Песень белой церкви

№1

Маршрутка промчалась мимо, подняв столб пыли. Лиза машинально прикрыла футляр со скрипкой рукой, словно это могло защитить инструмент от невидимой угрозы. Скрипка обошлась ей непомерно дорого, особенно, учитывая небольшую стипендию.
Она неспешно шла по улицам родного Слонима, разминая ноги после долгой поездки. Город встречал её привычной тишиной: редкие звуки лая собак, звон велосипедных звонков и лёгкий шорох травы успокаивали, всеми силами напоминая: она дома. Воздух наполняли ароматы свежей зелени и прелых листьев.
Впереди был короткий отдых — всего месяц перед началом работы в оркестре. Лиза улыбнулась: место в Президентском оркестре далось ей непросто. За этим стояли долгие ночи за нотами, бесконечные репетиции и вера в собственный талант. Но порой она всё же сомневалась: действительно ли её старания стоят того, чтобы оказаться среди лучших?
За поворотом показался дом — невысокий, выкрашенный в голубой цвет, с огородом, ограждённым невысоким забором. На нём сушились банки и бидоны, которые вечером снова наполнят парным молоком. Лиза невольно закатила глаза от удовольствия — она скучала по этим мелочам. Минск с его шумом и ритмом так и не стал ей домом.
— Лизонька! — из-за забора донёсся знакомый голос. Суетливо вытирая руки о передник, навстречу вышла бабушка. Серафиме Ивановне давно перевалило за семьдесят, но в глазах всё ещё горел озорной огонёк. Она обняла внучку так крепко, что Лиза на миг почувствовала себя ребёнком. От бабушки пахло молоком и свежим хлебом — в доме уже всё готово к её приезду.
— Пойдём, моя хорошая, — ласково сказала она. — Мама тоже скоро будет, пораньше отпросилась.
Серафима Ивановна взяла её под руку и повела к дому, где всё оставалось таким же родным и уютным. Дом встретил Лизу теплом и уютом. На столе уже красовался накрытый белоснежной скатертью хлеб, рядом лежала свежая сметана и банка мёда. Лиза только сняла пальто и успела вдохнуть аромат домашнего уюта, как бабушка, ни на секунду не теряя бодрости, заговорила:
– А знаешь, кого я сегодня встретила? Ксенза из нашего костёла! Хороший человек, давно у нас служит. Говорит, костёл готовится к благотворительному концерту – надо деньги собрать на новый орган. Так вот, как только узнал, что ты приедешь, сразу спросил: а не согласится ли наша Лиза выступить?
- Выступить? - смутилась Лиза.
- А почему бы и нет? - просто ответила бабушка, наливая внучке молока, - ты ведь не зря в консерватории училась, таким талантом тебя Бог наградил. А тут такой случай, и ведь, не абы где, а в костеле!
Лиза задумалась. Они с бабушкой часто бывали на службах в костеле, и девушка всегда относилась к костелу Святого Андрея с трепетом. Его величественные стены, древние витражи, и орган с богатой историей, все это словно переносило в другой мир.
- Не знаю, бабуль, - протянула Лиза, - Мне нужно подумать, - выступления перед большой публикой до сих пор давались ей с трудом.
- Чего тут думать, - Серафима Ивановна поставила пирог в духовку, - Ты только представь, как все красиво будет! Ты, твоя музыка, витражи на закате...
Лиза перевела взгляд на окно. Там, вдали, виднелись шпили костёла. Лучи заходящего солнца освещали их так, что казалось, они касаются неба. Лизе почему-то вспомнились страшные истории о костеле, которыми дети пугали друг друга, будто там живут привидения. На какую-то секунду девушку кольнула необъяснимая тревога. Но это чувство тут же развеялось, когда на кухню вошла её мама.
Дом наполнился разговорами и смехом, вся семья наконец была в сборе. Лиза радовалась, как просто и уютно было рядом с самыми близкими. И всё же, в глубине души её не покидала мысль о предстоящем разговоре с ксёндзом.
Ночь в родном доме прошла бессонно, после шума столичных улиц Лиза тяжело засыпала в тишине. Она бесконечно крутила в голове возможные варианты произведений, которые могла бы сыграть на благотворительном концерте, но ни на чем так и не смогла остановиться. Она не могла понять, какая музыка подходит святому месту?
