Письма от другой

Глава первая

Даниил с Мироном ехали от психотерапевта. Сегодня был последний приём. Старый доктор, самый дорогой и самый именитый в столице, сказал, что курс пройден успешно, Мирон практически восстановился. Даниил с иронией подумал, что доктор, наверно, действительно стоит своих денег, ведь он не рекомендовал Мирону ещё курс, а потом ещё, а потом для закрепления ещё... Терапия не превратилась в бесконечный сериал. Старый доктор сказал как отрезал: лечение закончено. Но если он, Даниил, хочет закрепить эффект, самое лучшее - провести хотя бы месяц в настоящей деревне, вдалеке от "цивилизации".

Чего-чего, а домика в деревне у Даниила не было. Была хорошая квартира в центре столицы; была помощница по хозяйству, проверенная годами женщина за пятьдесят, Зинаида Дмитриевна; была няня у Мирона, которая сопровождала его в школу и на дополнительные занятия. Няня была довольно молодая, и пыталась строить глазки Даниилу. Он это видел, хотя делал вид, что не замечает, и давно мечтал рассчитать её, но так сложно найти новую! А за этой нет других грехов, у Даниила дома везде камеры, он просматривает записи с них ежедневно. Доверяй, но проверяй.

- Папа, а мы правда поедем на лето в деревню? - Мирон впервые подал голос с тех пор, как они вышли от доктора. Чёрные глаза смотрят на Даниила с надеждой из-под длинной светлой чёлки.

- А ты хочешь, сын? - их глаза встретились в зеркале.

- Да, очень!

Это второе, о чём попросил Мирон за полгода, с того момента, как его мать погибла. Зимой, на даче у друзей, катаясь на снегоходе вместе с Мироном, Лера въехала в дерево. Сама она погибла на месте, а Мирон угодил в реанимацию с сочетанной травмой. Беда случилась в декабре, а сейчас июнь.

Тогда, едва придя в себя, Мирон обратился к Даниилу с первой просьбой.

- Не оставляй меня, пожалуйста, у меня больше никого нет!

Даниил, взрослый мужчина тридцати шести лет отроду, плакал, сидя возле кровати семилетнего мальчика. Мирон не пролил ни слезинки.

Когда-то Даниил был женат на Лере, матери Мирона, но они развелись десять лет назад, а Мирону вот-вот исполнится восемь. Кто отец Мирона - тайна, покрытая мраком. И эту тайну Лера забрала с собой. Мирон по какой-то причине всегда считал своим отцом его, Даниила, и не хватило духу его разубеждать. Видимо, мальчик так думал, потому что Даниил и Лера сохранили достаточно цивилизованные отношения. Иногда она даже оставляла Мирона у Даниила, если ей нужно было отлучиться. Лера была журналисткой, работала на одном из городских телеканалов. Она выросла в детдоме, потому у Мирона и не было больше родственников. Он понимал, что остался совсем один, и вцепился тогда в сильную руку Даниила.

Они многое пережили за полгода. Процедуру усыновления. Долгий восстановительный период. Мирон пропустил в школе три месяца, вернулся на учёбу только в апреле. Они всё наверстали, и Мирон успешно перешёл во второй класс. Вернулись к музыке и рисованию. Дважды в неделю посещали психотерапевта.

Родители Даниила, постоянно проживающие в Греции, не поняли его поступок, не одобрили. Они и Леру раньше не особо жаловали. Не поняла Даниила и Амалия, его подруга. Ребёнок, да ещё сын бывшей Даниила, не вписывался в её планы. Она ушла от Даниила, поняв, что он не уступит. Однако, поразмыслив, решила вернуться, но тут уже не принял её Даниил. Он тоже поразмыслил, и решил, что "такой хоккей нам не нужен". Уж женщин-то на его век точно хватит, отбоя нет!

Итак, они с Мироном всё выдержали, Даниил устоял. Он не мог бросить Мирона. Не мог, и всё тут. Не мог оставить семилетнего парня один на один с реальностью. Пусть Мирон ежедневно, каждую минуту напоминал Даниилу Леру, на которую был удивительно похож. А Даниилу вовсе не хотелось Леру помнить: их брак был ежедневной пыткой. Она не умела любить, заботиться. Для неё существовала только она сама, её красота, её карьера, которую она строила с упорством маньяка, не гнушаясь связями ни с кем, переходя из рук в руки, из постели в постель. Каким-то чудом они прожили три года и разбежались полюбовно, сохранив подобие приятельских отношений. Может, она и врала Мирону, что Даниил - его отец. Надо же было что-то говорить, когда сын начал спрашивать.

