Плохая девочка

1

Мариана

- Что там? – Спрашиваю у толпящихся в коридоре студентов.

Из-за высоких дверей раздаются странные звуки. Будто кошку тошнит.

- Прослушивания. – Бросает через плечо один из ребят. – Конкурс на дополнительный курс по вокалу.

- Ух, ты... Ясно.

Значит, я опять заблудилась.

Сверяюсь со своим списком, затем смотрю на табличку с номером кабинета: «254-1». А мне нужна аудитория «245-1». Учебный год только начинается, а я уже второй раз опаздываю на лекцию. Катастрофа!

- Черт… - Бормочу под нос, отрывая взгляд от ежедневника. – Где же…

- Первый курс?

Передо мной парень. Высокий, светловолосый. С широкой, дружелюбной улыбкой.

- Что, прости?

- Я говорю, сегодня твой первый день? – Он сияет. - Ты – первокурсница?

- Я? А… в общем, да. – Задумчиво киваю.

- Так и подумал. У меня был точно такой же растерянный вид в первый учебный день. Или даже год. Ты заблудилась?

Я смотрю на него снизу вверх.

- К сожалению.

Парень понимающе заглядывает в мой ежедневник.

- В «Большом» легко потеряться. О, да ты составила расписание!

- С подсказками по поводу расположения аудиторий. – Смущенно признаюсь я. Закрываю ежедневник и прячу за спину. – И все равно умудрилась облажаться.

- Просто ты еще не выучила секретные ходы, – его улыбка дарит тепло, - они не указаны в планах здания.

- Секретные?

- Да. Переходы, по которым можно быстро перебраться из одной части университета в другую. Идем, покажу. – Он мягко подталкивает меня в сторону лестницы. – Какая аудитория тебе нужна?

- «245-1».

- Это здесь.

Я послушно следую за парнем. Мы огибаем лестницу, сворачиваем за угол, и перед нами оказывается переход, уставленный кадками с роскошными растениями. Из окон, застекленных в пол, открывается потрясающий вид на город.

- Ничего себе! – Вырывается у меня.

- Сразу за переходом направо. – Благородно пропускает меня вперед незнакомец. – Там нужная аудитория.

- Спасибо, а ты… - Я останавливаюсь.

- А мне в другую сторону. – Парень разводит руками.

И я еще раз отмечаю про себя, что он очень приятный.

- Спасибо еще раз…

- Макс. – Он протягивает мне руку.

- Мариана. – Пожимаю ее. – Мариана Турунен.

- Так ты… неместная? – Его лицо вытягивается. – Ох, прости за бестактность.

- Нет, все хорошо. Мой папа – финн. Мы из Сампо, это почти на границе, но уже восемь лет живем здесь.

- Тогда понятно, почему говоришь без акцента.

- Да. – Я бросаю взгляд на часы. Меньше минуты до лекции. – Ой, прости. Нужно бежать, иначе…

Макс понимающе кивает.

- Надеюсь, тебе понравится в Большом, Мариана! – Изящным жестом вскидывает ладонь. - Еще увидимся!

- Надеюсь. – Краснею я.

Разворачиваюсь и быстро даю деру по переходу – не хочется, чтобы Макс обнаружил мой сияющий румянец.

Каким бы симпатичным ни был этот парень, мне сейчас нужно думать не о нем. Получить достойное образование в одном из лучших университетов страны – вот, что я обещала маме перед ее смертью. И я шла к этой цели несколько лет. Прилежно училась, посещала репетитора и подготовительные курсы – все для того, чтобы поступить в Большой: так у нас называют этот госуниверситет.

Сейчас моя задача – сосредоточиться на учебе и не отвлекаться на посторонние дела. А если конкретнее: успешно справляться с основной программой, взять несколько дополнительных курсов и, если получится, пройти отбор на интенсив по истории мировой литературы.

Отец мог бы оплатить мое дополнительное обучение, но я не хочу его в это ввязывать: наш семейный капитал и так значительно уменьшился за время болезни мамы - пришлось продать контрольный пакет акций компании деловым партнерам. Если мне достанется бесплатное место на интенсиве, это его точно порадует. Папа будет мной гордиться.

- Сразу быка за рога? – Раздается чей-то голос, когда я уже почти дохожу до конца перехода.

- Что? – Поворачиваюсь. Меня догоняет худенькая девчонка с медно-рыжими волосами и серебряным колечком в носу. – Это ты мне?

- Тебе. – Усмехается она. – Мы с тобой здесь первый день, а на тебя уже обратил внимание Макс Лернер. Вы та-а-ак мило ворковали. Другие девушки могут только мечтать о таком!

- Это который… - указываю в ту сторону, куда скрылся мой собеседник.

- «Лернер-логистикс», слышала?

- Кажется, нет. Нет.

- Ты что, с луны свалилась? – Удивляется девушка. – Его семья – одна из самых состоятельных в городе. Я Макса еще со школьных лет помню: он всегда был звездой гимназии, девчонки по нему с ума сходили.

2

Кай

- А с руками что? – Тихо спрашивает Эмилия.

