Песнь души, или как исцелить дракона

Глава 1

Вот же черт. Почему я должна его лечить? Этот дракон выжигал мне нервы в академии, а теперь его отец, давний друг моего, слезно умоляет спасти сына, которого скосила какая-то неведомая хворь. Можно подумать, я единственный маг-лекарь в городе?

— Дочка, не кипятись. Понимаю, с Арманом у вас отношения ледяные, но нельзя же отворачиваться от того, кто в беде, — мягко сказал отец.

Пока он говорил, матушка кивала с таким преувеличенным сочувствием, что даже каменная статуя, глядя на неё, сдвинулась бы с места и пошла лечить больного.

— Ладно, ладно, я пойду. До утра же это подождёт, — я вскинула руки, уже собираясь выйти из комнаты, как дядя Дернут меня остановил.

— Лиана, девочка моя, зачем тянуть? Мы можем отправиться прямо сейчас.

— Сейчас? — я нахмурилась. — На дворе почти ночь.

— Ночь не помеха, когда речь идёт о неведомой хвори, — сказал дядя Дернут с той тревогой, которая обычно появляется у него перед семейными скандалами. — Чем раньше начнём, тем больше шансов, что ты успеешь остановить её развитие.

Я закатила глаза. Конечно, хвори не ждут, пока маги выспятся и позавтракают.

— Хорошо, — выдохнула я, — только дайте мне десять минут. Надену что-нибудь, в чём не стыдно спасать жизнь, и соберу сумку.

Матушка всплеснула руками, как будто я согласилась выйти замуж. Отец одобрительно кивнул, а дядя начал суетиться.

Я направилась к себе, чувствуя, как раздражение медленно уступает место тому странному предчувствию, которое всегда приходит перед встречей с Арманом. Словно внутри меня кто-то включил тревожный фонарь, который мигает красным, предупреждая об опасности. После, сидя в экипаже напротив дяди Дернута, молча смотрела в окно, наблюдая, как звёзды ярко рассыпались по бархатному небу. Их холодное сияние казалось особенно отчётливым на фоне моих мыслей, которые возвращали меня к тому единственному случаю на поле боя, что навсегда связал наши семьи.

Дядя, великий и могучий серебряный дракон, тогда сражался, защищая наши земли от тьмы. А мой отец, ещё совсем молодой лекарь, прибыл на практику от академии. Он вздрагивал от каждого взрыва, но не отступал, продолжая лечить раненых. Его прозвали святым Вагдером, за то, что он спасал не только наших, но и врагов, очищая их разум и возвращая им человеческий облик.

Когда дядю сразили зачарованным копьём, именно отец оказался тем, кто нашёл способ его спасти. Так и началась их дружба, не на пышных клятвах, а на простом долге за спасённую жизнь.

Только вот хворь, что одолела Армана, не поддавалась ни зельям, ни заклинаниям. Она словно впитывала в себя любое лечение, и с каждым днём захватывала всё новые участки тела, оставляя после себя лишь черноту.

— Проходи, — сказал дядя, приоткрывая дверь и жестом приглашая меня внутрь. — Постарайся не пугаться. Ночью ему особенно тяжело.

Что же там такого, с чем не справились даже самые опытные целители? Я сделала шаг вперёд, и тут же пошатнулась. Аура тьмы, чуждая и давящая, окутала меня со всех сторон. Казалось, она не просто исходила от тела больного, она заполнила всю комнату. Но, как ни странно, на меня почти не реагировала.

— Можете оставить меня одну? — тихо сказала я, не отводя взгляда от фигуры на кровати.

Дядя колебался, но всё же кивнул. Его шаги за дверью стихли, и я осталась наедине с Арманом. Он, тот самый молодой мужчина, который, одним словом, умел вывести меня из себя, теперь лежал на кровати, неподвижный, молчаливый, лишь изредка срывающийся на болезненные стоны.

Я сделала несколько шагов, чтобы подойти ближе и осознать, насколько все плохо. Чернота охватила всё его тело, подобралась к лицу, словно собиралась стереть последнюю грань человеческого облика. Удивительно, как он ещё держится.

Осторожно присев на край кровати, я открыла сумку и начала перебирать пузырьки. Один за другим подносила их к его руке, произносила заклинание, и, видя, что жидкость никак не реагирует, с досадой отбрасывала в сторону.

— Неужели нет другого выхода? — простонала я вслух.

Обычно мои заклинания были необычайно сильны и действенны. Меня даже приглашали в храм святых целителей, но, зная свою далеко не покладистую и не слишком вежливую натуру, я отказалась.

— Ладно. Давай попробуем, — пробормотала я, снимая перчатки.

Я взяла руку Армана в свои, и начала песнь души, древнее заклинание, которое передавалось в нашей семье из поколения в поколение. Его применяли лишь в самых крайних случаях. Оно требовало огромной растраты маны и оставляло после себя пустоту, как будто часть тебя уходит вместе с исцелением.

Со стороны могло показаться, что ничего не происходит. Ни вспышек света, ни магических знаков в воздухе, лишь тишина, в которой моё дыхание звучало слишком громко. Но внутри меня мана струилась, вплеталась в песнь, искала путь сквозь тьму. И когда на ладони Армана проступила розовая, теплая кожа, стало ясно: процесс пошёл.

Единственное, чего я не предусмотрела, сколько сил уйдёт на очищение всего одной руки. Мана вытекала из меня, как вода из треснувшего сосуда, и прежде, чем я успела что-либо предпринять, мир поплыл перед глазами. Я потеряла равновесие и рухнула вперёд, уткнувшись в обнажённую грудь Армана.

Очнулась же под звук приглушенных голосов, будто кто-то спорил, стараясь не разбудить меня. Сквозь пелену сна пробивались обрывки фраз, и только одно слово звучало отчётливо. Моё имя.

— Лиана… — взволнованный голос дяди. — Она истощена. Надо дать ей время.

Я медленно открыла глаза. Голова гудела, тело казалось ватным, а грудная клетка Армана, всё ещё была подо мной. Он дышал. И это было самым важным.

— Не двигайся, — прошептал кто-то рядом. — Ты ещё слаба. Хоть и отлежала мне руку, которую исцелила.

Я моргнула, попыталась приподняться, но тело тут же запротестовало. Мана ещё не вернулась, а гордость уже собиралась сбежать в закат, прихватив с собой остатки достоинства.

Глава 2

Арман слегка шевельнулся, и я почувствовала, как его грудная клетка подо мной вздрогнула от сдержанного смешка.

— Спасибо, — хрипло выдохнул он. — Но, если ты ещё раз упадёшь на меня, я начну брать плату за аренду, — хрипло пробормотал Арман.

— Если я начну брать плату за лечение, ты разоришься быстрее, чем успеешь выздороветь, — парировала я, всё ещё не в силах подняться. — Отец, между прочим, тоже умеет петь. Не понимаю, почему нужно было звать именно меня.

— Он пробовал, — сказал дядя. — И пришёл к выводу, что эта хворь не признаёт святость. Она питается ею.

Я замерла. Это объясняло многое. Почему храмовые целители оказались бессильны, почему отец, несмотря на весь свой опыт, не решился повторить попытку. Святость, свет, что обычно исцеляет, здесь становились топливом для тьмы.

— Ты другая, — продолжил дядя. — В тебе есть огонь. Не светлый, не тёмный. Ты не очищаешь, ты выжигаешь. И именно это ей не по зубам.

Зажмурившись, я снова попыталась подняться. Получилось, но с таким усилием, будто тело решило мстить за всё. Мелкие мошки ещё несколько секунд весело бегали перед глазами, как будто устраивали фейерверк в честь моих стараний. Ты молодец, так держать. Еще раз используешь столько маны, и мы тебе покажем настоящее представление.

Когда зрение наконец прояснилось, я внимательно осмотрела Армана. Рука и часть плеча вернулись к нормальному состоянию. Кожа была ровная, тёплая, живая. После, мысленно прикинула, сколько маны ушло на этот участок, сколько ещё предстоит потратить. И мне захотелось сдохнуть. Потому что ответ был один: видеться мы будем как минимум месяц. Плюс, чтобы лечение проходило эффективно, маг должен прикасаться к повреждённому участку рукой или находиться достаточно близко. Например, придётся прижать ладонь к его пояснице или к низу живота.

Я тяжело вздохнула.

Ну что, Арман, готов к курсу неловких прикосновений? Медицинских, конечно. С элементами моего морального истощения.

— Эй, вернись, — Арман помахал у меня перед глазами здоровой рукой.

Теперь он сидел на кровати, прислонившись спиной к изголовью. Я видела, что скрывать боль ему даётся с трудом. Лицо напряжено, губы сжаты.

Не совсем понимая, что делаю, я протянула руку к его груди.

— Сильно болит? — спросила, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Дядя сказал, ты пострадал, зачищая подземелье, то самое, где раньше проводили опыты.

Арман кивнул.

— Там было странно с самого начала. Магия внутри стен скручивалась, кричала, будто кто-то долго мучил ее.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Подземелья, где магию пытались подчинить, всегда оставляли след. И не только на камнях.

— Ты не должен был идти один, — сказала я. — Это было глупо.

— Я не был один, — усмехнулся он, посмотрев на мою руку, спокойно лежавшую на его черной груди. — Просто остальные ушли раньше.

— Ладно, герой, — сказала я, убирая ладонь. — Готовься. В следующий раз займёмся твоей спиной. И если ты хоть раз пошутишь, я начну лечение с кулака.

— Посмеешь ударить дракона, который тебе так нравится?

— Никогда ты мне не нравился. Вечно доставал, а твои подружки не давали прохода, уверенные, что у меня к тебе чувства. Знаешь, удовольствие так себе, быть героиней чужих фантазий и сплетен.

— Дети, хватит, — вмешался в наш разговор дядя Дернут. — Ворчите как старые супруги, которым общество друг друга давно надоело.

Он подошёл ближе, бросив взгляд на Армана, а потом на меня.

— Лиана, давай оставим его в покое и пойдём позавтракаем. Расскажешь, как обстоят дела в твоей лаборатории, и заодно составим расписание лечения.

Я кивнула, не оглядываясь на Армана. Его взгляд, тяжёлый и колючий, всё ещё жёг мне спину, но я не дала себе обернуться. Пусть думает, что хочет.

Мы с дядей шли по коридору, и с каждым шагом напряжение в моём теле постепенно спадало, будто стены дома сами вытягивали усталость.

Как же давно я здесь не была. Вечно занятая проектами, зельями, исцеляющими кристаллами. Всё казалось важным, срочным. Хотя, если подумать, я вполне могла отложить дела и приехать.

Не было причин избегать Армана. Он давно жил отдельно, редко появлялся в родительском доме. Так почему же я не находила времени?

Заходя в теплую и уютную столовую, я поздоровалась с тётей Афеной, уселась за стол, придвинула к себе чашку, сделала глоток, и тут же закашлялась.

— Что это? — выдавила я, пытаясь вернуть голос.

— Целебный отвар, — пояснил дядя Дернут. — Вагдер сказал заварить его тебе, если потеряешь сознание.

Я опустила взгляд на содержимое чашки и поморщилась. Средство, конечно, действенное, но вкус был как наказание за все мои грехи.

— Пей, моя дорогая, — сказала тётя, глядя на меня так же, как мама смотрела в детстве, когда я упрямо отказывалась принимать лекарства. — Лечить Армана тот ещё труд. Только древняя хворь смогла заставить его вернуться домой. Последний раз мы видели его на День Слияния. Вот увидишь, как только поправится, сразу сбежит в свой дом.

Дальше мне пришлось выслушать от тёти целую тираду о том, какие у неё бездушные сыновья. Даже полетать не приезжают. Один вечно занят экспедициями. У второго расписание плотнее, чем у королевского советника. А у третьего появилась невеста, которую он упорно отказывается привозить, как будто боится, что тётя начнёт её сканировать на предмет родословной и способности готовить фамильные блюда.

Я кивала, делая вид, что отвар не жжёт мне горло, изредка бросая взгляд на дядю, который был рад оказаться в стороне от нытья жены.

— А я, между прочим, всё ещё жива, — продолжала тетя Афена, не сбавляя темпа. — Не развалилась, не испарилась, не превратилась в пыль. Можно было бы и навестить. Или хотя бы прислать весточку. Не магическую, так обычную. А невеста. Может, она вообще иллюзия? Придумал, чтобы от меня отмазаться и не приезжать.

Дядя тихо фыркнул в кружку, но тут же сделал вид, что просто дует на чай.

Глава 3

— Ты, чертов идиот, так сильно меня ненавидишь, что был готов умереть, лишь бы не попросить о помощи? — я без стука ворвалась в комнату.

Но гнев испарился в ту же секунду.

Арман стоял, опираясь на комод, в одном лишь шелковом халате. Лицо бледное, губы сжаты, дыхание тяжёлое. Он не двигался, будто любое движение могло разрушить его хрупкое равновесие.

— Ну точно идиот, — пробормотала я, подходя ближе и тут же почувствовав яркий запах мыла. — Откуда это чистолюбие? Всё тело и так чёрное, грязи не видно, мог бы и не мыться. Сэкономил бы силы, воду и нервы окружающих.

Арман натянуто усмехнулся.

— Я просто хотел выглядеть достойно, если вдруг умру, — хрипло сказал он.

— Ага, значит, смерть — не повод забыть про гигиену, — кивнула я. — Очень по-армановски. Умер, но пахнешь лавандой.

Он попытался оттолкнуться от комода, но тут же пошатнулся, и я, не раздумывая, нырнула под его плечо.

— Не геройствуй, — сказала я. — Ты уже доказал, что умеешь страдать красиво. Теперь давай лечиться. И, пожалуйста, не вставай с постели без крайней необходимости.

Обняв его за талию, я помогла дойти до кровати и аккуратно уложила. Поправила одеяло, коснулась лба, и уже собиралась подняться, как он неожиданно перехватил мою руку.

— Ты точно придёшь? — спросил он тихо, будто боялся, что голос может его выдать.

— Я уже здесь, — ответила я. — А значит, придумывай оправдание, чтобы не сбежать, потому что я буду приходить снова и снова, пока ты не начнёшь жаловаться на моё присутствие.