Даниил вынырнул из своих тяжёлых, вязких мыслей. Мирон ждёт ответа.

- Ну если ты хочешь, сын, конечно, поедем. Может, не на всё лето, хоть на месяц. Сегодня же займёмся поиском дома.

Мирон радостно захлопал в ладоши, а потом обхватил Даниила за шею, несмотря на то, что тот был за рулём. Он никогда себе такого не позволял. Видимо, радость была огромной. Даниил улыбнулся.

* * * * * * * *

Наташа вернулась домой с работы, накормила Джоя, потом котов (большая беспородная собака и три кота достались ей вместе с домом), полила небольшой огородик, и только тогда принялась готовить ужин для себя. Ну как ужин? Салат из того, что выросло на её огороде. Огурцы, зелень. До этого года у Наташи не было огорода никогда, и новизна ещё не стёрлась. Она была ужасно горда, что сама вырастила некий урожай. Жаль, некому похвастаться.

Потом она села за компьютер. Как не оттягивай момент, а нужно выполнять обещание, данное ею самой себе.

Адрес давно найден. Наташа ещё раз внимательно просмотрела весь текст, решительно прикрепила файл к письму и нажала "отправить". Что ж, она это сделала! Конечно, она была уверена, что её письмо проигнорируют, никого не заинтересует её роман. Это она вынашивала его несколько лет, а потом несколько месяцев печатала, перепечатывала, перечитывала тысячу раз. Однако таких, как она, много. Очень много. Намного больше, чем тех, кто возжелает их творения прочитать.

Она задумала этот роман, когда долгими зимними вечерами, полтора года назад, сидела у постели угасающего мужа, Виталия. Он был старше Наташи на двадцать лет. Когда-то давно, будучи на службе в армии, он попал на ликвидацию последствий взрыва, да не простого. Это единственное, что знала Наташа: ему нужно было как-то объяснить ей, почему он не может иметь детей. Больше он не рассказал ничего и не проговаривался даже в подпитии. Однако последствия всё же проявились, и чуть больше года назад мужа не стало. Наташа ухаживала за ним несколько месяцев. И потом она опять осталась одна на всём белом свете.

Глава вторая

Даниил с Мироном выехали в понедельник днём, как и планировали.

Утром Палыч ещё напомнил, что через полторы недели ему будут нужны четыре дня. Даниил совсем забыл, что у Палыча грядёт большое семейное событие: свадьба единственной дочери. То есть, четверг на следующей неделе Палычу нужен для подготовки, с потом три дня на свадьбу - гулять так гулять.

Значит, им с Мироном придется провести эти четыре дня в Москве. Даниил пока ничего не сказал Мирону, чтобы не расстраивать.

Мирон с восторгом смотрел по сторонам. Он был абсолютно городским жителем, выезжал с матерью только на дорогие курорты и фешенебельные дачи к знакомым, нужным людям.

Дом, который они будут арендовать, выбрал по фотографиям Мирон. Ему понравился самовар, стоящий на кухне и попавший в кадр, а также высокие железные кровати, заправленные лоскутными одеялами. На кроватях лежали пирамидкой подушки, накрытые сверху белой ажурной накидкой.

Наташа специально стремилась так обустроить дом. У неё никогда не было бабушки, но в фильмах и на картинках в интернете она видела такие одеяла, коврики из лоскутков, высокие кровати и подушки с накидкой. Ей хотелось именно такого уюта, а к рукоделию она была приучена с детства.

Из них воспитывали будущих хороших жён, хозяйственных, терпеливых и скромных. Их адаптировали к "выпуску", готовили к реальности, чтобы они не были беспомощными и неприспособленными.

А Виталий продолжил "воспитание", культивируя в Наташе хозяйственность и скромность. Такой должна быть жена, считал он: молчаливой, скромной, слушать мужа, не перебивать.

Наташа привыкла к тому, что абсолютно никого не интересует то, что происходит в её мыслях, в её душе. Она всегда стремилась быть молчаливой, незаметной, никому не докучать.

Но она очень много думала и мечтала. Ей не было скучно, потому что внутри неё существовал целый мир, увлекательный и интересный.

