Пленница тирана

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Глава 1 Китэрия

Валамар. 4 круг Пирамиды Сата.

– Прошу! Пожалуйста, не надо, – шептала Китэрия, пятясь назад, в какую-то тёмную муть и неизвестность. – Оставьте меня! – умоляла она незнакомца, но он и не думал прислушиваться к её стенаниям.

Незнакомец возник в абсолютной темени ночи, подобно шаровой молнии. Он просто ворвался к ней весь в пламени, словно был низвергнутым с небес солнцем.

Китэрия изнемогала от жара и всё пятилась, а он наступал. Этот демон был неотвратим, как смена дня и ночи, Китэрия знала это. Она чувствовала его, проникала в самую его суть, во все потаённые желания – ужасающие желания, такие, от которых у юной девушки спирало дыхание и предательски дрожали ноги.

Но несмотря на свою слабость, Китэрия продолжала отступать, хоть и понимала, что её манёвр бессмысленен. Она делала шаг за шагом, пока не подвернула ногу и не повалилась куда-то во мглу – бесконечную и устрашающую не меньше, чем её преследователь.

«Это конец!» – пронеслось в голове несчастной, и она зажмурилась, готовясь к худшему, как вдруг её поймали сильные крепкие руки – поймали легко, словно она была пёрышком.

Китэрия распахнула глаза, но ничего не увидела. Она лишь ощутила, как у самого её лица вздымается могучая грудь незнакомца и услышала, как колотится его взбесившееся сердце. Оно билось так, будто хотело пройти сквозь грудную клетку, будто стремилось к ней, и это потрясло Китэрию.

Она сглотнула подступивший к горлу ком, судорожно вздохнув, а вот выдохнуть позабыла, когда незнакомец приподнял её лицо двумя пальцами и посмотрел прямо в глаза.

То был не взгляд, а выстрел. Она даже не разглядела его лица, только два невозможно ярких маяка в тёмной ночи. Они горели зелёным на фоне сумасшедшего пожарища. Они обездвиживали и подчиняли, устрашали и притягивали.

– Отпусти меня, – простонала Китэрия, не в силах больше выносить его распинающего взгляда и жара тела, но незнакомец снова проигнорировал её просьбу. Он лишь кривовато улыбнулся и стал склоняться к её губам.

– Нет! – запротестовала Китэрия, поражаясь, что внутренний голос кричал «да». – Нет, – умоляла она, считая мгновения до того рокового часа, когда он иссушит её. Такой неукротимый, такой опасный.

И вот его лицо было уже близко. Китэрия хотела отстраниться, но тело предало её и потянулось навстречу незнакомцу. И как только она ощутила на своих губах привкус его желания, раздался чудовищный взрыв. Этот взрыв выкинул бедняжку из красно-чёрного пространства, где пламя сражалось с тьмой за право обладания ею.

– Проклятье! – воскликнула Китэрия, подрываясь с подушек и утирая со лба холодный пот.

– Опять? – раздался недовольный голос с сидений кровати.

Китэрия повернула голову и встретилась взглядом с Нэврой. Они с сестрой спали в одной келье, и та частенько пробуждалась даже от шороха, не то что от криков.

– Да, – вздохнув, призналась Китэрия. – Это опять он.

– Это уже третий раз, – строго сказа Нэвра. – Я обещала не говорить о твоих кошмарах наставнице, но повторяющиеся сны не сулят ничего хорошего, а я твоя телохранительница!

– Да, я понимаю, ты беспокоишься обо мне, – начала было Китэрия, но Нэвра резко встала и, вздёрнув руку, перебила её.

– Глава нашего храма доверила мне твою шкуру, сестра! И не просто так. Ты ходячий магнит для неприятностей. Ты даже во сне умудрилась их найти! А она собирается вывезти тебя из священной долины и прокатить по всем городам империи!

– Я целый год упрашивала наставницу Ерику взять меня с собой. Ты не можешь сорвать мне поездку из-за каких-то там снов!

– Повторяющихся снов! – напомнила Нэвра, вперив в бока жилистые руки. – И тебе не хуже меня известно, что они значат.

Китэрия посмотрела в жёлтые глаза сестры, которые нехорошо щурились. Мутанты всегда отличались редкостной выразительностью, но кошачьи глаза Нэвры были настоящим произведением искусства. Жрецы, создающие воинов священной долины, превзошли себя, когда награждали Нэвру её звериными повадкам и внешностью.

– Предсказания сновидцев очень туманны, – отмахнулась Китэрия, выбираясь из постели. – К тому же я не сновидец, а видящая. Это не одно и то же. Мои сны вряд ли можно считать вещими.

– А я воительница и поверь, опыта у меня достаточно, чтобы знать, – если в твою судьбу вмешались Боги, то от меня будет столько же пользы, сколько от фонаря в полдень. Ты сегодня же пойдёшь к прорицателю! – безапелляционно заявила Нэвра. – И если он подтвердит мою догадку о связывании двух судеб, мы никуда не поедем.

– Нет, Нэвра, ты не можешь обойтись со мной так жестоко. Я так ждала эту поездку!

– Глупая, избалованное девчонка, – покачала головой воительница и, накинув плащ, вышла из их общей кельи.

Китэрия тяжело вздохнула и направилась к чаше для омовений, над которой висело небольшое зеркальце. Она ополоснула лицо и скептически осмотрела себя. Чудесные вересковые локоны были спутаны, а под глазами залегли тени. Свои глаза девушка считала подарком природы, они были особенные – большие с глубоким виноградным оттенком, под стать её необычным волосам. Вот только сегодня они выдавали её измождённый вид. И это с самого утра!

– Ничего, – осмотрев себя ещё раз, проговорила девушка, глаза - не единственное моё достояние.

Глава 2 Таймар

Роглуар. 3 круг Пирамиды Сата.

Земля дрожала, будто в самом её нутре кто-то бил в огромные бубны. Небо затмевала поднявшаяся столбом пыль. Она застила всё вокруг, включая и огромный провал, где в руинах былого великолепия, накренившись, лежал треснувший колокол. Когда-то он звонил на весь город, созывая прихожан в храм, сейчас мог служить лишь укрытием.

Таймар лежал под ним и глядел, как его солдат Дока молится грозному Вату. Парень просил его о милости. Умолял воинственного Бога даровать ему силу для совершения опасного манёвра, и покровитель всех воинов откликнулся, ниспослал знак. Сквозь трещину в колоколе пробился вдруг тонкий луч света и указал на главную святыню храма – волшебный артефакт сатон-му.

Таймар и его солдат подорвались со своих мест и оба ударились головами о чугунную стенку. Дока на миг замешкался, затыкая уши, а Таймар, невзирая на боль и звон в голове, двинулся туда, где в тусклом пятне света виднелся краешек драгоценного артефакта, подаренного их народу высшей расой – этэри.

Таймар знал, что ни храм Вату, ни сам город уже не спасти – землетрясение уничтожило большую его часть. Но он мог спасти мир в империи его отца, ибо артефакт сатон-му, к которому он стремился, был призван удерживать воинственные народы от распрей.

Молодой сын императора сделал последний рывок, и прежде чем земля успела содрогнуться в очередном импульсе, схватил запылённый камень. Он цепко сжал пальцы и, не выпуская из них артефакт, покатился куда-то вниз, в очередную расщелину. Вслед за ним стал падать и Дока.

– А-а-а-а-а! – разрывал он связки, пока проваливался всё глубже и глубже.

– А-а-а-а-а! – вторил ему Таймар.

Он ободрал колени и локти, набил на затылке огромную шишку и, кажется, сломал пару рёбер, но благодаря покровительству Вату, остался жив, как и его солдат.

Откашлявшись и прочихавшись, Таймар протёр глаза и огляделся. Света в провале было ещё меньше, чем в пробитом насквозь колоколе. Парень не видел практически ничего, и если бы не крохотное отверстие над его головой, то он и рук своих не разглядел бы.

Таймар разжал пальцы, которые свело судорогой, и уставился на пыльный камень.

— Проклятье! — в сердцах воскликнул он, когда заметил на нём трещину, что пролегла аккурат вдоль вырезанных в центре рун.

Сын императора не был магом или хотя бы чародеем, он не мог проверить исправность артефакта. Но он был чрезвычайно любопытным парнем и обладал достаточно обширными знаниями, чтобы понять, — судьба его дома под угрозой.

Можно ли было починить треснувший оберег, Таймар не знал, но он был уверен, что его неисправность поставит империю на путь войны.

Тридцать лет назад отец Таймара – основатель самой величественной империи Роглуара, объединил враждующие народы и кланы, связав их магией. Он удостоился приглашения в верхний круг – в светлый и лучезарный Валамар. Там его приняла высшая раса этэри, одарив божественными артефактами сатон-му, что должны были прослужить целый век. Но природные катаклизмы, а может, и гнев Богов внесли свои роковые коррективы в мирную жизнь Дей-Айрака.

Первое злоключение произошло в этом регионе с месяц назад. Проснулся древний вулкан, извергнув на окрестности помпезного города тонны лавы и пепла. Император забеспокоился о сохранности сатон-му и послал сюда Таймара, чтобы он переправил камень в безопасное место.

Поначалу Таймар думал, что задание будет плёвым, но как только он вместе со своими воинами ступил в город, нутро каменного гиганта содрогнулось, а после начался сущий бедлам. Крики, паника, пыль столбом.

Большую часть отряда Таймар потерял в первые же минуты и тут же спрогнозировал полное фиаско. Но сын императора не привык отступать, поэтому вместе с единственным уцелевшим солдатом он кинулся к храму Вату, чтобы выполнить отцовское задание.

И вот теперь он стоял, как молнией поражённый, и взирал на треснувший сатон-му, воображая ужасы грядущих сражений.

Конечно, Таймар поставит на колени всех смутьянов, а если придется, выжжет целые города. Но как раз этот сценарий он и хотел предотвратить, когда ринулся искать артефакт.

– Плохо дело, князь, – констатировал Дока, заглядывая через плечо Таймара. – Кажется, камень нуждается в починке.

Таймар обернулся к своему солдату. Тот мог бы сбежать, как большинство его братьев, но он не сделал этого! Дока питал уважение к дарам этэри и сейчас готов был отдать жизнь за сохранение артефакта. Вот только вряд ли его жизнь могла вернуть ему целостность.

– Сатон-му могут починить только этэри! – вздохнул Таймар, выкатив вперёд подбородок.

Думать о том, что ему придётся бросить дом в такой опасный час, не хотелось категорически. Но именно эти мысли и возникали в голове молодого воина. Император всегда посылал Таймара на самые ответственные задания, хоть он и был младшим сыном. Надеяться на то, что сейчас он отправит в Валамар первенца Истана, было глупо. И всё же Таймар не исключал такой вероятности. Это Истан бредил верхним кругом и священной расой этэри, князя волновали лишь новые территории и сокровища его родного круга.

Он оторвал от своей рубахи лоскут и, завернув в него сатон-му, повернулся к Доке.

– Ну что, картограф, как будем выбираться отсюда?

Таймар

Глава 3 Деорак

В роскошном кабинете императора Дей-Айрака было душно, несмотря на открытые окна. Немолодой, ухоженный и довольно тучный для бывшего вояки вседержитель нервно мерил комнату широкими шагами. Полы его черного бархатного камзола развивались, ворот красной рубашки был расстёгнут, но ему всё равно было тесно в своём помпезном одеянии.

Деорак посматривал на полупустой графин наливки, что стоял на столе, и жадно облизывал губы. Иногда его рука тянулась к кубку, но неизменно опускалась плетью.

– Нет, – вздыхал он, – это слабость, за которую твой сын скоро начёт тебя презирать.

Осознавать, что мнение Таймар стало для него значимым, было противней, чем пить горькую микстуру. Но не обращать внимания на вес, который с каждым годом обретал его мальчик среди воинов и знати, было попросту опасно.

– Мальчика. Хм, — горестно хмыкнул император, напоминая себе, что Таймар уже не ребёнок, а взрослый амбициозный и плохо контролируемый мужчина, князь собственного острова, богатейший человек в Дей-Айраке. А теперь ещё и надежда всей империи, которая могла погрузиться в смуту.

Как только Таймар вернулся из разрушенного города с поломанным артефактом, Деорак тут же понял, что войны с Райманом не миновать. Это княжество всегда было занозой в филейной части их государства. Лишь благодаря дару этэри молодой Деорак приструнил спесивых южан. А без него жили бы они, вечно обороняясь, и уж конечно ни о каком прогрессе и не мечтали бы.

Вечно обороняться вседержитель не хотел, а потому послал за своим старым знакомым магом, как только понял, что оберег этэри перестала сдерживать мятежников. Он хотел подготовить перемещение Таймара в верхний круг, чтобы он встретился с этэри, и те починили сатон-му, пока Райман не двинул свои войска на столицу. Но Таймар взял и пропал, как делал уже не раз.

– Шема наверняка знает, где тебя носит, – бормотал император, глядя на тёмные окна сыновьей башни. – Но эта карга сдохнет, а не выдаст никому тайн своего любимчика.

Деорак протёр слезящиеся от напряжения глаза, ещё раз всмотрелся в чёрные глазницы окон и понял, что взбучки от мага ему не миновать. И как только он это понял, в двери постучали.

– К вам мэй Огайра, Ваше Величество, – чопорно доложил привратник.

Император кивнул, и створки отворились, пропуская в кабинет мага.

– Огайра! – воскликнул Деорак. – Как я рад тебя видеть!

