Песнь Морской Девы

1 [Саманта]

  [Благодарность моим друзьям - Анастасии Китовой и `Алану Протскому, за то, что согласились стать моделями для обложки, а так же благодарю их, Ажару Изтилеуову и Амину Мустафаеву за вдохновение идеей. Именно им четверым и посвящен этот роман]

- Не ходи, ты же знаешь, чем для тебя это обернется!- Кричала мне в след Анабель, пытаясь меня догнать. 
- Только если меня раскроют. Я доберусь до Лондона и отошлю тебе весточку. 
- С ума сошла! Саманта, ты сошла с ума! Через все Карибское море, кишащее пиратами, и Атлантический океан месяц плыть. Тебя разоблачат! В конце концов, это опасно! 
Я остановилась, позволив дорогой подруге догнать себя, наконец. Бедняжка не знает как удобно в штанах, и мучается в корсете и юбках. Я сама недавно открыла для себя этот факт, так же, как и комфорт коротких волос. 
- Если будешь орать на всю гавань, то конечно все узнают!- не выдержала я. 
Анабель схватила меня за запястья, по ее милому личику покатилась слезинка. 
- Ты не можешь вот так просто взять и бросить меня! 
- Мне не выжить в этом городишке. Ты забыла? Отец проиграл меня борделю! И если я тут останусь…- Язык не поворачивался продолжить предложение.- Они найдут меня, город маленький, тут мне не скрыться! 
- А чем лучше в Лондоне? 
- Там меня встретит брат. 
- И как он примет тебя? И примет ли вообще? Вы не виделись больше десяти лет. 
- Все будет хорошо, Анабель. Верь в меня. 
Подруга опустила глаза. Огненно-рыжие пряди, выбившиеся из прически, упали на милое личико. Я обняла ее в последний раз. Возможно, больше мы никогда с ней не увидимся. Горькие слезы напрашивались и мне, я с трудом их сдержала. Малышка Анабель, моя названная младшая сестра. Мы с детства были вместе и никогда не расставались. И вот пришел час разлуки. 
Мое сердце готово было разорваться на части. Я поспешно отстранилась, последний раз заглянула в ее изумрудные глаза. Мои пальцы сами собой потянулись к ее щеке, чтобы стереть ручейки слез. 
- Все будет хорошо.- Шепотом повторила я, не убирая ладони с ее лица. 
- Вот возьми.- Анабель протянула мне что-то. В мою руку, звякнув, упал мешочек. 
- У меня есть деньги!- Запротестовала я, пытаясь вернуть подарок. 
- Тебе нужнее. Возьми. Тут двадцать золотых дублонов. Хватит на первое время. 
Я понимала, что для Анабель это мелочь. Она из богатой семьи, тем не менее, никогда не слыла жадиной или разбалованной девицей. Со мной она делилась всем, как и я не жалела для подруги последней краюшки хлеба. 
- Спасибо. И прощай. 
Я скрылась в лабиринте темных переулков. Фонарей в этой части городка отродясь небыло. Луна и звезды скрылись за плотной вуалью облаков. Но я хорошо ориентировалась в родном поселении. 
В нос ударил соленый запах моря и тины. Я на месте. Корабли на пристани, казалось, спали. В ночной тиши было слышно, как плещутся о каменистый берег волны, как натягиваются тросы и позвякиваю цепи. Жуть одним словом. 
Лишь на одном из этих громоздких кораблей горел единственный фонарь. А рядом, прихрамывая, вышагивал туда-сюда темный силуэт. Меня ждет. 
Я взобралась на борт «Акульего зуба» и наткнулась на грозный взгляд боцмана. 
- Впредь, будешь так опаздывать, тебя ждать никто не станет. Уяснил, малец? 
- Так точно!- Я вытянулась по струнке. 
- Ну и писклявый у тебя голосок. Как у девчонки. Ну и Кракен с тобой. Шуруй в кубрик, да выбери себе гамак по вкусу. 
- А если он будет кем-то занят?- решила я рискнуть. 
- Так скинь с него все лишнее и покажи кто тут главный. Все, малец. Завтра отплываем. 
Я поправила за плечом свои пожитки и шагнула на встречу новой жизни. 
Подыскав приличный гамак, я устроилась на нем. Правда первая попытка провалилась. Я с грохотом упала, разбудив пол команды. 
- Растяпа!- проворчал кто-то с соседнего гамака. 
- Пьяный что ли. И в койку нормально залезть не можешь? 
- Волны из под ног палубу выбивают? 
- Заглохните, раскудахтались!- Расхрабрившись, выкрикнула я, сделав голос, как можно грубее. Кто-то хотел было возразить, но меня поддержал еще один сонный моряк, явно обладающий авторитетом среди команды. 
Лишь только все поутихло, я повторила попытку. Но и тут гамак накренился, и я начала соскальзывать. Ухватившись руками за основу, я попыталась восстановить равновесие, как червяк, по очереди перемещая части тела в середину гамака. Получилось. 
Скоро матросы снова захрапели. Но мне сон никак не шел. В голове роилось столько мыслей, что хорошенько обдумать каждую ночи бы не хватило. 
Отец продал меня в сексуальное рабство! Как он мог! За его грешную жизнь грязного безработного пьяницы должна расплачиваться я? Да ни за что! Ублажать мужчин, таких же пьянчуг, как он, а потом, когда состарюсь и приду в негодность, помереть на улице от голода? Да я лучше больше никогда не надену платье и навсегда распрощаюсь с косами, которые так любила. 
Правда. Из всего, что я имела, я больше всего любила свои пышные русые косы. И никогда в жизни бы их не остригла. По крайней мере, я так думала. 
Сегодня утром, подслушав разговор отца с его «товарищами», я сбежала из дому. Как водится, завалилась к подруге с крокодильими слезами. Но Анабель небыло дома, ее семья ушла на парад в честь нового лейтенанта. И стража меня не пустила. 
Блуждая по улочкам, я приняла решение. 
Осколком обрезала себе волосы, да утопила их в волнах Карибского моря. Долго стояла и провожала их мокрыми от слез глазами, пока те не ушли на дно. 
Стащила с чьей-то бельевой веревки мужскую одежду. Она, правда, оказалась мне слишком велика. Но ничего. Перетянула грудь какими-то тряпками, заправила серую рубаху в грязно-коричневые брюки, затянула ремень потуже и отправилась на пристань. 
Мне долго пришлось уговаривать капитана «Акульего зуба» взять меня в плаванье. Остальные на отрез отказывали, ссылаясь на недостаток места. Последний пассажирский корабль уплыл прямо у меня перед носом. А этот, вроде купеческий, отплывает завтра на зоре. 
Договорившись о месте на судне, я побежала домой. Отец, как всегда, пропадал в барах. Тогда я собрала все нужное: сменную одежду (пару папиных рубах, башмаки и брюки), кусок мыла, мамин жемчужный браслет (Я хорошо спрятала его, так что отцу не удалось проиграть и его), нож, что подарил мне когда-то брат, да кошель с накоплениями на черный день. 
По дороге обратно я зашла к Анабель. Попрощаться. 
И вот я здесь. 
Нужно выспаться, завтра много работы. Ведь мы выплываем в открытое море! 
 

