Пленница Грома

Глава 1

- Так вот ты какая, дочка Вишневского! - прошипел Михаил Громов, приближаясь ко мне с мрачной улыбкой. – Анастасия, правда?

Его взгляд обжигал меня, заставляя сжиматься сердце от страха и одновременно пробуждая странное волнение.

Я застыла перед ним, гордо подняв подбородок, хотя все внутри дрожало от ужаса. Мне всего восемнадцать лет, и я понимала, что теперь моя жизнь навсегда изменится.

- Да, но… Не надейся, что сломаешь меня, - ответила я тихо, стараясь сохранить достоинство.

Михаил рассмеялся низким, глубоким смехом, который прокатился по комнате, делая атмосферу вокруг густой и зловещей.

Мой отец, Сергей Вишневский, нарушил законы большого города, которым уже много десятилетий негласно управляет семья Громовых. Он подобрался к Михаилу слишком близко и собирался его уничтожить с помощью своих людей, а потом занять его место. Не получилось. Теперь отец мертв, мама в больнице, братья мучаются где-то в подвале дома Громова. Со мной осталась только маленькая сестра Полина. Ей всего шесть лет, и я до последнего старалась оберегать ее хрупкий детский мир.

Ровно до того момента, пока в наш опустевший особняк не ворвались люди с пистолетами, чтобы все обыскать и забрать все ценное.

- Живей! Шевелитесь, девки! – с усмешкой командовал какой-то здоровый парень, подгоняя нас с Полей в холл. – Было ваше – стало наше!

Мое сердце оборвалось. Я понимала, что это конец, но не могла позволить им тронуть сестру. Я должна была что-то сделать, что угодно, чтобы защитить ее.

Поля задрожала всем телом, испуганно вцепившись в мою руку и глядя большими голубыми глазами. К горлу подступил ком, но я знала, что не имею права показывать слабость. Не перед ней.

- Не бойся, Поленька, все будет хорошо, - прошептала я, стараясь придать голосу уверенность.

Но я знала, что это ложь. Хорошо уже не будет.

И вот, я здесь, стою перед Михаилом Громовым, словно загнанный зверек перед хищником. Он рассматривает меня, как дорогую вещь, оценивая и решая, как лучше ее использовать. Его глаза – холодные, как лед, в них нет ни капли сочувствия. Только голод. Жестокий, ненасытный голод власти и мести.

- Значит, решила показать характер, - произнес Михаил, медленно обходя меня по кругу и останавливаясь за моей спиной. – Но, знаешь, мое терпение не бесконечно.

От его слов меня бросило в жар. Он говорил уверенно, властно, ощущая себя хозяином положения. Каждая фраза звучала как приговор.

- Ты заплатишь полную цену за преступление отца, Настя, - добавил он, задержавшись за моей спиной. – Теперь твоя судьба принадлежит мне. Поняла?

Сердце бешено колотилось в груди, я едва сдерживала желание вырваться и убежать прочь. Но тут раздался звонкий детский плач. Это плакала Полина, напуганная происходящим.

Михаил резко повернулся к ней, взглянув с интересом.

- А эта маленькая... Ладно, ей тоже найдется место в моем доме, - произнес он, поднимая бровь. – Забирайте обеих!

Меня сковал ужас. Холодный и расчетливый взгляд Михаила скользнул по нам, и почва ушла из-под моих ног. Подталкивая в спину, меня вели в неизвестность, а я только помнила о том, как держать Полину за руку, чтобы она не убежала, испугавшись.

- Не плачь, детка, - сказал Михаил небрежно, но ласково, обращаясь к Полине. – У тебя будет новый дом, новые игрушки, новая жизнь… конечно, если твоя старшая сестра сможет заслужить доверие… хозяина.

Моя кровь застыла в жилах, хотя я была наслышана о жестокости бандитского мира, что-то видела лично. Не привыкла бояться. Но понимание того, что теперь мы оказались заложниками прихоти жестокого мужчины, не отпустит меня теперь ни на секунду. Страх перемешивался с отчаянной надеждой, ведь я готова была пойти на многое ради защиты сестры.

Двое крепких мужчин вывели нас из дома и повели дальше, по ночной улице пригорода. В других домах уже давно погас свет. Кричать бесполезно, потому что люди спят и не услышат.

Около машины Михаил остановил меня.

- Ты же будешь хорошей девочкой, да? – спросил он, и погладил кончиками пальцев мою щеку. Этот жест казался неуместно интимным, вызывая жгучее чувство стыда и тревоги. – Или же станет еще хуже…

Я молча взглянула на него.

Михаил – крепкий, мускулистый мужчина в белой рубашке, пока не нависает надо мной, не очень страшно. Короткий ежик темных волос, мрачное выражение лица, оценивающий взгляд исподлобья. Если я хочу защитить себя и сестренку, должна проявить все чудеса храбрости.

Серебристая машина мягко покатилась по ночным улицам, оставляя за собой тишину и покой обычных домов. Сердце билось учащенно, напрягся каждый нерв, я готовилась к худшему. Рядом сидела Полина, крепко прижимающаяся ко мне, ее маленькие пальчики держали мою ладонь.

- Ты же понимаешь, почему вышло именно так? – внезапно спросил Михаил, не глядя на меня, но обращаясь именно ко мне.

Голос его был тихий, почти шепотом, однако каждая интонация несла скрытую угрозу.

Я промолчала, продолжая смотреть вперед, лишь слегка кивнув. Знала, что любой неправильный ответ может привести к боли и унижениям.

Глава 2

- Отвечай быстрее, Настя, - прорычал Михаил, наклонившись ближе, и слабый запах табака смешался с ароматом его парфюма. – Любишь младшую сестру? Что выберешь: свое благополучие или ее безопасность?

Ноги стали ватными, тело отказывалось слушаться, голова кружилась от страха и напряжения. Внутри вспыхнуло странное тепло, будто сквозь кожу прошел электрический ток. Все мое существо сопротивлялось желанию подчиниться, но я чувствовала: мой выбор определит судьбу Полины. А может и моих старших братьев, но об этом еще рано думать…

- Сделайте так, чтобы Поля была в безопасности, - прошептала я наконец, надеясь спрятать дрожь голоса.

Уголки губ Михаила поползли вверх, обнажая белоснежные зубы. Глаза его потеплели, вспыхнули желанием.

- Послушная девочка, - процедил он, взяв меня за руку. – Очень приятно слышать такие слова.

