Пленница Внеземного

Пролог

— Господи… Боже… — шептала Ангелина одними губами.

Наверное, знай она наизусть хотя бы «Отче наш», непременно помолилась бы, пусть и никогда раньше не чувствовала в этом никакой внутренней потребности. Да и была вообще верующей?

Ангелина неосознанно попыталась прикоснуться к груди, но не смогла: тело будто оказалось зафиксированным в положении лежа; по ощущениям, крестика, который она носила лет с четырех, на шее не было.

«Где я?..»

В какой-то момент Ангелина просто, без труда сумела разомкнуть веки, точно всего лишь очнулась ото сна. Проморгалась. И на подсознательном уровне отметила, что находится в каком-то абсолютно белом помещении. Но, на удивление, эта идеальная белизна, царящая повсюду, не доставляла зрению дискомфорта.

Состояние — пришибленное, полукоматозное, мыслительная деятельность дается очень туго. Сначала Ангелине подумалось, что она в больничной палате, однако сразу стало очевидно: это не так. Здесь ВООБЩЕ ничего нет.

Ну, или почти ничего.

С огромным усилием у Ангелины таки получилось перевернуться на бок, и она тут же сорвалась за пределы поверхности, на которой лежала. Но лицом вниз так и не упала, зависнув где-то в сорока сантиметрах над полом. А потом сама не поняла, как оказалась лежащей на лопатках.

«Что это было?» — проскочила в голове очень отстраненная мысль. Все эмоции и чувства оставались сильно притупленными.

Стиснув зубы, Ангелина попыталась приподняться на локтях, но не вышло. Движения словно что-то сковывало, конечности не слушались. Благо, вскоре это ощущение мышечной зажатости начало постепенно проходить.

Ни окружающее пространство, ни собственное тело не казались материальными. Ничего не понимая и толком не чувствуя онемевшими затылком и спиной пол, Ангелина завертела головой из стороны в сторону; перед глазами все плыло и выглядело, как в замедленной съемке.

По левую руку от нее находилось нечто продолговатое, обтекаемое, подсвеченное изнутри зеленым, причем это «нечто» и пол разделяло некоторое расстояние. Ножек или каких-то других опор у «капсулы» не наблюдалось; она буквально парила в воздухе, но зацепиться сознанием за этот вроде бы совершенно абсурдный факт не получалось.

Произошла частичная, а может, и полная парализация чувств.

Что находилось непосредственно перед ней, рассмотреть в таком положении Ангелина не могла, потому как обзору мешал собственный огромный живот.

— Что за?.. — с горем пополам усевшись и оттолкнувшись ладонями от пола, Ангелина попыталась встать, но, чертыхнувшись, сразу же приземлилась на ягодицы. А когда, не рискнув опираться об эту странную капсулу, все-таки сумела кое-как подняться на ноги, ощутила немыслимое давление на позвоночник. — Эй! Что происходит? Что это за место? Где я? — голос как будто принадлежал кому-то другому. Да и тело — тоже. — Куда делась моя одежда?

Она действительно была полностью голой.

Борясь с головокружением, горбясь из-за давления в животе, Ангелина поковыляла к стене. Колени подкашивались, с непривычки даже два метра пройти было тяжело.

Казалось, чем ближе Ангелина подходила к стене, тем дальше оная от нее становилась: один шаг словно отбрасывал на два назад. Либо же Ангелина просто топталась на месте, и дистанция на самом деле никак не менялась: в этом замкнутом, почти пустом пространстве без дверей и окон стены оказались такими далекими, как если бы их вовсе не существовало.

Но вникать в ситуацию было выше всяких физических и моральных сил; Ангелина совершенно не ориентировалась ни в этом месте, ни в своих мыслях.

— Эй, кто-нибудь! Где все? Что происходит? Я… почему-то ничего не помню. Где я?..

***

Ангелина резко распахнула глаза и тяжело, натужно задышала, лежа прямо на дороге, лицом вниз.

«Меня родители убьют!» — это первое, что стало ее более-менее внятной мыслью. Казалось, череп был разбит, как пасхальное яйцо, даже думать больно.

