Плохое поведение

Вместо Пролога. Отцовские неожиданности

"Я скоро приеду" — написал он смс и улыбнулся.

Через двенадцать часов полёта Артэ Талегро сел в такси и из-за пробок добирался до нужного места ещё два часа. В этом городе он сильнее ощущал себя дикарём, готовым напасть на каждого, потому что не доверял и ждал угрозы. На родном острове для распознавания неприятелей служила тонкая интуиция, она и помогала выживать.

Светленький чистенький дом с ухоженной передней лужайкой вызвал отвращение, мужчина даже поморщился, оглядывая всю эту вылизанную правильность.

Дикий зверь попал в город.

С большой сумкой на плече, слишком загорелый для этого места, с неприкрытыми шрамами и татухами на руках позвонил в дверной звонок. Последний раз пользовался чьим-то звонком лет пятнадцать назад. Он раздражённо повернул ручку и открыл дверь, вошёл в притемнённую прихожую и осмотрелся.

— П**дец, как всё правильно! — произнёс громким шёпотом.

Из-за дальнего угла послышались шлепки босых ног. На блеклый свет открытой двери вышла сонная девушка в мужской рубашке, прикрывающей интимные места, но не круглые сильные бёдра цвета жжёной карамели. Волосы беспорядочно торчали во все стороны — упругие чёрные кудри никогда не сдаются и ни чему не подчиняются!

Как только раскосые оленьи глаза девушки нормально раскрылись, они тут же округлились.

— Наас?!

Наас Лартегуа сбросил сумку на пол и напал на бывшую жену с горячим дерзким поцелуем. Одной рукой надавил Льяле на затылок, помогая своему языку проникнуть глубже ей в рот, второй принялся тискать ягодицу и сзади пытался проникнуть в ещё спящее местечко. Льяла вырвалась и оттолкнула бывшего мужа.

— От тебя воняет проблемами! — воскликнула. — Спорим, ещё вчера ты кого-то убивал!

Наас раскинул руки и широко улыбнулся:

— Ты меня знаешь!

Девушка утёрла рот, зачем-то отряхнула рубашку и глянула исподлобья:

— Очень-очень сожалею.

Радость Нааса улетучилась.

— Где Гавана?

Льяла помолчала.

— Спит ещё. После твоего сообщения прошло шестнадцать часов... Она уже перестала ждать и возненавидела тебя.

— Не смей так говорить! — Пригрозил пальцем мужчина. — Я хочу её видеть.

Льяла смело преградила ему путь и внутренне сжалась. Наас, стоя к ней вплотную, прищуренным взглядом окинул её лицо и крепко схватил за подбородок всей пятернёй. Шрамом на щеке прислонился к её виску и, тяжело редко дыша, замер, словно передавая мысли.

— Годы я мечтал о твоей нежности. А теперь с такой же жаждой хочу породнить нас шрамом на твоей строптивой морде.

Льяла крепко схватилась за его влажное запястье в браслетах и попыталась содрать со своего подбородка.

— Рада, что ты не изменился, и я могу не менять отношение к тебе.

Наас усмехнулся и шумно выдохнул через нос. Льяла терпеливо закрыла глаза.

— Разбуди Гавану. Папочка приехал.

Он освободил девушку, и она пошла на второй этаж.

Лартегуа зашагал вперёд по коридору, настороженно оглядывая утренние комнаты, заглядывая за углы. Его нутро зашевелилось.

Когда он развернулся, то увидел в приоткрытую входную дверь бегущую через двор Льялу. На её руке моталась дочь. Наас бросился наружу и поймал девушку тогда, когда она захлопывала дверь микроавтобуса, в который успела забросить Гавану. Мужчина ударил кулаком в кузов и всем телом прижал бывшую к автомобилю. Льяла не смотрела ему в глаза, только сопела и выжидала. Наас почти прислонился щекой к её щеке и прошептал:

— Надеялась, что я изменился? Годы на воюющем острове с убийцами и собаками вместо жены и дочери…

— Среди себе подобных, — без страха выплюнула она ему в лицо.

Он так сильно надавил лбом на голову Льялы, что мог бы промять металл кузова. Девушка скривилась, но сдержала стон.

