Пламя

1

Женя Трофимов, Комната Культуры - Привет

«Привет. Меня зовут Дарья Краева. Мне двадцать один, в моих карманах пусто, и я на грани отчисления из университета. Да и в целом, у меня сейчас не самый лучший период».

Будь её жизнь книгой, она начиналась бы именно так.

К слову, книг Даша перечитала к своим годам бесчисленное множество. А что еще делать, если настоящих отношений в жизни никогда не было? Правильно - черпать о них информацию в романах о любви. Именно эти «бесполезные книжки» и винила мать Даши в том, что у дочери к ее годам все еще не завязались ни с кем отношения.

Но давайте обо всем по порядку.

Дарья всегда знала себе цену. Буквально с детского сада. Один очень настойчивый мальчишка по имени Марк долго ухаживал за ней: дарил леденцы, печенье, открытки. Однажды принес ей свою коллекцию пуговиц - буквально оторвал от сердца. И им было весело вместе: они играли в догонялки, строили куличики из песка и как-то раз даже препарировали мертвого голубя прямо на участке (что привело воспитательницу в ужас). Казалось бы, симпатия была взаимной, но всё испортила попытка Марка неумело поцеловать Дашу перед выпуском из сада. Девочка немедленно её пресекла: с чего это он решил, что она станет целоваться с вечно сопливым, курносым мальчишкой?

Так не сложились ее первые «почти отношения».

А потом были еще попытки и еще. Краснощёкий Димка из пятого «А» был лопоухим – сразу получил «от ворот поворот». Ухаживания красавчика-одноклассника Лёши в седьмом классе, были отвергнуты из-за его щербинки. Не сложилось в девятом классе и с Саней из параллельного: ходили слухи, что когда-то у него были вши - это сразу «нет». С Пашкой из их двора тоже не срослось – тот был ниже Дашки почти на голову («что угодно, только не смотреть на парня сверху вниз»). И с Колей, который лучше всех в их районе играл в футбол: мама сказала, что встречаться с двоечником дочери не позволит.

Ну, что сказать? Дашка никогда не была высокомерной. Просто у нее имелись свои стандарты. Девочка из порядочной семьи, училась на пятерки, собиралась поступать в университет и не могла себе позволить водить дружбу, с кем попало. Да, может, её требования к парням порой и были слегка завышены, но Даша свято верила в то, что однажды встретит своего идеального принца.

«Ну, и дура!» - бросил ей на выпускном одноклассник Костя в ответ на отказ с ним потанцевать. И это совсем её не обидело: «Уж лучше быть одной, чем со всякими». А потом это «одной» как-то уж слишком затянулось…

И вот Даше двадцать один, и о сексе она знает только то, что читала в книгах. За плечами множество неудачных свиданий, попыток сблизиться с мужчинами и десятки «нет», которые Даша бросала в последний момент, едва дело доходило до близкого общения. Конечно, девушка осознавала, что время неумолимо, но единственное, чего она до сих пор не потеряла - это надежда на то, что встреча с любовью всей её жизни ещё впереди. И мысль об этом всякий раз придавала ей сил.

А еще её подруги – Саша Золотова и Лера Балабина, (или как её все звали – Балабося). Те всегда были рядом, не давая ей унывать. С их личной жизнью с некоторых пор всё было в порядке, но ни одна из девушек не позволяла Даше думать, что с ней что-то не так. «Всему своё время» - любила повторять Саша. «Тебе с твоим будущим парнем придётся трахаться трижды в день, чтобы наверстать упущенные годы без секса» - смеялась Лера, но менее пошлого комментария от неё никто и не ждал.

Вот и сейчас они вытащили её из зоны комфорта, чтобы разделить один очень важный и трогательный момент, а заодно вынудили попрактиковаться в кондитерском искусстве, которое Даша так любила. Лера устраивала для Саши и ее парня Льва гендер-пати – вечеринку по раскрытию пола ребёнка, и это мероприятие проходило прямо в пожарной части, где тот служит.

В обязанности же Даши входило организовать первый в её жизни кэнди-бар – сладкий стол с десертами для гостей, и это вызывало у неё смесь ужаса и восторга, ведь сладости она раньше пекла лишь для себя и близких, а теперь ее мастерство предстояло оценить и всем присутствовавшим на мероприятии.

— Потрясающе! – Воскликнула Саша, поднявшись в кухню-столовую пожарной части. – Какие милые печенюшки!

Даша улыбнулась при виде подруги: округлившийся животик ей очень шёл. Она выглядела трогательной и хрупкой – даже в форменной рубашке диспетчера.

— А это что? – Щебетала Саша, обойдя стол вокруг. – Капкейки, мармелад, макаронс! Ой, а можно украду одну ягодку? – И, не дожидаясь ответа, ухватила клубничку с нижнего яруса и закинула в рот. – Дашка, какая красота! Ты превзошла саму себя!

— Спасибо. – Смутилась Даша. – Сейчас еще выложу шоколадные пирожные и конфеты. – Она бросила взгляд в окно, где на площадке перед частью уже собирались пожарные и гости праздника. – Хотя, кому тут нужны сладости? В части два десятка брутальных мужчин, вряд ли, среди них найдутся сладкоежки. Признавайся, Саш, ты притащила меня для того, чтобы опять попытаться свести с кем-то?

Золотова закашлялась.

— Не-е-ет! – Заверила она и, надо признать, вполне правдоподобно. – Ты что! Среди пожарных каждый второй сладкоежка. Честно! Взять, хотя бы, Леркиного Кирюху: готов трескать конфеты на завтрак, обед и ужин! А… - Она пожала плечами. – А для остальных я заказала роллы и пиццу, их вот-вот привезут.

— Хотя бы так. Тогда я не переживаю.

2

Девушка понятия не имела, что имеется в виду, она была всецело увлечена созерцанием фигуры незнакомого типа. Широкие плечи, мощная грудь, рост выше среднего. Двигался он довольно напряженно, словно его всё вокруг раздражало, и занимал при этом так много пространства, что помещение внезапно показалось ей маленьким. А этот взгляд. Такой… дерзкий, наглый. Молодой мужчина словно пытался прожечь в ней дыру.

— Выглядит до тошнотворного мило. – Заметил он, разглядывая кэнди-бар. А затем бесцеремонно подхватил пальцами одно безе и закинул в рот.

Даша встрепенулась, заставляя себя отвести взгляд, но у нее не получилось. Она продолжала пялиться на его пухлые губы, усыпанные белковой крошкой. Девушка спохватилась только, когда незнакомец схватил с верхнего яруса печенье и отправил в рот.

— Вы могли бы… ты… - У неё не сразу получилось сложить слова в предложение. – Нужно дождаться остальных.

— Да забей. – Хмыкнул он, глядя на неё с таким видом, будто оценивает по отдельности каждую часть её тела. Его голос звучал низко и хрипло.

По спине Даши пробежал электрический ток.

— Тоже люби-шь… те сладкое? – ляпнула она.

— Ненавижу. – Ухмыльнулся он.

И сложил руки на груди. Ткань футболки натянулась на его плечах, и взгляд девушки непроизвольно заскользил по ним.

— Тогда…

— Просто не вижу тут нормальной еды.

— Сейчас привезут пиццу.

— Слава Богу.

Ей показалось, или незнакомец придвинулся ближе? Теперь его крепкое тело отделяло её от стола, на котором сиротливо валялось ещё несколько безе, которые следовало вернуть на место. Но Дашины ноги словно приклеились к полу, она не могла пошевельнуться и наблюдала за ним, как завороженная. Ужасно неловкая ситуация.

— Так ты из доставки или их знакомая? – Он кивнул в сторону окна.

— Я… я – подруга Саши.

— Хорошо, хоть сэкономили на еде. Наверное, весь это цирк обойдётся им в состояние. – Его ярко-синие глаза бессовестно изучали её губы, и парень как будто наклонялся все ниже.

— Что, прости? – Нахмурилась Даша. – Цирк?

— Ну, это всё. – Брезгливо поморщился он, покрутив пальцем в воздухе. Присел на край стола в опасной близости от весьма шаткой конструкции кэнди-бара и облизнул губы. – Вечеринка в части, шоу с определением пола, напитки, закуски. Бесполезная ерунда, о которой они пожалеют, когда разбегутся.

Даша чуть не поперхнулась словами возмущения. Да как он смел?!

— Ерунда? – Выпалила она, глядя на него снизу вверх. – Это один из самых важных моментов в жизни моих друзей. Прояви уважение!

Парень усмехнулся и что-то пробормотал себе под нос.

— Разумеется. – Смеясь, ответил он уже громче и поднял руки, будто сдаётся. – Люди могут поступать, как хотят. Только не думаю, что идиотские шоу стоят всего этого. Серьёзно. Сначала они витают в облаках, а потом их косит вирус женитьбы, но финал все равно один: ссоры, крики и делёжка имущества. Проще даже не начинать.

— Если так рассуждать, то можно в жизни вообще ничего не делать. Зачем есть, если завтра всё равно будешь голоден? – Сказала Даша, чувствуя, как в груди бухает сердце. – Я уверена, что Саша со Львом вместе навсегда. Они – отличная пара, и эта вечеринка, или как ты выразился «бесполезная ерунда», оставит теплые воспоминания на долгие годы для всех последующих поколений их семьи!

— Да какой человек в здравом уме захочет добровольно стать заложником брака? – Насмешливо поморщился пожарный. – Думаю, не стоит заводить отношения, чтобы просто кого-то трахнуть, и не обязательно жениться, если девушка залетела. Но это чисто моё мнение, Лев может поступать, как хочет.

Дашка едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощёчину.

— Я. – Выпалила она, краснея. – Я хочу! И все нормальные люди! Они тоже хотят быть счастливыми в браке. Не хотят только… дефективные!

Тут незнакомец не выдержал и расхохотался, что еще только сильнее взбесило девушку.

— Все хотят любить. – Жалея, что смеющегося человека не так-то легко ударить, выдохнула Даша. – И я рада за своих друзей, а ты, кем бы ты ни был…

— Никита. – Нахально улыбнулся парень.

— Ты… - Повторила девушка, уже забыв, что хотела бросить ему в лицо. – Ты…

— Как тебя? – Он прищурился.

— Даша.

— Даша… Даша… - Пожарный словно пробовал ее имя на языке, силясь что-то вспомнить. – О! – Внезапно его лицо вытянулось. – Случайно не та монашка, которая носится со своей девственностью, словно со святым Граалем?

— Кто? Как… - Она хватала ртом воздух, не веря тому, что услышала.

Её щёки залил густой румянец.

— Ну, точно ты. – Он хлопнул её по плечу. – Ты уж прости меня, Даш. Но я всегда говорю правду. Любовь делает людей слабыми, зависимыми и толстыми. Увы.

— Но без любви жизнь теряет смысл. – Попробовала тихо возразить Даша.

— Тебе-то откуда знать?

— Я…

3

Kavabanga Depo Kolibri – Не заводись

— Мы так и знали, что ты тут! – Сашка с порога бросилась в её объятия.

— Логично. – Подняв повыше руки, испачканные в муке, выдавила Даша. – Я здесь живу.

— Ты так внезапно исчезла с праздника, что мы забеспокоились, - пояснила Лера, закрыв дверь и скинув с ног босоножки.

— Ты обиделась. – Отпустив её, грустно заключила Золотова. – И имела полное право психануть и уйти. Прости!

— Вовсе нет. – Устало проговорила Дарья, развернулась и направилась на кухню. – Просто на меня насрали.

