Пламя цвета изумруд

Глава 1

В детстве папа говорил мне, что чудовищ не существует. Что мои ночные кошмары – плод моего воображения. Когда я вырос, я столкнулся с вопросом – обманывал он меня или просто ошибался?

Когда я в опасности, даже на краю смерти, я стараюсь найти умиротворение внутри себя. Место, где я могу вздохнуть, собраться и продолжить дело. Если вы когда-нибудь узнаете, как добиться спокойствия перед лицом смерти, сообщите мне. Я придумал один трюк, который срабатывает при столкновении с опасностью – бежать, очень-очень быстро. К несчастью, это требует тренировок. Тем менее, примерно раз я год я решаю прийти в форму: заняться йогой, пробежаться и прочее.

Сегодня наступил как раз такой день. Расстелив циновку в холле, я медленно начинаю выполнять упражнения, асану за асаной. Мукха Шванасана дается мне уже легче, чем в предыдущий раз. Физические упражнения я не особо люблю. К счастью, как только я принимаюсь за занятия, обычно что-нибудь случается.

– Раскин! – на улице за застекленной дверью, прямо на уровне надписи «Кевин Раскин. Чародей», маячит лицо миловидной молодой женщины.

Эта крепкая спортивная шатенка – один из источников, дающих мне средства к существованию. Детектив Мэдли, из Департамента полицииХьюстона, периодически обращается ко мне за советами по поводу необычных преступлений, а ее отделение оплачивает мои консультации.

Я не единственный маг в этом мире, хотя обычные люди об этом не подозревают. Но я единственный в этой стране, кто открыто заявляет в рекламном объявлении, что он – чародей, который занимается розыском пропавших вещей и паранормальными расследованиями за разумную цену.

– Привет, Мэдли! Как жизнь? Заходи, – зову я её.

Дверной колокольчик отзывается мелодичным звоном, когда девушка входит и притворяет за собой дверь. Я плавно перехожу из позы кобры к Вирабхадрасане.

– Ничего не хочешь рассказать? – с порога спрашивает Мэдли, требовательно глядя на меня и уперев руки в бока.

Вы не подумайте, между нами исключительно приятельские отношения, без намека на романтику.

– Э, нет, – недоумеваю я. – А ты не хочешь заняться йогой?

– Я серьезно, – по лицу девушки видно, что она не шутит. – Что ты сделал?

Медленно делаю выпад и развожу руки в стороны параллельно полу.

– То есть, что я сделал? – мне уже самому интересно.

– Я ехала на работу, и мне позвонили. Взрыв в четырех кварталах. Диспетчер сказал, пламя было зеленым, – выделив последнее слово, сообщает Мэдли и недовольно закатывает на секунду глаза.

– Хм.

Прямо скажем, для своего невысокого роста лейтенант бывает нешуточно грозной, когда проводит допрос подозреваемых. Может быть, виной тому резковатые черты лица? Она, бесспорно, по-своему интересна. Хотя мне нравятся девушки попроще – изящные блондинки с легкой наивностью.

– Помоги, если выяснится, что ты к этому причастен.

– Мэдли, – вздыхаю я, продолжая держать руки параллельно полу, – я не отвечаю за все странности в Хьюстоне.

– Только за большую часть, – девушка гневно сверкает на меня зелеными глазами.

Конечно же, она отказывается верить в мои сверхъестественные способности, но продолжает обращаться ко мне за помощью. Что поделать, если в телефонной книге только один номер телефона в разделе «Чародеи», и он принадлежит мне. Остается только всплеснуть руками:

– Ну, спасибо! Слушай, я поеду, чтобы проверить твой зеленый взрыв, ладно? А потом, если тебе нужна будет помощь, можешь меня нанять в качестве консультанта. За деньги.

– Если пообещаешь потратить эти деньги на одежду, – ехидно соглашается она, оглядывая меня с ног до головы.

Видавший виды серый лонгслив с застежкой поло и треники с вытянутыми коленками – это домашний шик, но я не стану спорить с потенциальным работодателем.

– Всё от тебя, лейтенант. Ладно, переоденусь.

Глава 2

Я уже отхожу, когда дверь распахивается, и в нее с криком: «Активируй свою защиту», – врывается высокий темнокожий мужчина в коричневом твидовом плаще с обнаженным стальным мечом. Мэдли уже целится в него из табельного пистолета:

– Полиция Хьюстона! Опустите свой меч!

Приходится бежать к девушке, чтобы не дать ей застрелить вбежавшего мага. Я стараюсь встать на линии огня так, чтобы частично загородить его, надеясь, что лейтенант не будет стрелять из опасения попасть в меня:

– Мэдли, нет!

