Плохой Хороший Бывший

1

– Какая из Василисы жена?! Родители заставили, вот и женился. А так забыл бы о ней после пары раз. Хорошо хоть быстро развелись. – В голосе Тимура полно пренебрежения.
- А она ничего так стала, аппетитная.
- Таких аппетитных полная Москва - бери не хочу. Гордятся своими формами, пока зад в дверях не застрянет. А мне нужна такая жена, как Жанна, чтобы не стыдно было показаться с ней в обществе. Львица, а не колобок.
Раздаются громкие смешки.
- Значит, ты вернулся в Москву, чтобы жениться на Жанне?..
*****
Прошло восемь лет после развода, а слова Тимура о нашем браке бьют прямо в сердце. Туда, где не зажили старые раны.
Выбегаю на улицу, жадно дышу, борясь с тошнотой. Не могу больше это слышать. Как же мне больно!
Как же я ненавижу его…

#бывшие муж и жена
#встреча через время
#эмоционально и страстно

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Охранник смотрит на меня в упор, потом кивком показывает на дверь. Захожу внутрь и словно ныряю в кипящую атмосферу ночного клуба. Вспышки огней рассекают полумрак, удары басов бьются вторым сердцем.

Направляюсь к бару, с трудом взбираюсь на высокий стул. Характер у меня боевой, а вот рост подвел, даже на каблуках выгляжу как девочка в мамином прикиде.

- Эй, малышка, тебе помочь? – смеется сидящий рядом парень.

Подруги огрызаются на него, а я уже давно перестала обижаться на подколки.

- Зато я на работе самая высокая, - ворчу беззлобно.

И это чистая правда, потому что работаю я в детском саду.

Мы с подругами заказываем коктейли. Обещаем друг другу, что выпьем не больше двух – и сразу танцевать. День&Ночь популярный клуб с хорошей атмосферой и надежной охраной, но цены здесь о-го-го какие. Однако сегодня мы гуляем напропалую – празднуем день рождения одной из подруг.

Сосед успел меня разглядеть и теперь придвигается ближе. На его лице самодовольная ухмылка, которую он наверняка считает соблазнительной.

- Ты хоть и маленькая, но фигуристая, аппетитная. Давай, я куплю тебе коктейль! Что ты хочешь, «Секс на пляже» или «Вечер вдвоем»? – Подмигнув, он тянется ближе и локтем опрокидывает бокал.

Смотрю на него с укором.

- Я хочу, чтобы ты убрал локти со стола и вел себя прилично, - говорю строго.

Парень смотрит на меня выпучив глаза, потом отодвигается и послушно промокает пролитый напиток салфетками.

Повторюсь: я работаю в детском саду.

- Это дочь Ставроса? Неужели она?

- Точно говорю, она. Кто, кроме нее, наденет в жару манто из белого меха? Денег больше, чем мозгов.

- Да, это Жанна Ставрос. Говорят, она замуж выходит. Вон, наверное, ее жених.

Подруги обсуждают очередную профессиональную тусовщицу, наследницу денежного мешка. Оборачиваюсь и слежу за их взглядами. Там и вправду есть на что посмотреть: и фигура модельная, и волосы длиной до попы, уложенные волосок к волоску, ну и манто конечно, свисает с ее плеч грустной добычей.

Попивая коктейль, слежу, как девушка подходит к столику и элегантно садится рядом с мужчиной. С ними еще несколько человек, их лица кажутся знакомыми. Прищуриваюсь в полумраке клуба… Это что, Высоцкий с Громовым? Черт… Неужели до сих пор тусуются в этом клубе? Меня-то здесь не было лет… ну да, восемь. Кто бы подумал, что я снова их увижу. Они ребята неплохие, и это не их вина, что однажды я была молодой дурындой и связалась с чудаком на букву «м».

Коктейль вдруг кажется кислым, жжет язык. Ну вот, хотела пошиковать в модном клубе, называется.

Между тем Жанна Ставрос, за которой мы наблюдаем, оставляет манто на стуле и, покачивая бедрами, идет танцевать. На нее пялятся большинство мужчин в клубе. Я тоже не свожу с нее глаз, пытаясь понять, как можно танцевать на шпильках такой высоты. Я бы сразу шею свернула. Слежу за ней так внимательно, что не сразу замечаю мужчину, который последовал за ней на танцпол. А когда вижу его…

Дергаюсь, словно меня толкают в грудь. Сердце замирает, а потом с силой ударяет по ребрам.

Что он делает в Москве?!

Пытаюсь вдохнуть, но не могу.

Паникую, хватаюсь за горло, царапаю.

Словно с головой ныряю в прошлое, как в болото. Не хочу туда, не хочу вспоминать. В моем прошлом страшно, больно и очень одиноко.

2

Тело окатывает жаром, губы немеют.

Мир вокруг кажется нереальным, подернутым серебристой дымкой.

Заставляю себя сделать медленный вдох.

Восемь лет назад Тимур Агоев уехал навсегда. Лондон-Париж-Антарктика-Марс… Чем дальше, тем лучше.

Мы не должны были больше увидеться. Никогда. Я надеялась на это.

Москва снова стала прекрасной и радостной без этого гада.

Я склеила себя по кусочкам, начала с нуля и научилась жить заново. Стала счастливой, черт возьми.

Восемь лет.

Что он здесь делает?!

Подсознание дает ироничную подсказку, что Тимур Агоев здесь делает не что, а кого. Богатую тусовщицу в манто. Такие и раньше к нему липли, да и не только такие, а вообще все девчонки. Даже я. В первых рядах.

Чтоб их обоих…

Мне нужен свежий воздух, нужно срочно стереть сегодняшний вечер и притвориться, что я не видела Тимура и его друзей. Не вдохнула полные легкие ядовитого прошлого.

Сползаю со стула и в спешке подворачиваю ногу. Черт! Девица Тимура резво отплясывает на ходулях, а я даже с барного стула не могу слезть, не свалившись.