...Даниилу постепенно передался энтузиазм Мирона. Они ехали полями, чувствуя запахи цветов, травы, нагретой солнцем земли...

У Даниила тоже не было бабушки в деревне, его бабушка (мама мамы) жила в Греции. Ему довелось бывать в достаточно больших сёлах, а вот деревень он не припоминал.

Наконец, они нашли Андреевку, утопающую в зелени. Рядом была река, чуть поодаль – гладкий, почти прозрачный пруд. Мирон был в восторге, подпрыгивал, хлопал в ладоши.

Проехав по центральной улице, они свернули в узкий проулок и вскоре увидели нужный дом с зелёным забором. Басисто залаяла собака. На заборе сидел серый мохнатый кот и недовольно смотрел на большой чёрный внедорожник, остановившийся у ворот.

Хозяйка вышла их встречать, распахнула ворота, чтобы Даниил мог загнать машину во двор. Но сначала они изучили документы друг друга.

"Мужчина явно с достаточно тяжёлым характером", - определила про себя Наташа. Среднего роста, в меру спортивный. Чёрные, как вороново крыло, волосы, красиво, модно и коротко подстриженные. Чёрные, не очень большие, но очень цепкие и внимательные глаза за стёклами очков. Нос с небольшой горбинкой, резко очерченный рот и волевой мужественный подбородок. Виски чуть тронуты сединой, совсем чуть-чуть, но лицо молодое.

Черноглазый светловолосый мальчик с модной, довольно длинной стрижкой, протянул Наташе ладонь для пожатия:

- Мирон, - он очень мило и нерешительно улыбнулся, растрогав Наталью. Мальчик понравился.

- Наташа, - привычно ответила она, пожав теплую ладошку.

- Наталья Юрьевна, - сухо поправил Даниил Александрович (как он отрекомендовался). - Вам же не пятнадцать лет.

- Да, это точно, извините, - хозяйка покраснела так, что слезы выступили на глазах. - Просто привычка, все так зовут.

Наташа показала жильцам их комнаты, показала, что где находится, и ушла на кухню готовить ужин и заваривать чай со смородиновым листом.

Потом они ели салат, картошку, - пока прошлогоднюю, но вкусную, пили чай.

Даниил исподтишка разглядывал хозяйку. Дааа, более незаметную и серую внешность сложно представить. Светло-русые волосы чуть ниже плеч, достаточно густые, но прямые, без чёлки, убранные в "хвост"; голубые глаза со светлыми ресницами и бровями; нос небольшой, обыкновенный; кожа белая, немного веснушек, и довольно большой рот.

Фигура, если можно так назвать это, под стать всей остальной внешности: невыразительная, похожа на подростковую, причем, непонятно, принадлежит девочке или мальчику.

Виталию очень нравилась её внешность, она вписывалась в его представление о том, какой должна быть жена: молодой, молчаливой, незаметной, скромной.

Даниилу она не понравилась, и сразу поняла это. Но она и не червонец, чтобы всем нравиться.

- Готовить будете сами, Даниил Александрович, или предпочтёте, чтобы готовила я?

Вот этот вопрос привёл самоуверенного и строгого "квартиранта" в ступор, Наташа ясно видела. Видимо, он совсем упустил из виду данную тему. И похоже, готовка, мягко говоря, не входит в число его любимых дел. Наташа подумала не без злорадства, что она хоть немного отомщена за её "не пятнадцать лет" и за то, с каким кислым видом он разглядывал её за столом. Думая, что она не замечает. Наивный. Наташа была очень наблюдательна от природы; к тому же, у неё было мало бытового жизненного опыта, однако она прекрасно разбиралась в людях.

Этот Даниил Александрович не плохой и не злой. Скорее, наоборот, но он будто немного заблудившийся, ищущий, не знающий, куда кинуться. В нём чувствовалась некая тревога и, несмотря на деловитую и энергичную самоуверенность, какая-то растерянность.

- Хорошо, я буду готовить. Вечером, после работы. Вам нужно будет только разогреть на следующий день.

- Хорошо, договорились, - в его голосе ясно различалось облегчение, - а мы возьмём на себя покупку продуктов. Или вы предпочтёте, чтобы за готовку я отдельно платил?

Он вновь обрёл почву под ногами, и его глаза смотрели цепко и насмешливо из-за стёкол супермодных очков. Наташа не разбиралась, но почему-то была уверена, что супермодных.