание Тима, который оглядев меня застыл с сигаретой в зубах.

– Ты чего, блин делаешь? – впервые заговорила за пять дней с новеньким. – А если кто-то увидит тебя с сигаретой, – молвлю я, выхватывая прямо изо рта бычок и ловлю на себе изумленный вид Бессонова. Обычно он вообще ни на что не реагирует, а сейчас выглядит так, словно я и впрямь смогла его удивить.

– Тихонова? Вы что курите? – со стороны услышала я голос преподавателя по цифровым технологиям в нефтегазовой отрасли, и в этот самый момент в груди шумно заколотилось. Кажется, из-за моей глупости, у меня же и возникла проблема. – Сейчас же к ректору! – повысил голос Владислав Матвеевич, который схватил меня за руку мертвой хваткой, от неожиданности из рук выскочила сигарета и я испуганно посмотрела на молодого преподавателя. Раньше с ним у меня никогда не возникало проблем, но понаслышке, знала о том, что он был принципиальным, до сведения челюсти.

2. Поцелуй с новеньким

– Что ты сказал, чертеныш? Повтори-ка ещё раз, – в грубой манере выдал молодой преподаватель.

– За черта ответишь мне! – неожиданно вцепился в одежду белобрысого мужчины. Преподаватель лишь хмыкнул.

– Я смотрю, ты новенький с понятиями? – спросил у Тимофея, который сжал пальцы.

– А ты, я смотрю, очкарик, по понятиям шаришь? – раздраженно ответил Бессонов.

– Куда катиться мир, студенты в край оборзели, совершенно перестали уважать взрослых, – вздохнув, поправил на переносице очки.

– Уважение заслужить ещё надо, – молвит Тимофей, резко отпуская молодого препода. Елесеев отшагнул назад, еле удерживая свой вес ногами. – Сигарета не её была, – кивнул на меня новенький. В этот момент я вздрогнула. Тихий и безэмоциональный одногруппник, с которым никто не может найти общий язык, заступился за меня. Такой поступок расценивается весьма благородно. Мне почему-то даже приятно стало.

– А это уже не мне решать. Значит вдвоем и пойдете к ректору, – уперся Владислав Матвеевич.

– Ты что глухой? Я сказал девчонка здесь не причем! – повысил голос на мужчину.

– Не мне решать. Или же вы хотите проблем? – перевел уже на меня взгляд.

– Вот ты и есть черт, – сжал тот кулаки, в этот самый момент моя рука легла на плечо Тимофея. И он перевел на меня взгляд.

– Ничего страшного, я пойду с тобой, – вздохнула я. Отчасти я и сама виновата что прицепилась к Бессонову, может быть он уже докурил и ушел, а я затормозила его. Одногруппник плюнул в сторону, и осторожно взял мою ладонь, которую убрал от себя. А руки у него были очень горячие. Как будто он ходячий обогреватель.

– Я бы тебе морду раскрасил очконавт, – прошипел Бессонов, убирая от меня руки.

– Ещё слово сопляк, и ты вылетишь из универа! – пригрозил ему учитель. Тимофей стиснул зубы и замолчал. Нам пришлось послушно отправится к ректору.

Постучав в кабинет и не дождавшись ответа,неугомонный препод распахнул дверь. Пожилой мужчина с плешью на голове, замер с ложкой во рту. На столе стояло ведерко с мороженым. Старик замешкался и начал прятать от нас мороженое. Бессонов хмыкнул, когда же я отвернулась, чтоб закрыть рот. Мне хотелось рассмеяться. Но мне пришлось приложить усилия, чтобы не усугубить и так уже нехорошую ситуацию.

– Простите Антон Геннадьевич, – смутился преподаватель. – Я не вовремя…

– Всё в порядке. Владислав Матвеевич, что-то серьёзное? – спросил мужчина преклонных лет.

– Ещё как серьёзно! Наши студенты, совершенно не стесняясь курят на территории вуза, грубят педагогам и угрожают! – как ябида выдал блондинистый мужчина.

– Слышь, не преувеличивай! – не выдержал Бессонов.

– Вот видите! – указал пальцем на Тимофея. – Мальчишка в университете всего неделю, а от него одни проблемы.

– У тебя походу в жизни проблем не было? Я тебе их могу организовать! – нетерпеливо ударил кулаком по своей ладони.

– Ты мелкий уголовник, – начал переговариваться с Тимофеем. Ректор лишь схватился за голову, а я постаралась одернуть за рукав Бессонова.