Когда Ангелина повернула голову набок, чувствуя, как давно пошедший трещинами асфальт царапает щеку, то тут же сощурилась и инстинктивно сжалась — белый, нестерпимо яркий свет ударил ей в лицо, резанув по радужкам. Она не поняла, отдаляется, приближается или же стоит на месте этот неизвестный источник света, в котором начали угадываться серебристо-голубые и красные проблески, но в итоге решила, что на нее кто-то направляет фонарик. Очень мощный фонарик.

Кто это делает? Что ему надо? Так ведь и ослепнуть недолго.

А вдруг это кто-нибудь из соседей? Вот позор тогда будет! Точно родителям расскажут! А на следующий день все Правообское узнает о том, что она напилась и уснула прямо на дороге, не в состоянии даже доползти до дома.

«До дома…»

По воспоминаниям, ее проводили до калитки. Вернее, довезли. Да, точно! Одноклассник привез ее на мотоцикле, поэтому было загадкой, как так получилось, что она оказалась здесь, на обочине.

Интересно, который час? Сколько она пролежала тут? И успели ли ее хватиться мама с папой? Оставалось надеяться, что прошло немного времени.

Ангелина прикинула: в мае светает рано, но пока на горизонте на рассвет и намека нет, потому можно судить, что сейчас глубокая ночь, часа два примерно. Это нельзя назвать критичным опозданием. В конце концов, ей случалось и раньше так задерживаться, например, на праздничные дискотеки в их сельском клубе. Восемнадцать лет в августе исполнится как-никак.

Часть I. Осознание. Глава 1. НЛО

— …а вы знали, что трехцветными бывают только кошки, а коты — нет? — Никита взял под передние лапы несчастное животное, которое недовольно водило ушами, всем своим видом показывая раздражение. — Так что можешь быть уверена, что у тебя Барби, а не Барбос.

Ева, особо не участвуя в болтовне одногруппников, еще несколько секунд водила пальцем по дисплею смартфона, листая ленту, лайкая посты. Затем поставила телефон на зарядку и лишь после этого обратила внимание на Никиту, весь вечер донимавшего ее кошку.

— Нет, коты тоже бывают. По-моему, — усевшись на пол по-турецки и расслабленно облокотившись спиной на край дивана, она попыталась дотянуться до початой бутылки пива, стоящей на тумбочке. — Насть, подай, а.

Та протянула сокурснице бутылку, а сама отпила из своего стакана с вином. Красивые фужеры доставать не стали, алкоголь наливали в обычную посуду.

— Ну когда там Дима с Андрюхой приедут? Их одних ждем, — отложив стакан на письменный стол и заправив сиреневые пряди за уши, Настя начала демонстративно обмахиваться обеими ладонями. Полные, покрытые жирным слоем блеска губы досадливо поджались. — Эй, откройте кто-нибудь форточку. Капец тут жарко.

Ошивающаяся возле батареи Ангелина молча выполнила просьбу, а сама отошла от образовавшегося сквозняка подальше и, взяв табурет, присела возле складной сушилки для белья. Она не могла взять в толк, почему все, кроме нее, постоянно жалуются на духоту. Вроде и никогда не была мерзлячкой, но сейчас даже в теплой толстовке не получалось согреться. Так сильно знобит…

Закинув ногу на ногу, Ангелина тоже уткнулась в телефон. Большую часть времени она либо делала вид, что ей очень интересно листать ленты соцсетей, либо неосознанно накручивала на указательный палец испорченные черной краской волосы. В разговоры никак не вникала.

Ее аж подбросило над табуретом, когда смартфон в ее руках коротко завибрировал. Благо, никто не заметил такой реакции.

«Все нормально?» — писала Роза. Мысленно ругнувшись, Ангелина второпях напечатала ответ. Обещала же старшей сестре каждый час слать «окей», но из головы как-то вылетело.

И все-таки странная у них традиция сложилась…

Тем временем остальные вполне неплохо проводили досуг — почаще бы у Евы родители уезжали! На столе, на тумбочке, на комоде и на полу довольно просторной комнаты стояли бутылки из-под пива и вина. Ноутбук негромко проигрывал песни популярных рэп- и поп-исполнителей, под потолком мелькала гирлянда. Из-за включенного света это мелькание нисколько не мешало.

