Плачь, Алиса

Главы 1, 2, 3 Пролог; Жизнь прекрасна; Глупая ненависть

Евгений Орехов

ПЛАЧЬ, АЛИСА

1. Пролог

Алиса проснулась. Она сидела в кресле в спальне своей маленькой квартиры. На полу лежала книга по психологии, которая видела лучшие времена. В плане мебели у Алисы всё было очень просто: небольшой столик; два стареньких венских стула; то самое кресло, в котором она заснула; пуфик; достаточно длинная незастеленная кровать; тумбочка; полутораметровые часы с потрескавшимся стеклом, прикрывающим маятник; небольшой красно-коричневый шкаф; три полки с книгами, забитые под завязку. Одинокое окно старательно освещало всю комнату, но ему, как правило, недоставало лондонского света. Для этого на столике находилась керосиновая лампа, которую уже пора было заправить. Практически все вещи стояли прямо у стен. Так девушке жилось уютней и спокойней. Это напоминало ей обстановку в гостиной их старого дома.

Алиса попыталась встать, чтобы поднять ту книгу и перечитать её в четвёртый раз, но, только опершись на ручки кресла, девушка сразу почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. В этот момент её душа вздрогнула: «Нет! Только не снова! Не сейчас! Что теперь случится после этого?» Она упала на пол.

За то время, что она спала в самой что ни на есть неудобной позе, у неё затекли ноги. Обе и сразу, да так, словно их в жизни у неё не было. А может, это почвы под ногами не было в тот день, в ту минуту и именно для её ног?

Придя в себя после небольшого приступа паники, девушка стала тормошить свои ноги. Они никак не хотели откликаться! Алиса подумала о том, что было бы, если бы она всю жизнь жила без ног, в инвалидном кресле. Но отогнала от себя эти мысли, как и все другие «если бы», «как бы» и «вот было бы здорово». Девушка уставилась в потолок, который был монотонного, когда-то белого, а теперь серого цвета. На нём было много неровностей и следов от наложения разных слоёв штукатурки. Так она смотрела в потолок пару минут, стараясь при этом не моргать и не думать.

Тут обомлевшие ноги стали о себе напоминать крайне неприятным образом. Миллиарды холодных иголок пронзили их! Ей стало так больно, что она вскрикнула! Такой физической боли она не ощущала уже давно.

Ей рассказывали знакомые девочки из интерната, что есть такая баня, после которой надо бросаться в снег и растирать им своё голое тело. После этого всё существо до мозга костей охватывает приятное покалывание.

Она сильно удивилась: как можно девушке так насиловать собственное тело?!

«А ещё меня считают странной!» — возмутилась она.

— Нет — хватит думать! — приказала себе Алиса.

Девушка попыталась провести время с пользой. Она таки добралась до упавшей книги и продолжила перечитывать её, пусть даже лёжа на полу, пока ноги «не придут обратно».

Алиса старалась вспомнить, где она остановилась — на какой главе, абзаце, строчке, — но не могла этого припомнить. Потом вдруг поняла, что прочитала книгу до конца в третий раз вчера вечером и сразу уснула, даже не сходив перед сном в туалет, как она это делала всегда ещё с детских лет.

«Странно, что я вообще так заснула. Или я и не спала? — Она вспомнила, что видела какой-то странный и непонятный сон. — Это воспоминания вчерашнего? Да, наверно. А что вчера было? Так — встала удачнее, чем сегодня, хотела почистить зубы, умыться и позавтракать, но слишком увлеклась книгой. Потом визит к доктору Шортнеру. Мы с ним поговорили… Потому я так вымоталась! Ладно, встаю! А то пол холодный».

Она встала, чуть пошатываясь, положила поднятую книгу на тумбочку и направилась в соседнюю комнату.

Там располагались и ванная, и кухня. В одной комнате. В ней всегда отдавало сыростью. Там находились обеденный стол, столик с предметами личной гигиены, шкаф, в котором хранились продукты, газовая плита и сама ванна (к счастью, хоть с занавеской). Из-за всего этого бесполезного симбиоза у Алисы каждый день был как что-то с чем-то.

