По осколкам (не) нашей любви

Глава 1. Призрак погоста

Посвящается Паулине

Ты хотела, чтобы я возвращалась. И я вернулась. На твою землю, которую я возвела в ранг святыни.

Однажды я попросила о самом сокровенном и получила бесценный дар.

Говорят, что мёртвое мёртвым,а живое живым. Но я слишком поздно узнала значение этой фразы. И то,что за всё в этом мире нужно платить.

Молись за наше с тобой продолжение и, если можно, чуть-чуть за меня.

Я помню тебя, значит, ты ещё живёшь… Я верю, что ты всегда рядом!

Июль 2008.

Громкая музыка разрывала тишину уснувших полей. Пляшущие возле костра тени напоминали мне скачки язычников возле жертвенного огня.

С неожиданно нахлынувшим суеверным ужасом я огляделась вокруг. Но не увидела ничего особенного. Июльская ночь была не только тепла, но и достаточно светла. Полная луна щедро заливала своим светом раскинувшиеся кругом поля.

Когда-то на них пасся скот, стояли копны с сеном. Теперь большая часть из них поросла невысоким, но густым кустарником. Про мелиорацию давно забыли и в низинах стояла вода. Стало ясно, почему жители этой умирающей деревни предпочитали строить свои дома не в одну, привычную нашему глазу линию, а на возвышенностях.

- Стефа, - позвал меня голос Андрея, моего мужа. – Иди сюда. Ты, что, уснула там?

Его родители, как и мои, так же были родом из этой местности.

Друзья, приехавшие с нами, тоже брали свои корни отсюда.

Ещё лет десять назад мы приезжали к своим бабушкам и дедушкам. Теперь большинство из них умерло. Кто ещё оставался жив, то переехал к своим родственникам.

Из двух десятков разбросанных по округе домов жилыми оставалось не более пяти. Лишь одно место продолжало расти. Это деревенский погост, расположенный прямо в центре деревни. Мои привыкшие к темноте глаза неожиданно увидели высокую тёмную фигуру, шагнувшую прямо со стороны кладбища.

От охватившего меня ужаса я дико закричала. Музыка тут же смолкла, друзья перестали танцевать, но меня и их разделял костёр и несколько метров утоптанной нашими ногами травы. Фигура, между тем, сделала ещё шаг.

Я невольно попятилась назад, совершенно забыв о том, что позади находится груда крупных камней. Естественно, споткнувшись о них, я смешно взмахнула руками и потеряла равновесие….

Нет, жёсткого приземления лицом в булыжники, лежащие здесь не один век, не произошло. Вполне тёплая, значит живая, и сильная, так как сумевшая удержать моё тело рука, пришла мне на помощь. Сердце ещё продолжало бешено биться, но ужас отступал. Я даже успела удивиться, почему мои друзья всё ещё стоят на месте.

Фигура, оказавшаяся мужской, несколько изменила положение собственного тела, чтобы я могла приобрести равновесие. Впрочем, я не спешила избавиться от держащей меня руки, понимая, что мои ослабшие от страха ноги просто не удержат меня в вертикальном положении.

- Стефа, - вновь позвал меня Андрей. – Иди сюда.

«Иди, иди», заладил, как попугай, мысленно передразнила я мужа. Почему он не подойдёт сам? И тут же поняла причину. Друзьями овладел совсем не суеверный, а вполне реалистический страх. К поясу светлых джинсов незнакомца был прикреплён пистолет. В темноте я не могла рассмотреть его марку, но это было совсем не важным. Гулять с подобными игрушками в нашей стране строго запрещалось.

Я сама впервые видела настоящее оружие так близко от себя. Перед глазами замелькали кадры просмотренных в последнее время фильмов ужасов, где очередной ненормальный расстреливает всех подряд, а оставшихся в живых долго мучает. Как правило, по сценарию фильма, выживает кто-то один. А в некоторых, вообще никто.

- Я не хотел вас напугать, - первым нарушил молчание незнакомый мужчина. Его низкий голос оказался очень приятным, но в нём ясно чувствовалось раздражение и совсем отсутствовало раскаяние от того, что у меня едва не стало сердце.

- А, по-моему, именно этого вы и хотели, - бросила я, прежде чем подумала, что не стоило бы его злить.

Кто он такой? Точно не из этих мест. Определённо, я никогда в жизни его не встречала.

- Я подумал, что здесь веселятся подростки и хотел сделать им замечание. Теперь вижу, что ошибся.

- Ну, мы ещё не такие старые, - первой к нам подошла Маша.

Она была старше за меня на два года, жила в Минске и к тридцати годам успела развестись с двумя официальными мужьями.

Её бабушка жила недалеко от нас. Старший брат Маши - Саша, с детства дружил с Андреем. Мой муж был ровесником Маши, а Сашке исполнилось тридцать два. Сегодня он приехал не только с Машей, но и со своей женой Дианой.

Между тем Маша добавила:

– Мы не думали, что кому-то мешаем. Даже для волков сейчас не сезон. Вы где-то здесь отдыхаете?

- Можно и так сказать, - пожал плечами незнакомец. Его тон не изменился, а я поняла, что ему совсем не интересно кто мы такие. Ещё минута и он уйдёт туда, откуда пришёл. Словно его и не было.

Даже вздохнула с облегчением. Пусть уходит. Так определённо будет лучше. Для всех. Никогда не замечала в себе дара ясновидения, но моя пятая точка во весь голос орала, что этому человеку лучше пройти мимо. А в идеале – вообще к нам не подходить.

Глава 2. Деревенский погост

Следующий день выдался очень тёплым и погожим.

С нами в доме ночевали Саша с Дианой и Маша. Их дом родители продали кому-то на дрова, едва умерла бабушка, поэтому друзья детства всегда приезжали с нами.

Я подозревала, что этому была и другая причина. Так как деревенский дом фактически использовался лишь раз за лето, его несколько дней нужно было отмывать, чтобы привести в жилое состояние. Занималась этим, как правило, я одна.

И теперь, пока две молодые женщины приводили в порядок собственную внешность, я приготовила завтрак, всех накормила и напоила, после чего вымыла посуду. Мужчины в это время обнаружили, что иссякли запасы спиртного и мяса для шашлыков.

- Пригласим Нестора, - вспомнила о вчерашнем знакомом Маша.

- Не припомню, чтобы он оставил адрес, - хмыкнул её брат, Саша. – Какой-то он некомпанейский. Стефи, ты же всех здесь знаешь, где жил его дед?

Я допила давно остывший, поэтому ставший противным кофе, хотя любила его горячим.

- Не знаю. Не помню такого.

- Зачем он тебе сдался? – спросил у Маши мой муж. – Нам и без него хорошо.

- Вот именно. Вам! – не стала отрицать свою симпатию Маша. – Мне он показался очень интересным.

- Часы у него, несомненно дорогие, - поддержала сестру мужа Диана.

- И печатка на пальце. А видели, какая у него на шее золотая цепь и крест? - вспомнила Маша. – А какой запах.