2 [Саманта]

- Откуда у тебя руки растут!- услышала я за спиной ругань боцмана. И сразу поняла, что адресовано это мне.- Узлов в жизни не вязал?

Я повернулась лицом к коренастому мужчине с очень злыми черными глазами, и виновато опустила голову.

- Эх, горе-матрос, пшел с глаз моих долой. Будешь в трюме полипы от палубы отдирать!

- Да куда ему с такими нежными ручонками!- расхохотался старпом.- Ему бы палубу драить, а юнец!

Я замешкалась, не понимая чем мне заняться. Вроде как старпом главнее боцмана и его приказ важнее? Или наоборот? И приказ ли то вообще был? Уже три дня в море. А все никак не разберусь.

- Чего застыл, крысеныш, Выполнять!- заорал боцман, и я со всех ног помчалась в трюм.

Какая же мерзость эти полипы! Скользкие, склизкие, и отвратительно вонючие! И как же трудно отдираются!

Я вооружилась ножиком и стала отшкарябывать эту мерзопакасть, кидая их в жестяное ведро. За работой я совсем забылась. Мысли о доме и о прочей ерунде ушли на второй план. Меня полностью поглотили раздражение и желание поскорей покончить с этим.

И чего они тут разрослись? Как сорняки в огороде ей богу. Так сорняки хоть вырывать легче. А эти приросли, словно часть корабля. Будто им тут и место!

Вдруг позади меня раздался шорох. За ним грохот. Маленькая бочка с ромом подкатилась к моим ногам. Корабль качнула волна, и я чуть не потеряла равновесие.

- Кто тут?- Испуганно вскрикнула я. Но тут же взяла себя в руки. Держа нож наготове, стала всматриваться в темноту.

За ящиками и сундуками послышалось вошканье. Взяла фонарь и пошла туда. А что делать?

Еще не обогнув склад, я увидела чью-то туфельку. За ней показалась изящная ножка, прикрытая изорванным подолом платья.

- Выходи!- Сделав голос как можно грубее, крикнула я. Ножка дернулась, спряталась под юбкой.

Я подошла ближе, выставила перед собой фонарь. Тусклый свет выделил из трюмной тьмы девичье тельце. Девушка, сжавшись в комочек, закрыла руками лицо.

- Прошу, не выдавайте меня!- шептала она сквозь слезы. И убрала ладошки с личика, взглянув с мольбой в мои глаза.

- Анабель?!

- Саманта! Я так рада!