Огайра смерил императора равнодушным взглядом, словно бы намекая, что он тратит его драгоценное время на пустую болтовню, и перешёл сразу к делу:

– Сатон-му у тебя?

– Да.

– А Таймар готов?

– Практически, – заломив пухлые пальцы, сообщил Деорак, тут же ощутив, как гневный взгляд Огайры буквально плавит его идеально отутюженный ворот камзола.

— Что значит «практически»? — процедил тот.

— Он уже на пути в столицу. Шема сказала…

— Ах! — перебил императора маг. — Ну, если Шема сказала…

— Не нагнетай, Огайра, — стал умолять Деорак. — И так тошно.

Маг прошёлся по кабинету, сел в хозяйское кресло, переставил чернильницу справа налево, небрежно тронул лежащие на столе бумаги.

— А мне как тошно, Деорак, ты не представляешь. Мало того, что я вынужден иметь с тобой дела, так ты ещё и не можешь подготовить всё к моему приходу!

— Но, согласись, — как можно паточнее начал император, делая вид, будто его ничуть не тронула бесцеремонность гостя, — спокойствие роглуарских земель ведь и тебе с некоторых пор выгодно.

— Если ты всерьёз думаешь, что меня заботят ваши междоусобные дрязги, то ты просто глупец.

— Это, знаешь ли, обидно, — начиная злиться, проговорил Деорак.

— Мне плевать.

Деорак изменился в лице, скрипнул зубами и, склонившись к столу, процедил:

— Ты должен мне!

По лицу Огайры пробежала судорога, а в глазах разлилось ультрамариновое свечение. Конечно, он не тешил себя иллюзиями насчёт Деорака. Даже в первые дни знакомства, когда тот казался на редкость благоразумным и сдержанным человеком, Огайра знал, что это лишь маска и он не всегда будет её носить.

Маг был зол, страшно зол на императора, но в далёком прошлом он действительно задолжал ему, а теперь настал час расплачиваться по счетам.

— Я должен тебе одно желание, — напомнил он императору. — Всего одно, не забывай. И если ты настаиваешь на том, чтобы я исполнил его сейчас, почему не отправишь к этэри Истана? Он для этой миссии подходит как никто другой. Принц и высшим слогом владеет лучше, и историю Валамара знает, как свою собственную, к тому же он больше походит на вышемирянина. Ты прости, но твой младшенький… он… Как бы это помягче выразиться… Лицом не вышел.

Деорак не сдержал кривоватой улыбки. Он отлично понимал, что дело вовсе не в брутальной внешности Таймара. Император знал о дружбе своего набожного первенца с магом. Истан души не чаял в Валамаре и его жителях, и это притом, что ни разу не видел четвёртый круг. Парню с тонкоорганизованной — тщедушной на взгляд императора душонкой — хватало и картин, нарисованных отцом.

Когда император рассказывал своему первенцу о чудесных каменных пирамидах, о невероятных технических и колдовских чудесах, маленький принц завороженно слушал. В те далёкие годы Деорак ещё не знал, что эти беседы сыграют с ним злую шутку. Истан вырос непригодным для правления восторженным идиотом. Он грезил лишь этэри, храмами и священными писаниями. Таймар же, напротив, — религиозными чудачествами не страдал, но был поглощён войной и путешествиями. Хотел обойти весь Роглуар, знать обо всех его диковинностях, а вот далёкой страной императорских грёз увлекался мало. Его заботило то, что было рядом, то, что он мог присвоить себе. Иногда Деорак думал, будто Таймар в тайне хочет стать властелином всего третьего круга.

Глава 4 Таймар

Разве мог он знать, чьим мечом суждено ему стать?

Разве мог он избрать другую судьбу, будучи рождённым для этой?

Сон не шёл к Таймару. Всю ночь он проворочался, пытаясь унять волнение. Перед отцом и своими воинами он хорохорился, но на деле значимость этого похода, словно наждак, стачивала его уверенность.

Если они с Огайрой не сумеют восстановить артефакт, гражданская война грянет над их головами пушечными выстрелами. Ни сами ядра, ни те, кто будет их заряжать, князя не страшили, – он дышал боями, как воздухом. Лишь в схватках он чувствовал себя по настоящему живым, горящим… Он, но не его мирные крестьяне, которые готовились собирать урожай с полей.

Переворачиваясь с одного бока на другой, Таймар вспоминал последний разговор с отцом и ухмылялся. Деорак корил его за предвзятость к Бычьему острову и неспособность радеть за всю империю в целом. Но сам, по мнению князя, в этот поистине тревожный час продолжал грезить химерами. Таймар знал, что император одержим идеей завоевания Валамара. Он мог не напоминать ему об этом сейчас, но в его взгляде читалось полоумное вожделение.

Князь был убеждён, что отец посылал его в этот сомнительный поход не только ради починки сатон-му, но и во имя иной, тщательно завуалированной цели. Император хотел, чтобы сын узнал способ проникновения в Валамар и выяснил, можно ли захватить там какое-нибудь княжество.

Отец всегда твердил Таймару, будто Вату даровал ему жизнь с одной только целью: чтобы он свершил самый грандиозный переворот в срединных мирах — раз и навсегда поставил зазнавшихся валамарцев на место. Вот только сам Таймар не разделял отцовской одержимости чужими мирами.

Рассказы о городах Валамара с их сапфировыми, рубиновыми и алмазными дворцами, утопающими в зелени, не трогали наследника. Скромная картотека образов из его умственной библиотеки просто не позволяла молодому воину нарисовать те картины, которыми Деорак пытался его вдохновить. Он и драгоценных камней-то в свой жизни видел не много, и те были тусклыми. Если бы не крохотный рубин, что подарил на его рождение Вольгер Грут, то князь и не поверил бы, что минералы могут быть такими яркими и сияющими.

Он слушал россказни отца, заучивал названия чуждых ему мест, пытался понять смысл тех немногих обычаев, о которых довелось узнать его рассказчику, даже учил высший слог валамарцев, но никогда не отдавался этим занятиям со страстью, какую проявлял на боевых площадках. И вот близился час знакомства с мечтой Деорака Маелраха.

Поставит ли Валамар своё лучезарное клеймо и на его сердце? Востребует ли воинственный Бог плату за ту силу, что была дана Таймару? Пошлёт ли его на славный верхний круг с войной? Все эти вопросы кружили в голове молодого воина, не давая погрузиться в сон. Лишь ближе к утру он смог забыться в мучительной дрёме на кратких полчаса, но она не принесла отдохновения, скорее, наоборот. Таймар проснулся в холодном поту с бешено бьющимся сердцем, руки его дрожали, а дыхание сбивалось, пытаясь обогнать время.

— Что за дрянь! — выругался он, обтирая покрывалом пот.

Князь прикрыл глаза, вспоминая странный повторяющийся сон о девушке с вересковыми волосами. В прошлый раз она показалась ему прекрасной, хоть он и не разглядел её лица. Сумел ли он это сделать сегодня, Таймар не знал. Он лишь помнил, что они были вдвоём в абсолютной темени ночи, и что незнакомка молила его о чём-то. Её просьба никак не желала всплывать в памяти, в отличие от удушливого ощущения обречённости, которое довлело над ним в час дрёмы, и продолжало угнетать и сейчас.

Таймар встряхнул головой, отгоняя неприятное ощущение, откинул влажное покрывало и встал.

– Нэя! – позвал он служанку.

Та появилась довольно быстро.

– Да, Ваше Высочество, – поклонилась она, войдя. – Вам уже можно нести завтрак?

– Нет, – осушая графин с водой, ответил князь. – Я не голоден. Приготовь дорожный костюм.

– Как скажете, – ещё раз поклонилась женщина и пошла готовить его традиционный дорожный костюм, – короткую кожаную куртку с металлическими вставками и узкие шорсы из такой же вываренной кожи угольного цвета.

Пока служанки не было, Таймар пытался прийти в себя. Руки его уже не дрожали, сердце тоже вернулось к прежнему ритму, а вот поганое ощущение ото сна всё никак не хотело отступать. Но князь не был бы тем, кем стал, если б не научился отгонять от себя скверные чувства и делать то, что задумал.

Одевшись, он направился в технический корпус, проверить готовность самоходной коляски – новинки, над которой корпели лучшие инженеры империи. Когда Таймар спускался по мрачной лестнице своей башни, ему повстречалась старая Шема. Ведьма поджидала его у выхода, и князю не понравилось выражение её сморщенного лица. Сначала он прошёл мимо, но потом развернулся и посмотрел на старуху с высоты своего не дюжего роста.

— О чём молчим, Шема? — хмуря густые брови, спросил Таймар.

— Не ходи в верхний круг, князь, тебя там поджидает беда.

— Руны твои сказали? — ухмыльнулся Таймар.

— Нет, я принесла жертву, а кровь не врёт, сам знаешь.

— Я попаду в плен или меня убьют? О какой беде может идти речь, если сам Огайра поклялся вернуть меня обратно целым и невредимым?

— Ты не умрешь, но тебя ждёт самое горестное поражение в твоей жизни. И оно неизбежно.

Глава 5 Китэрия

Они летели в Хрустальный град – пристанище поэтов и художников всех мастей. Китэрия с замиранием сердца ждала, когда же их вимана – самый передовой корабль из имеющихся в Валамаре, приблизится к долине Нувэй. Именно там раскинулся один из городов королевства Муна-Нэмид. Она мечтала увидеть его великолепную архитектуру и самих творцов. Предвкушала, как будет говорить с создателями книг, которые читала ночами в захлёб, раздражая Нэвру горящими светильниками. Ну и конечно, Китэрия воображала, как она впервые ступит на порог храма Авадитты.

Если верить книгам, что хранились в библиотеке её дома, то пристанище Авадитты, отстроенное зодчими Хрустального града было самым великолепным во всех человеческих кругах. Картины в книгах иллюстрировали его, как апофеоз света и чистоты. Конечно, удивить жрицу, выросшую в долине Тэдьюри, было трудно, ведь храмовые комплексы, где трудились этэри, превосходили все мыслимые и немыслимые совершенства каждого отдельного круга. И всё же Китэрия верила, что Хрустальный град поразит её. В конце концов, храма Авадитты в Тэдьюри не было, а ведь именно Богиня Любви покровительствовала юной девушке.

– Жду не дождусь, когда же я увижу всё великолепие валамарских умельцев, – щебетала девушка, ёрзая на обитом красным бархатом кресле виманы.

– Увидишь, увидишь, – отвечала ей сидящая напротив наставница. – Только я тебя очень прошу, Тэри, будь осторожна с местными, особенно с мужчинами.

Необыкновенный фиолетовый оттенок глаз Ерики сделался темнее обычного, и Китэрия поняла, что она волнуется.

– Но что я могу сделать не так? – не понимала девушка.

– Ты всё всегда делаешь так, моя милая, – нежно улыбнулась Ерика, и тонкие морщинки на её немолодом, но удивительно утончённом лице собрались в лучики вокруг глаз. – Но ты этэри, а они всего лишь люди. К тому же, у тебя совсем нет опыта общения с мужчинами.

– Я в этом не виновата, – насупилась Китэрия, опуская глаза.

Упрекать наставницу в том, что она ограничивала её общение, девушка не хотела, но и делать вид, что она довольна своим положением, тоже не собиралась.

Ерика тяжело вздохнула. Она не любила эту тему и до сегодняшнего дня старалась избегать её.

– Ты уже взрослая этэри, подающая надежды, видящая и скоро ты станешь настоящей женщиной, и получишь свои последние знаки на теле. Но пока этого не произошло, я заклинаю тебя, сведи своё общение с человеческими мужчинами до минимума.

– Но почему?

– Это опасно, – нехотя призналась Ерика, нервно поправив и без того идеальную причёску из пепельно-белых волос.

– Но мои сёстры общаются в людьми.

– Твоим сёстрам не покровительствует Богиня Любви. Авадитта, как правило, выбирает в последователей людей, потому что это относительно безопасно. Но ты не человек! Ты необыкновенной красоты этэри. Даже среди нашей расы не встретишь такую красавицу, как ты, да ещё и лилулай, тонко чувствующая все людские переживания. Твой дар в купе с внешностью и милостью Богини – взрывоопасная смесь. Если честно, я опасаюсь за следующий Вихей-пеймула.

Китэрия широко округлила глаза. Только теперь она осознала причину, по которой Ерика наряжала её в балахонистые платья, и старалась, чтобы большая часть жизни лилулай проходила в храме Пироп, где жили и служили одни женщины. Оказывается, она опасалась даже не за неё, а за бедных послушников других храмов комплекса, которые могли стать жертвой китэриных чар.

Но так не могло продолжаться вечно, и Ерика знала это. В год китэриного восемнадцатилетия она придёт на праздник Вихей-пеймула, где молодые этэри впервые находят себе пару, чтобы раскрыть свой дар, обуздать силу природы и после получить новые знаки на теле.

Китэрия много слышала об этих праздниках от сестёр. Они всегда говорили о них шепотом и с каким-то особенным придыханием. Там зажигались костры, устраивались состязания за прекрасных девушек, выбиралась королева вихей, а после, когда все напоются и натанцуются… Впрочем, что конкретно было после, Китэрии никто не рассказывал. Девочки только посмеивались в кулачки, и говорили, что она сама всё скоро узнает. Одна лишь Нэвра была не так жеманна, как прочие жрицы, и без смущения говорила, что парни и девушки раздеваются до гола и ласкают друг друга, даря наслаждение.

– Как мастера массажа? – спросила её тогда Китэрия.

– Почти, – рассмеялась Нэвра.