- Под рубашку ему, кроме тебя, никто не заглядывал, - фыркнул Сашка. – Цепи и кресты носят бандиты. Нам ещё уголовников не хватало. А запах, что тебе понравился, сто процентов – подобрала жена.

- Дурак, - обозвала брата сестра. – У него речь совсем другая. Чувствуется, что образован и работает не на стройке каменщиком. И не женат он. Я бы такого красавчика одного не отпустила.

- А что уголовникам на зоне делать? Читают там целыми днями, образовываются, - не сдавался Сашка.

Так и не придя к единому мнению, все укатили в город на джипе Александра. До города было не менее двадцати километров, поэтому возвращения весёлой компании не стоило ожидать ранее, чем часа через четыре. При условии, что девушки не заглянут по пути в косметический салон.

Убрав в доме, я увидела, что на кладбище кто-то есть. Выйдя во двор и присмотревшись, узнала пожилую пару из соседней деревни. Кажется, они ухаживали за могилкой сестры женщины. Это было не слишком важно.

Прихватив лопату и тяпку, я почти бегом бросилась на погост. Могилок родственников там хватало сполна, но идти туда одной я не хотела. Не то, что боялась, но чувствовала себя в окружении надгробий весьма некомфортно. Конечно, находящиеся там теперь люди скоро уедут, но за это время я пообвыкну и сделаю хоть что-нибудь.

Моя бабушка Антонина, мать моей мамы, в чей дом мы и приезжали была жива до сих пор. Я начала уборку с могилы её мужа, моего деда Николая, умершего за год до моего рождения, затем перешла на могилу сестры бабушки, которую немного помнила.

Баба Ульяна не имела своих детей и больше могилу убирать было некому. Следующими на очереди были могилы родителей Антонины и Ульяны, затем я перешла на старую часть кладбища.

Памятников здесь не было. Но могила, залитая по бокам обычным бетоном, имела двойной крест: большой и поменьше. Моя бабушка Тоня всегда её убирала. С её слов я знала, что здесь лежит её родная бабушка, мать её матери, которую звали Стефанией.

Ещё, когда я была совсем маленькой, приводя меня на кладбище бабуля доверяла мне уборку именно этой могилы. Возможно потому, что та была усыпана жёлтым песком и убирать её было легче всего.

Со временем именно к этой могиле у меня появились тёплые и по-настоящему родственные ощущения, словно с покойной мы были знакомы лично, и я задерживалась здесь больше всего. И теперь, присев на нагретый солнцем бетон я унеслась мыслями куда-то вдаль.

Грустными мыслями. Несмотря на восемь лет совместной жизни у нас с Андреем не было детей, хотя никакой объективной причины для их отсутствия врачи не находили.

- Может, не ваш мужчина, - смеялась участковая гинеколог.

Но Андрей был именно моим мужчиной. Тем, кто вырос здесь, рядом со мной, знал все мои недостатки и промахи и возвращался, потакая моему желанию сюда снова и снова. Я даже ни одной ссоры между нами не могла припомнить. Мы жили, как говорят в народе: «Душа в душу».

- Почему, Стефания, почему? – вслух произнесла я.

Подняла голову, увидев, как в конце дороги растворяются старенькие Жигули. Пара из соседней деревни уехала, оставив меня одну на погосте.

А на небе стали собираться тяжёлые мрачные тучи. Пора и мне уходить, пока не начался дождь. Чтобы подняться, я положила руку на нагретый солнцем железный крест и снова едва не закричала, увидев чью-то тень.

- Я живой, - раздался голос нашего вчерашнего знакомого.

- Не могу тоже сказать о себе, - прошептала я. – Вы решили довести меня до разрыва сердца?

- Нет, даже не планировал. Увидел вас на старой части кладбища и подумал, что вы знаете кто здесь похоронен.

- Конкретно в этой могиле лежит бабушка моей бабушки. Я знаю, что она умерла достаточно молодой рожая ребёнка. Ребёнок тоже не выжил и лежит в этой же могиле. Обычная для тех времён история.

Глава 3. Гроза

И в это время с неба на нас хлынули потоки воды. Загремел гром, засверкали молнии. Ливень моментально промочил мой тонкий сарафан, сделав ткань прозрачной и облепив тело. Из-за жары и открытой модели сарафана, я не надела под него лифчик. Теперь я стояла посреди кладбища почти обнажённой.

- А ты похожа на неё, - проговорил мужчина, словно, не замечая льющих на нас потоков воды.

- На кого?

- На свою прапрабабушку. Это особенно заметно, когда ты мокрая.

Я тоже забыла о дожде.

- Откуда ты можешь это знать?

- У меня есть её фото. Ты тоже можешь его увидеть.

Конечно, я пошла за ним. Вернее, побежала, ведь его шаг соответствовал моим двум. И, наверное, сама взяла его за руку, чтобы не отстать, не потеряться в этом обрушившимся на нас океане воды.

Дом, в который он привёл меня, стоял в самой старой части деревни, далеко от того места, где жила моя бабушка, но был самым новым.

Деревянный, сложенный из круглого бруса, построенный непонятно зачем и неизвестно кем. Уже при моей памяти этот дом много раз перепродавали. Самое интересное, что на него постоянно находились покупатели, привлечённые очень красивым видом.

Лишь затем люди понимали всю поспешность своей покупки. Деревня не только вымирала, но и была далеко от города. Под дачу дом не годился, так как землю обрабатывать было просто нечем.

Колхоз находился ещё дальше, чем город и заказывать там технику было слишком дорого. Идти в соседнюю деревню за лошадью, затем искать того, кто мог с ней управиться – слишком много мороки.

Для отдыха за городом это место всё же являлось очень глухим и не имело поблизости озера. Речка, текущая, кстати, сразу позади дома была глубокой, но узкой, с проточной всегда ледяной водой. Рыба там не водилась и для купания она тоже являлась непригодной. Полюбовавшись летом на красивый пейзаж владельцы на следующее лето искали новых хозяев.

- Вы его купили? - спросила я, хотя он стал обращаться ко мне на «ты». А я почему-то «тыкнуть» в ответ не могла.

- Нет, снял на неделю. Думаю, что, если бы и купил, цена осталась бы точно такой. Не хочется возиться с документами, - ответил мужчина, открывая дверь.

Внутри дома я оказалась в первый раз. Здесь не было ни обоев, ни краски. Такие же круглые, как и снаружи брёвна, минимум дачной мебели. В глаза бросился камин и стоящий рядом с ним диван, выполняющий заодно и роль кровати. На каминной полке лежал старый фотоальбом.

Мужчина взял его в руки и протянул мне. Фото было сделано в какой-то мастерской. На первом плане стояла высокая круглая стойка с помещённой на ней вазой с роскошным букетом. За цветочной композицией находились мужчина и женщина. Они стояли рядом, положив вытянутые руки на столик, словно поддерживая его.