– Тимофей, успокойся, пожалуйста, – вежливо попросила одногруппника. И мне показалось, что его взгляд стал мягче, когда он посмотрел на меня.

– Владислав Матвеевич, выдохните, - успокаивающе попросил ректор. Преподаватель заткнулся. – Молодые люди, это правда, что вы курили в университете? – обращался уже к нам. Я нервно сглотнула.

– Курил только я, – молвил новенький. – Моя одногруппница пыталась мне сказать о том, что курить на территории универа запрещено, – успокоился Тимофей. – Не создавайте ей проблем. Можете вызвать моих предков, а от неё отстаньте, – закрыл меня своей массивной спиной, и я округлила глаза. За меня так ещё никогда не заступались.

– Это правда? – перевел взгляд на меня Антон Геннадьевич и я просто-напросто не знала что ответить ему на это. Мне бы не хотелось, чтоб у Бессонова были проблемы.

– Я если что совершеннолетний. По закону, я уже самостоятельно решаю курить мне или нет, – добавляет новенький.

– Вы всё правильно говорите, Тимофей. Но только кто же курит на территории университета. Наши преподаватели даже не позволяют себе такого, – переключается на Бессонова.

– Ну, пардон что ли. Такого типа не повторится, – прячет руки в карман.

– Ты что себе позволяешь? Как ты разговариваешь с Антоном Геннадьевичем? – раздражается ябеда.

– Тише, Владислав Матвеевич, – монотонно произносит ректор. – Ну и что мне с вами двумя делать? – смотрит на нас Дяков.

Хотелось пошутить и сказать “понять” и “простить”, но я совершенно поступила по-другому.

– Как староста группы, попробую привить манеры нашему новенькому и… – посмотрела я на парня, нервно сглотнув. – Перевоспитать, – мои щеки вспыхнули, а бровь у одногруппника вздрогнула.

– Отличная идея, Тихонова! – щелкнул пальцами ректор. – Мне нравится ваш настрой. Будь добра, Ярина, научи Тимофея как разговаривать со взрослыми. Хорошо?

– Ага, – кивнула я, спрятав в пол глаза. Бессонов не отрываясь пялился на меня. Ну надо же было так сказать. Перевоспитать. Он выше меня на две головы, сильнее медведя, да разве мне крохе справится с этим неконтролируемым и вспыльчивым парнем.

– Вы их так отпустите? – возмутился Елесеев. Такое чувство, что он и впрямь напрашивался получить по лицу.

– Конечно, вся надежа на Яриночку.

– Вообще-то сигарета была в её руках, – молвил Елесеев.

– Ну ты и крыса, – комментирует Тим.
– Пожалуйста, хватит, – прошу успокоится одногруппника, становясь вперед. – Не ругайся.

– Тихонова, уводи уже Бессонова. Первое предупреждение вам! – молвит ректор, и я как можно скорее увожу из кабинета новенького. Боясь, что Антон Геннадьевич может передумать. Уже в коридоре, парень резко останавливается и я врезаюсь в его спину.

– Ну и как же ты перевоспитывать меня будешь? – уже с насмешкой спрашивает у меня Тимофей.

– Мне пришлось так сказать. Прости. Тебя из-за меня к ректору повели, – чувствовала себя виноватой. – Если бы я не вышла на улицу и не выхватила сигарету…

3. Дружба с новеньким

Бессонов отстраняется от губ, после чего я прячу своё лицо в ладонях. Мне кажется даже кончики ушей покраснели от стыда. Он, наверное, теперь будет думать что я какая-то идиотка, позволившая себя поцеловать первому встречному.

Его рука ложится мне на голову и проводит по волосам.

– Я тебя не обижу, – молвит он, затем протягивает мою голову к своей груди. Я слышу как ритмично бьется его сердце. – Как тебя говоришь, хоть зовут, трусишка? – спрашивает тот, я поднимаю вверх голову.

– Ярина, – называю своё имя.

– Со мной Ярина, ты будешь, как за каменной стенной, – уверенно заявляет новенький, я прихожу в себя и немного отталкиваю от себя парнишку.

– Ты очень торопишься. Мы с тобой знакомы совсем ничего, а ты предлагаешь отношения… Это не правильно.

– А я и не говорил тебе, что правильный, – отвечает на это.

– Мы можем быть друзьями, например. Узнавать друг друга понемногу, – начинаю бормотать.