- Тише, успокойся! Как ты сюда попала? Подожди, ты, наверное, голодная, три дня тут сидишь?
- Нет.- Все ещё дрожащим голосом сказала Анабель.- Генри носил мне еду. И воду.
- Генри? Он провел тебя на корабль?- Я застыла в изумлении, ведь Генри – старпом «Акульего зуба», всегда придерживался правил. А тут тайком от капитана, да и вообще от всей команды, провел на борт женщину!
Анабель виновато опустила голову.
- Я подумала.- Она всхлипнула, утерла носик тыльной стороной ладони. - Я подумала, раз уж ты решила изменить свою жизнь, от чего бы и мне не попробовать? Я люблю Генри. И он меня. Но родители не позволят мне выйти за него. Поэтому мы решили сбежать.
- А ещё меня сумасшедшей называла! Тебе повезло, что именно меня, а не кого другого отправили чистить полипы.
- Ты же прикроешь меня?
- Я сделаю все, чтобы...

- Эй юнга!- я вздрогнула, тут же выскочила из-за бочки. Со ступеней, держась одной рукой за палубу, на меня смотрел крепкий матрос.
- Да? Я тут.
- Склянки что ли не слышал? Сбор на обед!

- Да иду, иду.
- С кем ты тут базаришь?- Матрос навис надо мной, как коршун.
- Рассуждал вслух.

- И о чем же?

- Не твое дело!

- Хех, глядя на тебя можно подумать, что болтать с полипами интереснее, чем с живыми людьми. Чего ты на меня взъелся, я же просто познакомиться поближе хотел!

- А, ну раз так, то меня Сэм зовут.- Я протянула руку.

- Да знаю я кто ты. Я Олаф.

Он крепко сжал мою руку. Мои бедные косточки чуть не хрустнули от такого рукопожатия. Я едва сдержала стон от боли и сохранила нормальное выражение лица. Только когда он отвернулся от меня я поморщилась и прижала руку к груди.

- Держись меня и в беду не попадешь.- Улыбнулся он.

Самоуверенный бугай! Повыпендриваться перед новичком  решил. Ну ничего, я еще докажу, что и сама со всем справлюсь.

Хотя в принципе Олаф парень не плохой, чего это я. Да и такой друг мне пригодится. Никогда не знаешь, что случится через минуту, поэтому хотя бы один союзник у человека всегда должен быть. Может удастся подружиться и с другими членами экипажа.

- Чего это наш старпом на тебя так недобро поглядывает?- Пригнувшись ко мне, спросил Олаф. В общем гомоне, обедающих матросов, его никто не услышал, кроме меня. Я проследила за его взглядом. Генри и правда следил за мной, почти не отводя глаз, прищурившись.

И что Анабель нашла в этом неприятном, грубом типе? Ясные голубые глаза? Вот единственное, что было действительно красивым во всей его внешности. Красное лицо, обветренные губы, чересчур длинный нос весь в пятнах непонятного происхождения. Сложен он не так, как описывала мне Анабель мужчину своей мечты. Он, конечно, был подтянут и под кожей у него бугрились мускулы, но для нее он был слишком худым. Лоб испещрили морщины, выдавая его возраст. Вот ничего в нем меня лично не привлекало. Олаф и тот красивее на его фоне выглядит.

3 [Анабель]

С побегом на корабле жизнь заиграла новыми красками. И хоть я сидела целыми днями меж бочек, вздрагивая от каждого шороха, на душе было легко и радужно. Я проводила время, мечтая о будущем, о Генри, о нашей свадьбе, о наших детях и маленьком домике в Британии на берегу океана.

И я думала, что в плавании мне будет скучно и одиноко, как первые три дня. Но Господь сжалился надо мной и привел Саманту на тот же корабль, что и меня. Подругу моего детства и юности  сильно потрепала служба на борту «Акульего зуба». Несчастной пришлось расстаться со своими роскошными волосами. Как же я завидовала ей в золотые годы нашей дружбы, за такие густые блестящие косы. Их бы в прическу с лентами и стразами, а она их в море…

Я ее даже не узнала сперва. Спала себе, как вдруг проснулась от того, что рядом кто-то ходит. Испугалась, да по глупости ерзать начала, чем  и привлекла к себе внимание. А она таким грубым голосом как крикнет «Выходи!». Чуть там же со страху не померла. С тех пор она навещала меня так часто, как могла. Специально вызывалась отчищать полипы в трюме, что бы поболтать со мной. Я даже начала ей завидовать, потому что она могла свободно перемещаться по кораблю, погреться на солнышке, посмотреть на звезды, вздохнуть свежим морским бризом. А я сижу тут и света белого который день не вижу. Словно запертая в темнице. От скуки начала потягивать рому из их бочек. Немного, только что бы скуку развеять.

В конце концов я сама выбрала такую судьбу. И это не на всегда, рано или поздно это заточение закончится. И там меня ждет счастливая жизнь с любимым.

Генри приходил ко мне по ночам и я тонула в его ласках. Млела от его ласковых речей и грандиозных обещаний. Таяла от прикосновений и тех моментов, когда мы становились единым целым. Когда его тело, пропахшее морской солью и тиной, сливалось с моим. Здесь нет запретов и глупых правил. Здесь нет родителей, что вечно указывают что делать. Здесь только я, Генри и наша любовь.

Иногда в минуты одиночества, когда Саманта и Генри были заняты делами на верху, я вспоминала беззаботное прошлое.