Сосед успевает меня подхватить, но случайно опрокидывает стул, и тот падает на чью-то ногу. В результате все мы оказываемся на полу.

Раздаются крики, на нас оглядываются.

Я хочу провалиться сквозь землю. Прямо сейчас.

Или восемь лет назад, когда познакомилась с Тимуром Агоевым.

Девица с ушибленной ногой вопит так громко, что почти перекрикивает музыку. На нас сходятся множество взглядов, однако я ощущаю только один.

Тот, от которого дурела в юности.

Тот, из-за которого разрушила свою жизнь.

Прошло восемь лет, и здесь полумрак, поэтому Тимур не должен меня узнать, но…

Ощущаю его взгляд как тиски. Он уже не танцует. Подходит ближе и смотрит на меня, лежащую на полу у его ног.

Резво поднимаюсь, не встречаясь с ним взглядом.

Пытаюсь сказать подругам, что мне нужно выйти на свежий воздух, но они слишком заняты вопящей девицей. А ждать я не могу. Так спешу, что готова вырваться из собственной кожи.

Иду к выходу, с трудом продираюсь сквозь толпу. Выбравшись наружу, сворачиваю за угол и иду вдоль здания клуба. Почти бегу, не знаю куда. Мне нужно избавиться от нахлынувшего адреналина и доказать себе, что я в безопасности. Тимур меня заметил и узнал, но ему нет до меня дела. У него другая женщина и новая жизнь. Все будет хорошо. Тимур никогда меня больше не обидит, не предаст и не опозорит.

Ноги в новых туфлях на каблуках гудят от бега. Я задыхаюсь от паники.

Прислоняюсь к влажной стене клуба и пытаюсь отдышаться, когда невдалеке раздается ненавистный голос.

- Так и есть, Василиса Ужасная собственной персоной. Смотрю, ты так и не выросла? До сих пор отовариваешься в детском отделе?

Сжимаю кулаки. Страх уступает место ярости.

- А я смотрю, у тебя уже брюшко намечается, Агоев. Стареем? Скоро сможешь свой член только в зеркале увидеть.

Слабая попытка поддеть Тимура. Нет у него никакого брюшка. Наоборот, с годами он стал только привлекательнее. Раздался в плечах, возмужал. И уверен в себе как всегда, скотина. Мои слова его не задевают. Наоборот, он смеется.

- М-м-м… Надо же как. Только встретились, а ты уже о моем члене заговорила. Не смогла его забыть, да, Василиса? Как ты раньше его называла? «Еще, еще, глубже, а-а-а»…

Если бы можно было убить взглядом, меня бы уже разыскивала полиция.

3

Зря Тимур заговорил о прошлом, это нечестно, удар под дых.

Он прав, в постели у нас никогда не было проблем, а вот с остальным… Как раз секс и привел ко всем неурядицам. К предательству, скандалам и полному краху нашего поспешного брака.

Мы токсичны друг для друга, всегда были, и это не изменилось. Прошли годы, мы терпеть друг друга не можем и видеть не хотим, но меня по-прежнему ведет от его присутствия. Ломает и бросает в жар, как раньше. И по лицу Тимура, по его блуждающему взгляду вижу, что его тоже ведет.

Так с нами было с самого начала.

- Уходи, Агоев! Прямо сейчас уходи. У меня все хорошо, не порти это.

Усмехается, но криво, натужно. Не рад меня видеть, но и я не в восторге.

- У меня тоже все хорошо.

- Я видела. Поздравляю.

- Так давай обсудим твое «хорошо» и мое «хорошо».

- Уходи, Агоев! Ко всем чертям уходи.

Фыркает, сует руки в карманы брюк.

- А я тебя и не преследую. Вышел за тобой из вежливости, можно сказать. Когда ты меня увидела, рухнула вместе со стулом, а потом сорвалась с места как оголтелая. Вот мне и пришлось убедиться, что ты в порядке.

- Я в порядке.

- Скучала без меня? – кривит рот, надсмехается надо мной.

- Вообще о тебе не думала и не помнила.

- Все ты помнишь! И фамилию мою сразу заорала на всю улицу. От радости.

- Я твою фамилию из паспорта каленым железом выжигала, поэтому и помню.

- Врешь ты, Василиса. Я вот сейчас прижму тебя к стене и отымею как раньше, а ты только подмахивать будешь и стонать так громко, что охрана прибежит.

- Уверен в этом?

- Уверен. Я заметил тебя в клубе, но подходить не собирался. Ты сама мне в ноги кинулась. Если настолько приспичило, то можем перепихнуться по старой памяти, так и быть… – Усмехается, а взгляд злой, пристальный.

- Спасибо, но я лучше в монастырь.

Хмыкает с усмешкой.

- Туда не берут таких, как ты. Поздно спохватилась.

- Ладно, Тимур, поговорили и хватит. Тебя невеста ждет.

Он смотрит на меня исподлобья, хмурится, но не уходит. Восемь лет назад он был неловким, худощавым, а теперь нарастил мышцы. Тогда наглость была, а теперь уверенность в себе. Восемь лет назад мы дурели друг от друга, ничего вокруг не замечали, сутками из койки не вылезали. Так и попались родителям, а те потащили нас к алтарю. Мне всего восемнадцать было, а Тимур старше. Мой отец работал на его, вот и нажаловался, а тот разозлился на сына. У Тимура с отцом вечно разногласия были насчет его разгульного образа жизни. Вот тот и пригрозил, что если Тимур на мне не женится и не возьмется за ум, то не будет ему ни доли бизнеса, ни денег.

Тимур не дурак, от отцовских денег отказываться не собирался.

А я была влюблена до одурения.

Так мы и поженились.

Молодые тела полыхали огнем, а потом этот огонь сжег все вокруг. После свадьбы выяснилось, что, кроме постели, у нас не было ничего общего. Тимур винил меня за брак, которого не хотел, называл обузой и липучкой, а потом предал.

Мораль истории: на одном сексе браки не держатся.

