Петля времени

Глава 1.

«Времена меняют лики,
но не меняют боли —
в каждом веке свои раны,
в каждой эпохе свои битвы.»

(Д. Громова)

Новое утро началось также, как и все предыдущие. Раздражающая трель будильника вывел меня из объятий сна. Рука, привыкшая к этому ежедневному ритуалу, сама потянулась к кнопке «Отложить», но мозг уже включился в режим автопилота.

«Вставай, иначе опоздаешь!»

Душ. Струи воды, то слишком горячие, то слишком ледяные, окончательно прогнали остатки дремоты. Зубная паста с мятной свежестью, бритва, мельком брошенный взгляд в зеркало.

»Ну и рожа... Ладно, сойдет.»

Кофе. Черный, крепкий, горький. Глоток — и сразу бегать, потому что вновь проспал. Тостер выплюнул подгорелый хлеб, который я, не глядя, намазал маслом и сунул в рот, даже не ощутив вкуса.

Рюкзак. Проверка на автомате: документы, наушники, ключи. Вроде все. Бейсболка — на голову, кеды — на ноги, джинсовая куртка — на плечи, и вот я уже стою в дверях.

Плечом толкаю входную дверь, и утренний холодный воздух бьет в лицо. Где-то в глубине сознания крутится список дел: «отчет до обеда», «совещание в десять», «купить продукты». Мысли путались, как старые наушники в кармане. Я выхожу из квартиры.

И тут же застываю, как вкопанный.

Там, где должен был быть серый подъезд с вечно перегоревшей лампочкой, зияла узкая улочка, вымощенная булыжником. В воздухе витали запахи дыма, конского навоза и чего-то жареного. Прямо на меня неслась взмыленная лошадь, запряженная в деревянную телегу, которой управлял бородатый мужик в холщовой рубахе и заплатанных штанах. Он что-то кричал и размахивал кнутом. Я сделал шаг назад. Лошадь промчалась мимо. Я тупо огляделся по сторонам. Почти возле моих ног в пыли барахтались куры. Мимо проществовали две женщины в длинных юбках и чепцах, несущие в руках корзины с овощами, а над головой вместо проводов тянулись веревки с развешенным бельем.

Я медленно обернулся. Моя дверь все еще была там, но теперь она встроилась в грубую каменную стену дома с крошечными свинцовыми окнами.

— Эй, ты! — резкий оклик заставил меня вздрогнуть.

К двери подходил человек в потрепанном камзоле, с недовольным лицом.

— Опять ты дверь распахнул, ветер в дом задувает! И что за странное одеяние? — он прищурился. — Не из тех ли ты, что по ночам на Лысой горе шалят?

Я открыл рот, но тут где-то вдали прозвучал колокол, и мужчина поспешно перекрестился.

— Святые угодники! К обедне опоздаю! — бросил он и зашагал прочь, бормоча что-то про еретико‌в и новомодные дурацкие шляпы.

Я осторожно потрогал стену рядом с дверью. Камень был холодным и шершавым, совершенно реальным. Шагнув вперед, я оглядел улицу. Где-то впереди слышались крики торговцев, звон монет и мычание коровы. С ближайшей церкви слышался колокольный звон. Откуда тут церковь? Где лавочка у подъезда? Где моя клумба с пионами? Где, наконец, асфальт?

Интересно, что будет, если я попробую вернуться обратно?

Я обернулся к двери — и замер.

На ее месте теперь была просто каменная стена.

Я сжал кулаки, чувствуя, как под ногти впиваются крошки камня. Не может быть. Я провел ладонью по стене — грубой, неровной, но совершенно целой. Ни щели, ни намека на дверь.

— Эй! — крикнул я, но голос звучал чужим, потерянным в этом странном мире.

Женщины в чепцах бросили на меня косые взгляды и ускорили шаг. Бородатый извозчик, проезжая мимо, плюнул под копыта лошади и что-то буркнул насчет «городских дураков».

Я зажмурился, вдохнул полной грудью запах дыма и навоза. Это сон. Это просто сон.

— Проснись, — прошептал я себе. — Проснись, проснись, проснись…

Но ничего не происходило.

Я зашагал наугад, протискиваясь между телегами и кричащими торговками. Улочка петляла, вывески на домах были написаны какими-то витиеватыми буквами. Вдруг я заметил узкий проход между домами — темный, как щель.

Не думая, я нырнул туда.

Тьма сомкнулась за мной, и я побежал, спотыкаясь о что-то мягкое. Кошка? Тряпье? Впереди мелькнул свет — тусклый, желтый, знакомый.