Шепот эхом разнесся по машине, воздух стал плотнее, тягучим и влажным. Пальцы Михаила коснулись моего плеча, ощутимо прижавшись, вызвав мурашки вдоль позвоночника. Паника захлестывала разум, заставляла биться сильнее сердце, перехватывая дыхание.

Застонав негромко, я попыталась отстраниться, но он оказался быстрее. Мощная рука обвила талию, притягивая вплотную к своему телу. Чувствуя твердые мышцы под тонкой тканью рубашки, осознавая опасность своего положения, я поняла, что вынуждена принять этот контакт, иначе сестренка может пострадать.

Я посмотрела на нее – девочка уснула во время быстрой поездки. И хорошо.

- Пожалуйста… не здесь… не сейчас… - умоляюще пробормотала я, пытаясь освободиться, но он продолжал удерживать

Горячие губы приблизились к моему уху, отчего я невольно задохнулась одновременно от возбуждения и страха.

Теперь уже точно нельзя было отступать. Дыхание участилось, пульс ускорился еще больше. Каждый миг становилось все тяжелее дышать, мысли путались. Меня охватывало противоречивое ощущение беспомощности и возбуждение.

- Черт возьми, перестань сопротивляться, - грубо выдохнул Михаил, утягивая меня глубже в своё объятие. – Пойми, никто кроме меня вас двоих не отпустит!

Понимая, что придется идти на уступки, дабы спасти семью, я позволила себе расслабиться немного, позволяя своим рукам подняться чуть выше, касаясь его тела осторожными движениями.

- Вы получите все, что пожелаете, господин Громов, - шептала я еле слышно, наслаждаясь реакцией Михаила на каждое прикосновение.

Напряжение между нами нарастало, атмосфера становилась горячей и влажной. Сейчас главное – выиграть время и заставить врага поверить в мою покорность. Мои пальцы осторожно начали двигаться ниже, я играла роль соблазнительной пленницы, но в душе все кипело негодованием и желанием выбраться из ловушки.

- Так уж и все? – хмыкнул он с задумчивым видом. А потом вдруг спросил, чуть нахмурившись: - Ты же девственница, верно?

Вопрос заставил меня густо покраснеть.

Но внутри все похолодело. Этот вопрос прозвучал как гром среди ясного неба, разрушая тщательно выстраиваемый диалог. Врать было опасно, а признаваться – равносильно поражению. Что делать?

- Это имеет значение? – выпалила я, стараясь скрыть замешательство.

Мои пальцы замерли на его рубашке, сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.

Михаил усмехнулся, приподняв бровь. В его серых глазах читались сомнение и какое-то хищное любопытство. Он словно играл со мной, испытывая на прочность мою покорность.

- От твоего ответа зависит многое, Настя, - прошептал он, его дыхание опалило мою шею. – Не лги мне. Ложь я прекрасно чувствую.

Сглотнув пересохшим горлом, я набрала в грудь воздуха и решилась сказать правду.

- Да, - прошептала я, опуская взгляд. – Да, я девственница.

Михаил чуть отстранился, внимательно изучая взглядом мое лицо.

- Интересно… - протянул он, словно пробуя слово на вкус. – Очень интересно.

Затем, неожиданно для меня, он разжал руки, откинулся на спинку сиденья.

- Хорошо, Настя, - сказал он, его голос вновь стал холодным и спокойным. – Ты получишь то, что хочешь. Полина будет в безопасности. Но за это придется заплатить. И цена будет очень высокой.

Он замолчал, смотря в окно на проплывающий мимо ночной пригород. Напряжение в машине, казалось, достигло предела. Я сидела, не двигаясь, боясь нарушить хрупкое равновесие. Что он задумал? Какую цену потребует за свободу моей сестры? И смогу ли я ее заплатить?

Автомобиль резко затормозил перед массивными воротами особняка, утопающего в зелени роскошного сада. Из-за деревьев едва виднелись высокие окна дома, в них горел мерцающий свет. Теплый воздух наполнили ароматы жасмина и сирени.

- Приехали, - произнес Михаил низким голосом.

Его глаза снова сверкнули опасным блеском, но теперь в них сквозила уверенность победителя.

Глубоко вздохнув, я разбудила Полину, вышла вслед за ним, в ожидании, пока сестра вылезет следом. Ноги слегка дрожали, но я понимала, что нельзя сдаваться. Впереди ждали тяжелые испытания, а еще от меня зависело слишком многое, чтобы проявлять слабость.

Глава 3

Шаги Михаила гулко отозвались в коридоре, но постепенно стихли

Сердце тревожно стучало, к щекам прилила горячая кровь. Почему-то ощущение близости с Михаилом оставляло сладковатый привкус волнения, который невозможно подавить.

Пока Полина засыпала, я расстегнула пуговицы своей блузы, освобождая плечи от тесноты ткани. Кожа покрылась мелкими мурашками, ощущая прохладный вечерний ветерок, проникающий сквозь щели окна. Взгляд случайно упал на отражение в зеркале напротив кровати. Тонкая фигура, застывший страх в глазах, растрепанные темные волосы – все говорило о внутреннем напряжении, от которого никак не удавалось избавиться.

Полина быстро заснула, накрывшись одеялом. Она выглядела такой беззащитной, маленькой и уязвимой, что невольно сжималось сердце. Вздохнув с бессильной яростью, я вспомнила завуалированные угрозы Михаила и поняла, что должна сделать невозможное, лишь бы защитить ее.

Тишина комнаты давила, мешая сосредоточиться. Ночь казалась бесконечной, тянулась медленно, секунды превращались в минуты, каждая минута казалась вечностью. Руки сами собой легли на колени, разглаживая складочки на ткани черной юбки, будто это могло успокоить нервы.

Внутри росло странное чувство возбуждения, подогреваемое воспоминаниями о прикосновениях Михаила, его теплых руках, крепко сжимающих мои плечи. Невольно представляя, каково это – оказаться еще ближе, почувствовать его твердость и силу, полную зависимость от его желаний. Стоп! О чем я думаю?!

Резко вскочив с кровати, я подошла к окну, распахнула его настежь, впуская в комнату ночной воздух. Он был наполнен ароматами скошенной травы и летних цветов, но даже они не могли заглушить душную тоску, поселившуюся в груди. Нужно было проветрить не только комнату, но и мысли, которые вились в голове, как назойливые мошки.

Я понимала, что противостояние с Михаилом равносильно игре с огнем. Но другого выхода не видела. Полина – единственное, что у меня осталось. Братья в его подвале, деньги забрали люди Громова, дом тоже отберут. И надо что-то придумать.