«Вот найти бы того придурка, который придумал такую планировку, и оторвать ему руки! Кто! Так! Строит! А может, он думал, что было бы интересно и даже приятно принимать душ и одновременно завтракать? Сколько бы времени можно было сэкономить? А если ещё у ванны и унитаз привинтить, так вообще можно было бы не выходить из этой проклятой комнаты! Вот так мир бы был! Представляю себе королеву, которая бы так жила. „Ваше Величество, к вам хочет посвататься король Франции!“ — сказал бы придворный. „Нет, не сейчас! Я не в самом удобном положении: ем, моюсь — и прекрасно обхожусь без Короля Франции, без Короля как такового и без мужчины вообще!“ А придворный ей: „Я так ему и передам, когда он обожрётся, отмокнет и кончит!“».

Девушка захихикала себе под нос, но тут же поймала себя на «если бы», «как бы» и «вот было бы здорово». Она на мгновение закрыла глаза, потом сразу открыла их и принялась вглядываться в стену кухни, которая была бледного болотного цвета. По мнению Алисы, это был самый удручающий цвет. Тот, кто её так выкрасил, должно быть… Опять «если бы», «как бы» и «вот было бы здорово».

— Хватит! — приказала она себе снова.

Алиса сразу подошла к зеркалу у раковины-рукомойника, в которой давно валялись одна немытая тарелка, вилка и нож, чтобы приглядеться к себе. Выглядела она не намного хуже, чем всегда, и не намного лучше, чем обычно. Решила, что можно чесануть расчёской по волосам — и пойдёт.

Глава 4. Поворот винта

4. Поворот винта

Теперь перед её глазами стояла пелена. Она была как туман, создавая из себя тоннель, ведущий вниз... как колодец. В детстве Алиса очень любила заглядывать в колодцы, когда была у бабушки в деревне. Она улюлюкала или говорила что-то, и колодец всегда отзывался на всё, что ему скажут. Однажды, когда у девочки было плохое настроение, она прокричала колодцу: «Дурак!» — а он в ответ: «Дура», но «к» в конце приглушилось. Алиса очень испугалась того, что колодец, возможно, живой или в нём кто-то живёт и что этот кто-то обиделся на неё.

Теперь всё было иначе. Она уже давно не верила в то, что колодцы могут быть живыми, но девушка верила в другую сказку, которая превратилась для неё в ночной кошмар.

Она, как и в первый раз, падала очень долго. Вот только тогда её это не очень беспокоило. Теперь же она была окружена пустотой и собственным страхом. Она кричала, плакала, билась в истерике и изнемогала из-за собственной беспомощности. Сейчас Алиса уже не могла себе представить, что было бы, вылети она с другого конца земли, или что было, если бы она жила и старела в свободном падении. Девушка только боялась и плакала.

Алиса продолжала падать, и падать, и падать... И ей ничего не оставалось, как бояться, бояться и бояться…

Но даже заяц не может вечно сидеть в норе и бояться волка, пусть даже тот стоит прямо у выхода. Девушка начала задумываться над тем, что ей сделать, чтобы прекратить падение и при этом не допустить приземления: «Это же всё сон! Пугающий, но сон! Притом мой! Я его создала и должна контролировать!»

Девушка попыталась просто забыть всё, что с ней было в тот раз, и то, что подсознательный мир существует вообще. Она как можно подробнее представила себе свою комнату (последнее, что она помнила в том мире), попыталась перестать волноваться и успокаивала себя тем, что это всё нереально и ещё хуже её жизнь уже не может стать. Всё без толку.

От навязчивых фантазий избавиться труднее всего, поскольку они являются нашими самыми потаёнными желаниями. Очень часто человек, сколько бы он ни прожил на белом свете и сколько бы ни узнал, всё равно не может сказать, кто он, чего действительно хочет, куда идёт и зачем. А те, которые говорят, что нашли смысл жизни и её истинные удовольствия, оказываются лгунами или сумасшедшими. Новые знания со временем приносят лишь новые вопросы, и гордость за свой ум сменяется тревогой за свою жизнь. Тогда какой смысл вообще что-то узнавать, если абсолютного знания нет и достигают его только душевнобольные в своём мире? Но разве Алиса сейчас в реальном мире? И разве она может назвать себя нормальной?