На улице уже запел петух, а дом ожил. Бабушка отправилась в коровник, а мама на смену на хлебозавод. Лиза еще немного поворочалась в кровати, и приняла решение вставать. Часы показывали начало седьмого, когда девушка вышла из комнаты, и, натянув резиновые сапоги, отправилась помогать бабушке, это был своеобразный ритуал в каждый ее визит домой. За работой время бежало незаметно, и уже после сытного обеда и принятого душа, Лиза собралась сходить в костел. Ей хотелось обсудить с ксезом то, как будет проходить благотворительный концерт, и что требуется именно от нее.
Лиза вышла из дома и вдохнула аромат свежей земли и цветущих яблонь. Девушка крепче сжала ремешок своей сумки, мысль о концерте не давала ей покоя. "Я ведь не профессионал", - думала она, - "Только закончила консерваторию, а тут такой уровень, столько людей. Что, если я всех подведу?"
Она вздохнула, остановившись на мгновение у калитки костёла. Высокие белые стены возвышались перед ней, окружённые мистическим ореолом тишины.
– Бог даст, всё получится, – прошептала она себе, собираясь с духом, и толкнула тяжёлую дверь. Внутри костёл встречал прохладой и тишиной. Солнечный свет лился через витражи, окрашивая каменные стены в цвета радуги. За одним из алтарей Лиза увидела фигуру в сутане – ксёндз возился с нотами, расставляя их на подставке органа.
– Доброе утро, отец Казимир, – позвала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Ксёндз обернулся, с улыбкой разведя руки в стороны.
– Лиза! Рад тебя видеть! Заходи, заходи. Мы как раз обсуждали репетиции к концерту.
– Бабушка сказала, что вы хотели поговорить о моём выступлении...
- Да, все верно, - кивнул мужчина, - Наш орган уже давно не работает, концерт мы организовываем с целью собрать средства на новый, - мужчина кивнул на внушительного вида инструмент, - Поэтому, это важное событие для нас, и мне бы хотелось, чтобы ты стала его частью. Не каждый раз, у нас есть возможность пригласить кого-то, вроде тебя, - Лиза почувствовала, как в груди стало тесно. Его слова звучали так уверенно, но её сердце билось быстро, а в голове метались сомнения. Она резко отвела взгляд в сторону, пытаясь скрыть свою смущенную растерянность.
- Какое произведение вы бы хотели услышать? - Слова сорвались с её губ почти механически, но сама Лиза была далеко не уверена. В её голове уже звучали сотни вариантов, но все они казались недостаточно хорошими. Она могла бы сыграть что-то сложное, но не было ли это слишком рискованно для первого публичного выступления? Или наоборот, сыграть что-то лёгкое, но тогда она могла бы показать свою слабость. Лиза пыталась удержать контроль над собой, но каждый выбор казался неверным.
- На твой выбор, Елизавета. Выбери то, что поможет тебе почувствовать себя комфортно, - мужчина улыбнулся, и эта лёгкость в его голосе как бы успокоила её. Он верил в её способности. И, несмотря на сомнения, Лиза почувствовала, как её сопротивление тает. Отец Казимир смог подкупить её своей уверенностью, и, не чувствуя другого выхода, она сдалась, позволив себе поверить, что, возможно, всё не так страшно. Отказать она не могла по определению - такой поступок несомненно расстроит бабушку, а Лизе этого очень не хотелось.
Концерт был назначен через несколько дней, которые Лиза провела за репетициями. Она почти не бывала дома, почти все время проводя в костеле. Бабушка переживала, что девушка почти не отдыхает, но Лиза лишь отмахивалась. На ней лежала большая ответственность, и она не могла подвести людей. Вечерело. Лиза вновь осталась в костёле одна. Пустынный зал погрузился в полумрак, лишь слабые лучи заходящего солнца пробивались сквозь витражи, отбрасывая разноцветные отблески на стены и пол. Лиза провела смычком по струнам, и мелодия заполнила пространство. Она закрыла глаза, полностью отдавшись музыке, и вдруг услышала звук, заставивший её замереть.
Это был орган. Низкие, глубокие ноты раздались из темноты, словно кто-то невидимый присоединился к её игре. Лиза оторопела, осматриваясь. Орган давно был неисправен, она точно знала это. "Казимир говорил, что он не работает уже много лет..." – подумала она, чувствуя, как по коже пробежали мурашки.
Музыка прекратилась также внезапно, как и началась. Тишина, наполненная напряжением, вновь окутала зал. Лиза положила скрипку и медленно подошла к органу. Он стоял в углу, величественный и древний, с потускневшими клавишами. Она провела пальцем по пыльной поверхности, но ничего необычного не заметила.