И вот с тех пор Китэрия считала дни, чтобы попасть на свой первый Вихей-пеймула и выбрать партнёра для наслаждений. Правда, она пока не очень хорошо понимала, как именно сделает это. До сегодняшнего дня она общалась с мужчинами очень поверхностно (совсем оградить её от общества жрецов Ерика всё же не сумела) и пока что не могла припомнить, чтобы видела такого парня, которого хотела бы одарить лаской.

– Но вы же не запретите мне пойти на Вихей-пеймула из-за того, что я любимица Авадитты? – спросила Китэрия.

– Нет! Конечно, нет, – заверила её Ерика, но девушка ощутила, как всколыхнулась волна тревоги вокруг её наставницы.

От лилулай, даже не раскрывшей пока своего дара, трудно было укрыть эмоции, если они были сильны, а Ерика действительно нервничала.

«Неужели же я так опасна для мужчин? – недоумевала Китэрия, припоминая всех тех парней, с которыми ей приходилось пересекаться. – Ну да, смотрели они на меня странно, не так, как сёстры, но вроде бы замертво они не падали и в конвульсиях биться не начинали. Преувеличивает Ерика всё, – решила девушка и вернулась к любованию пейзажами за бортом корабля, тем более, что полюбоваться было чем, потому что вимана приближала их к лучезарному и блистающему в закатном солнце городу хрусталя».

Глава 6 Таймар

В оружейной Таймара должны были ждать лучшие воины, отобранные капитаном Харухом лично.

– Я смотрю, все уже в сборе? – проговорил он вместо приветствия, показываясь на пороге склада.

– Да, командир, мы выбрали себе оружие и готовы выступать, – отчеканил старший в отряде.

– Ну-ка посмотрим, Харух, – проговорил Таймар, оценивая выбор своих людей. — Нет-нет, огнестрел мы не берём, он слишком непредсказуем и я не доверяю нашим инженерам настолько, чтобы брать с собой эти их новинки. Возьмите старые проверенные ножи, кастеты, звездочки и ничего крупного, тяжелого и бросающегося в глаза.

– Князь прав, – согласился самый молодой член их команды, выкладывая тяжёлые пистоли. – Мы идём на секретное задание и привлекать к себе лишнее внимание совершенно ни к чему. Возьмём лишь то, без чего не выходят из дому все уважающие себя мужчины.

– Сомневаюсь я, Галор, что уважающие себя мужчины верхнего круга вынуждены таскать с собой три пуда железа, чтобы пройтись вечером по улочкам столицы, – сыронизировал Дока.

Таймар улыбнулся. Возможность взять с собой Дуку была на данный момент единственной радостью. Этот невысокий, щупловатый для солдата парень неопределённого возраста был у него любимчиком, потому что обладал редким для вояки талантом, а именно склонностью к самообразованию. Князь окинул прищуренным взглядом остальных мужчин. Задержался на здоровяке, который нехотя вынимал из-за пояса карикатурное подобие пистоля с обрезанным стволом и странными насечками на нём.

– Если ты не можешь расстаться со своими любимыми игрушками, Вышибала, – проговорил он, – можешь взять с собой его, – Таймар кивнул на ствол громилы. – Но остальные сомнительные изобретения механиков лучше оставь.

– Спасибо, князь! – обрадовался Вышибала и затолкал свой пистоль обратно за пояс, да ещё любовно погладил перед этим.

Вышибале Таймар разрешил взять огнестрел только потому, что он в устройстве этого новомодного оружия разбирался лучше его собственных инженеров и стрелял метче прочих. Остальным же пришлось избавиться от увесистого и шумного инвентаря.

Не имея привычки спорить, солдаты сменили пистоли на ножи. Княжеские воины одинаково хорошо владели как техническими новинками, так и холодным оружием, а всё оттого, что сам князь был просто помешан на последнем. В его арсенале имелась тысяча ножей, чеканов, мечей и прочих колюще-режущих вещиц. Управлялся Таймар с ними, как Бог, и даже спал с кинжалом под подушкой.

Экипированный отряд Таймара Маелраха погрузился в скрипучий тарантас и выехал к восточным вратам замка. Огайра уже ждал их. Он восседал на великолепной гнедой кобыле, – тонконогой и жилистой. По благородному блеску и стати его лошадь не уступала жеребцу самого Таймара, и князя возмутило бесстыдство мага, который не постеснялся выбрать в их конюшне одну из самых породистых кобыл.

И без того плохое настроение князя стало и вовсе скверным. Но он постарался сделать вид, будто не придаёт этому бахвальству значения, пока Огайра не открыл рот, чтобы упрекнуть его.

– Опаздываете, молодой человек, – проговорил маг недовольно.

Таймар стиснул зубы, борясь с подступающим к лицу багровым приливом.

– Думай, с кем говоришь, – огрызнулся Харух, приподнимаясь со своего места в тарантасе, – принц Дей-Айрака не опаздывает, а задерживается.

Маг смерил презрительным взглядом рослого, горбоносого воина в кожаном костюме телохранителя и, развернув кобылу, выехал из замковых ворот на вымощенные улицы Вайрука.

– Вы бы еще в национальные доспехи обрядились, – буркнул он себе под нос.

– Что ты там мямлишь? – не унимался Харук, уже протягивая руку к кинжалу.

Таймар поравнялся с тарантасом и остановил его.

– Он станет провоцировать нас, но мы не должны поддаваться. Если нападём, он вынужден будет защищаться и, скорее всего, убьет нас, освободив себя от данной отцу клятвы.

– Это подло! – возмутился Галор.

– Он маг, к тому же из другого круга, у них иные понятия о чести, – проговорил Таймар и направился за Огайрой.

– Хорошо хоть ты не в бархатном кафтане, – бросил маг, оборачиваясь к нагнавшему его князю.

– Можешь представить меня в бархате? – усмехнулся Таймар, понимая, что маг нарочно продолжает бесить его.

– С трудом, – признался Огайра, сменив усмешку на угрюмое выражение лица.

– И правильно, я ведь не император.

– Но ты принц.

– Предпочитаю титул князя.

– Почему?

– Лучше уж быть князем собственных земель, чем принцем империи, которая тебе ещё не принадлежит.

– И тем не менее, ты пытаешься спасти её.

– Естественно, ведь рано или поздно она станет моей.

– И ты будешь зваться императором?

– Да, но бархатный кафтан всё равно носить не стану.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Огайра.

Маг редко видел Таймара, но даже от него не укрылось пренебрежительное отношение молодого князя к показной роскоши. Он не носил парчи, не пил из серебряных кубков, не спал на мягких перинах, как его отец, а предпочитал грубую одежду воина и свою угрюмую башню Страха парадным комнатам замка. Лишь неизменная алая блуза выдавала в нём знатного человека, да рубиновая серьга, что сверкала в правом ухе с рождения.

Глава 7 Таймар

– Куда ты ведёшь нас? – подал голос князь, заметив, как маг украдкой наблюдает за ним.

– Я думал, ты в курсе.

– Пункт назначения мне известен, но, я не знаю, как туда попасть. Что используете вы, маги, – порталы, проколы в пространстве, небесные врата? Их делают в особом месте или достаточно покинуть пределы столицы?

– Чтобы попасть в высший круг одного портала недостаточно.

– Что ещё нужно для перемещения?

– Повысить твой витал.

– Что повысить? – не понял Таймар.

– Всё, что есть в твоём мире, начиная от людей и заканчивая камнем, из которого сложена крепостная стена Вайрука, имеет собственный витал. Он у всех разный, но его вибрации соответствуют частотам Роглуара. Ты, как человек образованный, знаешь, наверное, что в нашей Пирамиде семь миров, помимо вершины, а если быть точным — кругов, потому как в масштабах Бескрайнего Океана наши мирки – всего лишь плоские диски.

– Угу, но все вместе они образуют объёмную пирамиду, – уныло протянул Таймар, ещё с детства нетерпящий занудных лекций.

– Так вот, каждый круг имеет свой собственный частотный диапазон. В Валамаре вибрации выше, чем здесь. Попадёшь туда неподготовленным, они тебя просто уничтожат.

Таймар закатил глаза.

– Ладно, не буду мучить теорией, просто пойми, – чтобы перейти в измерение с более высокой вибрацией, нужно ей соответствовать.

– Вибрировать, как валамарский камень? – уточнил Таймар.

– Хотя бы.

– И как мы это сделаем?

– Единственный способ повысить вибрации искусственно, – это пропустить их сквозь себя, но в особых условиях.

– Как молнию?

– Именно.

– Люди такого напряжения не выдерживают, – насторожившись, проговорил князь.

– Никто не говорил, что будет легко, – коварно улыбнулся маг, натянув поводья.

Таймар придержал своего коня и, остановившись, уставился на Огайру, как бык на красное.

– Помни, маг, – прорычал он, – ты обещал отцу вернуть меня целым и невредимым.

– Только тебя, – пояснил Огайра.

У князя возникло дурное предчувствие. Слова старой Шемы уже не казались ему надуманным бредом. Таймар бросил краткий взгляд на катящийся сзади тарантас, на усердно работающих рычагами солдат, и понял, что сюрпризы начинаются прямо сейчас.

– И где ты намереваешься провести свой ритуал по повышению наших вибраций? – спросил он, нагоняя мага.

– В священной долине – в Каовелье.

Подбородок Таймара дёрнулся, но больше он своего потрясения ничем не выдал.

– Жрецы не пропустят нас.

Глаза Огайры превратились в узкие, мерцающие ультрамарином щёлочки. Он хитровато улыбнулся и проговорил:

– Поэтому я и наказал взять тридцать воинов. Не думал же ты идти на отцовское задание со всей этой оравой.

– Это мои лучшие люди, и я не собираюсь их терять, – жестко проговорил Таймар, снова останавливая коня.

– Воины призваны умирать за тебя, разве нет? – равнодушно напомнил маг и тоже придержал свою кобылку. – Хотя, знаешь, дело твоё, не хочешь идти – не ходи. Я буду только за. С самого начала считал эту затею скверной.

На широком лице Таймара заходили желваки. Он оглядел свой отряд, уже видя, как тяжелая длань обречённости ложится на плечи этих славных людей. Несомненно, кто-то должен был остаться в живых – не думает же Огайра переместить его одного? Но кто именно – не знал даже сам маг. Жрецы храмового комплекса славились своим мастерством в боевых искусствах, да и оружие у них наверняка имелось, и не только колюще-режущее.

«Будь проклят, гнусный маг! – негодовал про себя Таймар. – Если бы я знал, что нам придется сражаться ещё и с этэри, ни за что не выложил бы пистоли».

Взглянув в непроницаемо-равнодушное лицо Огайры, князь вспомнил наказ отца, – держать с ним ухо востро. Ему страшно хотелось размозжить зарвавшемуся магу голову, но он сдержался, натянул поводья и двинулся вперёд.

– Не могу сказать, что рад твоему упорству, но раз ты намереваешься идти до конца, должен предупредить – схватка с храмовыми этэри покажется тебе детской забавой, по сравнению с манической вибрацией золотых вод, которую ты должен будешь вынести, чтобы пройти через портал. Я помогу тебе выжить, но только тебе. Остальным придётся справляться самостоятельно.

Таймар смерил Огайру тяжелым взглядом, коротко кивнул и припустил вперёд, обгоняя его.

Князь гнал своего жеребца, за которым еле поспевал тарантас, вплоть до границ Вайрука — столицы Дей-Айрака. Ещё когда это было пустынное, но богатое гранитом место, кей по имени Вольгер Грут оградил его защитной магией и посоветовал построить тут замок Дей, в котором теперь и заседал Деорак. Благодаря этому защитному куполу император мог не страшиться колдовских заговоров и нежелательных проникновений сквозь порталы. Правда, и сам он не мог пользоваться магическими услугами на территории столицы. Как только в пределах города совершалось колдовство, защитный купол дребезжал и вибрировал, сея панику у горожан. Во всём Вайруке имелось лишь одно место, где могла твориться магия, и этим местом была башня Страха, в подвалах которой жила Шема. Но это обстоятельство держалось в строжайшем секрете, о нем знали лишь князь, император и сама ведьма.

Глава 8 Таймар

— И каков дальнейший план? — поинтересовался Таймар, стоя у непроходимой чащи, охраняющей храмовый комплекс Тива-Яо от нежелательных гостей.

— В долине четыре храма: Гессонит, Иолит, Уваровит и Сфалерит, — стал пояснять Огайра, — они окружают Стержень нашей Пирамиды. Двадцать твоих воинов «пошумят» в Гессоните, в нём служат женщины. Ты и десять остальных отправитесь со мной.

— Куда? К Стержню?

Огайра расхохотался, чем немало удивил князя, полагающего, будто тот умеет лишь высокомерно ухмыляться.

— Храмовый комплекс не соприкасается со Стержнем. Между ними есть непреодолимые для простых смертных преграды, и первая, — это грот, полный золотой воды. Вот в нём-то нам и нужно оказаться.

— Ясно. Дело нехитрое, особенно если учесть, что ты знаешь местоположение всего, что там находится, — легкомысленно произнес Таймар.

Огайра в упор посмотрел на князя, и тому померещилось, будто из глаз мага на него опрокинулась целая волна презрения и гнева.

— Запомни, Таймар Маелрах, — процедил он, почти не раскрывая рта, — храмовый комплекс — это святыня. Если погибнет хотя бы одна этэри или твои солдафоны повредят фрески, я лично приду за каждым из них и отправлю в демонический круг.