Однажды, когда я была еще ребенком, я сбежала из дома, потому что родители уехали по важным делам, а мне было жутко интересно что творится за стенами нашего особняка. Не знаю, как моя нянька могла такое допустить. И не помню, как миновала стражу у входа, но я оказалась на широкой улице. Там царил настоящий хаос. Все куда-то спешили. Повозки, лошади, телеги носились туда-сюда, грозясь сбить зазевавшихся прохожих. Прислонившись к каменной стене какого-то дома, я бочком продвигалась, пока не вышла на рынок. О базарах я знала только по рассказам папеньки, когда он приносил очередной подарочек, что бы побаловать дочурку. Но в жизни рынок оказался куда интереснее. Изобилие товаров и ароматов. Разнообразие человеческих голосов и наречий. Я даже поболтала с говорящим попугаем.

А потом забрела на площадь, где казнили какого-то пирата. Я не готова была увидеть, как человека суют в петлю и тот еще долго дергается в конвульсиях. Как глаза его вылезают из орбит, как синеют губы. Как на шее разбухают вены. Я стояла не в силах отвернуться и закрыть глаза. Меня словно парализовало. Я не могла дышать и словно чувствовала ту боль, что веревка причиняет висельнику. Боже, я запомнила это зрелище на всю жизнь, оно являлось мне в кошмарах.  И, порой в темноте мне казалось, что на меня смотрят выпученные глаза мертвеца.

Когда его вытащили из петли и бросили бездыханное тело на кучу таких же трупов, я завизжала и побежала прочь. Не разбирая дороги, заливаясь слезами я неслась по улицам. Кажется, меня тогда чуть не сбил всадник. Он грозился выпороть меня, но я убежала. Спряталась в каком-то узком переулке и просидела там до вечера.

Позабыв про мертвеца, я вдруг поняла, что заблудилась, и что очень голодна. И снова зашлась слезами.

- Хей, ты чего ревешь?- Передо мной стояла какая-то тощая оборванка. Мама учила не говорить с такими и даже не смотреть в их сторону. Я и отвернулась, высоко задрав носик.- Ишь какая высокомерная. Прям королева мокрых глаз и красных носов! А платьице то м-м-м!

Девчонка не спрашивая разрешения коснулась юбки и потерла шелк между пальцев. Налюбовавшись работой лучшей швеи, она плюхнулась рядом со мной.

- Ты чего тут делаешь? Заблудилась, что ли, мелюзга?- Девочка была старше меня года на два.

- Я не мелюзга!

 - А кто же ты?

- Донья Анабель Родригес. Дочь главного банкира Кокле дель Норте!

- Ах простите, Донья плакса Родригес. Ладно шучу, не дуйся – лопнешь. Я Саманта, но можешь звать меня Сэмми. Есть хочешь?

- Угу.

Саманта протянула мне нават – кристаллический сахар, привезенный купцами из Средней Азии.

- Эй, зубы обломаешь, не грызи его так!

- Вкусный.

Мы разговорились и через четверть часа уже смеялись звонкими голосками, позабыв о  взаимной неприязни друг к другу. Прогулялись по рынку. Сэмми  продемонстрировала мне искусство добычи пропитания, стащив с прилавка два банана и авокадо. Попировав на ходу, мы дошли до моего дома. Оказывается Сэмми знает весь город и даже кто где живет.

Дома меня ждали разгневанные родители, зареванная нянька, встрепанные слуги и стражники. Должно быть им свеем влетело за то что за мной не уследили. А потом влетело и мне.

С того дня мы часто встречались с Самантой и гуляли по городу или набережной. Поначалу я сбегала, но вскоре, что бы сильно не волноваться, родители стали сами отпускать меня. Даже сшили мне простое платье, что бы не выделялась из толпы.

5 [Саманта]

- Я сам!- Закричала я от ужаса, представив, что будет, если Олаф сейчас снимет с меня рубаху. Я ударила его по руке, отобрала мазь. Он посмотрел как-то странно, но возражать не стал. Я очень надеялась, что он отвернется, но он пристально наблюдал за моими действиями.

Я просунула руки под тканью и намазала грудь какой-то мазью. Только после этого Олаф успокоился и оставил меня в покое. Мазь стала адски жечься. Вот черт! Сначала напоил меня какой-то гадостью, теперь эта штука жжется! Ужас какой.

Но не смотря на это меня одолел сон. Впервые с той ночи, когда утопили Анабель. Прошла уже неделя и мысли о ней преследовали меня. Стоило мне закрыть глаза, мне являлся ее мстительный призрак. Потому я и не могла уснуть все это время. А днем заваливала себя работой, что бы лишний раз о ней не вспоминать, да вот перестаралась. Надо же было так заболеть.

Проснулась в холодном поту. Даже вырвавшись из тисков ночного кошмара, я не переставала дрожать, а по лицу все еще катились слезы. Полупрозрачный силуэт Анабель все еще стоял перед глазами. Она, вся мокрая, окутанная водорослями и полипами, кричала, что ненавидит меня. Она прожигала меня взглядом, тянула ко мне руки, желая расцарапать мое лицо, вцепиться в волосы, выцарапать глаза.

