Песня о Розе и Соловье. Часть 1

ПРОЛОГ

Описанный сюжет затрагивает некоторые реальные исторические события, однако большая его часть является фантазийной и не претендует на достоверность.

Любовь бессмертна, потому что всегда будет тот,

кто готов ради нее отдать свою жизнь

Впервые Виктория увидела этот сон в детстве, и с тех пор он повторялся как минимум раз в год.

Он всегда начинался одинаково: калейдоскоп картинок, одна причудливей другой. Там были дамы в пышных нарядах, лошади, цветные бархатные портьеры, диванные подушки, расшитые причудливыми узорами, мебель из резного дерева…

А потом она – большая красивая кукла. С золотистыми локонами и блестящими синими глазами. Воздушное розовое батистовое кружевное платье дополняли черные ботиночки с бантом и такого же цвета чулочки.

Отчего-то всякий раз во сне Виктория ощущала себя маленькой девочкой. Как только она протягивала руку к этой дорогостоящей кукле – одно только расшитое серебром платьице на вид стоило больше, чем весь гардероб Виктории – в комнату с визгом врывалась другая девчушка лет девяти.

– Отдай!

Она в несколько прыжков оказывалась у дивана, на котором лежала кукла.

– Ты свою уже успела сломать, уйди, – говорила Виктория. – Эта кукла – моя.

Неизменно она успевала схватить игрушку, пока противная наглая девчонка не сцапала ее.

– Я старше, ты обязана отдать ее мне! Слышишь?

Девочка визжала так, что казалось, будто даже белоснежные статуи и фарфоровые фигурки на камине смотрели на нее с легким укором.

– Нет, – тихо, но твердо отказывала Виктория и крепче обнимала куклу.

– Обязана! Обязана! – верещала капризная девочка и от злости топала ногами. – Я приказываю тебе!

А затем в комнату входил пожилой мужчина. Высокие скулы, острый подбородок, осанка, манеры – все выдавало в нем аристократа. Наглая девчушка сразу же стихала под его строгим взглядом. И Виктория понимала – это был ее отец.

– Ступай в свою комнату, Тотти.

– Но папочка, я…

– Живо.

Его тон не терпел возражений. Обиженно надув губы, девочка, быстро присев в реверансе и послав взгляд полный ненависти и обещания расплаты Виктории, выбегала из комнаты. А мужчина неизменно обращался к ней с одним и тем же вопросом:

– Как назовешь свою новую куклу?

И всякий раз Виктория не знала, что ответить. Хотя, казалось бы, что может быть проще: назвать любое женское имя.

– Думаю, ей подойдет имя Лилия. Как думаешь?

Виктория машинально роняла куклу и касалась левой рукой правого рукава платья. Под приятной шелковой тканью она ничего странного не ощущала, но точно знала: там есть он, уродливый шрам.

Мужчина поднимал куклу, отряхивая невидимую пыль с платьица и протягивая Виктории.

– Ты не должна стыдиться. Он такой же красивый, как эта кукла.

– Неправда. Все смеются надо мной. Особенно Тотти. Она говорит, что никто не будет дружить со мной, когда увидит этот огромный шрам.

– Лилия – гербовый цветок нашей семьи. И то, что проявилась именно она – не иначе как знак. И ты должна его гордо носить.

Мужчина посмотрел на Викторию без улыбки. Во взгляде не было и толики ласки. Однако даже этого было достаточно, чтобы она почувствовала себя чуточку увереннее.

– Тогда… Да, – соглашалась Виктория. – Эту куклу зовут Лилия.

А дальше всегда происходило одно и то же. Снились непонятные вспышки, темнота, яркие огни. Слышались обрывки странного диалога:

– Тысяча фунтов.

– За такое… дело? Но… Вы оцениваете это в тысячу фунтов?

– И ни шиллинга больше.

– Но я не могу!

– Можете. Это приказ.

Затем наступала пустота. Тишина. Черный всепоглощающий цвет. И ощущение потери чего-то важного.

А к семнадцати годам сны вдруг прекратились. И Виктория напрочь забыла о них. До сегодняшнего вечера.

Дорогие читатели, добро пожаловать в историю! Спасибо за ваши комментарии и звезды. Мне приятно, а книге – полезно, ведь так ее увидит больше людей :)

ГЛАВА 1.1 О ЗАМАНЧИВОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ

Лондон, 2019 год

Виктория с трудом дотянула до конца занятий. Часы перешагнули отметку «три», когда она, наконец, покинула здание колледжа. Тучи заволокли небо, предвещая сильный ливень. А воздух, казалось, сгустился так, что можно было взять кусок хлеба и намазывать его, как джем! Пахло сырой землей и цветами гортензии.

Ехать домой прямо сейчас не хотелось. Сон, который старательно опутывал ее последние несколько часов на занятиях, внезапно куда-то исчез, стоило выйти на свежий воздух. Голова была ясной. Поэтому Виктория решила заглянуть в магазинчик, доставшийся по наследству от родителей.

«Только в круглосуточное кафе забегу, – подумала она, поднимая глаза на хмурое небо. – Крепкий кофе на ночь не пьют лишь диетики, утверждая, что тело – это храм. А в моем храме бариста уже устроили склад мешков с кофейными зернами. Так что можно».