— Как можно захватить храм без жертв? — проговорил Таймар, злясь, что его вопрос звучит, как оправдание.

— Я не сказал, что нам нужно его захватывать. Пошуметь, отвлечь, но не вредить этэри! — разгневался маг.

— Понял, — раздраженно проскрежетал Таймар, — двадцать моих воинов умрут, отвлекая жриц, чтобы те не увидели, как мы полощемся в их золотом бассейне.

Огайра скрипнул зубами, и князь заметил, как в его глазах разливается холодная синь. Страшное ультрамариновое свечение не сулило обычным людям ничего доброго, и как бы Таймар не злился на бесцеремонного мага, а всё же припрятал до поры своё уязвленное самолюбие и проговорил:

— Не сердись, Огайра. Я не набожен, но уважаю твою веру, а потому прикажу солдатам быть осмотрительнее.

— Дело не в вере, а в том, что вы ни на грамм не осознаёте всей ценности Каовельи. В каждом круге существует подобный храмовый комплекс. И в каждом круге он служит одним и тем же целям. Комплекс защищает Стержень, на который нанизаны все миры и преобразовывает свет, что из него исходит. Пострадает хоть один храм, подвергнется опасности и вся Пирамида, но в первую очередь твой мир. Отец рассказывал тебе о мане?

— Немного, — признался князь.

— Тогда ты должен понимать, что изуродованный храм не сможет отражать даже то жалкое количество «священного огня», которое доходит до Роглуара. А без него весь твой круг просто зачахнет.

— Хочешь сказать, Роглуар существует, пока цел храмовый комплекс?

— Именно.

Таймар не верил Огайре. В вынужденных взаимоотношениях людей и чародеев он видел лишь потребительский мотив, причем с обеих сторон. Люди прибегали к помощи магов, потому что не обладали и десятой долей их возможностей, а маги пользовались людьми, как лопатами для разгребания сточных ям.

У каждого ссыльного мага была такая ямка, из-за которой он, собственно, и низвергался в Роглуар. У кого-то побольше, у кого-то поменьше, но она всегда имелась. Иной раз маги по неосторожности или из благородства давали клятву отплатить за услуги и попадались на крючок, как Огайра. Но даже в этом случае они не делали ничего сверх данного обещания и всегда старались извлечь из мероприятия свою выгоду.

В чем она заключалась теперь, Таймар не знал, но был абсолютно уверен, что Огайра неспроста притащил их в храм. Может, жрецы приносили человеческие жертвы или им просто не доставало слуг, потому маг и затребовал двадцать его лучших воинов. А может, дело было вовсе не в них. Угадать мотивы мага Таймар не мог, потому как не понимал, чем живут эти отшельники, и просто спросил:

— Что будет с моими людьми?

— Какими именно?

— Теми, что останутся отвлекать жриц.

— Служители храмов — не сторонники насилия, поэтому постараются оставить им жизнь.

— А потом?

— Это будет зависеть от того, как сильно они достанут этэри. Скорее всего, им подчистят память и отправят туда, откуда они пришли. Этери Валамара поступили бы именно так. Как поступят ваши жрецы, — я не знаю.

— Хорошо, а что за участь ожидает тех, кто пойдет со мной?

— Тут все сложнее, — повёл изящной, словно нарисованной бровью Огайра. — Выживут немногие, всё будет зависеть от изначальной частоты их вибраций, поэтому я сам отберу людей, которые пойдут с тобой в Валамар.

Огайра потребовал всем воинам выстроиться в шеренгу и долго ходил вдоль них, иногда брезгливо касаясь того или иного солдата. Наконец, смотрины были окончены, и утомлённый маг назвал десять человек.

— Я предпочел бы заменить некоторых людей, — проговорил Таймар, отводя мага в сторону. — Большая часть сильных и умелых бойцов осталась в той двадцатке, что участвует в отвлекающем манёвре. А в Валамаре мне нужны лучшие из лучших.

— В Валамаре тебе нужны живые! Те, у кого есть шанс уцелеть в золотых водах, стоят перед тобой. Я не жалую затею твоего отца, но и мясником быть не намерен. Пойдут только те, кого выбрал я. Остальные пусть готовятся к дебошу в храме.

Глава 9 Таймар

К концу дня вымотанные и действительно изрядно подпившие солдаты добрели до места. И тут с бывалыми воинами случилось такое, чего никогда не происходило — они впали в глубочайший экстаз, и виной тому стала вовсе не огненная вода.

Выросших под песнь ударяющихся клинков и свист пуль солдат, что принимали смрад столичных канализаций за воздух, поразила чистота и прозрачность воздуха, наполненного ароматами цветов и трав. Они озирались по сторонам, как дети, срывали диковинные цветы, вдыхая их запах, словно ничего прекраснее в их жизни и не встречалось — хотя, чего греха таить, не встречалось. Но благоуханный воздух был не единственным чудом этих мест. Зрелище, представшее перед путниками, как только те выбрались из чащобы, чуть было не отрезвило всех, грозя сорвать княжеский план.

Они вышли к огромному озеру, посреди которого росли исполинские деревья, сплетающиеся в один гигантский столп. Кроны его образовывали настоящий остров, и был он столь огромен, что умещал на себе пирамиду храмов. Со всех сторон острова, шумя и разбиваясь о камни, неслись вниз потоки воды, а над самим Тива-Яо парили горгуфьи, о которых князь читал в старинных легендах.

— Не смотрите на них, — предостерег Огайра изумленных мужчин, — иначе окатят вас кипятком.

— Неужели все мифы об этих чудищах правда? — изумился Таймар.

— В каждом мифе лишь доля мифа, князь, пора бы уже уяснить это, — отозвался маг. — Идемте, — скомандовал он, отыскав взглядом ладью.

— Мы просто возьмем её и переправимся к этому столпу? — недоверчиво поинтересовался князь.

— Вы - нет. Её возьму я и сокрою магией невидимости, после чего твой отряд загрузится внутрь, и мы начнём наше путешествие. И, да, это не просто столп, неуч ты монаршая. Это Мировое древо или Древо жизни, как его зовут в высших кругах.

— То самое, про которое сотни сказок для детей понаписано?

Огайра только головой покачал, дивясь необразованности младшего сына Деорака, потом махнул рукой и пошёл к ладье. Рискуя быть замеченным горгуфьями, он простоял подле неё с минуту. В это время, притаившийся за деревьями отряд князя наблюдал, как ладья растворяется прямо на их глазах: сначала её видимый образ померк, потом покачнулся, а затем и вовсе исчез.

Князь уже было подумал, что настал черёд его отряда, но маг жестом приказал ждать. Он вынул из-за пазухи бумажного змея, пошептал над ним и подкинул в небо. Змей взлетел, словно был не копией крылатого пресмыкающегося, а его полнокровным братом, закружил над озером, а потом помчал вперед, отвлекая горгуфей от происходящего на берегу. Вот тогда-то отряд Таймара и кинулся к судну. Они поспешно загрузились в него, пока стражники Каовельи не распознали в летуне игрушку, и тут же отчалили.

Плыли быстро, усердно работая всеми вёслами и в скором времени добрались до Древа жизни. Ещё издали, не перестающие изумляться путники заметили, что сплетающиеся вместе деревья — не единственная его основа. В центре мерцало некое свечение, а меж стволов проглядывались странные деревянные изваяния людей и прочих непонятных существ.

— Кто смог выстругать эти статуи в таком месте? — поражаясь, спросил Дока.

— Это не статуи, — коротко пояснил Огайра, многозначительно обводя взглядом дюжины одеревеневших тел с покорно опущенными веками.

Вся группа как-то непроизвольно подобралась, но никто не осмелился поинтересоваться, за что наказали этих несчастных? Хотя по выражению лица мага было ясно, — он знает такие подробности происходящего здесь когда-то, о которых не хочется и вспоминать.

Перемещаться вверх, по словам Огайры, безопасней всего было по лианам, что свисали по всему периметру, поэтому к самому столпу ладья причаливать не стала. Это обстоятельство — на удивление Таймара — порадовало солдат, хотя в военных походах с ним они видели и более зловещие картины.

— Карниз из кроны прикроет нас от зоркого глаза горгуфей, а там мы спрячемся в кустарниках, — пояснил маг.

— А потом?

— Огородами пойдем.

Солдаты кивнули и, уцепившись за тонкие, но плотные ветви, начали карабкаться вверх, стараясь не смотреть на печальные лица вмурованных в Древо существ. Когда они поднялись на остров, то по наущению мага тут же упали лицом вниз и по-пластунски поползли в сторону Гессонита, шурша в ягодных кустах, как стадо кабанов. Им хотелось задрать лица к небу и посмотреть, кто там щебечет над головами, но Огайра подгонял, не давая утолить любопытства. Наконец, кусты закончились, и маг дозволил роглуарским воякам встать на ноги.

— К теплицам, живо! — скомандовал он, и все побежали.

В полупрозрачных строениях, напичканных разного рода растительностью, вся команда тут же взмокла не хуже, чем в парилке.

— Фу, — пробасил Харух, вытирая рукавом застилающий глаза пот. — Нельзя было выбрать более прохладное место?

— Нет, — уронил Огайра, проделывая дыру в одной из стен их укрытия.

— А мне нравится! — воскликнул Галор, сорвав с длинной пахучей ветки ярко-красный плод. — М-м-м-м, вкусно, — с наслаждением сообщил он, слизывая текущий сок с пальцев.

— Не растил, — не трогай! — цыкнул на него Огайра, шлёпнув по рукам.

— Да ладно тебе, — обижено прогнусавил парень, заглядывая в дырку, что проковырял маг. — Ух ты!

Глава 10 Таймар

Отполированные до умопомрачительного блеска красные стены женского храма отражали свет невероятной чистоты и мощи. Будто миллиарды сверхъярких свечей горели в центре комплекса, устремляя ввысь радужно-переливчатый столп.

— Почему его не видно издалека? — в недоумении спросил Таймар. — Этот луч света простирается на многие вёрсты ввысь.

— Все, что творится в долине, сокрыто магией лесов. А свет этот простирается по всей нашей Вселенной. Этот луч и есть Стержень, на который нанизаны все семь кругов, включая и Роглуар. Теперь-то ты понимаешь, что я не лгал тебе? Сохранность долины и её храмов важнее всего в твоём мире.

— Говорит человек, приведший тридцать воинов Вайрука в святая святых, — усмехнулся князь.

— Я дал твоему отцу кровную клятву и вынужден делать то, о чем уже сожалею. Но иного способа переправить такое количество людей в верхний круг нет.

Огайра позвал обомлевших от красот воинов князя и проговорил:

— Обращаюсь к тем, кто переживет сегодняшний день. Защитную магию леса вы преодолели только благодаря мне. В сам храм без колдовства тоже не проникнуть. Так что не пытайтесь повторить эту эскападу в одиночку, ибо смерть в этом случае станет лучшим, что с вами случится.

— Что может быть хуже смерти? — спросил Галор.

— Хуже смерти может быть только мужское бессилие, — вставил Симаш, и пьяные солдаты заржали.

— Если ты будешь пить так же, как сейчас, — это с тобой произойдет неминуемо, — брезгливо заметил Огайра. — Но, поверь, есть кое-что пострашнее. Вечное заточение души в лабиринтах Орина, вот чего я не пожелал бы и самому заклятому врагу.

— Из любых лабиринтов можно сделать ноги, — похвастался вихливатый солдат, кажется вор, которого Харух повсюду за собой таскал.

— Отставить шуточки! — рявкнул князь, и все притихли, ощутив, наконец, как чугунный пресс ответственности давит на них.

— Значит, я повторяю для тех, кто остаётся в храме, — продолжил Огайра. — За пределы большого зала не соваться, ничего не воровать и не крушить, женщин не оскорблять и руками не лапать. Лишь громко кричать, привлекая к себе внимание и делать вид, будто пришли полюбоваться этэри. Кто нарушит инструкцию, будет отправлен в нижний круг и это не преувеличение.

Воины притихли, а Таймару показалось, что действие огненной воды с каждым словом Огайры слабеет всё больше. Его сильные и бесшабашные люди были простыми солдатами. Любили драки, выпивку и сочных баб. Самое прекрасное, что они видели в своей жизни — это парадные залы его замка, да сиськи мадам Каравэй из столичного борделя. Страшились его воины лишь поражения в бою и бессилия в постели. Их не пугала ни военная мясорубка, ни голод, ни холод. Но этот проклятый маг заставил какие-то тайные, им самим неведомые струны дрогнуть, жалобно так, тоскливо, с надрывом и детским суеверным ужасом.

Таймар наблюдал, как его люди плавились под синим взглядом мага, плавились и, как пить дать, уже жалели, что пошли в этот поход. Огайра же, вполне удовлетворившись реакцией, собрал в кучу отобранную им десятку и подтолкнул к Таймару.

— На территории храма моя магия почти не имеет силы, поэтому я буду использовать ресурсы самого комплекса и один артефакт из круга Архангелов. Его мощь настолько велика, что, скорее всего, сможет обойти роглуарские защиты.

— Что значит, «скорее всего»?! — возмутился Таймар.

— Храмовый комплекс каждого круга защищен его собственной магией. Сила её пропорциональна количеству маны, нисходящей на круг. В Валамаре пройти эту защиту у меня не вышло бы. Но у вас «небесного огня» меньше, поэтому я отважился рискнуть.

— Рискнуть?! — прошипел Таймар, борясь с желанием схватить пройдоху за лацканы его накидки. — Хочешь сказать, всё может и провалиться?!