Так что не сомневаюсь, что с Тимуром я бы и сейчас стонала и подмахивала, как раньше, но ни к чему хорошему это не приведет.

Не хочется снова сгореть дотла. Ни за что.

Визуал

Дорогие читатели!

Рада вас видеть в новой истории. Здесь вас ждут эмоциональные качели, боль предательства и острота страсти.

Спасибо вам за поддержку истории звёздочками, комментариями и подпиской на автора, для меня это очень важно

Всегда ваша, Аля

А вот и наши герои

Уверенный в себе и властный Тимур и бойкая, но ранимая Василиса

4

- Следующая буква «З». Какие слова вы знаете на букву «З»?

Пока жду ответа детей, мысленно говорю «засранец».

- Звездочка! Зайчик! – предлагают дети.

- Правильно! А вот буква «У».

- Уточка! Умница!

Ушлепок, урод, уморщу, умертвлю…

- Молодчинки вы мои! А буква «Д» это…

- Дерьмо! – громко и четко говорит Игорек Смирнов.

И он прав.

Вчерашнюю вылазку в клуб иначе и не назовешь, только если словами похуже.

Я вернулась в клуб первой. Тимур остался на улице, посмеиваясь мне вслед. Подруги глянули на меня с подозрением, но были слишком заняты новой знакомой. Той самой, которой на ногу упал стул. Оказалось, что кричала она не столько из-за боли, сколько из-за испорченной босоножки, с которой сбило стразы, и теперь они активно обсуждали обувь.

Тимур вернулся к друзьям и демонстративно сел ко мне спиной. Не знаю, как он объяснил свое отсутствие, но все собравшиеся дружно посмотрели на меня. Высоцкий и Громов улыбнулись и даже помахали, а Жанна оценивающе прищурилась. Если судить по пренебрежению на ее лице, увиденное ее не впечатлило. Усмехнувшись, она что-то сказала, и все за столом рассмеялись.

Мой вечер был испорчен. Самое неприятное, что уйти я не могла, так как мы праздновали день рождения одной из подруг. Я еле продержалась до конца.

Зато теперь все снова хорошо. Я на работе и больше никогда не увижу Тимура Агоева.

Полное спокойствие и умиротворение.

- Игорек, хорошие мальчики не говорят плохие слова.

- Мой папа говорит, что жизнь – дерьмо.

- А моя бабушка сказала, что мой папа трахарь. Это плохое слово? – задумчиво спрашивает Оленька Васильева.

Вот и конец спокойствию.

К счастью, Оленька не выговаривает «р», поэтому мне удается разобраться с этой темой без последствий.

Я очень люблю малышей, а вот их родители… Зачастую с ними труднее, чем с детьми. Даже не знаю, кому позвонить с жалобой, Олиному папе-трахарю или болтливой бабушке.

В комнату заглядывает заведующая. Судя по тому, как она округляет глаза, происходит что-то важное.

- Здравствуйте, дети! – говорит она неестественно радостным тоном и пропускает вперед посетительницу.

- Здравствуйте, Лариса Вилли-влири-яновна! - Дети старательно произносят свои версии «Валериановна».

- К нам пришла важная гостья. Как мы приветствуем гостей?

- Добро пожаловать! – улыбаются дети.

«Ногой под зад», - мысленно отвечаю я, глядя на стоящую в дверях Жанну. Что же она сегодня без манто? На улице всего плюс двадцать, замерзнет.

В нашем элитном детском саду такие «важные» посетители бывают нередко, но тут дело нечисто. Мне даже немного тревожно, что Жанна так быстро и с такой легкостью меня нашла.

- Василиса Михайловна, наша гостья ищет детский сад для племянницы, - говорит мне заведующая.

- И для моих будущих детей, - перебивает Жанна, глядя на меня с намеком.

- Ах да, я слышала… вернее, читала, что вы собираетесь замуж. Поздравляю от души! Я так за вас рада… - лебезит заведующая.

- Добро пожаловать. – Стараюсь сохранять вежливый тон.

Пока заведующая фонтанирует фразами из рекламного буклета, мы с Жанной смотрим друг на друга. На моем лице ничего не выражающая профессиональная улыбка, а на ее – смесь неприязни и превосходства.

- Василиса Михайловна, расскажите нам, чем вы сейчас занимаетесь, – просит заведующая.

- Мы учим алфавит.

Показываю детям следующую карточку. Как назло, на ней буква «С». Дети выдают дружное «ссссссс», потом предлагают слова.

- Солнце!

- Сумка!

- Соска!

Прикусываю губу, чтобы не засмеяться.

Игорек Смирнов открывает рот, готовясь предложить очередное слово, но я решаю больше не рисковать. Повеселились и достаточно.

- Вы большие молодцы! – говорю с искренней улыбкой.

Жанна поджимает губы, потом поворачивается к заведующей.

- Я бы хотела задать несколько вопросов Василисе Михайловне. Наедине.

5

- Ты залетела?

Для первого вопроса это неожиданно и довольно-таки грубо.

- Я не понимаю…

- Почему Тимура заставили на тебе жениться? Ты залетела?

- У нас нет детей.

Жанна пожимает плечами.

- Мог случиться выкидыш… Прости! – Морщит нос, осознав свою вопиющую бестактность.

- Беременности не было, но остальные вопросы тебе лучше задать Тимуру.

Жанна вдруг понимает, как жалко выглядит, допрашивая меня о женихе, поэтому небрежно поводит плечом.

- Он мне уже все рассказал.

Однако по лицу видно, что ее что-то тревожит, иначе не пришла бы в детский сад под неубедительным предлогом. Либо Тимур отказался ответить на вопросы, либо она что-то заметила или подслушала. Возможно, она вышла вслед за Тимуром на улицу и подслушала наш разговор?

- Чем я могу тебе помочь?

- Мне не нужна твоя помощь! – фыркает. – Я решила… познакомиться. Ты прошлая жена, я будущая…

- Создадим клуб? – усмехаюсь.

Жанна задирает нос. Не нравятся ей мои шутки, видите ли. Взглядом показываю на дверь, за которой заведующая тщетно пытается утихомирить детей. Моя группа бойкая, с ними не каждый справится. Пора вернуться.

Жанна красивая, ухоженная, только взгляд сейчас злой. И настороженный, как будто она чего-то боится. Я не понимаю причины этого, ведь у нее есть все, о чем только можно мечтать, и мой бывший муж в придачу.

Я Васька, а она знаменитая Жанна Ставрос.

Ее стильный костюм и сапоги на шпильках завтра будут хвалить в соцсетях, а у меня рукав запачкан пластилином, а на юбке молочные брызги.

Тимур Агоев сбежал от меня восемь лет назад, а с ней собирается строить совместную жизнь.

Какие тут могут быть сравнения?

Что ее тревожит?

- Послушай, Жанна, если ты хочешь о чем-то спросить, то не ходи вокруг да около. Меня дети ждут.

- Спрашивать-то мне особо не о чем, - цедит неприязненно. – Вот, решила посмотреть, что ты из себя представляешь, Василиса Ужасная.

Значит, Тимур рассказал ей о прозвище, которое придумал специально для меня. Наверное, поэтому они и смеялись.

Жанна подходит ближе, щурится.

- Вчера произошло слишком удобное совпадение: Тимур вернулся в Москву, привел меня в клуб, чтобы познакомить с друзьями, и тут вдруг появилась ты. И не просто пришла в клуб, а упала прямо перед Тимуром, чтобы привлечь его внимание. Что скажешь?

- Скажу, что паранойю надо лечить. Удачи тебе! – Направляюсь к двери, из-за которой уже выглядывают любопытные дети.

Жанна хватает меня за руку.

- У нас с Тимуром скоро свадьба, и мне не нужны неприятности. Если ты разболтаешь прессе про ваше прошлое, то очень об этом пожалеешь, это я тебе обещаю. Тимур к тебе не вернется, ты ему не нужна. - Оглядывает меня с головы до ног и хмыкает. - Вы не подходите друг другу, это если выражаться мягко. А я могу выразиться и пожестче, если потребуется. Так что забудь о нем и держи рот на замке!

- Хорошо, - говорю просто, отталкиваю ее руку и ухожу.

- Тимур сказал, что ваш брак испортил ему жизнь! – кричит Жанна вслед. – И что ты была никудышной женой!

Заведующая смотрит на меня, расширив глаза, и спешит к Жанне.

А я закрываю дверь, сажусь на коврик вместе с малышами и плачу. Они этого не замечают, потому что мы поем песню, и наши групповые завывания надежно скрывают мои всхлипы. Только Оленька Васильева, словно что-то почувствовав, кладет мне на колени свою любимую игрушку.

Это помогает, становится теплее внутри.

6

- Вась, есть разговор, можешь выйти?

Удивленно смотрю на телефон. Я словно перенеслась в прошлое, восемь лет назад. Этими словами Тимур звал меня из дома. Мы не отлипали друг от друга и были счастливы. Вернее, я была счастлива. На пустом месте.

У подруги перерыв, поэтому прошу ее присмотреть за малышами и выхожу на улицу.

Тимур сидит на скамейке. В роскошном костюме, весь из себя импозантный и взрослый. Я помню его безбашенным, разгульным и страстным, а он уже совсем не такой. И уже больше не любимый.

Сажусь на противоположный конец скамейки. Так и сидим, как два незнакомца.

- Пресса разнюхала про наш брак, - наконец говорит Тимур.

- Они и раньше о нем знали.

- Восемь лет назад я был никем. Прессу интересовал только отец, а о нашей поспешной женитьбе написали походя.

Тимур смотрит на соседний дом, причем так пристально, как будто это громоздкое порождение девяностых представляет из себя архитектурное чудо. На меня он не посмотрел ни разу, только мельком, когда я подошла.

- Тимур, нам нечего скрывать. Вокруг сплошные разводы. Кому это интересно?

- Ты знаешь, кто я теперь?

- Да, знаю.

- Правда, знаешь? Навела справки? - Впервые за эту встречу Тимур смотрит в мою сторону, но тут же отводит взгляд.

- Я знаю, что ты Тимур Агоев, мой бывший муж, который отрывает меня от работы. А еще я знаю, что у нас нет и не может быть общих дел и тем для разговора.

- Я занял место отца. Возглавил бизнес. Мы вышли на мировой уровень, между прочим. Я многого достиг.

- Поздравляю.

- Вот так, поздравляю – и все?

- Я никогда не сомневалась, что ты достигнешь очень многого.

- Не сомневалась? Да ты вообще не знала, чем мы с отцом занимаемся!

- Пусть так.

Я все помню про их с отцом бизнес. Металлургия, производство стали. Но Тимуру об этом знать необязательно. Некоторые кусочки прошлого отказываются стираться из памяти, и это самый безобидный из них.

Тимур складывает руки в замок, сжимает до белых костяшек. Смотрит себе под ноги. Однажды я любила его всем сердцем и выучила все его привычки и особенности, поэтому знаю, что он готовится сказать что-то неприятное.

- Когда ты в последний раз была в отпуске, Вась?

- Что, так плохо выгляжу?

- Я не помню, как ты раньше выглядела. Отца твоего помню, а тебя смутно. Как он, кстати?

Повожу плечом. Отвечать не собираюсь, это не его дело.

Восемь лет назад папа работал в личной охране отца Тимура. Заслужил его доверие и признательность, не раз спасал от неприятностей. Именно поэтому Амир Агоев так сильно разозлился, когда его взрослый сын связался с восемнадцатилетней дочерью охранника. У них в доме было правило – не трогать никого из окружения, а Тимур его нарушил. Мой отец был в бешенстве и подлил масла в огонь. Амир и маму мою тоже знал, и дома у нас бывал, и семью нашу уважал, поэтому и настоял, чтобы мы с Тимуром поженились.

- Так как насчет отпуска, Вась? Ты куда обычно ездишь? В Европу? В Азию?