Длинные волосы женщины были распущены, открывая лицо. И она, без сомнения, находилась на позднем сроке беременности. Перевернув фото, я увидела единственную надпись, говорящую о том, что фото было сделано в 1920 году.

- Очень похожа на тебя, - произнёс мужчина, касаясь пальцами моего лица. – Тот же маленький вздёрнутый нос, ямочки на щеках, а вот губам не хватает объёма. Но глаза компенсируют их. Как у кошки, миндалевидные, чуть раскосые, удивительного зелёно-синего цвета. Цвета морской волны. Сделаешь неверный шаг и утопишься.

Его палец чуть надавил на мои губы, о которых он не слишком лестно отзывался и, растерянная от этого прикосновения, я приоткрыла их, чувствуя языком вкус его кожи.

Стало совсем темно, это над нами оказался грозовой фронт. На миг повисла оглушительная тишина, затем молния ударила в дерево, находящееся рядом с двором. Могучий дуб не упал, а треснул, расколовшись на несколько частей. Пожар не начался, залитый проливным дождём.

На этот раз мы оба оцепенели, потрясённые увиденной картиной. Кто-то из нас шагнул вперёд, тела соприкоснулись. Его горячая грудь и моя, с выступающими от холодной воды сосками. Я застонала, хватаясь руками за его плечи. И, словно спровоцированный моим стоном, мужчина поднял руки.

Одним движением Нестор разорвал мой тонкий сарафан на две половины. Мокрая ткань упала на пол. Избавившись от неё моё тело загорелось огнём. Я стояла перед ним с растрёпанными мокрыми волосами и маленькие трусики, оставшиеся на мне, уже ничего не могли скрыть.

И я ничего не могла сделать, плавящаяся от его жадного взгляда. Он не держал меня, но я не могла сдвинуться с места. Грудь болезненно налилась, внизу живота появилась тянущая сладкая боль. Я впилась пальцами в крепкие плечи, за которые всё ещё пыталась держаться.

- Сильнее, - потребовал он. И, даже не осознавая этого, я стянула с него майку.

Теперь гроза бушевала вокруг нас. Воздух наэлектризовался, сжигая кислород, стало тяжело дышать. Грудь бурно вздымалась. Всё тело, а не только живот, окатывало горячими волнами. Оно налилось тяжестью и магнитилось к стоящему напротив мужчине.

И это притяжение оказалось взаимным. Не требовались слова, чтобы это понять. Обо всём говорил, нет, кричал, лишь двоим понятный язык тела. Нестор подложил руки мне под ягодицы, приподнимая, позволяя нашей груди коснуться друг друга. Ступнями я обхватила его спину, нетерпеливо ёрзая, желая, как можно сильнее прижаться ноющим низом живота к твёрдой выпуклости между его бёдрами. И, лишь почувствовав ответное нетерпение, поняла, что так и надо, что я ждала слишком долго.

Глава 4. Определение секса

Уже выбежав с двора поняла, что не надела простые тапочки, которые были на ногах. Ничего, их отсутствие никто не заметит.

Природа радовалась прошедшей грозе. Весело шелестела листва, роняя на меня хрустальные брызги. Я скорее бежала, чем шла и, не смотря на ужасающие мысли в голове, на душе было удивительно легко. Дорогу перегородил ручей, петляющий вокруг всей деревни.

Какая-то тень мелькнула позади меня, я обернулась посмотреть и оступилась. Ноги разъехались на мокрой траве, я не смогла удержаться, упала на попу, съехав по откосу прямо в ледяную воду ручья.

Этой весной и летом воды хватало, поэтому в ручье меня накрыло прямо с головой. Всего пять минут назад я мечтала провалиться сквозь землю. Но умирать, захлебнувшись водой, мне совсем не хотелось. От моих криков вода попала в рот заставив кашлять. Я здорово испугалась, прежде, чем мне удалось нащупать ногами дно.

- Теша? – на краю ручья появился Нестор.

Теперь я ему была весьма рада.

- Ты упала?

- А, что, не видно?

- Ладно, глупый вопрос. Вставай из воды, она же ледяная! Ты ударилась?

Ледяная вода остужала боль. Я смотрела на свою левую ногу, всё ещё сидя посреди ручья и понимала, что что-то не так.

- Я не встану!

- Хорошо, я сейчас спущусь, - предупредил мужчина.

- Там очень скользко.

Как и я Нестор был без обуви. Прежде, чем он оказался рядом, прошло несколько долгих минут.

- Перелом, да? – спросила я, указывая на свою ногу.

- Непонятно. Я подниму тебя. В этой воде невозможно находиться, а ты старайся держать ногу ровно.

Лишь снова оказавшись на его руках, я поняла, как сильно замёрзла. Первым делом мужчина снял с меня майку и стал растирать, периодически отжимая волосы. Хотя солнце и было горячим, я невольно жалась к его телу, поближе к спасительному теплу. Наша грудь вновь крепко соприкоснулась, а его руки продолжили растирать мне спину.

- Нужно снять твои трусики, - прошептал он.

- Зачем? – вырвалось у меня.

- Не за тем, что ты подумала, - рассмеялся он. – С них течёт вода. Уверен, для тебя это не совсем полезно. Их нужно хотя бы отжать.

Я чуть приподнялась, позволяя ему стянуть ткань, но почти забыла о них, вновь посмотрев на свою ногу.

- Нестор, мне очень больно.

Несколько минут он просто смотрел на ногу, затем стал ощупывать.

- Больше похоже на вывих, - сказал он. – Повреждены ли связки сказать сложно.

- То есть, нужно к врачу? – испугалась я.

- Я попробую вправить, а там посмотрим, - решил он.

- Вы умеете?

- Делал подобное. Немного потерпи.

- Нет, не надо!

Приподняв пальцами за подбородок моё лицо, он посмотрел в глаза:

- Теша, доверься мне. Потерпи миг, только один миг.

Острая боль действительно длилась миг. Нога стала выглядеть, как обычно, но мужчина увязал её майкой. Я вновь оказалась без одежды.

- Лучше бы ты осталась в кровати, - пробормотал он, скользя взглядом по моему телу.

Я вспыхнула.

- Об этом обязательно теперь говорить?

- Может и не теперь, но поговорить надо. Идти ты не сможешь. Лучше вернуться в мой дом.

- Конечно лучше, учитывая, что на мне нет одежды, - съязвила я.

- Я испортил твоё платье, а ты мою майку. По-моему, мы квиты, - решил мужчина. Поднялся и помог подняться мне, вновь обжигая глазами.

- Перестань смотреть!

- Это потрясающе. Обнажённая женщина в капельках воды посреди поля, как минимум, в пятистах метрах от дома. Где такое больше увидишь?

- Ты…. Ты… - не найдя подходящего слова, я посмотрела вниз, на лежащие на траве трусики.

Мужчина поднял их, отжал воду и засунул в карман своих шорт.

- Нестор!

- Так определённо лучше. Иди сюда.