— Кроме Гаваны я не пощажу никого. Можешь бежать, но дочь останется со мной, — прошептал Лартегуа и отстранился.

Льяла вскинула голову.

— Дочь я тебе не отдам. Ты же…

Она отчётливо помнила, что случается, когда Нааса Лартегуа называют психом. Поэтому удержала в себе слово.

Он вдруг захохотал, согнулся и упёрся руками в колени.

— Походу, ты стала ещё дурее! Са-а-а-амый плохой момент сбегать от меня, знаешь, да? — Резко рванул к бывшей, надавил ладонью ей на грудь и замолотил кулаком в кузов.

— Не-сбе-жишь-су-ка, не-сбе-жишь-су-ка! — перемежались с ударами его крики.

— Ты пугаешь дочь, — сквозь зубы процедила Льяла.

Наас с диким лицом отшагнул. С его костяшек закапала кровь.

— Не хочешь измениться ради неё? — Спокойно спросила девушка. — Ей нужен нормальный отец. Не революционер-убийца. — Наас закивал. — Отец должен быть образцовым мужчиной. А не запугивать её мать — единственного человека, который прошёл с ней ужасы войны и смертельную опасность.

Лартегуа сел на корточки и сжал голову растопыренными пальцами. Льяла подошла, тоже присела. Глазами пробежалась по бритой голове с полосой взъерошенных волос, оглядела шрамы и ожоги под татуировками, кровавые крепкие руки, которые ни на минуту не забывала. Они причиняли ей боль столько раз, сжимали и били по поводу и без. Эти руки стоили дорого, как и голова политического преступника и убийцы Нааса Торго Лартегуа. Этот террорист, повстанец, революционер и сумасшедший был отцом её дочери.

Глава 1. Переезд 1.1. Артэ. Новое место, новые возможности

Артэ плёлся по незнакомой пустынной улице и выдыхал в светлеющее небо сигаретный дым. Подметив схожесть мирного дыма с дымом от пожаров на родном острове, улыбнулся. Голые руки холодил предрассветный воздух — чувство, которое редко появлялось на родине. Кусок горного пейзажа вдали и дымчатая голубая полоска, похожая на море, своей обманчивостью только злили Артэ. Голод всё делал ещё хуже.

— Можешь приехать пораньше? — проговорил он в мобильник. — Сейчас. Эй-эй! Погоди! Захватишь жрачку? Окей. Отлично, спасибо!

К остановке, на лавочке которой он задремал, подкатил автомобиль. Задняя дверь открылась автоматически, Артэ, зевая, забросил в неё сумку и сел в салон. Оказавшийся внутри ответственный за трансфер мужчина средних лет спросил:

— Почему раньше? Что-то внештатное?

— Ага. Надрочил в гостиной, — Талегро изобразил жестом, как это сделал, — пришлось по-быстрому сматываться.

Трансферщик захохотал. Артэ ощерился и продолжил:

— ПрисмотрИте за моим семейством. Такое моё условие. Без него, — чпокнул ртом, — ни-че-го не будет!

— Всё как договаривались, друг!

Мужчина хлопнул его по колену и блеснул улыбкой в темноте. Артэ сосредоточенно глянул на его руку.

— Друзей у меня нет, только соратники. Кстати, что с ними? С моими людьми.

— Привезём, как только ты осядешь, Наас. Всё схвачено! Чилль, приятель! — Уверенный голос попутчика спокойно снизился. — Твоих избранников повезём разными рейсами, чтобы не вызывать подозрение…

— Да-да, так безопаснее, — поддакнул Талегро, — стратегично.

— С гражданством проблем не будет, вас уже зарегистрировали. Тебя как совладельца охранного агентства, а твоих удальцов как наёмников.

— Ага, видел доки. Всё чётко, молодец… приятель!

Талегро с рафинированной улыбкой (специально для таких случаев) похлопал соседа по плечу. Они замолчали.

Огни просыпающегося города гасли в рассветных лучах, улицы избавлялись от серой темноты и голубели. Ни кусочка моря, ни одной пальмы, ни даже высокого холма — только асфальтовые джунгли. Лицо Нааса скривилось вопреки его воле. Глаза скользили по картинке за стеклом, будто он собирался выстрелить в перемещающуюся цель.