«Если разум не помогает, то нужен шок, чтобы мозг заработал как надо… Задушить себя — вряд ли это возможно сделать собственными руками. Ножа с собой нет, но можно попробовать… перегрызть себе вены. Перестать дышать не так просто, как кажется: инстинкт возьмёт своё. Тогда всё-таки нужно перегрызть вены на руках…»

Алиса знала, что и это будет долго, неприятно, страшно и она успеет осознать, хоть и в безумном сне, то, что она умирает. Даже в своём воображении умирать невыносимо страшно. Разум не всегда понимает, что происходит в его собственной, скрытой от него части. Но возможность проснуться в холодном поту беспокоила Алису меньше, чем перспектива снова очутиться в чуде, которое сулит горе.

Девушка со слезами на глазах поднесла свою бледную руку ко рту… и тут же шлёпнулась в какое-то болото. После осознания того, что она не разорвалась на части от удара, Алиса попыталась выбраться, но не смогла. Она увязла в этом болоте почти по пояс.

— Ну и ладно — зато теперь со мной ничего плохого не будет, раз уж я прикована к этому месту.

Но тут она увидела, что в воздухе недалеко от неё застыла желтоватая улыбка. Алиса не на шутку забеспокоилась, так как знала, во что подобная ухмылка может вырасти. Это природное оружие, казалось, состоит только из клыков — острых и жёлтых, но не гнилых. После зубов появились горящие оранжевые глаза с глубокими, чёрными, хитрыми зрачками. Потом вырисовалась вся худая, вытянутая морда, затем — хилое тело с чёрно-серой шерстью. Тени на ней очень точно вырисовывали непонятные, абстрактные чёрные пиктограммы.

Оно заговорило первым, с лёгкой надменностью и пренебрежением из-за того факта, что собеседник застрял по пояс в жиже.

— Наконец-то вернулась. Хватит тебе уже отгораживаться от себя той, какая ты есть! Нужно закончить работу, которую я для тебя приготовил. Королева Червей почти полностью сгубила Страну Чудес и...

Алиса молчала и даже не смотрела в сторону странного существа. Она читала, что если игнорировать навязчивые идеи, то они вскоре потеряют интерес для разума, как бы болен он ни был.

— Я знаю, что ты меня слышишь и понимаешь. Я не стану уговаривать тебя по сто раз и в чём-то убеждать или разубеждать. Ты сама придёшь к тому, что я тебе хочу сказать, но тогда это будет неприятнее. До скорого. — И таинственный зверь исчез в тусклом болотном свете.

Алиса и не задумывалась о его словах. Отказывалась от их эха в своей голове, чтобы не запомнить сказанное наставление.

Вокруг не было ни одного привычного для Страны Чудес растения или цветочка. Вообще никаких ярких красок, прежнего задора в окружающем её мире. Болото Страны Чудес больше походило на самое обыкновенное болото. Вонючее, грязное, мрачное.

Девушка не любила все блёклые и мрачные цвета. Они нагоняют тоску, как улицы Лондона. Ей до сих пор нравились яркие краски. Она любила их, но не могла любоваться ими и сознательно лишила себя права на это удовольствие, поскольку одна шальная мысль могла привести её туда, где она сейчас находится.

Глава 5. О-оу

Ей казалось, что она бежала долго, но тем не менее дыхание не сбила. «Вот плюс того, что всё это происходит не по-настоящему — можно делать то, что в реальной жизни не получится. Но это и доказательство того, что я сошла с ума», — подумала Алиса и остановилась в ту же секунду.

Она поняла, что уже успокоилась, раз начала рассуждать о таких отвлечённых вещах. И это казалось ей странным. Она только что совершила три убийства, а думает не о своей вине перед семьёй несчастной Мыши, а о том, что дыхание при беге не сбивается.

Но она ничего не могла с собой поделать. Мысли сами лезли в её голову, и остановить их было совсем непросто. Алиса знала, что контролировать свой разум — одна из важнейших задач взрослого человека. И что это долгий и трудный процесс. В придачу, справляются с ним далеко не все. Именно поэтому в мире есть убийцы, которые лишают жизни «по велению голоса», а есть абсолютно серые граждане.