Он что-то пробормотал, закрывая глаза, но я ни слова не разобрала. Ладно, пусть поспит. Ему нужно набираться сил, а мне немного поработать, отдохнуть и восстановить ману. Двух дней должно хватить. Потом придётся наведываться к этому вредному дракону чаще, чем к собственному зеркалу.

Я и моргнуть не успела, как пролетело время. В лаборатории у меня не было чёткого графика. Можно было выполнить план хоть за день и отдыхать до следующего заказа. За разработку новых препаратов платили так щедро, что я могла бы вообще не работать, просто изредка изобретать наиболее действенные зелья и амулеты. Но сидеть дома без дела для меня хуже проклятья. В лаборатории можно было говорить не только о мужчинах и модных кружевах, не наряжаться в нечто изящное, не дающее свободно вздохнуть, и не изображать из себя хрупкую деву с интересом к вышивке.

— Дорогая, он тебя уже ждёт. Сейчас пойдёшь или выпьёшь со мной чаю? — спросила тётя Афена, встретив меня в коридоре.

— Давайте я сначала загляну к нему, а потом мы с вами поболтаем, — я улыбнулась, взявшись за ручку двери, и скрылась в тёмной комнате.

Арман лежал на кровати, глаза прикрыты, лицо спокойное. Слишком спокойное, чтобы быть настоящим.

— Не прикидывайся спящим. Лучше сядь и сними рубашку.

Он открыл один глаз, потом второй, и, будто что-то осознав, медленно приподнялся, глядя на меня с выражением лёгкой тревоги.

— Подожди. Чтобы меня излечить, тебе придётся всего меня облапать?

— Да, представляешь, — я бросила сумку на стол и уселась на край кровати. — Но не бойся, покушаться на твою невинность не планирую. Только на твоё проклятье.

Арман усмехнулся, но в его взгляде мелькнуло нечто похожее на сожаление. Будто он не был бы против, если бы на него кто-то заявил права. Или мне это показалось?

Видя, с каким трудом ему дается каждое движение, я помогла ему сесть и снять рубашку. Устроилась за спиной, достала из кармана амулет, Кристалл Резонанса, и застегнула цепочку у него на шее. Амулет едва заметно засиял, настраиваясь на мою ману и усиливая ее.

— Сейчас будет немного неприятно, — предупредила, положив ладони на его спину и закрывая глаза. — Но ты же у нас герой, вытерпишь.

Он снова усмехнулся, и я начала песнь. Без звука, без вспышек света, без магических знаков в воздухе. Мой голос звучал внутри. Тихий, почти неслышимый, но слова, древние и наполненные силой, проникали в саму ткань мира, вытягивая тьму из его тела. Амулет вспыхнул, отозвавшись на поток маны, и я почувствовала, как она снова уходит из меня, как вода из треснувшего сосуда.

Когда я убрала руки, лёгкое головокружение накрыло меня, и, слегка покачнувшись, я позволила себе уткнуться лбом в его спину. Кожа была теплая, живая, и только местами ещё проступали чёрные символы, там, где магия проклятия была особенно сильна и глубока.

— Лиана, всё в порядке? — тихо спросил Арман.

— Да, подожди немного. Сейчас уйду, — ответила я, не спеша отстраняясь.

Он медленно повернулся. Приглушённый свет в комнате ложился на его фигуру так, что в этом было слишком много чувственности и сексуальности. Стоп. Он же болен. Я, почти без сознания. Откуда вообще во мне такие мысли?

Сжав виски ладонями, я крепко зажмурилась, пытаясь прогнать наваждение. Но тут же распахнула глаза, услышав его голос:

— А если я не хочу?

Я застыла, не сразу поняв, что он сказал. Не хочет, чтобы уходила? Не хочет, чтобы всё это было просто лечением?

Мозг, уставший от нехватки маны, начал судорожно перебирать варианты. А сердце, предатель, уже выбрало тот, где я остаюсь, устраиваюсь в его крепких объятиях и мирно засыпаю.

Да что это вообще такое? Он же тот самый Арман, который в академии доводил меня до белого каления, который смеялся, когда я падала в грязь, потому что кто-то подменил заклинание левитации. А потом, с самым невозмутимым видом, предлагал мне платок.

— Прости, — я сжала кулаки, пытаясь вернуть себе контроль. — На сегодня лечение закончено. Мне ещё нужно поболтать с тётей Афеной, и при этом не уснуть.

Он фыркнул и отвернулся к окну:

— Как всегда. Слышишь только то, что хочешь.

Я замерла. Потом решительно похлопала его по плечу.

— А ты, как всегда, драматизируешь, когда болеешь.

Вскочив с кровати, я едва не рухнула, когда мир перед глазами покачнулся.

Чёрт. Потратила слишком много маны.