Пленник дроу

Глава 1

Ночь. На окраине Лихолесья было темно и тихо. Луна не показывалась на небе, и лишь звезды лили свой холодный свет. Король чувствовал себя беспокойно, ему казалось, что некие злые силы уже не стягивают кольцо вокруг леса, а находятся внутри, еще глубже — под корнями деревьев. Поэтому он собрал небольшой отряд и затемно выехал из дворца. Трандуил прислушивался к каждому шороху, но было тихо, как на погосте. Разве что мелькающие в темноте пауки добавляли некой нервозности. Но чутье говорило, что это не все. Что есть что-то еще, но эльфийский король упорно не мог понять что.

Ксанис стояла в тени корней корявого сухого дерева, знаками давая команды своему отряду: не шуметь и ждать. Пауки уже доложили, что по тропе едет король белых альвов и спугнуть его нельзя.

Трандуил обхватил рукоять меча — он был совсем рядом, на поясе. Стояла звенящая предрассветная тишина, ни крика птицы, ни шороха листьев. Отряд добрался до лесной поляны — раньше там было гнездилище пауков, но в полутьме тварей не было видно. Трандуил знаком приказал остановиться и начал выискивать их, но вместо паучьих атак внезапно в отряд прицельно полетели стрелы.

"Повалите лошадей. Пусть не смогут стоять. Но не убивайте. Паукам нужна своя плата", — ловкие пальцы командира илитиири четко отдавали приказы. И в ту же секунду, как она опустила руки, в коней, на которых ехали белые альвы, полетели стрелы. Численность отряда Ксанис была небольшой. Всего десять дроу. Но этого было вполне достаточно, чтобы в течение нескольких секунд оставить альвов пешими посреди леса. В полной неразберихе альвы озирались и толпились, ничего не видя в темноте — в отличие от их противника.

Трандуил выхватил меч и прыгнул на низкий ствол старого высохшего дерева. Ему казалось, что по стволу дерева тянется паутина, и он собрался обрубить ее, но черная тень выбила оружие из рук, а затем он ощутил, что проваливается вниз, вглубь, к корням этого проклятого дерева, но корней не было, одна труха, и какая-то непонятная сила утягивала его все глубже. Скоро он упал и понял, что связан по рукам. Его куда-то тащили, подгоняя. Нападавшие переговаривались тихим цокающим языком, но скоро стали смелее. Стояла кромешная темнота и их не было видно, но Трандуил чувствовал, что это не гномы и не люди, хотя те и были похожи на эйдан.

Нескольких альвов удалось схватить, чему Ксанис была крайне довольна. Один из пленных приглянулся ей и она хотела забрать его себе. А для жертвы Ллос хватит и без него. В конечном итоге, не только же матери пауков причитается своя доля?

Глаза Трандуила наконец адаптировались к тьме, и он смог разглядеть величественные и пугающие очертания огромного подземного города. Стояла тьма, слабо разгоняемая зеленоватыми тусклыми огнями, уходящими ввысь. Лица схвативших его были чернее ночи, а глаза горели, словно рубины, и он впервые понял, что сказки о темных альвах оказались правдой.

Очень скоро небольшой отряд вышел к большой пещере в конце которой располагались огромные ворота. Что-то подобное возводили гномы, но Трандуил никогда не видел такого лично. Один из дроу, что пленили его и еще четверых его воинов, подошел к воротам и что-то опустил в узкую нишу. Король Лихолесья сначала не понял, для чего это было сделано, но вскоре с диким скрипом ворота стали расходиться, открывая дорогу в город.

Ксанис вела пленных через город, привлекая внимание толпы. Это была единственная возможность добраться до Дома, так что ей оставалось лишь зло скрипеть зубами от такого любопытства. Какая-то взлохмаченная девочка даже попыталась дёрнуть одного из эльфов за рукав, будто проверяя, настоящий ли он. И ведь даже не отпихнешь чертовку! Ладно, если это дочка какой-то ремесленницы, а если из аристократии, то ведь проблем не оберешься. Поэтому приходилось лишь молча терпеть и быстрее идти вперёд. Крыши клана пятого дома возвышались совсем близко. А там можно будет потребовать белокурого эльфа себе в качестве награды.