Мысленно благодаря милых сотрудниц, которые стойко улыбались в любое время дня и ночи, девушка поскорее взяла горячий стаканчик с кофе, проверила сумку (не забыла ли зонт?) и направилась к ближайшей станции метро.

… Удивительно, но всякий раз подходя к магазинчику виниловых пластинок Виктория чувствовала, как внутри что-то трепыхается. Оно то замирает, то отчаянно пытается вырваться из груди, как из плена. Это ощущение нельзя было совершенно точно обозвать ни тоской, ни радостью, ни волнением. Однако если смешать все эти эмоции воедино, то можно было бы получить что-то отдаленно напоминающее это чувство.

Вывеска «The Rose and the Nightingale» [1] горела ярко-желтым светом, отчего казалась солнышком в этот дождливый день. Впрочем, для города на Темзе хмурое настроение погоды было вполне себе обыденной вещью.

Привычно звякнул колокольчик, оповещая о посетителе. Перед тем как переступить порог, Виктория встряхнула зонт на улице и лишь тогда вошла внутрь.

Продавец – парнишка лет шестнадцати на вид – тут же подскочил со своего кресла за прилавком, быстро щелкнул мышью, ставя фильм на ноутбуке на паузу.

– Добро пожаловать! А, Виктория, это ты…

Удивительно, но абсолютно все из близкого и не очень окружения называли девушку лишь полной формой имени. Никаких Викки, Тори – только Виктория. В глазах людей она представала взрослой и не погодам мудрой девушкой.

Парнишка разочарованно плюхнулся обратно в кресло. Девушка раскрыла зонт, поставила его в угол и приветливо улыбнулась продавцу.

– Привет, Чарли! Б-р-р, терпеть не могу дождь. Так надеялась, что тучами все обойдется… – Она огляделась. – А ты ждал кого-то другого? И где миссис Коллинз?

– Как минимум кого-нибудь из потенциальных клиентов. За весь день ни одной продажи. – Он потянулся, зевая. – А миссис Коллинз отпросилась на час раньше: у дочери что-то стряслось. Вот просиживаю штаны до закрытия магазина.

От противного холодного дождя повидавший виды старый зонт спас все же плохо: Виктория слегка намокла. Она прошла в подсобку, сняла влажный плащ и повесила его на плечики.

– Если честно, мне иногда приходит мысль продать эту никому не нужную лавку, – вздохнула девушка. – Ну кто сейчас слушает пластинки? Прошлый век.

Виктория пригладила мокрые, выбившиеся из пучка, темно-каштановые непослушные волосы.

– Но?

– Что «но»?

– Но тебя что-то удерживает от продажи магазина.

Девушка вынула из сумки бумажные салфетки, достала одну и аккуратно подтерла растекшуюся тушь.

– Ты прав, Чарли, – удивленно отметила она, выбрасывая салфетку в урну и возвращаясь к прилавку. – Когда я думаю о продаже, сердце сжимается. Чувствую, что это неправильно.

Чарли крутанулся в кресле и со вздохом, показывающим всю скуку, которую вызывало у него это место, заявил:

– Да это все потому, что магазин – память о родителях. Каждая стена, каждая полка и каждая непроданная за много лет пластинка смотрит на тебя их глазами.

Виктория облокотилась на прилавок и посмотрела на брата так, словно видела его в первый раз в жизни.

– Куда дели Чарли? Кто этот парень, который рассуждает так взросло?

– Да ну тебя! – отмахнулся тот и снова крутанулся в кресле. – Да и вообще, ты говоришь «прошлый век». А разве это плохо? Всегда найдутся любители ретро.

Виктория деловито кивнула, соглашаясь, и, подавив смешок, отошла к журнальному столику, где скопилась корреспонденция на адрес магазинчика. Чарли включил фильм на ноутбуке.

– Как дела в школе? – между делом спросила Виктория, просматривая почту.

– А, сойдет.

– У тебя выпускной класс, Чарли.

– Ага, – снова отмахнулся брат и сделал звук погромче.

– Чарльз, – Виктория отложила конверт в сторону и серьезно посмотрела на парня. – Будешь днями бездельничать – не поступишь в колледж, не найдешь достойную работу. И до конца жизни тебе придется продавать пластинки в этом магазине. Если, конечно, не обанкротимся, что, скорее всего, скоро и случится.

– Эй! Я себя не на помойке нашел, – нахмурился Чарли.

– А ты себя вообще нашел? – Виктория улыбнулась, и недовольство брата тотчас улетучилось.

ГЛАВА 1.2

Он полез в ящик стола, вынул конверт и протянул сестре. Виктория отставила ведро со шваброй в сторону.

– Мне?

Чарли кивнул.

– Курьер заходил. Отдал конверт. Имя на нем твое.

– Не написано от кого… – Виктория осмотрела конверт. – Читал?

– За кого ты меня принимаешь, – насупился Чарли, но тут же оживился. – Вскрывай скорее! Не каждый день получаешь бумажные письма. Если только это не счета.

