Пираты с лавомерки по кличке Назойливый клоп

Глава 1

Вокруг раздавался оглушительный грохот взрывов и хлопки стреляющих револьверов.
Прячась, Лихра растерянно наблюдала за веселящимися пиратами, которые ныне называли себя «лавомерами».
Им было весело, даже несмотря на то, что их лавовую водомерку (по кличке «Назойливый клоп») нещадно расстреливали противники. Из-за этого та качалась из стороны в сторону, чуть ли ни как маятник.
О чем они думали? Если бы ни эти маленькие трескучие колючие вспышки, удерживающие команду на спине этого насекомого высотой в шестьдесят метров, все бы уже давно попадали вниз, в лавовый океан!
Но нет, они не собирались отдавать приказ своей лавомерке убегать, лавомерная честь же важнее! Хотя, казалось бы, жизнь ведь только одна.
Ну вот и вражеская лавомерка спиной прибилась к спине их насекомого. Благодаря этому противники легко смогли перепрыгнуть к ним на борт.
Взрывы пушек затихли, зато стали громче и чаще хлопки револьверов.
Участвовать в этом безумии Лихра совершенно не собиралась, даже несмотря на то, что на стороне лавомеров, вместе с которыми она путешествовала, якобы был бог.
Ни за что. Пусть сами разбираются. Ей нужно было найти весы правосудия, а не заниматься всякой ерундой.
Именно так решила Лихра, но, когда увидела, что на спину ее подруги навел револьвер враг, ничего не смогла с собой поделать. Девушка выбежала из укрытия и оттолкнула Улу. Тем временем того вражеского лавомера сбросил с борта штурман.
Лихра уже собиралась облегченно выдохнуть, когда из-за внезапной вспышки боли осознала, что ее плечо было прострелено.
¬— Весело, правда же? — смеясь, спросила Ула, поднимаясь на ноги и убегая прочь.
— Помоги! — выкрикнула Лихра, но «подругу», видимо, абсолютно не заботила ее рана.
Команде лавомеров Лихры было весело, даже несмотря на то, что у половины из них были уже серьезные ранения.

***
(на много лет ранее)
Тот день, казалось, был обычным, ничем не примечательным. Медленно шла подготовка к балу в честь грядущего через месяц совершеннолетия Лихры Форттиз. Одновременно начинались приготовления к близящейся через полгода коронации. Вот-вот отец Лихры должен был передать своей дочери корону. Разумеется, еще три года фактически правил бы предыдущий император, поправлял ошибки, советовал, как поступить лучше в той или иной ситуации.
Впрочем, Лихра не волновалась из-за приближающейся ответственности за всю империю Скаэллделл. К этому ее готовили с детства. Множество испытаний и проверок пришлось пройти ей, чтобы доказать свою пригодность к посту императрицы.
В тот день ее беспокоило лишь одно — бронзовая шкатулка. По легенде, некогда в той был заключен вместе со своими приближенными-демонами Мстительный бог. Он был чистым злом.
Даже будучи заключенным в шкатулку, пытался Мстительный бог уговорить людей и магов с императорской кровью освободить его. Для этого им лишь нужно было открыть этот небольшой бронзовый ящичек.
По тем же легендам еще сотни лет назад эта шкатулка со злом была уничтожена последними из императорского рода Скаэтт. Однако два года назад бронзовая шкатулка и Голос стали повсюду преследовать Лихру.
Первым стремлением девушки было тут же рассказать о вновь объявившемся зле родителям. Но... что-то было такое в словах этого бестелесного голоса.
Исполнение абсолютно любого желания?
Что если это желание могло ей пригодиться? Разумеется, не сейчас, но когда-нибудь потом… С его помощью она могла спасти свою империю от врагов, болезней, природных катастроф и других непредсказуемых проблем.
Хотя нет. Лихра лишь пыталась внушить себе, что ею двигали эти благородные порывы, но на деле же она пыталась подавить в себе желание попросить у шкатулки, чтобы исправилась ее самая отвратительная ошибка. Чтобы воскрес преступник.
Как же сильно она желала, чтобы всё было хорошо, чтобы эта ошибка не привела к исходу, который предсказало древнее пророчество. Родители пытались выглядеть уверенно, но Лихра всё равно замечала, как сильно их тревожило произошедшее.