Трандуил пытался вырваться, но его обезоружили сразу, а связанным оставалось только терпеть побои и чужие касания. Он испуганно шарахался в сторону: темных альвов были сотни, если не тысячи, и они казались созданиями из его ночных кошмаров. Все, что он мог разглядеть в полутьме, пугало: от странных очертаний высоких домов до злых лиц с раскосыми глазами. Удивительнее всего, что среди них было много девушек. Как женщины могли быть такими жестокими? Кажется, над ним смеялись. Скоро его ввели в высокое строение. Внутри оказался зал, освещенный сотнями тех же бледных огней, и его вывели на помост рядом с остальными. Место на троне занимала полуголая дева. Жестокая ее усмешка не предвещала ничего хорошего. Пленившие его воины склонились перед ней и произнесли короткое приветствие, очевидно, приглашая посмотреть на пленников.

— Как вы и приказали, моя матрона, мы поймали эльфов на поверхности. Нам будет чем поблагодарить Ллос за благоденствие нашего дома на празднике последнего дня лета, — произнесла Ксанис, склонившись в поклоне.
— Встань. Не моей дочери гнуть спину в присутствии неверных, — отозвалась женщина, с грацией хищной кошки поднимаясь с трона и подходя к пленникам. Ее шаги были лёгкими, а движения быстрыми, несмотря на то, что ее живот отчётливо выделялся, выдавая ее положение и скорые роды. — Ты привела пятерых. А для Ллос требуется лишь четверо. Зачем? — спросила женщина, подходя к дочери.
— Я бы хотела одного из них себе. В качестве платы за преданность и службу.
— Из них? Для чего он тебе? Мужчины поверхности слишком своевольны и самоуверенны. Слишком большого мнения о своей роли в обществе и продолжении рода.
— Тем интереснее будет его покорять.
— Хочешь играть со строптивым котом? Стоит ли игра свеч? Или проще прирезать лишнего сейчас, а ты выберешь себе юношу на празднике? Он даже мог бы стать твоим супругом.
— Я не хочу сейчас обзаводиться семьёй. Мне нет и пятидесяти, я успею.
— Хорошо. Будет по-твоему, дочь моя. Забирай своего альва и делай с ним, что хочешь.

Глава 2

Альв отличался полнейшим отсутствием ума. И хоть убитый стражник не слишком волновал саму Ксанис (идиот вообще ни на что не годился, даром что кузен), но звоночек был, так сказать. Альв оказался диким и неуправляемым. Поговорить бы с ним, но идиот не понимал ни единого слова! Привязывать его можно, да только вид сразу портился... А львиная доля цены альва была в его внешности. В общем, проблема была, а как решить ее, не становилось ясно. Женщина не желала забивать пока себе этим голову, поэтому решила, чтобы отвлечься, совершить молитву Ллос. Она не могла назвать себя преданным адептом культа богини пауков, но без ее помощи со своей непонятливой игрушкой Ксанис явно не договориться. Подойдя к углу спальни, где на высоком каменном пьедестале стояла высеченная из обсидиана в окружении свечей фигурка паучихи, она начала читать молитву.

— Ллос, матерь сущего, Владычица хаоса и повелительница судеб, к тебе я взываю с просьбой. Снизойди к деве народа твоего и помоги мне...

Слова на древнем языке слетали свободно с губ: Ксанис знала его, как и любой аристократ. Закончив, она обернулась к эльфу, который смотрел на нее со странным выражением лица и шептал "квенья". Он удивленно сказал нечто вроде: "Я знать тот язык", — и какая-никакая коммуникация была налажена, а Ксанис смогла дать своему новому рабу хоть какие-то инструкции:

— Не пытайся бежать. Город на замке. Дом тоже. Тебе не скрыться, ты весь белый, тебя видно издалека, — он смотрел на нее с выражением печального отчаяния. — Забудь о прежней жизни. Зачем ты убил моего стража?

— О, прости! — Трандуил впервые испытал укол совести, но он и впрямь хотел бежать, и печально сказал: — Мне не жить без свободы.

