Песнь цербера

Глава 1

ПРОЛОГ

Тогда

Дым застилал глаза, сладкий и едкий, от дешёвых благовоний. В подвале клуба «Лира» гудела музыка, но здесь, в задней комнате, царила тишина, густая, как смола. На столе лежал окровавленный нож. Не его кровь.

Она смотрела на свои руки. Они не дрожали. В них был вес. Вес металла, вес поступка, вес его взгляда.

— Сирин, — его голос прозвучал не как укор, а как констатация. Как имя только что рождённого существа. Он подошёл сзади, его пальцы, холодные от ночного воздуха, коснулись её запястий, взяли нож. — Ты поёшь для меня кровью. Это прекраснее любой музыки.

Она не видела его лица. Чувствовала только тепло его груди за спиной и краешек татуировки на сгибе его левой руки — птичью голову с глазами-пустотами. Сирин.

— Я ничего не чувствую, — сказала она голосом, который казался чужим.

— Это и есть чистота, — он обвил её плечи руками, губы коснулись виска. — Мы с тобой теперь одно целое. Тень и песня. Я буду твоей тенью, а ты — моей песней возмездия. Забудешь всё, что было до. Забудешь страх. Запомнишь только это.

И она запомнила. Запомнила вкус дыма и железа, тяжесть его рук и обещание пустоты, в которой так легко дышать.

Пока однажды не проснулась в другой жизни, где не было ни дыма, ни крови, а её звали Кира Штерн. И где память была чистым, выхолощенным листом.

Но тени помнят всё. Особенно когда приходит время вернуть свою песню.

_____________________________________________________

Первый признак того, что что-то идёт не так, был до глупости банален. Кофе был холодным.

Кира Штерн замерла с фарфоровой чашкой у губ, её взгляд, секунду назад рассеянно скользивший по утренней сводке криминальных новостей на планшете, стал острым и сфокусированным. Она неторопливо поставила чашку на стол, не издав ни звука. Её квартира, стерильно-минималистичный лофт на верхнем этаже престижной новостройки, встретила утро идеальной тишиной. Сквозь панорамные окна лился рассеянный свет хмурого осеннего дня, отражаясь в глянцевых поверхностях и полированном бетоне. Всё было на своих местах. Секьюрити-система на панели у входа мигала зелёным. Никаких следов вторжения.

Но кофе был холодным.

Кира приготовила его ровно семнадцать минут назад, прежде чем зайти в душ. Она всегда делала так. Ровно на семнадцать минут. Ровно 84 градуса по Цельсию — идеальная температура для эспрессо, чтобы к моменту первого глотка он чуть остыл, раскрыв горьковато-шоколадные ноты. Сейчас он был чуть теплее комнатного. Значит, кто-то был здесь. Не тогда, когда она спала. Система была на охране. А во время её душа. Когда шум воды заглушал любые другие звуки. Когда она, смывая с себя остатки вчерашнего «дела» (несложная работа, возврат должника слишком увлёкшемуся азартным играм наследнику), была максимально уязвима.

Она не бросилась проверять двери или шкафы. Не полезла за оружием, спрятанным в потайном отсеке под кухонным островом. Она медленно, почти медитативно, провела ладонью по столешнице из чёрного гранита. Ни пылинки. Воздух пахло чистотой, цитрусовым очистителем и едва уловимым, посторонним шлейфом. Не парфюм. Стеклоочиститель. Или антистатик. Кто-то, кто знает, как не оставлять следов.

Адреналин, холодный и острый, как лезвие, впрыснулся в кровь. Но Кира лишь выдохнула, заставив сердцебиение вернуться в привычный, тренированный ритм. Страх был роскошью, которую она не могла себе позволить. Страх делал тебя предсказуемым. А в её профессии предсказуемость приравнивалась к смерти.

Её профессия… Профильер. Специалист по извлечению людей. Не наёмный убийца, нет. Она была хирургом теневого мира. Её инструменты — информация, психология, планирование. Она находила слабое место, подбирала ключ и извлекала цель из её привычной жизни с минимальным шумом и максимальной эффективностью. У неё не было клиентов, только контракты через слепых посредников. Ни имён, ни лиц. Только условия, сроки, деньги на офшорных счетах.

И у неё не было врагов. Потому что мёртвые не считаются, а живые её либо боялись, либо в ней нуждались.

Значит, это не месть. Это что-то другое.

Она поднялась с барного стула, её движения были плавными, как у большой кошки. На ней был только чёрный шелковый халат, плотно облегающий тело. Она прошла к панели управления системой безопасности. Журнал событий. Всё чисто. Ни отключений, ни сбоев. Значит, либо гений, взломавший систему на уровне, недоступном даже её поставщикам, либо… Кира взглянула на вентиляционную решётку под потолком в прихожей. Или кто-то имел доступ к архитектурным планам и смог интегрироваться в систему до её установки. Долгая игра. Очень долгая.

Её смартфон, лежавший рядом с планшетом, вибрировал. Неизвестный номер. Внутри всё сжалось в ледяной комок. Она взяла трубку.

— Да, — её голос звучал спокойно и нейтрально, будто она отвечала на звонок службы доставки.

— Кира Штерн, — сказал мужской голос. Он был низким, бархатистым, без узнаваемого акцента. В нём не было ни угрозы, ни насмешки. Только абсолютная, всепоглощающая уверенность. — Ваш заказ готов к выдаче.

— Вы ошиблись номером, — автоматически парировала Кира, её мозг лихорадочно проигрывал возможные сценарии. Кодовые фразы, сигналы бедствия — ничего не подходило.

— Нет, — голос на том конце провода прозвучал почти сожалеюще. — Ошиблась ты. Думая, что можешь убежать. Заказав себе новую жизнь. Она собрана, упакована и ждёт тебя. В пункте выдачи «Прошлое». Срок хранения истёк.

Щелчок. Гудки.

Кира медленно опустила телефон. Рука не дрожала. В голове звучало лишь одно слово, произнесённое этим голосом: «убежать». Оно не имело смысла. Она ни от кого не убегала. Она построила свою жизнь с нуля, кирпичик за кирпичиком, из гранита и стали. У неё не было прошлого, от которого можно было бы спасаться. Была лишь череда контрактов, тренировок и безупречно чистых, пустых комнат.

Она обернулась, её взгляд упал на окно, за которым медленно падал дождь. И в этот миг она увидела его. Напротив, на крыше старого промышленного здания, превращённого в арт-кластер, стояла фигура в длинном тёмном пальто. Слишком далеко, чтобы разглядеть лицо. Но не слишком далеко, чтобы почувствовать направленный на неё взгляд. Фигура не двигалась, просто стояла, наблюдая, как картинку в кадре.

Глава 2

Бетонный пол гаража был холодным даже сквозь подошвы ботинок. Кира стояла, не двигаясь, глядя на рассыпавшийся у её ног лепесток и чёрный бархат. Воздух пахло маслом, резиной и этим сладковатым, призрачным запахом старых духов из сумочки — запахом, которого не должно было быть. Запахом, который её нос не помнил, но узнало всё тело, отозвавшись ледяной волной по спине.

Сирин.

Имя-призрак. Имя-ключ. Оно висело в тишине гаража, звенело в ушах громче любой сирены.

Мозг, отточенный годами планирования побегов, выключил эмоции одним щелчком. Выживание. Сейчас главное — выживание и получение контроля. Она резко наклонилась, не поднимая сумочку, а смахнув этикетку в ладонь. Скомкала и сунула в карман. Затем раздавила каблуком рассыпавшийся лепесток, стирая и этот след. Никаких ДНК, никаких улик для неё самой или для кого бы то ни было ещё. Машину трогать было нельзя. Она была помечена. Как и квартира. Как и она сама.

Кира рванулась к чёрному ходу — служебной лестнице, которая вела в соседнее здание, торговый центр. Её «тревожный маршрут» №3. Она бежала, не оглядываясь, прислушиваясь не к шагам за спиной, а к тишине вокруг. Тишина была её врагом. Врагом была и камера наблюдения над дверью, которую она не могла обойти. Она опустила голову, подняв воротник, и выскользнула в полутемный коридор, пахнущий моющими средствами.

Торговый центр только открывался. Горстка сонных посетителей, уборщики. Кира растворилась в их числе, её шаги быстрые, но не беглые. Она прошла через весь центр, вышла в другой квартал, углубилась в лабиринт спальных дворов. Её телефон — личный, не «чистый» — лежал в кармане выключенным. Батарейку она вынула ещё в лифте. Но «чистый» телефон из чемоданчика она тоже не включала. Если противник имел доступ к её дому на таком уровне, то все каналы могли быть скомпрометированы.

Она нуждалась в точке опоры. В «чистой» зоне. У неё было несколько таких мест по городу — законсервированных, оплаченных на годы вперёд через подставные фирмы. Ближайшее — квартира в старом кирпичном доме у реки, в районе, который когда-то был промышленным, а теперь медленно умирал.

Дорога заняла полтора часа пешком, с тремя пересадками на автобусах и метро, с постоянными сменами направления, заходами в магазины и выходом через чёрные ходы. Она скупила по дороге воду, энергетические бары, дешёвую бейсболку и большой шарф, сменив имидж. Она была тенью, сливающейся с городским пейзажем.

Но даже будучи тенью, она чувствовала взгляд. Не физический, не конкретный. Ощущение. Как будто за каждым углом, в каждой проезжающей мимо тёмной машине, в окне противоположного дома сидел кто-то, кто просто ждал, когда она устанет, когда сделает ошибку. Игрушка в лабиринте, за которым наблюдают свысока.

Кирпичный дом, облупленный, с забитыми досками первыми этажами, встретил её запахом сырости и забвения. Её квартира была на последнем, четвёртом, этаже. Лифт не работал. Лестница скрипела под ногами. Она вставила ключ в тронутый ржавчиной замок, но дверь открылась не с первого раза. Что-то заело. Кира замерла, прислушалась. Ни звука. Она толкнула плечом — дверь с скрипом поддалась.

Пустота. Холод. Пыль, клубящаяся в луче света из окна без занавесок. Мебели не было, только голые стены и рассохшийся паркет. Но в углу, замаскированный под разбитую розетку, был тайник. И в нём — оружие, паспорта, деньги, ключи от других убежищ.

Кира, не снимая ботинок, прошла к тайнику. Её пальцы нащупали шероховатость фальшивой панели. Она нажала. Щелчок не прозвучал. Она нажала сильнее. Ничего.

Ледяная ползучая догадка заставила её присмотреться. По краям «розетки» был тончайший, почти невидимый слой свежей пыли. Кто-то уже вскрывал её. Недавно.

Она отступила на шаг, осматривая комнату свежим, отчаянным взглядом. Пыль на полу… её собственные следы были чёткими. Но в другом углу, у окна, был ещё один, чуть более смазанный отпечаток. Крупный. Мужской ботинок. Не её.

Они были здесь. Они знали про все её убежища.

Это было невозможно. Это означало, что утечка произошла не на её уровне. Это означало, что кто-то имел доступ к информации, которая хранилась только у неё в голове и в зашифрованных файлах, которые никогда не касались сети. Если только… Если только эта информация не была у кого-то ещё с самого начала. До неё.

Слово «Сирин» снова ударило в виски. Оно было не просто именем. Оно было паролем к той части её жизни, которая была для неё чёрным ящиком.

Ей нужно было думать. Анализировать. Но времени не было. Она вышла из квартиры, уже не пытаясь скрыть следы. Она спустилась по лестнице, вышла во двор, заваленный хламом. Нужно было двигаться. Дальше. Глубже в подполье. Туда, где её не найдёт никто.

Она шла вдоль заброшенной промзоны, река слева от неё текла серая и тяжёлая. Ветер усилился, гоняя по асфальту обрывки газет и пластиковые пакеты. И тут она увидела его. Впервые вблизи.

На противоположном берегу реки, на пустынной бетонной набережной, стоял человек. Длинное тёмное пальто развевалось на ветру. Он стоял совершенно неподвижно, лицом к ней. Слишком далеко, чтобы разглядеть черты, но достаточно близко, чтобы понять — он смотрит прямо на неё. И он ждал. Как будто знал её маршрут с самого начала.

Кира замерла, её рука инстинктивно потянулась к тому месту под свитером, где должен был быть пистолет. Но его не было. Оружие осталось в тайнике.

Они смотрели друг на друга через разделяющие их сто метров грязной воды и осеннего ветра. Затем мужчина медленно, почти церемониально, поднял руку. Не для приветствия. Он указал. Сначала на неё. Потом повернул руку и указал пальцем куда-то позади себя, в сторону старого города. Туда, где когда-то был район ночных клубов и подпольных заведений. Туда, где, как она теперь с ужасом понимала, мог находиться клуб «Лира».

Затем он опустил руку, повернулся и пошёл прочь, не оборачиваясь, растворяясь в сером пейзаже, как призрак.

Это был не просто наблюдатель. Это был режиссёр. Он вёл её по сценарию, указывая направление. И самым страшным было то, что он не пытался её догнать. Он просто расставлял декорации, зная, что она придёт сама.