– Наверное, просто устала, – пробормотала Лиза, стараясь убедить себя. Но в глубине души зародилось чувство тревоги, которое она не могла объяснить. Девушка вернулась к своей скрипке, но больше не смогла сосредоточиться на музыке. Ей казалось, что за ней кто-то наблюдает. Тени на стенах вдруг показались живыми, и каждый шорох эхом отдавался в её сознании.
Лиза поспешила закончить репетицию и покинула костёл, чувствуя, как облегчение накрыло её, когда она вышла под открытое небо. Но мысль о странных звуках не покидала её. От Серафимы Ивановны подавленное состояние внучки укрыться не смогло, и женщина, заварив две кружки травяного чая, позвала Лизу на кухню.
- Бабуль, это просто волнение, концерт уже на следующей неделе, - попыталась отмахнуться девушка, но женщина лишь покачала головой.
- Я слишком хорошо тебя знаю, дорогая. Ты не взволнованна, а, будто испуганна.
- Я кое-что слышала, - призналась Лиза, - но, думаю, что мне просто показалось, от усталости.
- Что тебя так испугало?
- Орган, - вздохнула Лиза, - я осталась одна, уже начало темнеть, но мне хотелось прогнать мелодию еще раз, и в момент кульминации мне показалось, что кто-то заиграл на органе. Но, этого ведь не может быть, отец Казимир сказал, что орган уже давно не работает. Для покупки нового инструмента и будут собирать средства на концерте.
- Ты слышала когда-нибудь легенду об органисте? - спросила бабушка, присаживаясь ближе к девушке.
– Это старая история, – начала Серафима Ивановна. – Говорят, в начале девятнадцатого века в нашем костёле служил органист по имени Августин. Он был человеком необычайно талантливым, но крайне амбициозным. Ему хотелось стать лучшим, чтобы его музыка затмила всех других. Августин считал, что обычного мастерства недостаточно, и начал искать помощи в запрещённых книгах. Он нашёл древний обряд, который якобы мог даровать ему непревзойдённое вдохновение.
– И что за обряд? – прошептала Лиза.
– По легенде, он заключил сделку с нечистой силой. Органист вплетал души слушателей в свои произведения, запечатывая их в мелодии, чтобы музыка стала магической. Люди говорили, что его концерты завораживали: никто не мог уйти, пока звучала мелодия. Но за это он поплатился. Во время одной из служб, когда Августин исполнял свою музыку, он умер прямо за органом. Однако это было не самое страшное: прихожане, находившиеся в костёле, погрузились в странное оцепенение. Когда мелодия оборвалась, многие из них упали без сознания. Несколько человек так и не пришли в себя. С тех пор люди начали говорить, что его дух остался связанным с органом. А его музыка продолжает звучать, когда костёл погружается в тишину, ведь он так и не завершил свое последнее произведение. Музыка будет звучать до тех пор, пока он не найдет достойного, того, кто сможет играть с ним наравне, и закончить мелодию. Только тогда, его душа найдет покой, – закончила Серафима Ивановна. Лиза побледнела.
– Но это просто легенда, правда? – спросила она, стараясь придать голосу спокойствие.
– Конечно, дорогая, – улыбнулась бабушка. – Просто старая история. Но помни, что настоящая сила в твоей вере и твоей музыке. Не позволяй страху взять верх, - бабушка улыбнулась девушке, и пошла в свою комнату.
Этой ночью Лиза долго ворочалась в кровати, раз за разом вспоминая легенду, что ей рассказала бабушка. Это ведь не могло быть правдой? Лиза, скептик до мозга и костей, никогда не верила в подобное, но почему-то именно сейчас, в нее закрались подозрения. "Глупости!" - одернула она себя, - "Это все усталость, нужно просто поспать". Сон сморил ее после полуночи. Спалось плохо, в тревожных снах звучал орган, метались тени. Лиза проснулась еще более уставшей, что была накануне вечером. Но, делать было нечего, она собралась на очередную репетицию.
Звук скрипки лился, наполняя собой помещение, отражался от стен и рассеивался под высоким потолком. Даже сторож, дядя Дима, оторвался от привычных дел и расселся на одной из скамеек, заворожённо слушая девушку.
— Ты его уже слышала? — внезапно спросил он, когда Лиза прервалась.
— Что? Кого? — Органиста, не смог бы он пройти мимо такого талантливого музыканта, — заявил мужчина, и по телу Лизы прокатилась волна холода.
— Но это же просто сказка, — девушка вложила в эту фразу всю уверенность, на которую была способна.
— Как же, — хмыкнул дядя Дима, — конечно, сказка. Но всё равно, не оставалась бы ты здесь так поздно, мало ли что, — Лиза недоверчиво покосилась на мужчину, но он уже поднялся со своего места и направился к выходу.