Вернувшись к кровати, я взглянула на спящую Полину. Детское личико выглядело спокойным и умиротворенным. Бедняжка перестала звать по ночам маму две недели назад, а про папу словно бы не вспоминает. Я села рядом, нежно провела рукой по ее шелковистым, темным, как и у меня, волосам.

- Я защищу тебя, – прошептала я, словно давая клятву. – Что бы ни случилось, я буду рядом.

Тишину комнаты нарушало лишь тихое дыхание Полины. В голове роились планы, один безумнее другого. Бежать? Спрятаться? Или дать бой Михаилу, используя его же оружие против него? Может выкрасть пистолет? Я умею стрелять – старший брат Игорь научил. Каждый вариант был полон риска, но бездействие означало неминуемые потери. Я понимала, что времени осталось совсем мало. Михаил не станет ждать, он привык получать то, что хочет, а сейчас он хочет меня.

Ситуация осложнялась тем, что я совсем не знала Михаила Громова. Только слышала от отца, что он – подонок, тварь, моральный урод, с которым невозможно договориться, на которого нельзя положиться. Как и все Громовы, он любит деньги и власть.

Внезапно мой бегающий взгляд зацепился за что-то белое.

На столе в углу лежали бумаги, словно нарочно оставленные напоказ. Странно – комната гостевая, что эти документы здесь делают?

Оглянувшись на дверь и чувствуя себя воровкой, я очень тихо подошла к столу.

Копии договоров, счета, выписки. Конечно, тут есть и отмывание денег, и прочие нечестные схемы, о которых я ничего не знаю. Меня учили больше самообороне и финансовой грамотности, но в такое не посвящали.

- Это потому, что я – девушка? – спросила я у отца в лоб, когда мне было лет пятнадцать.

- Нет, Настя, - сразу ответил он. – Если ты не будешь знать об этих схемах, у тебя нечего будет выпытать.

Тогда я страшно испугалась, а сейчас поняла, к чему это было сказано. Отец как в воду глядел. Случилась большая беда, и теперь пытают братьев, а я, как трофей нашего врага, сидела здесь, в золотой клетке.

Но документы…

Я просматривала их, пытаясь найти какую-нибудь зацепку на преступную деятельность Громова, чтобы иметь возможность держать его на крючке. Лихорадочно листая страницы, я пыталась запомнить как можно больше деталей, когда вдруг повеяло сквозняком за спиной. Я резко обернулась, роняя счета, и встретилась взглядом с Михаилом, стоявшим в дверях спальни. Его лицо выражало одновременно удивление и злость.

- Так-так, Настенька… Решила поиграть в детектива? – его голос звучал низко и угрожающе. – Нашла что-нибудь интересное?

По моей спине пробежал холод, но инстинкт самосохранения не позволял ни бежать, ни делать резких движений. Пальцы дрожали, но я не отводила взгляда от Михаила.

- Значит, ты такая же дрянь, как твой папаша, - процедил мужчина. – Он тоже копал под меня. И где этот старый дурак теперь?

- Вы нарочно оставили бумаги здесь? – спросила я хриплым, срывающимся голосом.

- Не твое дело, дрянь! – прорычал он, и подошел ко мне. Крепко схватил за руку, вырвал документы. – Счастье твоей мелкой девки, что я не мщу детям. Не все такие добрые, знаешь ли… Поэтому займусь тобой.

- Я спасу Полину! – выдохнула я. – Вывезу отсюда Игоря и Витю! Тогда делайте, что угодно!

Глава 4

Щеки пылали жаром, дыхание сбилось, сердце билось часто и беспорядочно. Страх переплетался с беспомощностью. Шаги Михаила затихли в коридоре.

Я осталась лежать на кровати, все еще содрогаясь от его злобы. По щекам медленно катились злые слезы. Время словно замерло. Минуты превратились в часы, ночь казалась невыносимо долгой. Рядом тихо посапывала Полина, наверное, видя десятый сон. Мне же хотелось кричать, злиться, догнать своего обидчика и броситься в бой, но слова застревали в горле. Важно помнить, что я хотела защитить сестру, а не усугубить ситуацию.

Ватные ноги, разбитое сердце, исколотая иглами сомнений душа. Будущее пугало неопределенностью, прошлое – грузом отцовских ошибок. Зачем отец пошел против Громова? Чего добивался? Единственный лучик надежды оставался в образе сестренки, доверившегося мне целиком и полностью.

Помещение наполнялось духотой и запахом чужой чуждой ненависти. Голоса родителей и братьев, угасали в темноте воспоминаний, уступая место Михаила. Холод пробирался до самого сердца, лишая остатков счастья радости, которыми я жила раньше.

Следующее утро наступило медленно и тяжело. Я проснулась от слабых лучей солнца, проникающих сквозь окна, освещающих комнату бледным светом. Тело было тяжелым, словно налилось свинцом, а сознание – мутным и туманным.

Вчерашняя ночь оставила глубокий отпечаток на моей душе. Каждая клеточка тела помнила страх, боль и ужас пережитого. Но вместе с тем пришло осознание, что Михаил не убил меня, это уже достижение в нынешних условиях.

Сон оказался поверхностным и тревожным. Во сне я снова видела лица тех бандитов Громова, кто принесли нашей семье столько боли и страданий. Их голоса звучали громко и отчетливо, заставляя сердце биться чаще.

Утро встретило тишиной и покоем. Тишину нарушало только легкое сопение Полины. Она спала спокойно, не подозревая обо всех событиях прошедшего вечера.

Я осторожно встала с кровати, стараясь не разбудить сестру. Тело болело, ноги дрожали, но я знала, что должна двигаться дальше. Необходимо собраться с силами и продолжить борьбу за наши свободу и безопасность.

Медленно направилась к окну, глядя на улицу. Пригород просыпался постепенно, наполнялся шумом машин и голосами прохожих. Жизнь шла своим чередом, будто ничего не произошло. Люди спешили по делам, улыбались друг другу, совершенно не зная о нашем нахождении здесь и бедственном положении.

И пожаловаться некому. Негласный закон о заложниках был введен Громовыми много лет назад и с тех пор безукоризненно соблюдался.

Но даже среди всего этого хаоса я почувствовала решительность. Желание бороться, выжить и защитить младшую сестру любой ценой. О моей участи еще ничего неизвестно, и я сделаю все возможное, чтобы мы могли вырваться из этой ловушки.

Улыбнувшись своему отражению в зеркале, я окинула взглядом комнату.

Сегодняшний день принесет новые испытания, но теперь я встречу их лицом к лицу.

Внизу, на кухне или где-нибудь еще в доме, находился Михаил. Вчера он застал меня за просмотром своих бумаг, сильно разозлился, и сегодня мне предстояло как-то с ним контактировать. Посмотрев на часы, я увидела половину седьмого утра. Рановато, но больше не засну. Но и сестру будить не хочется.

Надо пройти на кухню, приготовить себе кофе и надеяться, что это не разозлит Михаила. Вряд ли ему теперь понравится, что я веду себя, как хозяйка.

С другой стороны, это просто кофе, правда?

Надев футболку, я спустилась по крутой лестнице, подошла к двери кухни, чувствуя легкое волнение. Внутри царил полумрак. Тихонько открыв дверь, я вошла внутрь, стараясь не шуметь, раздвинула занавески. Пока в кухне никого не было. Оглядевшись, я нашла кофемашину, микроволновую печь, тостер, и еще какую-то технику. Почти как у нас дома… было…

Достав из шкафа чашку и кофейник, я включила кофемашину. Запах свежесваренного кофе начал распространяться по помещению, наполняя воздух уютом и теплом. Пока машина шумела, я задумалась о предстоящем дне. Что ждет впереди? Будет ли Михаил и дальше злиться на меня?

Размышления прервал звук шагов.

Это Михаил.

Сердце на мгновение замерло.

Усталый и мрачный, он вошел на кухню, одетый в спортивный костюм.

Наши взгляды встретились, и в воздухе повисло напряжение.

- Доброе утро, - тихо сказала я, пытаясь сгладить неловкость.

Михаил кивнул, не произнося ни слова. Его взгляд скользнул по моей фигуре, задержался на лице. Рассеянно вспомнила, что я не успела расчесать волосы и накраситься. Казалось, он пытался оценить мое состояние после вчерашнего происшествия.

- Ты хорошо спала? – спросил он наконец, усаживаясь за стол.

- Нормально, - ответила я уклончиво, не желая делиться своими переживаниями.

С кем угодно, но не с ним, не с этим чудовищем…

Мы сидели молча, каждый погруженный в собственные мысли. Атмосфера была напряженной, но я решила не отступать перед его холодностью. Обязательно нужно показать, что я не сломлена его вчерашней агрессией, что смогу выдержать любые испытания, вроде этого.

Наконец, Михаил заговорил первым:

Глава 5

Я почувствовала, как стремительно охватывают беспомощность и раздражение. Этот человек угрожал, контролировал каждое движение, держал нас обеих пленницами в собственном доме! Он уже запер в подвале моих братьев – так зачем ему мы?!

Однако выбор был невелик – оставаться покорной, пока Михаил решает проблемы, созданные моим отцом, или рискнуть опять... После его ухода я задумалась: что вообще произошло? Почему папа решил пойти против Громовых именно сейчас?

Приготовив завтрак, я решила обсудить все с Полиной. Пора ей узнать правду о ситуации, ведь скоро ее детство может закончиться... Но я не торопилась, ждала, пока она поест и выпьет чай, потом вернулась на кухню и вымыла посуду, и лишь после этого…

- Прости, Полинка, но я вынуждена сказать тебе кое-что важное, - начала я спокойно, усевшись рядом с ней на заправленной кровати.

Она посмотрела на меня чистыми, невинными глазами, и у меня на миг сжалось сердце. Нельзя разговаривать с ней, как со взрослой, не сейчас. Нужно только в нескольких фразах тактично обрисовать ситуацию

- Мы пробудем здесь долго, сестричка, - с усилием сказала я. – Поэтому будь хорошей девочкой, ничего здесь без моего разрешения не трогай. Я тебя в обиду не дам.

Полина выслушала меня внимательно, чуть удивленно морща лобик. Потом спросила:

- Это из-за папы, да?

- Нет, милая. Папа не хотел, чтобы мы оказались здесь.

Я не могла рассказать ей всю правду – психика малышки и так подвержена испытаниям. Поэтому просто улыбнулась и предложила прогуляться по дому, а точнее – пойти в гостиную. Надо будет найти детские книги и игрушки, все осталось в нашем доме. Или, возможно, уже не нашем…

Остаток дня пролетел незаметно – я пыталась отвлечь сестру, как могла. Старалась не показывать Полине своего беспокойства, но сама не могла отделаться от липкого ощущения надвигающейся беды. Обедать сестра не захотела, но я приготовила ужин. Здесь нет прислуги: дворецких, поваров, горничных, поэтому придется делать все самой. А я мало что умею, меня к бытовой жизни и не готовили.

Когда за окнами совсем стемнело, я уложила сестру спать. Сама же вернулась в гостиную и включила мягкий свет. Взяла книгу и села в кресло, прислушиваясь к каждому шороху.

Вскоре я услышала звук приближающейся машины.

Михаил.

Я замерла, ожидая его появления.

Душа сжалась от нарастающей тревоги. Но вот распахнулась дверь гостиной, и на пороге возникла его высокая фигура. По мне скользнул хищный взгляд, я невольно поежилась.

- Соскучилась? – хрипло спросил он, приближаясь.

Я молчала, не в силах выдавить из себя ни слова. Только и сумела тихо закрыть книгу и подняться на ноги, чтобы в нужный момент попытаться выбежать из комнаты. Едва ли мне это поможет, разве только успеть домчаться до кухни и схватить огромный нож…

Он подошел вплотную, глядя на меня в упор.

- Ты очень красивая, когда боишься.

- Пожалуйста… - выдохнула я, осознав, что далеко уйти не смогу.

Мощная фигура нависла надо мной, он теснил меня к стене, а потом обнял за талию и притянул меня к себе, грубо поцеловал в губы.

Я попыталась оттолкнуть его, но он лишь крепче сжал меня в своих объятиях. Сильные руки скользнули под мою блузку. Закрыв глаза, я пыталась не отдаваться во власть ощущений, и вдобавок меня душили слезы. Но я не могу позволить себе сломаться. Ради Полины. Ради братьев.

- Не трогай меня! – выдохнула я, когда он отстранился, чтобы перевести дыхание. – Прошу тебя. Не сейчас.

Он усмехнулся, рассматривая мое заплаканное лицо.

- Как скажешь, – прошептал он, проводя пальцем по моей щеке. – Но помни: ты – моя. И будешь делать то, что я скажу.

Но на этот раз я не собиралась бояться и идти у него на поводу.

- Где мои братья, Громов? – спросила резко, глядя ему в глаза. – Что ты хочешь сделать со всеми нами?

- Разве ты не знала? – удивился он. – Нужно получить от вашего дядьки выкуп и компенсацию за действия вашего отца.

Я тихо выдохнула.

Дядя Андрей – редкой жадности человек. Втрое богаче отца, мутит какие-то темные делишки, и ни за что не отдаст даже одну четверть этих денег. Боюсь спрашивать, какие именно средства нужны Громову, уж точно не пятьсот тысяч рублей.

- Что ты задрожала, милая? – он нахмурился, словно читая мои мысли.

- Ты пытаешься шантажировать Андрея Сергеевича Вишневского? – недоверчиво произнесла я, ощущая холодок внутри.

- Назовем это стимулом к сотрудничеству, - сухо ответил он, небрежно поправив воротник рубашки. – Деньги понадобятся для покрытия убытков. Конечно, мы могли бы обойтись меньшими средствами, но твой отец здорово накосячил.

От волнения я крепко прижала кулаки к груди. Взгляд Михаила устремился куда-то мимо меня, оценивая обстановку вокруг.

- Зачем тогда держать нас всех здесь? – осторожно поинтересовалась я.

Его голос стал тише и жестче:

- Чтобы твои родственники поняли цену ошибок твоего отца. Пока они будут думать, что все решается переговорами, ситуация останется прежней. А так... – он пожал плечами, демонстрируя уверенность, - это заставит их пересмотреть отношение ко всему происходящему.

Глава 6

- Условия… - повторила я, чувствуя, как дрожат колени. – Давай поговорим прямо сейчас.

Он придвинулся ближе, его горячее дыхание касалось моего лица. Меня захлестнуло жуткое ощущение бессилия.

- Мне нужна пока только одна ночь, - прошептал он, поглаживая ладонями мои плечи. – Твоя красота впридачу к деньгам твоего дяди.

Я сделала попытку вырваться, но он быстро поймал мои руки, прижимая к своему телу.

- Хочешь сопротивляться? – его голос прозвучал раздраженно. – Чем дольше продолжишь бороться, тем хуже будет для твоих близких.

Внезапно отчаяние сменилось яростью. Еще одно мгновение страха – и я собрала остатки воли, понимая, что должна спасти родных любым способом.

- Хорошо, - еле слышно ответила я, поднимая взгляд. – Одна ночь, Громов. Но запомни: если пострадает кто-нибудь из семьи, твоя жизнь превратится в ад.

Ему было все равно на угрозы, он рассмеялся, уверенно прижимая меня к себе снова. Однако глубоко внутри зародилась надежда, что найден шанс избежать худшего исхода...

- Запомни, малышка, - прошептал он мне на ухо, - меня полагается называть «Гром». Не советую испытывать мое терпение или злить меня.

Его слова обожгли огнем. «Гром». Идеальная кличка для человека, способного разрушить все вокруг. Я заставила себя расслабиться, чувствуя, как он ослабляет хватку. Нельзя показывать страх, ведь это – его оружие.

- Как скажешь, Гром, - промурлыкала я, стараясь, чтобы в голосе звучала покорность, а не отвращение. – Ночь, так ночь. Думаю, нам стоит обсудить детали «сделки». Где это произойдет? Когда?

Он отстранился, оценивающе оглядывая меня с головы до ног, глаза мужчины потемнели от желания.

- Не волнуйся, малышка, - произнес он, скользя пальцем по моей щеке. – Все произойдет здесь. Сегодня. А что касается деталей… Узнаешь по ходу дела. Просто будь хорошей девочкой, и все пройдет гладко.

Внутри все кипело от ярости и унижения. «Хорошей девочкой»? Да он явно переоценивает свою власть надо мной! Сделав глубокий вдох, я отступила на шаг, делая вид, что подчиняюсь. Мозг лихорадочно искал выход, любую возможность избежать этой ночи. И тут взгляд упал на вазу с цветами, стоявшую на столике возле двери.

Шанс. Хрупкий, отчаянный, но все же шанс. Собравшись с духом, я сделала вид, что поправляю волосы, и незаметно приблизилась к столику. Резкий выпад – и ваза полетела на пол, разлетелась на осколки. Пока он в замешательстве отвлекся на шум, я сорвалась с места и бросилась к двери.

Полина оставалась наверху.

Надо вбежать в комнату, забаррикадироваться, и каким-то образом спуститься из окна. Я-то попробую, хоть и боюсь высоты, а Поле шесть лет, и она не занимается скалолазанием! Страшно. Но вместе со страхом пришло ясное осознание: если не сейчас, то никогда.

Сердце колотилось в груди, словно пойманная птица. Я неслась по коридору, слыша за спиной его яростный рык. Ноги заплетались, но я упрямо двигалась вперед, подгоняемая страхом за сестру. Вот она, спасительная дверь в нашу комнату! Я распахнула ее, влетела внутрь и захлопнула за собой, судорожно пытаясь закрыть на замок.

Полина сидела на кровати и рисовала в своем альбоме, которой я утром нашла. Она подняла на меня испуганные глаза, полные тревоги.

- Что случилось, сестренка? - прошептала она, откладывая карандаш.

- Сейчас не время объяснять, - выпалила я, лихорадочно осматривая комнату.

Окно! Это единственный выход, иначе нам не справиться. Я подбежала к нему и попыталась открыть, но створки поддались не сразу. Замок заело.

Снаружи послышался грохот, дверь задрожала под напором. Я почувствовала, как сердце уходит в пятки. Нужно действовать быстро. Собрав последние силы, я дернула ручку, и окно, наконец, распахнулось. Холодный воздух ворвался в комнату, принося с собой теплый летний ветер.

- Полина, слушай меня внимательно, - сказала я, стараясь говорить спокойно, несмотря на дрожь в голосе. – Нам нужно выбраться из окна. Ты помнишь, как мы играли в альпинистов? Сейчас нам нужно сделать то же самое.

Полина смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Она повернулась к окну, потом ко мне, потом к двери, которая, казалось, вот-вот разлетится в щепки. Страх сковал ее, лишив возможности двигаться.

Я схватила ее за руки, пытаясь привести в чувство.

- Поля, послушай, это игра, помнишь? Мы просто играем. Только сейчас игра очень важная. Если мы не выберемся отсюда, то он нас догонит.

Упоминание про «него» заставило сестру вздрогнуть. Она кивнула, и словно ожила.

Внизу, под окном, была небольшая клумба с кустами роз. Я оценила расстояние – довольно высоко, но не смертельно. Схватившись за подоконник, я перекинула одну ногу наружу, затем другую.

- Видишь кусты? Постарайся прыгнуть так, чтобы приземлиться на них. Они смягчат падение.

Полина, замирая от страха, повторила за мной. Я помогла ей перебраться на подоконник и, крепко обняв, шепнула:

- Все будет хорошо. Прыгай.

Она закрыла глаза и прыгнула.

Я услышала короткий вскрик, а затем глухой шлепок. Сама спрыгнула следом, стараясь приземлиться как можно мягче. К счастью, кусты действительно смягчили удар, а розы оказались без шипов. Не теряя даром времени, мы вскочили на ноги и побежали прочь от дома, не оглядываясь, пока шум ломающейся двери не затих далеко позади. Только тогда мы остановились, дрожа от тревоги и пережитого страха, крепко держась за руки, зная, что теперь нам предстоит долгий и опасный путь.

Глава 7

Но случилось страшное. Михаил Громов оказался хитрее, чем мы думали. Видимо, поняв наши намерения, он заранее расставил ловушки. Когда мы выбрались из дома и мчались по ночному пригороду, внезапно нашу дорогу преградила группа группа мужчин – то ли друзья, то ли подчиненные Михаила. Один из них схватил меня за руку, другой удерживал Полину.

Сестра взвизгнула, я молча сопротивлялась. Только, попытавшись освободиться, я лишь сильнее разозлила того, кто схватил меня.

- Ну куда же вы собрались, красавицы? – раздался знакомый наглый голос. Михаил стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди и улыбаясь довольной усмешкой. – Думаете, сбежите от меня? Держу в курсе – здесь везде дома моих людей. Одно маленькое сообщение в групповом чате – и все! – он небрежно махнул дорогим телефоном.

Нас грубо подтолкнули назад к дому. По дороге Полина плакала, изо всех сил пытаясь дотянуться до меня. Сердце разрывалось от беспомощности, но я понимала, что паника ничем не поможет. Нас вернули в ту комнату, откуда мы убежали всего пару минут назад. Внутри царил хаос: перевернутые стулья, разбитый стакан на полу. Наш побег не прошел незамеченным.

- Нечего прохлаждаться, - подумав, решил Михаил. – В гостиную их!

И проводил нас взглядом, наблюдая, как его парни тащат нас в указанном направлении. В гостиной горел мягкий свет, но сейчас обстановка казалась чужой и угрожающей.

Нас с Полиной насильно усадили рядом друг с другом на диване. Михаил подошел ближе, навис над нами, его лицо выражало холодное удовлетворение.

- Надеюсь, вы поняли урок, девочки, - сказал он, снова доставая телефон. – Ваш дядя узнает обо всем, что здесь произошло. Тогда посмотрим, насколько сильно он вас любит.

Держа телефон наготове, он сфотографировал нас. Затем отправил сообщение, добавив грозное предупреждение: «Это ваши племянницы. Хотите увидеть их живыми?» Еще и показал нам, ухмыльнувшись. Гад.

Я взглянула на Настю, ощущая ее страх и тревогу. Ее пальчики дрожали, она старалась выглядеть спокойнее, чем была на самом деле. Наша ситуация выглядела ужасающе безнадежной.

Михаил выпрямился напротив нас, скрестил руки на груди, демонстрируя свое превосходство.

- Честно говоря, вы могли бы поступить разумнее, - продолжил он, глядя на нас сверху вниз. – Ведь ваш дядя наверняка захочет защитить вас любой ценой. Или... ну знаете, есть еще один вариант развития событий.

Его улыбка стала шире, глаза хищно блеснули. Полина испуганно прижалась ко мне, ища защиты. Я понимала, чего он хочет, и молча приготовилась встретить неизбежное лицом к лицу.

Однако моя внутренняя борьба усилилась, ведь я знала, что нельзя сдаваться, даже если обстоятельства кажутся невыносимыми. Нужно придумать способ обмануть Михаила и вернуть контроль над ситуацией. Возможно, появится возможность вывести наших похитителей из равновесия, создав путаницу, которая позволит совершить дерзкий побег.

Мысли бешено кружились в голове, пока внешний мир вокруг замер в ожидании следующего шага мучителя. Я глубоко вздохнула, собирая волю в кулак, готовая противостоять опасности, какой бы страшной она ни оказалась.

Наступила тишина, тяжелая и гнетущая. Каждый звук казался громким и тревожным. Дыхание участилось, сердце учащенно билось. Михаил смотрел на нас с самодовольной ухмылкой, наслаждаясь своей властью.

- Думала, сможешь сбежать с сестрой? – его голос звучал холодно и уверенно. – Но разве вы не понимаете, что теперь ваше будущее зависит исключительно от моего решения? У тебя нет ни денег, ни связи, ни вещей, ни даже документов на сестру. Что бы стала делать в полиции – жаловаться на плохого Грома? Так они все подо мной ходят!

Полина тихо всхлипывала, прижимаясь ко мне, и вытирала слезы. Я чувствовала ее отчаяние и страх, но старалась сохранять спокойствие, несмотря на охвативший меня ужас.

- Что вам нужно? – спросила, стараясь говорить твердо. — Деньги? Какие-нибудь гарантии? Может, мы сможем договориться?

Михаил рассмеялся, сверкнув белозубой улыбкой.

- О, дорогая, деньги – это лишь малая часть удовольствия. Ты знаешь, чего я хочу. И ты дашь мне это.

Он сделал шаг вперед, приближаясь к нам. Взгляд мужчины стал жестче, а улыбка исчезла.

- Сейчас ты поймешь, что значит настоящая зависимость. Вижу, тебе нет дела до безопасности сестры, значит теперь твоя жизнь будет зависеть от моих прихотей и желаний. Любое неповиновение приведет к последствиям, которые ты вряд ли захочешь испытать.

Все мое тело сковал страх, но я заставила себя взглянуть ему в глаза.

- Почему именно мы? – мой голос дрожал, но я продолжала настаивать. – Чем мы заслужили такое обращение?

Михаил пожал плечами, словно вопрос был совершенно бессмысленным.

- А почему бы и нет? Разве недостаточно того факта, что вы оказались в моих руках? Причем, заметь, вам дано больше свободы, чем вашим братьям.

Эти слова прозвучали как приговор. Мы все были пленниками ситуации, и каждый следующий миг мог принести новые страдания и унижения. Но внутри меня зародилась смутная ярость. Желание бороться против несправедливости и жестокости оказалось сильнее страха.

Нужно было действовать быстро и осторожно, искать слабые места Громова, чтобы вырваться из этого кошмара. Однако впереди ждали неизвестность и опасность, а исход происходящего неизвестен.

Наступило тягостное молчание. Сердце стучало громко, дыхание стало тяжелым. Свет настольной лампы подчеркивал тени на лицах, придавая сцене зловещий оттенок. Мы сидели неподвижно, будто статуи, ожидая следующей фразы мужчины.