— А ты думал, если я маг, то даю на всё стопроцентную гарантию? Силой меня наделяет мана, текущая в венах вместо крови, она же первоисточник всего в нашей Пирамиде. А сейчас я пытаюсь обойти преграды первоисточника с его же помощью. Как впрочем, и всегда, если быть честным.

— Абсурд какой-то, — вырвалось у Таймара.

— Когда-нибудь ты поймешь, что девяносто девять процентов всего, что происходит в твоей жизни — абсурд. А пока держись подле меня и делай всё, что я прикажу.

Только теперь принц Дей-Айрака начал понимать, насколько невероятной и опасной была авантюра его отца. Ведь если сам маг, в способностях которого люди не сомневались, мог лишь гадать об исходе мероприятия, на что смел рассчитывать обычный воин?

У князя пересохло в горле от одной только мысли, что они попадутся в руки жрецов, с которыми даже сражаться не могут, потому что грех, видите ли.

— Есть сомнения, князь? — спросил Огайра, углядев во взгляде воина смятение.

— Никаких, — твердо заверил Таймар и махнул рукой, чтобы маг начинал.

Глава 10 -2

На счастье Таймара Огайре удалось обеспечить проход на территорию Гессонита с помощью волшебного артефакта. Его магия действительно поражала. Предметом, способным обходить магические кордоны и открывать врата в другие измерения, оказался камень в перстне мага, который тот носил на безымянном пальце правой руки всё то время, что Таймар его знал. Кристалл обладал свойством пропускать энергию одного измерения сквозь другое, образуя коридор перемещения, поэтому его не остановила магия Каовельи.

Огайра произнес какое-то заклинание, и камень, походивший на лик луны в полуночном небе, приобрел вдруг невероятную глубину. В нем словно бы отразилась вся бесконечность Вселенной. А потом, из этого немыслимого углубления полился свет и был он шокирующее ослепительным и манящим. Таймару даже пригрезилось, будто он слышит пение, — чистое, звонкое, доносящееся как бы с того света. Если б он верил в Сирен, наверняка принял бы этот хор за их голоса. Но князь никогда не видел Сирен, а на веру ничего не принимал, потому и решил, что это последнее чудо техники из шестого круга, которое он обязательно должен попытаться изучить по возвращении домой.

Пением высших существ воины наслаждались недолго, кристалл сделал своё дело, соединив точку, где располагались солдаты с одним из залов Гессонита, и все увидели, что он пустует.

— Отличный момент, просто удача! — воскликнул Огайра и подтолкнул мешкающих вояк к пространственному коридору.

Первыми за священные стены храма Огайра впустил двадцатку подпивших любителей женских прелестей. Как только они прошли, маг уставился в кристалл и стал ждать, когда на их вопли сбегутся этэри.

Ожидать пришлось недолго, — переполох начался, как только воительницы, охраняющие двери храма, заглянули внутрь и увидели незваных гостей.

Огайра прочитал новое заклинание, и кольцо открыло им коридор прямиком в золотой грот.

— Держи меня за руку, князь, и не отпускай, — предупредил маг, — у тебя шансов пройти испытание золотыми водами много меньше, чем у тех, кто идет за тобой.

Таймар не стал спорить. Он стиснул тонкую кисть мага, пропустил вперед своих людей и шагнул следом вместе с Огайрай.

Князь готовился к нестерпимой боли или ещё каким-то немыслимым пыткам, но то, что происходило с ним в гроте, не шло с его догадками ни в какое сравнение. Воображение Таймара не могло и представить такого испытания. Поначалу он даже решил, будто вода обладает наркотическими свойствами, и их эффект мгновенный, но когда осознал, что все происходящее так же реально, как корона на голове его отца, чуть было не обезумел.

Воды, в которых он и его воины оказались, походили на расплавленное золото. Они вибрировали, создавая на поверхности невероятно сложные геометрические узоры, — объёмные и живые, будто чья-то невидимая рука лепила их с невероятной скоростью. Узоры постоянно сменяли друг друга, образуя всё новые и новые хитросплетения. Но самым удивительным было то, что тела всех погруженных в грот людей, включая мага, тоже сделались подвижны и текучи, словно бы утратили былую плотность.

С ужасом Таймар наблюдал, как его люди разжижаются в этом танцующем водоёме, как вибрируют и меняют свою конфигурацию вместе с водой, как сливаются с ней в одно целое, теряя уже и свой облик и даже способность осознавать происходящее. И лишь один Огайра продолжал контролировать ситуацию. Он сумел поднять руку над поверхностью воды и, заговорив свой камень, настроиться на измерения Валамара.

— Возьмитесь за руки. Все! — приказал он. — Образуйте замкнутый круг!

Семеро из десяти услышали его и попытались сделать то, о чём он просил, но лишь четверым это удалось. Князь видел, с каким трудом они поднимают руки, как тянутся друг к другу, как раскрывают плавящиеся рты, зовя капитана, который не слышал их голосов. Харух страдал больше прочих, ему было в разы тяжелее, чем Таймару. Но вот князь заметил, как ловкая рука Доки взметнулась, отделяясь от золотых вод, и схватила капитана за шиворот. Таймар уже почти лишился способности хоть что-то понимать, и всё же где-то на периферии своего сознания он углядел волшебную нить, связывающую его, Огайру и пятерых солдат. А потом, каким-то совершенно невозможным усилием воли, он ухватил почти развоплотившегося Харуха и замкнул круг.

Драгоценные мои, если книга вам нравиться, подарите ей лайк).

Глава 11 Китэрия

Всё начиналось, как и всегда, – вспышка огня в непроглядном мраке и нестерпимый жар, источником которого был загадочный незнакомец. Он и сегодня пугал чуткую лилулай. Она пятилась и молила о пощаде, а грозный мужчина лишь хрипло посмеивался и наступал.

Избежать столкновения с ним не было никакой возможности, убежать тоже, и в конце концов, он настиг её. Его сильные руки притянули Китэрию к себе: одна держала её за талию, другая оттягивала волосы, заставляя голову запрокинуться назад.

Чего хотел незнакомец, догадаться было не трудно – взглянуть в её глаза, чтобы снова ранить своим убийственным зелёным взглядом. А ещё он хотел показать ей, кто главней, хотел, чтобы этэри смотрела на него снизу вверх и трепетала, воображая разные ужасы.

Лилулай трепетала. Она дрожала всем телом, пытаясь всмотреться в грубое лицо незнакомца, но у неё перед глазами всё плыло, их застилали слезы отчаяния. И вот, когда она готова была распрощаться с надежной и самой жизнью, ночной мучитель нежно провёл рукой по её волосам, а затем плечам.

Китэрия вздрогнула от этой неожиданной ласки, как от удара кнутом, и сама вскинула голову, чтобы всё же разглядеть незнакомца. Но он не дал ей такой возможности, он склонился к её лицу и припал губами к её приоткрытому в изумлении рту.

Лилулай ощутила лихорадочный жар и трепет чужого тела. Грубый и властный мужчина, принуждающий её к близости, и сам дрожал перед ней, с трудом удерживая своё взбесившееся сердце в межрёберном пространстве. Оно так сильно колотилось, что Китэрия ощущала, как ей передаются его импульсы. Она ощущала их, как некое зашифрованное послание, как сигнал призыва или даже бедствия!

Это поражало Китэрию, как и реакция собственного тела, которое вздумало вдруг ответить на ласку незнакомца.

Лилулай в ужасе поняла, что как только она восприняла призыв чужого сердца, её губы распахнулись ещё шире, позволяя ночному сластолюбцу то, о чём некогда рассказывала ей Нэвра.

Лилулай задыхалась от странной, дикой ласки огненного мужчины, который трепал её губы, будто хищник. Её лицо саднило от его грубой щетины, во рту чувствовался привкус крови, потому что пленитель плохо контролировал свою силу, но вот где-то в центре предавшего её тела стягивался тугой узел некоего томления. Ощущение было незнакомым и ни на что не похожим, лилулай только понимала, что она не хочет от него избавляться, скорее напротив – ей нравилась эта тяжесть внизу живота, эта тягучая и болезненная сладость.

– Ещё, – прошептали её опухшие, искусанные губы, когда незнакомец отстранился, чтобы взглянуть в глаза свой жертвы.

Он усмехнулся и положил руку Китэрии себе на бедро. Она с готовностью притянула его к себе и запрокинула голову, готовясь узнать всё о тайных желаниях своего тела. И как только зеленоглазый демон с силой сжал её в своих объятьях, прохрипев что-то неразборчивое на странном наречии, Китэрия проснулась.

Она открыла глаза и увидела над собой встревоженное лицо Ерики.

– Вставай, Тэри, вставай, – тормошила её наставница.

– Уже утро? – протирая глаза, спросила Китэрия, - не верилось, что с того момента как она положила голову на подушку, прошло несколько часов.

Лилулай была очень уставшей, когда их вимана приземлилась в Хрустальном граде, настолько уставшей, что даже не стала настаивать на ночной прогулке по городу. Она решила, что отдохнёт в храме Плодородия, где традиционно останавливалась Ерика, а на утро приступит к изучению города. Но сейчас у неё были сомнения в том, что она осилит прогулку – ведь отдыха эта ночь ей не принесла ни капли.

– Нет, до рассвета ещё три часа. Весь храм спит.

–А-а-а, – протянула лилулай, поняв, почему она чувствует себя разбитой.

– Но тебе придётся встать и пойти со мной.

Китэрия перевела взгляд за спину наставницы. За ней стояла не менее встревоженная Нэвра. Голова её была наклонена, жилистые руки сложены на груди. Воительницы хмурилась.

– Что случилось? – поднимаясь с постели, спросила Китэрия, стараясь унять волнение, которое передавалось ей от двух женщин.

– К тебе пришла вильва, – шёпотом сообщила Ерика.

– Вильва?! В смысле ко мне пришла вильва? Прорицательницы сами ни к кому не ходят, это мы ищем встречи с ними.

– Обычно да, – закусывая губу согласилась Ерика, – но… в общем, эта вильва явилась в храм Плодородия и сказала, что именно по твою душу, так что…

Ерика развела руками, говоря тем самым, что добавить ей нечего. Да и что она могла добавить, к тому что и так сказала.

Ситуация действительно была странной. Вильвы – народ скрытный, нелюдимый, живущий на окраинах и никогда не приходящий в города. Что за послание могло заставить её явиться в такое легкомысленное, по мнению всех вильв, место, как Хрустальный град?

– Не будем заставлять почтенную муэ ждать, – накидывая пеньюар, сказала Китэрия и вышла из кельи вслед за Ерикой.

Нэвра тоже покинула их пристанище, ведь она не оставляла свою подопечную дольше, чем на пару минут. Так они проследовали до маленькой неприметной дверки, которая вела в полуподвальное помещение. Там не было ни окон, ни других дополнительных дверей. Лишь символ пирамиды красовался на одной из стен и только, да стояли ящики с каким-то добром.

Глава 12 Таймар

Таймар не знал, спас ли он своего верного командующего, вытащив из пленительных золотых вод, или же обрёк на жуткую смерть. Сам он, оказавшись в Валамаре, испытывал поистине нечеловеческие муки. Всё его тело словно выворачивало наизнанку, в голове, казалось, тысяча рабочих прорубает шахту, его тошнило и знобило. К тому же, он определённо не мог понять, лежит ли на земле или парит в воздухе, потому как все органы восприятия давали осечки. Глаза Таймар открыть не решался, три палящих светила ослепляли его. Единственное, что он мог знать наверняка, так это то, что его людям так же скверно сейчас, как и ему.

Где-то неподалеку стонал Галор, самый юный член его экспедиции, чуть дальше слышались завывания Марухи, и совсем рядом матерился Харух. Остальные участники вели себя подозрительно тихо, и Таймар решил, что они погибли. Но тут он почувствовал некое странное движение, будто колыхался сам воздух, но не от того, что дул ветер. Пространство, в котором они все находились, имело иную плотность. Таймар ощутил себя мухой, угодившей в кисель и в это же мгновение услышал голос Огайры.

— Что развалились, солдатики?

Таймар прикрыл глаза рукой и разлепил одно веко. В этот момент Огайра, уже стоявший на ногах, ухватил руками что-то невидимое и тряхнул, как отряхивают плащ. Князь и остальные переместившиеся, действительно парившие до этого в невесомости, с грохотом упали наземь.

Огайра оценивающе поглядел на бравых воинов столичной армии Дей-Айрака и, судя по ухмылке, остался ими доволен.

— Поздравляю, — проговорил он, продолжая улыбаться. — Шестеро из десяти, — больше, чем я предполагал. Харуху особенно повезло, ведь он даже не слышал моего зова.

— Да я вообще не помню, как все было, — пробасил командующий, ползая на карачках в попытках подняться.

— Дока вытащил тебя в последний момент, а князь подхватил, замкнув круг, — пояснил маг.

Харух посмотрел на своих спасителей и кивнул в знак благодарности.

— А что с нашими товарищами? — спросил он у мага.

— Их вы больше не увидите, они растворились в золотых водах. Не самая жалкая участь.

Шесть пар глаз уставились на мага с немым укором, но никто не осмелился выказать вслух своё недовольство.

— Так, ну хватит ползать, — прикрикнул Огайра, подходя к каждому по очереди и поднимая на ноги. — Вы должны двигаться, иначе так и не адаптируетесь. К трём светилам придётся привыкнуть, к тому ж они не так ярки, как одно ваше. Озноб и тошнота со временем пройдут, головные боли вряд ли, а с остальным помогу справиться я.