Однако просить у зла, чтобы оно дало второй шанс было бы невероятно глупо. Невероятно глупо, но гадкая, необоснованная, отчаянная надежда не позволяла девушке избавиться от бронзовой шкатулки.
Лихра ненавидела себя за слабость. Голос, прекрасно знающий об истинном желании девушки, лишь подливал масла в огонь, рассказывая о том, что за несчастья теперь начнут происходить с империей, рассказывая… как сильно теперь ненавидели и боялись Лихру ее же собственные подданные.
Лихра ни один раз пыталась рассказать о шкатулке родителям, но, как только она брала в руки этот небольшой металлический ящичек, собираясь показать его, Голос тут же ехидно утверждал, что, так как она не сообщила о зле сразу и так легко поддалась его увещеваниям, ей тут же запретят наследовать трон.
Угрозы работали, и Лихра ставила бронзовую шкатулку обратно. Голос был прав, если родители узнают сколько дней она молчала, такой ошибки ей никогда не простят.
И вот проходили недели под ежедневные уговоры Голоса открыть бронзовую шкатулку, затем месяцы, затем… два года. И тут внезапно Голос затих, а шкатулка исчезла. Он не говорил с ней неделю. Хотела бы Лихра верить, что зло ушло, но это было бы слишком просто.
Мрачные мысли девушки прервал ее семилетний брат. Он вел куда-то мягко улыбающихся ему родителей, схватив их за руки, а заметив Лихру, весело ей прокричал:
— Лихра, пошли с нами! Мне срочно нужно вам кое-что показать!

***
Мирих, младший брат Лихры, воодушевленно вел родителей и старшую сестру в северный сад.
Направление удивило девушку, ведь никто из императорской семьи и слуг не любил там находиться. Ходили слухи, будто там водились призраки, поэтому этого места старательно избегали. Впрочем, она однажды слышала, как слуги видели из окна, как ее младший брат гулял по этому саду. Неужели ему нравилось здесь находиться?
Мирих уверенно вел их к приплюснутому камню, на боку которого был нарисован человечек в маске, чем-то напоминающей клюв. Сжимающий в руке бубен, человечек словно исполнял какой-то танец.
На камне стоял какой-то небольшой предмет. Увы, Лихра с родителями находилась еще слишком далеко, и из-за яркого солнца тоже было сложно что-либо разглядеть.
Мирих отпустил руки отца и матери и быстро побежал к камню, загораживая собой то, что на нем стояло.
— Быстрее! Идите сюда! — хитро улыбаясь, нетерпеливо кричал он.
Как только Лихра, император и императрица вышли на поляну перед камнем, мальчик отошел в сторону, показывая, что там стояло.
Этот предмет заставил Лихру замереть от страха.
— Мое желание... Я хочу, чтобы папа и мама перестали ругать Лихру, — взволнованно выкрикнул Мирих, и бронзовая шкатулка, стоявшая рядом с ним, тут же открылась.
— Не надо! — в отчаянии закричала Лихра, пытаясь подбежать к брату.
— Мирих! — закричали император с императрицей, устремляясь к сыну.
Однако серый туман, густо поваливший из шкатулки, замедлял их движения. Император, заметив, как Лихра упрямо бежала к растерянному Мириху, резко завел ее себе за спину, и в этот же момент все трое: отец, мать и дочь превратились в серые статуи.

Глава 2

Увы, кроме камней, оставшихся от некогда величественного дворца, Лихра больше ничего не обнаружила.
Из ностальгии прошлась она по местам, где когда-то прошло ее детство. Пусть даже те уже давно сравнялись с землей.
А вот впереди показался и тронный зал, вернее лишь очередная груда камней. Но кое-что привлекло ее внимание. Странный фиолетовый столб, исписанный золотыми буквами, который стоял ровно посередине зала. При ней его не было.
Прочитав несколько строк, растерянно осознала девушка, что на столбе были кратко описаны прошедшие эпохи. Она пробыла статуей целых три эпохи! Столько пропущенных лет...
Настороженно оглядевшись по сторонам, Лихра никого не заметила, поэтому спокойно приступила к чтению:
«Нулевая эпоха (эпоха докоролевская). Под нею подразумевается временной промежуток до начала образований первых королевств на планете Лагирд.
Первая эпоха (эпоха династии Эпиллэйт). В это время только начали формироваться королевства по всему материку Зенее. Образовалось небольшое королевство Эпиллэйтделл. Начал строиться дворец Дарисдор.
