Персональная подборка для дракона

ГЛАВА 1. ДРАКОНИЙ МИР

Вид с вершины горы изумительный и недоступен простым смертным. Человечкам не взобраться самим так высоко, туда, где можно соприкоснуться с небом и откуда взору открывается карта мира, туда, где долины расцвечиваются красками не только фантастических цветов, но и драгоценных кристаллов, а вода в озёрах настолько чиста и прозрачна, что сквозь нее виден каждый камушек на неровной поверхности глубокого дна.

Когда мне исполнилось сто лет, на моем теле проявились рисунки. Их появление означало прощание с юностью, я стал взрослым драконом, мужчиной, а значит, мог участвовать в сражениях, мог отстроить свой собственный дом и мог начать искать себе пару.

– Эдмун, для поиска пары к услугам горных драконов создан специальный каталог, – пояснил мне отец.

– Каталог? Что за каталог?

– Персональная подборка для драконов. Альбом с портретами девушек. Тех, кто готов добровольно разделить ложе с такими, как мы.

– А что, бывают такие, кто не готов? – даже рассмеялся я. – Как можно отказаться от дракона-мужчины? Мы же превосходим свой людской аналог силой, статью, мощью. Мы не умираем от старости и болезней в отличие от обычных людишек. И разве женщина, принесшая дракону потомство, не становится драконицей? Ее жизнь изменится, она сможет летать, сможет жить в горах под самыми небесами и видеть, как меняется мир столетие за столетием.

– Все так, сынок, – согласился отец. – Но все не так просто. Мы не можем заранее определить, какая женщина нам подойдет. Все неподходящие умрут после первой же ночи. Не выдержат драконьей страсти.

– О…, – никак не ожидал услышать я подобного. – Тогда кто же соглашается рисовать свой портрет для этого альбома? – теперь уже сомневался в том, как находятся женщины, готовые идти на подобный риск.

– От желающих нет отбоя, – усмехнулся родитель. – Они все надеются обрести крылья и бессмертие.

– Ясно, – порадовался, что у меня все-таки будет выбор. – А у водников также?

– Нет. Морским змиям каталог не требуется. Водная драконица сама пробуждается в подходящей девице, достигшей восемнадцати лет. Такая уже не сможет постоянно жить среди людей, ее домом становится океан.

– Получается, нашим собратьям повезло больше.

– Не скажи, – лукаво взглянул на меня отец. – Они совместимы лишь с себе подобными, а мы, прежде чем встретить свою пару, успеваем насладиться разными женщинами.

– И отправить их в могилу?

– Но они же сами готовы поставить на кон свою жизнь.

Отец отвел меня в контору, где готовили и постоянно обновляли каталог невест для драконов.

Признаться, у меня глаза разбежались от количества предложенных женщин. Самых разных. На любой вкус. Я потратил не менее двух часов, перелистывая плотные альбомные листы, пока не остановился на портрете двадцатитрехлетней милашки. У девушки был игривый взгляд, копна рыжих кудрявых локонов, губы бантиком и родинка на левой щеке. Мне показалось, мы поладим.

Красавицу доставили к подножию моей скалистой горы уже на следующий день.

– Я Мара, – счастливо улыбалась рыженькая, жадно рассматривая меня.

Пробежалась взглядом по черным рисункам, видным в вороте моей расстегнутой рубахи, не смогла выдержать черноты моих зрачков, переметнулась к темным волосам, убранным в хвост, задержалась на серебристых колечках, вставленных в мочку правого уха.

– Ты симпатичный. И такой… такой большой, – не скрывала радости девушка, что дракон выбрал именно ее.

До сих пор помню эту Мару, потому что она стала первой, кого я убил. Рыжеволосая прелестница не расправила крылья и не обрела земной вечности.

Имена остальных я уже не запоминал. И каталог листал с каждым разом гораздо шустрее и с гораздо меньшим интересом.