— Ладно, соберись, — вслух приказала себе Лиза, — последний прогон, и домой.
Мелодия только началась, но вдруг оборвалась. Лиза чуть не выронила инструмент, заметив, как от колонны возле органа отделилась тень. Она, словно туман, клубилась и переливалась, пока не приняла человеческую форму.
Лиза стояла, не в силах пошевелиться. Страх сковал каждую клеточку её тела. Тень, что раньше сливалась с колонной, теперь приняла человеческие очертания. Молодой мужчина, со светлыми, почти белыми волосами, вышел из мрака. Его лицо было спокойным, но глаза... Пустые, пронзительные, словно видели её насквозь.
— Не часто я слышу таких талантливых музыкантов, — проговорил он с лёгким поклоном. Его голос был тягучим, словно обволакивал сознание, заполняя пространство вокруг. Лиза молчала. Её губы дрожали, но слов не находилось.
— Ты боишься меня? — его улыбка была лёгкой, но глаза оставались мрачными, — Не нужно. Я пришёл не для того, чтобы причинить тебе боль. Напротив.
— Кто вы? — выдавила она, ощущая, как её голос дрожит.
— Можешь называть меня Августином, — сказал он. — Я ищу музыканта. И кажется, нашёл.
Лиза сделала шаг назад, но взгляд мужчины удерживал её, словно закованный в цепи.
— Подумай об этом, — он говорил так мягко, что казалось, слова проникали прямо в её разум.
— Музыка может стать бессмертной. А ты — её голосом.
Его силуэт вдруг начал растворяться, распадаясь на тонкий туман. В воздухе осталась лишь фраза, произнесённая с невыразимой чёткостью: — Мы ещё увидимся. С этими словами она осталась наедине, и странное чувство, что всё это не просто игра воображения, не покидало её. Лиза неслась по вечерним улицам города, пугаясь каждой тени, как будто сама темнота теперь была чем-то чуждым и враждебным. Словно невидимый взгляд Августина следил за ней, не давая покоя.
Её единственным желанием было поскорее вернуться домой, в её тихий и безопасный уголок, где даже мысли о чём-то сверхъестественном не могли напугать. Но чем ближе она была к дому, тем яснее осознавала: сказка оказалась не такой уж и сказкой. Дома Лиза первым делом включила свет во всех комнатах. Её руки дрожали, когда она закрывала дверь на ключ, словно это простое действие могло защитить её от тени, что ожила в костёле. Она сбросила пальто, стараясь убедить себя, что всё произошедшее — просто плод её воображения. Усталость, нервное напряжение перед репетицией — всё это наверняка сказалось.
Но в голове всё ещё звучал голос Августина. Его слова казались слишком реальными, чтобы быть иллюзией.
Лиза села на диван, обхватив себя руками. Она закрыла глаза, пытаясь прогнать воспоминания о встрече, но образ мужчины с белыми волосами вновь вставал перед ней, словно только ждал, чтобы появиться.
Она вспомнила, как чувствовала на себе его взгляд — пронзительный, изучающий. Словно он видел в ней что-то такое, чего она сама о себе не знала.
— Глупости, — пробормотала Лиза. — Просто глупости.
Она встала и подошла к скрипке, всё ещё стоявшей в футляре. Её пальцы замерли на замке. И вдруг мысль вспыхнула в её сознании: а что, если попробовать сыграть ту мелодию, что так и не покидала её головы с момента встречи?
Но она отдёрнула руку, словно обожглась.
— Нет, — сказала себе Лиза, отступая назад. — Я не должна.
Её взгляд метался по комнате, пока наконец не остановился на зеркале. В тусклом свете лампы отражение казалось чужим. На мгновение ей показалось, что она снова видит тень, но, моргнув, поняла, что это был всего лишь отблеск света.
— Всё в порядке, — повторяла она себе, словно заклинание.
Но глубоко внутри Лиза знала: с того момента, как он появился, ничего уже не будет в порядке
. Следующие дни она всячески избегала репетиций в костеле. Бабушке Лиза соврала, что плохо себя чувствует, почти все время проводя в кровати. Ей все еще было страшно. Она пыталась отвлечь себя, читая книги или смотря в окно на тихие улицы города, но тревога не отпускала. По ночам Лиза просыпалась в холодном поту, то и дело слыша в тишине едва различимые звуки музыки. Её сердце замирало, а в голову лезли мысли о том, что Августин где-то рядом, что он следит за ней.