— Чёрт, извини, мне пришлось развлекать гостей! – Простонала Сашка. – Каждый подходил поздравить нас с Лёвой, пожелать что-то. Мне так жаль, что ты осталась без внимания…

— Нет. Натурально насрали. Хренов голубь! – Краева поморщилась. – Обгадил плечо! Да так, словно он алабай, а не птица. Пришлось бежать домой, отмываться.

— Это к деньгам. – С видом знатока сказала Лера, войдя следом за ней на кухню.

— Ох, если бы. – Вздохнула Даша.

Последние накопления ушли на кэнди-бар – подарок для подруги: эту трату, хотя бы, можно было считать логичной и необходимой. Чего не скажешь о распродажной лихорадке три дня назад: девушка сама не поняла, как потратила приличную сумму на сомнительную ерунду – чертовы распродажи на маркетплейсах! Будь они неладны. Стоит зайти в приложение, и на мозг словно опускается непроницаемый занавес, и вот ты уже чешешь репу, сидя посреди кучи ненужной фигни и пытаясь понять, как же так вышло, и кто вселился в тебя в тот момент, когда ты нажимала «Оплатить»!

— Кстати, насчёт денег. Ты отказалась брать плату за кэнди-бар, а я категорически против твоего отказа. – Вмешалась Саша. – Позволь…

— Я так и знала! – Прервал ее Лерин возглас. – Всё хуже, чем мы предполагали: ты только посмотри!

Золотова, наконец, оглядела кухню:

— Чтоб меня…

— Только не начинайте. – Отмахнулась Даша. – Всего лишь медитативные постряпушки, они помогают расслабиться.

Лерка присвистнула, Сашка медленно опустилась на стул.

— Теперь мне ещё стыднее. – Произнесла она поражённо.

— А мне нет. Даш, поставишь чайник? – Сглотнула Балабина и бросилась к раковине сполоснуть руки.

Дарья обвела взглядом кухню. Возможно, она действительно погорячилась.

Стол, гарнитур, поверхности микроволновки и холодильника и даже весь подоконник были заставлены её стряпнёй: венские вафли со сливочно-сырным кремом и черной смородиной, малиновый чизкейк из теста с миндальной мукой, пышные булочки с шоколадным кремом и вишнёвый пирог. А на небольшом свободном островке стола лежали сито и мука – Даша как раз просеивала её для бисквита перед приходом девчонок. Ей действительно иногда трудно было остановиться: готовка помогала отвлечься от переживаний.

— Да, я пеку, когда мне плохо. И что? Чем хуже настроение, тем лучше замешивается тесто, и нежнее получаются булочки.

— Мы не знали, что всё настолько плохо. – Сокрушённо произнесла Саша.

— Не переживай. – Бросила Лера, засовывая в рот венскую вафлю. – Это и это, - она указала на чизкейк и булочки, - мы съедим, а остальное могу забрать с собой. Твоя фигура не пострадает, беру удар на себя!

— Лера-а-а, - качнула головой Саша.

— Всё реально плохо. – Пожала плечами Даша, вытерев ладони о цветастый передник. – Я никогда не съеду от матери.

— А почему тебе здесь не живётся? – Смахнув сахарную пудру с губ, спросила Лера. – Да, иногда твоя мамочка перегибает палку, но зато вон – есть еда, тепло, крыша над головой.

— Ты знаешь, почему. – Тихо проронила Саша. – Все знают. Ты, Лера, и дня бы не выдержала с Любовью Андреевной.

— Не так стоишь, не так сидишь, не так дышишь. – Произнесла Даша и на мгновение зажмурилась. – Я всё делаю не так, понимаете? – Она открыла глаза и посмотрела на подруг. – Ей невозможно угодить! Я здесь… я здесь как в клетке! Как в западне! Я задыхаюсь! – Она глубоко вдохнула и шумно выдохнула. - Думала, накоплю денег и арендую квартиру, но с подработками всё никак не срастается. Стоит куда-то устроиться, и мать делает всё, чтобы я там долго не задержалась: выдумывает болезни, чтобы мне пришлось о ней заботиться, отключает будильник, чтобы я проспала. Меня трижды увольняли за последние полгода! Я не хочу больше брать у неё деньги, потому что это накладывает на меня обязательства: приходится во всём ей угождать, поддакивать, слушаться. Мне хочется вырваться и жить свою жизнь. Понимаете?

— Вафли потрясающие. – Пробормотала Лера, облизнув губы. – Я, в смысле, ты всё верно говоришь. Может, просто подождать? Закончишь универ, и тогда можно будет начать аккуратно отпочковываться от неё.

— В том-то и дело, что я могу его не закончить. Профессор Дудов завалил меня на экзамене по финансам. Дважды! До этого всем пятёрки просто так раздавал, а тут упёрся: «Нет, и всё. Вот тебе мой совет, Краева. Найди ту специальность, которая тебе действительно нравится». – Она покосилась на полку, на которой рядочком выстроились забавные, но совершенно бесполезные кондитерские прибамбасы с маркетплейсов. - И ведь в чём-то он прав – судя по сложившейся ситуации, с финансами у меня вообще не складывается. Пересдачу я завалила, и деньги от меня бегут, как от чумной.

4

Ваня Дмитриенко - Лего

— Плахов! – Проорал командир.

Но Никита отреагировал не сразу. Уже месяц, как он вернулся на службу после длительного больничного, но его мозг и тело по-прежнему словно цепенели при приближении к огню.

— Плахов! – Повторил Иван. – Оборудование!

— Есть, - отозвался Никита на автомате.

Он всё ещё находился под действием адреналина. Оглушенный звуком собственного сердца, пытался сделать полноценный вдох.

— Сергей, займись клеммами аккумуляторов, нельзя допустить возгорания! – Продолжал командир. – Илья, подготовь линию, Ева, на тебе поиск пострадавших. – Зашипела рация. – Когда ждать скорую? – Раздражённо поинтересовался он у диспетчера.

Рядом шумно затормозил еще один автомобиль, хлопнули дверцы, на землю стали спрыгивать пожарные другого расчёта, в котором служил Плахов прежде – ещё до злосчастного пожара и больничного. Командиры обменивались информацией, распределяя между звеньями обязанности.

— Никит, - хлопнул его по плечу Сергей, вырывая из оцепенения.

— Да. – Собравшись с духом, ответил ему и тут же бросился к нужному отсеку Плахов.

Работать нужно было быстро.

— Сначала столкнулись те двое. – Послышался голос Ивана за спиной. – Лобовое. В зеленой тачке, похоже, все «наглухо», она улетела с дороги, но Ева сейчас еще там проверит. У красной вся «морда» смята, нужно узнать, что с водителем и пассажирами. После удара они собрали ещё четыре машины – по цепочке, эта въехала в красную, а дальше они друг в друга. Нужно скорее осмотреть пострадавших и доставить в больницу.

— Здесь дети, нужно их освободить, - донёсся как сквозь вату голос Евы.

Стоя у красного кроссовера, она подзывала жестом коллег. Никита сглотнул и рывком вытащил гидравлические ножницы.

— Кусачки! Быстро! – Скомандовал Иван.

Через пару секунд Плахов уже стоял возле машины с инструментом. С заднего сиденья на него смотрели две пары перепуганных глаз – мальчика и девочки. Независимо от того, какие физические травмы они получили, этот момент навсегда отпечатается в их памяти психологической тяжкой болью. Они этого точно не забудут.

Он наклонился и посмотрел на переднее сиденье: их отец ещё дышал, но воздух выходил из его груди толчками.

— Начнём с него, - приказал командир. – Серёга, помоги зафиксировать.

Дети ещё немного потерпят, а вот мужчина пострадал сильнее, поэтому помощь ему в приоритете. Надеясь, что медики успеют его спасти, Никита приступил к работе. Он действовал быстро и осторожно, стараясь не думать о том, что от его действий зависит, останутся ли ребята сиротами. Пострадавших накрыли специальным «щитом» от летящих в разные стороны кусков стекла и брызг раскаленного металла. Плахов срезал крышу автомобиля, даже не зная, дышит ли под ним водитель или уже нет. Лязг сминаемого челюстями кузова поглотил все остальные звуки вокруг.

— Отлично, - голос командира вернул Никиту к реальности, - а теперь дайте пройти медикам! Сюда, сюда!

Дело было сделано. Плахов только успел отойти на пару шагов в сторону, как подоспевшие врачи принялись осматривать пострадавших. Им предстояло извлечь мужчину так, чтобы не навредить ему ещё сильнее. К счастью, он ещё подавал признаки жизни и даже едва слышно отвечал на их вопросы.

— Всё хорошо, малыш, - успокаивала мальчишку пожарная Ева, - видишь, папу сейчас освободят, а потом мы вытащим тебя.

— Приступаем.

Освобождение детей заняло меньше времени, но каждая секунда тянулась для всей команды словно вечность. От напряжения у Плахова по спине стекал пот, а плечи дрожали.

— Ты нужен там, - положил руку на плечо Никиты командир, когда медики принялись доставать ребятишек из разрезанного кузова. – Идём.

Тот двинулся в указанном направлении, еще не зная, что его ждет. Повсюду валялись искорёженные автомобили, из которых доносились стоны и плач пострадавших. По краям дорог толпились зеваки. У одной из выживших случилась истерика: пожилая женщина громко рыдала над раненым мужем, которого, судя по всему, выбросило из машины от столкновения, и до которого у медиков еще не дошли руки.

— Ещё скорые будут? – Спросил он у Ивана, пока они двигались между смятых машин.

— Уже. – Махнул он в сторону дороги, где вдали, в сумерках, виднелись проблесковые маячки, и слышался вой сирен. – Я вызвал всех, кто на дежурстве в районе, должно хватить.

— Это хорошо.

— Кусачки, - сказал командир, когда они приблизились к кювету, на дне которого темнело зелёное пятно.

Автомобиль больше походил на жвачку, но что хуже – он был примят сверху здоровенным деревом, которое будто ножом срезало от удара.

— Сюда. – Подозвал их Андрей.

Они стали осторожно спускаться.

— Погоди. – Остановил их Лев, вскинув руку вверх. – Что там, Соло?

Кирилл как раз осматривал автомобиль со всех сторон.

— Плохо дело. – Угрюмо отозвался Соловьёв, который ставил под автомобиль подпорки. – Кажется, тут утечка.

5

— Как ты? – Спросил его Лев, когда они уже после возвращения в часть вышли из душевой и направились в раздевалку.

— Отлично. – Ответил Никита, предварительно обведя помещение взглядом.

Даже на такой, казалось бы, простой вопрос ему не хотелось отвечать при свидетелях.

— Я имею в виду «как ты». Серьёзно.

— Отлично. – С улыбкой повторил Плахов, надеясь, что старший пожарный от него отстанет. – Серьёзно.

Открыл свой шкафчик, снял полотенце и надел боксеры.

— Чувствуешь, что оставил это позади? - Разумеется, Царёв и не собирался отставать.

— Если бы я не прошёл реабилитацию, хрен бы меня допустили к работе. – Огрызнулся Никита, яростно натирая волосы полотенцем. – Но, как видишь, я здесь.

— Я о твоём душевном состоянии, Плахов.

Никита резко обернулся. Лев уже успел наполовину одеться и сейчас убирал длинные тёмные волосы в хвост на затылке.

— Чего ты хочешь от меня, Царёв?

— Хочу убедиться, что у тебя всё в порядке. – Хмыкнул тот, повернувшись к нему. – Мы ведь семья.

Плахов медленно и шумно выдохнул. Нет, этот участливый козёл так просто от него не отстанет. Не нужно было спасать его на том пожаре. Теперь будет опекать его до конца своих дней.