К тремстам годам я не встретил ни единой женщины, способной пережить ночь страсти со мной. Мне было жаль всех этих барышень, их несбывшихся надежд, а заодно и моих. Разнообразие, о котором толковал отец, прельщает лишь до поры до времени. Я пресытился и устал просыпаться в компании мертвых девиц. Хочется найти одну-единственную, увидеть, как она проснется подле меня живой и невредимой, как улыбнется мне, как расправит крылья. Хочу научить ее летать. Хочу, чтобы она подарила мне потомство.

Моему ближайшему соседу Джаргутту попались сразу две драконицы. И каждая родила ему по сыну. А ведь мы с ним ровесники.

Наши замки стоят на смежных горных вершинах. Из-за появления второй жены, Джаргутт был вынужден выстроить дополнительный отдельно стоящий флигель. Его супруги Шайя и Стелла не ладят между собой.

Он частенько жалуется мне по этому поводу.

– Представляешь, опять драку затеяли! Шайя у Стеллки рог отгрызла, – возмущался мой приятель.

– Ты сам виноват, – не собирался утешать его.

– Бабы дерутся, а я виноват?

– Нечего было от Шайи налево ходить, – указал на степень его вины. – Гульнул. Расхлебывай последствия.

– Так я же после боя. Вынужденно. Кто ж знал, что Стеллка такой живучей окажется?

ГЛАВА 2. МАРИШКА

Я подружился с новым начальником гарнизона, хотя драконы обычно не дружат с людьми. Но с Алленом нас свел случай. Не самый приятный.

В Гелиодор его прислали откуда-то с Севера. Прежний командор военного гарнизона скончался из-за банальной простуды. Видимо, среди местных достойной замены не нашлось, оттого и призвали чужака.

К Гелиодору ведут разные дороги. Не знаю, по какой причине северянин выбрал лесную, но лучше бы он этого не делал. Не окажись меня совершенно случайно поблизости, ему самому вряд ли посчастливилось бы остаться в живых, и неизвестно, как повели бы себя с женой и дочерью Аллена разбойники, напавшие на слишком приметную карету.

В тот день я искал в лесу Симона, малолетнего сына Джаргутта и Стеллы. Малыш был таким неугомонным, что постоянно сбегал из дома в поисках новых впечатлений. Вот и на этот раз убежал. Мы с отцом непоседы разделились, Джаргутт отправился на поиски в город, а я в буковый лес.

Когда лихие люди поравнялись с щегольским экипажем, возница стегнул лошадей. Возможно, им удалось бы уйти, уж больно хороши были лошади в упряжке, но животные испугались разбойничьего свиста, отчего сдали вправо, где застряли меж искривленных стволов деревьев.

Я мог и не вмешиваться. Какое мне дело до людских драм? Но вмешался. Высокий мужчина, выпрыгнувший из кареты, дрался умело и отчаянно. В нем чувствовались решимость и отвага. Достойные качества. Смерть от кучки жалких воришек слишком неправильна для такого смелого человека. Поэтому, поменяв сущность на драконью, я, ломая ветви бука, выбрался к месту потасовки.

Никто не знал, чего от меня ожидать, страх заставил грабителей бежать прочь.

В голубых глазах незнакомца страха не заметил.

– Я Аллен, – решил представиться он. – У меня назначение в Гелиодор. Еду вместе с семьей. Женой Элеонор и дочкой…

Мужчина не договорил. Украшенная лазуритами дверь кареты отворилась, и из ее недр выпорхнула девчушка лет четырнадцати. Худенькая, бледненькая. Длинные темные волосы не убраны в прическу, а распущены, вьются до самой талии.

– Папа? Нас спас дракон? – вместо того, чтобы рассматривать меня издали, она подбежала ко мне совсем близко.

– Маришка, – ойкнула женщина в богатом платье, показавшаяся в проеме кареты вслед за девочкой.

Маришка не обращала на мать никакого внимания, объектом ее пристального изучения был я. Даже дотронулась до моей чешуи, провела маленькой ладошкой по изогнутому рогу над ухом.

Мне стало смешно. Она такая же любопытная, как Симон. И такая же маленькая.