Но опасность грозит не только и не столько ему, сколько самой девушке.

– Гордон! – я мотаю головой и подношу палец к губам, намекая ему, чтобы он не сказал ничего лишнего при Мэдли.

– У меня нет времени, – только и успевает ответить Гордон, как в двери вбегает лысый полный мужчина с раненой женщиной на руках. Я узнаю в ней одну из сильнейших Светлых колдуний. Она слабым голосом произносит:

– Проходите, нет времени. Никому не входить в Сумрак! Это приказ!

– Лиа?

Мне даже в страшном сне не виделось, что на пороге моего дома может появиться эта опасная индейская женщина, Светлая Иная, возраст которой, по слухам, больше двух или даже трех тысяч лет.

За странной парой появляются длинноволосый азиат и высокая блондинка с короткой стрижкой. Я знаю, что многие вещи в жизни происходят быстро, но о моих посетителях рассказать в двух словах достаточно проблематично. Древняя Лиа – глава Ночного Дозора Хьюстона, Светлая первого уровня – меня не любит.

– Раскин, кто эти люди? – детектив Мэдли очень вовремя задает резонный в данной ситуации вопрос.

– Сложно сказать, – растерянно мямлю я, но темнокожий мужчина с мечом меня перебивает:

– Хэмиш, Джинхёк, несите её в дом!

Гордон, Хранитель при Лиа, маг второго уровня, карающее оружие Светлых, тоже меня не любит. В глазах Ночного Дозора я – выскочка, сующий нос не в свои дела и идущий по лезвию бритвы. На меня уже однажды было наложено заклятие Дамоклова Меча. Вопрос в том, когда я оступлюсь, поэтому некоторые «коллеги по цеху» пристально следят за мной. К примеру, Гордон искренне убежден, что с моим развоплощением в мире станет одним преступником меньше, но без разрешения руководства может мне только угрожать, хотя это всё равно неприятно. Остальные пришедшие… Я без понятия, кто они, но, скорее всего, и они меня не любят.

– Гордон, почему ты с мечом? – я недоумеваю, потому что обычно Иные прячут оружие в Сумраке после использования.

– Мне некуда его деть. Ты же слышал Лиа – в Сумрак сейчас нельзя.

Хэмиш усаживает ослабевшую Древнюю Светлую в кресло, самостоятельно передвигаться она не в состоянии. Ее голова откинута на спинку кресла, сквозь оливковую кожу просвечивает неестественная бледность, а по левой скуле расползается лиловый синяк, верхний слой кожи диаметром в пару сантиметров содран, рана слегка кровоточит.

Со стороны улицы доносится какой-то странный гул, а свет в помещении начинает мигать, почти потухнув. Блондинка, одетая в коричневую кожаную куртку с меховым воротником и узкие синие джинсы, пятится от двери, потому что улицу начинает заволакивать клубами черного дыма. Я пытаюсь разглядеть хоть что-то сквозь стекло, но на город словно опустилась ночь. Только вот в темноте обычно видны какие-то очертания предметов, а за моей дверью сейчас просто густая чернильная тьма. Благодаря горящим кое-где свечам, по дому можно передвигаться без опаски наткнуться на мебель.

– Что с электричеством? – Мэдли идет за мной на кухню. – Ты оплатил счета? И куда делось солнце?

Блондинка, идущая следом за нами, дотрагивается до настольной лампы, и та медленно загорается. Следом загораются и остальные светильники в доме.

– О, славный фокус! – хвалю я ее.

– Дело не в электричестве, – качает она головой.

Я открываю заднюю дверь, но за ней всё та же тьма.

– Это везде, Раскин, – Гордон все же решается меня просветить. Он сидит на корточках рядом с Древней Светлой.

– Сейчас девять часов утра, как может быть темно? – лейтенант Мэдли умеет задавать четкие вопросы, в этом ей не откажешь.

– Не говори ей, – с трудом произносит Лиа, не поднимая головы.

– Как я могу ей что-то сказать, если я понятия не имею, что происходит? – мне остается только возмущенно пожимать плечами.

В дверном проеме тьма начинает светиться. Сначала в ней появляется полупрозрачный мужской силуэт.

– Я только что кого-то видела? – произносит лейтенант напряженно.

К двери подходит Джинхёк, успевший осмотреть оставшуюся часть дома. В этот момент силуэт оборачивается, и теперь это светящаяся женщина. Тьма шепчет непонятные слова сквозь легкий гул, и азиат, как завороженный, протягивает руку к двери, бормоча:

– Ёуль!

Гордон вскакивает, заподозрив неладное, с криком:

– Джинхёк, нет!

Но парень уже коснулся пальцами тьмы, которая светится женским лицом. Я еле успеваю удержать самого Хранителя, чтобы он не рванул вслед за своим коллегой. Мгновение – и темнота буквально втягивает Джинхёка в себя. Только что он стоял у двери, и вот уже засветился белым светом и исчез.

– Это плохо, – решаюсь я выразить общую мысль.

Глава 3

Как я попадаю в такие ситуации? Сижу в тихом месте, и вдруг – бах! Шишка из Ночного Дозора и куча телохранителей врываются в мой дом. Плюс лейтенант Мэдли, мой главный источник дохода, которая не должна знать об этих людях. Дверь запечатывается какой-то тьмой, и, кто бы мог подумать, у меня очередной плохой день!

– Он мертв! – бормочет Гордон безысходно, воткнув меч в пол моей гостиной и раскачиваясь, как сомнамбула. – Душа вырвана из тела, тело разорвано.

Блондинка сидит на диване, чуть не плача. Я хватаюсь на голову, слушая слова Хранителя, в надежде, что Мэдли воспримет их за легкий бред от шока. Лейтенант поражена всем увиденным и услышанным:

– Этого не может быть! Это действительно происходит?

Я хожу из угла в угол по комнате, пытаясь обдумать ситуацию. Древняя Лиа старается приподняться и повторяет:

– Не говори ей ничего.

– Это Гордон рассказывает о вырванных душах, а не я! – я невежливо тычу пальцем в сторону дозорного. Лиа без сил откидывается на спинку кресла. – Я думаю, что корабль уплыл! Дверь сарая открыта, коровы разбежались, и шило вылезло из мешка!

– Хоть раз в жизни, – разражается гневной тирадой Мэдли, наступая на меня, – ты скажешь мне правду? Что это? – она показывает на темноту за окном.

– Энергия с другой стороны, из глубин Сумрака, – я надеюсь, что моя догадка правильна. – Мы все откуда-то беремся. Мы живем, а потом возвращаемся. То место, другая сторона, Сумрак – посредник между здесь и там.

Для лейтенанта мои слова, как абракадабра, она не верит мне, и поэтому расстроена и ошарашена.

– Знаешь, что? Живым нельзя прикасаться к этой материи, – пытаюсь я предостеречь ее и смотрю на блондинку, чтобы та подтвердила мои слова.

– Потому что иначе – смерть, – поддерживает она мою мысль.

– Ни один из нас не выйдет отсюда, пока оно там, – резюмирует Хранитель.

Нам всем остается только растеряно смотреть друг на друга.

– Гордон, как звали твоего парня? – спрашиваю я.

– Чве Джинхёк.

– Про какую Ёуль он говорил перед тем, как прикоснуться к тьме?

– Это его сестра, – отвечает Хранитель, – убита на дежурстве.

– Тот, кого ты видела, – объясняю я лейтенанту, – дух из глубин Сумрака.

– Из глубин Сумрака? Смерть, призраки? – кажется, девушка скоро потеряет самообладание. – Я не могу это осилить! Это – слишком!

Девушка отходит на кухню, я понимаю, что ей нужно побыть наедине с собой, чтобы привести мысли в порядок.

– Мне нужно безопасное место для Лиа, – просит Хранитель.

– Положи ее в спальне.

– Хэмиш, Кристалл, наверх, – командует подручным Гордон и уходит вслед за ними, когда они поднимают Древнюю Лиа по лестнице.

А мне предстоит та еще задачка:

– Мэдли, присядь, нам надо поговорить.

Стоя посреди комнаты напротив сидящей в кресле девушки, я протягиваю руку и хватаю прилетевшую бейсбольную биту.

– Как ты это сделал? – лейтенант не верит своим глазам.

– Я еще не закончил, – теперь я упираюсь битой в пол, она начинает светиться теплым желтым цветом. А вместе с ней на балках и стенах принимаются сиять символы и знаки, защищающие мой дом от магического, и не только, вторжения. Девушка поднимается и озирается.

– Полагаю, мне не нужно ничего говорить? – я отставляю биту и сажусь на подлокотник дивана. – Всё очевидно.

– Всё, что ты рассказывал… Или не рассказывал… Байки про магию, это всё правда?

– Да.

– А остальные? – девушка кивает в сторону ушедших. – Они как ты?

– Они, скорее, как ты, – пожимаю я плечами, – они Дозорные, вроде копов.

– Они тебя не любят, – как всегда, метко подмечает Мэдли.

– По тебе тоже не скажешь, что ты меня любишь, но я не обижаюсь.