Лишь однажды она выбралась на прогулку. Бесцельно бродя по улицам города, она повстречала тех, кого предпочла бы никогда в жизни больше не видеть. Неразлучная пара одноклассниц, что портили ей жизнь на протяжении всех школьных лет, они окружили девушку, словно коршуны.
- Лиза! - воскликнула главная заводила всех издевок, - Вернулась в родные пенаты? Столица жестоко отфутболила?
- А ты все так же здесь, и все так же плюёшься ядом, - вздохнула Лиза, понимая, что неприятного диалога не избежать. Лиза чувствовала, как в груди поднимается давно забытая волна злости и унижения. Её пальцы сжались в кулаки, но голос дрогнул, словно она снова была той самой девочкой, неспособной дать отпор.
- Я хотя бы не пытаюсь прыгнуть выше головы, - Лизе хотелось нахамить, чтобы злые гиены раз и навсегда оставили ее в покое, но в ушах, со страшной громкостью раздались звуки органа. Гул органа ворвался в её сознание, будто музыка исходила из самой земли. Лиза зажала уши, но звук продолжал звенеть где-то внутри, заполняя её до отказа. Одноклассницы, шепчущие что-то с удивлением, стали лишь неясными тенями на фоне массивных дверей костёла. Ноги сами привели ее сюда, и ей стало по-настоящему страшно.
Вечером, когда бабушка, заметив бледность внучки, всё-таки настояла на разговоре, Лиза попыталась объяснить.
— Просто устала, — тихо сказала она, избегая взгляда бабушки. — Эти репетиции, постоянное напряжение...
Бабушка внимательно всматривалась в лицо внучки, будто искала в нём что-то, что Лиза пыталась скрыть.
— Ты точно только устала? Иногда костёл влияет на людей странным образом,— вздохнула старушка, поглаживая её руку. — Отдохни немного, дочка. Может, к священнику сходить? - Лиза лишь кивнула, не зная, что ответить. На следующий день ей позвонил отец Казимир.
— Елизавета, мы все переживаем за тебя. Если что-то случилось, я готов выслушать, — его голос был спокойным и добрым, но Лиза заметила в нём нотки беспокойства.
— Простите, — пробормотала она. — У меня действительно был сложный период. Но я обязательно вернусь на репетиции, - девушка посчитала, что она не готова рассказать ксендзу о том, что с ней происходит. Мало ли, он и вовсе посчитает ее сумасшедшей.
Повесив трубку, Лиза почувствовала, как внутри борются два чувства. Она понимала, что не может избегать костёла вечно. К тому же страх уступал место другому чувству — странному, мучительному любопытству. Что, если всё это было плодом её воображения? Вечером, оставшись одна, она снова подошла к скрипке. На этот раз её рука не дрогнула, когда она взяла инструмент.
— Я просто сыграю что-нибудь своё, — сказала она себе, пытаясь унять дрожь в голосе. — Ничего плохого в этом нет.
Но когда смычок коснулся струн, вместо знакомой мелодии её пальцы сами начали выводить что-то новое. Музыка, неведомая ей прежде, лилась сама собой, как будто кто-то управлял её руками. Лиза остановилась, испуганно глядя на скрипку.
Она не заметила, как на стене комнаты шевельнулась тень. Скрываться от репетиций Лиза больше не могла. Ее точило чувство вины, ведь она обещала помочь. Да и бабушка, как любой человек, похвасталась всем, с кем разговаривал, что ее внучка будет выступать на таком важном мероприятии.
Лиза застыла перед массивными дверьми костела, не решаясь сделать шаг. Внутри раздавалась музыка, и девушке начало казаться, что в общем смешении звуков она слышит и орган. Её пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но не из-за холода. Это был страх — тот же, что преследовал её последние несколько дней.
— Этого не может быть... — прошептала Лиза, как бы пытаясь прогнать свои мысли. Но она знала, что это был не просто страх. Это было предчувствие.
Медленно, с трудом, она открыла дверь и шагнула внутрь. Музыка продолжала звучать, не прекращаясь, создавая странное ощущение того, что всё вокруг — не настоящее. Все звуки сливались, как будто пространство костела было наполнено не просто звуками, а чем-то гораздо более густым и тяжёлым, почти осязаемым.
Лиза замерла на пороге, стараясь не выдать своей тревоги. С каждой секундой, как бы ни пыталась она успокоиться, её сердце било быстрее. Мелодия органа обвивалась вокруг, как невидимая рука, заставляя её тело реагировать на каждый аккорд. Звуки становились все громче и громче, но это не был обычный орган, который она знала. Это была музыка, которая захватывала её целиком, поглощала.