– Ты ни с кем не встречалась? Я правильно понимаю? Поэтому, ты вся дрожишь сейчас? – касается моего плеча.

– Это правда, что у меня не было отношений. Это что плохо? – спрашиваю у Тимофея.

– Для меня это идеально. Мне нравится быть первым во всем, – совершенно не стесняясь признается мне.

– Так не должно быть, – качаю я головой, не соглашаясь с ним. – Мы не можем встречаться с тобой…

– Ладно, тогда давай по твоим условиям. Дружить будешь со мной? – быстро соглашается тот. Кажется, ему не так важны отношения. Возможно даже, он из тех ребят, которые коллекционируют девочек, а потом хвастаются перед друзьями.

– Что в твоем понимание дружба? У меня никогда не было друзей: ни парней, ни девушек…

– Я был прав, ты невероятная. Не бойся, в обязанности друзей не входят поцелуи или же что-то больше.

Я поняла о чем он говорит.

– Ты будешь помогать мне с курсовыми или самостоятельными, я тебя угощать мороженым и конфетами. Рассказывать друг другу какие-то нелепые истории и делиться своими переживаниями. Мне не хотелось тебя обидеть, – почесал тот затылок. – Меня впервые хотела отчитать девчонка, вот я и полез тебя целовать.

– Проехали, – смущенно перебиваю его. - Да, мы можем с тобой дружить. Почему же нет?

– Разрешишь провести тебя домой? – интересуется Бессонов и я улыбаюсь ему.

– Конечно можешь, – смотрю ему в глаза. Почему-то мне не хочется злиться на него из-за выходки с поцелуем. Даже, если он у меня самый первый в жизни. – Я по прежнему не унесла в аудиторию ведро. И по моему даже оставила на крыльце.

– Понял, иди собирайся, я заберу, – молвит тот, отправляясь к выходу. Когда он спускается по лестнице провожаю его взглядом и касаюсь своих губ, вспоминая поцелуй. Не смотря на внешность, он целовал меня бережно.

О чем же я думаю? Глупышка! Нужно сейчас же собрать свои вещи. Если опоздаю на ужин, дедушка меня отругает.

Торопясь в аудиторию, по-прежнему думала о случившимся.

– Ну ты долго ещё там? – спрашивает в дверях Бессонов, и я как можно скорее закидываю пинал в рюкзак и закрываю шторы.

Мы отправляемся в раздевалку, где я надеваю свою куртку и натягиваю шапку. Хоть с минуты на минуту и приближается весна, на улице до сих пор мерзнут уши. А вот у Тимофея похоже нет.

– Тебе не холодно? – интересуюсь уже на крыльце, на что тот внимательно смотрит на меня. – Ну ты просто без шапки. Разве уши не мерзнут?

– Не-а, – выхватывает из моих рук рюкзак и закидывает на плечи. Выглядит это странно. Большой парень с бритой головой несет девичий розовый рюкзак. Я хихикаю. – Ты чего? – интересуется у меня, следуя за мной.

– Так необычно видеть мальчишку с розовым рюкзачком, – Тимофей смотрит на мой портфель.

– А-а, ты об этом, – комментирует Бессонов. – Ну да, не по-пацански, получается.

– Я не хотела тебя обидеть, – почувствовала себя виноватой.

– Не бери в голову. Значит, ты у нас староста?

– Ага, – отвечаю уже без энтузиазма. – Меня выбрали, не спросив моего же мнения, мол я ответственная и всё такое.

– Вон оно чё. Понятно. Но может это и правильно.

– Мама также говорит, а дедушка что-то там про лидерские качества молвит…

– Ты живешь с матерью и дедом? – спрашивает у меня.

– Угу.

– А батя бросил вас что ли? – спрашивает следующее и я останавливаюсь. С лица сходит улыбка и я поднимаю голову к небу.

– Я его никогда не видела… Мама говорила, что он за кого-то заступился и его убили. Он только вернулся из армии и мама забеременела мной.

– Пардон, – стало неловко Тиму.

– Всё хорошо… – грустно перевожу на него взгляд. – Ну а ты… С кем приехал?

– С матерью и отчимом… – без всяких подробностей говорит Бессонов.

– А почему переехали?

– Из-за бизнеса отчима, – кратко отвечает мне.

– Поняла… А братья или сестры у тебя есть?

– Мать беременна, вроде сестрица должна быть.

– Прикольно! – усмехаюсь ему.

– Чего прикольного-то? – не понимает меня Тим.