По-видимому, это комната Евы. Есть зеркальный шкаф и комод с одеждой, есть стол. Диван, который сейчас был не застелен, возможно, выполнял роль кровати. С другой стороны, комната походила на зал. На стене висел большой телевизор, но музыку почему-то все равно слушали с ноутбука.

Впрочем, какая разница?

— Народ, а давайте как интеллигентные люди сыграем в «Дурака». Вспомним молодость… детство! — предложил Никита. — А то этих двоих пока дождешься.

— Давайте! — мигом подхватило большинство. — А карты есть?

Все, кроме Ангелины и Евы (первая отлучилась в уборную, а вторая опять пялилась в смартфон), устроились на диване, который и разложили.

— Да оторвись ты уже от своего телефона.

— Вот! — проигнорировав слова Насти, воскликнула Ева и тут же повернулась к Никите, встряхивая светло-русой косичкой. — Я же говорила! Коты тоже бывают трехцветными! Только очень редко, и… еще они стерильны. В смысле, не могут иметь потомство. Вот.

Почти новенькую колоду доверили тасовать Кате. Пухлые щеки девушки раскраснелись от алкоголя.

— А Геля-то где? Ее… того?

— Что «того»?

— Тошнит?

— Да она вроде не пила, — Ева красноречиво кивнула на бутылку «Кока-Колы».

— Так где она? Просто как ушла, так с концам…

— Я здесь, — упомянутая уже стояла в межкомнатных дверях. Она действительно была единственной, кто не притронулся к алкоголю. С тех самых пор Ангелина вообще спиртное не переносит. — Может, лучше на пол? Места мало.

— Да, давайте.

После первой же партии Никита заявил, что на интерес играть скучно, и предложил, начиная со следующего раза, играть на желания.

— Сам напросился! Потом не ной, — Ева и Настя обменялись хитрыми взглядами. — Давай, Гель. Кто проиграл, тот и раздает.

— В любви зато повезет! — выпалил Никита.

Держа резинку в зубах, Ангелина собрала волосы в неаккуратный пучок. Затем принялась неторопливо перетасовывать колоду.

— Кстати! — Никита подсел к ней. От его громкого резкого голоса ее чуть ли не подкинуло. — Вот скажи, тебя как обычно большинство знакомых называет: Геля или Лина? Просто у меня сестра тоже Ангелина, ее все Линой зовут.

— Хоть как. Но родители и… родственники и… вообще все обычно Гелей называют. Но мне непринципиально, если что. Черви, кстати, козырь.

Партия оказалась не очень долгой, но напряженной: не прошло и пяти минут, как всеобщее внимание было приковано к Никите, которого женский коллектив и оставил в дураках.

Глава 2. «Warmbook»

«Warmbook» — кофейня, стилизованная под библиотеку, одно из самых примечательных студенческих заведений в Университетской роще. На окнах, коричневых стенах и вдоль книжных полок кафетерия висят гирлянды с маленькими белыми лампочками, рассеивающими дневной полумрак помещения то статичным, то мелькающим теплым светом; с потолка гирлянды тоже свисают — только не электрические, а бумажные, в виде белых и красных звездочек; до самого закрытия здесь играет старый американский рок, а по средам и пятницам, часам к шести, собираются ребята из читательского клуба «Томский лирик».

А этот запах кофе всех оттенков! Входя в «Warmbook», ты тут же пропитываешься его горьковато-сладким ароматом вперемешку с ванилью, корицей, шоколадом, карамелью и разными фруктовыми сиропами.

В сорокапятиминутный перерыв между второй и третьей парами количество людей на квадратный метр становится каким-то немыслимым. И если бы Руслан не отговорил ее перед «Warmbook» зайти в библиотеку, чтобы восстановить читательские билеты (они оба потеряли), то свободных мест уже точно не осталось бы — в этом Ангелина даже не сомневалась.

— …так что ты о-о-очень много теряешь, не живя в общаге. Да и к тому же по учебе прощ… — Руслан осекся, когда понял, что его не слушают. — Проще. Эй, Геля? Геля-а-а? — он пощелкал пальцами перед невидящим взором сокурсницы. — Геля!