Легко подняв меня на руки, он понёс в сторону дома. Я не видела, чтобы ему было тяжело, но, пройдя большую часть пути, он присел отдохнуть в высокую траву. Конечно, я была не в той ситуации, чтобы возражать и осталась сидеть на его коленях. Лучше, чем голой попой на влажной траве. Солнце вновь стало припекать и холодно мне не было.

- Теша.

- Это всё кладбище!

- Не понял, - удивился он.

- Когда приходишь с кладбища, всегда нужно вымыть руки. Так бабушка говорит. Мы не вымыли. Произошло какое-то наслоение энергий, гроза….

- Такого определения секса, уверен, ещё никто не давал.

- Это для тебя секс! – выпалила я.

- А для тебя?

- Я никогда не изменяла мужу, за все восемь лет брака. У меня даже мыслей таких не было! Понимаешь? Да ещё с первым встречным!

Глава 5. Одноразовая акция

- Возможно, на кладбище действительно кто-то убирался, - решил Сашка. – Ты же на расстоянии «Жигули» от «Москвича» не отличишь, а в окрестностях здесь у всех дедушек такие. Солнце слепило, ты торопилась. Стеф, а голова тебе не болит?

- Спасибо, что достали эту курицу из воды, - поблагодарил Андрей Нестора. – Наверное, нам всё же лучше подъехать в больницу.

- Думаете, перелом? – скривила губы Маша.

- Всё может быть, - пожал плечами Нестор. – Например, трещина. Опухоль не увеличивается, даже спала. Стефания, попробуй встать.

- Нет, - буркнула я.

- Встань, - он значительно повысил голос, но протянул мне две руки. – Обопрись и медленно переноси вес тела на ногу.

Я решила с ним не спорить. Зачем тянуть время? Опираясь о его плечо, сделала так, как он сказал.

- Болит? – уточнил мужчина.

- Ноет. Но идти смогу, - и не смогла удержаться от вертящейся на языке шпильки. – Спасибо, за всё!

- Всегда рад помочь в подобных пустяках, - медленно проговорил он, возвращая сказанное мной назад.

- У вас здесь хорошо, - томно вздохнула Маша, наклоняясь, чтобы подставить мне своё дружественное плечо и продемонстрировать Нестору шикарную грудь. Даже я увидела набухшие яркие соски. А он со своего роста должен был увидеть ещё и пупок. – Мы здесь тоже ненадолго, хотели сделать шашлычок, а теперь прямо со двора видна свежая могила.

- Не удивительно, что покойники на каждом шагу мерещатся, - поддержала её Диана. – Надо же им было именно теперь умереть. Кусок в горло не полезет.

- В принципе, здесь до дома недалеко. Особенно, если напрямую. Надо же как быстро кусты вымахали, - удивился Сашка. – Можно присесть поблизости на полянке. Домой вернёмся пешком, а мангал пусть здесь остаётся. Кому он нужен ночью в этой глуши?

- Давай с нами, - пригласила Маша Нестора. – Чего тебе одному сидеть?

Несколько минут они смотрели в глаза друг другу. Я отвернулась. Зачем мне видеть, что Машка ему мысленно обещает.

- Тогда лучше прямо здесь, возле дома, - сдался мужчина. – Мангал есть и столик, и вода в колодце.

- Мы всё возьмём и вернёмся, - Маша чуть ли не пинком толкнула меня назад, к дивану, но посадила очень осторожно, выпятив шикарную попу, не упустив представившейся возможности потереться ею о бёдра Нестора. Чтобы продлить это время, подруга почти удерживала меня на весу.

- Ой, больно, - закатила глаза я и шлёпнулась на диван. Марии ничего не оставалось, как принять вертикальное положение.

Попрыгав в джип, компания отправилась за всем необходимым.

- Сильно заболело? – мужчина присел и взял в руки мою ногу.

- Нет. Уже прошло. Нестор, вы тоже считаете, что я ударилась головой? В ручье? Я этого не помню. Да, упала и испугалась, но удара не помню.

- Удариться ты могла, - медленно проговорил он, явно имея в виду наш с ним спонтанный секс. Наконец я подобрала правильное определение. Но не стоит ему постоянно мне этим тыкать. Здоровой ногой я пнула мужчину в живот.

Конечно, пинок был не сильным, но он сел на пол и схватил меня за здоровую ногу. Не ожидая этого, я шлёпнулась на спину, майка задралась, бёдра разошлись, демонстрируя всё, что находилось между ними.

- С такого расстояния точно не перепутаешь, - прошептал он, поддевая словами.

- Пусти, - я дёрнула ногой, причинив этим движением себе боль.

Он продолжал рассматривать меня, но в его тёмных глазах плескалось не желание. Он словно искал, чем бы задеть меня, уколоть поострее, даже унизить. Когда мы оставались одни, он словно превращался в другого человека. Я всё ещё не могла понять, почему так повела себя с ним, но уже точно знала, что, занимаясь со мной любовью, нет, сексом, он всё хорошо осознавал.

Как ни странно, эта мысль меня немного успокоила. Возможно, Сашка прав и на кладбище действительно была другая семейная пара. Нестор вполне мог её видеть, но не сказал, чтобы помучить меня. Только что я ему сделала? Устал от городской суеты и решил немного поразвлечься? А я так быстро отдалась, что ему и самому теперь противно? Может, ему жена изменила, а я напомнила о ней? На руке мужчины не было кольца, но это ничего не значило.

Держать на весу пострадавшую ногу было очень неудобно.

- Пустите, мне больно, - попросилась я, ненавидя себя за то, что голос прозвучал жалостливо. Словно я ещё и виновата перед ним осталась.

На этот раз мужчина отпустил, и я смогла сесть.

Вторая пара, Таня и Костя вернулись в город, прихватив с собой Егора.

А Елена решила остаться. Это совсем не понравилось Маше, но на откровенную грубость она не решилась. Теперь две стоящие друг друга блондинки со всех сторон обхаживали Нестора. Смотреть на это мне было неинтересно. Да и есть совсем не хотелось. К тому же все дневные события легли на меня сильной усталостью.

Как можно удобнее устроив на узком сложенном диване повреждённую ногу, я положила голову на жёсткий подлокотник. Стало зябко, но идти и просить у хозяина покрывало или одеяло мне совсем не хотелось. Пусть веселятся без меня. Сняв с себя рубашку, я накрыла ею ноги и вскоре уснула.

Глава 6. Шелковые путы

- Послушная, - хмыкает мне на ухо мой мучитель. – Такой ты мне больше нравишься. Присядь, сейчас воду погрею.

- Зачем?

- Искупаемся. Хочу тебя чистенькой.

Я пожимаю плечами. Купаться так купаться. Только бы эта ночь закончилась скорее.

Электрический чайник закипает быстро. Нестор приносит из коридора, или, как здесь привыкли говорить из сеней, небольшой тазик, тщательно его промывает.

- Тебе воду в него налить? Или в кувшин? - уточняет мужчина.

- В кувшин.

Я слезаю с дивана и подхожу к тазику. Нестор протягивает мне гель для душа. Мужской. Заметив мой взгляд, поясняет:

- Мой. Не рассчитывал на женскую компанию.