Династия Эпиллэйт (как и дюжина других королей из соседних королевств) добровольно отреклась от трона в обмен на помощь странствующих магов в избавлении от тирании Мстительного бога. Маги из семьи Скаэтт заняли трон и объединили королевства, которые передали им под управление, в одну империю — Скаэллделл.
Вторая эпоха (эпоха династии Скаэтт). Род Скаэтт правил долго и мудро. Эпоха рассвета империи Скаэллделл, расширение ее земель.
Общими усилиями людей и магов был достроен Дарисдор, самый величественный дворец на всей Зенее.
Из-за частых браков с людьми, уже ближе к середине эпохи, в роде Скаэтт перестали рождаться маги.
Тем не менее правящей семье удалось окончательно уничтожить бронзовую шкатулку вместе с Мстительным богом и всем его злом. Так тогда считалось. Однако, как выяснилось значительно позже, зло не было побеждено, оно лишь укрылось под мантией Лагирд.
В конце правления династии Скаэтт были казнены либо заключены пожизненно в темницах все представители рода Эпиллэйт, которые, в течение всей второй эпохи, не единожды пытались получить власть над империей в свои руки.
Третья эпоха (эпоха династии Форттиз). Ее началом считается момент, когда Скаэтты, которые отправились по воле Творцов в другой мир, передали трон Годвину Форттизу.
Третья эпоха считается самой спокойной и стабильной, «золотой эпохой». Проблем с другими королевствами не было, войн не было, эпидемий и бунтов не было.
Единственное, что значительно возвышало эту эпоху, — помощь нищим и сиротам. Все люди из низших слоев получали возможность выбиться в средние слои, а иногда и выше. Было построено большое количество приютов по всей империи.
Также при Годвине Форттизе у народа стало в разы популярнее земледелие. Для облегчения процесса, магией улучшались теплицы, в которых растительности теперь не были страшны морозы или недополив. Благодаря настолько большому объему выращиваемых овощей и фруктов, народ был сыт, а излишки продавались другим королевствам.
Ближе к концу этой эпохи правящая семья бесследно исчезла, поэтому их место заняли дальние родственники, которые пытались быть такими же мудрыми правителями, как и их предшественники.
В последние годы третьей эпохи начались проявления сейсмической активности, которые лишь учащались в последующих эпохах.
Четвертая эпоха (эпоха династии Нэрсси) стала рассветом поклонения удовольствиям, развития лени среди населения, а также роста преступности. Поспособствовал всему этому восход на трон рода Нэрсси (одного из старейших среди магов), восхвалявших гедонический образ жизни.
Робин Нэрсси сменил последнего из рода Форттиз, поскольку у того, принявшего обет безбрачия, не было своих детей, а приемные отказались от трона.
Род Нэрсси растратил весь запас казны империи, который, по расчетам, мог прослужить тысячи лет.
Часть земель Скаэллделла распродалась другим королевствам, часть была захвачена врагами без боя.
К концу четвертой эпохи в стране распространились голод, преступность, нищета и безработица. Налоги были снова подняты, как в первой эпохе.
В течение четвертой эпохи появлялось всё больше разломов в Зенее и всё больше новых вулканов. Землетрясения и извержения стали ежедневным явлением. Росла средняя температура воздуха, образовывались новые пустыни, пересыхали реки.
Некогда единый материк стал медленно распадаться на острова.
Пятая эпоха (эпоха династии Табеллэс) началась после убийства императора Артия Нэрсси и всех его многочисленных наследников и родственников. На трон вошел род Табеллэс, который, как при первой и третьей эпохе, состоял исключительно только из людей.
При тоталитаризме Гордея Табеллэса и его сына преступность снизилась до уровня второй эпохи. Подготовки воинов стали в разы сложнее.
Гордей смог убедить народ (словами и публичными казнями «бунтарей»), что повышение налогов необходимо для восстановления Скаэллделла, а за голодными днями обязательно вскоре наступят сытые.
По городам восстанавливались огороды и теплицы, улучшенные магией (некогда столь популярные при Форттизах), где выращивались овощи и фрукты бесплатные для нуждающихся.
В течении первых пятидесяти лет неоднократно принимались попытки захвата части земель Скаэллделла. Благодаря более подготовленным воинам и магам, практически все эти попытки были безрезультатны.