Несколько мгновений девочка, не мигая, всматривалась в мои зрачки. Когда она подрастет, то вряд ли выдержит драконий взгляд, будет, подобно всем остальным, отводить в сторону голубые, как и у отца, глаза.

– Почему твоя чешуя черная? – полюбопытствовала Маришка. – Гелиодор золотистый камень, настоящий солнечный дар. Или ты не из этих краев?

– Дочка, отойди от дракона, – настойчиво попросила ее мать. – Ему может быть неприятно, что ты стоишь так близко.

Мне не было неприятно, и я вызвал в себе эмоцию, которая обычно придавала моей чешуе золотистый оттенок.

– Что это? – смешно заморгала девчонка чернющими, как смола, ресницами. – Как ты это сделал?

Я немного отступил от нее, чтоб она не свалилась с ног, когда стану перевоплощаться.

– Мое имя Эдмун, – сказал больше для ее родителей. – Про чешую как-нибудь расскажу тебе позже, – неожиданно для самого себя пообещал Маришке.

Она вдруг порывисто обняла меня.

– Спасибо, дракон. Спасибо, что спас.

– Эдмун, извини нашу дочь. Она иногда ведет себя будто дикарка, – покачала головой Элеонор.

Элеонор сияла красотой. Пышной. Яркой. Ухоженной. В медные волосы вплетены заколки из опала. Тонкие пальчики унизывали колечки с самоцветами синих оттенков. Сразу ясно, что семья жила у океана. Маришка более походила на отца и не была такой красивой, как ее мать.

– Эдмун, мы как устроимся на новом месте, приходи к нам в гости, – предложил Аллен. – Я перед тобой в долгу. Может, чем и пригожусь тебе.

– Приду, – кивнул я.

И ведь правда пришел. Через месяц.

Их дом найти было несложно. Первый же встречный указал на небольшую двухэтажную усадьбу с буйным садом.

Первой, кого увидел, была Маришка.

Девочка гладила маленького любопытного дракона. Улыбнулась, завидев меня.

– А я как раз искал этого парня, – усмехнулся на то, как доверчиво Симон заглядывает в глаза дочери Аллена. – Симон все время убегает из дому.

– Твой сын? – потерлась Маришка носом о морду беглеца. Тот даже заурчал от удовольствия. – Он уже не первый раз прилетает в наш сад. Представляешь, рассказывала ему об океане, так он мне пачку соли принес. Такой смышленый.

ГЛАВА 3. БАЛ-МАСКАРАД

– Ты что-то зачастил в дом командора, – заметил однажды Джаргутт. – Что тебя туда притягивает? Или…, может, кто? – понимающе ухмыльнулся сосед. – Я видел жену Аллена. Знойная штучка.

– Я не собираюсь уводить у него Элеонор.

– А ты не уводи, – предложил он. – Попроси Аллена отдать тебе ее добровольно. Мужья иногда сами желают избавиться от своих жен. Чем не способ? Подарил благоверную дракону, и все стороны довольны. Элеонор перед тобой точно не устоит. Сговорись с командором, забери женщину и перестань таскаться к ним.

– Ни о чем таком я никого из них не попрошу.

– Только не говори, что дело в дочке, – прищурился приятель. – Она же еще дитя.

– Дитя совсем скоро вырастет, – заметил я. – Но ты во всем не прав. Я прихожу к Аллену. С ним интересно. Мы просто общаемся.

– И зачем, Эдмун? Что такого интересного скажет тебе человек, чего ты и сам не знаешь?

– Мне просто нравится бывать в его доме. Вот и все.

Это было правдой. Драконы, как правило, презирают человечков за их постоянную вражду и алчность, за их пороки и несовершенство, даже за их смертность. Если бы у драконов рождались девочки, думаю, людской род давно был бы нами уничтожен. Но нам нужны человеческие женщины, потому мы терпим такое неидеальное соседство и соблюдаем договор.

К Аллену я не испытываю презрения. Его жена определенно радует мужской взор, но вовсе не ей хочу указать путь на самоцветную гору.

Элеонор пригласила меня на бал-маскарад, я обещал подумать. Драконы не бывают на подобных сборищах, и я бы не пошел.