— Боли отступили. Всё позади. – Стараясь сохранять терпение, отчеканил Никита. – С моей башкой тоже всё в порядке. Психолог сказала, могу работать. Возможно, из-за того, что мы с ней пару раз переспали, но отметка о допуске в моём личном деле стоит, что еще нужно?

— Понял. Не кипятись. – Усмехнулся Лев. – То, что ты завалил в постель психологиню, радует. Значит, действительно идёшь на поправку.

— Теперь ты отстанешь? Мамочка.

— Да. – Царёв надел форменное поло. – Но у меня есть еще вопрос.

— Какой? – Заметив выходящих из душа коллег, понизил голос Плахов. – Если собираешься попросить меня стать крёстным твоей дочки, то я откажусь. Соло лучше подойдёт на эту роль.

— Разумеется. – Хохотнул тот. – Вопрос в другом. Та девушка, что приходила в обед. Даша.

— О. – Многозначительно протянул Никита.

Перед глазами встал образ той наивной барышни с симпатичными веснушками, длинной косой нежного медового оттенка и стройными ногами от ушей.

— Знаешь. – Задумчиво вздохнул Лев. – Не обязательно говорить людям всё, что приходит в голову. Дашка хорошая. Правда. Они с Санькой дружат, и я не хочу, чтобы моя девушка расстраивалась, что её подругу обидели.

— Даже не думал её обижать. – Поморщился Плахов, пытаясь воссоздать в памяти детали их с Дашей разговора. – Просто поделился мнением насчёт… ну… просто поделился своими взглядами на жизнь.

— С ней твои приёмы не сработают. – Мотнул головой Царёв. – Это на случай, если ты вдруг хотел склеить девчонку.

Никита рассмеялся. Да, действительно. Другие девушки запрыгивали на него, даже не дожидаясь, пока он договорит очередную пошлость или грубость.

— Она не похожа на остальных. – Добавил Лев.

— Это уж точно. – Усмехнулся Никита, вспоминая, как искренне Даша возмущалась услышанным. – Я заметил.

— Такие девушки не для развлечений. Понимаешь? Так что лучше не подкатывай.

— Что? Я и не… даже не собирался. – Плахов отвернулся к шкафчику, боясь, что Царёв заметит внутреннее замешательство, отразившееся на его лице. – Чёрт, эта девчонка… Мечта поэта серебряного века. Вся такая неземная, воздушная. Феечка, мать её. Диснеевская принцесса! – Он надел футболку. - Нет, такие точно не в моем вкусе, можешь не переживать.

— Слишком много эпитетов для того, кто не в твоём вкусе. – Не без тени сарказма заметил Лев.

Никита обернулся и серьёзно посмотрел на него.

— Царёв, у меня здесь огонь, дым и копоть. Я – пожарный, блин. А ты гадаешь, не собираюсь ли я заводить отношения с Принцессой Недотрогой. Реально?

— Моё дело предупредить. – Развёл руками Царёв.

— Что я пропустил? – Поинтересовался Соло, подойдя к своему шкафчику. – Кто кого потрогал?

— Завтра меня ждёт встреча с очаровательным, развратным и готовым на всё плейбоевским зайчиком, которого можно и нужно потрогать. – Издевательски произнёс Плахов. – Во всех местах. Чем я и займусь. – Он пожал плечами. – И никаких феечек.

— Нет, я реально пропустил что-то интересное. – Прищурился Кирилл, переводя взгляд с Никиты на Льва и обратно. – Осталось понять, что именно. Речь о ролевых играх? Да? Я раскусил вас, извращуги?

— Проехали. – Улыбнулся Царёв.

Никита был ему благодарен за то, что тот вовремя закончил разговор и не стал посвящать в него посторонних. Почти то же чувство он испытал, когда впервые после операции открыл глаза в больничной палате и увидел, что все пожарные братья собрались вокруг него, чтобы поддержать. Что ни говори, это было приятно. Плахов именно в тот момент понял, что, как бы тяжела ни была беда, он не останется с ней наедине.

6

Сабрина - Она

С матерью Даше в этот вечер, всё же, пришлось увидеться. Да и разве могло быть иначе, если они жили в одной квартире?

Закинув в рот мятную жвачку, Краева свернула к себе во двор. Она знала, что будет дальше: стоит поднять взгляд, как в прямоугольнике окна покажется силуэт матери. Так и вышло. Та выглядывала из-за шторы, сканируя взглядом прилегающую к дому территорию. Заметив дочь, расправила плечи и покачала головой. «Сейчас будет пилить», - уже догадалась Дашка, и её сердце привычно толкнулось в груди от волнения. Но она знала, на что идёт, когда устраивала этот маленький бунт.

Конечно, нужно было съезжать от неё раньше. Девушка прекрасно это понимала. Она прочла несколько книг по психологии семейных конфликтов и ещё пару о детских травмах и понимала, что таким людям, как ее мама, лучше аккуратно, но настойчиво дать понять, что ты уже взрослый, самостоятельный и в состоянии сам решать, как проживать свою жизнь.

Но всё это кажется простым только в книгах. Другое дело, если ты рос с такой маман, у которой любовь как удавка, а любой совет – ультиматум. Даша не умела ни грубить, ни перечить. Любая попытка высказать, хотя бы, намёк на собственное мнение – жуткое оскорбление. Любое неповиновение – скандал, в ходе которого ей вменялось тяжёлое чувство вины.

Девушка прекрасно понимала, что её мамочка была искусным манипулятором, но на то, чтобы подать голос и хотя бы попытаться отстоять своё мнение, у неё ушло, как минимум, пара лет. И вот сейчас она шла домой, словно на эшафот, и ощущала себя школьницей, опоздавшей домой к положенному сроку из-за дискотеки. Такое бывало с её сверстницами лет в пятнадцать, с Дашкой же происходило впервые. И за плотным занавесом из страха девушка ощущала тонкие ростки уверенности в себе: она, черт подери, совершает революцию!

— Смерти моей хочешь? – Вздохнула с порога мать, едва Даша вошла.

— Мам. – Стараясь сохранять спокойствие, Краева взглянула на часы. Половина двенадцатого. – Мне двадцать один, не нужно ждать меня у окна. Я была занята своими делами.

«О, да». Судя по взгляду матушки, она постепенно приходила в бешенство. Такого Дашка прежде себе не позволяла.

— Какими такими ещё делами? – Затараторила мать. – Твои дела – лекции посещать, а не шастать где-то ночами! Я же волнуюсь!

— Середина июля, еще только смеркается, - вздохнула девушка.

Ну, вот. Она опять оправдывалась вместо того, чтобы просто поставить мать перед фактом. Умные книжки велели поступать жестче, но Даша привычно пасовала перед напором матери.

— Ты живёшь со мной, Дарья. – Мама сделала жалобное лицо. – А это значит, что я в любом случае буду переживать, если в десять вечера тебя нет дома. Тебе всего двадцать один! И ты не берешь трубку. Знаешь, сколько раз я пыталась дозвониться?

— Да. – С сожалением выдохнула девушка. – Восемнадцать.

— Что же такое важное помешало тебе ответить на звонок? – Мать впилась в неё взглядом, словно желая прочесть мысли.

— Мы с девочками отдыхали в парке.

— Это важнее, чем я? – Её глаза потрясенно округлились.

— Мам, давай закончим этот разговор. Пожалуйста. – Примирительно предложила Даша. – Я не отвечала на звонки, потому что не хотела. Мне было не до этого.

— Но ведь ты знала, что я буду волноваться… - Лицо матери подернулось разочарованием.

— Только не драматизируй, пожалуйста.

— Я тебя не узнаю. – Сокрушенно произнесла женщина, качнув головой.

«А можно сразу перемотать к той части, где я, наказанная её обиженным молчанием, отправляюсь спать? Потому, что той части, где я прошу прощения и обещаю больше её не расстраивать, сегодня не будет».

— И что это, вообще, на тебе надето? – Оглядела Любовь Андреевна дочь. – Я же говорила, что эта штука тебе не идёт. Такие носят только уличные девки. В таком одеянии тебе хорошего мальчика не найти, на такое ведутся только те, кому от девчонок нужно… сама знаешь что!

— Эта штука называется лонгслив. – Даша бросила взгляд в зеркало. Тонкая кофточка красиво облегала её тело, делая акцент на груди: в основном, благодаря широкому вырезу. Лера подарила его ей на прошлый день рождения. – И мне нравится, как я выгляжу.

— Ну, у меня опыта побольше, и я вижу, как ты смотришься в ней со стороны. – Парировала мать, брезгливо глядя на кофточку. – Если уж ты собственной матери, которая желает тебе только добра, не веришь…

— Мам. – Умоляюще выдавила девушка.

Ей хотелось поскорее закончить этот разговор.

— Тот, кто не слушает родителей, никогда не бывает счастлив. – Повторила она фразу, которой пугала Дашку с детства. – Но ведь тебе кажется, что ты самая умная, да? Не веришь. Пока сама шишек не набьёшь, не успокоишься. И ведь всё равно потом окажется, что мама была права! Ох. Все дети одинаковые!

— Мам, мне уже не шесть лет.

— Вот именно! – Взвилась она. – Пора бы накопить ума!

— Блин, как же мне всё это уже надоело. – Пискнула Даша.

Правы были те умные книжки – пуповину нужно было рвать еще раньше. Теперь она окрепла, задеревенела, стала токсичной. Но как же это сложно, когда тебя с детства воспитывали, лишая воли, когда навязывали чужое мнение, не позволяя иметь своё, не давая ни глотка свежего воздуха и не позволяя совершать собственных ошибок.

7

Следующим утром они уже тряслись в душном такси где-то по просёлочным дорогам по направлению к загородному дому для престарелых, носившем весьма тривиальное название - «Достойная жизнь».

— Не представляю, как можно выходить в рейс с неисправным кондиционером! – Возмущалась Любовь Андреевна, терзая пальцами ворот водолазки.

— Простите, не успел его заправить, не думал, что так быстро выйдет из строя. – Оправдывался пожилой таксист. – Хотите, открою окна?

— Чтобы мы задохнулись от пыли? – Фыркнула она. – Не смейте. Ох. Ладно. Открывайте! Тут всё равно дышать нечем.

— Мам, там кнопочка есть, нажми. – Решила подсказать Даша.

— Я сама прекрасно знаю. – Бросила та и принялась давить на все кнопки сразу. Стекло с противным скрипом задёргалось туда-сюда, а затем сползло вниз. – Ох, что за ужасный день!

Девушка поймала в зеркале заднего вида извиняющийся взгляд водителя и неловко улыбнулась.

— Очевидно, это здесь. – Заметил он, когда автомобиль вывернул к реке из-за очередного пролеска.

Даша приникла к окну. В отдалении, на обрыве, стояло каменное здание, больше напоминавшее тюрьму. Оно мало походило на место, способное обеспечить достойную жизнь, и даже вид на речку, протекавшую внизу, под его зарешеченными окнами, не мог смягчить негативного первого впечатления.

— Кто поселил её сюда? – Изумилась Даша.

— Наверное, Зоя сама захотела. – Хмыкнула мать. – Самое подходящее место для сумасшедшей.

Когда они выбрались из такси, девушка отметила про себя, что вблизи здание смотрелось немного приятнее. Да и не на всех окнах были решётки. А цветущий двор и яблоневый сад слегка скрашивали общую картину.

— Добро пожаловать в «Достойную жизнь»! – Вышла поприветствовать их администратор. – Уже ознакомились с нашей презентацией на сайте? Возьмите ещё флаер.