Слава богине, его квенья отличался от церковного языка илитиири разве что выговором и звучанием. Это был прорыв (все же Ллос не всегда остаётся глуха к мольбам!). Но в остальном... Боже, он поражал своей глупостью с каждым словом все больше и больше!

— О какой свободе идёт речь? Пока все, что ты делаешь, ведёт тебя к цепи и кандалам. Слушайся меня, Тхандаил, и получишь столько свободы, сколько возможно. Я бы хотела брать тебя с собой, но ты же можешь выкинуть любую глупость и убить себя этим! Ты нарываешься на плети и испытываешь мое терпение. Но, что самое важное, испытываешь терпение моей матери. Она уже недовольна тобой, если продолжишь в том же духе — она повесит тебя на заборе на твоих же потрохах!

Альв замер, обдумывая. Ему требовалось немало времени, чтобы смириться с ее словами. Пока он только кивнул. Быть убитым раньше, чем выйти на свободу, и впрямь было безрассудно. А потом вдруг предложил:

— А король твой не выслушает меня? Может, он меня отпустит? Я могу отплатить, и щедро...

Это предложение нарвалось на еще большие насмешки.

— Нами правит совет с верховной жрицей паучьей богини во главе. Мужчины моего народа — воины, как ты. Иногда маги, если у них достаточно ума, что явно не про тебя. Правителей среди них нет, — и она снова жестоко захохотала, любуясь его недоумением.
И впрямь, альв был красив, так соблазнительно приоткрыл свой наивный рот...

Мир, куда он попал, показался Трандуилу отвратительной искаженной копией его собственного. Мыслимо ли, чтобы правили одни девы? Но в этот раз он предусмотрительно промолчал и кивнул.

— Я буду... разумнее.

Отныне он отказался от мысли бежать нахрапом и стал осматриваться. Его место было в покоях Ксанис, но спать при деве было столь неловко...

— Прости, госпожа, ты не могла бы вернуть мне мою одежду? Я чувствую себя обнаженным, и это неприлично. Я не привык проводить время с девой. Моя жена оставила меня много лет назад, но я храню ей верность...
— С этим тоже покончено, — оборвала она его. — Верность? Зачем? Раз она оставила тебя, значит у нее ведь новый муж. Не могла же она просто уйти...
— Что? — он недоуменно уставился на нее.
— У нее что, не было больше мужей? — переспросила Ксанис. Ох, что за непонятливый альв! Даром что так красив!
— Нет, я один. У нас был сын, а потом она погибла. Мы не сходимся во второй раз, чтобы воссоединиться с женами после смерти.
— Всего один раз... Ясно, отчего вас так мало, — задумчиво произнесла Ксанис.

Из всей беседы с альвом она смогла понять только то, что тот когда-то был женат и у его жены есть сын от него. А потом жена Трандуила умерла, а тот почему-то все еще оставался один. Это, конечно, был плюс — альв был только ее, но... Данная информация заставляла задуматься. Странно. Не может же быть, чтобы альв был слаб как мужчина? Но иначе с чего его никто не взял в мужья снова?

***
Трандуил пробовал бежать еще несколько раз, каждый из которых был пойман, но все равно не выглядел так, будто отказывался от своих бесплодных попыток сбежать.

— Как я понимаю, выше альвийского слабоумия только альвийское упрямство, — подвела итог длительного обсуждения с альвом его поведения Ксанис.

Она порядком устала от Трандуила. К тому же девушка была голодна, но идти на обед и сидеть несколько часов под осуждающим взглядом матери совершенно не хотелось, особенно учитывая, что та была права. Ее эльф действительно доставлял хлопот и самым простым решением было бы его либо просто убить, либо отправить на жертву Ллос. Но что-то останавливало ее от такого, пусть и самого разумного, решения. Поэтому женщина решила приказать слугам принести ей и ее альву еду прямо в покои и сослаться на занятость. Тем более, что отчёт о налогах действительно требовал ее внимания. Еду принесли быстро. Мясо рофа с грибами в сливках было великолепным и его было много. Ужин был отличным. А прилагающийся к нему чай из мха и вовсе поднял настроение.