– Ну как же. Это хорошо, когда есть дети. Моя мама замуж больше не вышла, и поэтому я одна у неё.

– Ну не расстраивайся, будешь приходить нянчится, – усмехается парень. И выглядит очень мило.

– А можно будет?

– Тебе можно, – оглядывает меня. От легкого холода у Тимофея покраснели щеки. Это выглядит симпатично. Ему так идет.

Проходя дворы, я ещё что-то спрашивала у новенького, и тот сдержанно мне отвечал.

– О, смотрите-ка чё. Голубец с бабой! – послышались за нашими спинами свисты. За нами шли три сомнительные личности противоположного пола. Моему одногруппнику не по душе пришлось прозвище “Голубец”, поэтому он остановился.

– Тим, пойдем, не нужно с ними связываться, – испуганно прошу Бессонова, и он почти соглашается со мной.

– Смотрите этот олух свою телку слушает, – выдал второй гопник. Мне всегда страшно было проходить здесь. Наслышана я была про Славку, Антоху и Виталю. Мой дедушка постоянно их держит для профилактики по трое суток в обезьяннике.

4. Номер телефона для новенького

Рыжий кот Маркус ничего умнее не придумал, как залезть на меня в шесть утра выходного дня и под ухо петь кошачьи песни. С кухни слышно как шипели сковородка с кастрюлей. Снова мама с утра пораньше готовила нам завтрак. Лишь дедушка отсыпался с ночного дежурства. Мне пришлось скинуть наглого кота и позволить ещё немножко понежиться в своей постельки, правда уснуть уже не получалось. Из головы не выходила пятничная драка и убегающий домой Тимофей. Всё-таки завтра мне нужно объясниться. Не хотела его поставить в неловкое положение.

– Не спишь уже? – вошла в комнату изумленная мама. Она снова подстригла коротко волосы. Буквально на днях их длина составляла до плеч, а сейчас доходит до мочек ушей.

– Мама, ты снова изменила прическу? – первое что я спросила у нее утром.

– Ты же знаешь, мне неудобно ходить с длинными волосами. Завтракать будешь? – достает из шкафа очередное кухонное полотенце. У мамы очень много запасных вещей; у нее даже есть ночнушка и постельное белье. И почему-то хранится это в моих вещах. Возможно, потому что у меня своих вещей не так много.

– Чуть попозже, – укутываюсь обратно в одеяло.

– Хорошо, милая. На столе твои любимые блинчики, – целует меня в лоб.

– А ты куда-то собираешься? – уточнила у женщина.

– Хотим с Лизой посетить её родителей.

Тётя Лиза моя непонятно какая юродная сестра по маминой линии. Единственное, что более менее понятно, они все детство провели вместе. И могли считаться даже сестрами, правда не кровными.

– Привет ей передавай, – промолвила, поворачиваясь набок. Мама что-то мне торопливо ответила и закрыла за собой дверь. До одиннадцати часов пыталась хотя бы подремать. Но все было безуспешно. Все же встала умылась и отправилась на кухню. В окно светило солнышко и снег начал сходить с крыши. Все же весна решила прийти пораньше в этот раз. Я сделала какао и присела на подоконник. Во дворе играла детвора, лепили последних снеговиков и бросались друг друга снежками. Когда-то очень давно, и я резвилась со своими ровесниками. Но это было до переезда в этот дом. Дедушка посчитал нужным, переехать в другой район, мама особо против не была, а вот я потеряла товарищей, с которыми дружила. А с одногруппниками у меня были нейтральные отношения. До перевода Тима меня никто не провожал домой, не носил портфели и не заступался, даже в школе. Бессонов казался странным парнем, грубым, вспыльчивым, но добрым и заботливым. Он воплощение мужества и одновременно мягкости. Завтра я ему все объясню.

Маркус запрыгнул мне на ноги и удобно расположился на коленях. Тимофей казался мне таким же: с виду один, а на самом деле ласковый и нежный. От таких раздумий, спрятала в подушку лицо. Чего это я?

На следующее утро закапал дождик. Дедушка подвез меня до университета и отправился на работу. Быстренько забежав под козырек здания, прикрывала голову своим рюкзаком. Ну и погода. Мерзость.

Оставив в раздевалке свою курточку, поднялась в аудиторию. По расписанию у нас сейчас был английский язык, я вертелась и пыталась разглядеть среди студентов Тимофея, но его не было сегодня. Он решил прогулять или все-таки умудрился простыть? Ещё бы, ведь он без шапки ходит!