А когда голод в империи ослаб, род Табеллэс начал вполне успешно захватывать земли других королевств.
При Табеллэсах преимущества отдавались людям, лишь в них они видели силу империи. Маги казались им корыстными и ненадежными, их неконтролируемая сила вызывала опасения.
Дабы избавиться от магов, род Табеллэс скрытно устраивал беспорядки в городах и селениях, осторожно перекладывая вину на колдунов и колдуний.
По Скаэллделлу проносились волны недовольства магами и самосудная расправа над ними. Вскоре маги начали захватываться в рабство.
Тем временем активно изучались технологии, действующие на основе механизмов, а не магии. Эта эпоха стала рассветом науки. Магические артефакты начали изыматься у народа и уничтожаться, только лишь те из них, что предназначались для боя, сохранялись в хранилищах Табеллэсов.
В течение пятой эпохи начали пересыхать океаны, еще сильнее крошились материки. Часть земель Скаэллделла была уничтожена, часть отделилась островами. Земли соседних королевств также были либо полностью уничтожены, либо отделены как острова.
При четвертой и начале пятой эпохи маги помогали с добычей воды. С середины пятой эпохи для помощи с водой стали уже использоваться маги–рабы, и одновременно с этим людьми исследовались способы добычи воды при помощи механизмов.
Шестая эпоха (эпоха династии Арборро) началась с убийства магами императрицы Андреа Табеллэс и всех ее наследников. Все родственники из рода Табеллэс пропали без вести.
Маги передали трон своим соотечественникам из рода Арборро, которые, по их мнению, были наиболее надежны.
Простые люди, ненавидящие и боявшиеся магов, поднимали восстания, которые в первые годы старались подавляться жестоко, но при этом как можно более бескровно.
В начале этой эпохи океаны полностью пересохли, их место занимала лава, выходящая из-под земли через появившиеся трещины.
Планета, некогда созданная Творцами, начала превращаться в подобие нового солнца. Где она брала энергию для этого — неизвестно.
Казалось, что мир обречен, но произошло три чуда.
Первое чудо было океанами, оставшимися на Лагирд, но теперь уже висевшими над головами людей.
Второе чудо — выросшие из-под земли, по краям новообразовавшихся островов, кристаллы, которые охлаждали всю поверхность. Они коркой прорастали под почвой всех кусочков, оставшихся от некогда цельного материка.
Третье чудо — появление в лаве новых форм жизни.
Чтобы получить покорность от людей, маги заявили, что эти чудеса были сотворены ими.
Развитие немагических технологий остановилось, более того, все наработки нещадно уничтожались.
Несмотря на ненависть магов к людям, Корбиасс (первый правитель из рода Арборро) призывал своих соотечественников быть терпимее к ним. С неохотой к нему прислушивались, однако, после того, как внезапно стало известно, что Табеллэсы подставляли магов, дабы их истребить, император Корбиасс внезапно исчез, а трон занял его сын, презирающий людей.
Отныне маги убивали и захватывали в рабство людей, некогда издевающихся над ними из-за паранойи и зависти. Так у людей исчезли сословия, все стали лишь нищими рабами.
Маги империи Скаэллделл захватывали и другие королевства, где, до этого, люди жили с колдунами и колдуньями мирно.
Тирания продолжалась до тех пор, пока однажды не появился Герой, спасший людей от магов.
Арборро и остальные маги долго сопротивлялись, но в итоге были схвачены. В ходе последней битвы был уничтожен и Дарисдор.
Впрочем, к тому времени дворец и так уже был практически полностью разрушен, ведь во время пятой и шестой эпохи на его ремонт не потратили ни одной монеты.
Ныне идет седьмая эпоха (эпоха династии Ундорр). Что же она преподнесет миру? К чему приведет отлов магов и развитие людьми технологий?
Дворец Дарисдор стойко пережил шесть эпох, но совместное безумие людей и магов оказалось для него непосильным.
А.Т.»
— Ближе к концу этой эпохи правящая семья бесследно исчезла, поэтому их место заняли дальние родственники, — снова перечитала Лихра строки о роде Форттиз.
Эти дальние родственники... Крайне инфантильные и недальновидные люди, которых ни при каких условиях нельзя было допускать к трону! Люди без своего мнения, легко прогибающиеся под чужими требованиями, пытавшиеся всем угодить.