"Ты пришла, Лиза." — шепот, неясный и таящийся в этих звуках, почти неуловимый, но Лиза точно его слышала.
Она закрыла глаза, пытаясь не дать своим мыслям развиться дальше, но как только она снова открыла их, перед ней стоял он. Августин. Её дыхание перехватило, и она почувствовала, как холодная дрожь пробежала по коже. Он был не таким, как в её видениях — его лицо было не менее красивым, но его глаза… они сверкали, полные чего-то глубокого и зловещего.
— Ты вернулась, — произнёс он с лёгкой улыбкой, как если бы она давно уже была его знакомой. — Я знал, что ты не сможешь устоять.
Лиза отшатнулась, но её ноги словно не подчинялись. Она стояла, не в силах пошевелиться, и с каждым его словом чувствовала, как её страх перерос в что-то большее — что-то, от чего невозможно было просто убежать.
Августин подошел ближе, и Лиза ощутила, как её сердце забилось чаще. Её дыхание перехватило, но она не могла ни отступить, ни отвернуться. Его голос был тягучим и гипнотическим, словно каждая фраза пронзала её сознание.
— Ты понимаешь, что это твой шанс? — начал он, его взгляд был проникающим, почти невыносимым.
— Я искал долго, и наконец нашел. Ты — тот самый музыкант, который сможет закончить моё произведение.
— Но почему я? — Лиза едва выдавила слова, чувствуя, как что-то внутри её словно ломается.
— Потому что ты заслуживаешь большего, чем имеешь. Посмотри, — он протянул руку, и перед Лизой замелькали образы, как в ожившем сновидении. Зрительный зал, заполненный до отказа. Она стоит на сцене, её скрипка оживает в руках. Публика встаёт, аплодисменты взрываются волной, эхом отдаваясь в её сердце. Её имя звучит в каждом уголке зала, журналисты тянутся к ней с микрофонами, её фотография украшает обложки журналов.
— Это можешь быть ты, — продолжал Августин, его голос сливался с видением. — Я дам тебе всё: признание, уважение, место среди великих. Лиза тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение.
— Это неправильно... — прошептала она.
— Неправильно? — он рассмеялся, мягко, почти насмешливо. — Или ты просто боишься? Боишься, что твой талант пропадёт впустую? Боишься остаться никем?
Слова Августина резали по-живому. Лиза пыталась возразить, но в голове всё ещё стояли эти образы — она, на вершине, её имя на устах каждого.
— Я не причиню тебе вреда, — его голос стал мягче, почти утешительным. — Просто сыграй. Закончи то, что начал я.
Он протянул ей нотные листы, и Лиза не смогла отвести глаз. Её пальцы дрожали, но они сами потянулись к бумаге. Видения всё ещё пульсировали перед глазами, заставляя её сомневаться в правильности своего выбора.
- Лиза! Ты пришла! - голос отца Казимира окончательно развеял видение, и девушка вздрогнула. Мужчина что-то ей рассказывал, пытался ввести в курс расписания концерта, но Лиза лишь рассеянно кивала головой. Репетиция прошла как в тумане. Пожелтевшие от времени листы, что торчали из сумки, притягивали взгляд, затуманивали мысли. Лиза раз за разом сбивалась с мелодии, чем вызывала недовольство остальных музыкантов. А на все вопросы лишь натянуто улыбалась, ссылаясь на головную боль. - Магнитные бури, что ж поделать, - пожимала плечами она, - завтра обещаю быть в порядке.
- Концерт уже послезавтра, - громко объявил отец Казимир, привлекая внимание присутствующих, - Отдохните хорошенько завтра, чтобы на концерт прийти с новыми силами, - Лиза слабо кивнула, и не дожидаясь остальных, схватила сумку и рванула к выходу.
Лиза едва дождалась, пока за ней закроется дверь дома, и поспешила к себе в комнату. Она бросила сумку на кровать, быстро задернула шторы, словно боялась, что за ней наблюдают, и только тогда позволила себе перевести дух.
Девушка села на кровать, медленно открыла сумку и достала те самые пожелтевшие листы. Бумага на ощупь была грубой, немного шершавой, с едва заметным запахом старины. Ноты были написаны неровным почерком, а некоторые строки едва читались из-за времени, оставившего свои отметины на бумаге.
Лиза провела пальцем по первой строчке, чувствуя, как странная дрожь пробегает по телу. Музыка, что так и не покидала её головы с момента встречи с Августином, будто ожила.
"Просто взглянуть," — попыталась убедить себя Лиза, но уже знала, что дело не ограничится этим. Она встала, достала из чехла скрипку и настроила её, стараясь не думать о странном ощущении, которое не покидало её с тех пор, как она взяла эти листы.
