Перстень

Глава 1.

Сам я перстней, колец или цепочек не ношу. Даже немного презираю тех мужчин, которые обвешиваются ими без ума. Навздевают печаток на все пальцы, и чувствуют себя крутыми. Но, есть у меня один перстенек, которым дорожу. Красивый такой овальный рубин в золотой оправе, украшенной восточным орнаментом. Не большой, но когда смотришь на него, кажется, что внутри темная пугающая бездна…

Возможно, он денег стоит, но мне это не интересно. Ценен он другим…

Как и многие молодые люди учился я в ПТУ. Неважно в каком, неважно где.

Но была в том ПТУ одна не вписывавшаяся в обычные рамки особенность.

Половину левого крыла здания, весь старый корпус, занимала просторная библиотека.

В ней было все: фигурные перила, и дубовые резные столы с зеленым сукном, полки, до самого потолка в два этажа. На столах стояли массивные светильники с зелеными абажурами и каслинским литьем. Словно попадаешь в другое время, войдя туда.

Запах, звуки, свет – все другое.

И хозяйка всего этого великолепия, одетая подстать общему убранству. Длинное темное платье, белые кружева, маленькая дамская сумочка и шелковые перчатки. Не хватало только шляпки с вуалью. Такая же молчаливая и загадочная, как и ее книги. Она почти всегда знала, за какой книгой пришел человек. Без слов, она доставала нужный переплет, осторожно вручала в руки и заполняла формуляр. Причем учебников в этой библиотеке было мало. Основной объем занимала художественная, научная, духовная литература. Ни тебе дешевых журналов, ни «пионерской правды» в увесистых подшивках, еще с советских времен. Ни пыли, ни паутины. Хотя никто не видел, чтобы она, когда-либо ходила с тряпкой или шваброй.

Посетителей было не много. Какого нормального ПТУшника заманишь в читальный зал без веской причины?

А мне нравилось! Я часами просиживал в полной тишине, утопая в книжных страницах. Я и еще несколько человек, бывало, уходили уже затемно. Но, библиотекарь никого, никогда не торопила и не выгоняла. Восседая на высоком резном кресле, положив ногу на ногу, она читала какую-нибудь книжицу в потрепанном переплете.

Иногда, по вечерам, выходя из читального зала, я натыкался на нашего ночного сторожа, и, честно говоря, всегда пугался. Здоровый лысый мужичина восточного вида, лет сорока, непонятной национальности. Он жил в маленькой коморке при училище. Учащиеся прозвали его между собой Джином. Не знаю, как его имя на самом деле, но уж очень он был похож на того всесильного чародея, из американских фильмов. Их как раз крутили в актовом зале. Раз, наверное, в сотый. Кроме того, ходили разные таинственные слухи о его жизни. О том, что он якобы может легко вылечить тяжелую болезнь, или снять боль.

Поговаривали так же, что у него частенько бывала жена директора. И он не один год её лечит. Да и других женщин к нему похаживало тоже не мало…. Не знаю, каким ветром его к нам занесло, и откуда. Но личность его была крайне загадочна.

Замкнутый, нелюдимый. Но наш директор, почему-то здорово его уважал. Неизменно протягивал руку при встрече и довольно улыбался.

И вот, однажды, я в очередной раз выходил из читального зала, и завидел идущего на встречу Джина. Мне было девятнадцать, и любопытство пересилило приличия.

К тому же, как я уже упомянул, ходили интересные слухи…

В общем... я знал, что над пристройкой есть незакрытая дверь в захламленный коридор. А там маленькое слуховое окошечко, как раз над читальным залом. Там я и засел.

Все посетители уже ушли. Зал опустел, стояла полная тишина, и только шелест страниц потертой книги нарушал ее.

Вскоре раздался тихий стук, дверь открылась. Джин осторожно шагнул внутрь, огляделся и затворил массивный запор.

Женщина встала со своего кресла и устремила взор в конец зала. Книга из ее руки выскользнула на высокий лакированный столик. Она вышла из-за резной загородки, глядя в одном направлении, легкой кошачьей поступью пересекла зал. Женщина остановилась в шаге от джина.

Взор ее потупился стыдливо, и она, плавно прильнув, крепко стиснула Джина в объятиях. Шелковое платье туго обтянуло ее фигуру. Мягкие блики света очертили спину, талию, округлые плотные бедра и ягодицы. Джин замер чуть дыша, его пальцы застыли в воздухе, так и не коснувшись талии.