Чем больше Лихра вспоминала о «дальних родственниках», тем сильнее ее поглощал гнев. Но не на них. На себя.
Империя начала свое падение, как только ее семья пропала. А во всем была виновата она! Если бы только она сразу рассказала родителям об этой гадкой бронзовой шкатулке! Если бы не побоялась, если бы не дала слабину. Если бы… не убила «монстра»…
Не выдержав, Лихра разрыдалась от бессилия. Всё пошло под откос из-за нее. Люди рассорились с магами, столько из них пострадало и погибло.
И теперь этого никак нельзя было изменить.
Ей во век не отмыть кровь народа, пролитую из-за ее трусливых ошибок.
«Нет–нет. Возможно на этом столбе написана ложь!» — вытирая слезы дрожащей рукой, попыталась внушить себе девушка.
Взгляд ее упал на деревья с колючками вместо привычных зеленых листьев. Она действительно пробыла в камне слишком долго.
Ей вспомнились лица людей и магов, которых она больше никогда не встретит. Все они были уже мертвы…
Лихра чуть было вновь не разрыдалась, но, обхватив себя руками, попыталась успокоиться.
Вначале нужно было узнать правду у кого-нибудь другого, а потом уже решать, как действовать дальше.
Увы, рядом с дворцом ныне не было уже города. Лишь руины, поглощенные землей и лесом, напоминали, что некогда здесь кипела жизнь.
Увиденное сильнее заставило сжаться сердце Лихры от горечи. Мир уже не был прежним.
Пришлось девушке направиться к другому городу, надеясь, что хотя бы тот всё еще был на месте.
Лавовые океаны и повышение температуры?.. Правдивы ли были эти строки? Лихра действительно ощущала жар, но не настолько сильный, каким он должен был бы быть.
Однако и листья просто так не превратились бы в иглы так похожие на колючки пустынных кактусов.

Глава 3

Лихра растерянно остановилась на краю обрыва. Дальше шло лишь множество массивных ледяных камней, словно опоясывающих остров, а за ними — лавовый океан. Всё было так же, как и говорилось на столбе.
Но в то, что видели глаза, разум верить отказывался. Ледяные камни и незастывающая, с волнами словно у моря, лава. Разве что эти волны казались более тяжелыми и неповоротливыми, чем состоящие из обычной воды.
Лихра задумчиво подняла с земли крупную ветку и бросила ее на камни. Еще находясь в полете, дерево начало покрываться инеем, и, стоило ему упасть на камень, как оно тут же с треском разлетелось на мелкие ледяные осколки.
Но самая большая проблема была в золотом луче маячка. Он показывал вперед, вдаль за горизонт с лавовым океаном.
И как же она могла попасть туда? Как можно было перебраться по этим ледяным камням, если, судя по расстоянию, шаг по ним занял бы не меньше пяти минут, и как потом перебраться через лаву, путь по которой занял бы даже неизвестно сколько часов!?
Вздохнув, Лихра, потеряв надежду, оперлась на ближайшее дерево.
Посмотрев на перстень, девушка, ни на что не надеясь, нажала на камень, отправляя просьбу помочь ей.
— Как он вообще сможет добраться до сюда?
В ее время существовали летательные аппараты, работающие на магии. Но остались ли у людей теперь такие технологии, после того, как они так сильно рассорились с магами?
Девушка решила подождать помощи хотя бы неделю, а потом уже направиться в столицу и попробовать добраться до нынешнего императора Скаэллделла, чтобы поговорить с ним.
Возможно, ее могли посчитать угрозой, ведь по закону она, как живая наследница престола, не отрекшаяся от своих прав, всё еще могла попытаться стать императрицей, вернее, теперь лишь королевой, однако другого выхода Лихра пока придумать не могла.

***
Прошла неделя, восемь дней, девять, десять. Шел одиннадцатый день.
Лихра всё надеялась, что план сработает.
На восьмой день она действительно собиралась уходить, как и планировала, но тут заметила, что золотой луч будто быстрее стал смещаться то влево, то вправо. Отклонения были небольшими в миллиметр, два.
Чтобы убедиться в своей догадке Лихра даже положила артефакт на землю и отмечала на почве точки там, где луч наиболее сильно отклонялся в сторону.
Лихра не делала замеров до этого, поэтому ей сложно было проверить не ошиблась ли она. Именно поэтому она решила подождать еще несколько дней.