Виктория вскрыла конверт, развернула записку. Сначала пробежалась глазами, потом зачитала вслух.

– Достопочтенная, мисс Роуз! Хочу предложить Вам работу: реставрацию уникальной пленки девятнадцатого века…

– Чего-о?!Твой по-настоящему первый серьезный клиент! – в глазах брата сквозило искреннее восхищение и гордость за сестру.

– …Гарантирую щедрое вознаграждение. Настолько щедрое, что вы и представить себе не можете. Если согласны, мой человек будет ожидать вас на Тауэрском мосту. Аккурат после «five o’clock tea»[1].

Виктория сложила записку и изумленно посмотрела на Чарли. Тот был удивлен не меньше.

– Чарли, это же фантастика... – пробормотала Виктория, снова пробегая глазами по строчкам.

– Конечно, фантастика! Они много заплатят, соглашайся!

– Я не об этом. В письме сказано, что пленка – девятнадцатого века.

– Ну, довольно старая. Но ты же справишься, да? – спросил Чарли и тут же ответил на свой вопрос: – Конечно, справишься!

Виктория в радостном возбуждении заходила по комнате, размахивая письмом.

— Это же нонсенс! Первый фильм сняли во Франции братья Люмьер. В 1895 году! – она призадумалась. – Были, конечно, еще и односекундные ролики, снятые до французов, но это не считается.

– Хм, девяносто пятом… Это уже конец девятнадцатого века, – Чарли круглил глаза. – То есть…

Виктория остановилась и развернулась лицом к брату.

– Если на той записи кадры викторианской эпохи, снятые до 1895, то это будет мировая сенсация! Понимаешь?!

– И весь мир узнает, что это мы были первыми в создании кино, а не лягушатники! – воскликнул Чарли.

Однако чувство восторга вмиг сменилось волнением и недоверием.

– А вдруг это уловка? Что, если письмо отправил какой-нибудь маньяк?

– Брось, переслушала тру-крайм подкастов.

– И все же… Какое-то странное предложение, не находишь?

– Нет, – пожал плечами Чарли. – К тебе обратились как к профессионалу своего дела. Только и всего.

– Профессионализм формируется в том случае, если у тебя есть опыт, Чарли, – заметила Виктория. – В остальных случаях ты просто дилетант.

– Не согласен, – возразил брат. – Ты умеешь работать со старыми пленками? Умеешь. – Он начал загибать пальцы. – Берешь другие заказы? Берешь. Отзывы положительные имеешь? Имеешь.

Возразить на этот счет было нечего. В семнадцать Виктория поступила в колледж искусств, планируя стать реставратором живописи. Но знакомство с одним профессором привело к тому, что девушка не на шутку загорелась реставрацией видеопленок. Профессор помог Виктории найти подходящее обучение этому делу, познакомил со знающими людьми.

С тех пор она каждые выходные проводила в специальной мастерской, посвящая время любимому занятию. А с недавних пор даже начала брать небольшие заказы, состоящие в основном из пленок с памятными событиями из 90-х.

И все же назвать себя профессионалом язык не поворачивался.

– Ну почему именно мост… Не парк, музей, кафе… – Пробормотала Виктория. – Там же кругом вода… Что, если я приду на встречу, а там все же меня будет поджидать убийца?

– Да брось, Виктория. Тауэрский мост! Там полицейских больше, чем в Скотленд-Ярде!

– И тебя не смущает, что автор письма не представился?

– Нет.

Виктория развела руками, ожидая пояснений.

– Подумай сама. У человека есть ценная, нет, уникальная вещь. Которая, к тому же, стоит несколько сотен тысяч, если не миллионов, фунтов, – Чарли недоуменно посмотрел на Викторию. – Неужели ты думаешь, что ему хочется светиться? А вдруг ты сочтешь это письмо шуткой? Тогда автор останется сумасшедшим анонимом и ничего не потеряет.

Девушка только было открыла рот, но брат не дал ей сказать:

– И, предвосхищая твое «Почему такую пленку хотят доверить малоопытной студентке?», отвечу: возможно, потому что остальные отказали, посчитав предложение розыгрышем. А реставраторов в Лондоне не так уж и много.

Виктория обошла прилавок и похлопала брата по плечу.

– А, может, мой брат и не такой уж глупенький бездельник? – спросила она и, рассмеявшись, обняла Чарли.

– Не забудь после получения гонорара вспомнить о младшем брате, который уговорил тебя пойти на встречу, – Чарли улыбнулся, глядя на сестру с легким прищуром. – Продадим этот магазин и купим ресторан. Нет, киностудию! Будем снимать фантастические блокбастеры!

ГЛАВА 2.1 О СТРАННОЙ ПЛЕНКЕ

Минут через пятнадцать хмурое небо Лондона прояснилось, тучи унесло ветром на север, и наконец выглянуло солнце. Как по команде на улицы высыпались толпы туристов: привычное явление для большого города.

На мосту ожидаемо было многолюдно. Виктория знала: это все гости столицы. Местные жители, как правило, встречаются лишь по пути на работу и обратно. Или вовсе выезжают по возможности за город.