— Мы родственники покойной Краевой. – Сказала напряженным тоном Любовь Андреевна.

И дежурная улыбка тут же сползла с лица девушки-администратора:

— Пройдёмте за мной, управляющий ждёт вас.

Пока они шли по тёмным коридорам заведения, мать Даши, брезгливо морщась, вполголоса делилась с ней своими воспоминаниями:

— Она жила со мной и твоим отцом целый год, и это время было самым тяжёлым в моей жизни. Зоя постоянно придиралась ко мне. Заставляла мыть посуду. Вручную. С содой. Экономила воду. Вздорная старуха ненавидела посудомоечные машины, считала их дьявольским изобретением. А может, ей просто нравилось издеваться надо мной.

— Мам. – Шикнула на неё Даша.

— А ещё она терпеть не могла сотовые. Всё современное выводило её из себя. Особенно мультиварка. Зоя считала, что этот прибор для ленивых. И телевизор. Она называла его зомбоящик.

— Мам, тише. – Попросила девушка, заметив, что постояльцы выходят из своих комнат, чтобы посмотреть на гостей.

— Она критиковала всех и вся. Грубиянка. Когда Зоя съехала, она стала наведываться, чтобы выводить меня из себя своими советами. Учила, как правильно готовить, хотя сама не умела. Перевешивала шторы, указывала, как следует воспитывать тебя. Пока я не выдержала и не разругалась с ней в пух и прах. Знаешь, я рада, что из-за нашего конфликта твой отец перестал с ней общаться. Мы виделись потом всего пару раз, и она всё время дымила и потягивала коньяк. Совсем опустилась. Из-за своего несносного характера Зоя и оказалась в этом мрачном месте совершенно одна. Одинокая несчастная старуха. Вот до чего доводит высокомерие.

Не выдержав, Даша дёрнула её за рукав.

— А что? – Зашипела мать. – Я в курсе, что о мёртвых либо хорошо, либо никак. Но справедливости ради: именно от свекрови зависит, как сложатся её отношения с невесткой. Если у неё не хватило женской мудрости, чтобы принять меня в семью, чтобы уважать как равную, чтобы не устраивать бессмысленных соперничеств…

— Мам. – Даша обернулась к ней. – Хватит. Ну, правда. Я уже поняла, что у тебя вагон обид на бабушку Зою. Уверена, и у неё на тебя были. – Она положила руки на плечи Любови Андреевны. – Всё в прошлом. Бабушка умерла.

— Я говорю это, чтобы ты мотала на ус. – Цокнула языком мать. – Притворяться, что мы с ней любили друг друга? Какой смысл?

— Добрый день, вы родственники Краевой? – Вышел из кабинета, в дверь которого постучала администратор, импозантный мужчина с бородой.

— Да. – Тут же приосанилась Любовь Андреевна.

— Входите.

— Можно я пока посмотрю комнату бабушки, пока вы беседуете? – Поинтересовалась Даша скорее у администратора, чем у матери.

— Да, прошу вас. – Указала направление женщина.

— Хорошо, иди. – С некоторой долей раздражения бросила мать.

8

Akmal’ – Где-то там

— Вещи, которые можно забрать с собой, мы поместили в коробку. Она на кровати. – Сообщила администратор, впуская Дашу в комнатку бабушки. – Оставлю вас.

— Спасибо.

Когда женщина вышла и прикрыла за собой дверь, девушка испытала облегчение. Даже дышать здесь ей удавалось с трудом. Стены словно хранили в себе печаль всех тех, кто доживал свои последние дни в этом заведении.

Она огляделась вокруг.

Комнатка была крохотной. Кровать, тумбочка, шкаф, телевизор и кресло-качалка. В принципе, минимум, необходимый для жизни. Справа – дверь в крошечную ванную, совмещенную с санузлом. Ну, неплохо.

Даша прикоснулась к расшитому вручную покрывалу, затем к ажурной наволочке и закрыла глаза. Если честно, она полагала, что впереди у неё ещё куча времени, чтобы наладить отношения с бабушкой, если она того пожелает. Делать первый шаг самой девушке не хотелось. Всё-таки, взрослой женщине ничто не мешало общаться с внучкой, если б имелось желание. Столько лет, и ни одной весточки. Хоть бы раз позвонила и поздравила с днем рождения…

Но теперь, после смерти Зои, ситуация казалась немного иной. Даша и сама уже была взрослой. Ничто не мешало ей связаться с бабушкой и лично узнать, почему та не желает общаться. Тогда она была ребёнком, заложником отношений между взрослыми, а сейчас… Сейчас её бабушки не было в живых, и детские обиды отходили на задний план.

Даша села в её кресло-качалку и уставилась на бездонное синее небо за окном. «Если бы любила, интересовалась бы тобой», - часто повторяла ей мама. Теперь жизнь казалась ей намного сложнее этих слов. А ещё Даше просто очень хотелось найти бабушке хоть какое-то оправдание. Людям отмерено так мало времени на этой земле, так почему же они выбирают склоки и ссоры вместо того, чтобы просто жить в мире друг с другом?

— Можно? – Заставил вздрогнуть чей-то голос.

Даша вскочила. Стука она не слышала, поэтому от неожиданности её сердце гулко забилось. Девушка немного успокоилась, обнаружив в дверях сухонькую старушку в инвалидном кресле.

— Да-да, входите.

— Ты, должно быть, Дашенька? – Улыбнулась та, въехав в комнату и остановившись посередине.

На коленях у неё была небольшая черная шкатулка.

— Да. – Кивнула девушка.

— Бабушка часто о тебе говорила. – Глаза женщины заслезились. – Ты ещё красивее, чем она описывала тебя.

— Бабушка… говорила обо мне? – Удивилась Даша.

— Постоянно. – Кивнула женщина. – Мы соседки по комнате. Меня зовут Раиса Аркадьевна. Мы с Зоей дружили, и она много рассказывала о тебе, о сыне и твоей маме. И очень скучала.

— Да? – Девушка поражённо опустилась на край кровати. – Правда? Почему тогда она никогда не звонила? И не приезжала?

Женщина пожала плечами.

— Да кто ж знает. – Она задумчиво взглянула в сторону окна. – Гордость мешала, наверное. Она всем нам мешает. Старики обычно считают себя незаслуженно забытыми. Называют детей неблагодарными, думают, что те сами должны звонить и навещать их. И забывают, что дети сейчас на их месте: они уже взрослые, строят карьеру, не спят ночами из-за своих детей, утром мчатся на работу, а вечером домой – готовить ужин, делать уроки. А по выходным нужно успевать высыпаться и делать уборку. Как белки в колесе, и этот бег кажется бесконечным. Старики чувствуют себя ненужными, обижаются, закрываются в себе. А их дети ощущают недостаток внимания и любви с их стороны. Замкнутый круг. Так было и так будет.

— Мне стыдно, что я так и не позвонила ей. – Тихо призналась Даша.

— А ей, думаю, было стыдно, что она не звонила тебе. – Мягко улыбнулась Раиса. – Кажется, чего сложного? Напекла пирогов, накупила конфет, пригласила внуков, и всё. Но мы всегда откладываем это на завтра. – Женщина развернула кресло и посмотрела на неё. – Я и сама такая же. Как заболела, решила, что не буду обузой дочке, выбрала тут себе комнатку, продала квартиру, переехала. А дочь обиделась. Сама хотела обо мне заботиться.

— Но вы поддерживаете отношения?

— Слава богу.

— И вам тут нравится?

— Да. – После секундной паузы ответила женщина. – Тут как в пионерском лагере: и покормят, и развлекут, и даже танцы вечерами устраивают.

Даша покосилась на её кресло.

— Ты на него не смотри. – Хихикнула старушка. – Я тут себе кавалера нашла. Деда Андрея. Он без ноги, тоже не особо мобильный. Мы в уголочке сядем, он костыли к стене поставит, и шепчемся. Часами, пока другие танцуют. – Она мечтательно закатила глаза. - Лучшее время.

— Надеюсь, бабушка Зоя тут тоже не скучала.

— Что ты. Она была местной звездой. От ухажёров отбоя не было. У неё на тумбочке цветы увядать не успевали, как она букеты один на другой меняла. Не пневмония бы, так еще жила б и жила.

— Жаль, что я ее почти не знала.

— Да. – Печально закусила губу Раиса. – Но она вот о тебе многое знала. У деда Афанасия когда внук по выходным приезжал, Зоя всегда просила его твою страничку в этих ваших Интернетах открыть. Смотрела твои фотографии, отслеживала, что с тобой происходит, строила догадки, как у тебя дела – тоже по картинкам. То булочки у тебя на карточках, то закаты, то мороженое. Редко, говорит, ты себя фотографировала. Наверное, не хватало уверенности в себе.

9

Xolidayboy - Океаны

— Вы уверены? – Ошарашено переспросила Даша.

Она всё ещё не могла поверить в то, что адрес с записки Раисы Аркадьевны оказался офисом нотариуса, и в то, что только что услышала от своей собеседницы.

— Дарья Игоревна, это моя работа. – Снисходительно улыбнулась нотариус, поправив очки. – Сейчас мы оформим все бумаги, вам нужно будет лишь принести кое-какие справки и оплатить госпошлину. Свидетельство о праве на наследство вы получите только через шесть месяцев и тогда сможете полностью распоряжаться недвижимостью, но уже сейчас можете въезжать в неё, делать ремонт и пользоваться ею как собственник.

— Просто… - Даша сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. – Просто мы не знали, что у бабушки есть какая-то недвижимость. Она жила в доме для престарелых. Мы думали, её квартира ушла в оплату проживания в этом заведении. У меня не будет потом проблем с этой организацией?

— Дарья Игоревна, - худощавая нотариус снова поправила очки. – У меня много клиентов, и я не могу знать в подробностях ситуацию каждого из них. Но к Зое Александровне я выезжала не так давно: она не могла явиться сама по состоянию здоровья. Мы совсем недолго побеседовали, и той информации, которой я владею, недостаточно для того, чтобы делать какие-то глубокие выводы. Но одно могу сказать точно: ваша бабушка владела этой недвижимостью много лет и точно хотела, чтобы она перешла вам по наследству. Судя по документам, это хорошее место в центре города.

— Где-где? – Чуть не подпрыгнула на стуле Даша.

Нотариус опустила глаза в бумаги.

— Да. Всё верно. Двухуровневое помещение: первый этаж оформлен как нежилой фонд, на втором - жилая квартира. Оба этажа, как следует из плана, сообщаются лестницей как внутри помещения, так и снаружи. Общая площадь сто девяносто квадратов. – Она развернула документ к девушке. – Вот, смотрите. Тут адрес.

— Он мне не знаком. – С трудом шевеля немеющим языком, произнесла Даша.

— Значит, приятный сюрприз, да? – Усмехнулась нотариус. – Поздравляю.

Прямиком из офиса Даша поехала в ритуальный зал на окраине города. Мать, которая сначала и не собиралась идти на похороны, обрывала ей телефон звонками и сообщениями с вопросом, куда она подевалась. Девушка знала, что Любовь Андреевна не отличалась терпением, но ничего поделать не могла: переполненный автобус тащился медленно.

— Где ты была? – Прорычала мать, едва та вошла в зал и приблизилась к ней.

— На консультации в универе, мам. Я же говорила. – Выдавила Даша.

Её взгляд прошелся по помещению, наполненному людьми, и остановился в центре, где на постаменте стоял гроб с почившей. Девушке захотелось подойти ближе, но она вовремя поняла, что идёт панихида, причём религиозное прощание как раз в самом разгаре.