— А?

Ангелина слегка потерянно уставилась на одногруппника. Он говорил в нос, простуженно, а потому тихо и не всегда понятно.

— Я сказал, ты много теряешь, не живя в общаге.

Та лишь равнодушно пожала плечами.

На неопределенный промежуток времени она, сама того не заметив, вновь полностью абстрагировалась от происходящего вокруг.

Руслан, по телосложению больше походивший на огромный пень, продолжал без умолку болтать, периодически приглаживая ежик темных жестких волос на голове и постоянно поправляя очки в толстой черной оправе (они не съезжали на переносицу, это просто привычка), в то время как его «собеседница» без смысла уставилась в тарелку, иногда кивая и поддакивая невпопад.

— …правда же?

— Угу, — не поднимая головы, Ангелина размешала приправленный майонезом овощной салат, располовинила пластиковой вилкой кусок торта.

Какое-то странное тянущее ощущение внизу живота… как при менструальных болях, которые, к слову, уже подозрительно давно не давали о себе знать.

Поморщившись, Ангелина от резкого спазма выпустила вилку из пальцев, однако вскоре это состояние полностью сошло на нет — так же неожиданно, как и началось.

— …а ты будешь ходить на кампусные курсы? Я вот думаю пойти на технический английский... Геля-а-а?

Она не сразу поняла, что вопрос был адресован ей, поэтому в качестве ответа лишь рассеянно, несколько заторможенно кивнула, с опозданием осознав, что на самом деле не собирается ходить ни на какие кампусные курсы.

Ангелине всей душой нравилась ламповая атмосфера этого места. Но именно сейчас ей хотелось поскорее запихать в себя обед и как можно быстрее уйти отсюда. Невзирая на то, что посетители нескончаемым потоком ходят туда-сюда и постоянно хлопают входной дверью (это понятно по звону дверного колокольчика), стало невыносимо душно.

Совсем недавно она мерзла даже рядом с батареей и куталась в несколько кофт, а сейчас… нечем дышать.

— Эй, дарова! — крикнули откуда-то со стороны входа в кофейню. Когда Ангелина выискала глазами источник знакомого голоса, то увидела, как Никита помахал им (или ей?), а Ева с Настей просто сказали громкое «привет» и кивнули.

Настя, однако, ненадолго задержалась возле штендера, на котором цветными мелками были написаны разные пожелания от посетителей, а также прикреплены всякие объявления. Она тоже что-то написала.

От внимания не укрылось, что Никита и Настя держались за руки, когда только входили в заведение.

Отстояв в очереди, все трое купили еду и сразу же подсели к Ангелине с Русланом.

Никита обменялся рукопожатиями с сокурсником, после чего завязался самый обыкновенный досужий разговор. Все болтали с набитыми ртами, смеялись, обсуждали учебу, и это было в некотором смысле странно. Пусть и Руслан обычно не держится особняком и даже стремится к компании, с ним мало кто тесно общается вне университета. В основном, он дружит с соседями по комнате в общежитие.

А вот Ангелина, как раз таки держащаяся особняком, была до сих пор в недоумении из-за недавнего предложения одногруппников присоединиться к их посиделке в квартире родителей Евы.

И с того самого вечера, с той ночи, Никита, Ева, Настя, Катя и даже Андрей с Димой стали общаться с ней, как с хорошей приятельницей.

Ангелина совсем не возражала, хоть и чувствовала себя некомфортно. Она не могла сказать, что испытывает острую потребность в социальных контактах, однако ей действительно в последнее время сильно не хватало общения со сверстниками.

— …Готовиться к самостоятельной раньше, чем за день? Пф-ф, это для слабаков, — беззаботно ответила Катя на вопрос Насти. Начало разговора Ангелина упустила.

— Ну тут я бы пос… посп-п… а… а-а… АПЧХИ! — Руслан спешно высморкался в бумажную салфетку, заставив Еву немного скривиться.