«Но ведь убийце-маньяку приятно, когда он убивает, а невзрачному человеку, наверное, неприятна его рутинная жизнь без удовольствий. Вот бы им поменяться местами! Интересно, как скоро убийца задушит и съест пилящую его жену, а гражданин станет воспринимать убийства как рутину? Ведь если человеку что-то не нравится, то первая его мысль — это устранить раздражающий объект. Видать, все мы — потенциальные убийцы, а быть законопослушным человеком с чистой совестью не вполне естественно», — подумала она, и это немного её успокоило.

А говорят, от проблем не убежишь.

Тут Алиса увидела чуть дальше, в конце хорошо протоптанной тропинки, домик. Она его быстро узнала: тут жил Белый Кролик.

Девушка подумала, что это будет хорошим местом, чтобы передохнуть. Подойдя к дому поближе, она увидела, что он, в отличие от той части новой Страны Чудес, которую она видела, не изменился. На поляне перед ним росли всё те же странные растения, штукатурка дома была без единого скола или трещины.

Алиса решила зайти в дом, но подумала, что Белый Кролик, скорее всего, не сильно обрадуется её визиту. В прошлый раз он был такой деловой и почти не обращал на неё никакого внимания, как будто она была лишь вещью.

С другой стороны, он ведь на посылках у Королевы Червей и его может не оказаться дома. А следить за состоянием домика могут и слуги Кролика. «С ними я договорюсь — совру, что меня прислал сам Белый Кролик следить за их работой», — подумала она.

После всех своих раздумий девушка всё-таки решилась войти и открыла дверь. Над ней сразу зазвенел колокольчик.

Изнутри домик был светлый, красивый и ухоженный, но не успела Алиса как следует оглядеться, как из соседней комнаты выскочил Кролик. Он был одет в тот же, что и в первый раз, фрак чёрного цвета с красной окантовкой по краям.

— Что здесь делаешь? — безразлично и очень быстро пробормотал он, смотря не на гостью, а на её ноги.

— Я… — начала было она, как вдруг у Кролика в кармане что-то зазвенело. Он тут же достал из кармашка фрака часы.

— О-оу. Пятнадцать часов. Разложить одежду, — пробормотал Кролик и тут же ринулся в противоположную дверь. Говорил Кролик так, как будто каждая фраза была последней (с пониженной интонацией), тщательно выговаривая каждую букву.

Алиса отправилась за ним. В той комнате, где находился Кролик, был большой шкаф. Девушка увидела, что вся одежда в шкафу развешана по определённой системе: от самой светлой к самой тёмной, но Кролику то ли что-то не нравилось, то ли он что-то искал. Снимая одежду с вешалки, он осматривал её, встряхивал, а потом опять вешал в шкаф на то же самое место. Всё это продолжалось довольно долго.

Белый Кролик всегда казался Алисе самым разумным представителем Страны Чудес до последнего времени.

— Ты не знаешь…

— Тихо. Занят, — тут же перебил её Кролик.

Алиса и сама не вполне понимала, что хочет спросить. «Может, поискать кого-то поспокойнее», — подумала девушка.

Тут Кролик прекратил рыться в одежде и повернулся к Алисе:

— Что хочешь?

— Ты…

Тут снова зазвенели часы.

— Пятнадцать часов десять минут. Заточить ножи. — И Кролик ринулся в другую комнату.

Алиса отправилась за ним.

Она нашла его на кухне интенсивно водящим большой нож для мяса по краю точильного камня.

— А где твои слуги? Почему они этим не занимаются?

— Умерли. Определённо.

— Умерли?! Как? Когда?

— Давно. Королева позвала к себе. Тогда умерли. Видел.

— Тебе как будто всё равно.

— Всё равно, — повторил Кролик без какой-либо интонации в голосе, или выражения скорби, или надменной усмешки, словно он читал список покупок.

— Так тебе всё равно? — спросила Алиса.

— Не знаю, — отчеканил Кролик.

Снова зазвонили часы.

— Пятнадцать часов пятнадцать минут. Встреча с Королевой.

Тут Алиса вспомнила, что в прошлый раз всё оборвалось вскоре после того, как она попала в замок Королевы Червей. Может, и в этот раз всё закончится там. Как ни страшна была реальность после пробуждения от второго «Волшебного кошмара», но всё это в любом случае надо было прекратить. Жить всю жизнь в безумном сне не есть настоящая жизнь. Но что тогда настоящая жизнь?