Во время отпуска я езжу не в Европу, а в парк или в пригород. Мы с Тимуром настолько разные, что это не смешно. Но речь не об этом.

- Тимур, скажи уже, зачем пришел, а? Вчера Жанна, сегодня ты.

- За Жанну извиняюсь. – Морщится. - Если бы я знал, что она к тебе придет, остановил бы ее. Но она только вечером призналась, что была у тебя. Она немного психанула, и в этом моя вина. Я забыл ей сказать, что был женат. Я и сам об этом забыл на фиг! Мы с тобой были женаты пять минут, и это было сто лет назад, так с какой стати мне об этом помнить? Вот и не сказал ей, а она неправильно поняла. О чем вы разговаривали?

- Жанна велела не мешать вам и держаться подальше от тебя.

Шумно выдохнув, Тимур трет ладонями лицо.

- Короче, Вась, тут дело такое. Нам нужно, чтобы ты уехала. Считай это отпуском. Я за все заплачу, конечно. Сама выбирай куда, хоть на Мальдивы. В ближайшее время тебе лучше здесь не отсвечивать. Жанна запланировала свадьбу, будет особая церемония с участием всяких знаменитостей и кучи прессы. Она все держала в тайне до моего приезда, а теперь мы вместе об этом объявим. Пресса будет везде лазить, искать информацию. Они уже ищут, поэтому и раскопали инфо о нашем браке. А теперь пошли слухи о том, что случилось в клубе. Нас с Жанной узнали и видели, как я за тобой вышел. Скоро сложат два и два. В твоих же интересах уехать на какое-то время.

- Я не собираюсь причинять вам проблем.

Тимур бросает на меня холодный, хищный взгляд.

- Уверена в этом?

- Да, Тимур, я в этом уверена.

- А я вот думаю, что, когда пресса станет тебя донимать, ты сломаешься. Или купишься на их деньги и наговоришь обо мне всяких гадостей. Так что я лучше сам тебе заплачу и заодно позабочусь, чтобы тебя не доставали. Не отказывайся сразу. Выспись, подумай хорошенько. Я договорюсь, чтобы на твою должность наняли временного воспитателя, так что работу ты не потеряешь. Отдохнешь хорошенько, потом вернешься, и все будет по-прежнему. А я тебе еще деньжат подкину. - Скользит взглядом по моей одежде. - Чтобы тебе на жизнь хватало с избытком.

Видимо, мой рабочий прикид его не впечатляет.

Поднимаюсь, отряхиваю пыльцу с юбки.

- Спасибо, Тимур, это очень щедрое предложение.

7

- Гад! Гад! Гад! – яростно луплю по боксерской груше.

В спортзале людно, однако тренажеры рядом со мной не заняты. Никому не хочется попасть мне под горячую руку.

Обычно я хожу по беговой дорожке, потом сижу на силовых тренажерах, читая новости, и с чувством выполненного долга иду домой ужинать. А сегодня злая, как мегера, вот и нашла выход для негатива. Представляю на груше лицо Тимура и луплю изо всех сил.

- Вась, ты чего? Тебя кто-то обидел, что ли?

- Нет. Нет. Нет. Гад. Гад. Гад. – Сопровождаю каждое слово ударом.

- Ага, значит, точно никто не обидел, - усмехается Дима.

Он работает тренером по единоборствам. Мы как бы встречаемся. «Как бы», потому что было всего два свидания – в кино и пиццерию. Мне понравилось, но об отношениях говорить рано. Я рассталась с парнем всего три месяца назад, поэтому не хочу ничего серьезного. Дима спортсмен, у него черный пояс по карате и такая фигура, что в спортзале девушки шеи сворачивают. После второго свидания мне удалось его хорошенько пощупать, и могу подтвердить: мышцы у него не надувные. Красавец мужчина, а при этом заигрывает со мной и даже хочет встречаться. Со мной! С Василисой Ужасной, любимым видом спорта которой является жевание.

- Вася, прекрати махать кулаками! У тебя завтра будут болеть руки и шея. Что случилось?

- Бывший муж хочет отправить меня на Мальдивы.

- Ну подлец… Давай я набью ему морду!

- И денег мне хочет дать.

- Надеюсь, ты позвонила в полицию? Вась, да остановись ты! Объясни нормально. Я даже не знал, что ты была замужем.

Стягиваю перчатки. Дима прав, шея уже ноет, и костяшки онемели.

- Ни за каким мужем я не была, мы существовали по отдельности. Родители поженили нас, молодых дураков, а мы возненавидели друг друга. Прошло восемь лет, и он вдруг заявился с наездами.

- Какими наездами? – Дима враз подобрался, посерьезнел.

- Ничего страшного не случилось, просто неприятно было с ним увидеться.

Дима касается моей щеки, стирает капли пота с виска.

- Вась, если он появится снова, сразу звони мне, ладно? Я быстро его отважу.

- Дима, ты не обязан…

- Не обязан, но хочу, - говорит весомо и смотрит так пристально, что все и без слов понятно. Он может выбрать любую из спортивных и стройных красоток, а хочет меня, Василису Ужасную.

Муж дал мне это прозвище восемь лет назад, как бы в шутку, а оно до сих пор ранит.

Руки дрожат так сильно, что роняю ключи от квартиры. Прав Дима, не выйдет из меня профессионального боксера.

- Пап, я дома! – Кладу сумку на табурет и массирую ноющие пальцы. – Ты где?

- Я на кухне. Васенька, у нас гости.

Моментально чую неладное. Вся покрываюсь ледяными мурашками.

Неужели Тимур посмел…

Да, он посмел, заявился к нам домой без приглашения. Думал, что я как услышу о деньгах и Мальдивах, брошусь ему в ноги с благодарностью и побегу собирать сумку, а я поблагодарила и ушла. Вот он и пришел давить на моего отца, только просчитался.

- Васенька, к нам Тимур пришел. Он говорит, что вы знакомы.

- Едва ли.