Глава 3. Круги на полях

— Эй! — девушка из параллельной группы — кажется, Лиза ее зовут — поравнялась с Ангелиной, и последняя непроизвольно ускорила шаг. — Тоже опаздываешь?

— Угу.

Ангелина уже тысячу раз успела пожалеть о том, что в последний момент все-таки решила пойти на лекцию. Нет, Лиза здесь совершенно не причем, все дело в самочувствии. Рвота пускай и принесла облегчение, но очень краткосрочное. И как ей только в голову пришло так налопаться после стольких месяцев паталогического недоедания?

Такое уже случалось раньше, но в меньших масштабах.

— Хорошо, что Лыткин не отмечает.

— Угу, — в абсолютно свободном коридоре Ангелина умудрилась столкнуться с какой-то рыжеволосой беременной девушкой, легонько задев оную плечом.

Скомканно извинившись, Ангелина пошла дальше, но все же зачем-то обернулась на ходу. Девушка долго-долго провожала ее взглядом. Какое-то лицо знакомое…

— …Слушай, а ты же лекции не пропускаешь, да? По физике. А то у нас из группы только Саша ходит на постоянке, но у него капец почерк неразборчивый. Можешь на выходные дать списать, а в понедельник я их тебе верну?

— Да, конечно.

— Класс!

На все дальнейшие вопросы Ангелина отвечала еще более односложно, заставляя себя переставлять ногами.

Когда они тихонько прошмыгнули в аудиторию, не дожидаясь звонка на перерыв, до конца первой половины лекции оставалось не больше пятнадцати минут. Лыткин, заведующий кафедрой общей физики, всегда был очень лоялен к опаздывающим, но Ангелина все равно чувствовала неловкость. Раньше она практически никогда не опаздывала, особенно на полчаса.

Тем временем лектор, упершись ладонями в стол, выжидающе смотрел на притихших студентов — видимо, задал какой-то вопрос и ждал от аудитории ответа. А как только заметил вошедших девушек, негромко поздоровался с ними. Лиза ответила небрежным «здрасьте», а Ангелина просто кивнула.

Повезло, что как раз рядом с Евой, Настей, Никитой и остальными из «компании» оказались свободные места. Лиза шепотом поприветствовала всех, расположившись на скамье между Димой и Андреем. Видно, до нее здесь, посредине, уже кто-то сидел и успел уйти с пары.

Лиза наверняка была рада оказаться возле Андрея. Судя по румянцу на щеках, голубоглазый брюнет давно не дает ей покоя, а вот ему, похоже, до лампочки.

— Ты где так долго пропадала? — спросила Ева.

Ангелина поймала себя на необходимости оправдаться.

— Да там… это… забежала кое-куда перед лекцией. Нужно было… кое-что… — пищевод и глотку все еще слегка жгло, горло продирало.

Ангелина скинула куртку прямо сюда же, на скамью. Не торопясь, вытащила из рюкзака тетрадь, телефон, ручку. Материал прошлой лекции она помнила очень смутно, потому никак не могла уловить, о чем говорит преподаватель. Решив вникнуть позже и отступив пару страниц, Ангелина просто начала конспектировать все, что рассказывает лектор, никак не вдумываясь в полученную информацию и сильно сокращая слова.

— …как я уже говорил, любое знание всегда проходит три стадии: этого не может быть, в этом что-то есть и это общепринятый факт. Моя задача перебросить вас из стадии «этого не может быть» хотя бы в стадию «в этом что-то есть».

«В этом что-то есть».

О чем она думала, когда решила поступать на физфак, Ангелина понятия не имела. И каким чудесным образом сумела сдать ЕГЭ после нескольких лет отсутствия, не знала. Сейчас она не понимала, смеяться ей или плакать.

— …Результирующая внутренних сил всегда равна нулю, запомните это. В реальном мире барон Мюнхгаузен не смог бы вытащить себя из болота за волосы.

Лектор объяснял материал, периодически отвечая на вопросы, брошенные из аудитории, и подкрепляя свои слова рисунками и графиками.