На девятый день отклонения стали еще сильнее, как и на десятый, и на одиннадцатый.
К ней действительно приближались. Иначе эти отклонения в луче не были бы столь сильными. Ведь чем ближе тот, кто на другом конце «веревки», тем та становится короче, и поэтому отклонения в ней заметнее. Это всё чем-то напоминало маятники.
Разумеется, была вероятность, что человек на той стороне оставался всё так же далеко, просто с каждым днем он развивал всё более высокую скорость и зачем-то ходил из стороны в сторону (туда–обратно и снова туда–обратно), при этом по какой-то непонятной причине с каждым разом всё удлиняя свою траекторию. Но эта версия была менее вероятной.
И вот на одиннадцатый день солнце уже постепенно закатывалось за горизонт, когда внезапно, вдали лавового океана, показался какой-то стремительно приближающийся силуэт.
Девушка быстро подобрала с земли перстень и надела его на палец. Теперь замеры были уже не нужны. Она и так видела, что за ней спешат.
Однако с каждой секундой Лихра всё сильнее убеждалась, что спешащий к ней объект был не кораблем или летательным средством, а насекомым! А если точнее гигантской водомеркой, вокруг которой сверкали вспышки, похожие на небольшие молнии.
Разве что почему-то передвигалось эта водомерка, в отличие от своих более маленьких собратьев, не на согнутых ногах, а на прямых.
Лихра запаниковала, пришла ей в голову мысль, что, возможно, второго обладателя маячка съел этот монстр, стремящийся теперь к ней, видимо, как-то уловив волны от магического артефакта.
Девушка было собиралась убежать, но тут заметила, что золотой луч вел не в брюхо насекомому, а куда-то наверх. Разумеется, была вероятность, что маячок валяется где-то наверху, но... что если нет?
Лихра достала из тайника в подошве ботинка свой кинжал, прекрасно понимая, что против такой зверюги он маловероятно чем-то поможет, но лучше быть вооруженной хотя бы такой малостью, чем просто стоять столбом.
И вот водомерка приблизилась к ледяным камням. Теперь было ясно видно, что высотою она была, вероятно, около пятидесяти-шестидесяти метров.
Насекомое вытянуло одну из своих лап и резко воткнуло ее в землю недалеко от Лихры. От такого удара земля недалеко от девушки затряслась.
Но не это беспокоило ее. Лапа заискрилась белыми вспышками, и тут же всё, что находилось рядом: ветки, листья, камешки, мыши и даже сама девушка оказались внутри тихо потрескивающих прозрачных пузырей, по глади которых то и дело пробегали волны разрядов. Затем эти пузыри полетели вверх по лапе, по направлению к насекомому.
Лихра попыталась пробить пузырь, пока не было еще поздно, но ее пальцы натыкались на какое-то невидимое болезненное сопротивление, отталкивающие те вместе со слабыми вспышками и тихим треском.
Девушка посмотрела на пузыри с листьями. Они летели наверх в разы быстрее. Летели к верхней части спины насекомого, недалеко от головы. Но что там находилось, Лихре пока видно не было.
Волосы вели себя странно, почему-то разлетались в разные стороны. Посмотрев на пролетающих мимо мышей, Лихра удивленно заметила, что те были пушистыми, словно комочки, а по их шерстке пробегали такие же маленькие искорки, как и по ее волосам.
Девушка обернулась назад, замечая, как водомерка переставляет лапу, по которой сейчас скользили пузыри со всем, что в них попало (включая и тот, что был с Лихрой), обратно на лаву. К облегчению Лихры, это никак не повлияло на движение пузырей вверх.
Но тут где-то сбоку раздался взрыв, девушка встревоженно обернулась. К ним стремительно приближался странный аппарат, похожий на табурет с двумя сидушками (довольно широкими) с обеих сторон от оснований ножек.
В нижней «сидушке» было круглое отверстие, в центре которого располагалась квадратная рамка поменьше, а внутри нее виднелись выглядывающие из-под лавы панцири двух привязанных насекомых, похожие, из-за узоров на тех, на жуков-плавунцов.
Квадратная рамка то и дело немного поворачивалась по сторонам, из-за чего направление плывущих насекомых также немного изменялось.
В боках же верхней «сидушки» были вырезаны иллюминаторы и отверстия для пушек, стреляющих в данный момент по гигантской водомерке.