— Где мы? — прохрипел Таймар, оглядывая широкую степь, поросшую диковинным цветами и травами.

— Земли близ долины Нувэй, — пояснил Огайра. — Кроме мустангов, рысей и мелких зверушек тут почти никого нет. Самое подходящее место для прибытия инкогнито.

— Сколько отсюда до храма, в котором нам помогут с этим? — Таймар похлопал по набедренной суме, там покоился драгоценный для Дей-Айрака камень.

— Полдня пути.

— А поближе нельзя было нас высадить? — возмутился князь.

— Слишком людно, вас могли заметить.

Спорить с магом было глупо. Он, несомненно, прав — выдавать своё происхождение в круге, куда их никто не приглашал, это всё равно, что прыгать из окна самой высокой башни Вайрука.

Четверть пути отряд из шести человек и мага двигался по бескрайнему полю. Никогда в своей жизни Таймар не видел подобных пейзажей. Необъятность и беспредельность, чистота и первобытная нетронутость завораживали, и в то же время угнетали князя этой своебытностью. В Роглуаре каждый клочок земли и всякая дышащая тварь являлись чьей-то собственностью. Нельзя было встретить никому не принадлежащее великолепие, а тут они шли уже несколько часов по нескончаемым просторам, где разгуливали свободные и прекрасные животные. Князь видел, как из высокой травы выныривают пегие и рыжие головы мустангов. Каким-то невероятным, нечеловеческим чутьём он слышал их запах и сгорал от желания догнать и обуздать чудо природы.

Харух, шедший в ногу с Таймаром, заметил его лихорадочный блеск в глазах.

— Поохотимся, князь? — предложил он и встретил оскал хищника, готового при первой возможности наброситься на добычу.

Заметил перемены в лице Таймара и Огайра.

— Советую не делать глупостей в чужом мире, где вы уязвимее пауков в банке, — проговорил он раздражённо.

— Предлагаешь и дальше тащиться пешком? — удивился Харух. — Зачем, если есть на чём добраться до места?

Огайра лишь головой покачал, но встретив непонимание в глазах роглуарцев, пояснил.

— Здесь вам не третий круг рабов. Это у вас кони — роскошь, а тут свободное животное. Чтобы обуздать степную кобылу, вам потребуется не один час, а может, и не один день. К тому же, в храм с ними не сунешься, привлечёте лишнее внимание.

— Портал ты тоже поэтому не используешь? — спросил Таймар.

Огайра кивнул и вопросительно взглянул на команду: «идём дальше?»

— Идём, — проговорил Таймар голосом человека, у которого выдрали изо рта кусок сочной телятины.

Через пару часов пути они заслышали голоса. Кто-то пел, и пел настолько проникновенно и жалобно, что у юного Галора чуть было слезы на глазах не навернулись.

Глава 13 Таймар

— Кого это они провожают с такими почестями? — полюбопытствовал в полголоса Маруха.

— Младшую жрицу, — тихо пояснил Огайра

— Я думал, по меньшей мере годи, — влез в разговор Вышибала.

— Провожай они главную жрицу, церемония была бы пышней. Пришли б музыканты и не двадцать монахинь, а жрецы из всех храмов, а ещё костёр полыхал бы до небес.

— Что за странный обычай — добро на умерших переводить? — задумчиво проговорил Маруха.

— Ты родился бесславным вором, — отозвался Галор, — и не знаешь, почему для высокородных проводы в мир теней так важны.

— А ты, можно подумать, знаешь? — огрызнулся Маруха.

— Костёр жгут, чтобы Боги заметили, что в их чертоги направляется большой человек! — чуть громче нужного воскликнул юноша и тут же получил подзатыльник от Харуха.

— Так тебя в чертоги Богов и пустили, ага, — посмеялся над восторженным простофилей вор.

— Не веришь?! — зашептал он. — У мага тогда спроси. Уж он-то наверняка знает, зачем так тратиться. Скажите ему, Огайра. Скажите, зачем древесину расходовать и атрибуты власти или воинской доблести в погребальный костёр класть.

— Про атрибуты и я тебе скажу, — хмыкнул Дока. — Их кладут для того, чтобы Орин знал, кем ты умер и пропустил через лабиринт.

— Боюсь, что это не совсем так, — сжалившись над невежами, зашептал Огайра, продолжая смотреть не на собеседников, а на жриц. — Костёр жгут действительно для подтверждения статуса и атрибуты кладут в него тоже для этого. Вот только они не гарантируют проход через лабиринт.

— А что гарантирует? — осведомился Дока.

— Обретённые при жизни права, — маг, наконец, обернулся к умнику. — Мало делать вид, что ты тот, кем кажешься, нужно соответствовать занимаемому положению. В лабиринтах Орина много закрытых дверей, они символизируют промахи и не отданные при жизни долги. Если ты был бесправным идиотом, то тебе нечем будет расплатиться за их отворение.

— Мы что же, расплачиваемся за проход правами?! — изумился Галор.

— А чем же ещё. Живи по совести и закрытых дверей в чертоге Орина будет мало. Выйдешь оттуда почти с той же «казной», какую накопил при жизни и в следующей родишься уже значимой фигурой, ну или просто везучим, — едва заметно улыбнулся маг.

— А если моей «казны» не хватит, чтобы расплатиться за промахи, я что же, не смогу попасть в чертог своего Бога? Так и застряну в лабиринтах? — испугался юнец.

— Выход есть, — обнадёжил его Огайра. — Чтобы не застрять у Орина и не стать его бесплотным рабом, ты можешь выторговать у него кое-какие права в займы. Много, конечно, он тебе не даст, но из своих владений выпустит.

— Но следующая жизнь у тебя будет не сахар, — добавил Дока. — Скорее всего, ты родишься бесправным рабом.

— Или же твои долги перейдут на потомков, — не обрадовал маг.

— Но это же не справедливо! Разве дети должны платить за провинности отцов?! — продолжал сокрушаться наивный Галор.

Таймар повернул голову к дискутирующим, тоже заинтересовавшись вопросом долгов.

— Нет, не должны, но они платят, потому что больше некому, — разочаровал его Огайра.

— Бред какой-то! — буркнул князь.

— Это не бред, Таймар, это законы сохранения энергии. Боги тратят свои силы на то, чтобы сплести канву из человеческих судеб, и если находится вдруг невежа, нарушающий их планы, то кто, спрашивается, должен платить за повторное проделывание той же работы?

— Всегда догадывался, что в реальности плата за ошибки в разы больше, чем кажется, — прогудел Таймар.

— Но ты всё равно не станешь вести более праведную жизнь, верно? — посмеялся Огайра.

— Не стану, — подтвердил князь.

— Смело.

— Дело не в храбрости, просто по-другому я не умею, такова моя природа.

— Рассчитываешь явиться к Орину с увесистой «казной», чтобы было чем расплачиваться? — понял маг.

— Можно и так сказать.

Огайра ничего больше говорить не стал, но Таймар видел, что он не разделяет его взглядов.

"Валамарский моралист! — ругался про себя князь. — Загрузил моих людей совершенно лишней для них информацией".

Все роглуарцы стояли, как в воду опущенные, особенно впечатлительный Галор. Стояли так до тех пор, пока странные танцы и пение резко не оборвались. Жрицы выстроились в линию и направить туда, откуда пришли.

— Пора! — вытянувшись, и как-то по-особому взглянув на воинов, скомандовал Огайра. — Но я пойду один. Так надёжней. Скажу, что вы… — он не аристократично почесал затылок. — Молчаливое братство! И вам нужна помощь жриц, а я ваш представитель.

— Из Болтливого братства? — сыронизировал Таймар, но выдумке мага порадовался, памятуя о своём поганом произношении.

Огайра его шутку пропустил мимо ушей, лишь велел сидеть тихо и не совать нос дальше соседних кустов, пока за ними не явятся. Отдал рекомендации и ушёл своей лёгкой пружинистой походкой гордеца.

Глава 13 -2

Роглуарская команда осталась предоставлена сама себе. Ещё раз взгрустнув о загробных приключениях и неоплатных долгах, не сильно набожные воины Таймара быстро отошли от скверных мыслей, затеяв разговор о девках из столичного борделя мадам Каравэй. Но и воспоминаниям о дамских прелестях парни недолго придавались. На тропинке, по которой недавно шла похоронная процессия, показалось белое пятно, потом ещё одно и ещё.

Три женщины шли в сторону затаившихся вояк, молчаливых по легенде Огайры. Таймар приложил палец к губам, напомнив своим людям, что те должны быть в образе. Все чуть заметно кивнули и поднялись навстречу жрицам.

— Приветствуем вас, воины далёкой Барвирии, — проговорила непонятное самая старшая из женщин. — Ваш друг сказал, что княжеству требуется помощь, которую не могут оказать местные годи.

Таймар утвердительно кивнул.

— Не уверена, что мы сможем сделать то, что вы от нас ждёте, но попытаемся. Следуйте за нами, — проговорила жрица и, не дожидаясь реакции просителей, развернулась и направилась к храму.

После лицезрения выдающихся пирамид Тива-Яо, князь ожидал увидеть в верхнем круге нечто превосходящее роглуарские красоты. Но их привели к невысокому строению из белого в прожилках камня, отполированного, правда, до зеркального блеска.

Храм оказался светлым, и на удивление аскетичным. Ни аляповатых картин, повествующих о деяниях Высших, что так любили годи Роглуара, ни ковров, ни серебряных медальонов с ликами божеств. На стенах висели цветочные гирлянды, а в центре стоял идол Рамии — Богини Плодородия, тоже любовно украшенный цветами. Вокруг идола курились какие-то сильно пахнущие сосуды. От запаха, что они источали, у князя помутилось в голове.

Он зажмурился и, воспользовавшись тем, что среди собственных людей его не особенно видно, чуть облокотился о косяк.

Легче не стало, настырно-сладкий аромат буквально проникал через ноздри в мозг и творил там непонятную для Таймара магию.

Он постарался не вдыхать глубоко. Затем открыл глаза и увидел идущего к нему Огайру в сопровождении двух жриц. Маг почему-то раздваивался, как позже понял князь, жрица тоже. Он снова прикрыл глаза и тут же распахнул их от неожиданности.

В сладком угаре благовоний в памяти князя будто ожил мираж его ночной гостьи. На обратной стороне век он увидел молодое лицо в обрамлении пушистых волос нереального верескового цвета. Девушка была прекрасна, и Таймар тут же пожалел, что открыл глаза. Ему хотелось снова прикрыть веки, чтобы рассмотреть невероятное создание, но Огайра и годи храма уже стояли перед ним.

Годи протягивала руку, говоря что-то непонятное.

Поначалу Таймар подумал, будто у него из головы в один момент вылетели все знания валамарского, но потом он сообразил, что просто не в себе. Голоса доносились будто бы сквозь вату, да и лики плыли, как размытые волной картины на песке.

Собравшись с силами, князь на всякий случай кивнул и потянулся к сумке на поясе. Выудив из неё сатон-му, удерживавший самое воинственное княжество их империи от попыток отвоевать независимость, он протянул его годи. Старая женщина с необыкновенно-одухотворённым лицом приняла у него артефакт. Она внимательно изучила руну, а потом указала княжеским солдатам в сторону скамеек, спрятанных по периметру храма в укромных нишах. Те прошли к ним и расселись по двое, а Таймар направился за годи в крохотную келью, где пахло уже по-иному, но не менее наркотически.

Князь в тайне завидовал своим людям, которые могли сейчас сидеть, украдкой наблюдая за девами, что остались в главной зале и приносили Богине подношения. Но не прелестные создания манили воина, а наличие опоры. Проклятые благовония действовали на него феноменально пагубно, он с трудом держался на ногах, смыкая отяжелевшие веки. Но вот, наконец, и ему предложили сесть.

В комнате, где умещалась лишь кровать, небольшой стол и два стула, они с Огайрай расположились на последних. Сухонькая же старушка в замысловатом одеянии старшей жрицы вынула из тайника в стене странное приспособление, походящее на пенсне, и принялась внимательно рассматривать крохотные насечки, идущие по периметру камня.

— Это не самая сложная магия, — сообщила она. Затем отложила свой мудрёный прибор в сторону, прикрыла глаза и, судя по дрожащим векам, стала настраиваться на сатон-му. — Но я жрица Рамии, а этот артефакт создавался в храме Авадитты, — её веки распахнулись. — Нет, молодой человек, мне жаль, но мы не обладаем магией, что есть у жриц любви. Только они могли создать подобную связующую сеть. Полагаю, этот камень направлен на усмирение агрессии.

Князь кивнул, и жрица улыбнулась.

— Да, это очень похоже на приспешниц Авадитты. Их сила не уступает разрушительной мощи Фаиндира, но она очень хрупка. Не уверена, что получится восстановить этот резонатор, но попытаться всё же стоит.

Таймар не без труда нашёл в себе силы сделать вежливый кивок и принять из рук годи сатон-му. Надежды Дей-Айрака потухли, сорвавшейся с неба звездой. И всё же князь не сник. Выходя из душного обиталища Богини Плодородия, он вдохнул чистого воздуха и рассудил, что всё не так уж и плохо. В конце концов, он первый воин империи и защитит её границы без валамарских штучек.

«Шема права, — думал князь, шагая прочь от душного места, — хватит уже уповать на магию чужих земель. Пора выяснить, на что Маелрахи могут претендовать, исходя из собственной силы».