— …Про время я отдельных пометок делать не буду, «дэ тэ» по умолчанию всегда больше нуля, так что обычно я к этому не возвращаюсь… Ну ладно, давайте все-таки еще раз в скобочках напишу: производная от времени больше нуля. Всегда! Стрела времени не может повернуть вспять. К сожалению. «Где мои семнадцать лет», да? — рассуждал преподаватель уже больше сам с собой.

«Где МОИ семнадцать лет?»

К Ангелине снова подступил какой-то необъяснимый, немотивированный мандраж. Странное, неясно чем спровоцированное напряжение в руках элементарно не давало писать. Ссутулившись над конспектами и периодически перелистывая их, Ангелина поначалу упорно разыгрывала заинтересованность, но это очень быстро надоело ей.

Поэтому, отложив ручку, она тупо уставилась в свою же писанину. Потом стала лениво изучать обстановку, точно находится здесь впервые.

— …физика — это не формулы, а понимание, — Лыткин прохаживался от одной стены к другой. За счет не по возрасту прямой осанки он казался довольно высоким. — Все, о чем я вам сейчас рассказываю, — не слишком понятно, да? Постепенно, в течение остатка семестра, я расскажу вам, что это и с чем это едят.

«Едят… Только не надо про еду, пожалуйста!» — и ведь действительно, все было более-менее в порядке, пока речь не зашла об этом. А теперь снова затошнило.

Резко возникшее бурление в животе вынудило Ангелину инстинктивно сжаться. Переждав, когда внутренняя война утихнет, она заозиралась в попытках понять, обратил ли кто-нибудь внимание, услышал ли.

Глава 4. Две полоски

Сидя на банкетке, Ангелина беспокойно озиралась по сторонам и все время держала руки на животе, даже когда боль отпускала. Пока ее увозили на скорой с подозрением на воспаление аппендикса, она плакала, как маленькая. И только сейчас более или менее успокоилась.

Уже здесь, в приемном отделении, дежурный врач провела осмотр: послушала сердце, смерила давление, проверила рефлексы, попросила сдать мочу на анализ и перед тем, как заняться другими пациентами, дала ей ртутный градусник.

Мучимая неизвестностью, Ангелина ерзала, неосознанно терла подушечку пальца, которую все еще покалывало после забора крови. Нужно позвонить Розе прямо сейчас. Вот только… по какой-то совершенно алогичной причине не хотелось ставить сестру в известность.

Неприятное стягивающее чувство внизу живота усилилось. Иногда становилось совсем невмоготу, и от слабости начинало пригибать к какой угодно горизонтальной поверхности.

— Давай сюда, — немолодая низкорослая санитарка грузного телосложения протянула руку, и Ангелина отдала ей градусник. Она была уверена, что температурит, поскольку ее жутко морозило. Вместе с этим отлично чувствовалось, как одежда липнет к мокрому от пота телу. Крайне неприятный контраст. — Да у тебя тридцать девять!

«Прямо как мой вес сейчас», — подумалось невзначай.

И, словно прочитав ее мысли, санитарка спросила:

— Ты всегда была такой худой? Или только в последнее время?

— Эм-м… Ну-у-у…

Боль стала какой-то пульсирующей, обжигающей. Ангелина терпела из последних сил и только каким-то чудом не согнулась в три погибели прямо на банкетке, сама не зная, с какой целью хочет показать докторам, что чувствует себя лучше, чем есть на самом деле.

— Чего молчите-то? Спрашиваю, давно начали терять в весе?

Ангелина заставила себя выдавить звук согласия, даже толком не сообразив, что у нее спрашивают, чего от нее хотят. Эти постоянные переходы с «ты» на «вы» резали по слуху.

— Оставьте вещи здесь. Пойдемте на УЗИ и рентген.

Продолжая держаться за живот, Ангелина последовала за санитаркой на второй этаж. Та довела ее до нужной двери, оставшись ждать в коридоре.

Ни УЗИ, ни анализ крови не подтвердили воспаление аппендикса. Нужно бы выдохнуть с облегчением, но легче не стало.

Под толстовкой кожу все еще холодил мерзкий медицинский гель — видно, не до конца стерла, скомкав и выкинув бумажное полотенце в урну. Это получилось как-то бездумно.