— Ешь, — сказала Ксанис, ставя поднос на низкий столик из обсидианового стекла. И что, что он только для чая. Мать не увидит ее нарушение этикета, а альв этого и не поймет.
Трандуил покосился на еду с сомнением. Сперва отпил чай — напиток отдавал сыростью и чем-то кислым, но пить хотелось сильнее. Попробовав незнакомое мясо, он скривился. Грибы показались ему знакомыми, их он поел охотнее. Поблагодарил деву и снова забрался на лежанку, потому что успел порядком перенервничать сегодня.
Дева же выглядела занятой, перелистывая бессчетное число записей и делая какие-то выписки; и, сколько он мог понять, то были не стихи и не рисунки.

Глава 3

— Что ты там сидишь? Иди ко мне, — позвала альва Ксанис, откидывая угол одеяла в сторону, показывая ему место, куда ему надлежало лечь.

Трандуил подошёл к ней, сел рядом, потом лег, укрывшись. Он правда хотел уснуть, когда ощутил ладонь девушки на своей груди. Она нагнулась над ним, изучая его светлую кожу, под которой видны были тонкие вены. Ксанис провела пальцами по ходу одной на лице эльфа: с шеи на висок и к острому уху. Это было так странно... Ход сосудов в телах илитиири выдавал разве что рельеф, но никак не цвет. Потом она надавила пальцами на мягкие губы эльфа, слегка обнажая белые зубы. Эльф под ней был при этом напряжен, словно камень, и тяжело дышал. По-хорошему, следовало сейчас отстраниться от него и дать спать, постепенно приучая его к себе. Но большим терпением Ксанис не отличалась в принципе, поэтому решила, что подземелья не обрушится, если она поцелует своего альва. Решившись, она тут же наклонилась и накрыла розовые губы своими. Он отреагировал на ее поступок ещё большим напряжением, отвёл глаза в сторону, снова пробормотал что-то про то, что это неправильно, но под конец приоткрыл рот и ответил на ласку. Трандуила касания сильно взволновали, и он уже чувствовал неприятный прилив крови к причинному месту. Губы девушки так мягко накрыли его собственные, что ей нельзя было не ответить.

И поскольку альв на удивление поддался, что было неожиданно и приятно, Ксанис решила пойти дальше, осторожно скользнув ладонью по груди, задевая его соски, ниже по животу и ловко накрыла пальцами не скрытый короткой ночной рубашкой пах Трандуила. Он отвёл ее руку, хотя говорить, что он не желает близости, было поздно: бугор в паху выдавал его. Соски отвердели от ее касаний.

— Не надо, госпожа. Нам стоит перетерпеть. Я не хочу изменять супруге.
— Да ведь она мертва, — удивилась Ксанис. — Ты и сам меня желаешь, что толку отрицать очевидное? — Она приласкала его ещё немного, и он, тихо простонав, прижался к ней, а потом навалился всем телом, вжимаясь в ее промежность своим отвердевшим как копьё членом.

Альв был не против! Он розовел, а его плоть наливалась кровью. Все же внял её доводам, думалось женщине. Она уже хотела перекинуть свою ногу через его бёдра (у неё самой уже всё было влажным и пряные горячие капли текли по бёдрам), как вдруг альв толкнул ее, переворачивая. Не ожидавшая такого Ксанис на одних рефлексах вынесла вперёд локоть, ударяя куда придется, после змеёй вывернулась из-под эльфа, с хрустом выводя зажатое между их телами собственное плечо (на прострелившую тело боль она совершенно не обратила внимания). После чего, практически не понимая своих действий, надавила предплечьем на беззащитное горло альва со всех силы. В себя её привел хрип задыхающегося Трандуила. Увидев его посиневшие от нехватки воздуха губы и покрасневшие от того же глаза, она быстро отскочила в сторону, давая мужчине отдышаться.

— Никогда, никогда так больше не делай, идиот! — воскликнула она.