— Ты чего такой напряжённый?! — вдруг бодро заговорил попутчик. — Хочешь расслабиться?

— Предлагаешь мне убить кого-нибудь? — подшутил Артэ.

— Не-е-ет! Трахнуть!

— И потом убить?

— Да не-е-е-ет, Арт! Девочку хочешь для отвлечения? Или мальчика?

Талегро наклонил голову и повернулся к говорившему.

— А есть женщина с бородой?

Тот смутился. Тень всё ещё наполовину скрывала его лицо. От придорожных фонарей вспыхивали лишь круглые глаза навыкате и освещался тяжёлый подбородок вместе с большими тёмными губами.

— Как в старых цирках?

— Ну да, — бросил Артэ. — Такие толстые волосатые бабы с в-о-от такой кармой и в-о-от такими бидонами. Борода длинная, всю шею закрывает. Такие есть?

Мужчина-трансферщик задумался.

— Максимум могу найти женщину со змеёй, как раз знаю одну…

— Ого! А змея у неё откуда растёт?

После выверенной паузы Талегро заржал что есть мочи и сквозь смех проговорил:

— Б*ять, ты такой наивный! Нах*ра мне страшная баба или уродиха со змеёй? Мне только красавицы нужны! Знаешь, каким богиням я ноги раздвигал? Лучше всех ваших… ме-е-естных! — пренебрежительно исковеркал слово.

— Но, спорим, ты не часто трахал европеек! Или канадок. Или славянок.

— Прия-я-ятель, — Наас уткнулся лбом в подголовник переднего сиденья и зевнул, — порой я не только национальность не успеваю определить, но и жопы как следует разглядеть! Шлёпнул одну — хоп! — вторая! Шлёпнул её — третья пошла. Конвейер, мать их!

— Да ты многозарядный, я смотрю! — усмехнулся попутчик.

— О-о-о-да-а-а! Мой рекорд за ночь двадцать раз с пятью девчонками без перерыва. Белые, чёрные, жёлтые. Даже синие бывали, пха-ха! Э-э-э-х-х-х…

Прикрыл глаза, борясь со сном.

— Член, наверное, до кости стираешь, и яйца дымятся? — непоколебимым тоном поинтересовался попутчик.

— Типа того. Голова просит — х** исполняет. А иногда я будто и не участвую в процессе. Выпадаю. — Артэ потыкал пальцем в висок и обессилено уронил руку. — Вроде только позавтракал, а уже е*у какую-то тёлочку. К концу дня могу даже не помнить, сколько их на кукане перевертел. Мозгоправ сказал, что в моих мозгах что-то сломалось, оттого постоянно хочу кого-то е*ать или убивать. Приписал таблетки. Но я не больной! — выкрикнул и округлил глаза. — Не псих, понятно?! У всех бывают провалы! Я не хочу, чтобы чёртова химия меняла мою личность! Не хочу быть бульдогом! Помнишь доберманов? — Оживился, сел прямо и посмотрел в тёмные глаза соседа. — Красивые псы, стройные, чёрные. У них когда стояк — это вот краси-и-и-во. Эстетика! А грёбанные бульдоги даже сами потрахаться не могут! Сук осеменяют искусственно. Да и не размножались бы лучше эти уродцы с висячими пиписьками. Я не хочу висячую письку! И я. Хочу. Раз-мно-жать-ся, сука!

1.2. Юма. Отношения на расстоянии

Юма ждала вести про жениха и не могла решить: хочет ли, чтобы он умер, или чтобы забрал с острова, где у неё не осталось ни единой родной души. Родители предали её уже тогда, когда отправили в обиталище врага республики. Её — собственную дочь, молодую девушку! Не уберегли её любимого Боно… Теперь Юма не нужна "своим". Может, будет нужна "чужому"?

Она сидела в номере "Гратиса" и смотрела в пол. "Свяжутся ли со мной мать или отец? Попытаются ли убить меня ещё раз?"

В дверь номера постучали, но, не дождавшись ответа, вошли. Неопрятный молодой наасвегер подшагнул к кровати и протянул девушке мобильный телефон.

— Скоро Наас позвонит. Велел ответить. Телефон заберу после вашей беседы.