Открывающийся с моста прекрасный вид на Темзу заставлял людей останавливаться, фотографироваться и подолгу смотреть на воду. Всех, кроме Виктории. С детства она на дух не переносила водоемы, бассейны и аквапарки. Более того, не могла даже на воду в ванне смотреть без страха, поэтому пользовалась исключительно душевой кабиной. Одному Богу известно, как она много лет назад очутилась в лапах Темзы, но холодные объятия реки изрядно надломили ее психику.

У самого моста Виктория остановилась. «Придется идти, – отрешенно подумала она. – Нет, ну, а на что ты надеялась? Что за четверть часа река высохнет? – она мысленно укорила себя. – Или что придет Моисей и сделает так, что воды расступятся?»

Прождав пару минут, которые растянулись в сознании на час, девушка ступила на мост.

«Просто не смотри в сторону. И все. Что тут страшного? – успокаивала она себя. – Что о тебе подумает человек потенциального работодателя? К слову, знать бы, как он выглядит…»

Виктория пошла вперед по мосту, вглядываясь в лица прохожих. Но, ожидаемо, никто не обращал на нее внимания. Внезапно взгляд задержался на мужчине, одетом с иголочки и выглядевшим настоящим джентльменом. В руках у него был саквояж. Мужчина заметил это и очаровательно улыбнулся.

Виктория решительно сделала шаг в его сторону.

– Мисс Роуз? – услышала она незнакомый высокий женский голос за спиной, с досадой подумала, что приятный джентльмен ожидает кого-то другого, обернулась. – Виктория Роуз?

Совсем юная, примерно одного возраста с ней, девушка в одной руке держала телефон, а в другой – бумажный пакет.

– Добрый вечер. Да, это я. А вы…?

– А я нет, – коротко ответила незнакомка, и Виктории на мгновение показалось, что та занервничала.

– Ладно… Как вы узнали, что я та, кого ищете?

– Я стою здесь уже полчаса, а вы первая, кто очевидно ясно кого-то высматривает. Выходит, я не ошиблась.

Она протянула пакет.

– Вы даже не спросите, согласна ли я помочь вашему… Э-э-э… Вашему…

– А зачем спрашивать? Вы же пришли на встречу.

– Может, я пришла, чтобы узнать подробнее условия сделки. Не хочу показаться меркантильной, но в письме говорилось о щедром вознаграждении.

Незнакомка ощутимо напряглась и напряженно сглотнула.

– Послушайте, я ничего не знаю. И не хочу в этом вот всем участвовать. Просто заберите пакет.

Теперь настал черед волноваться Виктории.

– В чем участвовать?

– Слушайте, я не знаю, с кем у вас такие «интересные» игры и знать не хочу! – голос ее стал писклявым, как у ребенка. – Я просто сняла комнату на Ньюкомен-стрит у какого-то дедули! Не впутывайте меня в свои дела!

– О чем вы? Я не понимаю, объясните нормально и прекратите визжать, на вас люди смотрят.

Твердый и уверенный голос подействовал на незнакомку на удивление успокаивающе. Она глубоко вздохнула и, наконец, опустила руку с бумажным пакетом.

– Вы правда не ждете эту… посылку?

– Я узнала о том, что мне должны ее передать, полчаса назад, поверьте.

Отчего-то девушка перекрестилась и огляделась по сторонам. Под недоуменным взглядом Виктории она шепотом начала:

– На прошлой неделе я приехала в Лондон. Сняла комнату недалеко от центра. Дом оказался настолько старым, что… Хотя о чем это я? Владелец сам такой же трухлявый, как дом. Там еще…

– Я поняла, продолжайте, – нетерпеливо перебила ее Виктория, чувствуя, что история окажется совсем не простой.

– Так вот. Решила я там прибраться. Выбросить хлам, опорожнить старый шкаф. И наткнулась на странный сверток с письмом. На конверте были указаны лишь имя и адрес получателя.

– Значит, это вы отправили курьером письмо?

– Я. Была слишком занята, чтобы разъезжать по городу сама. А что еще оставалось делать?

– Продолжайте, пожалуйста.

– Ну, значит, развернула сверток, который, знаете ли, пах, как коровья лепешка, настолько ткань была старая и заплесневелая, – девушка поморщилась, – и обнаружила там упакованную в странный брезент консерву с пленкой и записку.

– Что было в записке? – с придыханием спросила Виктория.

Девушка понизила голос.

– Там было сказано, что человек, который увидит этот сверток, должен отправить письмо по конкретному адресу и затем шестнадцатого сентября две тысячи девятнадцатого года явиться на Тауэрский мост и вручить эту консерву Виктории Роуз.

– Это и правда чей-то дурной розыгрыш, – Виктория вытерла со лба испарину. – Признайтесь, нас снимает скрытая камера? – Она покрутила головой во все стороны. – Где этот человек?

ГЛАВА 2.2

…Пленка в сумке только подогревала интерес. Виктория решила не тянуть до завтра и прямо сейчас поехать в лабораторию, где обычно проходят занятия по реставрации, которые она посещает.