Но пришел.

Из гостиной в усадьбе вынесли мебель, превратив ее в круглый зал для танцев. Расставили стулья с высокими спинками для желающих отдохнуть от плясок или просто поболтать. На высоком трехъярусном столе в углу зала закуски и бокалы с вином. Еще одно ужасное пристрастие людей. Как можно сознательно затуманивать свою ауру, лишать себя связности мыслей? Пожалуй, я уважаю Аллена за то, что он не пьет вина.

Лица дам и кавалеров сегодня спрятаны под карнавальными масками. Но не мое. Я слишком выделяюсь на общем фоне мощным телосложением, нет смысла скрываться и пытаться сохранить инкогнито.

Джаргутт прав, говоря, что мужья иногда сами желают избавиться от своих жен, а те, в свою очередь, не могут устоять перед драконом. Пока я наблюдал за именинницей, танцующей со своим будущем мужем, ко мне трижды приближались осмелевшие от хмеля.

– Моя любимая вскоре родит наследника, – заговорщицки сообщил стареющий банкир. – Не хочешь забрать себе мою жену, дракон?

– А жена, надо полагать, не та любимая, что собирается осчастливить тебя наследником? – предположил я.

– Точно, – пошатнулся, потерявший твердость в ногах, ловелас. – Абсолютно разные женщины.

Затем были еще две дамочки, притворно вздыхали о том, что всегда мечтали разместить свои портреты в каталоге, да стесняет замужний статус. Но… если я не против…

Я был против и на миг потерял из виду Маришку.

– Ко мне на день рождения пришел дракон, – выглянула она из-за моей спины.

– Разве мог я не поздравить тебя с пятнадцатилетием, – обернулся к девочке. Ее лицо прикрывала шелковая птичья маска. В волосы вплетены синие ленты. И платье насыщенно-синее с тонкими серебряными кружевами.

Большинство приглашенных предпочли одеться в наряды из желтых и оранжевых тканей, украсить себя золотом, камнями с медовым сиянием. Маришка же пока оставалась верна моде Севера, где на цвета материи и выбор драгоценностей оказывало влияние океана.

– Я очень тебе рада, Эдмун, – как всегда без страха обняла она меня. – И наконец-то смогу познакомить Лирта с тобой.

– Погоди, – остановил ее. – Сначала подарю тебе подарок. Потом познакомишь.

Я сделал для нее бусы из лазурита. Каждый камушек гладкий, но неровный, с затейливым и уникальным узором. Потратил не один день, чтобы составить камни в нужном порядке.

– Они очень… нестандартны, – подобрала Маришка верное слово. – Ни одного ровного камня. Оттого так прекрасны. Спасибо, Эдмун, – не убрала она мой дар к другим подаркам, сложенным в оконной нише. Сама застегнула замочек украшения на своей шее и поцеловала меня в щеку.

Оркестр сменил зажигательные аккорды на мелодичную композицию. Признаю, сочинять музыку, трогающую сердце, люди умеют.

– Потанцуешь со мной? – спросил, прислушиваясь к шепотку вокруг. В основном удивление нашей странной дружбе, непонимание, как лучше реагировать на мое присутствие в усадьбе командора. – Или ты все танцы жениху отдала?

– Эдмун, я не могу упустить такой шанс, как потанцевать с драконом, – схватилась она за мое запястье, словно боялась, что я передумаю.

Положить руку на ее спину оказалось немного затруднительно. Маришка такая тоненькая и хрупкая, как бы ненароком не сломать девичьи позвонки. Осторожно обвил своими ручищами ее талию.

– У вас тоже бывают балы? – высоко задрала она подбородок, чтобы смотреть на меня. Девочка не снимала искусно сшитой маски, но та не скрывала голубизны ее глаз.

ГЛАВА 4. НЕБЕСНЫЕ ИГРЫ

– Король собирает войско, – сообщил Аллен, когда я в очередной раз явился к нему. – Гонцы направлены во все гарнизоны. Затевается что-то масштабное.

Одна из стен домашнего кабинета Аллена декорировалась трофейным оружием. Мне нравилось рассматривать эту стену доблести. Она являлась прямым предупреждением для всех смертных гостей – шутки с начальником гарнизона могут закончиться плачевно.

– Да. Я слышал, – пожал плечами. – Соседи объединились, нападут сообща.

– Драконы ведь не переметнутся? – вгляделся в мои зрачки командор. Только два человека и глядели на меня вот так, не отводя взора и без опаски.

– С чего бы это? – спрашивая, обернулся к распахнутому настежь окну. Маришка, одетая в летящий ярко-лазурный сарафан, покачивалась на садовых качелях, улыбалась над какими-то прочитанными в книге строками.

– Вам ведь, по большому счету, все равно, кто будет править Королевством Самоцветов, – объяснил свой вопрос Аллен.

– Ты прав. Все равно, – согласился я. – Но нас все устраивает. Зачем что-то менять? Понимаешь, Аллен, среди драконов нет интриганов, предателей или продажных тварей. Первые драконы заключили договор с вашей королевской династией. Нам незачем что-то перетасовывать и менять. Для чего? Нам неинтересно то, что людишки могут предложить. Ваши враги постоянно пытаются нас подкупить, но чем можно подкупить дракона? Что предложить такого, чего у нас нет? Все предложения неинтересны. Сколько раз пытались ваши недруги обманом попасть в самоцветные долины, но, ты и сам в курсе, без крыльев взобраться на вершину или опуститься на морскую глубину невозможно.

– Означает ли твой спич, что драконы присоединятся к предстоящей битве?

– Безусловно. Ваши драки горячат кровь и напоминают нам о бдительности.

– Бдительности? – не понял Аллен.

– Ну да. Мы мним себя бессмертными и иногда забываем о том, что нас тоже можно убить. А война хороший способ напомнить об этом.

– А… понял, – хмыкнул Аллен. – Бойня для вас – это тонус, стимул не расслабляться.

– Вот именно, – поднялся я с кресла. – Пойду, поздороваюсь с Маришкой.

– Эдмун…, – остановил он меня.

– Да, Аллен?

– Она моя единственная дочь.

– Я знаю.

– И у нее уже есть жених.

– Это я тоже знаю.

– Лирт хороший парень из достойной семьи.

– Не сомневаюсь, – произнес бесстрастно и вышел в сад, за которым хозяева не слишком ухаживали, предоставив цветам и кустам возможность расти, как им вздумается, буйно, дико, сплетаясь ветвями, стеблями и ароматами. Порывистая в своих движениях девочка со своей нелюбовью к модным прическам отлично вписывалась в прекрасный в своей дикости пейзаж.

– Подсматриваешь за мной? – хитро улыбнулась северянка.

– Просто любуюсь, – отлепился я от ствола орехового дерева, сорвал несколько плодов, надломил скорлупу так, чтобы девочка смогла вытащить вкусную мякоть.

– Мне обычно приходится колоть скорлупу щипцами несколько раз, прежде чем я добираюсь до ореха, – пытливо наблюдала она за моими действиями.

– Маришка, сегодня ночью будет подходящая погода. Мы собираемся играть. Ты хотела посмотреть.

– Эдмун…, – порывисто спрыгнула она с качелей, но, покосившись на открытое окно отцовского кабинета, чинно уселась обратно и понизила голос. В голубизне глаз плескалось радостное волнение. – Ты возьмешь меня на небесные драконьи игры?

– Возьму. Но тебе придется улизнуть из дома.

Я ждал ее после полуночи у подножия кварцевой горы. Маришка прибежала, закутанная в плащ цветов ночи.

– В доме все спят, – прошептала она. – Я в окошко вылезла.

– Ты очень смелая, – взял ее ладошку в свою. – Идем.

Подъем в гору отнял достаточно времени. Приходилось помогать Маришке преодолевать острые выступы и опасные провалы. Я мог бы сразу усадить девочку на драконью спину и доставить ее к самому пику за считанные минуты, но хотел кое-что показать ей, кое-что такое, чего не увидишь во время полета и такое, что отвадит Маришку от желания самостоятельно взбираться на вершину.

– Что это? – удивленно хлопала она длинными ресницами, когда мы остановились.

Перед нашими лицами клубился густой пар-туман, полностью закрывая видимость и дорогу. Дорогу, которой не было.

– Здесь путь для обычного человека заканчивается, – пояснил я. – Попробуешь пройти сквозь марево – оно поглотит тебя. Та часть пути, что мы с тобой уже одолели – обычная скала. Далее начинается самоцветный хребет.

– Ты хотел напугать меня? – не могла оторвать она взора от непрозрачной дымки.

– Предостеречь. Люди не оставляют попыток проникнуть туда, откуда манит свет драгоценных камней. Помни, никто из таких смельчаков не вернулся обратно.

– Я поняла. Не стоит проявлять излишнего любопытства.

– Ну, раз поняла, тогда летим? – достал из заплечного кожаного мешка страховочные ремни с замками, которые лично проверял сегодня на прочность. Объяснил Маришке, как их закрепить. – И все время держись за драконьи рога. Рук не отпускай.

ГЛАВА 5. ЦВЕТ ЧЕШУИ

– Нет, вы представляете, этой старухе под девяносто лет, а она мне себя предлагает! – возмущался Клифф.

– Возьми меня, милок, – передразнил Джаргутт интонации старой женщины, явившейся в поисках драконов на бранное поле по окончании боя.

– Я не раз видел карточки древних дам в каталоге, – смеясь, подхватил Роберт, дракон с рубиновой горы. – На что они надеются?

– На пороге смерти надеются ее избежать, – был, конечно, прав Джаргутт.

К нашей группе приблизился на превосходном сером жеребце воевода. Могучий великан. Не такой, как мы, но все же… Его правая бровь была рассечена, лоб блестел от пота.

– От имени короля благодарю вас за помощь, драконы, – в легком поклоне склонил Тревер голову. – К вашим услугам шатры. Можете выбрать понравившихся девушек. Все они сами изъявили желание излечить ваши раны.

– Там точно только девушки? – опасался Клифф вновь наткнуться на приставучую хрычовку.

– Не беспокойся, дракон, – понимающе ухмыльнулся Тревер. – Твою поклонницу уже усадили в телегу и отправили назад в город. Но я не могу дать гарантии, что она не объявится и в следующий раз. Старая Лилиан умом тронулась на почве бессмертия, преследует вашу братию. Родственники ее уже и дома запирали, и одну на улицу не выпускают. А она все равно сбегает. Никак не уймется.

– Пойдешь? – с сожалением косился Джаргутт на заманчивые шатры, где ожидали прелестницы. Приятель опасался повторения ситуации со Стеллой, потому собирался домой.

Взглянув на глубокую рану на плече, я покачал головой.

– Не в этот раз.

– Но рана серьезная, – заметил Джаргутт.

– Ничего, затянется.

Сегодняшний бой вышел по-настоящему жарким. На Королевство напала слишком большая армия и пришлось изрядно потрудиться, чтобы разделаться с таким мощным войском.

Битва состоялась близ города Дендрита на Халцедоновом поле, названном так по халцедоновой горной гряде, богатой беловато-серым камнем с узором черного марганца. Примесей в кристаллах было так много, что даже трава на поле росла не сочно-зеленой, а прозрачно-серой.

Пока я дрался, моя чешуя переливалась буро-алым. Эмоция неистового бешенства.

Как только все закончилось, загрубевшая чешуя приобрела бирюзовый оттенок. Эту эмоцию я тоже знал – сомнения. И знал, почему именно она вдруг так часто стала проявляться в последнее время. Все дело в чужих правильных словах – «Эдмун, не ходи больше в дом Аллена», «Убивать любимую девушку совсем не то же самое, что убивать незнакомку из каталога».

– Тогда домой? – вывел из задумчивости трагический голос Джаргутта. Он все еще переживал по поводу недоступности утех в манящих взор шатрах. Не в самой недоступности. Пойти-то он туда вполне мог. Но страшился последствий. Еще одной жены и дополнительного флигеля ему точно не надо. В его чешуе после битвы заплескалась смесь графита с фиолетом. Предполагаю, так выражалась у дважды отца эмоция сожаления. Я не мог знать наверняка, просто предполагал, драконы не похожи друг на друга и колер цветовых эмоций для каждого свой.

– Нет, Джаргутт. Лети без меня, – принял я решение.

– А ты?

– Исчезну на время. Давно пора навестить родителей. Поживу у них годика три-четыре.

– Вот как? – прищурился Джаргутт.

– Аллен сказал, Маришку выдадут замуж после того, как ей исполнится восемнадцать. Пусть она выйдет замуж, Джаргутт. Тогда я смогу вернуться и уже не думать о ней, ведь она будет принадлежать другому. А мне не нравятся женщины, бывшие в употреблении.

– Ты прав, друг, – с чувством обнял он меня. – Пережди. Развлекайся и забудь о ней.

Что такое три-четыре года для дракона, когда впереди целая вечность? Песчинка. Крохотная совсем. Моргнул и не заметил.

Родители были рады меня видеть, удивились, конечно, моему желанию пожить с ними несколько лет, но донимать расспросами не стали. Выделили сыну флигель, предусмотрительно уже давно отстроенный для гостей.

Они обосновались в Амазоните, на не самой высокой вулканической скале, где минералы слегка тусклыми бликами переливались от призрачно-зеленого до светло-голубого, а сеточка зеленых и белых узоров на их поверхности создавала иллюзию лабиринта. Камни здесь были круглыми и овальными, удивляющими своей гладкой шлифовкой в лучах солнечного света.

***

Четыре года я провел вдали от Гелиодора. Вдали от Аллена и его семьи. Можно было возвращаться.

– Эдмун, – присела мама подле меня на скалистом уступе, обрывом нависающем над бездной. Моя родительница стала драконицей в тридцать три года, и ее человеческая внешность застыла в том возрасте. Потому мы смотрелись с ней скорее ровесниками, чем, как мать и сын. – Я не спрашивала. Спрошу сейчас, пока ты не улетел. За то время, что ты гостил у нас, твоя чешуя почти не меняла цвет. И он странный. Серебряный. Прозрачный и бледный. Как дождевая капля, – подобрала она сравнение. – Скажи, сынок, что это за эмоция?

– Тоска, мама. Тоска, – раскинул я руки и рухнул вниз, расправляя широкие серебристые крылья.

ГЛАВА 6. КАТАЛОГ

До горной полосы добрался пешком, безуспешно изгоняя милый образ Маришки из своей головы. Почему именно она? Почему эта человечья девочка так важна для меня? Почему не могу просто забыть? Четыре года разлуки ровным счетом ничего не изменили. Все те дни, что не видел ее, не означали, что позабыл. Каждый раз, поднимаясь ввысь, кружа над облаками, вспоминал, как она держалась за меня во время небесных игр, как радостно кричала, а после поцеловала дракона в раскрытый глаз. Надеялся, она повзрослеет, станет чужой женой, и я потеряю к ней интерес. Как бы не так. Стоило увидеть сегодня, и треклятый интерес лишь усилился. А ведь Маришка не была писаной красавицей. К тому же – излишняя худоба, излишняя бледность. Она так и не стала южанкой, ее кожа не приобрела золотистого загара, свойственного большинству жителей Гелиодора, ее черные волосы не выгорели на солнце, а на шее она носит цвета океана – те лазуритовые бусы, что я ей когда-то подарил.

Моя гора приветствовала меня, загудела, обрушила несколько валунов под ноги. В грудине отозвалось вибрацией. Дом. Я соскучился.

С земли видны лишь обычные скалистые уступы и изломы, разве что, просачивающийся сквозь серые камни разноцветный блеск подсказывает, какими самоцветами богата вершина. Гелиодор получил свое название благодаря залежам одноименного золотистого минерала в здешней горной гряде. Но сами самоцветные россыпи драгоценных камней скрыты от людского взора туманной дымкой, как и драконьи долины.

Несмотря на позднее время, у замка меня поджидал Джаргутт. Его рыжие космы заплетены сегодня в косу. Вокруг отцовских ног шаловливо кружил Симон. Две жены приятеля тоже были здесь. Беловолосая красавица Шайя и востроносенькая милашка Стелла с каштановыми кудрями. Кидали друг на друга злобные взгляды. Ничего не изменилось, – мысленно улыбнулся, пикируя к наплавному мосту, разделяющему два водопада.

– Эдмун! – заорал Джаргутт. – Мы видели тебя. Как не стыдно? Ты предпочел нас людишкам? Мог бы сначала с нами поздороваться, затем уж в дом командора спешить.

– Да ладно тебе, – обнял дорогого соседа. – Зато вы успели предупредить Владлена, – учуял я запах горячей еды.

Владлен был моим дайратом, помогающим по хозяйству. Застрявшие меж двух сущностей, дайраты не могли считаться ни полноценными людьми, ни драконами. Случались и такие недоразуменья в идеальной драконьей жизни – девушка становилась драконицей, но рожала человека с чешуей. Люди о существовании дайратов даже не подозревали. А для нас застрявшие становились отличной подручной опорой.

Симон уселся на мое плечо.

– Братец, ты вообще-то тяжелый, – пощекотал малыша по мягкому брюшку.

Дракончик что-то довольно закурлыкал на своем детском, принюхиваясь к моему запаху. Я сразу вспомнил, как он когда-то терся мордочкой о нос Маришки.

Проказник дернул зубами меня за волосы.

– Симон! – заругалась на него мать. – А ну… отстань от Эдмуна, – спихнула Стелла сыночка.

– Рад тебя видеть, Стелла, – собрался обнять ее, но Шайя толкнула соперницу.

– Я старшая жена, – заявила она. – Эдмун со мной первой поздоровается.

– Да как же вы обе надоели! – рявкнул на женщин Джаргутт, а я расхохотался. По их перепалкам оказывается тоже скучал.

И Владлена был рад видеть. Чешуйчатое недоразумение даже прослезилось при моем появлении.

– Накрыть на стол? – поинтересовался он.

– На двоих, – кивнул я, так как Джаргутт прогнал свое семейство, велел им ложиться спать. – Хотя…, – заметил Симона, сбежавшего от матери, – Малышу тоже чего-нибудь.

– Добавь ему снотворное в пищу, – хмыкнул отец шкодника.

Владлен ловко расставил приборы и блюда на овальном столе в гостиной, под стол протолкнул кастрюльку мясного бульона для Симона.

– Помнишь старуху Лилиан? – спросил Джаргутт, когда дайрат оставил нас, а из-под стола донеслось жадное чавканье.

– Та, что к Клиффу приставала? Померла, наверное.

– Не померла, – хохотнул сосед. – Разыскала гору розового кварца и караулит дракона у подножия. Клифф девчонку себе по каталогу отобрал, ее доставили, а Лилиан прогнала. Себя невестой считает.

– Надо же. А что ее родственники? У Лилиан явно помутился рассудок. Как старая женщина вообще добиралась до кварцевой горы? Помнится, она из Дендрита.

– Не удивлюсь, если ее родня рада тому, что она свалила.

– Клифф бесится?

– Он в ярости, – зачерпнул Джаргутт ложку супа и не донес до рта. – Ты слышишь?

Мы с ним одновременно приподняли скатерть и заглянули под стол, откуда доносился мерный храп с шипящим присвистом.

– Владлен ему взаправду что ли снотворное подсыпал? – промелькнула нежность в темных зрачках дракона при взгляде на спящего сына.

– Симон просто притомился.

– Ага. И объелся заодно, – опустил Джаргутт скатерть. – Эдмун, я ведь прилетал к тебе в Амазонит, – сменил он тему.

– Знаю. Родители говорили. Но я тогда у океана был. Пожил недельку-другую в Аквамарине. Красивый город, кстати. Там все здания ракушечником облицованы, уличные фонари в виде рыб сделаны. И постройки расположены так, что окна обязательно на океан смотрят.