Спонтанное двигательное беспокойство полностью завладело Ангелиной; усидеть или улежать на месте сейчас было такой же непосильной задачей, как и здраво мыслить.

Возле рентген-кабинета санитарка, будто передумав, остановила ее и сообщила, что им нужно спуститься обратно на первый этаж, в приемный покой.

Ангелина спорить не стала, но не могла не удивиться, когда ее сопровождающая в бело-синей униформе, ненадолго отлучившись и что-то спросив у дежурного врача, снова вручила ей контейнер для анализов.

— А зачем это? Я же уже сдавала.

— Месячные давно были?

Ангелина по-прежнему ничего не понимала, когда санитарка протянула ей нечто, запечатанное в маленькую плоскую упаковку.

— Что это?

— Тест на беременность.

— З-зачем тест? — она неосознанно отступила на шаг назад и так же неосознанно выставила ладони перед собой, словно боялась взять ЭТО в руки.

— Как это зачем?

— Да это же… бессмысленно. Я не могу… Я никак… Я точно не беременна.

— Все вы так говорите, — санитарка, видимо, заметила замешательство пациентки, потому что ее тон немного смягчился: — Ты знаешь, как это правильно делается? Уже пользовалась когда-нибудь?

В ответ Ангелина судорожно замотала головой.

— Писаешь в баночку, окунаешь туда тест, вытаскиваешь и ждешь несколько минут. Ничего сложного.

На то, чтобы возражать, не было никаких сил. Пусть, если это так необходимо, исключат беременность.

Ангелина со вздохом приняла предложенное и закрылась в уборной.

Мимоходом посмотрела на себя в зеркало. Кожа, невзирая на потливость, стала сухой и бледной, губы — серыми, карие глаза покраснели, взгляд сделался каким-то лихорадочным.

Вдох-выдох. И еще раз. Силясь унять тремор, Ангелина вскрыла упаковку и достала оттуда тоненькую тест-полоску. Затем, удерживая ее двумя пальцами, опустила до линии «MAX» в емкость с мочой. Через несколько секунд вынула из контейнера и не придумала ничего лучше, кроме как положить на обрывок туалетной бумаги.

Одна красная линия проявилась почти сразу же, и в течение пары минут больше ничего не происходило.

— Я все, — на выходе из уборной сказала Ангелина, зажимая тест между указательным и большим пальцами. — Вот.

Санитарка без намека на отвращение взяла полоску из ее руки.

— Ну вот. Так я и думала. Хорошо, что на рентген не пошли, тебе теперь нельзя, — передала злосчастный тест обратно Ангелине. — Я скажу Татьяне Михайловне — врачу, которая тебя осматривала.

Глава 5. «Белка». Ночной кошмар. Часть I

— Девчонки, вы какое вино будете: красное или белое?

— Ого, еще и выбор есть?

— Обижаешь.

— Тогда мне красное.

— Отличный выбор! Я тоже «Теткин погребок» красный предпочитаю.

Одного названия «Теткин погребок» хватило, чтобы во рту стало кисло. Девушки скривились, в то время как Артем, ученик выпускного класса, разливал вино по пластиковым стаканам.

— Ладно, пока всем красное налью, чтобы сразу обе коробки не открывать. Потом скажете, какое лучше.

— А что, кроме этой бодяги, больше ничего не было? — сдувая отросшую, выбившуюся из хвоста пепельную челку, Света с опасливым видом взяла предложенный ей стаканчик. — Вам не приходило в голову, что «Теткин погребок» — это от слова «погребальный»? Знаете что, лучше-ка я начну с пива. А там посмотрим.

— Ой, мне хватит, — Ангелина показала жестом «стоп», когда ярко-вишневая, не внушающая доверия жидкость чуть ли не начала выливаться через край.

«Вот я точно ЕГЭ завалю!», «На кого поступать-то все-таки решили?», «А ты в какой вуз будешь оригиналы подавать?» — весь вечер, переходящий в ночь, велись разговоры в таком духе. Конечно, каждый переживал из-за предстоящих экзаменов, а те, кто делали вид, что им до фонаря, нервничали больше всех.

Ангелина отпила немного вина из своего стаканчика. Ее тут же тряхануло — гортань обожгло, как будто от водки.