Целую папу в лоб и собираю чашки со стола. Они пили чай. С ума сойти! Знал бы папа, на кого расточает гостеприимство, подавился бы.

Тимур бледный, встревоженный, непонимающе смотрит на меня. Ага, пришел, значит, угрожать папе, чтобы тот уговорил меня уехать, а папа его не помнит. Вообще ничего не помнит после аварии. В их с мамой машину врезался грузовик. Мама скончалась на месте, а папа два месяца в больницах проторчал. Черепно-мозговая травма с последствиями. Теперь он мне как ребенок, а не отец, а Тимур к нему с угрозами нагрянул, видишь ли. Дважды гад.

- К сожалению, гостю пора уходить, а мы с тобой будем ужинать. – Взглядом показываю Тимуру на дверь.

- Так пусть Тимур с нами поужинает. Если он твой друг, то давайте по-семейному…

Папины слова режут меня по живому. Мы уже пробовали по-семейному, и вот, глянь что вышло.

Папа смотрит на Тимура с улыбкой, такой искренней, что тот не выдерживает. Встает и, попрощавшись, выходит в коридор.

Между ними никогда не было улыбок, только недоверие и вражда.

- Вась, проводишь меня?

- Скорее, выставлю за дверь, - говорю тихо.

Тимур открывает дверь и выводит меня на лестничную площадку.

- Черт возьми, Вась, я не знал… И мой отец ничего не рассказывал. Что случилось с твоим отцом?

- Авария.

- Он вообще меня не помнит.

- Счастливый человек! Ты явился к нему с угрозами, да? Чтобы он на меня надавил и заставил уехать?

- Не с угрозами, но… Надеялся, что он тебя убедит. Я сделал тебе выгодное предложение.

- Дурак ты, раз явился к моему отцу. Если бы не авария, он настучал бы тебе по голове и спустил с лестницы. Он на дух тебя не переносил.

- Еще бы я ему нравился! Я ж с тебя не слезал! – Тимур вдруг резко выдыхает и зажмуривается. – Помнишь, как мы попались? В вашем сарае на даче. Я нагнул тебя и засадил, прям не терпелось. Дрожал весь, так в тебя хотел. Еле до сарая добежали, и ты уже мокрая вся, набухшая была. Твой отец за инструментами пришел и застукал нас, а я даже остановиться не мог. Черт! Всегда горел по тебе.

Открываю рот, а голос пропал. И больно внутри, как от удара под дых. Откашливаюсь, готовлю свой самый холодный тон голоса.

- Надеюсь, поток твоих порно-воспоминаний иссяк. Будь добр, иди к черту!

Возвращаюсь в квартиру и захлопываю за собой дверь.

8

Папуля у меня богатырь. Долгие годы служил, потом работал на Амира Агоева и тренировался каждый день, кровь из носу. Машина, а не человек, поэтому мне до слез больно видеть, с каким трудом он чистит апельсин и делит его на дольки. Руки слабые, движения медленные. Это наша вечерняя традиция: я делаю ужин, а он чистит апельсины. Упражнение и десерт в одном фрукте.

- Папуль, хочешь отдохнуть со мной на Мальдивах?

Ожидаю вопрос о том, где это, а получаю совсем другое.

- Нет! Туда нельзя, Вась, у них там дома в воде. Я по телевизору видел.

- Не в воде, а над водой. На сваях. Можем выбрать нормальный дом.

- Нет-нет-нет, - мотает головой.

Папа с детства не любит плавать, но дело даже не в этом. Со времени аварии прошло три года, а мы только сейчас вернулись к подобию нормальной жизни, когда мне не страшно оставить папу одного. Он ходит понемногу, не забывает про еду. Да и то часто возникают проблемы, например, сегодня. Впустил Тимура, на слово поверил, что он мой друг, чаем напоил.

Куда уж нам на Мальдивы! А без него я не полечу, у нас с папой теперь одна жизнь на двоих.

- А еще Тимур хочет нам денег дать. Много денег. Возьмем?

- Возьмем! – Папа улыбается, как ребенок при виде подарка.

- Вот и я взяла бы, но противно.

Денег нам хватает. На выходных я подрабатываю, даю частные уроки дошкольникам. Все накопленные родителями деньги ушли на папино лечение, но он получает пособие, да и отец Тимура выделил папе пожизненную пенсию, очень достойную. И реабилитацию оплатил. Папа и правда многое сделал для Амира Агоева, так что все заслуженно. Но даже если бы мы бедствовали, все равно противно было бы взять откупные Тимура. Он боится, что я расскажу прессе каким он был, как отвратно себя вел и что вытворял, вот и пытается спрятать прошлое на чердаке. Или меня на Мальдивах. Тимур же теперь большой начальник, весь из себя идеальный и выдающийся, и его прошлое должно соответствовать.

Хочу на Мальдивы и много денег хочу, но не таким путем. Себя продавать и предавать не стану.

Вот тебе и ответ, Тимур Агоев.

И только одна маленькая деталь не складывается в головоломку: почему Амир не рассказал сыну об аварии? До того, как Тимур меня обесчестил (папино слово, не мое), у них с моим папой проблем не было. Точнее, проблем было великое множество: Тимур по молодости их создавал, а папа разруливал, это была его работа, но они на этой почве не цапались. Когда произошла авария, Тимур работал в Европе, но все равно странно, что Амир не сообщил сыну новости.

Следующим вечером у меня появляется возможность задать этот вопрос самому Амиру. После аварии он часто справлялся о папином здоровье, а потом перестал, поэтому его звонок мог иметь отношение только к одному человеку – его сыну.

Я оказываюсь права. После вежливых приветствий и вопросов о папе Амир переходит к делу.

- Василиса, у нас радость в семье: сын созрел для женитьбы.

Прикусываю язык, чтобы не выдать грубость в ответ. Такие, как Тимур, созревают только к пенсионному возрасту.

- Я знаю, что сын к тебе приходил. Он очень хочет, чтобы с этим браком все вышло правильно, поэтому волнуется. Но я его успокоил. Ты мне как дочь, я тебя с ранних лет знаю, и ты не понесешь сор из избы. Ваши с Тимуром прошлые обиды останутся между вами. Ведь так?