Очнувшись и приняв реальность, я стерла с лица слезы. Огляделась, в кубрике были только те, кто отработал ночную смену. Все остальные уже были заняты работой.

- У тебя сегодня выходной, юнга. И завтра, если понадобится.- Боцман взялся как  из неоткуда. Хлопнул меня по ноге и скрылся на палубе.

Я была рада паре дням безделья, тем более, что вчера начались те дни и живот болел не переставая.

А еще мне очень нужно было справить нужду, но в гальюн я не рискнула идти. Во-первых от морской стихии меня там отделял только канат. И я не хочу оказаться за бортом, смытой случайной волной. Во-вторых, это слишком открытое место, где все обозревается и это еще один способ раскрыться перед командой.

Поэтому я притаилась в трюме, справила нужду в ржавое ведро и вылила содержимое за борт. Подложила, сложенную в несколько раз, тряпицу меж ног. И снова плюхнулась в свой гамак, продолжая мучиться от боли, время от времени проваливаясь в сон.

В обед у меня небыло сил дойти до камбуза. Я очень надеялась, что обо мне позаботится Олаф. Но, похоже, он совсем забыл о больном Сэме. Он пришел только вечером, принес мне ужин.

- Прости, дружище, я и сам едва успел пообедать. Генри сегодня злющий, как собака, чуть меня не сожрал. Видите ли не так трос закрепил. Тьфу! Сам бы поработал хоть день!

Я почти не слушала приятеля. Отправляя в рот ложку за ложкой ухи и вгрызаясь в кусок хлеба.

- Старпом вообще как с цепи сорвался в последнее время.

- Хотел бы я знать почему.- Многозначительно хмыкнула я, доев последнюю ложку ухи.

- Да, все болтают о утопленнице. Даже прошел слушок, что это его девка была.

- Кто знает.- пожала я плечами.

- Ты.

- Что?

- Ты знаешь. Думаешь, у меня совсем глаз нет и я ничего не вижу?

- И что же ты видишь?- Я испугалась. в груди сжался тугой комок страха. Ноги похолодели. Но ни голосом ни видом я этого не выдала.

Олаф оглядел кубрик. Взял меня под локоть, потащил в более безлюдное место. Я облокотилась о стенку и тут же по обе стороны от меня оказались руки Олафа. Он не давал мне шанса уйти. Этот жест говорил о том, что мне придется ответить на все его вопросы. И если я хоть что-то укрою, то он выведает это силой.

Сжавшись от страха, я глядела ему в глаза. Светло-голубые, почти серые. Такие красивые и глубокие. Он тоже внимательно вглядывался в мои.

- Ты знал ту девушку!- Почти шептал он. – Кто она тебе?

Я не хотела открывать правду. Пыталась придумать правдивую отмазку.

- Только говори правду. Какая бы она ни была, я не расскажу ее никому!- Похоже Олаф заметил мои напряженные попытки думать. А я уже хотела сказать ему, что случайно встретила Анабель в трюме на третий день плаванья. Но поняла, что он не поверит этому. - Честное слово моряка! Я просто хочу знать как тебе помочь.- Настаивал он.

- Она была мне подругой с детства. Я и не знал, что она пробралась на корабль вслед за мной. Но когда обнаружил, всеми силами пытался скрыть и защитить ее.- В конце концов сказала я. И не соврала и себя не выдала.

- Просто подруга? Не более?

- Да. Она любила Генри.

- Нашего Генри?

- Именно.

- Но он же сам считай ее утопил. Даже не заступился…

- Потому я и хочу придушить его. Вздернуть на рее. – Вспомнив о старпоме, во мне закипел гнев, как тогда:

Когда Анабель кинули в воду, все почти сразу разбрелись и на палубе остались только я и Генри. Обезумев от злости, я кинулась на него с ножом в руках. Но он легко сбил меня с ног, забрал  нож. Я упала на палубу, едва успев подставить под голову руки. А он рывком поднял меня, у моего горла оказался мой же нож.

- Не нарывайся на неприятности, юнга. Или отправишься следом за малышкой Анабель!

6 [Анабель]

Ничего не чувствую… вокруг темно и тихо.  Я не понимаю черт реальности и выдумки, не понимаю где верх, а где низ. Ни эмоций. Ни боли. Ничего.

Такой он – загробный мир? Тьма и пустота.

Лишь далекие голоса прошлого. Но мое ли это прошлое? Как бы я ни пыталась вспомнить хоть что-то, ничего не выходило. Мысли путаются и их так много, и в тоже время их совсем нет. Воспоминания вперемешку с вопросами возникали в голове и тут же беследно исчезали.

Кто я?..

..Где я?..

…Что со мной произошло?..

…Генри… знакомое имя. Но чье оно?...

…Родители, они ведь не знают что со мной! Да я и сама не знаю…

…Шляпа! У того моряка была красивая шляпа. Хотела бы я иметь такую…

…Смеются маленькие девочки. Кто они?..

…И что означали слова той песни?...

… Месть!...