— Фу, ну и кислятина, — она поморщилась, еле сдержавшись, чтобы не выплюнуть напиток на землю.

От нового неуверенного глотка ее снова передернуло, и Ангелина едва не снесла импровизированную лавочку, на которой сидела. На самом-то деле, эти самодельные лавочки являли собой довольно убогое зрелище: трухлявые пеньки и доски, даже не прибитые к ним гвоздями.

«Белка» — официальное, если так можно выразиться, место подростковых попоек в Правообском, да и не только подростковых. Иногда здесь собирается и другой контингент, с которым лучше не пересекаться, но такое бывает крайне редко. Местные алкаши все-таки предпочитают пить у кого-то дома.

Кому «Белка» принадлежит — интересный вопрос. Теперь уже, пожалуй что, общественности. Это бетонное недостроенное здание явно никому не нужно и пустует, причем давно.

Часто кто-то из смельчаков даже умудряется забраться на второй этаж. И это учитывая, что ни одной лестницы построено не было. Хватались за незастекленные окна, за разные выступающие элементы конструкции, за железяки непонятного предназначения — за что угодно, и карабкались. Но Ангелина никогда этого не делала, потому что, во-первых, жутко боялась высоты, а, во-вторых, с ее ростом метр пятьдесят два ухитриться залезть наверх было задачей очень нелегкой и, что более важно, опасной для жизни.

В старших классах она стала комплексовать из-за роста еще сильнее, чем в средней школе. Даже, игнорируя подколы, начала носить высокие каблуки, и это несмотря на полуразбитые дороги в их горе-поселке городского типа.

К счастью, сегодня не тот день, когда она решила надеть что-то на высоком каблуке.

— Может, налить тебе пива? — спросил у слегка смутившейся Ангелины Артем, когда заметил, что та больше не рискнула сделать еще хоть глоток сомнительного напитка.

И вроде бы она с самого начала не хотела ничего горячительного, решив посидеть так, исключительно за компанию. Но…

— Давай. Только немного, — с этими словами Ангелина вылила почти что нетронутое вино в траву.

Артем выругался, когда пена из ослабленной пробки забрызгала во все стороны, даже на Славу со Светой, которые сидели по бокам от Ангелины, попало. Но Ангелина, естественно, пострадала больше всех.

— Эй!

— Сорян.

— Ничего, — она сильнее, чем следовало, сомкнула пальцы на пластиковом стакане и едва ли не смяла его, когда одноклассник чуть наклонился к ней.

До окончания школы уже остается меньше месяца, а она так и не отважилась, да и ни за что не отважится сказать Артему, что он ей… нравится? Совсем немного. Как друг.

— Наклони чутка. Ты что, не знаешь, что все газированное надо наливать под углом? Это же физика, детка!

— Да, кстати, ты же в феврале, когда мы заявления писали, в последний момент решила, что будешь физику сдавать. Хотя вроде собиралась общество, — встрял Петя. — С чего это вдруг?

Ангелина пожала плечами, продолжая сминать пальцами свой стакан с пивом — несильно, чтобы содержимое не пролилось.

— Не знаю. Куда сейчас с обществом, да еще и на бюджет?

— А почему именно физика? Почему… ну я там не знаю… не биология или история? Ты ж вроде этот… гуманитарий.

— А биология-то здесь причем?

— Ой, не придирайся к словам, ты же поняла, о чем я.

Вскоре Петя, натянув поверх футболки толстовку, которая была явно великовата для его тощего телосложения, переключился на Артема и Славу, растолковывая им что-то про мотоциклы. Ангелина же, вполуха слушая девчонок и периодически что-то отвечая, смотрела в одну точку и подкидывала в костер дрова, коими служили гнилые сломанные рейки, из которых во все стороны торчали ржавые гвозди, — тут, в окрестностях, их валялось полным-полно, никому не принадлежащих. Раньше, когда-то очень давно, в Правообском процветала лесопромышленность, но с развалом СССР завод закрылся. И если оборудование и дорогое сырье растаскали сразу же, то всякие отходы наподобие этих реек оказались ничейными.