— Ещё и цветы притащила. – Прошептала мать, толкая её в бок и косясь на темно-красные гвоздики в руках Даши.

— Кто все эти люди? Тоже пришли попрощаться? – Проигнорировав её замечание, спросила девушка.

В зале находилось довольно много незнакомцев, в основном – пожилых. Заметив среди них Раису Аркадьевну, Даша кивнула ей.

— Массовка из дома престарелых. Наверное. Вряд ли, у Зои было столько друзей. – Процедила мать.

Вышло довольно громко, и несколько пар глаз уставились на них. Даша сложила руки перед собой и опустила голову. Ей было стыдно смотреть этим людям в лицо.

После окончания панихиды присутствующим разрешили подойти к гробу, чтобы попрощаться с усопшей. Люди встали в очередь, но один из стариков пропустил Дашу с мамой вперёд. Очевидно, все знали, кем они приходились Зое.

Девушка на негнущихся ногах подошла к постаменту. Заглянула в гроб. Старушка будто спала, но её веки не колыхались, а лицо было мертвенно бледным и безмятежным. Даша не знала, что ощущает. Все чувства в этот момент смешались. Бабушка была для неё каким-то очень далёким и родным человеком одновременно. Осознание потери было смутным, а шок от известия о наследстве делал ощущения ещё более размытыми. Она бы всё отдала за то, чтобы поговорить с бабушкой в последний раз, понять, о чём она думала перед смертью, как к ней относилась.

— Господи. – Прошептала Любовь Андреевна, склоняясь над гробом и до боли сжимая руку дочери. – Бедная Зоя Александровна. Зачем? – Она всхлипнула. – Зачем?

Не понимая смысла слов, сказанных матерью, Даша посмотрела на нее. У Любови Андреевны из глаз катились настоящие слёзы.

— Я ведь так хотела ей понравиться. Так хотела. – Шёпотом произнесла она, глядя на свекровь. – Была удобной, милой, услужливой, во всём угождала. Я так хотела, чтобы она приняла меня в семью, чтобы полюбила меня. Целый год я, молча, терпела все её придирки и делала всё, как она хочет. А она мою доброту воспринимала лишь как слабость. Давила сильнее и сильнее, унижала, издевалась. Вот зачем нужно было всё портить? Воевать со мной? Устраивать это соперничество? Всё могло быть по-другому. А теперь…

Слёзы из её глаз катились уже градом. Даша подала матери платок, и та принялась дрожащими руками их вытирать. Мать определённо испытывала сильнейшие эмоции, но девушка не до конца понимала какие именно. Боль вперемешку с обидой? Злость с жалостью? Возможно, Любовь Андреевна действительно жалела, что всё так сложилось, и в чём-то даже ощущала и свою вину, но ни за что не признала бы это вслух. Даже здесь. Даже перед телом своей вечной соперницы.

10

Когда они добрались до дома, у Даши абсолютно не оставалось сил. Она заперлась в ванной, включила воду и разрыдалась. Ей совершенно не хотелось выслушивать лекцию на тему того, что «не следует оплакивать тех, кого ты толком не знал, и кто даже не интересовался твоей жизнью», которая могла последовать от её матери. Поэтому девушка плакала наедине с собой.

«Как прошло?» - интересовалась Лера, сообщение от неё пришло на телефон, когда Даша вышла из ванной.

«Сходишь со мной утром в одно место?» - спросила она у подруги вместо ответа.

«Ты меня пугаешь», - пришло от Леры.

«Всё нормально, просто нужно съездить в центр, решить один вопрос».

«Я в деле».

Они договорились встретиться в десять, и Даша спрятала телефон в карман.

— Тебе нужно отдохнуть. – Заключила мать, натолкнувшись на неё в коридоре. – Нельзя показываться на людях с этими кругами под глазами. – Она качнула головой. – И прибери волосы.

Девушка кивнула и скрылась в своей комнате.

Заперев дверь, она достала со шкафа шкатулку. Села на кровать, положила её на колени. Сердце заколотилось, как бешеное. Нужно было успокоиться прежде, чем открыть и узнать, что внутри. Но никак не получалось. С бабушкой Зоей был связан ворох обрывочных воспоминаний, и содержимое шкатулки могло стать ключом к пониманию того, каким действительно человеком она была.

Наконец, собравшись с духом, спустя почти минуту Дарья её открыла. В ней лежало два конверта: один с деньгами – неприлично большая сумма, другой - с письмом. Под ними, на дне, связка ключей и что-то блестящее. Девушка подцепила это пальцами и вынула на свет золотую цепочку с красивым круглым кулоном. Тот был старым и открывался, а внутри было выгравировано сердце, на котором расположились буквы «З» и «В» - инициалы бабушки и дедушки, которого Даша вообще никогда не знала.

Повертев перед глазами украшение, девушка положила его на дно шкатулки и взяла конверт с весточкой от Зои Александровны. Письмо было написано нетвердой рукой, буквы нелегко было разобрать, и слёзы, поступившие к глазам, делали чтение ещё более затруднительным.

«Дорогая Дашенька!

Пишет тебе твоя бабуля Зоя. Долгое время я мечтала, как ты придёшь, и мы с тобой посидим у реки в обнимку, поделимся секретами и выпьем чаю с булочками в сумерках на веранде. Думала, впереди ещё много дней, месяцев, лет, и мы всё успеем, но жизнь как всегда оказалась мудрее. Учит нас ценить каждый миг и находить счастье в мелочах.

Как бы мне хотелось быть рядом с тобой в дни твоих побед и разочарований, поддержать советом и добрым словом, но мудрость приходит к нам лишь на смертном одре. Не было во мне достаточно силы, чтобы обрести смирение и, заглушив гордость, сделать первый шаг. И только об этом я сейчас жалею.

Дашенька, ты должна знать, что твоя бабушка всегда тебя очень любила. Я бережно хранила все воспоминания о тебе. Иногда вечерами с улыбкой вспоминала, как мы гуляли по парку, ходили в цирк, ели мороженое. Вспоминала, как рассказывала тебе сказки на ночь, как мазала зелёнкой твои содранные колени, как учила заправлять кровать и завязывать шнурки. Я очень скучаю по всему этому. И по тебе, конечно. И очень горжусь, что ты превратилась в прекрасную девушку – спасибо фотокарточкам в Интернете, мне нравится за тобой там подглядывать.

Прости, внучка, что меня не было рядом, когда ты только познавала жизнь. И знай, что я всегда буду смотреть на тебя с небес, готовясь вовремя подставить плечо уже в качестве твоего Ангела Хранителя. Мне все равно, если ты будешь ошибаться – людям это свойственно, но я постараюсь упросить за тебя в небесной канцелярии, чтобы путь твой был лёгок. По крайней мере, легче, чем мой.

Я буду рядом, если понадоблюсь. Незримо, но всегда у тебя за спиной. Буду рядом, если тебе не с кем будет поговорить. Рядом, если заплутаешь в поисках себя или засомневаешься, что встретила свою настоящую любовь. Я верю в тебя, моя славная девочка. У тебя обязательно всё получится!

Обо мне не горюй, меня на том берегу встретит мой сын, твой отец, и это единственное, чего мне здесь не хватало.

Тем, что я тебе оставила, воспользуйся с умом. Это только для тебя. И для того, чтобы ты не забывала свои мечты. Распорядись своим наследством так, как будет правильнее только для тебя. Слушай своё сердце.

С любовью, твоя бабушка Зоя»

Последние строчки были размыты. Скорее всего, они с Раисой обе рыдали над письмом. И Даша тоже не выдержала – слёзы потоком хлынули из её глаз. Она затряслась всем телом, плакала так, что у неё заложило нос и уши.

В эту ночь девушка не смогла уснуть. Отправилась на кухню и несколько часов занималась тем, что лучше всего помогало ей успокоиться: замешивала песочное тесто, делала нежнейшее пюре из лимонов, затем соединила всё это в пирог и выпекала на противне, наслаждаясь идущим из духовки ароматом.

Когда остывший пирог был посыпан сахарной пудрой, за окном уже светало. Косясь на часы, Даша отсчитывала, ни сколько остается времени на сон, а как скоро она окажется в центре, чтобы воочию увидеть то, что ей оставила бабушка. Щёки ещё пылали от жара идущего из духовки, а Краева, как завороженная, любовалась видом из окна. Утренний туман казался ей гипнотическим. Откуда-то из его недр ей словно слышался бабушкин голос: «Теперь всё будет по-другому»…

11

Ramil - Огонь

— Ты уверена, что это здесь? – Хмурилась Даша, оглядывая заколоченные окна.

— Да. Адрес верный. – Почесала затылок Лера. – На том конце здания была табличка с номером дома.

Девушки огляделись по сторонам. Центр города, весьма оживлённый район. Рядом цветочный магазин, какие-то офисы, городской музей. Несколько окон, закрытых фанерой смотрелись бы чуждо на фасаде здания, если бы от времени не потемнели и не сравнялись бы по оттенку с каменными стенами.

— Всё верно. – Дойдя до угла, крикнула Лера. – Здесь, в закутке между зданиями, металлическая лестница, ведущая на второй этаж. Видишь окна? Это квартира над помещением внизу. Окна тоже обросли пылью, штор нет.

— А это, выходит, главная дверь? – Даша с сомнением указала на вход на первом этаже.

— Ну, тебе же сказали, что у квартиры сверху свой вход, и у помещения внизу тоже.

— А внутри тоже есть лестница, - вспомнились слова нотариуса.

— Просто проверь, подойдут ли ключи. – Лера подтолкнула её к массивной деревянной двери.

Дашка воровато оглянулась, но прохожим не было до них никакого дела. Вздохнув, она достала связку и стала подбирать ключ. Подошёл тот, что был самым внушительным. Щёлк, щёлк, и дверь поддалась.

— Ух, ты.

— Ух, ты. – Радостно повторила подруга. – Ну, что стоишь, давай, заходи!

— Чёрт подери, как тут темно. – Дашка сделала шаг и чуть не споткнулась. Кругом был раскидан какой-то хлам: строительный мусор, полиэтиленовая плёнка, куски битой посуды, части сломанной мебели. По помещению словно ураган прошёлся много лет назад, и всё это время оно оставалось в таком виде.

— Сейчас. – Протиснувшись внутрь, Лера включила фонарик на телефоне. – Вот блин, света нет. – Выдохнула она, нажав несколько раз на выключатель.

— Или нет электричества, или… - Даша посветила на потолок, - просто нужна лампочка.

— Что здесь произошло? – Изумилась подруга.

— Пьяная драка?

— Драка, революция и заодно погром, - перечислила Лера и чихнула от пыли, щекотавшей ноздри.

Даша прикрыла за ними дверь, чтобы не привлекать внимание посторонних, и ещё раз обвела лучом фонаря помещение.

— Что тут было? Будто какой-то офис.

— Сейчас трудно сказать. – Лера стала пробираться в середину зала, осторожно переступая через перевернутую мебель. Она подобрала кончиками пальцев какой-то журнал и хмыкнула. – Но, судя по дате, жизнь здесь остановилась в восьмидесятых. Увы.

— Интересно. – Даша посветила фонариком на стены, потом на окна. Те были разбиты, потому и заколочены. – Вот эта часть фасада образует эркер, вид отсюда, наверное, обалденный.

— Да, и окна панорамные – практически в пол, - согласилась Лера. – Даже обидно, что помещение так долго пустовало.

— Ой, - запнулась и чуть не свалилась в грязь Даша, - мы выйдем отсюда грязными как поросята!