Она поставила ноты на пюпитр, поправила их дрожащими руками и вдохнула глубже, пытаясь успокоиться. Пальцы сомкнулись на смычке, а затем, подчиняясь какому-то внутреннему зову, скользнули по струнам. Первый аккорд прозвучал тихо, почти неуверенно, но он заполнил комнату, окутал её невидимым покрывалом. С каждой новой нотой Лиза чувствовала, как мелодия проникает в неё, как будто струны скрипки были связаны с её душой. Музыка была красива и тревожна одновременно — словно свет и тьма соединились воедино.
Но чем дальше она играла, тем сильнее становилось странное чувство, что музыка — это не просто звуки. Она будто рассказывала историю, полную страданий, тоски и невыразимой боли. Лиза почувствовала, как по её щекам текут слёзы, хотя она не могла понять, почему плачет.
Внезапно одна из струн лопнула с резким щелчком, заставив девушку вскрикнуть. Лиза резко остановилась, опустив смычок. Она смотрела на сломанную струну, не в силах понять, что только что произошло. Комната, ещё несколько секунд назад наполненная звуками музыки, теперь казалась холодной и пустой. Она отложила скрипку в сторону, а затем вновь посмотрела на ноты. Они выглядели иначе. Как будто линии стали чётче, а текст — ещё более зловещим. Внизу страницы её взгляд зацепился за подпись: «Августин». Лиза резко поднялась и свернула листы. Её сердце бешено колотилось, а по спине пробегали мурашки. Она спрятала ноты в самый дальний ящик стола, будто это могло уберечь её от той силы, которую они несли.
Но, даже когда она легла в постель, укрывшись одеялом, мелодия всё равно звучала в её голове, и избавиться от неё казалось невозможным.
Проснулась Лиза разбитой и уставшей, будто бы и не спала. Голова, словно налитая свинцом, не желала отрываться от подушки как бы девушка не пыталась. Сегодня по хозяйству бабушка управлялась одна. Не появилась Лиза и за завтраком. Серафима Ивановна заглянула к внучке в комнату, чтобы поинтересоваться ее здоровьем, но Лиза лишь отмахнулась, сославшись на усталость.
- Позвони девочкам, - предложила старушка, - погуляй сходи, - она имела в виду бывших одноклассниц. Лизу передернуло, ей сразу вспомнились издевки и подтрунивания, которыми ее, невзрачную мышку, одаряли в школе. Лиза неимоверно радовалась, когда одиннадцатый класс подошел к концу, и она уехала подальше от этого змеиного клубка.
- Мне сегодня еще прорепетировать нужно, - соврала она, - после концерта уже встретимся с ними.
- Ты бы хоть отдохнуть себе давала, - покачала головой бабушка, - а то свалишься без сил, да прямо в костеле.
Лиза еще долго лежала, уставившись в потолок. Слова бабушки продолжали звенеть в её голове: «Позвони девочкам». Она вспомнила, как в школьные годы её голос тонул в насмешках одноклассниц, как они делали вид, что слушают, а потом обменивались насмешливыми взглядами. Это не просто ранило — это оставило шрам на её душе. «Почему я должна им что-то доказывать?» — подумала Лиза, но ответ был слишком очевиден. Эти воспоминания были как заноза: болезненные и неизбежные. Даже став талантливой скрипачкой, она не чувствовала себя достаточно хорошей, чтобы противостоять своим внутренним демонам.
Девушка подскочила с кровати, и бросилась к ящику, куда вчера спрятала те самые ноты, которые словно жгли её руки. Они манили своей недосказанностью, обещанием чего-то большего. «Я заставлю их замолчать. Пусть увидят, что я могу. Пусть завидуют», — думала Лиза, перебирая пальцами по краю пожелтевших листов. В глазах появилась решимость, подкреплённая горечью старых обид.
Уже к вечеру девушка с новыми силами взялась за репетиции. Серафима Ивановна встревоженным взглядом окинула внучку, ей казалось, что музыка, которую играет Лиза уж слишком тяжелая и тревожная. Старушка чувствовала нарастающий страх, но не могла понять, с чем он связан.
- Лизонька, - обратилась она к внучке, - ты уверена, что именно эта мелодия подойдет для костела? Уж слишком жуткая она, - девушка так зло блеснула глазами, что Серафима Ивановна поежилась. Такой Лизу она еще никогда не видела.
- Все так, как нужно, - процедила она сквозь зубы, всем видом показывая, что разговор продолжаться не будет. Старушка не заметила, что когда она входила из комнаты, Лизина тень колыхнулась, разделяясь на две.
