По мотивам Ниццы

По мотивам Ниццы

1930-ый год. Франция.

Волна. Захватывающая золотистый песок такого же цвета города волна показалась перед глазами людей. Всего через несколько секунд она снова покинет кадр, а картинки сменятся видами на город. Ницца, Прованс, Франция. Пожалуй, неспроста была она для многих известна как Ницца-ла-Белль, что значит “Ницца Прекрасная”.

Каковы же её виды, эти здания, фасады, украшения и развлечения! А люди! Люди – главный, привлекающий элемент этого города, будто являющего самого себя как какую-то мозаику, сверкающую то драгоценными камнями, то тёмными тайнами.

Сегодня так много людей собрались в зале, показывающем им теперь съёмку Тео Риго, режиссёра, вернувшегося после получения качественного образования и внушающего уважения опыта в свой родной город. Он успел обрести некоторую славу, что медленно, но верно двигалась за ним по пятам.

Мужчина вернулся, как он говорил, с намерением создать то кино, что впечатлило бы других, а, может, и донесло до некоторых мысли, что он так мастерски вкладывал в свои работы. Однако Риго собирался остаться несколько дольше. Возможно, он решил так не сразу, но…

Взгляд этого мужчины упал на девушку, что стояла поодаль, почти прилёгши на стену. Пока все сидели, она возвышалась, будто показывая одной этой позой то ли своё отношение к искусству, что все наблюдали сейчас, то ли особое отношение создателя картины к этой женщине.

Элоиз Ноэль не слыла первой красоткой, но все её изящные черты не сравнились бы с таким весьма простым описанием, поскольку были приятны глазу настолько, что прикрывали собой все несовершенства, если таковые вообще могли быть обнаружены.

Глаза её неотрывно следили за сменяющимися кадрами, будто в них сердце надеялось прочесть что-то. А может, такая внушительная увлечённость только показалась Тео. После недавнего разговора именно с этой девушкой, знакомой ему с ранних лет, всё нутро режиссёра вынудило его отказаться от дальнейших планов, предоставив жизнь судьбе.

Они встретились пару дней назад в мастерской, где Риго после длительных рассуждений со своим приятелем-оператором Оливье, согласившимся ехать с ним в это импровизированное рабочее путешествие, занялся отсмотром материала ближайшего показа.

Безусловно, Элоиз услышала о возвращении старого приятеля и, пусть не получила приглашения сама, была уверена, что Тео был бы только рад увидеть её на пороге своего дома, превращённого теперь в мастерскую.

И девушка не ошиблась. Казалось, только молчанием они и могли встретить друг друга, потому в атмосфере абсолютного беззвучия, сопровождаемого небольшим жестом руки в предложении пройти внутрь, эти люди оказались теперь в одном помещении.

Взгляд зачарованного неожиданностью мужчины упал сначала на волосы, блестяще уложенные в нежнейшую причёску на голове Элоиз, затем спустился ниже, будто запнувшись на губах. После этого Риго с силой пришлось вернуть свой рассудок на прежнее место, заставив встретиться глазами с этой девушкой.

Однако глаза были куда более обжигающими чем всё, на что он мог смотреть прежде. Сам того не осознавая, мужчина загнал себя в ловушку.

— Что ж… – Наконец Элоиз перестала рассматривать обстановку комнаты, она смогла первой начать беседу. – Весьма в твоём репертуаре.

На её губы легла чуть колкая улыбка, выражающая и дружелюбность, и нечто иное, скрытое глубже, чем за простым движением губ.

Тео усмехнулся, он мог бы и засмеяться, но что-то остановило его.

— Рада, что ты вернулся.

— Рад, что навестила. – Он мог ответить ей лишь повторением. Пожалуй, было бы ошибочно описывать те чувства, которые он испытывал к этой девушке, которые были написаны на всём его лице. Но всё же скрытые от него самого из-за внутренней злости на себя.

Однако Элоиз ничего не смущало. Её мало что могло смутить, в юности она была известна как взбалмошная девчонка, сумасшедшим образом рассекающая улицы города на пару со своим другом и их компанией. Возраст и социальное давление сыграли свой реквием по той порхающей детской душе, вынужденной теперь прятаться в теле взрослого.

— Ты снимал новый фильм в эти дни? Не могла тебя застать.

Вопросы как один возникали в голове: “Ты искала встречи?”, “Приходила сюда?”, “Как я мог не заметить?” Однако с этой женщиной нельзя было позволить себе показаться столь тронутым.

— Да. Фильм о городе. – ответил он весьма спокойным тоном. Ладони его легли в карманы брюк, а сам Тео прошёл дальше, принимаясь за внимательное “изучение” собственных приспособлений.

Это заставило Элоиз усмехнуться. Мужчина будто боялся сказать лишнее, но сам и не знал, каким быстрым темпом отдавало в виски сердце девушки.

— Смогу присутствовать на показе? Все только и говорят о нём. – Её пронзительные серо-зелёные глаза вновь встретились с его.

— Ты всегда самый желанный гость на моих показах.

Они улыбнулись друг другу, точно подхватив из воздуха смешинку.

— Конечно, без меня ты бы не стал таким успешным, что даже сам мэр желает высунуть свой прелестный нос из уютной квартирки, чтобы только попасть на эксклюзивный показ режиссёра Тео Риго!

Наконец Элоиз позволила себе ту игривость и дерзость, которые в прежние годы чаще всего проявлялись без опаски именно в обществе её дражайшего друга. Он тотчас подхватил её настроение, будто не разлучались они на множество лет. Но всё же какая-то невидимая стена препятствовала чересчур близкому воссоединению этих душ.

Девушка принялась проходить вдоль небольших столика и тумбы, которые были сплошь завалены полезными для производства фильмов инструментами. Всё это каким-то непостижимым образом вдохновляло Элоизу, хотя сама она не умела творить и не делала этого. Однако всего была рада оказать пусть даже небольшую помощь своему другу.

В чём-то девушка была права: без её вмешательства, без нужных слов или готовности отпустить, Тео Риго не был бы тем, кем сейчас являлся. Происходя из семьи среднего достатка, молодой человек мог избрать разные пути своей карьеры. И пока остальные останавливали его от глупых мечтаний обучения у мастеров киноискусства, Элоиз, находящаяся тогда ещё в раннем цветении души, практически велела ему отбросить чужие предубеждения и посвятить себя кино!