Юма бросила на него пренебрежительный взгляд и забрала мобильник. Как только парень ушёл, она под участившееся сердцебиение хотела набрать номер матери, но быстро передумала и загрустила. "Что говорить? Мать вообще может наслать на меня "Орлов" или отца. Попроситься домой? Нет у меня больше дома, кроме этого!" Юма со злостью сдавила телефон.

Он зазвонил. На дисплее высветилось: "Видеовызов от "Босс". Девушка похолодела, забоявшись отвечать. Но выбора не было.

Мелкое лицо Нааса Лартегуа с бежевым лейкопластырем на лбу улыбнулось.

— Привет, вишенка-кудряшка-тропический ветерок! — зазвучал из динамика искажённый голос.

"Совсем другой, не пугающий и опасный".

— Привет, — сухо ответила она.

В памяти всплыла последняя их встреча втроём: он, она и её бывший новый любовник Лионол. Лартегуа с пушкой, она и Лионол перед ним на коленях молят о пощаде… Тогда Юма надеялась, что жених сжалится и отпустит их обоих — совершенно ненужных ему людей, — и они сбегут подальше от непредсказуемого повстанца.

— Я соскучился.

Наас полулежал в кровати, голый по пояс, держа телефон на уровне груди. Юма заподозрила, что не из-за тёплых чувств он позвонил, а скорее из-за горячего жжения в неприличном месте.

— Сейчас тебе не угрожает опасность? — спросила Юма сама не поняв, для чего.

— Нет.

— Почему у тебя пластырь на лбу?

— Столкнулся с парочкой своих демонов. Победил! — рассмеялся Артэ.

"Хорошо, что меня не было рядом... — подумала девушка, — иначе бы мне досталось, как случалось с отцом".

— Что мне будет нужно сделать? — спросила она.

— Для начала покажи папочке свои прелести...

— Не произноси этого слова!

— Да, точно, извини, кудряшечка. Покажи не родственнику грудь, попу, животик, ножки.

Его голос стал слишком мягким, это вызвало в Юме протест.

— Вообще-то я спрашивала про то, что мне делать на острове, пока тебя нет, и что будет дальше?

Наас будто расстроился, мысли о будущем будто его тяготили.

— Подожди немного, и с ребятами "Красного фронта" переедешь ко мне. На новое место.

— Сколько ждать, Наас? — отчаялась Юма. — Мне страшно! "Орлы" могут меня убить!

— Эй-эй, — мужчина взял телефон двумя руками и улыбнулся. — Не бойся. Я о тебе позабочусь. Ты мать моих будущих детей, ты будущая Лартегуа, ну, Талегро... Или... Лартегуа. — Потерялся в мыслях. — Х** с этим! Просто не бойся, будь смелой! И разденься.

Юма сжала губы.

— Как ты хочешь, чтобы я...

— Поставь телефон поудобнее и приступай. Я хочу, чтобы ты двигалась. Подразнила пап... своего мужчину.

Юма колебалась недолго. Примостила телефон на изножье кровати и, чуть помедлив, стала стеснительно гладить своё тело, водить плечом, крутиться. Артэ одной рукой держал мобилу, второй массировал промежность, иногда облизывал губы и одобрительно кивал. Девушка закрыла глаза и представила себя в пустоте, где её ничего не сдерживает и ничто не угрожает. Покачавшись, обняв себя, она начала снимать платье, сначала бретельки.

Талегро распалялся, член его ощутимо рос, уже было тесно в штанах.

— У меня сейчас не штаны, а палатка! Ну? Не стесняйся меня, детка, — подбодрил девчонку, — я уже видел тебя всю, снаружи и изнутри, хе-хе. Покажи грудь!

На лице Юмы появилась улыбка, больше похожая на гримасу злости. Она стащила платье с груди — там оказались бинты.

— Забыл? — сказала она. — Под ними пулевое...

Талегро сделался серьёзным.

— Я понимаю, малышка. Но это война. Посмотри на моё тело. Я весь в шрамах. Но если бы я останавливался после каждого... Я не пришёл бы туда, где я сейчас. — Он отвёл глаза от дисплея и проговорил тише: — Б*я, может и лучше бы было... — Отрешённо осклабился. — Нет, нельзя останавливаться! Это ещё не финиш. Нам ещё нужно бороться!