Время шло медленно и казалось я уже тысячу лет нахожусь между небытием и явью.

Я то отключалась, проваливаясь в полное беспамятство, что было словно сном, то снова возвращалась в обитель неумолкающих голосов, бессвязных мыслей и бесконечных вопросов, на которых я не находила ответа, потому что тут же их забывала.

Постепенно я стала ощущать странную качку. Словно я наконец обрела тело и что-то меня толкало. Что-то похожее на ветер, но ветром вовсе не являющееся. И воздух какой-то соленый…. Он проникает в нос, рот, легкие. Я чувствую его всем нутром.

Как же чешутся глаза горло… Как ломит кости… Как ужасно болит голова… А ног и вовсе не чувствую….

Кожу что-то царапает, волосы за что-то зацепились.

Шум голосов стих и я услышала тихое журчание и шелест воды.

Но чувства снова отключились и я вновь очутилась в небытие. Где так хорошо и мучительно одновременно. Хорошо, потому что вся эта боль прошла, но томиться в этой обители пустоты сплошное мучение.

Минула вечность прежде чем я опять почувствовала боль во всем теле. На этот раз соленый воздух показался мне еще и сильно влажным. И помимо журчания воды я слышала и другие звуки, похожие на крики чаек и какое-то щелканье.

С большим трудом открыла налитые свинцом глаза. Все какое-то мутное и не четкое.

Со временем все становилось яснее и четче. Сначала я осознала, что нахожусь в воде, и этот соленый воздух не воздух вовсе. Тогда как я могу дышать?

Сделала вдох и с удивлением выяснила, что дышу вовсе не носом, а чем-то на шее.

Пошевелилась. Не получается, что-то сильно мешает. Что-то стягивает грудь и руги. И ноги. Но погодите-ка почему-то такое ощущение, что обе мои ноги – одно целое. Я не могу пошевелить ими по отдельности.

Зрение наконец прояснилось и я увидела как сквозь толщу воды пробиваются солнечные лучики и рассеиваются, не добираясь до дна. Тут и там плавают стайки рыбок. Дно усеянное живописными кораллами и водорослями было прекрасно!

Я лежала на жестких камнях на этом самом дне. Рядом валялось ядро, к которому я все еще была привязана. Но я больше не задыхалась, я не умирала. Или уже умерла? Что со мной? Почему я могу дышать?

Попыталась пошевелиться. Нет. Узлы по-прежнему туго стягивали мое тело.

Изогнувшись, я посмотрела на ноги. Боже! Вместо них у меня был длинный рыбий хвост! Весь чешуйчатый и скользкий! Откуда у меня хвост?

Паника накрыла меня волной. Ни о чем больше не думая, я билась в ужасе, царапаясь об острые камни. Мои слезы смешивались с морской водой. Я кричала, но изо рта вырывалось только шипение вместо моего голоса. И от этого крика стаи рыбок расплылись врассыпную.

Но скоро паника прошла и я начала соображать. Значит мифы о русалках – вовсе не мифы. Хвост, в принципе, не так уж плохо.  Я могу дышать, могу передвигаться в воде. Вот только высвободиться бы как-нибудь от веревок.

Приметив острый выступ на дне, о который я уже не раз поцарапалась, я развернулась так, что бы можно было разрезать путы на запястьях. Несколько минут усердных попыток, и руки свободны. Потом почти не составило труда освободить ноги. То есть хвост.

Всплыла на поверхность. Какой же воздух  отвратительный! Такой сухой и пресный! От света заболели глаза, а солнце жгло кожу.

Я нырнула обратно.

Проклятое платье мешает нормально плыть. Я сняла его, разорвала сорочку и обвязала грудь. Так на много легче. Кстати и с ногами в платье не очень комфортно! Почему дамы должны мучаться в корсетах?

Покончив с переодеванием, я уже хотела плыть… но куда? Зачем? Где я и что мне теперь делать?

Господь дал мне второй шанс, второй раз дал мне жизнь. Но я понятия не имею как ее использовать! Я все равно что умерла! Я не могу выйти на сушу, не могу вернуться домой. Все мои цели и мечты исчезли вместе с моими ногами.

Чтож, раз так, одна цель у меня точно есть. Я все еще зла на моряков, на Генри, на Саманту, на капитана! Я буду мстить!

От воспоминаний о злополучной ночи в груди закипел гнев.

Я снова всплыла на поверхность, что бы понять в какую сторону поплыл «Акулий зуб». Но кругом было лишь море.

7 [Саманта]

Ничего и не предвещало успеха, но мы все равно огорчились провалу. Был единственный шанс и мы не воспользовались им. Точнее сделали все не так.

Мы долго думали над планом, нам казалось, что все пройдет идеально. Что Генри будет скормлен рыбам, а мы - я и Олаф - при этом выйдем сухими из воды. Но подлец оказался еще и силен. Кто ж знал, что он одолеет обоих наемников (которым я отдала все те деньги, которые мне дала Анабель). Те дожны были его обездвижить, связать и погрузить в лодку, что бы, отплыв на достаточную глубину, утопить его. 