- Я так и сказала Тимуру. Вам не о чем беспокоиться.

Этот звонок – предупреждение, и я очень надеюсь, что Амир не посыплет его сверху угрозами.

- Я так и думал, что ты разумная девочка и не станешь мутить чистые воды. Вам папиной пенсии хватает?

- Да, большое спасибо.

- Я ведь когда предложил эти деньги, о тебе думал, а не только о Мише. Почему бы хорошим людям не помочь? Я вам, а вы – нам.

Все-таки посыпал сверху угрозой. Завуалированной. Без этих денег нам придется туго.

- Конечно, Амир Мавлетович. Что я могу для вас сделать? – спрашиваю обреченно.

- Мы планируем небольшое торжество, только для близких и друзей. Хотим представить им Жанну, объявить о грядущей свадьбе. Ты же знаешь, Василиса, что зачастую именно близкие и друзья становятся источником самых гадких сплетен. Некоторые из них еще помнят… всякое о вас с Тимуром. А если увидят тебя на семейном празднике, и ты будешь рада за молодых и по-дружески с Тимуром, то все их сплетни помрут на месте. Тогда и пресса затихнет, и тебя никто не станет беспокоить.

Опускаю голову на стол и ударяюсь лбом о холодную поверхность. Трижды.

9

Ресторан "Вкус & Блюз" популярен у бомонда. Красный кирпич, темное дерево, панорамные окна – во всем ощущается рука талантливого дизайнера. На небольшой сцене в углу зала музыканты играют блюз.

Ресторан принадлежит Владу Вяземскому, одному из старых друзей Тимура, так что все собравшиеся, включая владельца заведения, знают о нашем недо-браке. О том, как родители тащили нас к алтарю, о загулах Тимура, скандалах и поспешном разводе.

Нас встречают любопытными взглядами. Нас, потому что я пришла с Димой. Немного неудобно было просить о помощи мужчину, с которым была всего на двух свиданиях, но больше не к кому обратиться. Отец Тимура неоднозначно намекнул, что мне следует привести с собой мужчину как доказательство того, что и у меня тоже сложилась жизнь. Безумно хотелось возразить, что успех женщины не измеряется наличием у нее мужчины, но я вовремя вспомнила о папиной пенсии и не стала спорить с нашим благодетелем. Следующим его указанием было всячески показывать, что наши с Тимуром разногласия остались далеко в прошлом. Дескать, теперь мы души друг в друге не чаем и надеемся дружить семьями.

Дима не возмутился моей просьбе, сразу просек замысел Амира и согласился помочь, хотя и посмеялся над причудами богатых.

Вот мы и явились на торжество. Стоим в дверях, обнявшись. Улыбаемся. Ищем взглядами счастливую пару, чтобы поздравить «от нашей семьи – вашей».

Картина маслом.

Есть только одна проблема. Большая. Размером с отдельно взятого бывшего мужа.

Великий стратег Амир Агоев либо не додумался предупредить Тимура, что пригласил его бывшую жену на торжество, либо нарочно этого не сделал, и теперь молодая и в данный момент не очень счастливая пара Тимур + Жанна смотрит на меня с идентичными недобрыми оскалами.

Э, нет, ребята, так дело не пойдет. Срочно улыбайтесь! Мне обещали, что если я хорошо сыграю роль, то больше моя помощь не потребуется, пенсию у папы не отнимут, и Амир лично позаботится, чтобы любопытство прессы меня не коснулось.

- Тимур, Жанна, сколько лет, сколько зим! Поздравляем вас, милые! – заявляю во всеуслышание, пока Дима протягивает им подарочный пакет, оставленный для нас Амиром на входе в ресторан. Надеюсь, в пакете дохлая ящерица.

Подходит сияющий Амир, обнимает меня за плечи и вещает что-то приторное о дружбе и о том, как важно мое благословение для молодой пары. Родители Жанны кивают в приятном удивлении, не иначе как рады опровержению слухов о нашей с Тимуром пожизненной вражде. Жанна тоже входит в роль, улыбается во все виниры или протезы или что там сияет нереальной белизной у нее во рту. Она смягчается до того, что даже хвалит мое платье. Очевидно рада, что у меня есть мужчина и я не претендую на ее суженого.

Другие гости подходят ближе, на нас сыплются истории о том, как прекрасна дружба между бывшими супругами. Приносят шампанское, кто-то произносит тост, и вот уже кажется, что мы празднуем не помолвку Тимура с Жанной, а нашу с ним дружбу вопреки прошлому.

И только один человек не участвует в этой вакханалии – мой бывший муж.

Его взглядом можно резать металл. Его оскалом можно пугать детей.

Амир хлопает сына по плечу, втягивает в разговор, но Тимур то и дело оборачивается на меня, и его взгляд обещает смертную казнь.

Вспоминается наш разговор с Амиром. Он спросил, не осталось ли между нами с Тимуром чувств. Ответ написан на лице моего бывшего мужа – чистая, неразбавленная ненависть.

Его о чем-то спрашивают, но он не замечает и направляется ко мне.

Решительно. Яростно.

- По-моему, нам не рады, - шепчет Дима с иронией в голосе.

- Сейчас нас пошлют… на Мальдивы, - отвечаю.

Словно сговорившись, мы начинаем смеяться. Лицо Тимура багровеет, глаза сверкают. Другими словами, похоже на встречу лучших друзей.

- Василиса, на два слова! - говорит Тимур сквозь зубы.

10

- Привет! Не заметил меня, да? – Дима задвигает меня за спину и усмехается. – Куда Вася идет, туда и я.

Дима потешается над этой провальной театральной постановкой, но ему можно. Другой мужик пять раз бы подумал, прежде чем нарываться, потому что Тимур высоченный и завидно сложен. Но у Димы нет оснований для тревоги, не с его мышцами и спортивными регалиями.