Вернулся к Юме. Она стояла с опущенными руками, смотрела в камеру.

— Когда ты заберёшь меня отсюда? Я боюсь, Наас...

Мужчина округлил глаза и с уверенностью наклонился к телефону:

— Скоро! Мои ребята тебя защитят. Не отходи далеко от отеля.

1.3. Юма. Проклятье

Юма сидела в наполненной ванной и смотрела в одну точку. Что-то внутри неё сломалось, она только сейчас это поняла. Нелюбимый жених убил ее любовника, лишив надежды на будущее и ещё глубже зарыв в войне. Любимого Боно — такого надёжного, верного и красивого, — тоже больше нет. Родители предали... Всё, что остаётся — держаться за Лартегуа и каждый день молиться о спасении. Молить его о спасении. Юма разбавила пенную воду слезами.

После мытья оставаться в ненавистном номере она не могла, поэтому, как часто делала, отправилась на пляж, смотреть на вечернее море и думать о будущем.

Без Лартегуа остров опустел, будто наполовину затонул, лишившись большого куска. Наасвегеры бухали и дебоширили в отеле, без жёсткой руки предводителя превратившись в стаю гиен. Юма чувствовала, что будет ещё хуже. Бежать надо было как можно скорее. Но кроме Нааса никто ей в этом не поможет. "Нужно держаться за него" — решила она, и по крови разлился горячий протест. Тогда её жизнь не будет принадлежать ей! Так зачем вообще жить? Голова разрывалась от мыслей, сердце рвалось утонуть в море, как уже было однажды. Юма опустила голову на колени, и вдруг кто-то положил ей руку на плечо. Она вздрогнула и собиралась полосонуть этого кого-то ножом, который всегда носила с собой, но прозвучал голос:

— Не пугайся, это мама.

Девушка отскочила от руки и диким взглядом глянула на женщину. Тёмный силуэт на фоне песка и пальм, блестящие глаза и круглые серьги, крутые волны длинных волос, отельная униформа. Это была её мать — Сауль Замлак.

— Что ты здесь делаешь?! — воскликнула Юма, не торопясь убирать нож. — Тебя могут увидеть наасвегеры!

— Вот именно, я рискую, — своим твёрдым голосом сказала женщина.

— Зачем ты пришла?!

Юма всё никак не могла успокоиться и понять. "Где-то рядом отец? Орлы?" — пришла в голову сумасшедшая мысль. Она в напряжении следила за руками матери — вдруг та пырнёт её ножом...

— У меня мало времени, я хотела поговорить. Дело зашло очень далеко, ты поступаешь неправильно! Ты подписываешь себе смертный приговор!

Юма знала, что именно так тревожит мать и ее соратников.

— У меня нет другого выхода. Я хочу оставить этот проклятый остров!

— Это твоя родина! Твой дом! То, за что борется твоя семья и народ!

— Нет у меня семьи, поняла?! — отчаянно покричала Юма, и слёзы брызнули из глаз. Ей одинаково хотелось ударить и обнять мать.

— Откажись от своей идеи! Вернись к нам!

— Да меня убьют за предательство! Уже пытались! Что ты несёшь?! Единственный путь — стать женой Нааса, родить ему детей и держаться подальше от острова и войны!

— Девочка! Как же ты не понимаешь! Он же тебя уничтожит! — в голосе Сауль появились ноты отчаяния. — Ты не нужна ему, ты просто в его игре! Он всё продумал! Неужели думаешь, что он тебя полюбил?

— Любовь на этом острове не спасает и не выживает сама. На этом проклятом острове выживает сильнейший! Мне насрать на тебя и твои сожаления! — Юма не понимала: она рыдает или в бешенстве. — Я выбрала свой путь! А вас с отцом... Проклинаю!

Она резко замолчала и изменилась в лице, но сумерки скрыли это от матери. Юма не могла разглядеть женщину перед собой, но знала, что та от её слов не повела и бровью. "Железная сука!" Юма вскочила и побежала в отель.

Сауль с минуту просидела неподвижно. Потом закрыла лицо рукам и согнулась к песку.