Но этот гад проткнул своей шпагой обоих. Уже тогда стали прокрадываться сомнения. Всмысле, простой купеческий старпом владеет оружием? Такие вообще бывают? 

Я наблюдала за бойней с крыши какого-то сарая. Олаф был со мной. Не знаю что нас выдало, но сразу, как Генри рассправился с наемниками, он обернулся к нам. Олаф - не замечала раньше, что у него отлична реакция - тут же спрятался за гриф крыши. А вот меня старпом заметил.

- Ах ты крысеныш!- Прошипел он сквозь зубы, уже взбираясь на сарай.- У самого кишка тонка?

Он уже сократил расстояние между нами до минимума и занес руку, что бы ударить. Но мои бедные руки устали держать меня и я соскользнула в тот момент, когда шпага старпома обрушилась на то место, где я только что была. Приземление было мягким. По крайней мере для меня. Не знаю, как перенес это Олаф. Наверное не очень приятно, когда на тебя кто-то с неба сваливатся.

Мы бросились к кораблю. Хотя у меня уже были сомнения на тот счет, стоит ли туда возвращаться. Генри все расскажет капитану и нас с Олафом вздернут на рее. Я остановилась.

- Ты чего? Бежим, Сэм!- крикнул мне приятель.

- Возвращайся на корабль, из-за меня у тебя будут неприятности.

- Спятил? 

Он грубо схватил меня за руку и потащил за собой. Но Генри - какой он магией обладает?- преградил нам путь. Его шпага угрожающе указывала на меня своим острым концом. 

Олаф снова среогировал раньше меня. Схватив какую-то доску, что валялась среди прочего мусора, он кинулся на старпома. 

Я, чуть помедлив, тоже ринулась в бой, размахивая ножом. И тут же получила кулаком в челюсть. Отлетела на пару шагов, больно ударившись локтями о землю. В глазах на мгновение потемнело. Пока приходила в себя, Генри и Олафа повалил.

Я, схватив "оружие" Олафа с диким ревом накинулась на старпома. Гнилая деревяшка развалилась от удара. А этому уроду хоть бы что. Его шпага просвистела в опасной близости от моего плеча. Я чудом смогла увернуться. Но тут мне на помощь пришел Олаф.

Так мы кружились в сумасшедшем вихре, пока Генри не прижал Олафа к стенке, клинок уткнулся моему другу в кадык, проткнув кожу. По его горлу покатилась тонкая струйка крови. А меня Генри схватил за шею и сжал - одной рукой! - так сильно, что я едва могла дышать.   

- Вы сухопутные крысы, думали одолеть меня?!- яростно рычал победитель.- И что мне с вами двоими делать? Может стоит убить, на корабле все равно вас не хватятся. Вот только...- Я так и не узнала что он хотел сказать. Оборвав свою мысль, он разжал свои пальцы. 

Я упала на колени, судорожно хватая ртом воздух. Старпом убрал шпагу в ножны.

- Эта шлюха не стоит мести, Сэм. Ни твоей, ни тем более моей смерти эта потаскушка не достойна.

- Заткнись, подонок!- Я попыталась поднться, что бы вспороть брюхо отморозку.

- А то что?- его тяжелый сапог прилетел мне в живот.

Дыхание перехватило, в глазах потемнело, закружилась голова. Генри подошел ко мне, наступил на руку, которой я тянулась к ножу.

- Не стоит тебе ссориться со мной, юнга. Пожалеешь. Даю тебе последний шанс. "Акулий зуб" отплывает через пол часа. Советую поторопиться, ведь ждать вас никто не будет.

Олаф подскочил, поморщившись от боли. Потом попытался помочь подняться мне. Но я просто лежала, пытаясь прийти в себя. Хотя бы просто нормально вдохнуть. Все-таки к таким побоям мое тело не привыкло. Нет, я довольно часто дралась с уличными пацанами. И почти всегда выходила победителем. Но сегодня передо мной был не тощий мальчуган, а умелый фехтовальщик, который еще и крупнее меня раза в два.  Ублюдок!

- Давай, поднимайся, Сэм.- не унимался Олаф.

На корабле никто не узнал о произошедшем. Мы с Олафом старались об этом не разговаривать. Что удивительно, и Генри шума не поднимал, мол эти крысы пытались меня заколоть в переулке. 

Я вернулась к своей обычной работе на корабле. Но внутри меня кипела злость. Я злилась на Генри, на себя, на отца и на всех вокруг. И этот гнев порой выплескивался наружу. Пару раз, когда старшие моряки пытались припахать меня, заставив выполнять их работу, на тех обрушивался такой шквал ругательств, что мне самой потом стыдно становилось за такое количество сквернословия.

Зато это мне помогло самоутвердиться в команде. Мне больше не нужна была защита Олафа. Это радовало, но менее раздражительной я не стала.

- Ты, говорят, на старпома нашего когти точишь?- Я напряглась от такого вопроса из уст незнакомого мне матроса.- Он, честно говоря, уже у всех в печенке сидит. Злой в последнее время ходит, как собака. На всех по причине и без кидается. А тебето он чем насолил?