Глава 14 Китэрия

Белое свечение шара чуть было не ослепило Китэрию. Девушка зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, что инструмент вильвы уже не так ослепителен, как миг назад. В самом центре его прозрачного тела сгущалась тьма, образуя видения.

– Я покажу тебе прошлое, девочка. Оно было за тридцать лет до твоего рождения, но уже тогда оно касалось тебя лично.

– Меня? – удивилась Китэрия, но больше ничего спросить не успела, магия кристалла возымела над ней власть, погрузив в прошлое.

Лилулай очутилась вдруг в Доли-Яо, в главном его храме – Гелиадоре, в том самом храме, где служили верховные ат-этэри. Девушка увидела свою наставницу Ерику, она мало изменилась с тех пор, может, морщинок было меньше, а в белоснежных волосах ещё проглядывались розоватые пряди, почти такие же, как и у самой Китэрии.

Девушка нахмурилась, её волосы считались особенными. Даже среди этэри не часто рождались обладатели цветных локонов. Обычно среди них встречались блондины и рыженькие, реже русые, и почти никогда не было чернявых.

Китэрия задумалась о том, о чём никогда прежде не думала, а именно, о своём родстве с Ерикой. Обычно этэри вообще не размышляли на тему родителей, ведь все они росли большой семьёй, являясь друг другу братьями и сёстрами. Родные матери лишь вскармливали младенцев, и то не всегда, иногда они передавали эту обязанность кормилицам. На то были причины, связанные с деятельностью этэри в храмовом комплексе и за его пределами.

Китэрия, как и все этэри, ставила эти причины выше родственных предрассудков и никогда не пыталась угадать, кем были её отец и мать. Но теперь, находясь во временной петле, и будучи призраком, она наблюдала за Ерикой и не могла не думать об этом.

Наставница была встревожена. Она сидела на почётном месте ат-этэри в огромном, светлом амфитеатре. Там было немноголюдно, но очень шумно. Всего несколько сгрудившихся в центре этэри спорили о чём-то, пытаясь перекричать друг друга.

— Тихо, тихо! — усмирял крикунов Рокуро Нами — верховный этэри долины. — В нижних землях сейчас неспокойно. Роглуарцы опять воюют, и бои идут на территориях, прилегающих к священной долине. Нижнемиряне не столь набожны, как нам хотелось бы, и если в сражениях пострадает храмовый комплекс, Стержень окажется уязвим. Не забывает, что он держит как нижние круги Пирамиды, так и высшие.

— Соглашусь с Рокуто, — проговорила Ерика. — Мы должны вмешаться, пока у нас ещё есть такая возможность. Жители срединных миров сообщают о беспорядках. Роглуар захлебывается в междоусобных войнах, скоро вместо рек по его землям потечёт кровь. Но, по слухам, среди множества претендентов на правление есть один воин, которому пророчат захват большей части земель.

— И кто этот человек?

— Его имя Деорак! По моим сведениям, ему помогает не кто иной, как Вольгер Грут.

— Ты уверена в этом?

— Когда дела касаются Грута, я ни в чём не могу быть уверена. Но мой человек спешно покинул пограничье, явно собираясь огорошить нас плохими новостями. Подойди, Огайра, — обратилась ат-этэри к одному из присутствующих. — Скажи, что ты обнаружил, когда работал в срединном мире?

К столу заседаний приблизился высокий и худощавый мужчина. Одет он был, как маг пограничья. Этэри часто посылали магов в прослойку миров. Там в межкруговых челноках они несли свою вахту, наблюдая за нижемирянами и сообщая ат-этэри о магических нарушениях.

Огайра показался Китэрии интересным, пронзительно синие, печальные глаза, тонкие, одухотворённые черты лица и особая, грациозная пластика, выдающая в нём носителя маны.

Он вынул из-за пазухи карту нижнего круга и разложил на столе. В центральной её части, в опасной близости от Каовельи, где у роглуарцев имелся свой храмовый комплекс, защищающий Пирамиду, полыхала магическая метка.

— С чего ты взяла, что это работа Грута? — поинтересовался Рокуто. — В Роглуаре есть и другие маги.

Ерика вздёрнула подбородок, на миг прикрыла веки, и проговорила:

– Я была у предсказателя, и он велел мне отыскать вильву Атош.

– Атош?! – изумился Рокуто Нами.

– Да, да, – кивнула Ерика, – самую древнюю. Так вот, Атош предрекла появление мужа, защищённого дланью Вольгера Грута. Она предупредила, что деяния этого самого мужа могут поставить под угрозу все людские круги, а возможно и существование самой Пирамиды.

– И ты думаешь, что этим мужем может быть Деорак?

– Жрец храма Янизи просмотрел работы многих картографов и заметил, что маршруты Деорака и Грута подозрительно часто пересекаются.

— Если его поддерживает Вольгер Грут, исход всех последующих битв предрешён. Но разве закон не запрещает кею помогать людям?

— Запрещает, — согласилась с верховным этэри Ерика. — Но вы ведь знаете Грута, он способен обойти даже те правила, что написал сам законник. Если Деораку зачем-то помогает Вольгер, то он победит всех противников и сможет основать свою империю. Но если в его планы не входит объединение народов и прекращение междоусобиц, мы должны его на это вдохновить.

— Увещеваниями и россказнями о том, как это прекрасно, когда люди не воюют?! — посмеялись ей в лицо. — Роглуар — круг, соседствующий с демоническим. Это мир тиранов. Они воевали, воюют и не закончат делать это никогда. Единственное, на что они способны, так это совершенствовать оружие и военную стратегию.

Глава 15 Таймар.

Они шли уже пятый час, вымотались, как загнанные лошади, и единственное, что спасало — это возможность оголиться по пояс. В этой степи их некому было разглядывать, кроме мустангов. Но вот, наконец, Таймар заприметил вдалеке кромку леса, а ближе к вечеру команда дошла и до его границы.

От увиденного у Таймара аж дух перехватило. Перед ним стояли не получахлые деревца, что росли в его владениях, а настоящие гиганты. Даже Каовельские чащобы меркли перед этим лесом. Его деревья походили на могучих молчаливых стражей. Вековые секвойи по высоте превосходили башню Страха, да и в обхвате были немногим у́же неё. Пышные кроны уходили на десятки аршин ввысь и сплетались там в изумрудный купол.

— Будь в Роглуаре хоть гектар такого леса, я бы отстроил лучший флот, — мечтательно сообщил Таймар.

— У вас был подобный лес, но вы его уже вырубили, а построенные из него корабли и терема сожгли, — вернул князя в реальность Огайра.

— Что ты за человек? — укоризненно и злобно просипел Таймар, оборачиваясь к магу.

— Я не человек, — напомнил ему тот. — Ладно, идём в чащу. На дорожки и тем более тракты стараемся не соваться, если встретим грибника или охотника, идем стороной. И боже вас упаси галдеть и ржать, как кони! Ясно?

— Ясно, — отозвалась команда, ступая в лес.

Маленький отряд из шести человек шёл за магом на удивление тихо, и если бы не валежник, да хворост, то их вообще было б не слышно. Они выбирали узкие заросшие бурьяном тропки и болотины, сторонясь проезжих трактов и редких лесных хижин, не переговаривались и, казалось, даже не дышали, а потому и не привлекли к себе ничьё внимание.

На закате путники вышли из лесу и на их удивление оказались у самого края обрыва.

— Ф-и-и-у-у, — присвистнул Харух, чуть было не сорвавшись вниз. — Не ожидал, что мы окажемся на такой высоте.

— Да-а-а, — протянул князь, обращая взор на распростёршуюся внизу долину.

Таймара сложно было удивить. Он немало повидал в жизни. Объездил множество самых удивительных мест в Роглуаре. Видел моря, горы, прекрасные, хоть и суровые пустыни своего круга, и старинные замки, оставленные им в наследие далекими предками. Но то, что предстало пред ним и его командой сейчас, действительно поражало.

Восхитительный, сказочно-лиричный город, мерцающий в ало-золотых лучах заходящего солнца, стоял в изумрудной долине Нувэй. Весь его изящный облик являл собой огромный корабль, устремляющий мачты к звёздам. Они полыхали, отражая небесный свет, будто факелы, и от этого казалось, что хрустальное судно в огне, — яростном, священном и беспощадном. Свет его ослеплял и вызывал трепет. Даже черствые жители Роглуара, не придающие особого значения изыскам, были околдованы сверкающими чарами.

— Хрустальный град, восточная гордость Муна-Нэмид, обитель поэтов, художников и музыкантов. Самый лиричный и мирный край в Валамаре, — представил маг раскинувшийся внизу город.

— Какие города ещё есть в королевстве? — в изумлении спросил Таймар.

— Разве отец не рассказывал тебе?

— Он видел лишь столицу.

— Помимо Хрустального в королевстве ещё пять городов: Град тысячи колоколов, Белокаменный град, Край цветов и фонтанов, Лунные пещеры, ну и столица Нэмидо, конечно. Купола её храмов собраны из самых невероятных самоцветов, какие только существуют в Валамаре.

— Они ярче, чем те камни, из которых сложены пирамиды Тива-Яо?

— О, да!

— Ты все их видел своими глазами?

— Конечно! Я родился в Муна-Нэмид и двадцать с лишним лет прожил в Лунных пещерах.

— Почему они так называются?

— С западной стороны от Нэмидо есть долина лунных скал. Семь тысячелетий назад первые люди Муна вырубили в них пещеры. Это самый старый город нашего королевства. Моя семья переехала туда, когда мне исполнилось пять. Мы жили на самой вершине, в пещере, что была ближе всего к звездам. Когда на небосклоне показывались все луны, камень начинал переливаться, отражая их свет. Его нежное бело-голубое свечение по мягкости сравнится разве что с облаками, и нет ничего прекраснее этого во всём мире, — с тоской проговорил Огайра, глядя вдаль, и вспоминая, по-видимому, родной дом.

— За что тебя изгнали? — спросил Таймар.

— Не твоего ума дело, — бросил маг и стал искать тропу для спуска с вершины. — Если хотите попасть в город до глубокой ночи, нужно поторопиться. Да и вообще, времени у вас немного. Действие золотой воды не вечно, даже я теперь не смогу пробыть здесь дольше двух десятин.

— И сколько же времени у меня? — хмурясь, поинтересовался Таймар.

— Не знаю, у каждого из вас будет разный запас часов, это зависит от личного витала. Сейчас он у всех вас повышен, но чем ниже он был изначально, тем быстрее пройдёт эффект от пребывания в гроте. У тебя и Харуха, думаю, меньше всего времени, так что двигай вперед, если хочешь насладиться красотами Хрустального града и починить резонатор.

Таймар смерил мага недоверчивым взглядом и начал спуск, его люди последовали за ним. К воротам града отряд князя подошёл уже ближе к полуночи, но жители и не думали отходить ко сну. За крепостной стеной, будто сотканной из полупрозрачных нитей и подсвеченной сотнями огней, слышалась музыка и залихватское пение.

Глава 16 Таймар

— Ладно, — возобновил Таймар разговор после недолгой паузы. — Когда мы пойдём к жрицам Авадитты?

— На рассвете.

— Почему не сейчас?

— Потому что сейчас они уже не принимают посетителей.

— Странно, — пошутил Маруха, — мне казалось, что жрицы любви принимают как раз после полуночи.

— Не путай квартал красных гирлянд Вайрука с храмами Богини Любви, — посоветовал ему Дока, а шедший впереди Огайра развернулся и смерил вора настолько уничижительным взглядом, что Марухе сделалось не по себе и он поспешил зайти за широкую спину капитана.

Харух шёл быстро, торопился за магом, пытавшимся увести их с людной площади, где гремело полночное веселье. Таймар шёл рядом с Огайрой и в полголоса спрашивал:

— А как мы будем представляться в местном храме, кузнецами?

— Ты в своём уме? — поразился маг. — Эта была импровизированная легенда для стража, потому что кое-кто неосмотрительно разинул рот, в попытке оспорить правила посещения города.

Таймара раздражала, а порою и доводила до бешенства манера мага дерзить. Но сейчас он был прав, и потому начинающий выступать вперёд подбородок князя медленно вернулся на своё прежнее место, а напрягшиеся было кулаки разжались. Он продолжал идти в ногу с Огайрой, но на него старался больше не смотреть, глазел по сторонам, тем более, что было куда.

Маг вёл их по извилистым улочкам и проспектам, и князь поражался богатству Хрустального града. Он даже не был столицей, а в убранстве и обилии технических совершенств превосходил Вайрук в десятки раз. Повсюду горели дивные красочные фонари, растворяя своим жизнерадостным светом синюю ночь, двери увеселительных заведений открывались перед желающими отдохнуть, как только те приближались к ним, причём делали это сами, без каких-либо видимых манипуляций. Но самыми впечатляющими оказались самоходные коляски — крошечные одноместные раковины, украшенные самоцветами и синим металлом непревзойденного блеска. Одни плыли по воздуху, совершенно не касаясь земли, медленно, чтобы гуляющие могли как следует разглядеть восседавших в них важных персон, одетых в роскошные ткани. Другие летали, как пушечные ядра.

Повозки произвели на Таймара особое впечатление. Они лишний раз напомнили о неудаче его инженеров, пытающихся срастить груду никчемного металлолома в надежде, что она сможет перемещаться в пространстве без помощи оравы солдат.

Князь скрипел зубами, с завистью разгадывая технические чудеса, и старался не выражать на своём лице откровенных эмоций. Но вот их отряд вывернул на относительно тихую улочку, где первый же дом манил гостеприимными ароматами жареного мяса и пива. Таймар взглянул на горящую в магическом свету вывеску, изображающую гарцующего коня.