Я выскочил прямо под фонарь у своего дома. Серый подъезд. Перегоревшая лампочка. Асфальт.

— Что за… — Я обернулся.

Темный проулок вел в обычный двор, заставленный машинами.

Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди. Я медленно поднялся в квартиру. Дверь закрылась за мной с привычным щелчком.

Кофе на кухне остыл. Тост на столе остался лежать, но я ведь съел его…

— Галлюцинация, — пробормотал я, сжимая виски. — Не выспался.

Я повалился на кровать, даже не раздеваясь. Глаза слипались, тело было тяжелым, как после долгого пути.

— Просто сон, — пробормотал я, проваливаясь в темноту.

А где-то в глубине сознания еще слышался стук копыт по булыжнику и крики торговцев…

Глава 2.

Я проснулся от резкого стука в дверь.

— Проснись, бездельник! Капитан ждёт! — грубый голос заставил меня вскочить с кровати.

Но это была не моя кровать.

Я лежал на узкой походной койке, укрытый грубым шерстяным одеялом. Вместо привычных обоев — голые деревянные стены, тускло освещённые свечой в железном подсвечнике. У ног валялись сапоги со шпорами, а на стуле висел… камзол?

Стук повторился, уже громче.

— Д’Артаньян, чёрт побери! Если через минуту ты не выйдешь, я лично вытащу тебя за уши!

Д’Артаньян?!

Я схватился за голову. Что за бред? Но ощущения были слишком реальными: запах воска и кожи, холодный пол под босыми ногами, даже лёгкий зуд от грубой ткани рубахи.

Дверь распахнулась, и на пороге возник коренастый мужчина в синем казаки́не, с усами и презрительным взглядом.

— Наконец-то! — он бросил мне в ноги что-то тяжёлое. — Одевайся. Капитан де Тревиль хочет видеть тебя немедленно.

Я наклонился и поднял… шпагу.

Стальной клинок блеснул в свете свечи. Сердце бешено застучало.

— Ты сегодня особенно глуп, дружище, — проворчал мужчина. — Или вчерашнее вино ещё не выветрилось?

Я молчал, сжимая рукоять. Что, если… это не сон?

— Ладно, хватит пялиться, — он махнул рукой. — Через пять минут во дворе. Если опоздаешь — будешь чистить конюшни до конца недели.

Дверь захлопнулась.

Я огляделся. В углу стояло крошечное зеркало. Подойдя, я увидел в нём чужое лицо — молодое, смуглое, с тёмными глазами и лёгкой щетиной. Это не я.

— Что за чертовщина… — прошептал я.

Но времени на раздумья не было. Я натянул сапоги, накинул камзол и, пристегнув шпагу, вышел в коридор.

***

Двор оказался заполнен людьми в плащах и широкополых шляпах. Они переговаривались, смеялись, некоторые фехтовали на деревянных рапирах. В центре, на каменном крыльце, стоял высокий мужчина с гордой осанкой — капитан де Тревиль.

— А, вот и наш соня! — он заметил меня и усмехнулся. — Ну что, д’Артаньян, готов к заданию?

Я растерялся.

— Ка… какому заданию?

Смех вокруг стих. Капитан нахмурился.

— Ты что, забыл? — его голос стал опасным. — Сегодня ты сопровождаешь важные бумаги в Лувр. Если подведёшь…

Он не договорил, но я понял — лучше не спрашивать.

— Я… я готов, — выдавил я.

Капитан кивнул, но его взгляд остался недоверчивым.

— Тогда в путь. И будь осторожен.

Он что-то знал.

Но что?

Я получил коня и небольшой кожаный мешок с документами. Перед отъездом ко мне подошёл тот самый мужчина, что будил меня.

— Слушай, мальчишка, — он понизил голос. — Если встретишь человека со шрамом на щеке — беги.

— Почему?

— Потому что это Виржиль де Лямуар. И если он узнает, кто ты… — он многозначительно потрогал рукоять шпаги. — Ты не вернёшься.

Прежде чем я успел что-то спросить, он шлёпнул коня по крупу, и я выехал за ворота.

Последнее, что осталось в памяти — грохот копыт по мостовой, крики уличных торговцев и тяжелый взгляд капитана де Тревиля. Я ехал по узкой улочке, сжимая в руках мешок с документами, как вдруг передо мной возникла тень. Человек в чёрном плаще, с холодными глазами и… шрамом на щеке.

— Д’Артаньян… — прошипел он.

Я рванул поводья, но было поздно — его шпага блеснула в воздухе…

А потом — темнота.