По пути позвонила профессору, который организовывал занятия. Извинившись за столь поздний звонок, предупредила о визите в лабораторию: просто так туда не попасть, велась отчетность. Профессор знал, что девушка крайне ответственна и «горит» реставрацией, а потому позволял посещать исследовательский центр во внеучебное время: иногда Виктория восстанавливала там пленки по заказу.

Лаборатория встретила ее привычной прохладой, звенящей тишиной и легким жужжанием вентиляции. Виктория зажгла свет, бросила плащ и зонт на стул у негативной проявочной машины и направилась к столу.

«Ну, посмотрим, что там».

Резкое движение – и бумажный пакет полетел в сторону. На столе одиноко лежал сверток из странного материала. Виктория принюхалась и недовольно поморщилась.

«Раньше я работала со стандартными заводскими кассетами, – она аккуратно, двумя пальцами размотала ткань. – Что, если я все только испорчу? Я в руках никогда не держала пленку в бобине! – она вынула круглую тяжелую «шайбу». – Теперь уже держала».

Но делиться этим внезапным «счастьем» с тем же профессором не хотелось.

К большому удивлению девушки, консерва с пленкой выглядела как новая.

«Ни царапины, – Виктория внимательно осмотрела корпус и провела по нему пальцами. – Допустим, пленку аккуратно переложили в новую бобину, – она задумалась. – Но для чего? С тем же успехом ее можно было уже на этапе транспортировки передать хорошему специалисту. А не девочке-студентке, восстанавливающей кассеты с венчаниями и днями рождения».

На долю секунды Викторию даже посетила мысль, что все происходящее – таки нелепый розыгрыш. Но кому понадобилось разыгрывать ее и совершенно незнакомую девушку с Ньюкомен-стрит?

– Беднягу вообще запугали проклятьем, – припомнив недавний разговор с незнакомкой, хмыкнула Виктория . – Какая же чушь…

Аккуратно она достала пленку из футляра, мягкой замшей, слегка смоченной в специальной смеси, осторожно очистила от пыли и грязи, отметив про себя, что даже плесени на таком артефакте нет.

«Странно, негатив такой старый, а сохранился очень хорошо для нитроцеллюлозной пленки».

Спустя какое-то время Виктория уже перестала удивляться хорошему состоянию пленки: она не ломалась при любом сгибании, не требовала увлажнения в фильмостате. Но тем было и лучше: времени на реставрацию понадобится совсем немного.

Виктория вставила пленку в прибор для ручной перемотки и проверила ее на наличие деформаций. Затем бережно достала негатив и еще раз внимательно осмотрела. Перенесла на рабочий стол и занялась склеиванием кадров и заполнением поврежденных участков.

Телефонный звонок отвлек от дела.

– Чарли? – она прижала телефон ухом к плечу, чтобы не отрываться от работы.

– Жива! Отлично! И, судя по всему, домой вернешься поздно, – не спрашивал, а утверждал брат.

– Знаешь, не факт, – возразила Виктория. – Пленка оказалась в превосходном состоянии. Повреждений очень мало. В основном, выцветания. Против них я бессильна. А вот остальное я быстро реанимирую. Честно говоря, слабо верится, что эта вещица из 19 века. Уж больно она целая…

– А что курьер? Рассказал что-нибудь о заказчике или вознаграждении?

– Там странная история. Давай потом, хочу покончить с пленкой до полуночи.

– Ладно, как знаешь. Оставлю дверь открытой. Не засиживайся. Люблю тебя.

Попрощавшись с братом, Виктория вернулась к негативу.

Внезапно появившаяся работа захватила настолько, что девушка совсем забыла о времени. А когда подняла голову и посмотрела на часы, удивилась, что уже без четверти двенадцать.

«Как хорошо, что в девятнадцатом веке не снимали блокбастеры в режиссерской версии, – Виктория поднялась из-за стола и потянулась. – А то пришлось бы оцифровывать их неделю. Здесь же будет секунд 20-30, не более».

В предвкушении просмотра ролика она потерла вспотевшие ладошки.

«Боже мой, я, Виктория Роуз, первая во всем мире увижу кадры самого старого видео! Звучит как безумие!»

Фантазия активно подбрасывала варианты видеоролика: королевский бал, революция, строительство Тауэрского моста… А, может, она увидит саму королеву?

Девушка села за компьютер и немедленно приступила к сканированию и оцифровке записи. Мысли роем пчел кружились в голове, не давая сосредоточиться. Она смахнула со лба прядь волос и заклацала по клавиатуре.

Скоро основная работа по восстановлению негатива была завершена. Обычно такой процесс требует гораздо больше времени, но девушке повезло, что запись была в почти идеальном состоянии.

«Возможно, нужно будет еще восстановить звук. Хотя вряд ли он вообще будет. Это сейчас и узнаем».

Компьютер оповестил о завершении копирования и оцифровки. Момент Икс настал. Дыхание девушки сбилось, а сердце заколотилось как безумное.

Что там?

ГЛАВА 3.1 О НЕЗНАКОМЦЕ

Мысли о неожиданном открытии, способном перевернуть мир кинематографа и техники в целом, будоражили мозг, полностью захватили сознание Виктории.