Я беру флакон в руки и смотрю на него:

- Нестор, выйдите. Сходите, покурите, например.

- Я не курю, - он становится напротив, опершись бёдрами о стену. – Мойся. Тебе же кувшина воды будет мало, разведу ещё.

Понимаю, что спорить с ним бесполезно. Снимаю его же майку, мои вещи мне почему-то никто не додумался привезти, оставшись полностью обнажённой. Наливаю на руку гель и, присаживаясь над тазиком, подмываюсь. Никогда не делала этого не то, что при мужчине, даже при женщине. Мельком замечаю, что Нестор наблюдает за мной. Извращенец.

Но кувшина воды мне действительно не хватает, чтобы полностью смыть гель. Мужчина быстро разводит новую порцию. Затем протягивает мне полотенце. Я вытираюсь и становлюсь в тазик ногами. Всё же ходила по земле босиком. Да и здесь, в своём доме, я примерно также привыкла умываться каждый вечер.

- Не становись на пол, - командует мужчина и, подняв меня на руки, пересаживает на диван.

Выливает воду и моется сам. Я, конечно, никуда не выхожу, но смотрю на двери, а не на него. На всё ещё открытые двери. Если схватить майку и убежать, будет ли он меня догонять?

На небе тучи, на улице темно, я хорошо знаю эти места. Мне не составит труда затеряться в темноте. Но, что ему стоит завтра всё рассказать Андрею, да ещё и в присутствии друзей. Или не расскажет? Нет, лучше не рисковать. Ещё один раз уже ничего не изменит, а мы больше не встретимся. И я постараюсь забыть этот день, как кошмарный сон. Ничего, ничего не было.

Какое-то движение заставляет меня отвлечься от собственных мыслей и вернуться в реальность. Первое, что бросается в глаза – мужчина тоже не стал одеваться.

Впрочем, стесняться ему нечего. Высокий, статный, почему-то именно это прилагательное первым приходит на ум, с хорошо развитым сильным телом. Я не знаю посещает ли он так модный теперь тренажёрный зал, но то, что мужчина в прекрасной физической форме, я не заметить не могу. Но он, определённо старше всех нас. За тридцать. Ближе к тридцати пяти.

- Что ты делаешь? – изумляюсь я, когда он ставит на середину комнаты круглый стол. Сделан под старину, с четырьмя деревянными ножками.

- Сейчас узнаешь, - хмыкает он. Но в его голосе я не слышу унижающих меня ноток. Скорее, предвкушение. Взяв одеяло с дивана, он стелет его на стол. – Постельное бельё было чистым. На нём спал только я несколько ночей. Так как в определённом смысле мы познакомились очень близко, думаю одни простыни на двоих тебя не смутят.

Он вновь поднимает меня на руки и садит на стол. Свет выключен. Пространство вокруг стола освещается тремя горящими свечами в подсвечнике. Такой вот романтический полумрак. Но мне сейчас не до романтики. Не в этом месте и точно не с этим мужчиной. Что же он задумал?

- Ложись на спину, - командует Нестор. – Ноги раздвинь широко и согни в коленях, но так, чтобы у тебя оставался запас для движения. Подвигай, вот так. Ты не должна чувствовать напряжения, лежать должно быть комфортно.

- Комфортно мне будет тогда, когда ты уйдёшь из моей жизни, - не сдерживаюсь я.

- Услышу ещё раз подобную реплику, заткну тебе рот, - тут же реагирует он. – Это первое и последнее предупреждение. Разрешаю только стонать.

Мужчина достаёт из кармана брошенных на диван шорт мои мокрые или уже сухие, всё же прошло почти полдня, трусики и вешает их на спинку деревянного кресла, в поле моего зрения. Не шутит. Без слов ясно, что окажется в моём рту, если я ослушаюсь.

Когда я более – менее удобно устраиваюсь, мужчина подкладывает мне под попу руки и подтягивает ближе к краю стола.

- Ты, случайно, не гинекологом работаешь, - срывается с моих губ прежде, чем я вспоминаю о последствиях.

- Нет. С чего ты решила? – искренне удивляется он.

- Когда ложишься на кресло для осмотра, они всегда просят подвинуться к краю. Как-будто такой осмотр может быть приятным. Прямо ждёшь его целый год.

- Тебе будет очень приятно, Теша. Я это своими глазами видел, - негромко произносит он.

Теперь в его голосе слышится возбуждение. Реакция на то, что я лежу перед ним с разведёнными ногами? Да я так за все восемь лет своего брака перед мужем не лежала.

- Нестор, - прошу я. – Отпусти. Я совершила ошибку, но не тебе меня за неё наказывать. Не разрушай мою жизнь, ты ведь ничего о ней не знаешь.

- И знать не хочу, - снова грубит он. И заталкивает мне в рот мои же трусики. Я начинаю кашлять от непривычного постороннего предмета во рту. Поднимаю руку, чтобы вытащить кусок ткани.

Глава 7. Его игра

Сама не узнаю свой хриплый молящий голос. Каждое слово перебивается моим же стоном. Невыносимо.

Мужчина убирает руки, поднимается и обойдя стол становится возле моего лица. Возбуждённый член оказывается в сантиметре от моих губ. Я смотрю прямо на него и инстинктивно облизываюсь. Нестор тоже это видит.

- Потешь меня, Теша. Поиграй со мной в мою игру.

Он чуть наклоняется, и я послушно слизываю языком выступившую каплю предсеменной жидкости, затем обхватываю губами объёмную головку. И вновь невольно сравниваю. У мужа член ровный, довольно толстый, может чуть длиннее среднестатистического размера. Когда вначале брака мы хотели пожить для себя, то использовали стандартный презерватив. У Нестора объём может быть, даже чуть меньше, но длина больше, я это почувствовала днём, даже не рассмотрев. И головка крупнее по сравнению с остальной частью. Отпускаю её и облизываю остальную часть. Жаль, не могу придержать рукой.

- Ещё лижи, Теша, не жалей слюны, тебе так будет легче.

Что ещё он придумал? И понравится ли мне его фантазия? Почему-то чувствую, что не очень.

- Ты всегда ласкала и сосала или брала глубоко в рот? Тебя трахали в рот, Теша?

Ну почему он видит во мне только шлюху?

- У меня был только муж, Нестор. Как бы тебе не хотелось, похвастаться богатым сексуальным опытом я не могу.

Его рука обхватывает мою голову, довольно болезненно зажав волосы между пальцами. Вместе с тем, возбуждённый член давит сильнее, самостоятельно проникая в моё горло, но тут же выходит обратно.

- Отвечай на вопрос, - повышает голос мужчина.

- Сосала и облизывала. Всё.

Я надеюсь, что он будет разочарован моим ответом, но тьма его глаз на миг озаряется ярким светом. Ему понравилось то, что он услышал.