Косится на мои разбитые костяшки пальцев.

- Не твое дело. – Рычу я, стискивая челюсти.

И давлю на газ. Но, как бы ни старался, двигатель моей подержанной иномарки не способен на то, чтобы развить большую скорость. Я вложил в нее все свои сбережения, и, если смотреть правде в глаза – это просто рухлядь, место которой на свалке для автохлама.

- Кай, ты сейчас ужасно расстроен. – Примирительно говорит девушка.

- Да с чего бы? Я в прекрасном настроении! – Бью ладонями по рулю. – Смотри - улыбаюсь!

Моя безумная улыбка полна горечи, льющейся через край.

- Что я делаю не так? Скажи. – Ее преданный взгляд подбрасывает дров в огонь моего раздражения. – Ты в последнее время… ты ведь разрушаешь себя, Кай.

Мне приходится медленно выдохнуть и вдохнуть, чтобы не сорваться.

- С чего бы, Эм? Все ведь просто прекрасно в моей жизни, так?

- Ты поступил в университет, ты – ключевой игрок в команде, у тебя есть я. Только скажи, и мой отец устроит тебя к себе в компанию. Все будет…

- Ты знаешь, о чем я сейчас говорю! – Рявкаю я.

- Неужели, ты все еще винишь себя?.. – Ее голос сипнет.

- Я буду винить себя до конца своих дней. – Отвечаю холодно. – До конца своих гребаных дней!

Мои пальцы до боли впиваются в обод руля.

- Это неправильно. – Тихо говорит Эмилия, отворачиваясь к окну.

- Я рад, что ты спишь спокойно ночами.

- Потому, что я ни в чем не виновата! И ты тоже! – Не выдерживает она. – Хватит уже наказывать себя за то, чего не совершал!

Я бью по тормозам. Машина останавливается у обочины.

- Выходи.

- Кай, прости, милый. – Эмилия тянется ко мне. – Не знаю, что на меня нашло.

Эта девушка просто шикарна, у нее идеальная фигура, красивое лицо. Равных ей в городе нет. Она могла бы не растрачивать себя на такого, как я, но все равно делает это. Поэтому остатки моего уважения к ней растворяются в придорожном тумане.

- Все нормально. – Выдыхаю я, не глядя на нее. – Я не злюсь. Просто иди домой, а я поеду к себе.

- Но я могла бы поддержать тебя…

- Не стоит. У меня все в порядке.

Мои пальцы смыкаются и размыкаются на руле. Боясь, что напряжение хлынет через край, Эмилия послушно вылезает из машины.

- Как хочешь! – Она хлопает дверцей.

Я срываю автомобиль с места.

Мне не жаль ее. У нас давно все разладилось, если честно. А общие секреты делают совместное пребывание практически невыносимым. Если эта девушка будет рядом, мы вместе полетим в темную пропасть. В одном она права: я намеренно уничтожаю себя. Внутри меня та же чернота, что и снаружи.

*

- Какое счастье, сынок, ты пришел! Я чуть с ума не сошла! – Мать стискивает меня в объятиях, едва я переступаю порог. – Где ты был?

В квартире пахнет жареной картошкой, луком и табачным дымом. По ясной причине Эмилия никогда не переступала и не переступит порог моего жилища – я не собираюсь ее пугать.

Все мои нынешние друзья из другого мира: из того, где не бывает неоплаченных счетов, долгов по коммуналке, старых скрипучих деревянных полов и крикливых соседей, входящих без стука, когда им вздумается. Наша квартира – настоящий проходной двор, и Эмилии незачем было знакомиться с изнанкой моей жизни, ей хватало и странного запаха, исходящего временами от моей одежды - запаха бедности.

- Телефон остался в машине, мам. Не видел пропущенных.

- А это еще что? – Она отрывается от меня и оглядывает мое лицо.

- Это… так, вчера на игре.

- А, ну, не ври мне! – Мать с размаху бьет мне в грудь. – Твой тренер уже третий день телефоны обрывает! Обыскался тебя! Ты знаешь, что можешь вылететь из команды за пропуски?

«Да какая разница».

Я опускаю взгляд и вижу в ее руке мобильный.

- Ты говорила с тренером?

- Да, но я… - Она сглатывает. – Я должна сообщить тебе кое-что.

И в этот момент я замечаю, как опухло и покраснело ее лицо.

- Ты плакала?

- Твой отец… - Мать прижимает телефон к груди.

- А, ты про это. – Внутри меня что-то обрывается. Я отвожу взгляд, скидываю обувь и прохожу в гостиную. – Туда ему и дорога.

- Харри, конечно, вел себя по-скотски, - соглашается она, следуя за мной по пятам, - но все же, ты – его сын.

- Он и не вспоминал об этом. – Я снимаю куртку и швыряю на диван.

- Да, но… Его сбила машина, когда он переходил дорогу от стоянки к своему офису. Представляешь? Какая нелепая смерть.

3

Мариана

- Ну, как ты? – Девчонка с медно-рыжими волосами кладет руку на мое запястье, и я едва не подпрыгиваю от неожиданности.

Словно выныриваю из глубокого сна. Ах, это она.