— Почему мы не остановились у Марварии? — спросил он, одергивая мага, проходящего мимо постоялого двора.

— Слишком людное место, — пояснил он. — Тут с полсотни номеров и, как правило, все забиты приезжими.

— Предпочитаешь спрятать нас подальше от валамарских глаз? — понял князь.

— Да. И нам нужен не постоялый двор, а что-то частное, что-то вроде пустующей мастерской или склада, — задумчиво протянул Огайра, сворачивая за угол и ныряя в чудную аллею со светящимися деревьями.

— У-у-ух, что это?! — изумленно воскликнул Галор, сорвав сияющий голубым светом лист с чудо-дерева.

— Обычная биолюменция, — пояснил маг. — Жрецы Янизи изобрели еще полвека назад. Скрестили фермент, встречающийся у медуз и светляков с нашей флорой и вот тебе чудо! Очень экономно, ноль затрат, максимум эффекта.

— Умно, — оценил Дока.

— Здорово, — вставил Вышибала,

— Красиво, — сообщил Галор.

— Не стану спорить, — отозвался Огайра, замерев посреди аллеи. — Мм-м-м, — протянул он, — кажется, это там. — Маг указал вправо, и все заметили узенькую, почти не освещённую улочку. — Держу пари, мы отыщем там пустующий склад или подвал с отдельным входом.

Как и предсказывал Огайра, на крошечной улочке, сплошь состоящей из хозяйственных построек, он нашёл нужное помещение. Владелец у него если и был, то, судя по слою пыли, наведывался сюда с год назад, и можно было ожидать, что в ближайшие дни не появится.

— Располагайтесь, — предложил Огайра, открыв незапертую дверь, — а я схожу раздобуду нам ужин.

Таймару, как и всей его ватаге, страшно хотелось заглянуть в одно из заведеньиц, которые они встречали по пути. Но роглуарцы понимали, что Огайра не позволит им соваться в приличные места, не захочет компрометировать себя. Он был готов самолично идти в ночь за провиантом, лишь бы не светить лишний раз неотёсанных мужланов в городе возвышенных поэтов, и это страшно бесило князя, потому как сам он уже немного пообвыкся на новой земле.

Через четверть часа Огайра вернулся с целой корзиной снеди и дюжиной бутылок чего-то тягучего и сладкого, а когда все поужинали, скомандовал отбой.

В эту ночь князь впервые не смог заснуть. Ни на один миг его сознание не прекратило бодрствовать, не позволило отдохнуть, поэтому он услышал, как ворочается Маруха, как встаёт и по-тихому пробирается к выходу.

— Эй, — шёпотом позвал он вора, и тот, встрепенувшись, остановился.

Глава 17 Таймар

Князь улёгся на импровизированную лежанку из куртки и попытался уснуть, но опять безуспешно. Он поворачивался с одного бока на другой, пробовал лежать на спине, но так и провалялся, глядя в потолок, пока первые лучи светил не показались в мутноватых стёклах их приюта.

Таймар слышал, как заворочался Огайра, как, хрустя суставами, потянулся, встал с лежанки и подошёл к окну. Князь приоткрыл один глаз и увидел, как маг что-то высматривает через немытое стекло. Ему стало интересно, как Огайра поступит дальше, поэтому он снова прикрыл глаза и прикинулся спящим. Маг взял со стола бутыль с недопитым мёдом, отхлебнул глоток и подошёл к князю. Он навис над ним, затаив дыхание, Таймар чувствовал его присутствие даже с закрытыми глазами.

— Думаешь, не стянуть ли у меня камень и не сходить ли к жрицам в одиночку? — приоткрывая один глаз, полюбопытствовал князь.

— Именно, — не стал уворачиваться маг.

— Не пойдёт, — Таймар резко сел, покачав головой.

— Здесь тебе не далёкая, затерянная в степи обитель, — тихо проговорил маг. — Это культурный город, повидавший на своём веку больше путников, чем ты вшей в собственной шевелюре выловил. Они раскусят тебя.

Князь спорить с магом не стал, просто поднялся, отломил краюху хлеба, прожевал, запил чрезмерно сладким на его вкус мёдом и вышел на улицу, предварительно наказав своим людям сидеть в убежище.

Три светила уже стремились к своей наивысшей точке, но пока не достигли её, а потому не палили, и в воздухе ощущалась приятная, ещё не отягощённая духотой свежесть. Таймар потянулся.

— Пойдём, навестим жриц Любви, — проговорил он. — Обещаю добросовестно исполнять роль молчаливого брата из Ордена безъязыких.

Маг обреченно покачал головой и махнул в сторону улицы с волшебными деревами.

Шли молча. Огайра размышлял над своими дилеммами, а Таймар просто разглядывал чудаковатые дома странной обтекаемой формы, их крохотные балкончики, увитые цветами, резные хрустальные арки, стоящие посреди аллей исключительно ради красоты и, конечно, валамарцев. Они казались ему особенными. Вроде та же пара глаз, ушей, нос, губы, конечности, но их сочетания были иными, более мягкими, что ли, одухотворёнными, словно не отягощали их заботы и беды, словно этот народ жил в свету Богов, в то время как роглуарцы в их тени.

— Что призадумался? — Огайра неожиданно оторвал князя от его занятия. — Размышляешь, почему вы не можете быть такими же миролюбивыми?

Таймару не понравился насмешливый тон мага, но он не стал показывать своего раздражения.

— Наш Галор похож на них.

— Есть немного.

— Я не хотел бы стать таким же восторженным идиотом.

Огайра хмыкнул, тряхнув головой, но больше ничего говорить не стал, поняв, что тема исчерпана, и ему не удастся сделать из второго сына Деорака такую же марионетку, какую он сотворил из первого. Да и некогда было болтать, они подходили к невероятному сооружению из розового хрусталя. Высота его была умопомрачительной. Казалось, что строители этого великолепия задались целью дотянуться до небес. Но Таймар всё же заметил, что вершина пирамидального святилища украшена искусной резьбой и к тому же полая.

— Ночью они зажигают там огонь, — пояснил маг, видя, куда направлен взгляд князя.

— Красиво, наверное.

— Не то слово. Свет разливается вниз, освещая всю резную поверхность храма, и тогда он начинает играть по-новому.

— Надо было всё-таки наведаться сюда вчера ночью.

— Всё! Помалкивай! — цыкнул Огайра, подходя к ступеням храма.

Таймар с превеликим удовольствием вошёл в роль «молчаливого брата из барвирского ордена защитников» и ступил на священную территорию, неожиданно испытав какой-то странный утробный импульс сбежать прочь.

Остановившись всего на миг, он вгляделся в затуманенное пространство зала и перешагнул порог. Здесь, как и в храме Рамии, тоже курились благовония, но аромат их был иным: лёгким, нежным, расслабляющим. В центре огромного сверкающего под тремя светилами купола висела без каких-либо креплений, а прямо так в воздухе люстра на тысячу свечей, но не восковых, как у него дома, а волшебных, сверхъярких, отливающих синевой.

Зачем и без того светлый храм с полупрозрачными стенами облагораживать ещё и этими светильниками, Таймар не знал, но предполагал, что валамарцы так показывали Богам свою любовь. Они вообще не привыкли жить впотьмах, они любили свет и саму идею света, это Таймар понял, когда стоял на вершине холма и смотрел на Хрустальный град и долину Нувей издали. Любила свет и Авадитта, судя по тому, как ласкали её мраморное тело синие лучики волшебных ламп. Идол Богини был по обыкновению украшен цветами и обычными свечами, источающими живой огонь.

Посетителей в столь ранний час в пирамиде почти не было, служба, по словам мага, должна была начаться через полчаса. Лишь две девушки молились Авадитте, стоя на коленях у её идола, да одна жрица расставляла новые чаши с благовониями.

Вошедших мужчин заметили сразу, потому что те не были тут частыми гостями. Всем известно, что этой Богине поклоняются представительницы слабого пола. Высокая, чуть ниже самого Таймара женщина отставила курительницы и поспешила им навстречу. Она глядела на просителей открытым гордым взглядом, что вызывало у Таймара раздражение, ведь прежде он не встречал ни одной женщины, которая смотрела бы на него свысока.

Глава 18 Таймар

Они миновали кумир Авадитты и зашли в потаённую дверь. Там оказалось небольшое помещение, напоминающее алхимическую лабораторию. Среди сотен скляночек, разноцветных пузырьков со светящейся жидкостью и всевозможных трубок, маг с князем нашли умопомрачительное создание ростом с двенадцатилетнего ребёнка. Хозяйка этого пространства сидела на крутящемся стульчике и капала волшебный раствор на камень, тот шипел и плавился, а потом стекал на подставочку. Милое создание в бело-розовой тунике улыбалось, глядя на «каменные слёзы», и улыбка её была детской и нежной.

— Муэ Амила, — поклонилась их сопровождающая, — к вам просители.

Годи, как теперь мог понять Таймар, оторвалась от своего разрушительного занятия и крутанулась на стуле. Князь коротко кивнул ей. Это не был знак почтения, как могло показаться. Жест был непроизвольным. Таймар лишь хотел уберечься от гипноза странных очей незнакомки. Вот только это его не спасло.

Маленькая женщина приблизилась к князю и посмотрела в его глаза снизу вверх. На этот раз Таймар не смог отвести взгляда и с ним случилось странное. Узенькое, увитое белокурыми кудрями личико вдруг оказалось на уровне княжеского, а энигматические глаза словно бы выместили из поля его зрения всё, кроме их странного хамелеонового перелива. Князь смотрел в них и никак не мог понять, какого они цвета. И так эта тайна захватила его, что все прочие думы буквально вышвырнуло из головы, как ненужные.

В таком вот идиотическом состоянии князь простоял довольно долго. Понял он это по затёкшей пояснице и лишь тогда, когда годи соизволила ослабить свои чары. Оказывается, загадочная нимфа принудила его наклониться и так стоять, пока она высматривала в его лице одни ей понятные знаки.

Удовлетворила ли она своё любопытство, понять было трудно. Годи отвернулась от посетителей и скрылась за стеллажом, на котором лежали такие же булыжники как тот, что совсем недавно размяк в руках жестокой, но невообразимо прекрасной жрицы.

Князю, повидавшему на своём жизненном пути много жуткого, сделалось вдруг не по себе. Он взглянул на растёкшиеся остатки камня, потом посмотрел на свои руки.

— Вы принесли то, о чём говорится в письме? — раздался из-за стеллажа тоненький голосок, и князь вздрогнул.

Одним Богам было известно, как он не ляпнул что-то в ответ, как успел вспомнить, что он член молчунов из Барвирии.

— Артефакт у нас, муэ, — отозвался Огайра, и Таймар заметил, что этой молодой женщине он выказывает гораздо больше почтения, нежели годи мраморного храма.

Догадаться, в чём причина, было не трудно. Все знали о мягком нраве Богини Плодородия и о коварном Авадитты. Судя по поведению мага, это качество можно было приписать и её служительницам.

Жрица показалась из-за стеллажа, села на свой крутящийся стульчик и протянула руку. Таймар вынул артефакт из сумы и передал его магу, а тот в свою очередь приблизился к годи и вложил в тоненькую ручку увесистый минерал.

Таймар сглотнул, представив, как муэ плавит надежды Дей-Айрака на своём алхимическом столе, как они растекаются по нему, образуя лужу неуслышанных молитв. Но жрица его удивила. Она любовно погладила сато-му и, таинственно улыбнувшись, подняла взгляд на князя.

Смотрела она на него долго, но гипнотизировать больше не пыталась. Создавалось ощущение, будто она силилась запомнить каждую чёрточку его облика, будто хотела отыскать в складках на его лбу послание Высших. Нехороший это был момент, подозрительный. В голову Таймара закралась мысль о том, что она накладывает на него в эту минуту некое проклятье, которое аукнется ему не скоро, но настолько громко, что возможно даже оглушит. Вспомнилось пророчество Шемы и захотелось уйти, причём немедленно.

— Этот резонатор изготовлялся в нашем храме, — заговорила вдруг жрица и пристально посмотрела в сощуренные глаза гостя. — Он был рассчитан на целый век службы, но, судя по его состоянию, не отработал положенного времени. В нём нарушена центробежная сила.

— Именно так, — согласился с годи маг, удивив князя познаниями.

— И как, скажите мне, это могло произойти? — в нежном голоске жрицы прозвучали требовательные нотки.

— Он подвергся механическому воздействию.

— Сомневаюсь, что такое воздействие могло сбить настройки.

— Это было природное явление.

— Землетрясение?

Огайра кивнул.

— Что ж, это могло его разбалансировать, — миниатюрное создание задумалось. — Я оставлю его на день и попробую что-то сделать. Приходите по завершении вечерних молитв. И не обязательно толпой, — добавила она.

— Благодарю, муэ Амила, — поклонился Огайра и сделал шаг в сторону двери.

Таймар тоже не избежал вежливого церемониала, но как только он выжал из себя порцию обобщающих любезностей, поспешил убраться.

Выходя из сверкающего пристанища Богини, покровительствующей всем любящим сердцам, князь складывал многоярусную конструкцию из ругательств, направленных в адрес отца. Его до чесотки бесила обязанность пресмыкаться, вместо того, чтобы решать проблемы Роглуара своими силами — силами воинов. Но стоило ему выйти из дверей, как все злобные мысли тут же осыпались разбитым стеклом. Таймар увидел такое, чего не смог бы вообразить и фантазёр Деорак.