Сами же ножки «табурета» то и дело чуть пружинили вперед-назад.
Впрочем, долго рассматривать необычный аппарат Лихра не смогла, водомерка побежала прочь, а пузырь с девушкой наконец-то поднялся наверх и лопнул над спиной насекомого.
Потеряв от неожиданности равновесие, Лихра упала на колени и тут же заметила перед собой оружие, похожее на то, что в ее времени создавали маги. Они называли его револьвер. Благодаря магии, при нажатии на небольшой рычаг (курок) из трубки с высокой скоростью вылетал снаряд, который был способен пробивать даже кости.
Однако в то время особой популярности он не сыскал, слишком уж велика была стоимость его изготовления.
— Ты?.. — удивленно обронил мужчина лет тридцати, который в этот момент и направлял на нее револьвер.
— Вы меня знаете? — растерянно спросила девушка у незнакомого ей человека.
— Откуда у тебя этот артефакт!? — спросил он уже с какой-то сдерживаемой ненавистью, показывая на перстень, который всё еще был надет на палец Лихры.
— Брат отдал. Мне казалось, что этот маячок приведет меня к кому-нибудь, кто сможет помочь.
— Твой брат… Орфан?..
— Моего брата зовут Мирих. Он был стариком, но, как только расколдовал меня, снова стал ребенком.
Лихра осеклась. Ее накрыло дежавю. Орфан? Когда-то был один знакомый ей человек, который называл так детей без имен.
— Мирих? — тем временем растерянно переспросил мужчина. — Принц Мирих Форттиз?
— Да... Вы так хорошо знаете историю или?..
— Это принцесса Лихра Форттиз? — внезапно удивленно спросила подошедшая к ним девушка.
— Арреана?..
Лихра растерянно рассматривала некогда прислуживающую ее семье экономку. Невероятно. Те же самые черты, разве что кожа была красной, волосы стали черными, а глаза – темно-серыми.
— Елена, — холодно поправила девушка, тут же развевая сомнения Лихры.
Это определенно была Арреана. Отстраненная от всех и нелюдимая, но все-таки невероятно талантливая экономка.
— Я и мои родители превратились в статуи. Мы стояли так столетиями, но недавно мой брат использовал артефакт, чтобы поменяться со мной местами. Вы знаете, что это за артефакт, и как он работает? — решительно спросила Лихра, поднимаясь на ноги и показывая пальцем на свой кулон.
— Нет, — хмуро ответил мужчина. — Даже если бы Орфан хотел, он не смог бы мне ничего сказать. Орфан говорил на каком-то своем языке, я не единожды пытался научить его обычному алфавиту, но всякий раз его накрывала паника, и он начинал вновь нести свою околесицу.
Не мог говорить и не мог научиться говорить? Лихра растерянно замерла.
Видимо, всё это было происками этой гадкой бронзовой шкатулки. Зло не хотело, чтобы ее брат кому-нибудь рассказал о том, что произошло.
Но было странно, почему его оставили в живых? Неужели, чтобы просто поиздеваться?
— Зато теперь я понимаю, что же он искал все эти годы. Он не мог рассказать что-то другим, но сам прекрасно читал книги на всех языках мира.
— Но почему его никто не узнал, пока он был молод? — задумчиво спросила Елена, вмешиваясь в разговор.
— Я познакомился с Орфаном, когда только пропала императорская семья, и уже тогда он был стариком, — сухо ответил мужчина и направился прочь. — У меня нет времени на эту болтовню. Я думал, что спасаю хорошего друга, а не бешеную шавку Лиама и Сирши Форттиз.
Брошенные слова были словно оплеуха, хотелось заспорить, но Лихра сдержала свою злобу, пытаясь пропустить сказанное мимо ушей.
— Если вы так давно знали Мириха, выходит, что вы бессмертный?
— Нет, — ответил мужчина и спрыгнул с водомерки.
Лихра испуганно дернулась вперед, но тут мужчина взлетел вверх, находясь в пузыре, и направился к голове водомерки, которая находилась на некотором возвышении над остальным телом насекомого.
Стоило пузырю приземлится на голову, как тот лопнул недалеко от небольшой деревянной хижины, в которой вскоре и скрылся мужчина.