4 [Олаф]

Яркие лучики солнышка играли на глади воды, которую килем рассекал «Акулий зуб».  То тут то там слышался плеск, это мелкие рыбешки выпрыгивали из воды полюбоваться красотой. Паруса  туго натягивались от ветра, толкающего судно. На перила капитанского мостика примостилась чайка. Одной рукой придерживая штурвал, я махнул другой, прогоняя птицу.

- Кыш! – взмахнув белыми крыльями она спорхнула и унеслась куда-то ввысь к вороньему гнезду, скрывшись за мачтой.

Красота! Вот только Сэм, да и вся команда, моих взглядов не разделяла. После того происшествия с беглянкой настроение на корабле сменилось. Я во всю эту суеверную ерунду никогда не верил, потому продолжаю радоваться жизни. Девушку только жалко…  Но команда вздрагивала от любого подозрительного шороха, тряслась от портящейся погоды и шепталась о произошедшем. Все ждали не минующего несчастья и одновременно надеялись на то, что благодаря «мудрому» решению капитана – утопить нарушительницу покоя, беды их минуют. Но Сэм совсем на остальных был не похож. Он будто ушел в себя. Мне было невыносимо смотреть на грустное лицо нового друга. Он ни с кем не разговаривал, даже со мной был не многословен. Напрашивался на такую работу, которая требовала уединения. А ночами мне казалось, что я слышу его тихие всхлипы.

Вон он – красит фальшборт и в воду мрачно пялится, словно всей душой надеялся, что та рыжая красотка вот-вот вынырнет из воды, подобно рыбешкам, и кинется ему в объятия.

Бедняга, неужели это его была девчонка? Я бы ничуть не удивился, ведь она появилась вместе с ним. Я о том, что он пришел работать на корабле в то же время, что и девушка. И на тот же самый корабль! Таких совпадений просто не бывает. Они однозначно были знакомы. Не зря он так яро заступался, когда капитан вынес вердикт. Я не сомневаюсь в своей догадке, но никому его не выдам. Ведь тем, кто провел женщину на борт грозит та же казнь, что и ей самой.  Но если Сэм хотя бы не попытается взять себя в руки, его кислую мину рано или поздно заметят.

Меня сменили у штурвала, после ночной смены я почти валился с ног, но я направился к Сэму.   Хлопнул его по плечу. От неожиданности он чуть не вылетел за борт. Лицо у него стало таким растерянным, как будто я его только что с того света выдернул.

- А, это ты.- он обмакнул кисть в ведре с лаком и снова принялся обмазывать фальшборт.

- Кто же еще. Эй, тебе бы продышаться, а то от этого запаха пузыри пустить можно. Глянь ты бледный весь, как Дейви Джонс.

- Я в норме.- скрепя зубы прошипел Сэм. Потом вздохнул, кинул кисть в ведерко с лаком и наконец повернулся ко мне.- Ты меня еще Джонсом называешь! Свои круги под глазами видел? Иди спать!

- Для начала я набью свой трюм, а уж потом пойду вешать глаза на черные метки.

Саманта давно привыкла к морским выражениям. Олаф частенько их использовал, а замечая, что она ничего не поняла, насмехался и только после объяснял их значения. Товарищ ушел в камбуз, а Саманта осталась. Только после захода солнца она закончила работу. Разбудила Олафа, спустившись в кубрик.

- Я все еще сплю, или ты весь зеленый, как водоросли?- я пригляделся к Сэму, видок был, мягко говоря, не очень.

- Меня немного мутит. Морская болезнь… наверное…

- Дурак, ты все-таки отравился! Пошли-ка на палубу.

Я взял юнгу подмышки и потащил наверх. Да уж, тут всюду пахнет треклятым лаком, от этого ему еще хуже будет. Хотя нос то он не красил, там так сильно вонять не должно. Усадил горемыку на табурет, пошел за водой. Зачерпнув полную кружку, напоил Сэма.

И молча сел напротив него, прямо на палубу, скрестив ноги по-турецки. Я молча вглядывался в глаза товарища. Который раз замечаю его по девичьи мягкие черты лица. Узкий подбородок без намека на юношеский пушок, под носом с горбинкой ни волосочка. Ресницы черные как уголь и длиннющие. Аккуратные бровки. Будь он девушкой, и не такой зеленый, я бы может даже влюбился…

Господь, что за мысли мне лезут в голову? Я  оглянулся, словно страшась, что мои мысли мог кто-то услышать. На палубе кроме нас было еще несколько матросов и боцман у штурвала.

- Хей, да у тебя лоб горячий. Ты чего это болеть вздумал! Так не пойдет, нука, пошли в кубрик.

Запихнув друга в его гамак, я стал рыться в своих вещах. Достал водку и горчичную мазь.

- На, пей.

Похоже у Сэма кружилась голоса и он переставал понимать, что вокруг происходит. Он взял бутыль, сделал глоток. И, поморщившись, выплюнул спирт. Мне пришлось насильно поить его.

- Так, снимай рубаху, надо намазать грудь и шею.-Я решил помочь ему с этим.