В день концерта костёл заполнили люди. Лиза стояла за кулисами, держа скрипку. Пальцы ее слегка подрагивали, но решимости не убавилось. Внутренняя злость, казалось, разгоралась все сильнее и сильнее. Откуда-то сбоку послышался хохот, и Лиза выглянула в зал: те самые одноклассницы тыкали в ее имя на меловой доске, что служила афишей, и заливались хохотом. Кулаки непроизвольно сжались, а в голове зазвучал голос. "Они склонят перед тобой головы, только сыграй", - тягучий, он обволакивал и завораживал, не давая шанса пойти против. За своими мыслями Лиза проигнорировало бабушку, что счастливо улыбаясь, махала ей с дальних рядом.
Зал замер, когда первые звуки мелодии Августина начали заполнять костёл. Это была музыка, будто сотканная из самой тьмы — завораживающая, мощная, полная скрытой силы. Лиза чувствовала, как каждый взмах смычка отдаётся эхом внутри неё, вытягивая что-то сокровенное. Мелодия нарастала, послышались звуки органа. Сила, власть, желание поклонения, все смешалось в этой темной музыке. Лиза наслаждалась, упивалась ощущением власти, грезила о признании.
Она смотрела на зал, стараясь сосредоточиться на игре, но внезапно заметила странное мерцание. Сначала это было еле уловимо, словно отблеск света на старинных витражах. Но затем она увидела их чётко — маленькие серебряные шарики, похожие на светлячков, начали подниматься над головами слушателей.
Сначала она подумала, что это игра воображения. Но шарики становились всё ярче, и люди, у которых они появлялись, начинали выглядеть измождёнными, словно теряли что-то жизненно важное. Особенно это было заметно на детях в первых рядах: их глаза становились пустыми, лица бледнели. Бабушкины задорные огоньки в глазах погасли, она осунулась, стала похожа на восковую фигуру.
Смычок дрогнул в её руках. Лиза почувствовала, как холодный пот стекает по спине. Серебряные шарики, словно призраки, поднимались всё выше, тянулись к самому своду костёла, где, казалось, начинал сгущаться мрак. Она осознала, что это не просто музыка — это было заклятие.
«Я не могу… Не должна…» — мысли пронеслись у неё в голове. Собравшись с духом, Лиза резко остановилась. Смычок застыл в воздухе, и вместе с ним замерли серебряные шарики. На мгновение в зале повисла гнетущая тишина. Но потом, словно пробудившись от наваждения, она взяла скрипку чуть крепче и заиграла совсем другую мелодию. Это была простая, светлая композиция, которую она написала ещё в консерватории. Музыка звучала нежно, обволакивала пространство теплом и светом.
- Не смей! - послышался громогласный голос Августина. Она видела его, он сидел за органом, и с силой стучал по клавишам, будто стараясь заставить инструмент играть громче. Его лицо исказилось от ярости, а руки лихорадочно били по клавишам. Орган больше не звучал величественно — он кричал, захлёбываясь в собственных нотах.
Лиза отвела взгляд: она не могла проиграть, не сейчас. Она не положит столько людей на алтарь тьме, лишь из-за своих старых обид и желаний. Она будет лучшей, но не так. Музыка зазвучала увереннее. Сейчас звон органа был похож на надоедливого комара, но Лизе совершенно не мешал. Девушка смотрела на бабушку, вспоминала каждое ее слово поддержки. И веру. Безусловную и слепую веру, в любимую внучку и ее талант.
Серебряные шарики медленно начали опускаться обратно к людям, сливаясь с их телами. Лиза видела, как лица в зале оживали, как возвращалась искра в глаза детей. Её собственное сердце колотилось так, что казалось, вот-вот разорвётся, но она играла дальше, вкладывая в музыку всю свою душу, весь свет, что был в ней.
Когда последний аккорд стих, зал взорвался аплодисментами. Лиза стояла, тяжело дыша, с чувствами, которые было сложно описать словами. Она поняла, что никакая слава, никакое признание не стоят того, чтобы уничтожать жизни.
Спустившись со сцены, Лиза ещё раз взглянула на зал. Она встретила взгляд своих бывших одноклассниц — на их лицах была растерянность и, возможно, уважение. Но ей это больше не казалось важным. Всё, что имело значение, — это то, что она не предала себя и своё призвание.
Когда она вышла из костёла, вечерний воздух показался ей особенно свежим и чистым. Она знала, что впереди будет сложно, но отныне она была готова идти своим путём — без тени Августина.