- Василиса! – Тимур повышает голос. – Нам нужно поговорить. Наедине.

- Не-а, не могу наедине, только с Димой. Его лучше слушаться, он грозный каратист. Черный пояс, как-никак. – Посмеиваюсь, потому что если не смеяться, то остается только плакать, а это я предпочитаю делать наедине. Например, сегодня вечером.

Дима притягивает меня к своему боку и целует в висок.

- Черный пояс, говоришь? М-м-м… Это наводит на определенные мысли, - громко шепчет, играя на публику. - Как насчет того, чтобы вернуться домой и…

- Вы можете хотя бы дождаться, когда я отойду?! – перебивает его Тимур. Ноздри раздуваются, кулаки сжаты, того гляди… обнимет своих лучших друзей, то бишь нас с Димой. Потом, выдохнув, продолжает вполголоса. - Василиса, чего ты добиваешься?! Я просил тебя уехать и не вмешиваться в мою жизнь.

Значит, Амир и правда ничего ему не сказал. Не успел? Забыл? Неужели он не понимает, как сильно меня подставил?

У меня внезапно заканчиваются силы. Я сдуваюсь, как воздушный шарик в конце детского праздника. Не хочется больше играть и уж точно не хочется общаться ни с кем из здесь присутствующих.

- Спроси своего отца. Ты пытался от меня избавиться, а он, наоборот, решил показать всем и вся, что слухи лживы, и мы с тобой остались друзьями.

На его лице изумление и недоверие.

- И ты… согласилась?

- Как видишь.

- Почему?!

- У меня были на то причины.

Поджимает губы, хмыкает.

- Отец предложил тебе больше денег, чем я?

- Да.

Так и есть. Бессрочная пенсия – это дар судьбы.

Глянув на меня с презрением, Тимур удаляется.

- По-моему, хорошо поговорили, – усмехается Дима.

- Так мы ж друзья, - соглашаюсь, пряча в голосе грусть.

К нам то и дело подходят гости, мы обсуждаем еду, погоду, спорт. Со мной консультируются по поводу ухода за детьми, с Димой – по занятиям спортом. Мы знакомимся с родителями Жанны, вполне приятными людьми, да и сама Жанна ведет себя адекватно. Как увидела меня с Димой, так и расслабилась и перестала метить свою территорию. Она очень красивая женщина, ухоженная, стройная, да и неглупая. Круглосуточно жить под лупой прессы надо уметь.

Но какими бы приятными ни были окружающие, мне хочется бежать отсюда без оглядки. Этот банкет мог быть в мою честь, если бы мы с Тимуром отпраздновали свадьбу восемь лет назад. Если бы его не тащили к алтарю насильно, он бы улыбался мне, как сейчас Жанне, и обнимал меня с гордым видом собственника.

Мои чувства к Тимуру сгорели, но мне очень горько за влюбленную наивную девчонку, которой я была восемь лет назад. Это счастье могло быть моим.

Дима с пеной у рта спорит с друзьями Тимура о преимуществах разных видов единоборств, и я незаметно выскальзываю из зала и направляюсь в туалет. Вернее, я надеюсь, что выскользнула незаметно, но получаю опровержение этому факту. Меня подхватывают за талию и вталкивают в забитую инвентарем кладовку. Полутемную.

К счастью, я не успеваю испугаться, потому что Тимура опознать несложно, особенно когда он шипит мне в лицо.

- Притащила своего трахаря, да? - Придвигается, оттесняя меня к стене. - Думаешь я впечатлен? Надеешься, что я стану ревновать и жалеть, что упустил тебя? Знаю я, как ты мыслишь и в какие игры играешь. Но я больше не собираюсь с тобой играть, так и знай!

- Ты затащил меня в шкаф, чтобы сказать, что больше со мной не играешь? У моих детсадовцев воображение богаче твоего. Ладно, не пыхти, я все поняла: ты не ревнуешь, не жалеешь и не играешь. Можно мне выйти?

- Глумишься, да?

Подходит вплотную, но не касается меня. Ощущения… болезненные. Я ж его любила как-никак, жила его теплом, телом и душой. Помню все ощущения, будто это вчера было. И теперь снова их переживаю, как давно забытое нелегальное удовольствие.

- Злишься? - горько усмехаюсь. - Снова пошлешь меня на Мальдивы?

Тимур выдыхает, и у меня мурашки бегут по всему телу. Не забыла, как однажды им дышала.

- Я никуда не собираюсь тебя посылать.

- Передумал от меня избавляться? Неудивительно, ведь ты боялся не столько меня, сколько моего отца, который был свидетелем всего, что ты вытворял. А папа ничего не помнит, поэтому Амир нисколько не тревожится по этому поводу. И ты тоже, как только ты увидел, в каком папа состоянии, сразу успокоился. Обиженной бывшей жене мало кто поверит без других свидетелей.

Тимур скрипит зубами, шумно дышит, ему не нравится услышанное.

- Я не стану тебе доказывать, что это не так, - цедит сквозь зубы. - Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Идея отца сработала, и теперь все верят, что мы друзья. Только не принимай это всерьез и с завтрашнего дня держись от меня подальше. Все понятно?

Изгибаю бровь. И так очевидно, что я за ним не бегала. Это он запихнул меня в шкаф, а не я его.

Тимур поворачивается к двери, но задерживается. Стоит спиной ко мне, голова опущена, кулаки сжаты. Говорит низким, злым голосом.

- Скажи, Василиса, какой из себя твой трахарь? Он знает, как ты выглядишь, когда кончаешь? Или наглотался всяких добавок, и теперь его член можно поднять только отсосом? Он о тебе заботится? Язык в тебя пихает, как я делал? Ты орешь с ним, как со мной, когда кончаешь?

Подхожу к нему со спины, почти касаюсь.

Тимур задерживает дыхание.

Протягиваю руку и, повернув ручку, распахиваю дверь.

- Для человека, который сказал, что вообще меня не помнит, у тебя на удивление хорошая память.

Оттолкнув Тимура, ухожу.