- Поняла, что я от тебя хочу? Сейчас я буду придерживать твою голову, а ты найди самое удобное для себя положение. Ничего не делай. Следи за дыханием и старайся, как можно сильнее расслабиться. Я дам тебе время привыкнуть, но дальше всё будет жёстче. Даже, если тебя вывернет на изнанку, я не остановлюсь. – Понятно?

Его рука больно натягивает мне волосы требуя ответа.

- Понятно.

Он снова тянет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. Влажный от моей слюны член направляется прямо в горло. Но он входит не полностью и снова выходит. А я пользуюсь моментом, чтобы отдышаться.

- Носом, всегда дыши носом. Что здесь не ясно?

Попробовал бы сам, хочется сказать мне, но сделать этого я не могу. Ещё несколько раз Нестор даёт мне отдохнуть. Когда я нахожу самое удобное положение для своей головы, мужчина вновь жёстко фиксирует её своей рукой и перешагивает через мою голову. Теперь моё лицо оказывается между его бёдер.

Довольно унизительное положение, если думать об этом. Но я скорее думаю о том, что в этой позе мне будет легче его принять. Его член и моё горло оказываются на одной прямой.

Нестор по-прежнему снизу поддерживает мою голову и вновь двигает бёдрами, на этот раз входя до конца. Постепенно его движения начинают ускоряться, но я уже слегка приноровилась его принимать. Как хорошо, что в этот день я не ела ничего, кроме чашки остывшего кофе.

Он входит очень глубоко и из моих глаз невольно начинают течь слёзы. Мне не больно, но мышцы горла уже саднит от подобной игры. Теперь он заботится лишь о своём удовольствии, но моё возбуждение никуда не делось, и я понимаю, что готова кончить от того, что делаю приятно ему. Его хриплые стоны врезаются в грубо обтесанные брёвна и, отскакивая от них, возбуждающе скользят по моему телу.

- Не смей кончать, Теша, - откуда-то догадывается он. – Я хочу, чтобы ты кончала лишь на моём члене.

Его движения становятся ещё яростнее и через минуту я чувствую горячую струю, которая стекает мне прямо в желудок. Вместо сегодняшнего ужина.

Но дальше мысли заканчиваются. Быстро обойдя стол, Нестор снова врезается в моё тело. Заждавшееся лоно с готовностью обхватывает его тугими сильными мышцами. Его пальцы вновь вжимаются в мои бёдра, оставляя синяки. Мне хочется приподняться, обхватить его руками, прижаться к сильному телу, но шелковые ленты не дают этого сделать. Может и хорошо. Незачем мне лишний раз касаться этого мужчины.

- Сейчас, Теша, сейчас, - Нестор быстро освобождает мои руки. И я поднимаюсь, прижимаюсь к его телу, обхватывая рукам плечи. Его руки приподнимают мою попу. Ещё один резкий грубый толчок, и я содрогаюсь в сильном продолжительном мощном оргазме. Я не знала, что такой существует.

- Держи меня, Нестор, держи, - вновь умоляю его.

И он держит, продолжая врываться в моё содрогающееся тело, продлевая конвульсии наслаждения. По моим щекам вновь текут слёзы. Я не знаю от чего. Жду, пока отвяжет мои ноги, затем мужчина садится на край стола, притягивает меня к себе на колени и укрывает свободным краем одеяла. Его ладонь гладит мои волосы, прижимая меня к своей груди. Мне тепло от его тела, лишь непонятные слёзы бегут по щекам.

- Можешь говорить, Теша, порка ремнём пока отменяется, - произносит Нестор мне в волосы.

Он говорит, а в моей голове возникает соответствующая картина и моё тело сотрясает дрожь. Дрожь предвкушения, и мужчина тоже чувствует её.

Глава 8. Шаги Командора

Дом не закрыт изнутри (на моё счастье). Тихо захожу в гостиную – на диване спит Елена. Прохожу в большую комнату – на кровати у окна, прямо в одежде лежат Маша и Андрей. Подруга у стенки, Андрей - наполовину свесившись на пол, а Сашка с Дианой обнаруживаются на кровати за круглой печкой.

Несколько минут наблюдаю за спящим мужем. Андрей ничем не похож на Нестора. Ниже ростом, худее, с более светлыми русыми волосами. И глаза у него зелёные – с небольшими вкраплениями карего. Другой типаж. Очень привлекательный и по-мужски красивый. И я его люблю. Люблю с самого детства. И буду любить. И платить за эту ночь всю оставшуюся жизнь собственным сердцем и душой. Мне не отмыться, не очиститься, не умереть и не воскреснуть. И ничего не изменить.

Присаживаюсь на корточки и глажу мужа по волосам. Он тяжело открывает всё ещё пьяные глаза:

- Стеша? Который час? Ничего не помню.

- Андрюш, пошли на нашу кровать, я не могла тебя перетащить.

Несколько минут супруг разглядывает лежащую рядом Машу, затем поспешно оглядывает собственную одежду.

- Стеша, ничего не помню. Совсем. Надо завязывать с этими пьянками.

Я помогаю ему дойти до нашей кровати, стаскиваю обувь и джинсы. Привалившись к стене, муж моментально засыпает. Я бережно укрываю его одеялом, после чего нахожу собственную майку и шорты. Переодеваюсь. Возвращаюсь на кухню и разглядываю шею в висящем у входа зеркале. Так и есть, на шее проступили синяки. Нахожу косынку и обматываю вокруг горла. Пока всё это делаю, закипает электрический чайник. Завариваю в кружке нерастворимое кофе и выхожу на улицу, помешивая горячий напиток.

Несколько разваливающихся бесхозных домов снёс сельсовет. И теперь со скамейки дома действительно видна свежая могила. Сажусь на скамейку и ставлю рядом кружку.

Этим людям уже никогда не встретить рассвет. А я встречаю. Разбитой и истоптанной, нарушившей данные себе и мужу нерушимые клятвы. Теперь я об этом буду помнить каждый день, буду думать каждый день. Одна ночь, разбившая мою жизнь на осколки. Не склеить и не собрать. Каждый миг мне ступать по ним босыми ногами, каждый миг и сердцем, и душой задевать острые грани. До крови, до нестерпимой боли, до скрипа в стиснутых зубах. И во всём этом виновата только я. Я сама и никто больше. Ведь я пошла за ним сама.

Слёз нет. Они вылились ещё там, под взглядом его тёмных, как минувшая ночь, глаз. Даже поплакать нечем. Выпиваю горячий кофе и возвращаюсь в дом. Андрей по-прежнему спит, уткнувшись лицом в подушку. Я поправляю одеяло и ложусь рядом. Но засыпаю далеко не сразу. Прижимаюсь спиной к телу мужа и пытаюсь согреться. Но ощущение холода не проходит. Может, я и вправду простыла?

- Стеш, просыпайся, уже двенадцать. Полдень. Мы кофе пить собрались, - я выныриваю из какой-то сонной пустоты, потревоженная голосом Андрея.

- Вы сами себе кофе сделали? – пытаюсь улыбнуться. Голос хрипит, а горло кажется отёкшим. Туда сейчас кроме кофе ничего и не залезет.