Михаил медленно обошел комнату, поглядывая на нас с холодной усмешкой. Каждым движением он демонстрировал свою абсолютную власть, усиливая нашу беспомощность.

- Знаете, что самое интересное? – он остановился позади нас, и я замерла, слушая его голос. – Вы думаете, что у вас есть выбор, но это не так. Только я решаю, что с вами случится завтра. Попробуйте смириться с этим, испытаете меньше разочарований.

Глава 8

Я сидела, сжимая руку Полины, пытаясь смириться с происходящим. Михаил улыбался, наслаждаясь нашей беспомощностью, его пальцы скользили по моим плечам, это вызывало чувство тревоги и ненависти. Внутренний голос шептал, что надо бороться, но разум подсказывал, что единственный шанс выжить – временно уступить требованиям мучителя.

- Хватит играть! - прорычала я сквозь зубы, имитируя спокойствие. – Чего конкретно хочешь?

Михаил замолчал, внимательно разглядывая меня глубокими глазами цвета ночи. Его взгляд скользнул по фигуре, задерживаясь на каждой детали, и я ощутила мурашки на спине.

- Хочу, чтобы ты поняла свое положение, - процедил он, слегка наклонив голову. – Сделки уже недействительны. Теперь правила игры устанавливаю я.

Сердце колотилось так сильно, будто хотело выскочить наружу. Голова закружилась от ужаса и понимания всей тяжести момента. Руки Полины дрожала, а маленькие ладошки блестели от пота.

- Сколько времени у нас еще есть? – едва слышно прошептала я, стараясь сдержать дрожь в голосе.

- Достаточно, чтобы насладиться моментом, - ответил Михаил, придвинувшись ко мне. – Тебе повезло, Настя. Сегодня твой первый урок покорности.

Ощущение слабости накрыло меня волной. Все мое тело дрожало, но инстинкт самосохранения помогал оставаться твердой и холодной, как камень. Я посмотрела на Полину, вложив в этот взгляд все тепло и поддержку, которую могла передать словами.

- Держись, сестрица, - прошептала я ей еле слышно. – Это ненадолго...

Михаил поднял бровь, услышав мои слова, но ничего не сказал. Вместо этого он резко развернулся и направился к бару, открыл бутылку дорогого вина.

- Расслабься, детка, - протянул он, разливая напиток по бокалам. – У тебя есть выбор: либо принять условия добровольно, либо будет хуже.

От резкого запаха алкоголя закружилась голова. Я сделала глубокий вдох, борясь с приступом паники. Решимость постепенно затмила страх, оставляя пространство только для одной мысли: выжить и спасти сестру.

- Сейчас ты отведешь малую наверх, - сказал он серьезно, - и вернешься сюда. Иначе пеняй на себя.

Полина мелко дрожала, когда я подняла ее на ноги и повела вверх по лестнице. Шаги гулко отдавались эхом в пустоте коридоров, усиливая ощущение замкнутости пространства. Михаил остался внизу, допивая вино из хрустального бокала.

Едва мы вошли в спальню, атмосфера тут же сменилась. Просторная комната, освещенная мягким светом лампы, контрастировала с нашим состоянием. Постель, аккуратно застеленная шелковым покрывалом, манила мягкостью, но я не могу остаться.

Закрыв дверь, я повернулась к Полине, присаживаясь рядом с ней на кровать. Она прижалась ко мне, глядя в упор широко раскрытыми глазами. На ее ресницах блестели слезы.

- Не бойся, - прошептала я, гладя ее мягкие локоны, - мы справимся.

Она кивнула, прижавшись ко мне. На мои плечи снова легла тяжелая ответственность, но отступать было поздно.

Оставив ее, я спустилась обратно в гостиную.

Михаил сидел там с бокалом вина, задумчиво глядя на электрический камин. Услышав мои шаги, замер на миг, чуть улыбнулся. Я осталась на месте, не зная, чего он потребует в следующий момент.

- Раздевайся, - коротко приказал Михаил.

Сердце пропустило удар. Слова прозвучали как приговор, но я не могла показать страха. Взгляд оставался холодным и бесстрастным, хотя внутри бушевала буря эмоций. Медленно, стараясь не дрожать, я начала расстегивать пуговицы на блузке.

Михаил наблюдал, не отрывая взгляда. Его глаза горели нездоровым огнем, пылали похотью и властью. Блузка упала на пол, за ней последовала юбка. Осталось только нижнее белье, вызывающее и бесполезное в данной ситуации. Я стояла перед ним, обнаженная не только физически, но и эмоционально, ощущая себя загнанным зверьком.

- Подойди ближе, - прошептал Михаил, продолжая смотреть в упор.

Я сделала несколько шагов, чувствуя, как кровь отливает от лица. Остановилась в нескольких метрах от него, боясь прикосновения, боясь унижения. Михаил поднялся, поставил бокал на стол и приблизился ко мне. Его пальцы коснулись моего подбородка, заставляя поднять голову.

- Не смотри так, - прошептал он, - это всего лишь игра. Ты в ней проиграла. Но не все потеряно, если научишься подчиняться.

Он наклонился и прошептал мне на ухо:

- Танцуй.

Затем дотянулся до музыкального центра и нажал несколько кнопок, включая классическую музыку.

Внутри меня что-то оборвалось.

Танцевать? Сейчас? Перед ним?

Унижение стало осязаемым, как холодная сталь. Но я не могла сопротивляться. Не сейчас. Медленно, неуклюже, я начала двигаться под музыку. Тело не слушалось, движения были скованными и неестественными. Я чувствовала себя нескладной марионеткой, дергающейся под его взглядом.

Михаил наблюдал, ухмыляясь. В его глазах читалось удовлетворение. Он наслаждался моей беспомощностью, моей зависимостью от него. Музыка усиливалась, требуя более откровенных движений, но я не могла. Не хотела.

Только желала исчезнуть, провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть его лица.

Внезапно он встал, шагнул вперед, схватил меня за руку и притянул к себе. Его хватка крепкая, болезненная. Он заставил меня двигаться в такт музыке, прижимаясь своим телом. Я чувствовала его дыхание на своей шее, его похотливый взгляд, прожигающий кожу. Внутри меня все кричало, протестовало, но я молчала. Я подчинялась.

Танец продолжался бесконечно долго.

Казалось, время остановилось, оставив меня наедине с этим кошмаром. Наконец, музыка стихла.

Михаил отпустил меня, отступив на шаг.

Он окинул меня оценивающим взглядом.

- Неплохо, - произнес он. – Но ты можешь лучше.