Вместо того, чтобы кликнуть мышкой по файлу с видео, она резким движением встала из-за стола, отчего компьютерный стул отъехал назад и гулко стукнулся о массивную негативную проявочную машину.

Девушка нервно, в предвкушении чего-то невероятно-грандиозного, заходила по комнате.

«Может, стоит позвонить профессору? Пригласить его побыть свидетелем открытия? – размышляла она, меряя шагами узкое пространство помещения. – Нет. А если запись окажется фикцией? Вот позору тогда будет… – Она остановилась у стола и посмотрела на мобильный телефон. – Может, на видео все заснять? Да включай уже! – Внезапно рассердилась сама на себя. – Сколько можно тянуть!»

Она придвинула стул к столу, села, коснулась мыши. От волнения рука немного дрожала. Девушка запустила видео.

Несколько секунд на записи была тишина. Затем нечеткая картинка замелькала. На мониторе появилось лицо молодого мужчины, одетого по моде прошлых столетий. Он поправил камеру, помахал перед ней рукой и сделал шаг назад.

«Кто это?»

Затаив дыхание, Виктория наблюдала за мужчиной. Она пригнулась ближе к монитору, чтобы получше рассмотреть и незнакомца, и помещение, где он находится.

Комната на видео была оклеена обоями с цветочным, кажется, рисунком. Красивый письменный столик, заваленный книгами и бумагами. На стене висела картина, изображающая то ли какое-то восстание, то ли выступление. А за спиной мужчины было какое-то мигающее пятно. Камин? Скорее всего, он и есть.

Внезапно мужчина заговорил.

– Виктория!

Девушка ошарашенно уставилась на него. Несколько раз моргнула, непонятно для чего посмотрела по сторонам.

– Да, вы. Виктория Роуз. Надеюсь, фамилия у вас все еще эта, иначе может возникнуть небольшая путаница, – торопливо продолжил мужчина. – Впрочем, вы поймете, что я обращаюсь именно к вам.

– Ко мне? – шевельнула губами девушка.

– Ну вы же Виктория!

От такого неожиданного поворота Виктория дернула рукой, снесла со стола мышь и попятилась. Мужчина пристально смотрел с экрана.

– Так, я еще не совсем сошла с ума разговаривать с парнем из видео, – попыталась Виктория себя успокоить. – А с собой разговаривать – это нормально?

Мужчина постучал пальцем в экран.

– Вы не спятили. Запомните то, что я сейчас скажу. Завтра ровно в полночь вы должны быть на Тауэрском мосту. Заходите на него со стороны парка Поттерс Филдс. Отсчитайте ровно девяносто шесть шагов, перелезьте через перила и прыгните в воду.

– Что? Нет-нет-нет, это не у меня беды с головой, не я все это себе напридумывала. Это жуткие пранкеры сошли с ума! Я не буду заниматься этим!

Внутри все негодовало, клокотало, было готово выплеснуться наружу отборными ругательствами. Однако у мужчины из видео оказался свой козырь в рукаве.

– Вы же хотите узнать о своей семье? О прошлом? Или это вовсе не прошлое? – он заговорил быстрее, словно торопился изложить суть в ограниченное время: – Понимаю, что звучит абсурдно, но это не шутка и не розыгрыш, Виктория Роуз. Доверьтесь мне.

Виктория подъехала ближе к столу и с подозрением уставилась в монитор.

«Ты всерьез разговариваешь с компьютером?»

– Как я могу довериться мужчине с пленки 19 века? У меня нет ни одной причины верить любому вашему слову!

Мужчина на секунду отстранился. А затем в его руке появилась кукла. Виктория прищурилась, всматриваясь.

Неужели это та самая кукла из снов? Девушку прошиб холодный пот.

– Откуда? – еле слышно прошептала она.

– Узнаете? – спросил незнакомец и сам же дал ответ: – Конечно, узнаете. Потому что это ваша кукла.

На фоне раздались какие-то резкие звуки, скрежет и падения. Мужчина что-то произнес еще, но разобрать слова было невозможно. Он приблизился к камере.

– Сделайте это. После того как очнетесь, найдите меня. Мое имя Эдвард…

Запись прекратилась. Закончить фразу мужчина не успел.

С минуту Виктория сидела неподвижно и пялилась в одну точку. Все, что только что произошло, казалось нереальным. Как она, образованная и не особо впечатлительная юная леди, могла поверить в происходящее? Да кто вообще мог поверить в то, что человек с видеоролика ведет с ним диалог? Это же запись! Если ее пересмотреть, она будет точно такой же!

Первой мыслью, которая посетила после минутного ступора, была следующая: срочно связаться с девушкой, которая передала ей пленку.

«О нет…»

Она осознала, что та не оставила ровным счетом никаких контактных данных, а искать ее на Ньюкомен-стрит, как искать ключи в дамской сумке.

«Мужчина на видео сказал найти его. Скорее всего, он и есть владелец, – догадалась Виктория и тут же издала нервный смешок: – Он правда думает, что я прыгну с моста? Кто бы там ни был, он явно знает, на какую мозоль надавить».