- Простыла? – рука мужа касается моего лба. – Вроде не горячий, но сухой и глаза воспалённые.

В гостиной шумят голоса. Но один голос мне слышать совсем не хочется. Нестор разговаривает негромко, а Маша переходит на высокие ноты, пытаясь привлечь его внимание.

- У нас гости? – спрашиваю у Андрея.

- Да. Нестор пришёл. Видимо хотел удостовериться, что мы все живы. А Машка, естественно, уговорила его остаться.

- Андрей, я, правда, себя плохо чувствую. Полежу ещё. Всё равно сегодня от меня никакого толка. Пусть Маша своего гостя сама обслуживает.

- Лежи, конечно. Принести тебе кофе? Горлышко своё погреешь?

- Я компресс утром приложила. Ничего не неси. Может, чуть позже. Андрей, я ещё немного посплю, - переворачиваюсь на другой бок, утыкаясь носом в стенку.

- Стеш, - мнётся у кровати супруг. – Я ничего не помню. Ты же с нами шла?

Неужели Нестор что-то сказал? Какой же он всё же после этого подонок!

- Не совсем. Я задремала, а Нестор вернулся, и я, естественно, проснулась. Пошла за вами. Но было темно, и я вас так и не смогла нагнать, - сбивчиво объясняю я. Как можно ближе к правде. – А, почему ты спрашиваешь?

- Потому что совершенно не помню, как возвращались. Испугался, что тебе пришлось ночью одной идти.

- Я вас слышала и не боялась. Я посплю, Андрюш.

Теперь муж поправляет на мне одеяло. Конечно, я не засыпаю. Постепенно голоса становятся тише, видимо компания перебралась в сад. Там теперь хорошо. Когда приехали, Костя обкосил территорию. В саду есть уютная беседка и качели.

Перед глазами появляется картинка, как Маша сидит на качелях, вытянув вперёд загоревшие в солярии длинные ноги. И Нестор, конечно же, не откажет себе в удовольствии на них смотреть. У Маши действительно классная, доведённая до совершенства фигура, под стать росту в метр семьдесят пять.

Они будут очень красиво и гармонично смотреться вместе. Но я не хочу на это смотреть. Зарываюсь глубже в подушку и слышу, как тихо скрипит дверь. Узнаю его шаги даже на расстоянии. Тяжёлые шаги уверенного в себе человека. Как там у Блока про Командора? В памяти, словно я его учила лишь вчера, всплывают все строчки не короткого стихотворения. Оно засело у меня в голове с первого прочтения. Одноклассники учили на память другое, вдвое короче, а я «Командора». Проявила, так сказать, инициативу. Напророчила.

Визуализация Стефании

Визуализация Андрея

Визуализация Нестора и Марии

Глава 9. Экскурс в историю

- Когда Стефания умерла, рожая второго ребёнка, её муж снова женился. После неё осталась её дочь Василина, мать моей бабушки Антонины. Бабушка рассказывала, что у деда и его второй жены тоже были дети, но умерли в младенчестве. Тогда многие умирали. В живых остался один из младших сыновей - Трофим. Вот он, видите?

- Когда он родился?

- В тридцать пятом. Но я его не знала. Он умер за год или два до моего рождения, точно не помню. Зато его дочь и сын живы, и мы с ними общаемся. Дочь с семьёй живёт в Полоцке, а сын в Брестской области.

У моей бабушки ещё была сестра Надежда, младше за неё на три года. Вот её дети. Баба Надя умерла десять лет назад, а её дочь и сын, мои дядя и тётя соответственно, родили по трое детей каждый. Это мои троюродные братья и сёстры. У всех нас очень хорошие отношения, и мы несколько раз в год стараемся собраться в этом доме. Кроме моей мамы, у бабушки есть ещё сын. Он с семьёй живёт в Минске. Вот сколько нас много!

- Я уже понял. А кто строил этот дом? – поинтересовался мужчина.

- Василина со своим мужем. Но прадед умер довольно рано, что-то возле пятидесяти и, когда моя бабушка вышла замуж за парня из этой же деревни, они стали здесь жить и перестроили дом. Повернули его лицом к улице, комнаты расширили, добавили гостиную, длинный коридор и веранду. Будем обедать? Можно на свежем воздухе, но я бы предпочла здесь.

- Почему? – поинтересовался он.

- Вид на кладбище. И снова, кажется, собирается дождь.

- Давай здесь, - не стал возражать Нестор. – Кладбище всё время было в центре деревни?

- Нет. Со слов бабушки, ещё в её детстве здесь как таковой деревни не было. Люди жили не на хуторах, а, как бы в отдельных подворьях. Когда стали объединять в колхозы, раскулачили не только твоего прадеда. У многих забрали землю, и большую часть домашних животных.

В Сибирь, в основном, ссылали тех, кто оказывал власти сопротивление. Или новая власть, в лице местного представителя, банально точила зуб на конкретного человека. «Личная неприязнь», сказали бы теперь.

Уже в моём детстве, сидя на скамейке с бабкиными подружками, я не раз слышала подобные истории. Возможно, вспоминали и имена сосланных людей, но я их просто не слушала. Люди говорили, что и в те времена, кто тяжело работал на земле получал хороший урожай. Это значило и более богатый стол, и животные у них были сытнее. А тот, кто ленился ничего не имел.

Большинство таких людей и стали у истоков местной власти. У Василины и её мужа в колхоз забрали и корову, и лошадь, и овец. Она потом не раз рассказывала, как, приходя доить уже общих колхозных животных, плакала, уткнувшись в бок своей корове.

А у её соседей была лишь одна корова и та давала мало молока, потому что они заготавливали недостаточно корма на зиму. У них ничего не забрали. Соседка приходилась сестрой председателю и, когда согнали колхоз, вообще перестала заготавливать сено, а банально крала из колхозных стогов. По вечерам она таскала вёдрами домой молоко. Там делала из него сметану, масло, творог, а её дети носили всё это в город продавать за деньги. А денег в то время не было. За работу в колхозе ставили трудодни. Все тяжело работали, но семьи председателя и его сестры стали хорошо одеваться, покупать мебель, появляющуюся технику.

Уже бабушка говорила, что Зойка – это старшая дочь сестры председателя была её подружкой, потому что жили рядом и являлись ровесницами. Так вот, Зойка пошла сразу в третий класс, так как до этого не выходила зимой на улицу – не было валенок. А через год её возили в школу на колхозных санях.

- Зойка – это бабушка Марии и Александра? – уточнил Нестор, видимо слышавший это имя от Машки.

Я прикусила язык. Не стоило этого говорить. Конечно, можно и не отвечать. Мало ли Зоек было в деревне?