— Надо будет потом поискать в сети информацию о том, что здесь было. – С жаром принялась сочинять подруга. - А вдруг штаб-квартира тайной оппозиционной организации? И они печатали свои антиправительственные листовки, пока их не накрыли?

— Ха-ха.

— Иначе, почему твоя бабушка столько лет молчала о том, что у неё есть такая козырная недвижка в центре?

— Не знаю. – Отозвалась Даша, продолжая рассматривать руины. – Никаких догадок.

За отворотом притаилось ещё одно небольшое помещение, войти в которое не представлялось возможным – дверь была сорвана и болталась на одной петле, перегораживая вход.

— Вижу лестницу на второй этаж! – Лера потянула её за собой в коридор в самом углу. Там, за дверью, действительно была лестница. – Идём.

— Что-то мне страшно.

— А ты только представь, как тут будет красиво, когда включим свет и вынесем весь хлам! – Она взбежала по каменным ступеням вверх. – Ой, Дашка, какая тут красота!

На втором этаже было намного чище, но только потому, что полностью отсутствовали мебель и мусор. Пыли было предостаточно, и Краева тоже чихнула.

— Вот это да, - ахнула она.

— Ох, и заживёшь, Дашка! – Взвизгнула Лера.

То, что открылось их взорам, было намного лучше, чем можно было себе представить. На втором этаже слева располагались две чудесных спальни – одинаковые по размерам. В пространстве справа умещались ванная комната и санузел, а чуть дальше оставалось небольшое, но уютное пространство для кухни. Прямой выход из квартиры на улицу был прямо напротив них, через коридорчик между второй спальней и санузлом.

— Боже, а какой вид! – Пробормотала Лера, протерев ладонью стекло в одной из спален.

В комнату тут же полился дневной свет.

— Сантехника вся на месте, но воды нет. – Вернувшись из ванной, сказала Даша.

И замерла, поражённая видом из окна на утренний город.

— Вызовем специалистов, и всё решим. – Почти прошептала Лера, не отрывая взгляда от вида в светлом пятнышке на стекле. – Дашка, ты хоть понимаешь, какой клад тебе достался? Мечта!

12

Polnalyubvi – Твои глаза

— Мама, нам нужно поговорить.

— Надеюсь, это что-то важное потому, что мне пора собираться на работу. – Ответила Любовь Андреевна, попивая маленькими глотками крепкий кофе на кухне.

Мать всегда так делала: не спеша пила кофе, сидя за столом в пижаме, а потом вскакивала, начинала орать, что опаздывает, и возмущаться, что кто-то убрал не туда её одежду, поэтому она не может её найти.

— Да, очень важное. – Сказала Даша, ломая пальцы. Этой ночью она практически не спала, придумывая речь, с которой обратится к матери. И вот пришло время этого разговора, а у неё из головы вылетели все заранее подготовленные умные слова. – Я вчера была у нотариуса.

— Так. – Внимательно посмотрела на неё Любовь Андреевна. Упоминание нотариуса заставило ее насторожиться. – Что за нотариус? О чём речь?

— Это по поводу бабушки Зои. Она оставила мне наследство.

— Пхах. – Нахмурилась мать. – Что-то кроме пыльной коробки? Никогда не поверю.

— Но так и есть.

— Должно быть, тут какая-то ошибка.

— Никаких ошибок. Речь идёт о недвижимости.

— Это интересно. – Она выпрямила спину, её глаза загорелись.

— Квартира и нежилое помещение в центре. Их ещё нужно привести в порядок, похоже, что никто особо не следил за ними все эти годы, но…

— В центре?!

— Сто девяносто квадратов. В одном здании с музеем, недалеко от собора и того памятника, помнишь, который…

— Ты серьёзно? – Перебила её мать, вскочив со стула.

— Абсолютно серьёзно, я видела бумаги. Ключи у меня уже на руках.

— Ну, Зоя! Ну, даёт! – Любовь Андреевна схватилась руками за голову. – Откуда у неё эта недвижимость?

— Это я у тебя хотела спросить. Странно, что никто не знал об этом. Папа ничего не говорил тебе?

— Когда мы стали встречаться, Зоя как раз похоронила мужа. – Стала расхаживать по кухне мать. – Долго находилась в депрессии, лечилась, потом устроилась поваром в систему школьных столовых. Игорь упоминал что-то про какой-то её бизнес в центре, но я не вникала. И уж никак не могла подумать, что у неё могла там оставаться собственная недвижимость…

— Я вчера съездила туда, всё осмотрела.

— И как? – Уставилась на неё Любовь Андреевна. – Интересно, сколько у нас получится за неё выручить?

— В смысле?

— Нет, я понимаю, что нужно подождать полгода прежде, чем продавать. – Снова заходила по кухне женщина. – Ой, а, может, сделать ремонт и сдавать помещение? Аренда в центре – это золотая жила!

— Мам.

— Не волнуйся, твоя мать придумает, как грамотно распорядиться средствами. Я всё решу.

— Мам, да услышь ты меня. – Вздохнула Даша. И, дождавшись, когда та посмотрит на неё, тихо добавила. – Я не планирую ничего продавать.

— А ты тут вообще при чём? – Искренне не понимая, нахмурила лоб Любовь Андреевна.

— Бабушка оставила всё мне, поэтому и решать буду я. – Несмело проронила девушка. – Это моя недвижимость.

Мать расхохоталась. Даше пришлось переждать этот приступ смеха.

— Дорогая, конечно, ты будешь решать. Но не сейчас. – Положила ладонь на её плечо мать. – Это слишком большая сумма, детка.

— Да не разговаривай ты со мной, будто мне всё ещё пятнадцать! – Рассердилась Даша. Дёрнув плечом, она скинула с себя её руку. – Я уже совершеннолетняя!

— Это что за тон? – Угрожающе произнесла Любовь Андреевна.

— Я так больше не могу. – Дашу затрясло под её взглядом.

— Во-первых, не кричи на мать. Никто не давал тебе такого права. – С каждой новой фразой женщина словно увеличивалась в размерах, становясь угрожающе большой.

— Прости, мам, но это единственный способ заставить тебя услышать. – Тяжело дыша, произнесла девушка.

Хотя, ей просто хотелось попросить мать заткнуться.

— Во-вторых!

— Не надо. – Махнула рукой Даша. Этот жест был призван заставить её замолчать. – Мне не интересно, что у тебя «во-вторых». Услышь меня! Я буду распоряжаться наследством бабушки, как пожелаю. Потому что оно моё. И закон тоже на моей стороне. Я не буду ничего продавать, и твои советы мне не нужны. Я переезжаю в эту квартиру! Прямо сейчас. И буду жить там, как мне захочется, а не так, как хочется тебе.

Любовь Андреевна, почувствовав себя оскорблённой, попятилась назад. Она схватилась рукой за сердце. Её любимый приём.

— Неблагодарная. – Выдавила женщина, качая головой. – И это после всего, что я для тебя сделала!

— Мам, прекрати. Пожалуйста. – Простонала Даша. – Я что, совсем не должна иметь своего мнения? Мне двадцать один, у меня есть свои желания и мечты, я просто хочу…

— Это всё твои подруги. – Скорбным голосом произнесла Любовь Андреевна. – Задурили тебе голову, взяли в оборот. Теперь хотят пожить за твой счёт? Знаешь, чем это кончится? А я знаю! Пойдёшь по наклонной, будешь менять мужиков, как они – одного за другим. Да реальная жизнь тебя пережуёт и выплюнет! Приползёшь ко мне обратно!

13

Через час они обе уже сидели на полу в новой квартире Даши, подстелив под задницы пакеты, и завтракали. К счастью, Лера захватила с собой бутерброды, а по пути взяла два стакана кофе на вынос и салаты.

— Всё к лучшему. – Заключила она, выслушав подругу. – Правда. Единственное, чему может научить твоя мать, это как избегать мужчин до пенсии.

— Всё равно, я не могу отделаться от ощущения, что предаю её. – Сделав глоток латте, призналась Даша.

— Понимаю. Но теперь тебе нужно быть стойкой, чтобы она не смогла вернуть контроль над твоей жизнью.

— Да, но это так тяжело.

— Но только так можно всё изменить.

— Мне как будто стыдно за то, что я, наконец, подумала о себе и своих желаниях.

— Ладно бы ты была счастлива, живя с ней, а так… - Лера пожала плечами. – Теперь ты сможешь делать то, что по-настоящему хочешь. Твоя новая счастливая жизнь начинается здесь и сейчас.

— Ура. – Краева подняла свой стакан, и они чокнулись. – Но всё равно дико страшно.

— Просто лучше вылетать из родительского гнезда сразу, как исполнится восемнадцать, - рассмеялась подруга.

— И как мне теперь быть? – Даша оглядела стены комнаты. – Раз уж мне так резко приходится обретать самостоятельность, то нужно составить план действий. С чего начать, чтобы я смогла сегодня переночевать тут?

— Я тоже не настолько самостоятельна, чтобы сразу назвать тебе тех, кто, например, отвечает тут за свет и воду. Это что-то из раздела для взрослых-взрослых. – Хихикнула Балабося и чуть не подавилась бутербродом. – Ой. Кх-кхм! – Она прокашлялась. – Но мы начнём с того, что найдём кого-то типа, кто старший по зданию, или управляющую компанию. Узнаем, пригласим специалистов. Скорее всего, вода просто перекрыта, чтобы не было протечек, пока тут никто не живёт, да и с электричеством, надеюсь, всё тоже не так сложно. Бабушка ведь платила за коммуналку все эти годы?

— Думаю, да. – Неуверенно пожала плечами девушка.

— Короче, решим. – Заверила Лера. – Потом пойдём в магазин, купим тряпки и вёдра. Кучу тряпок. И чистящие средства, и мешки для мусора. В общем, всё, что нужно для уборки. – Она задумчиво прищурилась. – Ну, и пока будем отмывать твой двухуровневый люкс, проведём ревизию всего, что тут имеется. Например, внизу среди хлама я точно видела как минимум три целых стула, стол и стойку из искусственного камня. В обеих кухнях сохранились добротные гарнитуры – их только привести в порядок, пройтись шкуркой, покрасить, и будут как новые, останется лишь дополнить техникой.

— В обеих кухнях?

— А ты что, не видела? – Вытаращилась на Дашу подруга. – Там, внизу, где дверь болтается на соплях – там кухня. Маленькая, обросшая паутиной, но все рабочие поверхности и вытяжка на месте. Купим пару духовых шкафов, и слухи о твоей выпечке разнесутся по всему району!

— Боже, кухня? – Всё никак не могла поверить Краева.

— Дверь, кстати, тяжеленная. Похоже, из массива какого-то дерева. Повесим на петли, придадим ей вид, и она прослужит ещё лет пятьдесят!

— Столько работы…

— Смотри на это с оптимизмом: каждый предмет мебели и интерьера, который удастся восстановить, это возможность сэкономить, чтобы вложить средства во что-то полезное – например, в отделку, посуду, скатерти и прочее. Понадобится до фига всего! Хорошо, что нас никто не торопит.

— Это так волнительно.

— Ещё бы!

— Да я про то, что ты, главная транжира, рассказываешь мне об экономии, - засмеялась Даша.

— Сама не верю. – Улыбнулась Лера. – Но мне так хочется, чтобы всё получилось!

— И мне!

Они обнялись и крепко сжали друг друга.

— Что это у тебя, Лер? – Всполошилась Даша, заметив, как что-то блеснуло на пальце подруги, когда они разомкнули объятия.

— Где? Ах, это… - Она нервно прикрыла одну руку другой. – Блин…

— Лерка, это что?! – Краева даже вскочила на ноги. – Это то, что я думаю? Да?!