ГЛАВА 3.2

…Чарли по своему обыкновению никогда не ложился спать раньше полуночи. В этот раз он сидел за компьютером и смотрел ролики с различными забавными экспериментами, которые проводили ребята его возраста.

– О, пришла! А ты знала, что самостоятельно выбраться из бассейна с ньютоновской жидкостью практически нереально? – прокричал Чарли, как только услышал стук двери в прихожей.

– А?

– Ну, крахмал с водой. Жижа такая. Представляешь, по ней еще можно ходить!

– А… Ага, – растерянно донеслось из прихожей.

Плащ полетел в одну сторону, зонт – в другую. Девушка влетела в комнату к брату, на ходу доставая флешку из сумки.

– А кроссовки снять! Правильно, когда моя очередь мыть полы, так можно топтаться, – он перевел взгляд на круглые глаза сестры и насторожился: – Виктория, не пугай. У тебя сейчас такое выражение лица… Я думал, что на ролике какой-нибудь усатый граф пьет чай с пудингом, а ты… Что ты увидела на той пленке?

– Я сейчас на твое лицо посмотрю, – она торопливо сунула флешку в компьютер.

– Надеюсь, ты помнишь, что мне еще семнадцать и совершеннолетие будет через неделю? – попытался пошутить Чарли.

– Чарли, шутки сейчас крайне неуместны. В отличие от совета.

– Совета? – насторожился брат.

Вместо ответа Виктория запустила видео. На протяжении полуминуты выражение лица брата менялось от подозрительно-выжидающего до удивленно-восхищенного.

– То есть, если я все правильно понял, человек с пленки девятнадцатого века искал тебя? – спросил он, как только запись остановилась.

– Да, но это невозможно!

– Да это гениально!

– Ты понимаешь, что я разговаривала с этим человеком? – Виктория стыдливо прикрыла ладонью лицо. – Я отвечала ему! Это ты сейчас просто так смотришь запись, а когда я говорила, то его реплики были ответами на мои слова!

– Как эксперт, ты подтверждаешь, что пленка действительно стара, как скелет динозавра в музее естественной истории?

– Похоже на то. Либо же это просто филигранная работа. Я имею в виду подделку.

– Фантастика!

– Как считаешь, стоит обратиться в полицию?

– Зачем?!

– Чарли, что значит зачем? Мне прислали анонимное письмо. Это раз, – Виктория принялась загибать пальцы. – Девушку, которая передала мне запись, запугали до смерти. Это два. Мне предложили спрыгнуть с моста, заманивая сведениями о настоящих родителях. Это три. Неужели недостаточно причин?

Чарли задумался.

– Кажется, в письме было сказано, что собственник пленки гарантирует настолько щедрое вознаграждение, что мы и представить не можем, верно?

– Видимо, только в мечтах. Работу я выполнила, а обратной связи с этим человеком нет. И вознаграждения, соответственно, тоже, – она фыркнула. – А свернуть себе шею – сомнительная награда.

Почесав затылок, брат предположил:

– А что, если заказчик под «слишком щедрым вознаграждением» имел в виду встречу с твоими родителями?

Виктория посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– Чарли, о чем ты говоришь? Ты же будущий физик, человек науки, – пробормотала она, не веря своим ушам. – Пожалуйста, скажи, что ты не всерьез.

– Виктория, ну ты вот вроде почти гроссмейстер, тебе присуща логика. Включи ее! Что если взглянуть на эту ситуацию с точки зрения… Скажем… Путешествия во времени?

Виктория нахмурилась, сложила руки на груди и отошла к окну.

– Не далее как сегодня я говорила тебе, что думаю о твоем увлечении фантастикой. Не разочаровывай меня.

– Да с чего! Вот смотри, – он подхватился со стула и стал посреди комнаты. – Сейчас отбросим все нереальное и порассуждаем с научной точки зрения.

Расслабленная поза, приподнятая бровь, наклон головы, поджатые губы: все выдавало в девушке недоверие. Она кивнула головой, мол, вся внимание.

– Люди считают, что время – это последовательность событий, чередующихся одно за другим. Однако это не совсем так. Да, оно состоит из событий, но все они имеют разную степень вероятности.

Чарли взял со стола лист бумаги и начертил на нем кривую схему.

– Смотри. Ты странным способом получила древнюю пленку. Вероятность того, что она может попасть именно к тебе, была?

– Была, ведь я хотя бы мизерное, но все же имею отношение к реставрации видеозаписей, – согласилась Виктория, не до конца еще понимая, что хочет сказать брат.

– Одни из вариантов развития событий во времени могут быть более вероятны, другие – менее. Несмотря на то, что шанс проявиться вторым дается совсем ничтожный, они все равно продолжают существовать наравне с первыми.

Он резким движением перечеркнул криво нарисованные стрелки и блоки.

– Теоретически в момент скачка во времени порядок возможностей может перепутаться. И возможность, которая подверглась наименьшему темпоральному вмешательству, реализуется вместо самой вероятной возможности.

ГЛАВА 4.1 О РЕШИТЕЛЬНОСТИ

Ночью Виктория спала плохо. Сначала разбудили соседи за стеной, которые решили выяснить отношения. Пришлось принять снотворное, чтобы наутро не выглядеть побитой собакой. Уснула, приснилась какая-то ерунда. Около четырех утра разбудил вой сигнализации автомобиля за окном. Виктория набросила легкий халат и вышла в кухню.