Девушка только было собиралась спрыгнуть с водомерки, чтобы последовать за знакомым своего брата и продолжить разговор, но ее удержала за кисть Елена.
— На голову можно попасть только вместе с капитаном, — хмуро сообщила девушка. — Если бы он захотел с тобой разговаривать, забрал бы с собой.
— Он капитан? — растерялась девушка. — Капитан чего?
— Капитан лавомерки и нашей команды.
— Лавомеркой называется это насекомое?
— Ах да, ты ведь была статуей и только недавно проснулась, — раздраженно цокнула девушка. — Это насекомое — лавомерка, мы — лавомеры. В твое время мы бы плавали на кораблях, и нас бы называли пиратами.
Пираты? Как Мирих мог связаться с такими отбросами? Недоумевала Лихра. Однако было еще кое-что.
— «Ты»? Вы же знаете, что я наследница престола, так почему вы позволяете себе так неформально ко мне обращаться?
— Я теперь Елена, а не твоя служанка. И Форттизы уже не правящая семья. Отныне я могу обращаться к тебе, как угодно.
Эти ее слова злили, но сейчас нужно было сконцентрироваться на другом.
— А вы бессмертная? Вы ведь Арреана, я же была права?
— Я не бессмертная, но имен у меня было действительно много, — ответила девушка, тоже куда-то уходя прочь.
— Подождите...
Арреана… Ее отношение ко мне сильно ухудшилось после того, как она услышала на уроке мое весьма нелестное мнение об избалованной принцессе Вирианне Скаэтт, что жила столетиями назад. Как сильно лицо Арреаны изменилось в тот момент. Почему ее тогда это так задело? Тем более, если полагаться на факты из истории, я была права. Вирианна была весьма ограниченной и избалованной. От подобной принцессы императору следовало сразу же избавиться, когда объявилась его настоящая дочь, принцесса Викторианна.
— Раз капитан не отдал приказ тебя выбросить, значит ты можешь жить здесь. Пока что. Я выделю тебе одну из хижин, приберешься там сама. Завтрак – в десять, обед – в четырнадцать, ужин – в восемнадцать. Не советую опаздывать, команда редко оставляет еду. Кто успел добраться, тот и съел. Сегодняшний ужин ты пропустила.
Лихра осмотрелась. На спине насекомого стояло множество деревянных хижин. Хотя... Не множество, лишь около двадцати.
В центре располагалась беседка с длинным столом. Именно на нее указывала Елена, упоминая про приемы пищи. Сейчас стол был завален чашками, ложками и остатками пищи.
— Снова не убрались, свиноты! — поморщилась девушка и решительно направилась к одной из хижин.
Громко постучав, она посчитала до пяти и резко открыла дверь.
Первым Лихра заметила сидящего на кровати у дальней стены с закрытыми глазами мужчину лет тридцати-тридцати пяти, который, в данный момент, слишком уж блаженно улыбался.
В противоположной же части хижины на старых табуретах, прислонившись к стене, сидели две похожие девушки, со скукой читающие какие-то книги. Одной было около двадцати четырех, а второй – около двадцати пяти. У них обеих синим слабо светились на лбах татуировки, чем-то похожие на запятые с рыбьими хвостами.
— Он закончит через пять минут, — равнодушно ответила старшая, не отрывая взгляда от книги.
— А как по мне через две, — хихикнула младшая.
— Напомните Игану, что сегодня его очередь убирать стол, — поморщилась Елена, а затем внезапно ехидно улыбнулась. — А не то придется капитану, в виде карательной меры, лишить его вашего общества на пару дней.
— О, уверена, как только мы ему это передадим, он тут же пулей побежит работать, — усмехнулась старшая девушка.
— Хорошо. Пошли, — обратилась к Лихре Елена, выходя из хижины.
Неожиданно Лихра поймала на себе восторженный взгляд младшей девушки, к которому тут же присоединился и взгляд старшей.
— Ах, какая прелесть появилась у нас на лавомерке! — восхищенно выдохнула младшая.
— А мы обязательно к тебе подойдем, как только освободимся, — широко улыбнулась старшая, наблюдая, как Лихра спешно покидает хижину.
Стоило только двери закрыться, как до Лихры донесся веселый смех тех двух девушек.
Хотела было она узнать у Елены, что же за обязанности у тех двух девиц с подозрительно глубокими декольте на платьях, но передумала.
Девушка уверенно повела ее дальше.