— Блин, блин! – Балабося тоже поднялась. Неохотно протянула руку, чтобы позволить подруге ближе рассмотреть кольцо на пальце. – Я не хотела пока никому рассказывать.

— Но почему? – Даша подняла её руку ближе к свету, льющемуся из окна. – О, боже, оно прекрасно! Кирилл сделал тебе предложение? Когда? Когда это случилось?

— На той неделе, когда мы ездили в Воткинск на свадьбу брата. – Лера закусила губу. – Это было так красиво. Он попросил меня стать его женой на набережной на закате. Небо окрасилось во все оттенки красного и сиреневого, Кирилл опустился на одно колено… м-м-м…

— И ты сказала «да»?

— Да. – Улыбнулась она. – Потом, правда, налетели чайки, Альма на них залаяла, прыгнула на меня, я чуть не покатилась со ступеней и не рухнула в воду, а Кирилл, спасая меня, вывихнул ногу, но это ерунда. Изюминка, о которой можно будет рассказать детям. Главное, это ощущение. Мне казалось, всё в душе перевернулось в тот момент! Я была та-а-ак счастлива!

— Почему тогда ты не хотела делиться с нами?

— Ох. – Лера подошла к окну. – Мне показалось это неуместным… в данной ситуации. Ну, из-за Сашки. Ты ведь знаешь, она немного переживает по поводу беременности. Это произошло до того, как… ну… - Она вздохнула. – Короче, это из-за того, что Сашка ждёт ребёнка, а Лев до сих пор не сделал ей предложение!

14

Чайкина & Маркул - Стрелы

Даша находилась в приятном шоке, иначе и не скажешь. Организаторские способности Леры поражали: подруга собрала в помещении человек пятнадцать, да ещё подтянулись сантехники и электрики, и все что-то делали, обменивалась мнениями, куда-то что-то тащили и переставляли, а она умудрялась всеми этими процессами руководить.

Первыми по её звонку прибыли представители управляющей компании. За небольшую доплату её сотрудники вызвались решить основное количество вопросов в течение дня, девушки только сбегали в ближайший специализированный магазин и накупили целый пакет электротоваров – всё необходимое по составленному электриками списку. Потом прибыли сантехники, Лера договорилась с ними, что они сами установят счётчики и проверят на исправность старое оборудование. То, что вышло из строя, поменяют, устаревшее позже можно будет заменить новым уже без спешки.

В процессе решения этих вопросов прибывали пожарные: почти каждый со своим инструментом, перчатками, спецодеждой, мешками и вёдрами. Даша рассыпалась в благодарностях, встречая их, и чуть не расплакалась, когда Кирилл со Львом втащили в будущее кафе каркас кровати и подняли его наверх. Лера, как и обещала, заказала подруге матрас, и тот, слава службам доставки мегаполиса, привезли уже через два часа.

Работа на первом этаже закипела. Кто-то вытаскивал объёмный мусор сразу на улицу, чтобы позже сгрузить в вызванный для этой цели грузовик, другие складывали более мелкий мусор в мешки и подтаскивали к выходу. Даша следила за работой сантехников, а ещё за тем, чтобы пожарные работали в респираторах, потому что пыль стояла непроглядная. Кирилл помогал электрикам, а Лера контролировала уборку: решала, что стоит выбросить, а что ещё пригодится в быту и может быть отреставрировано и использовано в квартире или в будущем кафе.

— Здесь тоже нужна помощь! – Позвал Лев.

За грудой фанеры и гипсокартона, наваленных на стену, обнаружилась дверь в туалет. Помещением тут же занялись сантехники. Даша, конечно, переживала за то, сколько ей придётся выложить за их услуги, учитывая то, как дружно они навалились на работу благодаря уговорам Балабоси, но, честно говоря, испытала облегчение, узнав, что на первом этаже имеется уборная – для посетителей кафе это очень важно.

По мере освобождения помещения от хлама, оно становилось всё более просторным и уютным. Фантазировать о том, каким будет будущее заведение, становилось всё приятнее.

— И стал свет! – Воскликнула Лера, когда стараниями электриков зажглась под потолком первая лампочка.

— Ура! – Захлопала Даша.

В санузле ещё неохотно, но тоже уже шумели трубы – шла проверка систем. И все эти звуки, вкупе с радостными возгласами собравшихся, вселяли надежду.

— Как я смогу всех отблагодарить? – Прошептала она на ухо Лере, наблюдая за тем, как помещение освобождают от мусора.

— Не волнуйся, - потрепала ее за плечо подруга, - когда откроешься, просто накроешь для ребят «поляну». У них так принято – помогать своим. Так что всё нормально.

— Приветики! – Ворвалась вместе с солнечными лучами в помещение Ева. – Кому тут нужна помощь?

Без обмундирования, в спортивных брюках и футболке она выглядела непривычно. Обычная девушка. Хрупкая, но подтянутая, с крепкими мышцами. «Красотка», - отметила про себя Даша.

— Привет, дорогая! – Обняла её Лера. – Прости, что оторвала от отдыха в твой выходной.

— Какая ерунда, я все равно маялась от безделья. – Буднично отмахнулась она. – Привет, Даш! – Они обнялись. – Значит, приводим в порядок твою конуру?

— Вроде того.

— Ого! – Ева аж присвистнула, оглядывая зал. – А здесь прикольно!

— Покрасить стены, и будет отвал башки, да? – Всплеснула руками Лера. – И ты ещё не видела квартирку наверху, я описала все коленки, когда впервые туда поднялась!

— Нужно глянуть.

— Посторонись! – Крикнул Артём.

Девушкам пришлось отойти, чтобы они с Сергеем могли протиснуться в дверной проём со здоровенным обломком гипсокартона.

— Похоже, вам без меня не справиться, ребята. – Заметила Ева.

— Конечно! Давай, переодевайся и вперёд, помогать! – Усмехнулся Артём.

— Тут тоже заменим проводку, - переступая через кучи мусора, сказал Кирилл электрику, когда они двинулись на второй этаж. – Безопасность прежде всего.

— Как всё серьёзно, - улыбнулась Даша.

— А как ты хотела? Этот человек всем родным и знакомым на все праздники дарит пожарные извещатели! – Прыснула со смеху Лера. – А потом, когда приходит в гости, первым делом меняет в них батарейки!

Соло, услышав, обернулся и подмигнул своей невесте. Она послала ему воздушный поцелуй.

— Всегда балдею, наблюдая за вами, - призналась Ева.

— А я думаю, вот бы и мне так повезло. – Глядя с умилением, произнесла Даша.

— Точно. Как с языка сняла.

— Ой, девочки, я так долго сопротивлялась. – Сказала шёпотом Лера. – Что даже стыдно, какой дурой была. Иногда счастье, оно вот – перед нами, а мы всё никак не можем раскрыть глаза, чтобы увидеть его.

15

Дашу бросило в жар: скорей бы установить нормальное освещение, одной лампочки под потолком и распахнутой двери явно не хватает, чтобы ясно различать всех, кто находится в зале! Ах, да, и окна. Побыстрее бы их остеклить! Ей нужно было больше воздуха, больше пространства! Ей нужно было срочно выйти проветриться!

— Не за что. – Произнёс Никита, утерев пот с пыльного лица.

Даже под респиратором угадывалась улыбка, блуждающая на его губах. «Господи, нужно убраться отсюда, пока они не решили раздеться по пояс!»

— Простите, - брякнула Даша, пробираясь к выходу.

И чуть не столкнулась с Сашей, появившейся в дверях.

— Приве-е-ет! – Удивлённо оглядела её Золотова. Вся одежда Краевой была перепачкана грязью. – Похоже, всё серьёзно. – Она обвела взглядом помещение. – Привет, ребят! Ничего себе… Вот это зал, я уже влюблена в это место!

Пожарные поздоровались с ней хором и продолжили работу.

— Привет, - поцеловала воздух рядом с подругой Даша, чтобы не испачкать её. – Мы не ждали тебя так рано. Тебе не стоит вдыхать всю эту дрянь.

— Да, но я подумала, что вы проголодаетесь, и не стала дожидаться вечера. – Она подняла выше пакеты, которые держала в руках.

— Давай-ка их сюда, малышка. – Принял пакеты Царёв и поцеловал Сашу в лоб. – Не могу поверить, что ты тащила такую тяжесть! Я же тебя просил…

— Я на такси, - кивнула она через плечо. – Кстати, в машине ещё пакет и несколько коробок пиццы, заберёшь?

Он нахмурился, делая вид, что сердится, затем поцеловал её ещё раз и кивнул.

— Отнесу всё наверх, там намного безопаснее и чище.

— И мы открыли там все окна, - подтвердила Даша.

— Я взяла резиновые перчатки и экосредства, - шепнула Саша, - помогу с влажной уборкой.

— Но ты…

— Я беременна, а не больна. – Замотала она головой. – Мне нужно что-то делать, я не могу сидеть на месте всё время. К тому же, как я оставлю тебя в такой момент?

— Спасибо. – Улыбнулась Даша.

— Давай, покажи мне всё тут, я порадуюсь, а потом мы накроем стол, чтобы ребята смогли перекусить немного.

— Не уверена насчёт стола, - оглядев творящийся на этаже кавардак, протянула девушка.

— Ничего. Тогда накроем пол, - хихикнула Саша.

Когда уборка в одной из спален была окончена, девушки накрыли в ней общий стол – на подоконнике. Благо, тот был достаточно широким, как и во всех домах старой постройки. И стали звать всех к столу. Но ребята поднимались по очереди: никто не хотел бросать начатое. Перехватывали кусок пиццы, бутерброд, пили сок и уходили обратно.

— Думаю, нужно взять холодного пива. – Предложила Даша.

Она не представляла, как ещё может сегодня отблагодарить всех этих людей, что по первому зову бескорыстно откликнулись и пришли ей на помощь.

— Отличная идея, я видела магазин разливного по дороге. – Сказала Саша, облачаясь в фартук и перчатки. – Но не раньше, чем через пару часов. Уверяю, никто из мужчин не притронется к выпивке, пока грузовик не вывезет мусор, и первый этаж не будет прибран.

— Мне не верится, что сегодня я смогу здесь спать. – Растрогалась Даша. – Что здесь будет моя спальня. – Она села на кровать и погладила руками матрас. – Блин, нужно ведь ещё постельное!

— А ты не взяла с собой из дома? – Поинтересовалась Лера, убирая длинные волосы в узел: как показала практика, так удобнее работать, когда они не мешают.

— Я не уверена, что взяла хоть что-то нужное. – Призналась Краева, подтянув к себе сумку. – Собиралась в таком стрессе. – Она потянула за собачку молнии.

— Ну-ка, посмотрим… - Саша наклонилась над открытой сумкой.

Ева присвистнула, сделав то же самое.

— Ни капли осуждения, - усмехнулась Лера, подойдя ближе и тоже заглянув.

— Хм. По крайней мере, скучно тебе не будет. – Растерянно хмыкнула Золотова.

И все вчетвером они рассмеялись, глядя на внушительную стопку книг, которую Даша прихватила с собой вместо гораздо более необходимых в быту вещей.

— Ничего, - вытирая слёзы, выступившие от смеха, произнесла Краева. – Остальное можно забрать, когда мамы не будет дома. Главное, что я смогла. Я сделала это. – Она сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. – Мне всё ещё страшно, но когда рядом такие друзья, как вы, все тревоги уходят на задний план.

— Выпьем за это! – Разлила сок по пластиковым стаканчикам Ева. – И за кафе!

