Письмо из прошлого, или Еще одна жизнь взаймы

Письмо из прошлого, или Еще одна жизнь взаймы

— Сколько же у тебя книг! — пропыхтел Сережа, занося третью коробку.

Он отёр пот со лба, и я посмотрела на объемные пузатые коробки, кое-как замотанные скотчем. На каждой из них зеленым маркером моим кривым почерком было написано «КНИГИ».

— Да уж, — засмеялась я. — Я еще когда вещи паковала, заметила. Вся одежда в одну коробку поместилась! А книги - в четыре.

— Зачем ты все это перевозишь? Сдала бы в библиотеку какую-нибудь. Сейчас все можно в электронном виде найти.

— Не люблю электронные книжки. Только бумага! Я ужасно старомодна, ты же знаешь.

— Ты хранишь все, что читала когда-то?

— И даже то, что не читала! — хмыкнула я. — Знаешь, сколько книг я еще не успела прочитать? Ну ничего, я до них еще доберусь. Я уже новый шкаф для них купила, расставлю красиво, пусть ждут своего часа.

Сережа сел на одну из коробок и как-то задумчиво посмотрел на меня.

— А помнишь, я тебе в институте давал Ремарка почитать?

— Не помню, — призналась я. — Но тогда Ремарк модный был, да. Все его читали. А еще Мураками, Кундеру, Кортасара, Хеллера...

— Ты мне его так и не вернула.

Я удивленно посмотрела на Сережу. Он правда помнит такую мелочь? Двадцать лет прошло! Столько всего случилось. И не случилось тоже...

— Прости, — смущенно сказала я. — Тогда все друг у друга книги брали. Покупать дорого было, если один купил - вся общага читала. Хочешь, я тебе новую подарю? Самое красивое издание! Какой роман?

— «Жизнь взаймы», — сказал Сережа. — Не надо покупать. Если не вернула, значит, были причины.

И он пошел за остальными коробками. Я растерянно смотрела ему вслед. «Жизнь взаймы». Не помню, чтобы когда-то читала этот роман. Наверное, хотела прочесть и забыла про него. Неужели Сережа обиделся из-за этого? Обиделся и столько лет молчал?

Сережа. Высокий красивый мужчина тридцати семи лет. Умный, веселый и добрый. Мой самый лучший друг.

Когда-то мы жили в соседних комнатах в общежитии мединститута и проводили вместе все время, которое только могли. Кажется, я ему немного нравилась, но того самого шага он так и не сделал. Держался строго в дружеских рамках. А я, разумеется, не навязывалась. Да и других кавалеров в моей бурной юности хватало. Жизнь неслась на всех парах к манящей и увлекательной неизвестности.

На пятом курсе я выскочила замуж за одного придурка. Даже вспоминать не хочу! Брак оказался бестолковый и стремительный. Хоть дочку успела родить, и на том спасибо. Сейчас уже школу заканчивает. Потом и Сережа женился. Двое детей, крепкая благополучная семья.

Сейчас я одна, все кавалеры куда-то рассосались, ну а Сережа всегда был благородным рыцарем. Вот и помогает мне, бедолаге - из жалости, наверное. Все деньги, которые удалось скопить за жизнь, я потратила на эту вот новую квартиру, с потертым паркетом «елочкой» и окнами на ТЭЦ. Еще и ипотеку гигантскую взяла. И на переезд просто не осталось! Могла бы вызвать грузчиков, но пришлось бы тогда до зарплаты нам с дочкой голодать.

А вот мой друг устроился неплохо. Открыл свою клинику. И судя по хорошей квартире, машине и местам, куда они с женой и детьми ездят отдыхать четыре раза в год - всё у него в жизни прекрасно!

Тут я опомнилась и побежала помогать. На первом этаже Сережа втаскивал в лифт по очереди еще три коробки. Я держала кнопку, чтобы лифт не уехал. На верхней коробке большими буквами было написано: «ВИНО!»

— У тебя склад вина? — с подозрением спросил он. — Я о тебе чего-то не знаю?

— Да нет, — отмахнулась я. — Там всякая мелочевка, которая в другие коробки не влезла. Ну и бутылка вина с бокалами - чтобы новоселье отметить! Будешь?

— С удовольствием.

Мы затащили коробки в квартиру, достали вино и разлили по бокалам. Чокнулись.

— За твою новую жизнь, дорогая Лиза, — сказал он.

— Спасибо, — ответила я, — Но не думаю, что она будет сильно отличаться от старой.

— А помнишь, как мы купаться ходили ночью?

— Помню, — улыбнулась я. — Ты затащил меня в Серебряный бор и сказал, что тут нудистский пляж и купаться можно только голыми!

— Но там и правда был нудистский пляж.

Ожившие воспоминания вогнали меня в краску, и я рассмеялась, закрыв лицо руками.

— Ты чего? — Спросил Сережа.

— Мы такие дураки были! — Не могла я успокоиться.

— Говори за себя, — уточнил он.

— Верно, — согласилась я. — Ты уже родился умным и рассудительным. А я умудрилась потерять свою одежду и бегала, как дура, голая по ночному пляжу, пытаясь ее отыскать.

— Это я ее спрятал.

— Что?!

— Прости, — он довольно улыбнулся.

— Вот дурак! — нахмурилась я, но тут же невольно расплылась в улыбке. — Смешно! Мы же портвейн пили. Я такая пьяненькая была, даже не удивилась, что одежда от меня убежала куда-то, а потом нашлась. Я тогда еще верила в чудеса.

— А сейчас? — спросил он, и я пожала плечами. Какие чудеса в тридцать семь лет?

Мы молча смотрели друг на друга. Мне вдруг так захотелось взять его за руку, погладить по этой сильной красивой руке... Я вцепилась в свой бокал и отвела взгляд. Раздался «бульк» эсэмэски. Сережа посмотрел на телефон и вздрогнул:

— Уже шесть часов!

— Так поздно? — удивилась я.

— Мне до семи надо Степу из садика забрать. Жена сегодня задерживается.

— Прости, — расстроилась я. — Нагружаю тебя своими проблемами, а у тебя своих дел полно. Если б я могла что-нибудь сделать для тебя взамен! Только намекни, а?

— Да все в порядке, Лиз. Мне не сложно помочь. И взамен ничего не надо. Там всего пара коробок осталась, сейчас затащу и поеду.

Он опять вышел, а мне стало очень грустно. Грустно от этого «ничего не надо». И от того, что мы так редко видимся, и даже за эти редкие встречи мне всегда так неловко. Перед его женой и вообще... Дружба с женатым мужчиной - отличная почва для глупых сплетен и подозрений.

Коробки кончились. Мы крепко обнялись, пообещали друг другу «быть на связи», и он ушел. Я осталась одна. В пустой квартире, почти без мебели, пока еще такой чужой и неуютной. Дочка уехала к моим родителям, пока я тут не обустроюсь. А больше у меня никого нет. Совсем-совсем никого.