Затем он отвернулся и подошел к столу, налил себе еще один бокал вина.

Я осталась стоять посреди комнаты, обнаженная, униженная, сломленная.

- Пей, - сказал коротко Михаил, указав на второй, нетронутый бокал.

Глава 9

Сладкое вино пьянило, но я решила не подавать вида до последнего.

Рука Михаила медленно прикоснулась к моему лицу, он дотронулся до щеки кончиками пальцев. Сердце бешено стучало, готовое выпрыгнуть из груди – снова. Я закрыла глаза, надеясь, что это поможет избежать пристального хищного взгляда.

- Давай, малышка, - мягко промурлыкал он, проводя рукой вдоль шеи. – Покажи, насколько хороша твоя пластика.

Голос звучал тихо, почти ласково, но каждая фраза резала мою гордость словно ножом. Постаралась дышать ровно, скрывая панику. Только не показывать слабость... иначе конец.

Подчиняясь приказам, стала двигаться медленнее, осторожнее, более раскрепощенно. Мышцы напряглись, руки плавно поднимались над головой, бедра двигались мелкими круговыми движениями. Каждый жест – борьба между желанием убежать и необходимостью сохранить контроль.

И вот тогда случилось неожиданное.

Его рука опустилась ниже, останавливаясь на талии. Дыхание участилось, напряжение достигло пика. Я выдохнула и допила вино, к горлу подкатил ком.

Михаил наклоняется ближе, шепотом произнося прямо на ухо нечто провокационное:

- Разве ты не чувствуешь, как приятно служить хозяину?

Эти слова вызвали тошноту, но тело предательски послушно продолжало танцевать. Прекрасно понимая всю тщетность сопротивления, я смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Кончиками пальцев он провел по внутренним сторонам моих рук, вызывая легкую дрожь. Чувствительность обострилась, каждый нерв напрягся до предела. Щеки вспыхнули румянцем стыда, сердце рвалось из груди.

Но я продолжала танец, потому что выбора больше не осталось. Каждый новый поворот тела становился все более отчаянным актом самообмана, попыткой убедить себя, что смогу выдержать любой позор ради спасения сестры.

Долгие минуты проходят в тишине, прерываемые звуками музыки и тихим дыханием мужчины позади. Когда наконец наступил перерыв, силы покинули меня окончательно. Колени начали подгибаться, сознание помутнело.

Я хотела упасть прямо на пол, свернуться клубочком и забыть обо всем, что произошло, но он схватил меня за волосы, удерживая на ногах.

- Нет, девочка моя, отдых пока преждевременен, - прошипел он с угрозой в голосе. – Следующий этап еще впереди.

Я открыла рот, собираясь возмутиться, но увидела пустые бокалы из-под вина на столе, и поняла, что дальше ждет нечто худшее.

Ноги сами собой переступили назад, я вернулась обратно в центр комнаты. Спокойствие куда-то улетучилось, оставляя одну надежду – что происходящее скоро закончится.

Но не раньше, чем принесет новые страдания.

Тихий щелчок замка двери напоминает о том, что путь назад закрыт навсегда.

- Что же, начнем заново, - глухо произнес Михаил, и включил новую мелодию на музыкальном центре.

Тревожащая нота проникла внутрь, заполняя каждую клеточку сознания. Началась новая сцена спектакля, сценарий которого написан заранее, без права моего голоса.

Пришло время доказать свою стойкость даже в самой невыносимой ситуации.

Нельзя забывать, что я – дочь такого же бандита, как Михаил. И сама не могу далеко уйти.

Мои чувства обострились до предела, каждое движение приносило боль и удовольствие одновременно. Страсть охватило тело, но разум остался трезвым, фиксируя мельчайшие подробности происходящего.

- Еще, - требует он, низким и властным голосом, выражая желание обладать мной целиком.

Я подчинилась, ускоряя темп танца, позволяя телу следовать ритму, теряя контроль над собой. Музыка нарастала, пульсировала вокруг, управляя каждой частью моего тела.

Кожа покрылась испариной, грудь тяжело поднималась и опускалась, в душе горел пожар. Все тело жаждало свободы, но я подавляла его, осознавая неизбежность.

Взгляд Михаила все так же был прикован ко мне, его зрачки расширились, когда он следил за каждым движением. Мысли стали туманными, реальность растворялась, погружая меня в мир иллюзий и грез. Стрелки настенных часов неумолимо двигались вперед, отсчитывая секунды нашего совместного безумия. Он вел игру, определяя правила, контролируя ситуацию.

Еще мгновение – и ритм замедляется, перешел в медленный вальс. Обняв меня за талию, Михаил заставил кружиться в танце, демонстрируя свое превосходство. Шепча нежные слова, он нежно касался губами моей кожи, оставляя влажные следы поцелуев. Каждое прикосновение вызывает жаркий огонь внутри, разрывая границы дозволенного.

Меня снова охватили сомнения и тревога, ведь Михаил не выпускал меня из своего внимания ни на секунду. По комнате распространяется запах дорогих духов, смешанный с винным ароматом. Мой разум боролся с чувством бессилия, толкая к поиску выхода из сложившейся ситуации.

- Последний акт твоего выступления, - тихо объявил Михаил, положив руку на мое плечо. – Может быть, я дам тебе возможность выбрать способ окончания шоу.

Каждый его намек заставлял внутренне сжаться, волнение возрастает. Становится ясно, что игра идет по правилам преступного мира, где жизнь и свобода зависят от одного неверного шага. Хорошо, что я была морально готова к этому.

- Какой у меня выбор? – осторожно поинтересовалась, пытаясь скрыть растущую панику.

Михаил усмехнулся, смотря прямо в мои глаза, проверяя пределы моего терпения.

- Либо сдаешься сразу и соглашаешься принять роль игрушки, либо предлагаешь собственное условие.

Сердце забилось еще быстрее, я мысленно перебирала возможные варианты действий. Единственный шанс вырваться отсюда – проявить смелость и хитрость, заставить врага поверить в собственную безопасность.

Моя сестра Полина находилась в комнате наверху, надежно охраняемая вооруженными людьми. Осознавать это больно, но понимание необходимости действовать решительно вынудил сделать последний шаг навстречу опасности.

Я повернулась лицом к Михаилу, пристально посмотрела прямо в его темные глаза.

- Я согласна стать твоей игрушкой, - сказала твердо, подчеркнув фразу легким оттенком сарказма. – Но взамен обещаешь отпустить мою сестру домой целой и невредимой. За ней нужен присмотр, поэтому пусть ее отвезут к дяде.