— И за Дашу! – Поддержала Лера.

— Да! Ура! – Воскликнула Саша.

И они чокнулись, а затем обнялись.

16

Брендон Стоун - Химия

С музыкой работать стало веселее. Кто-то из девчонок, кто отдраивал кухню на втором этаже, включил радио на телефоне, и помещение наполнилось ритмичными мелодиями. В санузле орудовали сантехники, общались они на своём «особом», не самом интеллигентном жаргоне, и заглушающий их разговоры шум стал настоящим благословением.

— Я отмыла паркет, - заглянув во вторую спальню, где Даша тряпкой, примотанной к палке, собирала тенёта, сообщила Лера. – Его отшлифовать, покрыть лаком, и будет идеально!

Краева обернулась и показала ей палец вверх.

— Супер! Стены тут, кстати, ровные. Внизу нужно перекрасить, наверху переклеить обои. – Сказала она. – Внутренний счётчик у меня уже не выключается. Как же сложно быть взрослой!

— Ха-ха, а ты думала! – Бросила Балабося.

— Теперь я вижу, сколько работы ещё предстоит. – Вздохнула Даша. – Привести тут всё в порядок будет долго и дорого.

— Зато одновременно можно заняться бумагами и всей этой разрешительной документацией для кафе.

— Боже! – Выдох Даши превратился в стон. – Ещё и это! Я совсем не подумала о том, что нужно будет собирать кучу справок и оформлять предпринимательство.

— Глаза боятся, а руки, как говорится! – Голос Леры поглотил шум музыки, она удалилась обратно в кухню.

— Из одного места, - договорила за неё Даша, сдирая с рук паутину. – Фу, мерзость! Фу, фу…

Чтобы снять тенёта в дальнем углу, пришлось подставить табурет. Она установила его возле стены, проверила руками на прочность. Крепкий. Неудивительно, раньше мебель делали на совесть. Представляя, как займётся реставрацией каждого стула, столешницы и дверей, девушка пританцовывала. Ещё пару дней назад она о такой жизни и мечтать не могла, а сегодня уже жила отдельно и планировала свой бизнес. Красота!

Взяв палку, Даша забралась на табурет. Тот стоял прочно, даже не скрипел. Можно было не переживать, что свалишься. Лишь бы дотянуться до этой противной паутины. Вот так её! Так!

Сначала девушка не поняла, что такое мелькнуло перед глазами и приземлилось ей на грудь, а затем опустила взгляд, и кровь застыла в жилах.

— А-а-а! – Взвизгнула она, пытаясь стряхнуть с себя монстра.

Потеряла равновесие и…

— Всё хорошо. Держу, держу. – Успокоил низкий бархатный голос.

«О-о-о… Опять эти глаза. На фоне угольно-чёрных ресниц они кажутся ещё синее и ярче. Эй, стоп! Как это я оказалась в его объятиях?!»

Даша встрепенулась от осознания того, что, чуть было, не рухнула на пол, и от этого «чуть» её спасли лишь руки Никиты, держащего крепко. На весу. Так близко к его телу. Такому горячему и твёрдому… и…

— Это всего лишь паучок. – Произнесли его губы.

Зачем она вообще пялилась на них? Почему она вообще всё ещё находилась в его объятьях? И почему внутри всё трепетало от этой близости?

— Паучок? – Словно очнувшись ото сна, дёрнулась Даша. Освободилась от его хватки, спрыгнув на пол, и принялась деловито отряхиваться. – Это был паучище! Огромный! Вот такой! – Изобразила она что-то размером примерно с теннисный мяч.

— Его имеешь в виду? – Спросил парень.

Подошёл близко. Ещё ближе. Протянул руку, заставив девушку съёжиться… и осторожно снял с её волос крохотного паучка, поджавшего лапки и превратившегося в безобидный чёрный комочек.

— Нет. – Она нервно оглядела свою одежду. – Тот был больше. Я уверена.

Её сердце гремело, как паровоз. Даша отошла от Никиты на шаг – так, на всякий случай, чтобы не услышал этот грохот в её груди. Мало ли что он там может подумать? Ещё решит, что это не из-за паука, а от того, что он стоит к ней так близко. В этой его узкой футболке, мокрой от пота и пахнущей мужчиной и свежестью дезодоранта.

— Но спасибо. – Добавила она, бросив на него короткий взгляд. – Что не дал расшибиться.

— Пожалуйста. – Дёрнул плечами парень. – Давай, я уберу. – Он кивнул в сторону угла. Взял палку, обмотал тряпкой, поднял повыше и аккуратно собрал паутину. – Вот и всё.

— Мило с твоей стороны, - сдержанно сказала Даша, всё ещё ожидая подвоха. Этот тип запомнился ей совсем другим в их прошлую встречу.

В дверном проёме мелькнула Лера и тут же скрылась. Неужели, она не могла войти? Даше было неловко наедине с этим парнем, но тот почему-то не спешил уходить.

— Слушай. – Прочистив горло, начал Никита. Он швырнул тряпку в ведро и впился своими невозможно синими глазами в Дашу. – Мы с тобой как-то неправильно пообщались в прошлый раз…

— Да. – Кивнула она. – Знатно выбесили друг друга.

— Точно. – Ухмыльнулся парень.

Нет, лучше бы ему так не делать. И почему самодовольная улыбка делает всех засранцев такими обаятельными?

— Просто ты вёл себя как гад.

— А ты как зануда.

— Сарказм – попытка скрыть проявления слабости. – Расправив плечи, отчеканила Дарья. – По тому, как ты разговаривал, я решила, что у тебя просто психологические проблемы. Страх перед отношениями, например. Возможно, из-за чего-то, что произошло в твоей жизни. Из-за чего ты обозлился на весь мир?

17

SAHALIN – У меня нет дома

Прошло уже четыре дня с того момента, как они собрались у Даши, чтобы помочь с уборкой, но тот вечер всё никак не шёл у Никиты из головы. Работа, надо признать, была не из лёгких: разбирать завалы и ворошить пыльные залежи в жару так себе приятное занятие. Они вспотели, перемазались в грязи, надышались пылью, а потом даже помыться было особо негде – так, умылись ржавой водой, что, наконец, побежала из старых труб. Вымыли руки, да так и остались в грязной, прилипшей к телу одежде.

Но посиделки, которые случились дальше, они словно стоили всех этих неудобств. Душевные, весёлые. Похожие настроением на их традиционные пожарные пикники в парке, только вместо сосисок на гриле – пицца из коробки, а вместо пледа на траве – картон на полу. Но зато как посидели! С шутками, песнями, с музыкой и тёплыми разговорами в кругу друзей. После унылых одиноких месяцев в больнице и долгой реабилитации Плахову этого как раз и не хватало.

Девчонка, будем честны, тоже приятно его поразила. Даша эта. Краева. Монашка-недотрога. Уйти из родительского дома в заброшенную дыру, не побояться ночевать там одной, без всяких удобств. И то, как рьяно она взялась за дело, как планировала начать свой бизнес, как горела и заражала своей идеей подруг, всё это заставило поменять о ней своё мнение. Всё-таки, что-то в ней было. Особенно понравилось Никите то, как девушка отстаивала своё мнение и с каким жаром отвечала ему, давая отпор. Уже за это можно было её уважать.

Вспоминая, как они сидели всей компанией в пустой спальне на втором этаже, как делились идеями о ремонте и травили байки из жизни на эту тему, и как Даша смеялась, запивая холодным пивом из пластикового стакана сэндвич с сыром, он почему-то не мог сдержать улыбки. Они сидели рядом на подоконнике и даже не поубивали друг друга. И поболтали немного, пока Илья не начал приставать к ней со своими тупыми анекдотами.

Никита абсолютно не разделял идеализированные представления Даши о союзе с мифическим идеальным мужчиной и отношениями на всю жизнь, но после такого чудесного вечера готов был признать, что они неплохо нашли общий язык и вполне могли бы стать друзьями. У друзей ведь главное что? Позволять друг другу быть собой и не лезть с непрошенными советами.

Совсем как тогда, когда у него на экране высветилось «Света зовёт в к себе», и он скинул звонок, отшутившись, что сегодня не то настроение. Но какое же у девчонки было выражение лица! Как будто Никита не взрослый здоровый мужчина, который спит, с кем хочет, а какой-то нарушитель устоев. И когда позже позвонила «Секс», имя которой он не помнил, но договаривался встретиться вечером, Даша и вовсе покраснела от ушей до пят. Зато как они смеялись, когда на экране высветилось «Секс пропущен»!

Словом, Плахову начинало нравиться смущать недотрогу. И он искренне считал, что из девчонки вышел бы толк, если бы она меньше заморачивалась на теме этой своей выдуманной вечной любви, в которую, к слову, верило большинство женщин. Почему? Вероятнее всего, эта заводская прошивка передавалась у них из поколения в поколение с одной важной целью – чтобы люди продолжали размножаться. Ведь для того, чтобы оставить потомство, им важно верить в то, что рядом надежный, почти святой мужик. Иначе никак.

И как же хорошо, что оставались и те, с кем можно было просто приятно провести ночь. Как, например, вот эта девица – как её? Никита потянулся и уставился на блондинку, спящую рядом спиной к нему. Маша? Оля? Нина? Неважно. Сейчас он выпроводит её, и с концами. Плахов сел на постели, и в голову словно ударил гонг. «Ох, ты ж!»

И тут же воспоминания о вчерашнем вечере в баре стали выстраиваться перед ним в стройный ряд. Сначала они выпили по паре бутылок с парнями, а потом он заметил её. Она отдыхала с подружками и не сводила глаз с их столика. Блондинка была изрядно пьяна, поэтому, когда Никита подошёл, ему не захотелось тратить время на флирт и долгие уговоры. Была не была: и, подойдя, он шепнул ей на ухо, что хочет её трахнуть. Кажется, она переспросила, не шутит ли он, тогда Плахов сказал, что вряд ли подошёл бы просто поболтать. Секундное замешательство, и вот уже девица схватила сумочку, спрыгнула со стула и потащилась за ним.

Обычно он никого не оставлял у себя на ночь. Таковы правила. Чтобы ни к кому не привыкать, не давать напрасных надежд. Но с ней вышло исключение. Никита сильно устал: два дня торчал на крыше, он брал подработку – нужно было покрыть металлочерепицей гараж заказчику (многие в их части так «калымили» в свободные дни). А напарник кинул, и пришлось возиться одному. Вымотался ужасно. И потому после секса с этой блондинкой попросту отрубился.

А утром естественно встал обыденный вопрос: как быстро и безболезненно выпроводить гостью из квартиры?

— Эй, дорогуша. – Потряс он её за плечо. – Слышишь?

Девица промычала что-то нечленораздельное.

— Вставай, тебе пора. – Проговорил Никита ей на ухо.

То же самое.

— Слушай, как тебя там… Мне нужно собираться на работу. – Потормошил он её ещё раз.

— М-м-м…

Плахов потянулся к тумбочке, взял телефон.

— Вот дерьмо! – Вырвалось у него. На часах уже была половина восьмого. Опаздывать на караул строго запрещалось, за это можно было капитально огрести от начальства.

Он выругался ещё раз, вскочил с постели и направился в ванную. Повсюду были разбросана одежда и вещи блондинки: её смартфон, сумочка, сигареты, фитнес-браслет. Никита оглянулся и поморщился, наблюдая распластанную на постели обнажённую незнакомку. Удивительным образом то, что заводило его накануне, с утра всегда злило. Ему хотелось, чтобы она поскорее убралась из его холостяцкой конуры, но возиться с уговорами было некогда.