Выпила стакан воды, подошла к окну. Мысли торопливо перебивали друг друга. Виктория думала о странном сне из детства. Как кто-то вообще мог узнать о нем? Конечно, она слышала, что есть такие люди, как онейроманты, умеющие видеть и толковать чужие сны. Но с ними она никогда не сталкивалась, да и слабо верила в возможность увидеть чужое сновидение.

Еще она думала о том, что в последнее время с ней то и дело случаются какие-то странные и неприятные вещи. Сначала она не поступила в колледж на специальность, которую хотела. Да, она обожает реставрацию, но изначально подумывала связать карьеру именно с живописью. И каким-то магическим образом именно в год ее поступления на нужный факультет отменили набор. Пришлось выбрать другую специальность, где открыли дополнительные места: терять год в подработках до следующего поступления не хотелось. Но «кто-то» словно знал, что новое направление придется Виктории по душе, а потому специально подтолкнул ее пойти учиться на реставратора видео.

Затем погибли приемные родители. После трагедии опека отчего-то ни в какую не хотела делать ее опекуном для брата, но хотя бы эта проблема решилась, повезло, что Чарли до восемнадцатилетия было рукой подать.

Магазинчик, который, тоже появился из ниоткуда. А теперь еще и странная пленка с призывом спрыгнуть с моста ради… А ради чего, собственно?

И за всем этим девушка не переставала думать о том, что ее жизнью управляет кто-то невидимый. Вроде бы ее никто не принуждал брать эту злосчастную пленку, никто не обязывал идти на Тауэрский мост и прыгать с него в полночь. Но…

С трудом собрав мысли в кучу, Виктория пошла в кровать досыпать остаток ночи.

***

– Давайте подведем итог. Вы, мисс Роуз, утверждаете, что некий аноним подбросил вам пленку девятнадцатого века в идеальном состоянии. На ней незнакомый мужчина призывает вас прыгнуть с моста. При этом он трясет в камеру игрушкой и говорит о ваших биологических родителях, о которых вы ничего не знаете?

Тон дежурного инспектора полиции участка на Брикстон Роуд был доверительным и ровным, однако на лице читалась усмешка: с какими только обращениями не приходят в полицию горожане.

– Все именно так, – вежливо ответила Виктория. – Я могу все изложить на бумаге для протокола, если это необходимо.

Инспектор пожал плечами.

– Мисс, вы хотите, чтобы отдел по борьбе с преступностью занимался расследованием проказ какого-то шутника? Вероятнее всего, малолетнего.

– Не какого-то, а Эдварда. Он упомянул имя, – заметила девушка.

– Мисс Роуз, вы знаете, сколько в Лондоне происходит убийств? Только в первом квартале года их было тридцать пять. А ограблений?

– Инспектор, не преуменьшайте мою проблему статистикой.

– О, мисс Роуз, поверьте, никакой проблемы у вас нет, – заверил инспектор. – Кто-то решил над вами зло подшутить, подделал какую-то запись, надавил на больное, – мужчина, зевая, посмотрел на часы, давая понять, что разговор окончен: – Мой вам совет: присмотритесь к своему окружению. Тогда и без полиции вычислите юмориста.

– То есть вы ничего не сделаете?

– Ну, вы же не собираетесь прыгать с моста в Темзу.

– Значит, мне обращаться, когда прыгну?

– Ага. Сразу в Скотланд-Ярд. К инспектору Лестрейду, приятелю Шерлока Холмса, – неприятно хохотнул инспектор. – Всего доброго!

От этих слов Виктория ощутила какой-то холод внутри. Некое непонятное беспокойство. Словно в лицо ей расхохотался не сотрудник полиции, а тот самый «кто-то», о котором она думала ранним утром, стоя у окна в кухне.

– Ну что? Как все прошло?

Чарли ждал ее в вестибюле полицейского участка.

– Как ты и предполагал: инспектор не воспринял меня всерьез, – вздохнула Виктория. – И что теперь делать?

– Ясное дело что, – как-то странно протянул брат.

Виктория закатила глаза.

– Выпить по чашечке твоего любимого кофе!

Девушка недоверчиво прищурилась.

– А вот пото-о-ом…

– Супер. Посмотрите, на что меня брат толкает!

– Ты, наверное, хотела сказать, что твой любимый и заботливый брат подталкивает тебя к мировому открытию?

– Что за чушь, Чарли! Я росла с умным, серьезным, пусть и ленивым братом под одной крышей, а теперь не узнаю тебя! – выпалила она. – Или ты как-то замешан во всем этом деле с пленкой и письмом? – Она сузила глаза. – Если это так, если ты скрываешь от меня что-то, я больше знать тебя хочу. Вот!

Чарли замер и посмотрел на нее, удивленно приоткрыв рот. И Виктории стало не по себе от того, что она вылила на него сейчас, да еще и так резко. И на виду у других. Она понимала, что улица – не место для семейных разборок, но эмоции взяли верх над разумом.