Ближе к началу пары, дверь распахнулась с ударом об стену. В аудиторию вошел он. На нем не было эмоций, как у маленькой девочки Уэнсдэй Аддамс. Бессонов окинул помещение взглядом. Алапаева, увидев Тима, помахала ему рукой, зазывая на место. Однако, новенький прошел мимо нее и неожиданно приближался ко мне. На стол кинул рюкзак, и без разрешения плюхнулся по соседству.

– Эм… Тимофей? – непонимающе обратилась к нему Марина. – Тебя же посадили со мной…

– И что теперь, мне с тобой сидеть до окончания вуза? – спросил прямо в лоб, от чего она растерялась. – Я решил сидеть со своей подругой, – неожиданно сообщил тот. – Так что не загораживай вид из окна. Верно, Мышонок? – прозвал меня при одногруппниках. Я покраснела. Умел же он давать девушкам прозвища. Мышонок. Почему именно этот неприятный зверек? Из-за своего размера или же по внешним данным?

Алапаева лишь сверкнула на меня недоброжелательным взглядом и стиснув язык, отправилась к себе.

– Тим, я думала ты сегодня уже не придешь, – прошептала я, после чего тот, посмотрел на меня, протянул руку и убрал выступившую прядь за ухо. Я вздрогнула, когда его рука прикоснулась к моим волосам, и не могла оторвать от парня взгляд.

– Ну нет кроха, я умру от скуки дома, – выдает тот. – Надеюсь ты учебники все носишь, ибо инглиш я не стал брать, больно огромная книга, как будто нас подготавливают к визиту к Английской королеве, а не на нефтяников учат.

Бессонов не такой уж бука, есть у него чувство юмора.

Я подвинула к нему книгу, и в аудиторию вошла Тамара Олеговна, которую мы поприветствовали и после приступили к новой теме. Пока преподаватель читала лекцию, я в своем черновике написала письмо соседу по парте.

«Прости за пятницу», – оповещало сообщение, затем Тим начал писать в моей тетрадке ответ.

«Все О’к. Лучше напиши свой номер телефона», – попросил парень и я усмехнулась. За нами внимательно наблюдала Алапаева. Я это видела своими глазами, но не стала заострять внимание.

Отделив от черновой тетради лист с номером моего личного телефона, подвинула Тимофею, который подперев голову смотрел почему-то на меня и подмигнул. Не понимаю отчего, но я начинала волноваться.

5. Запрет на дружбу с новеньким

Тимофей учился почти месяц с нами, но так и не обзавелся новыми товарищами. Он каждую минуту находился рядом со мной. По традиции провожал домой, помогал носить портфель, писал мне сообщения в телеграмме и просто заменял целый мир. Это было тяжело, но к сожалению после того поцелуя я все время вспоминала об этом и с каждым разом убеждалась в том, что внутренние переживания и учащенное сердцебиение являлись тем самым звоночком, сообщающие о возникших чувствах к новенькому.

На улице уже растаял снег и на земле оставалась талая вода.

– Чем займешься на выходных? – спрашивал у меня одногруппник. Я задумчиво посмотрела на Тимофея. Об этом-то пока и не думала.

– Может дочитаю книгу или же попробую подготовиться к семинару. А у тебя какие планы? – вдруг стало и мне интересно.

– Собираюсь сгонять в Нижневартовск, не хочешь со мной? У моей бабушки днюха будет, а мать не поедет, ибо отчим против семейных тусовок.

Вот это действительно неожиданный поворот. На день рождение к бабушке Тима.

– Мне одному честно скучно ехать, но и повидать старушку охота. Да и интересно как там кореш мой. Всего до вечера, обратно на автобусе.

– Ой, знаешь… Это неловко. Что же подумает твоя бабушка о нас или же твой друг. Посчитают нас парой, наверное.

– Лично мне до лампочки. Я зову тебя с собой, как одногруппницу и подругу. Если не хочешь, настаивать не стану.

Если так разобраться, то о жизни Тимофея знала не так уж много как хотелось бы. И была не против познакомиться с его родными. Ведь в этом ничего такого же нет? Мы дружим. Однажды я познакомлю его со своей мамой и дедушкой. Правда волнуюсь, что дедушка не примет Тимофея, ведь он тот самый тип парней, которых следует избегать. Но мне не страшно, рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Возможно мне просто не хватает мужского плеча. У меня нет папы или же старшего брата. Поэтому, я так смотрю на него, как на пример мужества и отваги.