Медики дали мне что-то такое, отчего мысли путаются, и постоянно хочется спать.

- Все хорошо. – Отвечаю я. – Спасибо, что осталась со мной на целый день…

- Алина. – Подсказывает она.

- Очень приятно. Мариана.

Новая знакомая выглядит дерзкой, уверенной в себе и смелой: пирсинг в носу, яркий цвет волос, модная стрижка, татуировка на шее, рваные колготки в сеточку, грубые кеды. И ее нежное имя резко диссонирует с внешностью, но об этом я решаю промолчать.

- Извини, что пропустила из-за меня первый учебный день, Алина.

- Ничего. – Отмахивается она и показывает язык. – Тебе же было паршиво. Разве я могла уехать?

Когда по телефону сказали, что отец в больнице, я так растерялась, что Алина это заметила. Она подвезла меня до клиники на своей машине, а затем сопроводила в приемный покой.

А дальше все было как в тумане потому, что мой мозг отказывался верить в произошедшее. Харри умер за пару минут до моего приезда, и когда мне сообщили об этом, я рыдала так, что медикам пришлось ввести мне успокоительное.

Мой мир рухнул.

Опознание погибшего стало новым ударом: я второй раз в жизни переживала потерю близкого человека. Харри всегда был добр ко мне, заботился, поддерживал, и после смерти мамы у меня не осталось ни одного близкого человека, кроме него.

Эти два года мы с отцом держались друг за друга, чтобы не унывать и жить дальше, и в тот момент, когда я увидела его лежащее на каталке под простыней тело, я едва не обезумела от горя. А, может, и обезумела - раз врачи решили дать мне лекарство и вызвали социального работника.

- Наверное, это за тобой. – Толкает меня локтем Алина.

И мы обе встаем с кресел в зале ожидания.

Соцработник подводит к нам пару средних лет. У женщины теплые карие глаза, темные кудрявые волосы, собранные в пучок на макушке и повязанные по-цыгански пестрым платком, и мягкая, сочувствующая улыбка. Ее спутник невысок и коренаст, у него совсем нет волос на голове, зато тонкая нитка усов над верхней губой выкрашена в ярко-черный цвет, а костюм выглядит так, будто он собрался на вечеринку в стиле тридцатых годов.

Занятная парочка. Оба выглядят странно, но мило.

- Девочка моя! – С этими словами женщина заключает меня в крепкие объятия. – Какое горе! – От нее пахнет густыми, сладкими духами, от которых перехватывает дух. – Я – Рита. Помнишь? Мы в обед говорили с тобой по телефону. Мне так жаль! – Она отстраняется, чтобы познакомить меня со своим спутником. – А это Лео, мой супруг.

Я пожимаю его горячую ладонь. На глаза снова пробираются слезы. Удивительно, как одно объятие может снова заставить чувствовать боль острее.

- Мы очень торопились. – Уверяет мужчина. – С тобой все в порядке?

- Не знаю. Да. Наверное, да.

Его губы изгибаются в улыбке, и крашеные усики повторяют это движение за ними.

- А где бабушка? – Оглядываюсь я.

- Ее провели сразу к Харри. – Сжимает мою ладонь Рита. – Сейчас вы с ней повидаетесь.

- Я, наверное, пойду. – Извиняется Алина.

- Еще раз спасибо. – Киваю ей.

Девушка уходит.

Это не страшно. Теперь я не одна.

- Ты только не переживай, - шепчет Рита, поглаживая мое плечо, - теперь мы здесь. Никто тебя не заберет, и бумажные дела тоже все уладим.

- Спасибо, что приехали. – Говорю, утирая слезы.

Благодарность за то, что они откликнулись и приехали, буквально переполняет меня. По сути, бабушка Хелена и бывшая семья Харри – чужие для меня люди, но известие о том, что до совершеннолетия я не могу вести самостоятельную жизнь, буквально выбило меня из колеи. Да, Харри был моим отчимом, и они не обязаны были поддерживать меня в такой момент, но две трети его имущества отойдет им, а, значит, нам в любом случае придется контактировать. И счастье, что эти люди так тепло отнеслись ко мне.

Через некоторое время нас приводят в то ужасное помещение, где находится тело отца. Из-за высоких металлических дверей вводят пожилую женщину. Я сразу узнаю в ней черты Харри: светлые глаза, прямой нос, тонкие губы. Она вся в слезах, ее морщинистые руки трясутся. Отец дважды в год уезжал, чтобы навестить ее, и я впервые жалею, что раньше мы никогда с ней не встречались. Нельзя оставлять стариков доживать свой век в одиночестве.

- Это Мариана. – Громко говорит Рита. И наклонившись к ее уху, повторяет: - Ма-ри-а-на.

- А… - Глаза старушки вспыхивают ясным удивлением. – Дочка.

Мы обнимаемся и плачем.

Бабушка Хелена потеряла сына, ей еще тяжелее, чем мне. Рита обнимает нас обеих и тоже всхлипывает. Сквозь слезы я вижу, как Лео переглядывается с соцработником – тот теперь спокоен, что я не одна.