Спустя некоторое время, она неохотно отстранилась, не поднимая глаз.

Словно воспарив над темным залом, она проскользила на свое прежнее место. К резной канцелярской стойке. Джин чуть покачнулся, тряхнул головой и огляделся, словно избавляясь от наваждения. Идти следом за женщиной он почему-то не торопился...

Мельком взглянув назад, она неторопливо сняла свои длинные перчатки. Я зачаровано созерцал, как шелк, переливаясь, привычно повторил изгибы тела. Как грациозно она прогнулась, и тонкие пальчики коснулись кромки длинного платья. Как ее кисти, скользя по ажурным чулкам, поднялись выше… а потом медленно спустились обратно, волнующе увлекая за собой тонкую кружевную вещицу.

Черные шелковые трусики опустились на зеленое сукно, рядом с перчатками.

Распустив пышные блестящие волосы, она присела на край стола, и томно откинулась назад. Ее колени плавно согнулись, и ткань невесомо скатилась, обнажая стройные сильные ноги.

Она вытянула руки вдоль стола, положила ладони на сукно, прикрыла веки и замерла…

Только спокойное дыхание мерно вздымало ее налитую грудь.

Джин стоял у входа, и исподлобья наблюдал за происходящим. Задумчиво потирая шею, он подождал, когда она закончит. Наконец, ее упругие альковы призывно распахнулись.

Он неслышно обошел длинный дубовый стол и встал напротив нее. Сильная рука мягко легла на внутреннюю сторону ее бедра. Он медленно провел ладонью от колена до колена, минуя покрытую мелким пушком промежность.

Джин неспеша расстегнул часы, скинул футболку и штаны. У него было сильное мускулистое тело и небольшое брюшко, обычное для его возраста.

Потом он аккуратно задрал ее платье. Долго смотрел на округлый подтянутый живот, слегка поглаживая кончиками пальцев ее ягодицы. Чуть склонившись, он закрыл глаза и шумно втянул воздух над ее телом. Было хорошо видно, как быстро его орган набух и обрел форму. Но он не спешил использовать его по назначению. Вместо этого он присел и бесцеремонно впился в ее приоткрытые губы.

Глава 2.

Какое-то время, я не смел и близко подойти к заветному окошку. И даже думать себе о том запретил! Но… как говорится, охота пуще неволи. Джин, как и прежде, приходил к библиотеке и ждал, когда она опустеет. Их своеобразный ритуал повторялся почти каждый вечер. Она неизменно укладывалась на длинный, покрытый сукном стол и раздвигала ноги ему на встречу. И тогда все повторялось....

Но, бывало, и по-другому. Изредка, после тесных объятий, Джин сразу же следовал за ней, не дожидаясь, пока она обнажится. Хорошо зная, что должно случиться, она безропотно приспускала нательное белье и обращалась к нему спиной.

А там, без лишних церемоний, он задирал ее подол, чуть приседал и подсаживал на свое хозяйство. Продев руки под плечи, он смыкал пальцы на ее затылке. Или же валил на стол, не позволяя расставить ноги. Потом резко вторгался сзади, и беспощадно понуждал ее.

Иногда он даже не ждал, пока она оголится. Сразу хватал за локоть, на ощупь стаскивал с нее трусы, и тут же поворачивал лицом к стене. Втискивал свою болванку под ее плотные ягодицы, и нехитрым движением вгонял внутрь. После чего так же бесцеремонно пользовал ее, практически на весу. От чего грудь женщины постоянно терлась о ту же стену, а носочки туфель едва касались пола.

Ублажившись, он так же резко извлекал свой таран, словно меч из поверженного тела, вытирал об ее платье, и уходил. А она оставалась, тихо стоя на дрожащих ногах, посреди читального зала. Или, сползая по стене, оседала на пол. Одна, в зеленоватом полумраке.

Ей было на вид около тридцати. Она была красива. Ее звали Татьяна. И больше ничего…Словно вне своей библиотеки она и не жила вовсе. Татьяна…. Более загадочной и приятной женщины в моей жизни никогда не было. Именно приятной — это не оговорка. Она была красива, женственна, но плотского влечения к ней у меня лично не возникало. Не смотря на все то, что уже видел не раз. Что-то другое, непонятное, необычное вызывало интерес к ней. И это угнетало.

С последнего подобного момента я не ходил ни в библиотеку, ни к заветному окошку. Прошло, наверное, месяца два. Я приспособился получать нужные книги через знакомых сокурсников, хотя это и не очень удобно. Все стало постепенно забываться, стираться из памяти. И я уже практически выкинул произошедшие события из головы и вернулся к привычной жизни. Но все оказалось не так просто.

Я стал замечать, что за мной кто-то наблюдает. Я жил, как и прежде, учился, но иногда ощущал на себе чье-то внимание. А в один прекрасный день, обернувшись, увидел Джина, который сидел в тени большого дерева. В небольшом ПТУшном дворике было много народу, а он наблюдал именно за мной. Спокойно так сидел, смотрел и загадочно улыбался.

Ничего хорошего эта улыбка нести не могла. Я вообще не помню, чтобы он, когда-либо улыбался. Неприятная тяжесть поселилась в душе. Я понимал, что все это не нормально. И подозревал, что он все знает. Иначе, зачем ему шастать за мной по пятам? Но вот почему он до сих пор не набил мне морду? С его-то кулачищами, против моих! Странно....

Не поспав пару ночей, я решил: пусть все будет, как будет. И как-то сразу полегчало на душе. На следующее утро со свежей головой я отправился учиться. Денек обещал быть теплым, солнышко уже припекало. Привычно завернув за угол уже почти родного здания, я сразу наткнулся, на чью-то громоздкую фигуру…. Это был Джин, как ни странно! И кого бы он мог ждать здесь в такое время?

Через его плечо свисала объемная спортивная сумка. Увидев мое замешательство, он беззлобно улыбнулся.

- Ты, говорят, совсем дорогу в библиотеку забыл? Что потерял тягу к новым знаниям, впечатлениям?

- Да нет… - я покраснел дико, но ответил на удивление легко. - Просто не до того пока.

Я действительно сильно смутился, но старался выглядеть спокойно.

- А.… ну да, ну да. Понимаю. Хороша девица?

Он ехидно приподнял брови. А я отвел глаза.

- Хороша…. Но я не о том!

Джин поправил сумку и продолжил:

- В моей жизни произошли кой какие изменения. В лучшую для меня сторону. И, потому, сегодня, я уезжаю. Вероятно, навсегда. Парень ты вроде серьезный, и у меня есть к тебе дело. Оно касается нас троих. Ты понял, о ком я?

Я, осознал, что деваться некуда, и молча, кивнул.

— Это хорошо, что ты понял... Так вот... сегодня вечером, в семь, я буду ждать тебя в сквере. Там, где есть скамейка. Ждать буду ровно пятнадцать минут, не более. Больше времени у нас не будет. Именно сегодня и именно в семь! Идти или нет – решай сам.

Он хлопнул меня по плечу и, взбежав по ступенькам, скрылся в проходе. То, как он себя повел, сбивало с толку. Я-то ждал скорее удара в челюсть!

Проходив весь день в тревожных раздумьях, я все же решил пойти. Приняв прохладный душ в местной душевой, я сел пообсохнуть на солнышке. Мысли роились в голове. В последний раз, убедив себя в собственной правоте, я встал. До сквера было рукой подать, и потому я пришел раньше. Час ожидания пролетел мгновенно. Мысли в голове метались из стороны в сторону.

Джин появился с той же сумкой в руках, но уже с полной.

- А… вот и ты. – загадочно протянул он. – Присядь!

Он говорил тихо и спокойно. Огонек в его зрачках показался мне не добрым. Но глаза его словно улыбались.

- Я хочу сделать тебе один маленький подарок. Не спрашивай почему!

- Вы знаете…

- Знаю, потому и дарю. Вот, держи!

Джин снял со своего пальца небольшой перстень и небрежно подкинул. Я поймал. Перстень был из желтого металла, украшенного восточным орнаментом. В центре красовался овальный темно-красный камень.

- Золото? – спросил я неуверенно.

- Может быть… - неопределенно ответил Джин.

- Спасибо конечно…. Но зачем оно мне?

Джин рассмеялся, наклонился ко мне и прошептал:

- А ты попробуй надеть его, когда соберешься в библиотеку…. Только запомни: не надо слов!

На последней фразе он сделал особый акцент.