– А во сколько отправляется автобус? – интересуюсь я.

– Прибывает на автовокзал к без пятнадцати двенадцать.

– А обратно во сколько?

– В половину девятого вечера, а самый поздний в двенадцать ночи. Но лучше на первом уехать. Зачем спрашиваешь?

– Что подарить твоей бабушке?

– Передумала что ли? – ухмыльнулся Бессонов.

– Думаю, было бы неплохо посмотреть на город, в котором ты вырос. И познакомиться с бабушкой, – улыбнулась ему, затем он схватил меня за руку и протянул к себе. Моя ладонь легла на его грудь и я не отрываясь смотрела на одногруппника.

– Смотри по сторонам, глупышка, – произносит он, так, что у меня начинает сводить желудок. А мимо обочины со свистом проезжает машина. И я осознаю, что Тимофей спас мне жизнь. Он отпускает меня и я смущенно отвожу глаза. Так неловко. Мы смотрели друг на друга. Надеюсь он не догадывается о том, что я чувствую рядом с ним? – Ну и что скажешь матери?

– Что-нибудь выдумаю, – неуверенно произнесла я. Мне никогда не доводилось врать маме. А если дойдет до дедушки, он меня накажет. Никогда не бунтарила.

– Если хочешь, я могу с ней поговорить? – неожиданно предложил одногруппник и я ещё больше удивилась. Это будет очень странно.

– Не нужно, Тим. Я сама справлюсь.

– Ладно, но если что говори. За подарок не переживай, у меня уже есть для неё кое-что, – поправил на плечах рюкзак, после мы перешли дорогу.

После того, как Тимофей провел меня домой, мы распрощались и на пороге дома меня встречал мой седовласый дедушка, он был выше меня на пару сантиметров, на нем домашние штаны и серая футболка. Руки покрывали татуировки необычных узоров.

– Ты сегодня дома? – стаскивала с себя кроссовки. – Мама ещё на работе?

– Кто тебя провожал домой? – нахмурив брови, спрашивал дед. И я поняла, что за мной вели слежку из окна.

– Тимофей, мой одногруппник. Я же рассказывала, что новенький мальчик к нам перевелся. Он из Нижневартовска переехала с семьей, – проговорила уверенно я.

– Не первый раз вижу, что он трется у нашего дома. Ждет тебя по утрам который день, провожает с университета. Как близко вы знакомы?

– Он хороший, – молвлю я.

– По его бандитской роже и не скажешь. Выглядит как начинающий преступник.

– Дедушка, ты же взрослый человек. Как можешь судить кого-то по внешности. Он добрый. Ты не имеешь право так говорить о нем! – слегка разозлилась я на деда, чуть повысив голос. Обычно мы никогда не ругались с дедушкой. Это было впервые, когда я позволила прикрикнуть на него. Его серые глаза от неожиданности округлились, и я пройдя мимо него, отправилась в свою комнату, демонстративно хлопнув дверью

– Яра! – возгласил тот, и кинулся к двери, начав стучать по ним. – Как смеешь так разговаривать со взрослыми? Какой пример тебе подает этот сопляк? Я запрещаю тебе дружить с ним! Слышала меня, Ярина?

– Ты не имеешь право запрещать мне дружить с кем-то! – из глаз выступили слезы, и я сползла по стенке. Я же всегда себя хорошо вела, почему дедушка относится ко мне так? Почему я не могу дружить с Бессоновым?

– С завтрашнего дня, буду возить тебя в университет и забирать, а если не смогу, то этим займется Дима! – вполне серьёзно сообщил дедушка.

– Ты шутишь? Какой Дима? Дедушка, ты с ума сошел? – не выдержав резко распахнула я дверь, заметив его сердитый взгляд.

– Я всё сказал, Яра. Ещё раз увижу его с тобой, посодействую в том, чтоб у него возникли проблемы.

Так просто не бывает. За что дедушка въелся на мальчишку, с которым даже не знаком. Я не хочу, чтоб меня сопровождал дедушкин коллега, молодой ППСник Дима Кротковских, только что окончивший школу полиции.

– За что ты со мной так? Дедушка, что я тебе сделала?

– Я обещал твоему отцу, что уберегу тебя от всякого сброда. Этот Тимофей опасен для тебя…

Что за ерунду он говорит. Просто не понравился ему по внешнему виду. Дедушка, как и мои сверстники мыслит узко.