- Да, - призналась я прежде, чем подумала и быстрее вернулась к начатой теме. – В общем, именно тогда многие стали переносить свои дома сюда, в деревню. Особенно те, кто жили далеко. Как видишь, здесь не равнинная местность, поэтому выбирали участки посуше. В расчёт приходилось брать уже стоящие дома. Те со временем обветшали. Кто-то построил дом дальше, кто-то продал, кто-то переехал в город к детям. Некоторые так и развалились. Их сельский совет сносил уже при моей памяти. Где-то у бабушки было много фотографий, как выглядела деревня раньше. Но, за последние десять лет даже я её не узнаю. Никогда не думала, что кусты растут настолько быстро, а тропинки и дорожки, протоптанные в течении ста лет, просто растворяются в траве. Кладбище, конечно, было, но его окружали другие дома и с нашего двора виднелся лишь кусочек. В деревне бурлила жизнь, всюду слышались голоса людей, лай собак, скрип десятка колодцев. Всю какофонию звуков теперь просто не передать словами. Одно кукареканье петухов чего стоило.

- Тебе нравилось здесь, - заметил Нестор.

- Да, хотя я родилась в городе и там училась, а сюда приезжала лишь летом. Знаешь, мне всегда казалось, что у меня будет просторный дом и двор, где будут постоянно цвести цветы. Большое окно обязательно должно выходить на дорогу. Оттуда я буду наблюдать за приходом гостей, друзей и просто знакомых и, конечно же, ждать того, с кем разделю свою жизнь. На мне одета длинная юбка, за которую меня постоянно будут дёргать дети.

Я столько раз об этом думала. Но только сейчас, произнося вслух, вдруг отчётливо увидела, словно смотрела за кем-то со стороны. Просторный двор, широкое окно сквозь которое я вижу статный мужской силуэт. Я знаю, что он улыбается. Ещё минута и его руки коснуться моих, а губы прижмутся к округлившемуся животу, чтобы почувствовать, как бьётся сердце нашего сына.

Глава 10. Не трогай меня

Острый осколок разбивается ещё на тысячу, и все одновременно впиваются в моё тело. Боль настолько сильна, что немеет язык. С трудом я прошу:

- Смой. Вода уже стала холодной. Ледяной.

Он пробует воду в тазике.

- Вроде тёплая. Сейчас подольём из чайника.

Я вижу, что из него идёт пар. Но мои ноги словно во льду, который на глазах крошится на очередные осколки. И снова в душу, по сердцу, остриём по венам, до нестерпимой боли, до покусанных губ.

Нестор наливает на руку жидкое мыло и ещё раз промывает мои ноги, затем ополаскивает чистой водой. Он не прикасается, но в тоже время он хлещет меня ветками терновника, и я захлёбываюсь от боли. Это очень больно – когда шипы терновника впиваются в тонкую нежную кожу. В моё сердце и мою душу. Как же невыносимо больно! Не трогай, не трогай меня. Только сил умолять у меня уже нет.

- Теша, ты чего застыла? Не понравились мои слова? Но я такой, как сказал, - продолжает он. – Подними ногу.

Я поднимаю, а он вытирает. Сначала одну, затем другую. Звучит знакомая команда:

- Ложись на стол!

О, нет. Я этого не вынесу!

- Нестор. Не здесь. Умоляю.

Наверное, испытываемые мною эмоции отражаются в моём голосе, потому что мужчина удивлённо смотрит на меня.

- Теша, я хочу посмотреть. Так будет удобнее. Есть простынь? Давай постелю, тебе будет комфортнее.

На негнущихся ногах приношу ему чистую простынь. Мужчина подсаживает меня на застеленный стол и проводит руками по подолу ночной рубашки.

- Ты её всю вымочила. Есть другая?

- Нет.

Обычно я стирала часть вещей и оставляла в доме, а другую часть, как и постельное, забирала домой, чтобы постирать в машинке. Но в этот последний день я не сделала ничего и все вещи уехали с Андреем.

- Нужно снять, - вздыхает мужчина. – Ты мокрая по пояс. Пойду, посмотрю в машине, в своих вещах. Найду тебе какую-то майку.

Неожиданно меня пронзает непонятный страх. Если он откроет двери и выйдет в темноту, случится что-то страшное. Что-то, что едва не случилось со мной. Хватаю его за руку:

- Да, давай снимем. Но уже ночь, никуда идти не надо. Я точно знаю, что сейчас никуда идти не надо!

От силы собственного страха до крови впиваюсь в его руку ногтями. Мужчина медленно разжимает мои пальцы.

- Не надо так не надо. Успокойся, чего ты боишься?

- Я не знаю, Нестор. Я уже сходила и тебе не нужно идти.

- Теша, но рубашка больше чем наполовину мокрая. С неё течёт.

Я и сама это вижу. Снимаю и отдаю ему:

- Повесь на кресло. К утру высохнет.

Под ночной рубашкой у меня ничего нет. Но это не так страшно, как выйти во мрак ночи.

- Ложись, - мужчина аккуратно укладывает меня на простыню. – Попу к краю стола, ты же знаешь.

Боль понемногу отступает. Его голос мягок, это лекарство для меня.

- Вот так, - он включает фонарик на мобильном и ещё раз оглядывает мои бёдра. – Никаких царапин или порезов, или аллергической сыпи, и следов от укусов. Если это действительно сок какого-нибудь растения, оно не оставило следов. А теперь я всё же посмотрю тебя там.

Я послушно развожу ноги и сгибаю их в коленях. Мне легко это сделать, потому что сейчас он смотрит на меня другими глазами.

- Очень сухая там, - вздыхает мужчина. – Понятно, что всё смыли водой.

Подносит к моим губам два пальца:

- Оближешь?

Я впускаю их в свой рот, старательно облизываю, покрывая слюной, для себя же стараюсь.

Мужчина осторожно раскрывает маленькие губки, проводит по сухому лону, но влаги всё равно мало.

- Здесь всё чистенько, никаких повреждений. Давай внутри.

Я морщусь, когда он пытается протолкнуть в меня один палец. Всё же очень сухо. На миг наши глаза встречаются, и я понимаю, что он хочет сделать. Киваю головой в знак согласия. Ночь назад было и не такое. Мужчина наклоняется ближе к моим бёдрам, и я чувствую, как его слюна течёт в мое раскрытое влагалище. Теперь его пальцы аккуратно распределяют самодельную смазку и более уверенно входят внутрь, проникая на всю длину.

- Не больно? Какие-то непривычные ощущения не возникают? – серьёзно спрашивает он. Не заигрывает.

А я понимаю, что, если он ещё минуту подвигает пальцами внутри меня, там появится очень много естественной сказки. И из-за чего она там взялась ему не придётся объяснять.

- Не больно. Никаких ощущений. Всё, хватит, я устала.

Он всё же ещё несколько минут двигает рукой, затем достаёт пальцы.

- Всё чисто. Это не месячные. Я очень хорошо знаю свой цикл, - едва не проговариваюсь, что выучила его наизусть в попытках забеременеть. И календарь вести не надо.

- Ты пьёшь таблетки, да? Насколько я знаю, там всё чётко. Пропил требуемое количество, затем эти дни и снова таблетки, - проявляет просвещённость в женских вопросах новоявленный доктор.