Игривое настроение улетучилось, оставив после себя лишь противное чавканье между бедер. Сердце колотилось где-то в горле, а потревоженное подсознание не хотело униматься и признавать, что опасности нет и никто не хотел её убивать. Выругавшись, Ксанис встала, подошла к столику, где допила остатки чая, чем немного успокоила себя, и опустила руку себе между ног. На пальцах осталась смазка. Ее было много и она остывала. Неприятно. Поэтому, схватив первую попавшуюся под руки ткань, Ксанис вытерла, насколько смогла, сначала свою промежность, а потом и испачканные руки.

Трандуил тем временем пытался отдышаться. Он чуть не задохнулся. Едва она его отпустила — он испуганно отшатнулся, поднял руки.

— Я не хотел плохого, прости, госпожа, — уткнулся он лицом в свою лежанку. Ему было неловко. Очевидно, что даже соитие тут происходило по каким-то иным правилам и он по незнанию нарушил их.
— Не делай таких резких движений, когда я не могу их предугадать! Если бы у меня сейчас было оружие, то ты был бы мертв раньше, чем я бы поняла, что вообще происходит!

Ксанис злилась. Этот альв посмел надавить на ее слабость. Нет, подобная реакция не была уникальной. Выученные в битвах солдаты темных эльфов практически поголовно, если не все, реагировали так на резкие выпады. Это был способ выжить: любое непонятное быстрое движение — потенциальная атака и попытка убить. Это вбивалось в подкорку годами рейдов в подземелье и на поверхность. Почему же глупый эльф этого не знал? Он же был женат?

— Ты думала, я хотел взять тебя силой? Мне показалось, ты была не против, — смог наконец расслабился Трандуил.

Его горло до сих пор ощутимо побаливало, но он не мог не признать, что молниеносные отточенные движения Ксанис поразили его.

— У нас женщины обычно не умеют защищаться и не обучены бою. Разве что из лука умеют стрелять, но противостоять силе...

Он вспоминал, как покорно замирала под его ласками его собственная жена — ничего общего с властными движениями этой девы. Однако собственное возбуждение прошло. Он понял, что излился в тот момент, когда она придушила его, и сам не заметил этого; поднявшись, он омылся в бассейне, подумав, что никогда больше не согласится на приглашение этой девы, раз она склонна к таким непредсказуемым выпадам.

— Я не думала, что ты хотел взять меня силой, — обронила Ксанис вернувшемуся альву, совершенно на него не глядя. Она лишь крутила в руках скрученную из пергамента и сухого мха сигарету, которую достаточно быстро подожгла от ближайшего настенного светильника, ловко приподняв горячее стекло — обжечься совершенно не хотелось. После чего начала выпускать размеренные облачка дыма. — Признаться честно, думать в тот момент я не могла в принципе. И это основная угроза для тебя. Ты атаковал и мое тело среагировало раньше головы. Пойми правильно, любое резкое движение вблизи воина воспринимается как попытка убить. Разве с твоей женой было не так же?
— Но моя жена не была воином, она была принцессой эльфов-нандор, — Трандуил вообще не помнил, чтобы она занималась чем-то помимо пения и вышивки. — Наши девы не воины, они редко обучены бою. Хотя... иногда, по собственной душевной склонности, они могут уметь управляться с мечом и луком, но это редко. Они ведь не участвуют в битвах. И она никогда бы не подняла на меня руку, — постарался объяснить эльф, сам удивленно поглядывая на странное действие женщины. — Что ты делаешь? — непонимающе воззрился он на сигарету.
— Странные женщины... — прошептала Ксанис, словно не слыша вопрос альва, после чего все же повернулась к нему. — Что я делаю? А разве не видно? — улыбнулась она и выпустила в лицо Трандуила облачко сизого дыма.
— Дышишь дымом? — у эльфов не было подобной привычки, и Трандуил лишь раз видел такое у мага, Гэндальфа. Он отстранился: дым показался ему неприятным на запах и ел глаза. Но, несмотря на это, он совсем успокоился и отошел от недавнего происшествия. И потому, практически как ни в чем не бывало, сел рядом. Ксанис в тот момент также была спокойна. Поэтому Трандуил на волне откровений решил поинтересоваться и иными интересующими его вопросами: